Общая и специальная правоспособность индивидуального предпринимателя (А.И. Муранов, "Законодательство", N 6, 7, июнь, июль, 2003 г.)

Общая и специальная правоспособность
индивидуального предпринимателя

Как известно, ГК РФ предусматривает общую правоспособность почти всех юридических лиц, являющихся коммерческими организациями: "Коммерческие организации, за исключением унитарных предприятий и иных видов организаций, предусмотренных законом, могут иметь гражданские права и нести гражданские обязанности, необходимые для осуществления любых видов деятельности, не запрещенных законом" (ч.2 п.1 ст.49).

В пункте 18 постановления Пленума Верховного Суда РФ и Пленума ВАС РФ от 1 июля 1996 г. N 6/8 "О некоторых вопросах, связанных с применением части первой Гражданского кодекса Российской Федерации"*(1) (далее - Постановление N 6/8) по этому поводу сказано следующее: "При разрешении споров необходимо учитывать, что коммерческие организации, за исключением унитарных предприятий и иных организаций, предусмотренных законом, наделены общей правоспособностью (ст.49) и могут осуществлять любые виды предпринимательской деятельности, не запрещенные законом, если в учредительных документах таких коммерческих организаций не содержится исчерпывающий (законченный) перечень видов деятельности, которыми соответствующая организация вправе заниматься.

В связи с этим при разрешении споров следует учитывать, что коммерческой организации, в учредительных документах которой не содержится указанный выше перечень, не может быть отказано в выдаче лицензии на занятие соответствующим видом деятельности только на том основании, что соответствующий вид деятельности не предусмотрен ее учредительными документами.

Унитарные предприятия, а также другие коммерческие организации, в отношении которых законом предусмотрена специальная правоспособность (банки, страховые организации и некоторые другие), не вправе совершать сделки, противоречащие целям и предмету их деятельности, определенным законом или иными правовыми актами. Такие сделки являются ничтожными на основании ст.168".

Но распространяется ли принцип общей правоспособности, прямо провозглашенный в отношении коммерческих организаций, на индивидуальных предпринимателей? В силу п.3 ст.23 ГК РФ "к предпринимательской деятельности граждан, осуществляемой без образования юридического лица, соответственно применяются правила настоящего Кодекса, которые регулируют деятельность юридических лиц, являющихся коммерческими организациями, если иное не вытекает из закона, иных правовых актов или существа правоотношения". При этом будем далее исходить из того, что положения ГК РФ, относящиеся к унитарным предприятиям, не должны распространяться на предпринимателей: особый статус таких предприятий является исключением из общих правил о деятельности коммерческих организаций, ввиду чего применять к предпринимателям такое исключение в отсутствие указаний закона на иное было бы неверно.

Однако п.1 ст.4 продолжающего действовать Закона РСФСР от 7 декабря 1991 г. N 2000-I "О регистрационном сборе с физических лиц, занимающихся предпринимательской деятельностью, и порядке их регистрации"*(2) (далее - Закон о регистрационном сборе) гласит: "Физические лица, в том числе участники полного товарищества, могут осуществлять только те виды деятельности, которые указаны в свидетельстве о регистрации предпринимателя".

Ввиду этого неясно, вправе ли индивидуальный предприниматель, согласно российскому праву, осуществлять те виды деятельности, которые не указаны в его свидетельстве о регистрации. Этот вопрос становится еще более актуальным в свете положений о недействительности сделок в п.18 Постановления N 6/8, а также ч.2 п.2 ст.4 Закона о регистрационном сборе: "Физические лица, занимающиеся предпринимательской деятельностью с нарушением настоящего Закона, несут ответственность в соответствии с законодательством Российской Федерации. Все доходы, полученные от такой деятельности, подлежат взысканию в доход государства в установленном порядке".

Иных норм (помимо приведенных), определяющих специальную и общую правоспособность индивидуальных предпринимателей, в гражданском законодательстве нашей страны нет. Отсутствуют они и в Указе Президента РФ от 8 июля 1994 г. N 1482 "Об упорядочении государственной регистрации предприятий и предпринимателей на территории Российской Федерации"*(3).

Размышляя о том, вправе ли индивидуальный предприниматель осуществлять те виды деятельности, которые не указаны в его свидетельстве о регистрации, можно было бы предположить, что п.1 ст.4 Закона о регистрационном сборе не является тем установленным законом изъятием, о возможности которого упоминает п.3 ст.23 ГК РФ. Но такое предположение возможно только при условии признания того, что п.3 ст.23 ГК РФ касается не более чем осуществления гражданами предпринимательской деятельности и распространяет правила ГК РФ (включая ч.2 п.1 ст.49), которые регулируют деятельность коммерческих организаций, исключительно на ведение гражданами такой деятельности. Далее, такое предположение допустимо также только при условии отграничения вопросов осуществления гражданином предпринимательской деятельности от вопросов статуса индивидуального предпринимателя и его правоспособности, которая в этом случае должна регулироваться уже п.1 ст.23 ГК РФ, не допускающим установления каких-либо изъятий: "Гражданин вправе заниматься предпринимательской деятельностью без образования юридического лица с момента государственной регистрации в качестве индивидуального предпринимателя".

