Правоохранительный характер мер оперативного воздействия (М.С. Карпов, "Адвокат", N 6, июнь 2003 г.)

Правоохранительный характер мер оперативного воздействия

Мнения большинства ученых сходятся на признании правоохранительного характера оперативных мер. Он проявляется прежде всего в возможности применения оперативных мер исключительно в связи с фактом нарушения контрагентом договорных обязательств, который по времени непременно должен предшествовать применению названных мер, и в том, что применение управомоченным лицом данных мер в значительной степени направлено на устранение для него в будущем возможных убытков*(1).

Исходя из этого вряд ли можно назвать удачной точку зрения отдельных правоведов, определяющих оперативные меры как "установленные законом или договором средства самостоятельного (автономного) стимулирующего воздействия хозорганов друг на друга в целях укрепления договорной дисциплины в хозяйственных отношениях"*(2).

Ведь если абстрагироваться от несколько архаичного восприятия целей применения оперативных мер, станет очевидно, что основной недостаток приведенной дефиниции состоит именно в отсутствии указания на правоохранительный характер последних.

Следует ли при этом считать вслед за достаточно распространенным в отечественной цивилистике мнением, что правоохранительный характер мер оперативного воздействия проявляется исключительно в возможности их применения после нарушения должником условий договора? Вполне очевидно, ответ должен быть отрицательным. И ярким тому подтверждением служит содержание ст.328 ГК РФ, предоставляющей кредитору право приостановить исполнение своего обязательства либо отказаться от его исполнения и потребовать возмещения убытков в случае наличия обстоятельств, очевидно свидетельствующих о том, что надлежащее исполнение не будет произведено должником в установленный срок. В подобных случаях кредитор получает возможность совершения соответствующих действий еще до момента нарушения договора. Это полностью отвечает функциональным задачам оперативных мер, которые служат для кредитора, помимо прочего, как средством минимизации неблагоприятных последствий нарушения договора со стороны неисправного должника, так и средством, обеспечивающим реальное исполнение последним своих обязанностей.

Однако на означенную проблему можно взглянуть и с иной точки зрения. Ведь сторона, подобным образом исполняющая договорное обязательство, уже по сути допускает правонарушение, так как в силу ст.309 ГК РФ обязательства должны исполняться надлежащим образом, а указанное поведение должника, очевидно свидетельствующее о неминуемом наступлении просрочки исполнения, все же следовало бы отнести к примеру ненадлежащего исполнения договорных обязанностей. Несмотря на спорность такого суждения, оно все же позволяет еще раз подтвердить неразрывную связь оперативных мер с фактом правонарушения даже в том случае, если речь идет о мерах превентивного характера.

В юридической литературе был поднят и другой вопрос - о возможности рассмотрения предусмотренного в законе права стороны в любой момент отказаться от исполнения договора (ст.687, 699, 782 ГК РФ) как разновидности меры оперативного воздействия. В.П. Грибанов по этому поводу заметил, что предусмотренные законом случаи одностороннего отказа от договора не всегда являются мерами оперативного воздействия. Отказ от договора может быть отнесен к мерам оперативного воздействия только в случаях, когда он применяется управомоченным лицом в ответ на нарушение обязанностей другой стороной. Но когда закон допускает отказ от договора "в любое время", т.е. независимо от нарушения договора другой стороной, отказ от исполнения следует рассматривать лишь как способ одностороннего прекращения обязательства, а отнюдь не как меру оперативного воздействия.

К сказанному можно добавить, что в предусмотренной законом возможности отказа стороны от исполнения договора в любой момент отсутствует обеспечительная функция, свойственная оперативным мерам. Ведь в данном случае возможность досрочного и упрощенного прекращения договорного правоотношения никак не связана с последствием нарушения одной из сторон договорного обязательства, и, следовательно, ни в коей мере не стимулирует должника к надлежащему исполнению своих обязанностей. Это, в частности, подтверждается предусмотренными в законе правилами о распределении расходов, связанных с односторонним расторжением договоров. Применение отказа от договора как меры оперативного воздействия на неисправного контрагента влечет за собой также обязанность последнего возместить причиненные кредитору убытки, тогда как, воспользовавшись правом одностороннего отказа от договора, при отсутствии нарушения договора обязанным лицом управомоченный субъект сам в ряде случаев обязан возместить другой стороне ущерб, причиненный своим отказом. Тем не менее, безусловно, мотивом одностороннего расторжения договора при этом может послужить нарушение договорных обязательств со стороны должника. Например, в соответствии со ст.782 ГК РФ заказчик отказывается от исполнения договора возмездного оказания услуг, дабы избежать для себя наступления убытков или увеличения размера последних, из-за неисполнения договорных обязанностей со стороны контрагента. Подобное поведение управомоченного лица по своей природе скорее ближе к понятию разумных мер по уменьшению размера убытков, чем к мерам оперативного воздействия.

