Исторические традиции российской школы сравнительного права (В.В.Бойцова, Л.В.Бойцова, "Журнал российского права", N 7, 8, июль, август 2003 г.)

Исторические традиции российской школы сравнительного права

I. Правовая самобытность и юридические заимствования в России

Многие русские политические деятели и ученые дореволюционной России (граф М.М. Сперанский, профессора И.Г. Оршанский, М.К. Любавский) были убеждены в том, что законодательство России не заключает в себе ничего чужеземного, импровизированного. Они полагали, что часть 1 10-го тома Свода законов гражданских составлена по источникам "Полного собрания законов" из массы нескольких десятков тысяч боярских приговоров, наказов, инструкций, положений, мнений, грамот, указов и представляет собой приведенное в систематическое целое извлечение из древних русских узаконений.

Существовало и противоположное мнение, например, Г.М. Бараца (хотя оно было далеко не господствующим): ": ни одно государство в мире не имеет гражданского кодекса, столь мало проникнутого самобытными национальными элементами, как Россия; наши гражданские законы не содержат в себе начал, выработанных русской жизнью, и не служат выражением народных правовых воззрений, а представляют собой большею частью лишь широкие заимствования из самых разнородных чужеземных кодексов, из законодательств греко-римского, германского, шведского, голландского, саксонского, польского и пр."*(1). В этой же работе Г.М. Барац утверждал, что большая часть т.X, ч.1 Свода законов гражданских представляет лишь сборник статей, которые переведены, и нередко неудачно, из кодексов французского, прусского и австрийского, а равно из иностранных юридических сочинений и учебников права. Уложение царя Алексея Михайловича 1649 г. составлено путем сравнения и отбора пригодных для русской жизни юридических норм из Кормчей книги и из Литовского статута.

Убежденными противниками рецепции римского права в России являлись дореволюционные авторы С.Е. Десницкий, Ф.И. Леонтович и С.А. Муромцев. "Долгое подчинение римскому праву отозвалось на современной юриспруденции робостью в конструировании новых юридических понятий и упорным желанием объяснить правовые явления современной жизни принципами римского права"*(2). По мнению С.Е. Десницкого, даже в Европе римское право вводилось насильственно, чтобы уничтожить национальное законодательство*(3). Сходных взглядов придерживались А.А. Благовещенский и Н.И. Крылов. Однако последний, как и Г.Ф. Шершеневич, М.Я. Пергамент, не отрицал логико-теоретического влияния римского права в России. Сторонниками точки зрения о реципировании Россией римского права (хотя и не в столь заметной степени, как на Западе) являлись Е.В. Васьковский, К.Д. Кавелин, С.В. Пахман, И.А. Покровский. Ограниченный характер рецепции римских понятий и институтов признавали А.М. Гуляев, Н.Л. Дювернуа и Н.Ф. Рождественский. По мнению Н.Л. Дювернуа, русское право не может потерять, а может только выиграть от соприкосновения с римским правом, как выиграло германское право.

В современной отечественной литературе либо отрицается факт рецепции, либо признается ограниченный, в сравнении с Западом, ее характер. Ряд российских авторов (Е.А. Суханов, В.А. Томсинов, Е.В. Сологубова, Л.Л. Кофанов) отрицают рецепцию римского права в России (в том виде и форме, какие имели место во многих европейских странах) и признают за ним лишь историческую и общекультурную значимость. Е.А. Суханов и Л.Л. Кофанов находят в дореволюционной России лишь ограниченную рецепцию, обосновывая в ней четыре этапа. "Российское гражданское право почти никогда не использовало впрямую законодательные решения римского права (подобно тому, как это сделал известный наполеоновский Code Civil, до сих пор формально действующий во Франции). Оно заимствовало прежде всего сами идеи, суть таких решений, вырабатывая на этой базе собственные юридические конструкции. Поэтому о прямой рецепции римского права здесь говорить не приходится. Но, с другой стороны, российское правоведение самым активным и непосредственным образом использовало материалы как собственно римских источников, так и германских пандектистов для развития юридического образования и подготовки юристов к законодательной деятельности"*(4).

В исследовании В.А. Летяева поставлена и в значительной степени достигнута цель определить наличие преемственности норм и институтов от римского к гражданскому праву дореволюционной России и тенденций влияния римского права на становление российского гражданского законодательства*(5). По мнению автора, в российской правовой системе римская традиция выступает как всеобщее правило, хотя и с отдельными исключениями. В России воспринят был не только дух римского права, но произошла рецепция на уровне институциональном, конструкций гражданских правоотношений. Римское право преобразовало стиль российской правовой системы, сделав ее носителем традиций романо-германской правовой семьи. Так, в российское правосознание вошли многие понятия и структурные заимствования из римского права*(6):

1) разделение прав на вещные и личные;

2) понятие vis major (то есть понятие о природной, высшей непреодолимой силе);

3) понятие договора в пользу третьего лица;

4) понятие hereditas jacens (то есть "лежачее наследство");

5) понятие условия в двух его видах - резолютивное и суспензивное);

6) понятие modus;

7) понятие фидуциарных, фиктивных и симулятивных сделок.

Углубленный анализ отечественной правовой истории подтверждает правильность тезиса о взаимной рецепции русского и иностранного права*(7). Русское право выросло на основе восточнославянских, финно-угорских и скандинавских (норманнских) юридических обычаев в конце первого тысячелетия нашей эры. При возникновении и в первые века своего существования оно обладало всеми основными признаками древнего права в его восточном варианте. Внешние влияния, общение с более культурными народами ускорили переход Руси к средневековому праву в XI-XII вв. Замедленное изживание норм и институтов древнего права объясняется некоторыми авторами отставанием средневековой Руси в социально-экономическом развитии, а также политикой изоляционизма, которую православная страна проводила перед лицом католической и протестантской Европы*(8).

Со времени принятия христианства на Руси и феодализации русского общественно-экономического строя в Киевскую Русь стали проникать и применяться источники феодального византийского права. От Византии был воспринят ряд более совершенных в технико-юридическом отношении светских правовых кодексов, а также введено церковное право, которое регулировало некоторые вопросы семьи и брака. К наиболее крупным реципированным актам этого времени относятся: Эклога Льва Исаврянина и Константина Копронима (739-741 гг.), Прохирон Василия Македонянина (870-878 гг.), Судебник царя Константина (или "Закон судный людям"). "Русская Правда" XI в. - законодательный акт, представлявший своеобразную обычно-правовую инкорпорацию, составленную из княжеских уставов, обычного права и византийских актов.

Заимствуемые правовые акты содержательно перерабатывались и приспосабливались к русскому обычному, а затем и княжескому праву. Даже древнерусское церковное право складывалось не только под воздействием канонического права Византии, но и при значительном влиянии русских правовых традиций. Для Руси в отличие от Византии была характерна очень широкая юрисдикция церкви, охватывавшая множество дел, связанных с внутренней жизнью семьи, браками, разводами, особыми случаями убийства, краж. Влияние византийских законов на Соборное Уложение происходило не в порядке прямого восприятия, а главным образом через посредство древнерусских церковных законов - "Номоканона", Кормчей книги*(9).

В XVIII веке рецепция права европейских государств приобрела широкие масштабы. Прямые переводы законов с немецкого и шведского были одним из способов рецепции. Так, артикулы воинские 1716 г. представляют собой буквальный перевод военных артикулов шведского короля Густава II Адольфа 1631-1632 гг., сделанный при Карле XI. В русских артикулах используются также фрагменты законов императора Леопольда I, датского короля Христиана V, французские ордонансы и регламенты. Вексельный устав практически полностью заимствован из современных ему вексельных уставов и издан на русском и немецком языках одновременно.

