Суд - далеко, конституция - высоко (Е. Лобачев, "эж-ЮРИСТ", N 9, март 2003 г.)

Суд - далеко, конституция - высоко

Принцип прямого действия Конституции РФ, закрепленный в п.1 ст.15 Основного закона, казалось бы, со всей прямотой и ясностью гарантирует непосредственное применение ее положений на всех уровнях правоприменительной практики. Однако каждому юристу известно, сколько усилий необходимо приложить для того, чтобы та или иная норма его шагнули прямо в зал суда. Проблема применения принципа прямого действия конституционных норм в судебном процессе - одна из наиболее сложных как с теоретической, так и с практической точки зрения.

Российская судебная система предусматривает три варианта реализации принципа прямого действия Конституции: непосредственное его применение судами общей юрисдикции и арбитражными судами, обращение судов общей юрисдикции и арбитражных судов с запросом в Конституционный Суд РФ о проверке конституционности закона, примененного или подлежащего применению в конкретном деле, а также обращение граждан, их объединений, иных органов и лиц с индивидуальной или коллективной жалобой на нарушение конституционных прав и свобод законом, примененным или подлежащим применению в конкретном деле. Каждый из указанных вариантов имеет различную степень конкретизации в правовых актах, свои достоинства и недостатки.

Непосредственное применение

Правовая основа реализации этого варианта в самой общей форме заложена в статье 120 Конституции РФ. Пункт 2 этой статьи гласит, что "суд, установив при рассмотрении дела несоответствие акта государственного или иного органа закону, принимает решение в соответствии с законом". Но при производстве по конкретному делу судья может прийти к выводу о коллизии между Конституцией и таким актом, как федеральный закон. Что же следует применять - закон или Конституцию? Как должен вести себя судья, оказавшись в подобной ситуации? Ответа на данные вопросы Конституция не дает.

Более конкретно действия суда определены в ч.3 ст.5 Федерального конституционного закона N 1-ФКЗ от 31 декабря 1996 г. "О судебной системе Российской Федерации", где говорится, что суд, установив при рассмотрении дела несоответствие акта государственного или иного органа, а равно должностного лица Конституции РФ, федеральному конституционному закону, федеральному закону, общепризнанным принципам и нормам международного права, международному договору РФ, конституции (уставу) субъекта РФ, закону субъекта РФ, принимает решение в соответствии с правовыми положениями, имеющими высшую юридическую силу. В этой связи Пленум ВС РФ в постановлении N 8 от 31 октября 1995 г. "О некоторых вопросах применения судами Конституции РФ при осуществлении правосудия" разъяснил судам, что при рассмотрении дел следует оценивать содержание закона или иного нормативного правового акта, регулирующего рассматриваемые судом правоотношения, и во всех необходимых случаях применять Конституцию РФ в качестве акта прямого действия. Суд, разрешая дело, применяет непосредственно Конституцию, в частности, когда:

а) закрепленные нормой Конституции положения, исходя из ее смысла, не требуют дополнительной регламентации и не содержат указания на возможность ее применения при условии принятия федерального закона, регулирующего права, свободы, обязанности человека и гражданина и другие положения;

б) суд придет к выводу, что федеральный закон, действовавший на территории РФ до вступления в силу Конституции РФ, противоречит ей;

в) суд придет к убеждению, что федеральный закон, принятый после вступления в силу Конституции РФ, находится в противоречии с соответствующими положениями Основного закона;

г) закон либо иной нормативный правовой акт, принятый субъектом РФ по предметам совместного ведения Федерации и субъектов РФ, противоречит Конституции РФ, а федеральный закон, который должен регулировать рассматриваемые судом правоотношения, отсутствует. Пленум ВС РФ разъяснил и ряд других смежных вопросов. "В случаях, когда статья Конституции РФ является отсылочной, - говорится в постановлении, - суды при рассмотрении дел должны применять закон, регулирующий возникшие правоотношения. Наличие решения Конституционного Суда РФ о признании неконституционной той или иной нормы закона не препятствует применению закона в остальной его части". В постановлении указывается также на то, что нормативные указы Президента РФ как главы государства подлежат применению судами при разрешении конкретных судебных дел, если они не противоречат Конституции РФ и федеральным законам.

Таким образом, вышеперечисленные источники права дают судам исчерпывающие полномочия для непосредственного применения в производстве по делу Конституции РФ как акта прямого действия. Вместе с тем они обходят стороной вопрос о том, как влияет признание судом примененного или подлежащего применению по конкретному делу закона или подзаконного акта противоречащим Конституции на их правовой статус.