Правоохранительный характер оперативных мер проявляется и в том, что последним свойственно наличие единого основания и единого условия их применения. Единственно необходимым основанием применения оперативных мер является факт нарушения договорного обязательства контрагентом или, реже, угроза такого нарушения со стороны контрагента, а единственно необходимым условием - предусмотренная в законе, а в определенных случаях и в договоре, возможность их применения.

Общие принципы одностороннего отказа от исполнения договорного обязательства и одностороннего изменения его условий, в том числе вследствие применения оперативных мер, закреплены в ст.310 и п.3 ст.450 ГК РФ. Несмотря на то что ст.310 предусматривает в качестве общего правила недопустимость таких односторонних действий, но в ней содержится два исключения. Во-первых, в отношении любых обязательств законом все же могут быть предусмотрены случаи, когда подобные действия субъектов будут допустимыми. А во-вторых, согласно той же статье односторонний отказ от исполнения обязательства, связанного с осуществлением его сторонами предпринимательской деятельности, и одностороннее изменение условий такого обязательства допускаются также в случаях, предусмотренных договором, если иное не вытекает из закона или существа обязательства. При этом отметим, что в последнем случае под сторонами, осуществляющими предпринимательскую деятельность, следует понимать не только профессиональных предпринимателей, т.е. коммерческие организации и физических лиц, зарегистрированных в качестве индивидуальных предпринимателей, но и некоммерческие организации, которым в соответствии с ч.2 п.3 ст.50 ГК РФ при соблюдении определенных условий законом предоставлено право осуществлять подобную деятельность.

Однако гражданское законодательство не устанавливает по отношению к самим неправомерным действиям контрагента, повлекшим нарушение договора, никаких специальных условий, наличие которых требовалось бы доказать для квалификации действий управомоченного лица по применению оперативных мер как правомерных. Например, при применении оперативных мер управомоченное лицо не ограничено в своих действиях необходимостью оценки последних с точки зрения их соразмерности нарушению и выхода за пределы действий, предписываемых для его пресечения, как это требовалось бы в случае самозащиты гражданских прав. В отличие же от применения такой меры ответственности, как возмещение убытков, при применении оперативных мер нет необходимости учитывать вину неисправного контрагента в нарушении договорных обязательств.

В подтверждение этого тезиса можно привести суждение В.П. Грибанова о безусловном характере применения одной из мер оперативного воздействия отказа от принятия просроченного исполнения, которое в общих положениях следует считать верным, даже если бы речь шла не о конкретной оперативной мере, а о рассматриваемом институте в целом. "Отказ от принятия просроченного исполнения не является мерой гражданско-правовой ответственности, не является санкцией, а представляет собой меру оперативного воздействия кредитора на неисправного должника. Поэтому отказ от принятия просроченного исполнения может последовать и в тех случаях, когда просрочка должника имела место и не по его вине, а следовательно, с этой точки зрения такой отказ может быть признан безусловным. Из этого, конечно, не вытекает, что отказ от принятия просроченного исполнения вообще не ограничен никакими условиями. Для применения этой меры оперативного воздействия необходимо: а) чтобы такой отказ был допустим в силу закона или договора; б) чтобы налицо была просрочка исполнения должника; в) чтобы при этом не было просрочки со стороны самого кредитора и г) чтобы просроченное исполнение утратило интерес для кредитора"*(3).

Из четырех перечисленных в цитате критериев лишь первый можно назвать объективно необходимым условием применения любой оперативной меры. Фактическое же наличие просрочки должника при отсутствии просрочки кредитора является необходимым условием для признания должника нарушившим обязательство, что подтверждает неразрывную связь данного критерия с упомянутым основанием для применения оперативных мер, поскольку в противном случае должник не считается просрочившим, пока обязательство не может быть исполнено вследствие просрочки кредитора (п.3 ст.405 ГК РФ).

Последний критерий также трудно назвать универсальным и объективным условием для применения всех без исключения оперативных мер. Предусмотренное в ст.405 ГК РФ право кредитора отказаться в случае утраты интереса от принятия просроченного исполнения, пожалуй, единственная оперативная мера, возможность применения которой закон ставит в непосредственную зависимость от утраты управомоченным лицом интереса в предоставленном исполнении. По сути, данная норма представляет собой исключение из общего правила, так как исходя из содержания п.1 ст.65 АПК РФ, ч.1 ст.56 ГПК РФ и п.2 ст.405 ГК РФ должник вправе доказывать, что такой утраты интереса у кредитора нет, оспаривая тем самым законность подобных действий кредитора как противоречащих предусмотренному в законе условию их осуществления.