В проекте Уложения 17201725 гг., подготовленном по указанию Петра I, влияние иностранного права, особенно шведского, было наиболее заметно в разделах, касающихся общих вопросов судоустройства, процессуального права, а также в более четком разграничении гражданского и уголовного права. В то же время иностранное законодательство было мало использовано в главах Уложения, посвященных регулированию имущественных и земельных отношений. Статьи этого проекта, касающиеся положения крестьян, крепостного права, найма рабочей силы, почти не испытали влияния норм права других государств.

Проект гражданского уложения, составленный графом М.М. Сперанским, был переделкой французского Гражданского кодекса 1804 г. После удаления М.М. Сперанского проект был подвергнут изменениям в пользу большей русской самобытности, но уже в окончательном виде - в форме Свода Законов (его десятого тома) - исследователи отмечают в нем сильное влияние французского гражданского права.

Оказывало ли русское право влияние на зарубежное право? Вне всякого сомнения. Многие европейские ученые того времени признавали, что Соборное Уложение по уровню законодательной техники превосходило многие западноевропейские кодификации. Оно было издано на немецком, французском, латинском и датском языках. В 1777 году Вольтер пишет, что получил немецкий перевод российского Свода Законов и начал переводить его на язык "варваров-французов". Французскую юриспруденцию Вольтер оценивал как "смешную" и "варварскую", построенную на декреталиях Папы и церковных нормах. Вольтер и его коллега даже внесли по 50 луидоров в пользу того, кто составит уголовный кодекс, близкий к русским законам и наиболее пригодный для его страны.

Характеризуя действие противоположных тенденций правовых заимствований и национальных правовых традиций, необходимо учитывать, что русское право оказывало немаловажное воздействие на национальные законы других государств, в частности, на литовское право. Основным источником литовских статутов, составленных на русском языке, было русское феодальное право, главным образом знаменитая "Русская Правда", широко известная и высоко ценившаяся в Европе. В рукописном сочинении неизвестного украинского автора XVIIвека сравниваются статьи Уложения царя Алексея Михайловича с артикулами Литовского статута, устанавливается совпадение многих постановлений того или иного кодекса, и в этом совпадении усматривается доказательство естественной справедливости содержащихся в них правоположений.

К чести императорской России, она никогда не использовала правовую ассимиляцию в политических целях. В Свод Законов Российской империи 1835 г. не включались многие законы, действовавшие на отдельных территориях Российской империи, - в Прибалтике, Польше, Финляндии, на Кавказе. Напротив, местные узаконения собирались и обобщались. Так, Сенат издал на русском языке правовые акты Молдавии, Белоруссии, Кавказа. В 40-х годах был утвержден "Свод местных узаконений губерний остзейских, повелением автора Николая Павловича составленный". После присоединения Финляндии к России на ее территории продолжало действовать Шведское Уложение 1734 г. В Польше французский Гражданский кодекс 1804 г. с изменениями разделов о браке и другими также не прекратил действия. В Грузии продолжали руководствоваться обычаями и Уложением царя Вахтанга VI (начало XVIII в.).

Итак, в России тенденции роста правовых заимствований и сохранения русских национальных правовых традиций перекрещивались и переплетались самым причудливым образом*(10). Отрицание правовых заимствований не соответствовало бы исторической правде (хотя национальная составляющая российского нормотворчества была преобладающей). В юридической литературе справедливо указывалось, что геополитическая ситуация, неоднородность России в экономическом, национальном и конфессиональном отношениях, внутренние факторы становления государственности были таковы, что русская культура не имела достаточного времени для того, чтобы в ней выросли чисто национальные правовые формы и отношения. Россия была в целом открыта внешнему правовому опыту вплоть до 1917 года, когда по целому ряду причин государственной идеологией стала политическая и юридическая замкнутость.

II. Наука сравнительного права в России: история, состояние и
перспективы развития

1. Дореволюционный период

Вклад русских ученых в развитие сравнительного правоведения до сих пор не оценен по достоинству как на Западе, так и в России. Впервые исторический очерк развития сравнительного правоведения в дореволюционной России и в СССР представили советские ученые А.А. Тилле и Г.В. Швеков в 1978 году*(11). В 2000 году профессор А.Х. Саидов посвятил специальный параграф своего учебника очерку истории развития сравнительного правоведения в России. Профессор М.Н. Марченко также уделил внимание вкладу дореволюционных российских компаративистов в сравнительное правоведение*(12).

Уже с 60-х годов XIX столетия все юридические дисциплины, как исторические, так и догматические, преподавались в российских университетах сравнительно. Даже в элементарных учебниках русского права для учащихся средних образовательных учебных заведений, несмотря на их очень ограниченный объем, выделялись специальные параграфы, посвященные описанию соответствующих институтов (например, представительных учреждений) в странах Западной Европы и Америки.

Движение навстречу сравнительному праву никогда не прекращалось в российской правовой науке; напротив, использование сравнительно-правового метода было естественным внутренним побуждением русских правоведов. Мировую известность приобрели имена профессоров М.М. Ковалевского, П.Г. Виноградова, Н.П. Загоскина, Н.А. Максимейко, Е.Н. Трубецкого, В.М. Хвостова.

Вместе с тем у профессора М.М. Ковалевского были основания писать о том, что "у нас боятся сравнительного метода"*(13). Одной из причин являлось то обстоятельство, что сравнительно-правовые исследования использовались в конце XIX-начале XX вв. в политических целях - для критики нежелания правительства согласиться с предложениями о модернизации и правовой реформе*(14). Возможно, в связи с этим после принятия Университетского устава 1884 г. были упразднены кафедры истории важнейших иностранных законодательств (древних и новых)*(15). В 1907 году М.М. Ковалевский был уволен из Московского университета "за отрицательное отношение к русскому государственному строю", а профессор П.Г. Виноградов, обвиненный в свободомыслии, покинул страну.

Интерес к компаративистике в России не был обусловлен лишь стремлением догнать Западную Европу, как это иногда утверждается в трудах зарубежных и ряда отечественных правоведов. Профессор Г.Ф. Шершеневич был далек от истины, когда утверждал, что правоведение в России не имеет исторических корней в русской жизни*(16). Здесь действовал сложный комплекс факторов: Древняя Русь имела обширные связи с окружающими странами, поэтому знание чужого права было необходимо; Россия всегда была восприимчива к новациям, поскольку на ее территории действовало несколько правовых систем; либеральные идеи стимулировали сравнительные исследования; хорошая и разносторонняя подготовка русских юристов в западных университетах благоприятствовала созданию школ сравнительного права. Именно поэтому со времен средневековья на Руси юристы были хорошо знакомы с иностранным правом (византийским, литовским, немецким). Его широкого знания требовала от каждого образованного русского юриста и академическая традиция.

Вместе с тем нельзя не признать, что наука сравнительного права, как и правовая наука в целом, развивалась в России более медленными темпами, чем в Европе. Исторически право изучалось в приказах по ступеням, начиная с переписывания, писарями, подьячими, дьяками. Слабость теоретического правоведения отмечали С.Е. Десницкий и М.М. Сперанский. Еще в 1765 году на юридическом факультете Академии наук (создан в 1758 году) обучался лишь один студент. Приглашались немецкие профессора, которые не знали русского права, поэтому преподавали иностранное право. Первые учебники истории русского права были написаны профессорами Дерптского (Тартуского) университета немцами И.Ф.Г. Эверсом и А. Рейцем на немецком языке и лишь затем переведены на русский язык*(17).

По настояниям М.М. Сперанского способных молодых русских стали посылать за границу "для подготовки к профессорской деятельности" (главным образом в Германию). Среди них были К.А. Неволин, Н.И. Крылов, П.Г. Редкин, А.П. Куницын. По окончании университета С.Е. Десницкий был направлен в Англию, где учился у знаменитого Адама Смита, оказавшего на русского ученика большое влияние*(18). Молодые способные ученые направляются на учебу не только в Германию и Англию, но и в славянские страны, и среди них известные впоследствии И.И. Срезневский, В.И. Григорович, О.М. Бодянский.

