Главный вопрос для российской судебной власти - как добиться доверия общества? (П. Соломон (младший), "Российская юстиция", N 6, июнь 2003 г.)

Главный вопрос для российской судебной
власти - как добиться доверия общества?

Начало 2003 года ознаменовало собой ускорение судебной реформы в Российской Федерации: вступили в действие новые кодексы - Уголовно-процессуальный, Гражданско-процессуальный и Арбитражно-процессуальный. В соответствии с Федеральной программой существенно увеличено финансирование судов. Эти новации, отражающие приверженность Президента России делу укрепления судов, являются высшим достижением десятилетия судебной реформы. Судьи стали более независимыми, им предоставляется пожизненный срок полномочий, для них создан особый механизм привлечения к дисциплинарной ответственности, которая наступает теперь, как правило, по решению их коллег-судей, разработана процедура аттестации для продвижения по службе, исключающая влияние местных и региональных политиков. Кроме того, российские судьи разрешают немало общественно важных споров - от хозяйственных до конституционных и административных, количество которых стремительно растет.

На фоне этого значительного прогресса мне бы хотелось обсудить три существенные проблемы российской судебной реформы, которые, я уверен, требуют особого внимания. Первая - недооценка обществом улучшений в деятельности судебной системы, вторая - слабость научного анализа и мониторинга хода судебной реформы и третья - отсутствие должного внимания к новой роли и новым ожиданиям судей.

На пороге нового тысячелетия отношение российского общества к своей судебной системе остается скорее равнодушным и скептическим, если не явно негативным. Главный вопрос - как добиться доверия большинства общества?

Восприятие обществом судебной власти определяется по меньшей мере тремя ее основными параметрами - справедливостью судебных решений, доступностью правосудия и его эффективностью. Ясно, что, если общество считает, что судьи коррумпированы, что двери судов открыты только для богатых, оно не будет уважать суд. Доступность правосудия также влияет на общественное доверие к суду. Опрос общественного мнения, проведенный ВЦИОМ в 2001 году, показал, что 80% состоятельных россиян уверены, что суды защитят их права, и только менее 20% граждан с низким уровнем образования и доходов разделили это убеждение. В то же время опросы общественного мнения в странах Запада показывают, что восприятие эффективности судов тесно связано с легитимностью органов правосудия в глазах общества. В таких странах, как Австрия, Дания и Финляндия, половина населения полагает, что их правосудие эффективно, и еще большая часть населения доверяет судам. В Бельгии, где всего лишь 17% населения считает, что бельгийские суды эффективны, только 22% доверяют судам.

Как Россия, страна в которой общественная легитимность судов никогда не была высокой, может изменить положение дел и стать в этом плане менее похожей на Бельгию и более похожей на Финляндию? С одной стороны, очень важно обеспечить большую справедливость, доступность и эффективность российской Фемиды. С другой стороны, необходимо наладить регулярное освещение судебной реформы, так как слишком часто россияне просто не знают, насколько эффективны средства судебной защиты. Согласно опросу общественного мнения, в 1997 году только 20% россиян верили в успех судебного обжалования неправомерных действий должностных лиц, тогда как в действительности суды удовлетворяли около 80% подобных жалоб.

Популяризация судебной реформы представляется ключом к решению указанной проблемы. Юридическое просвещение может включать в себя, во-первых, создание пресс-служб, причем не только в управлениях Судебного департамента, но и в судах, имеющих десять и более судей. Как минимум один помощник суда в каждом суде мог бы отвечать за отношения со СМИ и работать в тесном контакте с журналистами. Во-вторых, суды всех ветвей и уровней должны сделать доступными публике как можно большее число своих решений - путем публикации в сборниках, СМИ или в сети Интернет. Полагаю, что всем высшим судам следует значительно расширить публикацию своих постановлений, определений и приговоров на ведомственных интернет-страницах. Необходимо повсеместно распространить практику судов, уже публикующих свои решения, таких, например, как Московский районный суд г.Твери, Архангельский областной суд и Ленинградский окружной военный суд. Необходимо отметить, что Высший Арбитражный Суд РФ и арбитражные суды некоторых округов обнародуют свои решения чаще, чем их коллеги в системе судов общей юрисдикции.

Таким образом, повышение общественного уважения к российскому суду требует нового уровня прозрачности правосудия, как бы ни чужда была эта открытость российским и даже европейским традициям.

Ход судебных реформ существенно сдерживается слабостью тех основных знаний, на которые могла бы опираться поддержка западными правительствами судебно-правовых реформ. Очень мало, например, известно о том, как происходят изменения, как вырабатывается воля к реформе и какие последствия вытекают из тех или иных предпринятых мер. И что еще хуже, организации-доноры не финансируют прикладные исследования, которые могли бы пролить свет на глубинные механизмы судебно-правовой реформы. Мне представляется, что это относится не только к донорским институтам Запада, но и к творцам судебных реформ внутри посткоммунистических стран. В России, к примеру, проводится слишком мало эмпирических социологических исследований, которые могли бы способствовать успеху судебной реформы.

