У судебной власти есть только один защитник - общество (М. Краснов, "Российская юстиция", N 6, июнь 2003 г.)

У судебной власти есть только один защитник - общество

Несмотря на все институциональные, функциональные и даже эстетические перемены, произошедшие с 1991-1993 гг. в России с законодательной и исполнительной (президентской) властями, они в целом сохранили свой традиционный образ.

Исполнительная власть - Президент и Правительство - по-прежнему управляют, опираясь на армию чиновников. Общество эти институты по-прежнему считает собственно властью, а в просторечии - "начальством". Соответственно, и всякого рода благ и защиты граждане ждут прежде всего от них. Объективное изменение и субъективное отношение к данным институтам здесь не очень расходятся.

Законодательная власть также не изменила своей парадигмы. К альтернативности выборов привыкли, поскольку она была введена уже довольно давно, на излете тоталитарного строя. Точно так же еще со дней Съезда народных депутатов СССР люди привыкли к самостоятельности суждений многих депутатов. Равно как и к тому, что от законодателей не следует ждать в такой же степени, как от управленцев, реальных изменений жизни. В лучшем случае люди понимают инерционность результатов деятельности парламентариев в отличие от деятельности тех же управленцев. Соответственно объективные изменения почти не повлияли на отношение общества к законодательной власти.

Но главное - и собственно бюрократия, и законодательная власть сохранили свое предназначение, свою роль и свое место в общей системе власти, которые по большому счету и не должны были принципиально измениться, ибо так устроен властный механизм практически во всем мире.

Судебная власть - иное дело. Нельзя сказать, что в постсоветской России она сильно поменялась институционально. Еще меньше в кадровом отношении. Наиболее серьезные изменения были связаны лишь со статусом судей и с самим судебным процессом. Но эти изменения почти никак не повлияли на изменение общего отношения граждан к судебной власти.

В этом состоит, может быть, один из самых драматичных моментов в истории реформируемой России. Поясню. Если представить себе ситуацию, что где-нибудь в 1991-1992 гг., в крайнем случае - в 1993 году судебная власть каким-то чудесным образом оказалась бы у нас не просто подлинной властью, но еще и властью, человеческий субстрат которой (проще говоря, судьи, судейский корпус) стал носителем действительно правового (а не юридико-догматического) сознания, а следовательно, носителем тех самых демократических ценностей (среди которых наиважнейшая - понимание достоинства человека как высшей ценности), все последующее развитие страны пошло бы в совершенно ином русле. По-иному бы себя вели и первый Президент, и Правительство, и депутатский корпус, и региональные власти, и прокуратура, и полицейские органы, и спецслужбы. Всего лишь потому, что судебная власть гораздо эффективнее создает реальные правила поведения, ограничения в сфере публичной жизни и через это более эффективно, чем даже выборы, позволяет осуществлять селекцию людей, решающих посвятить себя публичной жизни (не обязательно политиков, но и журналистов, бизнесменов и т.п.).

Но этого чуда не произошло, и произойти не могло. И не только потому, что неоткуда было взяться нормальной судебной власти после стольких лет тоталитарного режима, при котором само слово "правосудие" звучало не более чем насмешкой, где так называемые суды были сами встроены в систему подавления и тотального контроля. Но еще и потому, что само общество ни в 1991 году, ни по сию пору не осознает этой могучей роли судебной власти в преображении общества, не осознает и своих возможностей по воспитанию такого государства, которое будет не подавлять личность, предоставляя ей взамен какие-то блага в виде "подарков с барского плеча", а служить обществу, которое будет существовать в режиме не "кратии" (власти), а "диаконии" (служения).

Не только не произошло чуда, но и не сформировалась даже более или менее отчетливая тенденция к возвышению роли судебной власти. Возвышению не в "аппаратном", а в цивилизационном смысле. Причины этого в общем понятны. С самого начала "реформ" судебно-правовая проблематика не отвергалась новой властью, но и совершенно не числилась среди ее приоритетов. Патриархально-советскому обществу также была не только безразлична судьба судебной системы, но большинство просто даже не подозревало о существовании этой проблемы. Судебная реформа началась и кое-как двигалась вперед исключительно благодаря энтузиазму отдельных людей (в законодательном органе, в Администрации Президента РФ, отчасти в Верховном Суде РФ и в научной среде).