Однако такое толкование выглядит несколько искусственным. Представляется, что в ч.2 п.1 ст.49 ГК РФ принцип общей правоспособности упомянут именно применительно к деятельности юридических лиц (по меньшей мере, именно так эта статья истолкована в п.18 Постановления N 6/8). При этом п.3 ст.23 ГК РФ устанавливает, с одной стороны, возможность применения к предпринимательской деятельности граждан именно ст.49 ГК РФ в части действия принципа общей правоспособности коммерческих организаций, а с другой - допускает установление изъятий из этого правила законами и иными правовыми актами. В пункте 1 ст.4 Закона о регистрационном сборе также сказано об ограничениях осуществления гражданами предпринимательской деятельности.

Из сказанного следует, что п.1 ст.4 Закона о регистрационном сборе с точки зрения формы может считаться изъятием, установленным законом в соответствии с п.3 ст.23 ГК РФ.

Попытка апеллировать к ч.1 ст.4 Федерального закона от 30 ноября 1994 г. N 52-ФЗ "О введении в действие части первой Гражданского кодекса Российской Федерации"*(4) ("Впредь до приведения законов и иных правовых актов, действующих на территории Российской Федерации, в соответствие с частью первой Кодекса законы и иные правовые акты Российской Федерации... применяются постольку, поскольку они не противоречат части первой Кодекса") в данном случае не поможет. В самом деле, недопустимо считать, что все те изъятия и ограничения в законах России, которые были введены до вступления в силу части первой ГК РФ, утрачивают силу в условиях, когда сам ГК РФ допускает наличие таких изъятий и ограничений. В такой ситуации наступил бы паралич правового регулирования, а для придания силы ранее существовавшим изъятиям и ограничениям пришлось бы принимать новые законы, просто повторяющие старые.

Поэтому неудивительно, что ВАС РФ считает Закон о регистрационном сборе действующим и подлежащим учету. В пункте 15 Обзора практики разрешения споров, связанных с ликвидацией юридических лиц (коммерческих организаций)*(5), говорится: "Нормы Кодекса о ликвидации юридического лица не могут быть применены в отношении граждан-предпринимателей в силу особенностей их правового положения как субъектов предпринимательской деятельности. Эти особенности учтены в Законе РСФСР "О регистрационном сборе с физических лиц, занимающихся предпринимательской деятельностью" и в Положении о порядке государственной регистрации субъектов предпринимательской деятельности, утвержденном Указом Президента Российской Федерации от 8 июля 1994 г. N 1482" (выделено мной. - А.М.). Приведенное положение основывается на постановлении Президиума ВАС РФ от 25 августа 1998 г. N 6641/97*(6), в котором говорится: "Учитывая особенности правового положения граждан-предпринимателей, Законом РСФСР "О регистрационном сборе с физических лиц, занимающихся предпринимательской деятельностью, и порядке их регистрации" и Положением о порядке государственной регистрации субъектов предпринимательской деятельности, утвержденным Указом Президента Российской Федерации от 8 июля 1994 г. N 1482, предусмотрены случаи аннулирования свидетельства о государственной регистрации физического лица в качестве предпринимателя, выданного на определенные виды предпринимательской деятельности".

Таким образом, с точки зрения формальной логики, нет никаких оснований утверждать, что в свете п.1 ст.4 Закона о регистрационном сборе индивидуальные предприниматели на основании ГК РФ должны признаваться обладающими общей правоспособностью. Напротив, данное положение указывает на то, что у них имеется только специальная правоспособность со всеми вытекающими отсюда неблагоприятными для них последствиями.

Именно этим объясняются выводы, к которым пришел Федеральный арбитражный суд Поволжского округа в постановлении от 27 марта 2000 г. по делу N А 06-1545у-10/99*(7): "Как видно из материалов дела, Госналогинспекцией по Кировскому району была проведена документальная проверка деятельности предпринимателя Мустафина Ш.Г.

В ходе проверки установлено, что Мустафин Ш.Г. осуществлял деятельность, которая не указана в свидетельстве о регистрации предпринимателя - торгово-закупочную.

По данным проверки предъявлен иск о взыскании 25 477 руб. 92 коп. - суммы дохода, полученной от торгово-закупочной деятельности.