Возвращаясь к рассмотрению условий и оснований применения мер оперативного воздействия следовало бы упомянуть, что для применения отдельных мер оперативного воздействия необходимо наличие определенных предпосылок, обусловливающих достижение положительного результата от применения соответствующих правоохранительных мер. Это, например, имеет место в случае с предусмотренным в договоре правом кредитора на безакцептное списание денежных средств с банковского счета должника или перевод последнего на расчеты в порядке аккредитива.

Так, для того чтобы кредитор мог реализовать свое право списать в бесспорном порядке сумму долга с банковского счета должника, которым была допущена просрочка исполнения денежного обязательства, ему необходимо было соблюсти два основных условия.

Во-первых, в соответствии с положениями ст.848 ГК РФ, учитывая то толкование, которое дала им правоприменительная практика, соглашением должника и банка, в котором первый имеет счет, должна быть предусмотрена возможность осуществления расчетов в соответствующем порядке. В противном случае исполняющий банк не будет обязан исполнять соответствующие платежные требования кредитора. При рассмотрении подобной проблемы Президиум ВАС РФ в информационном письме от 15 января 1999 г. N 39 "Обзор практики рассмотрения споров, связанных с использованием аккредитивной и инкассовой форм расчетов" отметил, что положения ст.848 ГК РФ, устанавливающей обязанность банка совершать для клиента операции, предусмотренные применяемыми в банковской практике обычаями делового оборота, если иное не предусмотрено договором, не могут рассматриваться как обязывающие банк исполнить платежное требование. В данном случае банковские правила предусматривают применение такой формы расчетов (платежными требованиями) лишь при наличии соглашения между участвующими в проведении этой операции клиентами и их банками.

Во-вторых, в соответствии с п.2 ст.847 ГК РФ должник должен дать соответствующее распоряжение обслуживающему его банку о списании денежных средств по требованию соответствующего кредитора. И, как показывает судебная практика, должник не вправе ссылаться при соблюдении данного условия на отсутствие своего последующего согласия в качестве основания для признания незаконности бесспорного списания денежных средств*(4).

Позже все перечисленные требования к порядку реализации означенного права кредитора нашли отражение в Положении о безналичных расчетах в Российской Федерации, утвержденного постановлением Банка России от 12 апреля 2001 г. N 2-П. В соответствии с п.12.8 названного Положения списание денежных средств в бесспорном порядке в случаях, предусмотренных основным договором, осуществляется банком при наличии в договоре банковского счета условия о списании денежных средств в бесспорном порядке либо на основании дополнительного соглашения к договору банковского счета, содержащего соответствующее условие. Плательщик обязан предоставить в обслуживающий банк сведения о кредиторе (получателе средств), имеющем право выставлять инкассовые поручения на списание денежных средств в бесспорном порядке, обязательстве, по которому будут производиться платежи, а также об основном договоре (дата, номер и соответствующий пункт, предусматривающий право бесспорного списания). Отсутствие условия о списании денежных средств в бесспорном порядке в договоре банковского счета либо дополнительного соглашения к договору банковского счета, а также отсутствие сведений о кредиторе (получателе средств) и иных вышеуказанных сведений является основанием для отказа банком в оплате инкассового поручения. При этом инкассовое поручение должно содержать ссылку на дату, номер основного договора и соответствующий его пункт, предусматривающий право бесспорного списания.

Создание перечисленных предпосылок влияет исключительно на практическую реализуемость применяемых мер, но не на правомерность соответствующих действий управомоченного лица.

М.С. Карпов,

Магистр частного права,

аспирант Института законодательства и

сравнительного правоведения при Правительстве РФ

"Адвокат", N 6, июнь 2003 г.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) См., напр.: Грибанов В.П. Осуществление и защита гражданских прав. - М.: Статут, 2000. - С.134.

*(2) Оперативные санкции в народном хозяйстве / Под ред. В.В. Качановой. - Куйбышев: КГУ, 1985. - С.5.

*(3) Грибанов В.П. Указ. соч. - С.159.

*(4) См., напр., постановления Президиума ВАС РФ от 18 ноября 1997 г. N 3977/97, от 14 октября 1997 г. N 2831/96 и от 17 декабря 1996 г. N 1672/96.