Однако такая "кустарная" методология реформы не могла не сказаться на ее полноте, динамике и качестве в целом. В результате нормальная (т.е. реально независимая, самостоятельная, обладающая должной силой и авторитетом, действующая на подлинно правовых принципах) судебная власть так и не успела сформироваться, а тем временем к новым условиям адаптировалась, окрепла, ощутила свою силу традиционная (номенклатурная) бюрократия, начавшая вновь воспроизводить прежние принципы, стиль, методику и эстетику патриархального управления. Причем не только в исполнительной власти, но и в самой судебной системе.

Констатируя это, я бы тем не менее не решился утверждать, как это несколько эмоционально делают некоторые мои коллеги, что судебная реформа остановилась, а тем более повернула вспять. Но то, что среда, в которой идет реформа, остается неблагоприятной для нее, - это очевидно. Иное дело, что сегодня отрицательным фактором судебной реформы является уже не недофинансирование и политическое невнимание к судебной власти, а все более явное стремление олигархическо-бюрократической части элиты поставить все государственные институты под свой контроль. Этой части, правда, пытается противостоять другая, относительно здоровая, но более слабая часть элиты. В результате борьбы и рождаются некие компромиссы, которые, однако, может быть, даже вреднее, чем откровенный реванш, ибо такие компромиссы рождают иллюзию движения вперед.

Как бы то ни было, но сегодня судьба судебной реформы (хотя, конечно, не только ее) по-прежнему зависит не от общества, а от госаппарата. Поэтому перспективы здесь не очень радужные. Единственный выход из создавшегося положения - инициировать и стимулировать общественный интерес к судебной власти и ее развитию.

Однако этому препятствует фактор, проявившийся уже с другой стороны: стало очевидным нежелание самих судебных "функционеров" что-то радикально менять в судебной системе - как институционально, так и процессуально. Многие представители судебной власти стремятся все к большей закрытости своей системы и выражают неудовольствие любыми попытками, особенно со стороны общественности, как-то повлиять на сложившееся положение, а тем более критиковать судей или судейское сообщество в целом. Судя по всему понятие "независимость" трактуется судейским корпусом как запрет всякого вмешательства в проблемы организации правосудия и кадрового состава судов, особенно со стороны общественности и экспертов.

Таким образом, условия для продвижения судебной реформы сейчас крайне неблагоприятные: в нашем обществе практически нет серьезной, причем организованной, силы, заинтересованной в динамичном совершенствовании судебной власти. Те представители власти и судейского корпуса, которые выражают прогрессивные взгляды на развитие судебной власти, не получают необходимой общественной поддержки. Поэтому выход сегодня видится в том, чтобы убедить здоровые общественно-политические силы, общество в целом в необходимости оказывать системное воздействие на реальные преобразования в данной сфере.

Для этого нужны разные условия. И одно из них можно назвать информационно-просветительским. В этой связи приведу слова, которыми завершался доклад Центра содействия правосудию при Фонде ИНДЕМ о реализации Концепции судебной реформы: "Беззащитность и вызываемые ею отчаяние, чувство безысходности - самая опасная социальная проблема для общества. Гораздо опаснее, чем даже бедность, произвол и другие социальные проблемы. Вот почему жизненно важно для страны, для ее нормального развития не просто проводить судебную реформу, а сделать так, чтобы судебная защита стала очень простым и понятным для каждого человека средством отстоять свой законный интерес. Для этого нужно не только приближение судов к гражданам, но и постоянное разъяснение людям, когда и как они могут прибегнуть к судебной защите, каковы должны быть в деталях их шаги. Таким образом, задача просвещения народа в отношении средств правовой защиты является по масштабу сопоставимой с самой судебной реформой, а точнее, должна входить в нее составной частью".