Первое широкое применение сравнительного метода в России началось на почве славяноведения. В первой половине XIX века во всех славянских странах происходит подъем национального движения и возникает стремление освободиться от гнета турок, австрийцев, немцев; растет национальное самосознание, развертываются компаративистские исследования славянской правовой культуры*(19).

Русский правовед Ф.Ф. Зигель считал, что два имени лежат в основе изучения славянского права - поляка В.А. Мацеевского и чеха К. Иречека (при этом он отдавал предпочтение последнему, поскольку В.А. Мацеевский, следуя исторической школе, исходил из наличия особого "славянского духа"). Честь почина сравнительного изучения славянского права действительно принадлежит В.А. Мацеевскому, который в 1832-1835 гг. выпустил четырехтомную "Историю славянских законодательств" (при втором издании 1856-1865 гг. она увеличилась на два тома). В.А. Мацеевский сознательно пользовался сравнительным методом, считая, что законодательство одного народа объясняется вполне только при "сличении" его с законодательством другого, родственного народа. Он писал, что задумал свою работу еще в 1820 г., чтобы показать, что кроме римского и немецкого права существуют в Европе законодательства, о которых мы имеем до сих пор только отрывочные сведения, законодательства самобытные в своем основании, оригинальные в развитии*(20).

Царское правительство поощряло систематическое сравнительное изучение славянских языков, культуры, верований, этнографии, обычаев, государства и права. В России сравнительному исследованию славянских законодательств посвятили себя Н.Д. Иванишев, Ю.И. Венелин, А.Н. Майков, В.В. Макушев, С.А. Котляревский, С.М. Шпилевский, Ф.И. Леонтович, Ф.Ф. Зигель.

Вторая, менее развитая линия сравнительно-правовых исследований истории права русской науки, связана с византиеведением. Несмотря на древность отношений России с Византией и очень тесные исторические, религиозные и культурные связи, научная разработка этих проблем началась только в 70-е годы XIX века. Юристы византиеведением занимались мало (здесь преобладали филологи и историки), если не считать специалистов по церковному праву. Довольно много работ было посвящено сравнительному исследованию Соборного Уложения 1649 г. и византийских источников права.

Наибольшее развитие в России получила историческая ветвь сравнительного правоведения; сравнительные исследования современного права пользовались меньшей популярностью. Для русской науки всеобщей истории права было характерно широкое использование сравнительного метода. Значительное внимание со второй половины XIXвека стали привлекать проблемы Средних веков, особенно феодальных и аграрных отношений. Русская медиевистика, несмотря на относительную молодость, имела значительные достижения (труды профессоров М.М. Ковалевского, П.А. Виноградова, В.И. Герье, Н.И. Кареева и др.).

Известный русский историк права Н.П. Загоскин в своем библиографическом труде "Наука истории русского права. Ее вспомогательные знания, источники и литература" отвел целую главу теме "Сравнительный исторический метод в применении к изучению истории русского права", в которой отражена литература, вышедшая до 1881 года - более двухсот наименований, относящихся к применению этого метода.

В соответствии с установившимися традициями русской юридической школы профессора, преподававшие отрасли действующего русского права, считали необходимым его сравнительно-историческое изучение, ибо, как указывал Г.Ф. Шершеневич, исторический прием не ограничивается выяснением исторического развития национальных институтов, но служит пособием для изучения действующего права, которое также должно изучаться сравнительно. Г.Ф. Шершеневич убедительно показывает достоинства и недостатки разных правовых концепций и отражение в них исторических условий развития права и государства. Заимствование правовых образцов признавалось как тенденция развития*(21).

Сравнительный анализ законодательства имел место в трудах профессоров Н.С. Таганцева, Н.М. Коркунова, С.А. Муромцева. Н.М. Коркунов строго следует историко-сравнительному методу рассмотрения эволюции частного и публичного права*(22). Профессор Б.Н. Чичерин в историко-сравнительном плане рассматривал элементы и институты государства*(23).

"Сравнительное изучение уголовного права должно занимать весьма видное место в содержании науки", - писал С.В. Познышев. Профессор Н.Д. Сергеевский в целом положительно оценивал "иноземное влияние", хотя полагал, что вся задача при пользовании чужеземным материалом заключается в том, чтобы "не дать ему того значения, которого он не имеет"*(24).

"Задачи образованного русского цивилиста - чрезвычайно широки. Кроме непосредственного предмета изучения, - действующего русского законодательства, русского права и его истории, - он должен считаться еще с теорией римского права и иностранными законодательствами"*(25), - подчеркивал профессор А.А. Юшкевич.

В книге профессора Н.Я. Данилевского "Россия и Европа", опубликованной в 1871 году, широко используется сравнительно-правовой метод, содержится глубокий анализ черт общего и особенного в российском государстве и Европе. Характеристика государства сочетается с разбором его мононациональной и многонациональной структуры на примере Римской империи, Германии и России.

Значительную долю учебной программы в российских вузах занимало римское и западноевропейское право. С воцарением Александра II на юридических факультетах создаются новые кафедры: истории важнейших иностранных законодательств, истории славянских законодательств. На факультете права и администрации Императорского Варшавского университета, основанного в 1816 году и закрытого после Польского восстания в 1830 году, были следующие кафедры: энциклопедии права; римского права; истории права польского, российского и других славянских народов; гражданского права и процесса, уголовного права и процесса; канонического права; торгового права; государственного и административного права, общего и местного; государственного права империи; политической экономии; науки о финансах; статистики; международного права; естественного права с историей сравнительного правоведения.

В сентябре 1905 г. юридический факультет обратился с просьбой к ректору об учреждении кафедр истории польского права и сравнительного церковного права, учитывая, что в Варшаве было бы полезно изучать как православное, так и римско-католическое право. С 1911-1912 гг. началось чтение спецкурсов за особое вознаграждение. П.В. Верховский читал "Правовое положение христианских церквей на Западе и в России", В.А. Гаген - "Административная юстиция в России", В.А. Савальский - "Местное самоуправление на Западе и в России", В.А. Овчинников - "Частное международное право".

Профессор Ф.И. Леонтович, также преподававший в Варшавском университете, в 1864 году защитил в Одессе докторскую диссертацию "Древнее хорвато-далматское законодательство". Профессор Ф.Ф. Зигель читал в разные годы историю права практически всех западно- и южнославянских народов. Как уникальный специалист Ф.Ф. Зигель пользовался большой популярностью среди славистов России и за границей, он неоднократно выезжал с лекциями в различные европейские страны и в США. Профессор Ф. М. Дадынский читал преподававшийся только в Варшаве и Юрьеве весьма важный курс остзейского (прибалтийского) права.

Сравнительный метод Ф.И. Леонтовича, широкая славяноведческая подготовка Ф.Ф. Зигеля и позитивистские по духу лекции А.Л. Блока, анализировавшего О. Конта, оказали влияние на формирование мировоззрения Ф.И. Тарановского (впоследствии занявшего должность экстраординарного профессора Демидовского юридического лицея в Ярославле). Ф.И. Тарановский в качестве темы медального сочинения, дающего право получения степени кандидата, выбрал историю магдебургского права на Украине (основной тезис сочинения - рецепция магдебургского права осуществлялась посредством судебной практики, с использованием частных юридических сборников). Доклад Ф.И. Тарановского "Сравнительное правоведение в конце XIXв.", представленный на заседании Общества истории, филологии и права Варшавского университета, получил высокую оценку коллег.