Конечно, случались и исключения. Несколько лет назад проводился анализ деятельности новых судов присяжных. Более свежим является пример Центра содействия правосудия при Фонде ИНДЕМ, который провел эксперимент в Нижнем Новгороде с целью определения способов уменьшения применения заключения под стражу и сокращения его сроков (проект финансировался Институтом "Открытое общество" из Москвы и Институтом "Вера" из Нью-Йорка). Кроме того, под руководством члена Государственной Думы Е. Мизулиной начался систематический мониторинг применения нового УПК РФ.

Эти проекты - хорошее начинание, но остается множество других нерешенных проблем российской судебной реформы. Было бы полезным отслеживать последствия и других важных нововведений, таких, как применение новых ГПК и АПК, использование федеральными судьями времени, высвободившегося в результате передачи большинства дел мировым судьям, использование помощников суда и внедрение компьютеризации. Другим объектом прикладного анализа могла бы стать работа судов в сферах будущей реформы, например ювенальной и административной юстиции.

Еще один предмет анализа - убеждения и мировоззрение новых судей. В какой степени начала меняться судейская культура в России? Насколько молодые российские судьи осознают свою независимость, судейскую этику и готовность применять конституционные принципы и защищать права, которые существуют за пределами буквы какого-либо закона? С помощью специального обучения судей или социализации на рабочем месте молодым судьям необходимо отойти от строгого позитивизма континентальной системы права и впитать в себя новые европейские идеи о том, что право есть нечто большее, чем простая совокупность законов государства, что оно включает в себя универсальные права особого "надзаконного" порядка.

Наконец, одной из серьезнейших проблем для отправления правосудия и его легитимности является улучшение юридической помощи. В будущем Российскому государству придется столкнуться с этой проблемой, а пока необходимо поощрять изучение последствий новых законов об адвокатуре и введения мировых судей.

Каким образом можно добиться проведения прикладного анализа отправления правосудия и хода судебной реформы? Можно заказать проведение таких исследований через специальные проекты негосударственных организаций, таких, как Институт права и публичной политики, или научные центры, такие, как Центр содействия правосудию при ИНДЕМ. Возможно также создание научно-исследовательского сектора в Российской академии правосудия, чтобы наконец-то начать выполнение ключевой функции этого учебного заведения.

Одно из наиболее выдающихся нововведений нынешнего этапа судебной реформы - появление двух новых лиц в суде: администратора суда и помощника суда. Если эти должностные лица полностью реализуют свой потенциал, судьи и председатели судов только выиграют, а качество правосудия повысится.

Несмотря на множество попыток уточнить полномочия администратора суда, его роль сильно различается в теории и практике. В одних судах в функции администратора входит лишь доставка расходных материалов и связь с управлением Судебного департамента. В других судах администраторам передаются многие организационные полномочия, включая руководство канцелярией суда и даже распределение дел между судьями и составление расписания судебных заседаний. Именно эта более широкая роль администратора суда должна поощряться Судебным департаментом (и зарубежными донорами в "пилотных" судах), так как она обещает освободить председателей судов от административных функций и позволить им стать главными судьями, реально рассматривающими дела.

Развитие и поощрение широких полномочий администратора суда требует особых усилий, включая обучение администраторов суда и внимание к их взаимоотношениям с председателями судов и сотрудниками аппарата суда. Также необходимо покончить с двойным подчинением администраторов суда управлению Судебного департамента и председателю суда. Администратор суда должен быть сотрудником суда, а не управления Судебного департамента.

Предоставление судьям помощников дает возможность освободить их от несудебных функций и повысить качество принимаемых судебных решений. Большинство руководителей российских судов согласны с тем, что нужно прекратить советскую практику "часов приема", в течение которых судьи встречаются с гражданами и консультируют их о том, как составить жалобу или исковое заявление. Расточительность в использовании ценного судейского времени приводит, кроме того, к конфликту интересов и пристрастности, если этот судья будет впоследствии рассматривать дело, по которому он ранее консультировал. В "пилотных" судах, поддерживаемых канадским правительством, задача по оказанию бесплатной юридической помощи была возложена на помощников суда, которые в качестве молодых юристов уже вполне подготовлены к выполнению данной функции. Эта функция могла бы быть передана помощникам суда во всех районных и городских судах и, возможно, областных и арбитражных судах, не говоря уже о мировых судьях, которым гораздо чаще приходится консультировать граждан.

Центральной фигурой в суде является судья, и перемены, происходящие в российских судах сегодня, имеют огромные последствия для роли судьи. Введение должности помощников суда, обеспечение компьютерами, введение обязательного досудебного порядка урегулирования споров (по крайней мере в арбитражных судах) и передача многих категорий дел в компетенцию мировых судей высвобождает много времени для судей. В большинстве судов судьи получат возможность рассматривать дела более тщательно и смогут улучшить качество принимаемых решений путем изучения изменений в законодательстве и судебной практике и прецедентов международных судов. Все это требует не только компьютеризации, но и широкого доступа к Интернету.

Реформирование российской Фемиды будет успешным при выполнении следующих условий: широком юридическом просвещении и популяризации судебной реформы; прикладном анализе отправления правосудия и судебной реформы с целью выработки дальнейших предложений по совершенствованию правосудия; перераспределении функций внутри органов правосудия. Эти предложения применимы ко всем уровням и ветвям все более усложняющейся судебной системы Российской Федерации и ее субъектов.

П. Соломон (младший),

профессор политологии и права Университета г.Торонто

"Российская юстиция", N 6, июнь 2003 г.