Таким образом, сегодня актуальным становится такое направление общественной активности, как существенное повышение прозрачности судебной реформы и процесса осуществления правосудия. Весь вопрос - какая информация в этой сфере необходима обществу? Ведь на граждан можно обрушить лавину цифр и фактов, которые лишь запутают картину и только оттолкнут от проблем судебной власти. Это и есть основной вопрос, с ответа на который требуется начать проект информационного обеспечения судебной власти. Попробую высказать свое видение. Но перед этим несколько общих замечаний.

Информация в рассматриваемой сфере должна преследовать две главные цели: во-первых, держать судебную власть и судебную реформу под гражданским контролем, естественно, при гарантиях невмешательства в отправление собственно правосудия, а также защищать судебную власть, и, во-вторых, помогать гражданам лучше ориентироваться в системе судебной защиты, дабы более эффективно отстаивать, защищать свои права и законные интересы.

Информация должна касаться как судов общей юрисдикции, так и арбитражных судов, хотя гораздо актуальнее именно информация, касающаяся судов общей юрисдикции как более массового средства защиты прав.

Изложенные ниже предложения даются не в порядке убывания или возрастания их важности. Это принципиальный момент, так как ни по одному из информационных блоков нельзя сказать, что без него можно обойтись. Тут нужна системность.

Итак, какого рода информация была бы полезна обществу и самой судебной системе?

1. Примерные расчеты материальных затрат, связанных с защитой прав и законных интересов в суде (гражданское судопроизводство), и основы, методика для самостоятельного расчета материальных затрат.

2. Судебная статистика по стране, по субъекту Российской Федерации и по городу (району): решений по делам о защите прав и законных интересов, нарушенных законодательной властью; решений по делам о защите прав и законных интересов, нарушенных исполнительной властью; решений по делам о защите чести и достоинства; решений по делам об ответственности за административные правонарушения; приговоров по уголовным делам с участием суда присяжных; оправдательных приговоров, сопоставляемых с общей статистикой по уголовным делам; видов преступлений, рассмотренных судами (это поможет выявлять региональную и местную специфику преступности).

Такого рода судебная статистика поможет убедить граждан, что они способны выигрывать споры с государством, успешно отстаивать свои честь и достоинство и т.п., и в то же время сможет быть индикатором правового неблагополучия в данной местности.

3. Информация о судьях, понесших дисциплинарную либо уголовную ответственность, т.е. о тенденциях в процессе самоочищения судейского корпуса. Здесь необходима также информация о мотивах привлечения судей к ответственности.

4. Информация о материально-технических условиях обеспечения деятельности судов и судей (причем не усредненная по стране, а по конкретным судам), в частности: степень ветхости зданий для судов; количество комнат в судебных зданиях (при сопоставлении с нормативами), в том числе наличие комнат для свидетелей, для конвойных, судебных приставов и др.; степень компьютерной оснащенности судов и оснащенности оргтехникой; возможности для оперативного изготовления и полноты протоколов судебных заседаний (стенографирования, звукозаписи, систем послогового ввода информации и др. современных средств); число вспомогательных работников судов и их денежное содержание; число и уровень денежного содержания судей; динамика имущественного положения судей; уровень финансового обеспечения судебной деятельности (вызов и доставление свидетелей, оплата экспертов и др.).

5. Число удовлетворенных кассационных и апелляционных жалоб и протестов по делам, рассмотренным конкретными судьями за определенный период, и их доля в общем числе жалоб и протестов, рассмотренных вышестоящими судами (косвенно - информация о возможной коррупции).

6. Число (и процентное соотношение) дел, рассмотренных судьями единолично, в составе 3 профессиональных судей и судом присяжных.

7. Число (и процентное соотношение) судебных санкций на арест и содержание под стражей, выдаваемых в конкретных судах и конкретными судьями (для получения региональной специфики и индивидуальных склонностей).

8. Реализация (формальная и сущностная) Концепции судебной реформы 1991 года - ведение бюллетеня судебной реформы по схеме, разработанной в Докладе о реализации Концепции судебной реформы (с коррективами).

9. "Технические" сведения о местах расположения мировых судей, районных и городских судов (т.е. всех судов первой инстанции) вместе с часами их работы, а также с днями и часами приема заявлений. Практическая полезность этой информации очевидна, а кроме того, граждане более ясно увидят общую картину доступности правосудия и смогут требовать повышения ее степени.