Профессор М.М. Ковалевский читал в разные годы историю политических и правовых учений, общее государственное право, государственное право европейских держав, историю русского государственного права, сравнительную историю права. Ученый активно пропагандировал сравнительный метод и разрабатывал теорию сравнительно-правового метода. В докладе на I Конгрессе сравнительного права он отстаивал мысль о том, что сравнительное правоведение не должно сводиться к изучению нормативных актов как таковых и опираться на социологические исследования. Ученый не принял марксизм и исповедовал солидаризм О. Конта и, с некоторыми поправками, "теорию подражания" Г. Тарда, считая, что только будущие исследователи найдут неизвестную ему движущую причину развития общества. В противоположность многим компаративистам того времени, изображавшим сравнительный метод как сверхметод и использовавшим его в строго нормативистском духе, он всегда подчеркивал зависимость сравнительного правоведения от руководящей социологической идеи и тесную его связь с другими методами. М.М. Ковалевский указал на истинное значение заимствований в истории права и доказывал самобытность русского права путем использования сравнительного метода. Он был убежден, что сходные институты прежде всего определяются похожими условиями жизни общества и его историческим развитием (поэтому оказалась мертворожденной Конституция Мидгата-паши в Турции и не прижились в России введенные Петром I по западному образцу майораты). Заимствований в чистом виде не бывает: каждый народ изменяет, вносит в правовой институт нечто новое. М.М. Ковалевский блестяще разработал вопросы представительства и самоуправления, используя сравнительно-правовой метод*(26).

Профессор П.Г. Виноградов учился в Московском университете, затем за границей, в частности, в Берлине у Моммаена; в 1884 году стал профессором Московского университета. В 1903 году освободилась созданная Генри Мэном кафедра сравнительного права Оксфордского университета в Великобритании. По конкурсу, в котором участвовали и англичане, был все же избран П.Г. Виноградов. Все его работы по государственному праву, теории права, истории политических учений, истории права основаны на применении сравнительного метода. П.Г. Виноградов именовал "синтетической юриспруденцией" дисциплину, которая стремится изучить право во всей совокупности его проявлений и взаимосвязей.

Широко использовался сравнительный метод в работах И.В. Михайловского "Очерки философии права" (Томск, 1914), Е.Н. Трубецкого "Энциклопедия права" (Киев, 1906), "Лекции по общей теории права" Н.М. Коркунова (СПб., 1898), "Лекции по общему государственному праву" Ф.Н. Кистяковского (М., 1912).

Оценки роли и значения сравнительного правоведения для отечественного права разнятся. Доктор юридических наук В.И. Синюков пишет в своем известном сочинении о системной интервенции европейской политико-правовой традиции в русское правовое мышление. Он считает, что русское дореволюционное правоведение, представленное в основной творческой части естественно-правовой и позитивистской школами, выполняло роль транслянта западного конституционализма в политико-правовую жизнь и потому оказалось весьма поверхностным для нашей правовой культуры*(27).

Эта точка зрения представляется чрезмерно категоричной. Хрупкие побеги сравнительного правоведения действительно были повреждены бурей революционных событий начала XX века. Однако корни оказались достаточно сильными: труды отечественных правоведов не были, как утверждает В.И. Синюков, устранены из отечественного правосознания бурей Октябрьской революции 1917 года. Труды российских компаративистов остались в библиотечных фондах; у них были свои преданные читатели. Сравнительно-правовой метод продолжал привлекать внимание советских академических исследователей даже при самых неблагоприятных идеологических условиях. Отечественная компаративистика в этот период была склонна уходить в интеллектуальную изоляцию, где могла находить подтверждение своих идей.

2. Советский период

Первая советская крупная кодификация права начала 20-х гг. была в значительной мере рецепцией германского права, в частности, в сфере гражданско-правового регулирования - Германского гражданского уложения 1896 г. В годы НЭПа государство допускало частную собственность и частную гражданскую инициативу. От германского права советские кодексы восприняли пандектную систему изложения нормативного материала (общую и особенную части).

Первые учебники по государственному, гражданскому, административному и другим отраслям права советского периода содержали, как правило, сравнительный анализ или обзор соответствующего зарубежного законодательства. Один из самых первых учебников гражданского права С.В. Александровского, написанный еще до издания Гражданского кодекса РСФСР 1922 г., излагал позитивное действующее гражданское право РСФСР и производил сравнение институтов с правом царской России, с современным правом Западной Европы (в основном Германии и Франции), а также с известным уже проектом нового Гражданского кодекса *(28).

Виднейшие советские ученые-юристы П.И. Стучка, Е.Б. Пашуканис, М.М. Агарков, И.Б. Новицкий, М.А. Рейснер, А.Н. Трайнин хорошо знали иностранное право и в своих специальных исследованиях, в курсах и учебниках использовали сравнительный метод. Учебник уголовного права А.Я. Эстрина имеет уточнение "сравнительно с буржуазным"*(29). Компаративистским учебником в полном смысле может быть назван и учебник А.Н. Трайнина*(30).

В 20-30-е гг. применение сравнительного права носит ограниченный характер по субъективным и объективным причинам. На его развитии отрицательно сказывались изоляция страны и небольшой объем внешней торговли и культурных связей с зарубежными странами. В таких условиях не было необходимости в интенсивных сравнительно-правовых исследованиях. Влияла и недоброжелательная позиция буржуазных компаративистов по отношению к Советскому государству.

Применение сравнительного метода в советской юридической науке имело место, например, в курсе иностранного гражданского и торгового права под редакцией С.И. Раевича (1933), предназначенном для слушателей Академии внешней торговли. Курс "Гражданское и торговое право капиталистических стран" (1949) написан крупнейшими советскими цивилистами М.М. Агарковым, С.Н. Братусем, Л.А. Лунцем, И.Б. Новицким и Е.А. Флейшиц под редакцией и при участии Д.М. Генкина. Позже был издан новый учебник с учетом происшедших изменений под редакцией К.К. Яблочкова.

До конца 50-х гг. социалистическая наука критически относилась к сравнительному правоведению как направлению буржуазной правовой науки. С.Л. Зивс, автор первой статьи о компаративистском методе в советской юридической литературе, дает объяснение этому факту. По его мнению, буржуазная наука скомпрометировала сравнительное правоведение и сравнительный метод. Для нее характерны антисоветизм и антикоммунизм, стремление подчинить компаративизм целям неоколониализма, продолжающаяся пропаганда идей мондиализма, мирового государства и мирового права, пропаганда идеи конвергенции капитализма и социализма*(31).

Вместе с тем к проблемам сравнительного правоведения в советский период неоднократно обращаются видные советские юристы - теоретики, историки права и государствоведы, в том числе О.А. Жидков, В.М. Клоецкий, Б.Н. Топорнин, В.А. Туманов. В рамках исследования системы методов юридической науки сравнительно-правовой метод рассматривали Ю.Я. Баскин, В.П. Казимирчук, В.Э. Краснянский, В.М. Сырых, М.М. Файзиев, Д.И. Фельдман. Значение сравнительно-правового метода в системном анализе формы права и некоторые общетеоретические вопросы сравнительного правоведения затрагивались в работах С.Л. Зивса.

Традиции отечественной юридической школы создали благоприятную почву для прикладного сравнительного анализа в рамках отдельных отраслей права и законодательства*(32). Различные аспекты использования сравнительного метода в отраслевых правовых науках освещались в монографиях, учебниках, статьях Д.Л. Златопольского, И.И. Ильинского, А.И. Косарева, А.Х. Махненко, Н.А. Михалевой, С.И. Русиновой. Вопросу о специфическом значении сравнительного метода как способа исследования истории советской национальной государственности была посвящена кандидатская диссертация Л.Д. Долгополовой. Общая характеристика и вопросы развития сравнительного правоведения в Советском Союзе были представлены также в статьях В.М. Чхиквадзе, А.Ф. Шебанова.

Л.А. Лунц отмечает, что в советской науке международного частного права сравнительное рассмотрение и сопоставление соответствующих норм, действующих в разных странах, является твердо усвоенной традицией, которая отвечает прежде всего потребностям практики*(33).

В советский период на русском языке были изданы работы известных западных компаративистов Ш. Амеллера, М. Анселя, Р. Давида. В виде сборников публиковались материалы встреч советских юристов Франции, Японии, ФРГ.