Согласно ст.4 Закона РСФСР "О регистрационном сборе с физических лиц, занимающихся предпринимательской деятельностью, и порядке их регистрации", физические лица, в том числе участники полного товарищества, могут осуществлять только те виды деятельности, которые указаны в свидетельстве о регистрации предпринимателя.

Физические лица, занимающиеся предпринимательской деятельностью с нарушением настоящего Закона, несут ответственность в соответствии с законодательством РФ.

Все доходы, полученные от такой деятельности, подлежат взысканию в доход государства в установленном порядке.

В данном случае Мустафин Ш.Г. зарегистрирован в качестве предпринимателя без образования юридического лица регистрационной палатой администрации г.Астрахани. Вид деятельности - транспортные услуги (грузовые перевозки).

Проверкой, проведенной Госналогинспекцией, установлено, что предпринимателем Мустафиным Ш.Г. за период с 22 апреля 1998 г. по 31 декабря 1998 г. осуществлялась торгово-закупочная деятельность без свидетельства о регистрации данного вида деятельности в органах территориального агентства регистрационной палаты г.Астрахани".

В итоге с предпринимателя Ш.Г. Мустафина в доход государства было взыскано 25 477 руб. 92 коп.

К аналогичному решению пришел Федеральный арбитражный суд Волго-Вятского округа в постановлении от 15 февраля 1999 г. по делу N А28-4073/98-112/21*(8): "В ходе рассмотрения спора суд первой инстанции установил, что гражданка Реннер О.В. зарегистрирована в качестве предпринимателя 14 мая 1997 г. администрацией Чепецкого сельсовета Кирово-Чепецкого района Кировской области. Согласно справке Кирово-Чепецкого филиала БЖИ, право собственности на нежилое встроенное помещение, сданное в аренду заявителю, у гражданки Реннер О.В. возникло 15 апреля 1992 г., то есть до получения ею статуса предпринимателя.

Из свидетельства о регистрации арендодателя в качестве предпринимателя следует, что Реннер О.В. получила право заниматься торгово-закупочной и посреднической деятельностью.

В соответствии с ч.1 ст.4 Закона РСФСР "О регистрационном сборе с физических лиц, занимающихся предпринимательской деятельностью, и порядке их регистрации" от 7 декабря 1991 г. N 2000-1, физические лица могут осуществлять только те виды деятельности, которые указаны в свидетельстве о регистрации предпринимателя. Поэтому сдачу в аренду принадлежащего Реннер О.В. помещения и получение от нее дохода нельзя признать действиями, совершенными в рамках предпринимательской деятельности".

Впрочем, Федеральный арбитражный суд Западно-Сибирского округа в постановлении от 3 февраля 2000 г. N Ф04/314-13/А03-2000*(9) предпочел иное мнение: "В соответствии с ч.3 ст.23 Гражданского кодекса Российской Федерации к предпринимательской деятельности граждан, осуществляемой без образования юридического лица, соответственно применяются правила настоящего Кодекса, которые регулируют деятельность юридических лиц, являющихся коммерческими организациями, если иное не вытекает из закона, иных правовых актов или существа правоотношения.

Следовательно, правоспособность индивидуального предпринимателя приравнена к правоспособности юридических лиц - коммерческих организаций, так как согласно ч.1 ст.49 Гражданского кодекса Российской Федерации коммерческие организации, за исключением унитарных предприятий и иных видов организаций, предусмотренных законом, могут иметь гражданские права и нести гражданские обязанности, необходимые для осуществления любых видов деятельности, не запрещенных законом".

Но, как видим, к вопросу о действии ст.4 Закона о регистрационном сборе этот суд не обращался. Кроме того, в деле, по которому было принято последнее постановление, речь шла не о правомочиях индивидуального предпринимателя, а о его обязанностях и о том, может ли объем этих обязанностей равняться объему обязанностей юридического лица. Суд признал эти объемы равными, но почему-то обосновал это заключение тезисом о том, что индивидуальный предприниматель обладает общей правоспособностью, в чем нельзя не усмотреть внутреннего противоречия.

Очевидно, что судебная практика пока не выработала единого подхода к рассматриваемой проблеме. В связи с этим встает вопрос: отвечает ли признание за индивидуальными предпринимателями исключительно специальной правоспособности потребностям современного гражданского оборота? Представляется, что нет. Ввиду этого, полагаем, ст.4 Закона о регистрационном сборе следовало бы отменить при принятии части первой ГК РФ. На сегодняшний день она является явным анахронизмом.