10. "Технические" сведения о расположении и режиме работы адвокатов, а также нотариусов.

11. Перечень наиболее распространенных случаев, когда целесообразна судебная защита прав и законных интересов. "Технология" обращения за помощью к судебной власти (здесь возможна разработка "памятки" гражданину, содержащей такую "технологию").

И последнее. Как бывшему чиновнику мне понятны мотивы тех представителей судебного сообщества, которые, понимая потребность общества в открытости разных институтов власти, все-таки не очень стремятся, что называется, "выложить все карты на стол". Не буду рисовать сложную психологическую картину мотивов, сталкивающихся и порой конфликтующих в сознании любого государственного служащего, любого должностного лица. Скажу лишь, что стремление к закрытости не является какой-то аномалией и показателем недемократичности того или иного представителя власти. Во всем демократическом мире открытость власти - заслуга не самой власти, а общества, которое осознало и свои интересы, и свою силу. Наше общество пока еще не таково, а потому многое зависит именно от власти.

Заколдованный круг? До некоторой степени - да. Что же его может разорвать? На мой взгляд, только осознание властью, во всяком случае ее ключевыми представителями собственной пользы от открытости, т.е. возникновение вполне реалистичных и прагматичных мотивов (хорошо это или плохо, но рассчитывать приходится в наше время в основном на действие прагматичных мотивов, что не означает полного отсутствия среди должностных лиц, в том числе судей, людей, исповедующих высокие устремления). Так вот, таким прагматичным мотивом может стать повышение престижа судебной власти, ее защита от возможных посягательств на ее прерогативы, на ее обеспечение со стороны иных ветвей власти.

Поясню, что я имею в виду. К сожалению, с самого начала возрождения независимой судебной власти в 1992 году она оказалась заложницей всех других ветвей власти, которые обеспечивают ее законодательными, кадровыми, организационными, наконец (а точнее - прежде всего), финансовыми ресурсами. И от того, насколько верно "политики" представляют роль судебной власти, насколько имеют достоверные сведения о том, чем и как она живет, как должна развиваться и развивается ли, зависят самоощущение судейского сообщества, реальные условия жизни судей и всей судебной системы. Поэтому судебная власть, в силу самой своей специфики, фактически беззащитна от "политиков".

Ну, хорошо, сегодня Президент РФ вроде бы осознал важность судебной власти. Но можно ли ставить стратегическую судьбу ее развития в зависимость от того, кто будет очередным главой государства? Если ответить на этот вопрос утвердительно, то судебная власть никогда не станет подлинно независимой, она все время будет "на крючке". В стратегическом смысле у судебной власти есть только один защитник - народ, общество. Граждане, осознав, что их ощущение беззащитности связано с несовершенной и недостаточно сильной пока судебной властью, будут сами требовать от политических партий, за которые собираются голосовать, иметь среди наиболее приоритетных направлений усиление судебной власти. Разумеется, для этого должна заработать нормальная система политической конкуренции, что для нас является отдельной серьезной проблемой. Но даже при нынешней системе общественное внимание к проблемам судебной власти (наряду с такими жгучими проблемами, как бедность, огромный имущественный разрыв, уровень преступности и т.п.) существенно повлияет на отношение иных ветвей власти к судебной системе. Однако для того, чтобы получить помощь общества, судебная власть должна, если так можно выразиться, обнажиться перед ним. Она должна сегодня делать даже то, что вообще-то ей не свойственно: пропагандистски наступать. Но будет совершена глубочайшая ошибка, если это пропагандистское наступление в свое основе будет иметь лишь поиск нужных слов. За многие десятилетия "пропаганды достижений социализма" слова уже девальвированы. Поэтому я-то веду речь о пропаганде другой - через правдивое информирование общества о разных аспектах жизни судебной системы. Так что, как всегда, правда - лучшая и наиболее эффективная позиция.

М. Краснов,

доктор юридических наук,

профессор

"Российская юстиция", N 6, июнь 2003 г.