Профессор О.А. Жидков принципиально отказался от изложения истории буржуазного права по странам и периодам, предложив в своей работе общую характеристику буржуазной революции и становления основных систем буржуазного права, а во второй ее части - общую характеристику основных отраслей буржуазного уголовного, гражданского и трудового права*(34). Внутри каждой из глав, посвященных соответствующим отраслям права, изложение идет в основном по важнейшим источникам права буржуазной эпохи, оказавшим значительное влияние на становление буржуазного права во всех странах (Кодекс Наполеона, Германское гражданское уложение и др.). Труд О.А. Жидкова получил высокие оценки научной общественности и вызвал заинтересованное обсуждение*(35).

Глубокое исследование А.А. Тилле "Социалистическое сравнительное правоведение" (М., 1975) раскрывало возможности применения сравнительного анализа в юридических изысканиях и практической деятельности.

Значительный вклад в разработку методологических вопросов сравнительного правоведения внес профессор В.А. Туманов, под научной редакцией которого издавались сборники, составленные из статей зарубежных ученых, в том числе из Восточной Европы.

Когда в социалистических странах начали активно обсуждаться проблемы применения сравнительного метода, государствоведы связали их со спором о построении курса иностранного государственного права. А.Х. Махненко и некоторые другие авторы (А.А. Тилле и Г.В. Швеков) считали, что применение сравнительного метода обязательно предполагает построение курса не по странам, а по институтам права*(36).

В Институте философии и права Академии наук Узбекской ССР функционировал сектор сравнительного правоведения, основным направлением работы которого являлось сравнительное изучение государственного и правового развития республик Средней Азии. По инициативе этого сектора вышел коллективный труд "Проблемы сравнительного исследования законодательства союзных республик" (Ташкент, 1974).

В 1978 году публикуется монография А.А. Тилле и Г.В. Швекова "Сравнительный метод в юридических дисциплинах" (изд. 2-е, доп. и испр. М.: Высшая школа), сыгравшая очень важную роль в утверждении сравнительного правоведения в нашей стране. Издание было рекомендовано Министерством высшего и среднего специального образования СССР для использования в учебном процессе высших учебных заведений, что свидетельствовало о значении, придаваемом уже в то время преподаванию права с использованием сравнительно-правового метода.

Интересно отметить, что в Киевском университете на отделении международного права вместо двух курсов - советского гражданского права и иностранного гражданского и торгового права - читался один курс сравнительного гражданского права.

80-90-е годы - особенный рубеж для сравнительного права. По мнению профессора А.Х. Саидова, в этот период в науке сравнительного правоведения наблюдался своеобразный кризис, связанный с разрывом поколений: научная карьера юристов-компаративистов старшего поколения приближалась к концу, а молодые компаративисты себя еще ни в чем не проявили. Этот в целом верный тезис нуждается в корректировке: в начале 90-х годов на научной сцене появляются представители нового поколения компаративистики, которые в период перестроечного и постперестроечного безвременья продолжили традицию сравнительно-правовых исследований, активно публиковали их результаты в периодических печатных изданиях.

О возрастании интереса к изучению сравнительного права свидетельствуют публикации монографий, появление новых специализированных юридических журналов, создание Ассоциации сравнительного права. Современное отечественное правоведение вносит достойный вклад в мировую компаративистику, хотя научные контакты с западным академическим сообществом, к сожалению, интенсивностью не отличаются.

Справочник Ф.М. Решетникова "Правовые системы стран мира", высоко оцененный отечественными и зарубежными компаративистами*(37), впоследствии был переработан и дополнен; он содержит очерки о правовых системах значительного числа иностранных государств, преимущественно Западной Европы*(38).

Публикация монографии В.Н. Синюкова "Российская правовая система"*(39) способствовала привлечению внимания научной общественности к важной проблеме - перспективам идеи славянской правовой семьи.

Издание профессором Ю.А. Тихомировым курса по сравнительному праву послужило стимулом для дальнейшего развития сравнительного правоведения в России и позволило обозначить существующие проблемы, систематизировать подходы отечественных и зарубежных исследователей*(40).

Появление первой монографии по сравнительному конституционному праву (под редакцией профессоров А.И. Ковлера, В.Е. Чиркина и Ю.А. Юдина)*(41) ознаменовало начало качественно нового этапа развития отечественной школы сравнительного правоведения.

Добротный анализ основных правовых семей современности и школ компаративистики представлен в многочисленных трудах А.Х. Саидова. Эти работы выходят далеко за рамки задач исследований, определенных великолепным трудом профессора Р. Давида "Основные правовые системы современности".

Учебники и учебные пособия профессора М.Н. Марченко*(42) по сравнительному праву являются ценным руководящим указанием для всех, кто приступает к изучению его курса.

Крупным событием в российской компаративистике стала публикация четырехтомного учебника конституционного (государственного) права под редакцией профессора Б.А. Страшуна - руководителя авторского коллектива ученых кафедры конституционного права зарубежных стран Московской государственной юридической академии*(43).

Учебник по конституционному праву зарубежных стран (под общей редакцией профессоров М.В. Баглая, Ю.И. Лейбо, Л.М. Энтина)*(44) отличается привлекательным, свободным стилем изложения сложного, в том числе исторического материала.

Восьмое издание знаменитого учебника профессора А.А. Мишина, посвященного государственному праву зарубежных стран, дополнено новыми главами; устаревший правовой материал исключен и заменен актуальным*(45).

Принципиально новым направлением сравнительно-правовых исследований является изучение в сравнительном ключе конституционного права государств СНГ. Автором первого учебника по сравнительному конституционному праву стран СНГ является профессор Н.А. Михалева*(46).

Быстрому и эффективному освоению сложного курса конституционного права зарубежных стран в соответствии с практически любой из существующих в настоящее время программ способствует новый учебник под редакцией доктора юридических наук А.С. Автономова*(47).

Неожиданным и приятным событием явились недавние публикации оригинальных авторских учебников К.В. Арановского*(48) и М.Ф. Чудакова*(49) по конституционному праву зарубежных стран.

Бесценный вклад в сравнительное государствоведение и конституционное право внес профессор В.Е. Чиркин: свыше 400 работ ученого посвящено в той или иной степени компаративистской проблематике*(50).

3. Вклад ученых социалистических стран
в развитие компаративистики

В целом в компаративистике стран социалистического блока доминировал "социалистический подход к сравнительному праву", а многие общие вопросы анализировались в контексте сравнения права двух противоположных правовых систем. Однако венгерские, польские, болгарские, румынские, югославские ученые (М. Боруцка-Арцтова, Ежи Врублевски, С. Завадский, Ю. Бардах, Е. Чкубовский, К. Суйка-Зелиньска (ПНР), И. Сабо*(51), Золтан Петери*(52), Атилла Хармати (ВНР), Ш. Лубы, С. Люби, В. Кнапп, П. Каленски (ЧССР), Ж. Сталев (НРБ), Иоланда Эминеску, Дан Гечиу, Виктор Златеску, София Попеску, Т. Ионаско, А.Нашиц (СРР), Б. Благоевич (СФРЮ), С. Розмарин (Польша) внесли значительный вклад в развитие международной сравнительно-правовой науки.

В 1969 году в Будапеште состоялась международная конференция "круглого стола", посвященная обсуждению проблем сравнительного правоведения. Уже тогда ставился вопрос о необходимости введения специальной учебной дисциплины "Сравнительное правоведение".

В 60-70-е годы появились труды, посвященные развитию сравнительного правоведения в рамках мировой социалистической системы. В 1977 году профессора И. Сабо и З. Петери опубликовали на английском языке работу "Социалистический подход к сравнительному праву". В сборнике "Сравнительное правоведение" (1978 г.) удалось объединить труды ученых-юристов зарубежных социалистических стран, посвященные проблемам методологии сравнительного права, сравнимости и несравнимости различных правовых систем, критериям и уровням правового сопоставления.

III. Россия: выбор правовой семьи

1. Славянская правовая семья?