По этому поводу в постановлении от 16 июня 1998 г. КС РФ указал, что статья 125 Конституции РФ, определяя полномочия КС РФ, не ограничивает правомочий других судов самостоятельно решать, какой закон подлежит применению в рассматриваемом деле в случаях противоречия между законами, обнаружения в правовом регулировании пробелов либо фактически утративших силу, но не отмененных в установленном порядке норм. При этом, однако, суд может не применить федеральный закон или закон субъекта РФ, но не вправе признавать их недействующими. Таким образом, принятие судебного решения происходит в соответствии с Основным законом, в то время как незаконная норма не применяется без ее формальной отмены.

В этой связи некоторыми юристами выдвигается утверждение, что право нуллификации противоправных законов при рассмотрении конкретных дел должно принадлежать не только КС РФ, но и суду общей юрисдикции. Абстрагируясь от того факта, что по своей сути оно противоречит статьям 104-107 Конституции РФ, необходимо отметить, что наделение судов правотворческими функциями (в состав последних и входит право нуллификации) неприемлемо в странах, относящихся к романо-германской правовой семье, к коим принадлежит и Россия. Подобное нововведение потребовало бы пересмотра большинства правовых актов, составляющих основу ее правовой системы, и такую реформу вряд ли следует признать целесообразной.

Ждите ответа...

Иной способ проверки конституционности нормативных актов связан с введением ч.4 ст.125 Конституции института конституционных запросов судов общей и арбитражной юрисдикции о конституционности закона. Согласно данной норме КС РФ по жалобам на нарушение конституционных прав и свобод граждан и по запросам судов проверяет конституционность закона, примененного или подлежащего применению в конкретном деле, в порядке, установленном федеральным законом. Таким законом, регламентирующим порядок подачи конституционных запросов судами, является Федеральный конституционный закон N 1-ФКЗ от 21 июля 1994 г. "О Конституционном Суде Российской Федерации" (далее - Закон). Статьями 101-104 этого Закона предусмотрена возможность при появлении у суда сомнений относительно соответствия закона положениям Конституции приостановить разбирательство дела и обратиться в КС РФ с запросом о проверке его конституционности.

Из содержания статьи 101 Закона вытекает возможность неприменения судом, рассматривающим дело, закона, который он считает неконституционным. При этом имеется в виду суд любой ветви судебной власти и любой инстанции. Статья 102 Закона ограничивает рамки использования судами права конституционного запроса: случаями, когда закон применен или подлежит, по мнению суда, применению в рассматриваемом им конкретном деле. Из смысла статьи вытекает, что суд не вправе обратиться с таким запросом в инициативном порядке по любому вопросу.

В статье 100 Закона наиболее значимым для осуществления правосудия является положение, по которому при признании КС РФ закона, примененного в конкретном деле, не соответствующим Конституции, "данное дело во всяком случае подлежит пересмотру компетентным органом в обычном порядке".

Право или обязанность?

Остается дискуссионным вопрос о том, является ли подача судами запросов КС РФ их правом или обязанностью. Ведь если это их право, то подача запросов носит факультативный характер, и суды вправе решить дело самостоятельно исходя из внутреннего убеждения в неконституционности той или иной применяемой ими нормы. Именно такое разъяснение по данному поводу дает Пленум Верховного Суда в постановлении от 31 октября 1995 г. N 8. Однако при втором подходе (когда обращение судов в КС трактуется как их прямая обязанность) неизбежно следует вывод, что только КС РФ наделен полномочием признать закон недействительным и тем самым лишить его юридической силы. Такова позиция, занимаемая по данному вопросу им самим. В постановлении КС РФ от 16 июня 1998 г. определено, что предусмотренное статьей 125 (часть 4) Конституции РФ обращение иных судов в КС РФ с запросом о проверке конституционности примененного или подлежащего применению в конкретном деле закона, если суд приходит к выводу о несоответствии закона Конституции РФ, не может рассматриваться только как его право, - суд обязан обратиться с таким запросом, чтобы не соответствующий Конституции РФ акт был лишен юридической силы (ч.6 ст.125) в конституционно установленном порядке, что исключило бы его дальнейшее применение.

Ходоки в КС РФ

Часть 4 ст.125 Конституции предусматривает существование еще одного варианта реализации конституционного принципа прямого действия Конституции при осуществлении правосудия. Он связан с подачей в Конституционный Суд жалоб граждан на нарушение конституционных прав и свобод. Более детально порядок подачи жалоб определен статьями 96-99 Закона.