Участники I Международного конгресса сравнительного права, состоявшегося в 1900 г., выделяли славянскую правовую семью в качестве самостоятельной. О "славянской группе" писал французский юрист А. Эсмен в начале XX века. Имеются ли основания для такого вывода в XXI веке?

Для России традиционно был характерен своеобразный, социоцентристский тип правовой культуры*(53). Сильная община препятствовала становлению индивидуального начала в хозяйственной и духовной жизни, создавала условия для почти полного поглощения лица миром и радикального отрицания всего личного. Глубокая христианизация русской государственности и политической культуры Киевской Руси оказала влияние на конституционно-правовую культуру страны. Государство традиционно воспринималось учреждением образовательным, просветительским и исправительным, но отнюдь не правовым. Лишь институт самодержавия обладал безусловной правовой легитимностью. Петровские реформы преследовали прежде всего цель государственной секуляризации*(54), а не заимствования западных юридических принципов. Правление Петра I было метко охарактеризовано С.Ф. Плетневым как "равенство всеобщего бесправия". Для правового сознания россиян в целом был характерен одновременно правовой нигилизм и правовой романтизм. Юридические формы нередко искажались, игнорировались, отторгались и заменялись другими социальными регуляторами.

В XIX веке вытеснение естественной школы права исторической школой права сопровождалось в России распространением идей славянофильства. На юридических факультетах преподавание истории права и историческое изучение отраслей действующего права заняло преобладающее место. Часть ученых высказывали стремление возвратить формы права, уже пережитые исторически. С другой стороны, именно славянофилам принадлежат первые попытки преодолеть теорию норманистов и показать национальное происхождение русского государства и права. В рамках славянофильства были сформированы начала русской юридической школы, самостоятельной и во многом оригинальной, давшей основы методологии преодоления "панацеи" индивидуализма на путях учения о соборности.

В настоящее время в России приобретает популярность идея о собственном, незаимствованном направлении развития страны. Идея "русского пути", "славянского пути" привлекает многих исследователей. Правовая наука не осталась в стороне от указанной общеполитической и общесоциальной тенденции.

Так, В.Н. Синюков полагает возможным выделение славянской правовой семьи в качестве самостоятельной ветви правовой цивилизации. Славянская правовая общность основывается, по мнению ученого, на значительной культурно-исторической специфике правовых ценностей славянских стран. Русский правовой тип - самостоятельная альтернатива романо-германской и англосаксонской правовым культурам. Самобытность российской правовой системы обусловлена не только технико-юридическими, формальными признаками, но и глубокими социальными, культурными, государственными началами русского народа. Российской правовой культуре свойственен особый способ социализации позитивного права. Распространение, диффузия права идет не в прозрачной среде чистого, готового к формальной рецепции правосознания, а в очень насыщенной, непрозрачной среде мощного поднормативного регулирования - обычного, религиозного, корпоративно-общинного. Ученый выступает против одностороннего наращивания формально-правовых конструкций, которые не находят применения в жизни*(55), полагая, что внедрение в правовую систему России концепций, сформировавшихся в романо-германской и англосаксонской системах права, не учитывающих различий духовных и нравственно-этических традиций Запада и Востока, пока преждевременно.

Можно спорить с В.Н. Синюковым по ряду позиций, однако нельзя не согласиться с общим выводом о том, что масштабы и формы иностранного влияния на российскую правовую систему подчас переходят естественные для взаимопроникновения культур рамки и приобретают характер агрессии*(56).

Другие исследователи (например, Ю.А. Тихомиров) ставят вопрос о наличии условий для формирования общего славянского права. А.Х. Саидов называет спорным призыв выделить самостоятельную славянскую правовую семью и возвратиться к правовой системе государств восточнославянской культуры. Характеризуя правовую культуру России X-XIX вв., автор пишет об отрицательном отношении православной религии к фундаментальным устоям правового общества и к праву, правовой культуре*(57). С последним утверждением мы готовы поспорить: православие и право отнюдь не антагонисты, о чем свидетельствует и влияние церковного права в средневековой России.

В истории России действительно можно выделить целые пласты чисто национального, так называемого русского права, по своей природе фидуциарного (основанного на доверии), регулировавшего самые разнообразные отношения - торговые (купеческое право), семейно-бытовые, в области местного самоуправления. В нашем отечестве существовали особые условия экономической жизни, коллективные формы хозяйствования (крестьянская община, артель), основанные на взаимопомощи, трудовой демократии, традициях местного самоуправления. Наконец, для России характерен особый тип социального статуса личности с преобладанием коллективистских элементов правосознания, связи личности с государством ("служилый характер"). Традиционная основа российского права связана с особенностями православия, с его акцентом не на мирском жизнепонимании Бога и человека (католицизм) и тем более не на благословении стяжательства (протестантизм), а на духовной жизни человека с соответствующими этическими выводами (благочестие, нестяжание).

Представляется необходимым продолжить разработку важной и интересной проблемы формирования славянского права. В то же время следует подчеркнуть, что отстаивание тезиса о самостоятельности славянской правовой семьи не может сводиться к нетребовательному правовому самолюбованию.

2. Является ли российская правовая система составной частью
романо-германской правовой семьи?

Большинство отечественных и зарубежных компаративистов полагают, что влияние романо-германской правовой семьи на отечественное право ныне достигло такого уровня, что можно с полным правом говорить о "членстве" в ней России.

А.П. Семитко полагает, что российская правовая система - европейская разновидность романо-германской правовой семьи*(58).

Другие исследователи уточняют, что российское право - это евразийская разновидность романо-германской правовой семьи. Российская цивилизация - евразийская, в которой причудливым образом переплетаются черты, уходящие в собственно раннеславянскую культуру, дополненные мощной инъекцией еврохристианских ценностей и, наконец, постоянно подпитываемые контактами с кочевыми азиатскими племенами*(59).

По мнению А.П. Глебова, характер источников права - не единственный и далеко не определяющий критерий отнесения национальной правовой системы к той или другой правовой семье*(60). Он относит российскую правовую систему к евразийской, указывая, что при этом нужно учитывать тенденции развития правовых семей.

Прямо противоположным (и достаточно редко звучащим) является вывод о том, что российские юридические паруса "надувают ветры" из США и Великобритании, что Россия тяготеет к англосаксонской правовой семье. По-видимому, этот вывод верен применительно к отдельным институтам гражданского и уголовно-процессуального права, но не к правовой системе в целом.

Профессор М.Н. Марченко полагает, что о принадлежности российской правовой системы к романо-германской правовой семье тем более нельзя говорить, что у нее в настоящее время так же, как это было и раньше, гораздо больше своих собственных, свойственных только ей одной, специфических черт, чем общих признаков с романо-германским правом. Российская правовая система, как наиболее мощная и влиятельная из всех прежних социалистических правовых систем, находится в настоящее время в переходном состоянии, открытом для обмена идеями, опытом и взаимодействия с любой правовой системой*(61).

Остается ли романо-германская правовая семья в XXI столетии в основном правильным для России выбором? На этот вопрос могут дать ответ коллективные усилия отечественных компаративистов, которые возьмут на себя кропотливый труд оценить современное состояние правовой системы Российской Федерации, отдельных отраслей права под углом зрения компаративистских критериев классификации правовых систем.

Профессор Э. Хондиус, председатель Ассоциации сравнительного права Нидерландов, отмечал в 80-е годы, что сравнительное право в Нидерландах находится "в детском состоянии". Если следовать строгому критерию прославленного компаративиста, то применительно к России можно констатировать "младенческий возраст" отечественного сравнительного правоведения.

С одной стороны, интеллектуальное влияние сравнительного права неизменно усиливается. Это научное направление уже не воспринимается как рафинированная, схоластическая и бессодержательная игра ума ("юриспруденция ума"). Ширится тематический диапазон сравнительно-правовых исследований, появляются систематизирующие и обзорные работы, позволяющие выстроить в стройную картину бессвязный конгломерат научных фактов. Публикуются переводы трудов западных компаративистов, учебники иностранного права, сборники конституций и законодательства зарубежных стран, в том числе государств - членов СНГ, государств Европы, хрестоматии и ретроспективные библиографии и тем самым создается необходимая источниковедческая база для сравнительно-правовых исследований*(62).

Постепенно растет понимание значимости сравнительного права для высшего юридического образования. Программа учебного курса "Сравнительное правоведение (основные правовые системы современности)" опубликована в качестве приложения к учебнику А.Х. Саидова "Сравнительное правоведение" (М.: Юристъ, 2000).

25 мая 2000 г. в Институте государства и права Российской академии наук состоялось учредительное собрание Российского общества (ассоциации) сравнительного правоведения (президент - академик РАН Б.Н. Топорнин).

В октябре 2001 г. Научно-исследовательским центром правовых культур (президент - одна из авторов данной статьи, профессор Л.В. Бойцова) учрежден "Российский журнал сравнительного права", что позволит расширить научные дискуссии, систематизировать материалы в области компаративистики, объединить усилия ученых России и зарубежных стран в целях развития сравнительного правоведения и использования результатов исследований в правоприменительной деятельности.

С другой стороны, настороженность в отношении сравнительного права сохраняется в российском юридическом сообществе. На сегодняшний день не защищено ни одной диссертации по общетеоретическим вопросам сравнительного правоведения. Сравнительно-правовой метод, как правило, высоко оценивается академическими исследователями, но редко используется в правоприменительной практике. Серьезный пробел в российском юридическом образовании - незнакомство или слабое знакомство с иностранным и сравнительным правом. В ряде вузов России введено преподавание сравнительного права (по кафедре теории права, а не по кафедре сравнительного права). Это свидетельствует о недооценке самостоятельного характера науки сравнительного права, о том, что сравнительное право и в наше время все еще сводится к "методологии" или даже "методу", вносящему ограниченный вклад в юриспруденцию.

В европейских государствах отсутствие курсов сравнительного права воспринимается как нонсенс. Так, преподавание основных правовых систем современности во Франции обязательно на всех юридических факультетах. В 1961 году был основан Международный факультет по преподаванию сравнительного права при Страсбургском университете. Уже в первую декаду его деятельности здесь обучалось около семи тысяч студентов и аспирантов из университетов более 500 стран. В Бельгии экзамен на степень лиценциата обязательно включает отраслевую дисциплину из области сравнительного правоведения. Сравнительное конституционное право широко преподается в Нидерландах (Амстердамский муниципальный университет, университеты Гронингена, Лейдена, Тилбурга, Утрехта). Многие нидерландские факультеты права предлагают курсы сравнительной юридической терминологии (например, Университет Гронингена).

В начале XX века профессор Ф.И. Тарановский писал о том, что сравнительное правоведение является важнейшим наследием, которое XIX век оставил юридической науке. Сравнительно-правовой метод придает юриспруденции элегантность, но в конечном счете его привлекательность обусловлена более глубокими причинами.

Культура мира и терпимости, понимание и сотрудничество между национальными правовыми школами остается и в XXI веке недостижимым идеалом. Сравнительное право призвано внести достойный вклад в сохранение гуманных ценностей, добытых бесчисленными жертвами и трудным историческим опытом человечества. Рассматриваемая область правовых исследований объединяет людей различных правовых систем, вероисповеданий, географических поясов и стран.

Поиски лучшего применения сравнительного правоведения во благо всего мира в академическом сообществе и среди юристов-практиков ведутся давно, и можно с уверенностью сказать, что в конце концов они дадут положительный результат. Начало третьего тысячелетия дает повод оценить "компаративистский багаж" России, подвести некоторые итоги, наметить приоритеты и мобилизовать академические ресурсы отечественной науки сравнительного права. Предвидение направлений развития компаративистики в России, сведение к минимуму неопределенности и расширение возможностей для позитивного выбора - основная цель ориентированных на будущее сравнительно-правовых исследований.

В.В. Бойцова,

профессор МГЮА,

доктор юридических наук

Л.В. Бойцова,

профессор МГЮА,

доктор юридических наук

"Журнал российского права", N 7, 8, июль, август 2003 г.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) Барац Г.О чужеземном происхождении большинства русских гражданских законов // Журнал гражданского и уголовного права. Год 14. Кн.8. Окт. СПб., 1884. С.4-5.

*(2) Муромцев С.А. О консерватизме римской юриспруденции. М., 1875.

*(3) См.: Десницкий С.Е. Слово о прямом и ближайшем способе к изучению юриспруденции // Юридические произведения прогрессивных русских мыслителей. Вторая половина XVIII в. М., 1956. С.161.

*(4) Суханов Е.А., Кофанов Л.Л. Влияние римского права на новый Гражданский кодекс Российской Федерации // Древнее право. М.: Спарк, 1999. N 1(4). С.8-9.

*(5) См.: Летяев В.А. Рецепция римского права в России (историко-правовой аспект). Волгоград, 2001.

*(6) См.: Там же.

*(7) См.: Тилле А.А., Швеков Г.В. Сравнительный метод в юридических дисциплинах. Изд. 2-е, доп. и испр. М.: Высшая школа, 1978.

*(8) См. об этом: Саидов А.Х. Сравнительное право: Учебник. М.: Юрист, 2000.

*(9) См. об этом: Швеков Г.В. Преемственность в праве. М.: Высшая школа, 1983. С.78-79.

*(10) Например, императрица Екатерина II поощряла знакомство с западными прогрессивными идеями, посылала русских правоведов учиться за границу. Вместе с тем прямого воплощения в российских законах либеральные философские и правовые идеи не получили.

*(11) См.: Тилле А.А., Швеков Г.В. Указ. соч.

*(12) См.: Марченко М.Н. Сравнительное правоведение. Общая часть. М.: Зерцало, 2001.

*(13) Ковалевский М. Историко-сравнительный метод в юриспруденции и приемы изучения русского права. М., 1880. С.8.

*(14) После революции 1905-1907 гг. русская философская и правовая мысль стала постепенно осознавать тупики первоначальных революционных увлечений, что отразили сборники статей "Вехи" и "Из глубины", изданные в Москве в 1909 г. и 1918 г.

*(15) См.: Скрипилев Е.А. О юридическом образовании в дореволюционной России (XVIII-начало XX в.) // Государство и право. 2000. N 9. С.82.

*(16) Шершеневич Г.Ф. Учебник русского гражданского права (Репр. 1907 г.). М., 1995. С.20.

*(17) В юридических исследованиях приводятся такие факты. Один из первых русских историков-юристов Ф.Л. Морошкин пишет в предисловии к переводу труда Рейца, что он сам собирал материалы к написанию истории русского законодательства. Но в это время вышел труд А. Рейца, и Ф.Л. Морошкин был вынужден довольствоваться ролью переводчика, скорбя о том, что даже в истории русского законодательства иностранцы предупреждают россиян.

*(18) Несмотря на то, что С.Е. Десницкий получил в Англии диплом доктора права, его вторично заставили сдавать экзамен на латинском языке, после чего допустили к чтению римского права и российского законоведения. С.Е. Десницкий был первым русским профессором права, который с 1768 года начал читать лекции на русском языке, что вызвало резкий протест профессоров-иностранцев (императрица поддержала Десницкого). Его также обвиняли в "англомании" за то, что он пропагандировал преимущества английского судопроизводства и ратовал за гласность судопроизводства.

*(19) Наиболее плодотворно в области сравнительного изучения древнего славянского законодательства трудились В.С. Караджич, Милош Обренович, Я.Э. Воцель, Франц Палацкий, Франц-Ладислав Ригер, Франц-Ладислав Челяковский.

*(20) См.: Мацеевский В.А. История славянских законодательств. Т.1. М., 1858. С.3.