Правом на обращение в КС РФ с индивидуальной или коллективной жалобой на нарушение конституционных прав и свобод согласно ст.96 Закона "обладают граждане, чьи права и свободы нарушаются законом, примененным или подлежащим применению в конкретном деле, и объединения граждан, а также иные органы и лица, указанные в федеральном законе". В соответствии с постановлением КС РФ от 17 февраля 1998 г. возможность защиты прав и свобод посредством конституционного правосудия должна быть обеспечена каждому, в том числе иностранным гражданам и лицам без гражданства. Кроме того, исходя из смысла ст.37 Закона обратиться в КС РФ с жалобой и поддерживать ее вправе законный представитель гражданина, адвокат и другие лица, уполномоченные гражданами.

При этом формулировки ст.96 Закона об "объединениях граждан" и "коллективных жалобах" вызывают дискуссии. Одна часть правоведов, рассматривая эти понятия, полагает, что коллективная жалоба будет правомочной только в том случае, если все ее участники по отдельности имеют право на обращение с индивидуальной жалобой, применяя при этом по аналогии ст.48 Закона, по которой КС РФ может соединить в одном производстве дела по обращениям, касающимся одного и того же предмета. Таким образом, по их мнению, исключается присоединение к жалобе лиц и организаций, не имеющих конкретного правового интереса в деле.

Сторонники другой точки зрения к коллективным заявителям относят предусмотренные законом (или не запрещенные им) объединения граждан, отстаивающих как интересы своих отдельных членов, так и интересы всего объединения в целом. Так, по их мнению, заявителями могут выступать объединения граждан, включая адвокатуру и иные неправительственные организации, которые могут подать жалобу на нарушения прав граждан, а также на нарушения прав самого объединения, поскольку цели деятельности такого объединения включают осуществление и защиту конституционных прав.

Как бы то ни было, никаких более точных указаний о перечне лиц, имеющих право выступать заявителями жалобы, в Законе не приводится. А если учесть, что помимо коллективных заявителей в ст.96 Закона упоминаются еще "иные органы и лица, указанные в федеральном законе" (формулировка более чем туманная и некорректная), то приходится констатировать, что данное положение закона нуждается в дальнейшем совершенствовании.

Необходим конституционный надзор

Рассмотренные выше варианты реализации при осуществлении правосудия принципа прямого действия Конституции РФ являются достаточно эффективным средством защиты конституционных прав и свобод граждан. Вместе с тем каждый из них имеет свои достоинства и недостатки. Так, судьи, являясь специалистами высокой квалификации в области права, при непосредственном применении судами положений Конституции могут произвести более глубокий анализ коллизии, чем граждане, участвующие в процессе. Вместе с тем подобная практика с большой степенью вероятности может привести к различному толкованию ими вопроса о конституционности одних и тех же правовых норм и, как следствие этого - к диаметрально противоположной судебной практике по аналогичным делам. Постановления КС РФ о неконституционности той или иной нормы, являясь обязательными для всех остальных судов, устраняют этот недостаток. Однако слишком узкое понимание КС РФ своих полномочий по данному вопросу во многих случаях ограничивает возможность широкого использования такого правового механизма. Наконец, предоставление сторонам, участвующим в процессе, права на обжалование законов, примененных или подлежащих применению в конкретном деле, является одной из важнейших гарантий обеспечения конституционных прав и свобод человека и гражданина. Параллельно с этим третий вариант относится к числу наименее урегулированных. Круг лиц, обладающих правом подачи жалобы, четко не определен; основания для обращения с жалобой порождают разночтения; подача в КС РФ не влечет обязательной приостановки дела.

Эффективным средством обеспечения принципа прямого действия Конституции могло бы стать введение механизма конституционного надзора, который, в отличие от конституционного контроля, разрешает правовые коллизии еще на стадии подготовки и обсуждения законопроектов. Для реализации данного механизма необходимо дополнить ныне существующую структуру КС РФ специальной палатой конституционного надзора, в которую поступали бы подготовленные Федеральным Собранием законопроекты до их передачи на подпись Президенту РФ. Вполне вписываясь в систему "сдержек и противовесов", такая процедура помогла бы, с одной стороны, уменьшить количество принимаемых неконституционных норм права, а с другой - повысила бы уровень требований к законодателю, заставила бы его более ответственно относиться к своей правотворческой деятельности.

Е. Лобачев,

главный специалист

Аппарата коллегии ФСНП России,

капитан налоговой полиции

"эж-ЮРИСТ", N 9, март 2003 г.