*(21) См.: Шершеневич Г.Ф. Общая теория права. Т.1. Вып.1. М., 1995; Т.2. Вып.2, 3, 4. М., 1995.

*(22) См.: Коркунов Н.М. Лекции по общей теории права. СПб., 1889.

*(23) См.: Чичерин Б. Курс государственного права. Т.1. СПб., 1894.

*(24) Сергеевский Н.Д. Русское уголовное право. Часть Общая. СПб., 1896.

*(25) Юшкевич А.А. Руководящие начала к преподаванию русского гражданского права. Ярославль, 1900. С.8.

*(26) См.: Ковалевский М.М. Указ. соч.

*(27) См.: Синюков В.И. Российская правовая система. Саратов: Полиграфист, 1994.

*(28) См.: Александровский С.В. Гражданское право РСФСР. Ново-Николаевск, 1922.

*(29) См.: Эстрин А.Я. Начала советского уголовного права (Сравнительно с буржуазным). М., 1930.

*(30) См.: Трайнин А.Н. Уголовное право. Общая часть. М., 1929.

*(31) См.: Зивс С.Л. О методе сравнительного исследования в науке о государстве и праве // Советское государство и право. 1964. N 3. С.34-35.

*(32) См.: Тилле А.А. Социалистическое сравнительное правоведение. М., 1975; Файзиев М.М. Использование классиками марксизма-ленинизма сравнительного метода при исследовании государственно-правовых явлений // Советское государство и право. 1973. N 8; Проблемы сравнительного исследования законодательства союзных республик. Ташкент, 1974; Туманов В.А. О развитии сравнительного правоведения // Советское государство и право. 1982. N 11.

*(33) См.: Лунц Л.А. Международное частное право. М., 1984. С.44. Ж. Сталев считает, что сравнительный метод используют все правовые науки, но частное международное право имеет сравнительно-правовую ориентацию.

*(34) См.: Жидков О.А. История буржуазного права (до периода общего кризиса капитализма). М., 1971.

*(35) См.: Александров А. Обсуждение работы по истории буржуазного права // Советское государство и право. 1972. N 3. С.136.

*(36) См.: Махненко А.Х. О методе сравнительного правоведения в исследовании и преподавании государственного права зарубежных социалистических стран // Известия вузов. Правоведение. Л., 1967. N 1.

*(37) См.: Решетников Ф.М. Правовые системы стран мира. М.: Юридическая литература, 1993.

*(38) См.: Правовые системы стран мира: Энциклопедический справочник / Ф.М. Решетников, У.Э. Батлер, В.В. Бойцова, Л.В. Бойцова, В.Н. Додонов, О.Р. Мулукаева, Т.А. Решетникова, Л.Р. Сюкияйнен; Гл. ред. А.Я. Сухарев. М.: Норма, 2000.

*(39) См.: Синюков В.Н. Российская правовая система. Саратов, 1994.

*(40) См.: Тихомиров Ю.А. Курс сравнительного права. М.: Норма, 1996.

*(41) См.: Сравнительное конституционное право / Ред. колл.: проф. А.И. Ковлер, проф. В.Е. Чиркин, проф. Ю.А. Юдин. М.: Манускрипт, 1996.

*(42) См.: Марченко М.Н. Сравнительное правоведение. Общая часть. М.: Зерцало, 2001.

*(43) См., в частности: Конституционное (государственное) право зарубежных стран: Учебник: В 4 т. Т.4. Часть Особенная: страны Америки и Азии / Отв. ред. проф. Б.А. Страшун. М.: Норма, 2001.

*(44) См.: Конституционное право зарубежных стран: Учебник для вузов / Под общ. ред. проф. М.В. Баглая, проф. Ю.И. Лейбо, проф. Л.М. Энтина. М.: Норма, 2000.

*(45) См.: Мишин А.А. Конституционное (государственное) право зарубежных стран: Учебник. 8-е изд., перераб. и доп. / Пред. ред. колл. - проф. В.А. Туманов. М.: Юридический Дом "Юстицинформ", 2001.

*(46) См.: Михалева Н.А. Конституционное право зарубежных стран СНГ. М.: Юристъ, 1998; Ее же. Практикум по конституционному праву стран СНГ (методические разработки и нормативные акты). М.: Юридическая литература, 1998.

*(47) См.: Конституционное (государственное) право зарубежных стран: Учебник / А.С. Автономов, В.А. Савицкий, А.И. Черкасов; Под ред. А.С. Автономова. М.: Юриспруденция, 2001; См. также: Алебастрова И.А. Конституционное (государственное) право зарубежных стран: Учебное пособие. М.: Юриспруденция, 2000.

*(48) См.: Арановский К.В. Государственное право зарубежных стран: Учебное пособие. М., 2000. См. также чрезвычайно интересную статью К.В. Арановского "В преддверии сравнительного правоведения" (Известия вузов. Правоведение. СПб., 1998. N 2. С.58-63).

*(49) См.: Чудаков М.Ф. Конституционное (государственное) право зарубежных стран: Курс лекций. Минск: Харвест, 1998.

*(50) См., например: Чиркин В.Е. Конституционное право: Россия и зарубежный опыт. М.: Зерцало, 1998; Его же. Конституционное право зарубежных стран: Учебник. 3-е изд., перераб. и доп. М.: Юристъ, 2002.

*(51) Труды профессора И. Сабо отличают редкостное знание работ западных авторов, сосредоточенность на теоретических аспектах сравнительного правоведения, а также живость изложения.

*(52) В 70-е годы профессор З. Петери являлся руководителем сектора сравнительного правоведения Института государства и права Венгерской академии наук.

*(53) О правовой культуре России см.: Семитко А.П. Развитие правовой культуры как правовой прогресс. Екатеринбург: Уральская государственная юридическая академия, Гуманитарный университет, 1996.

*(54) В то же время представляется чрезмерно категоричным вывод о том, что петровская рецепция западного права, импорт полицейского государства положили начало глубокой дихотомии государства и общества, личности и правопорядка, правовой системы и правовой культуры. См.: Синюков В.Н. Указ. соч. С.117-118.

*(55) См.: Там же. С.65.

*(56) См.: Там же. С.153.

*(57) См.: Саидов А.Х. Указ. соч. С.365.

*(58) См.: Теория государства и права / Под ред. В.М. Корельского и В.Д. Перевалова. М., 1997. С.477-478.

*(59) См.: Богомолов Е.А. О роли исторической традиции в модернизации внешнеполитического курса США и России (Сравнительный анализ) // США: Становление и развитие национальной традиции и национального характера: Материалы VI научной конференции ассоциации изучения США. Исторический факультет МГУ им. М.В. Ломоносова. Москва, 27-28 января 1999 года. М.: Изд-во МГУ, 1999.

*(60) См.: Российское государство и правовая система. Современное развити6, проблемы, перспективы / Под ред. д.ю.н., профессора Ю.Н. Старилова. Воронеж: Изд-во ВГУ, 1999. C.291.

*(61) Об особенностях российской правовой системы, отличающих ее от романо-германской правовой системы, см. также: Gruz P. de. Comparative Law in a Changing World. L., 1995. Р.783-796.

*(62) См., например: Арановский К. Государственное право зарубежных стран: Учебное пособие; Гриценко Е.В. Местное самоуправление в системе публичного управления федеративного государства. Значение опыта ФРГ для России. Иркутск: Издательство ИГЭА, 2001; Конституции государств - участников СНГ. М.: Норма, 2001; Рабель Эрнст. Задачи и необходимость сравнительного правоведения / Пер. с нем. под науч. ред. проф. Б.М. Гонгало. Российская школа частного права (Уральское отделение). Екатеринбург, 2000; Цвайгерт К., Кетц Х. Введение в сравнительное правоведение в сфере частного права. Т.1. Основы / Пер. с нем. проф. Ю.М. Юмашева. М.: Международные отношения, 1995; Чиркин В.Е. Конституционное право зарубежных стран. 3-е изд., перераб. и доп. М., 2000.