Но коль скоро формально нормы данной статьи не отменены и положения ГК РФ не могут их нейтрализовать, единственным способом добиться их неприменения является обращение к Конституции РФ с целью определить, могут ли такие нормы применяться в свете ее положений. Как известно, п. 2 раздела второго "Заключительные и переходные положения" Конституции РФ предусматривает: "Законы и другие правовые акты, действовавшие на территории Российской Федерации до вступления в силу настоящей Конституции, применяются в части, не противоречащей Конституции Российской Федерации". Соответственно нужно выяснить, противоречит ли пункт 1 ст.4 Закона о регистрационном сборе пункту 1 ст.35 Конституции РФ ("Каждый имеет право на свободное использование своих способностей и имущества для предпринимательской и иной не запрещенной законом экономической деятельности"), а также соответствует ли он п.3 ст.55 Конституции РФ ("Права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены федеральным законом только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства").

Вопрос о том, противоречит ли Конституции РФ п.1 ст.4 Закона о регистрационном сборе, неоднозначен. С одной стороны, что мешает гражданину включить в свидетельство о регистрации предпринимателя те виды деятельности, которыми он желает заниматься, или же впоследствии внести изменения в такое свидетельство? Ведь он сам определяет, чем ему заниматься, государственные органы в этом отношении ничего ему предписывать не могут, а в свидетельстве о регистрации предпринимателя не более чем фиксируют волю самого гражданина, который в таких условиях может считаться отказавшимся от права заниматься не указанными им самим видами деятельности. С другой стороны, ограничение все же существует. В самом деле, гражданин, вознамерившийся заняться предпринимательской деятельностью, в силу рыночных рисков не всегда может предугадать, не придется ли ему отказаться от занятия одним видом деятельности и предпочесть другой, более выгодный. В то же время по смыслу п.1 ст.4 Закона о регистрационном сборе он не может потребовать от регистрирующих органов включить в свое свидетельство о регистрации предпринимателя все виды деятельности или же указать в нем то, что он имеет право осуществлять любые виды предпринимательской деятельности. Именно поэтому в форме свидетельства о государственной регистрации предпринимателя, твержденной Министерством финансов РФ и приведенной в приложении N 2 к письму Госналогслужбы РФ от 3 марта 1992 г. N ИЛ-6-03/77 "О регистрационном сборе с физических лиц, занимающихся предпринимательской деятельностью, порядке их регистрации и о курортном сборе с физических лиц"*(10), содержится требование указывать точное и полное наименование всех видов деятельности.

В таких условиях необходимо обратиться к п.3 ст.55 Конституции РФ. Исходя из данного пункта, следует признать, что введение для индивидуальных предпринимателей ограничивающего предписания о возможности осуществлять только те виды деятельности, которые указаны в свидетельстве о регистрации предпринимателя, а также вытекающее из этого требование указывать в заявлении о регистрации только некоторые отдельные виды предпринимательской деятельности не могут считаться ограничением, которое вводится в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства. Ни одной из этих целей введение упомянутых предписания и требования не отвечает.

Можно привести и такое соображение: согласно ст.18 ГК РФ "граждане могут... заниматься предпринимательской и любой иной не запрещенной законом деятельностью" (выделено мной. - А.М.). Также на основании п.2 ст.22 Декларации прав и свобод человека и гражданина, принятой постановлением Верховного Совета РСФСР от 22 ноября 1991 г. N 1920-I*(11) "каждый имеет право на предпринимательскую деятельность, не запрещенную законом" (выделено мной. - А.М.). Отсюда следует, что введение ограничений на осуществление предпринимательской деятельности должно быть произведено законом прямо и с перечислением конкретных запрещенных видов деятельности, что полностью соответствовало бы п.3 ст.55 Конституции РФ. Между тем, в п.1 ст.4 Закона о регистрационном сборе такой запрет установлен не прямо, а косвенно.

Наконец, с исторической точки зрения представляется, что содержание п.1 ст.4 Закона о регистрационном сборе было во многом обусловлено не какими-то особыми целями, а всего лишь традицией: в советском праве, наследником которого является право России, доминировал принцип специальной правоспособности. В Основах гражданского законодательства Союза ССР и республик*(12) принцип специальной правоспособности юридических лиц был сохранен: "Юридическое лицо может иметь гражданские права, соответствующие целям деятельности, предусмотренным в его учредительных документах, и нести связанные с этой деятельностью обязанности. Оно вправе осуществлять любые виды деятельности, не противоречащие указанным целям и не запрещенные законодательными актами" (ст.12). При этом подробно статус индивидуальных предпринимателей этот документ не регулировал, ввиду чего могло быть решено, что принцип специальной правоспособности должен быть распространен и на них. Однако после вступления в силу Конституции РФ и принятия части первой ГК РФ ситуация радикально изменилась: принцип специальной правоспособности перестал быть главенствующим. В таких условиях дальнейшее использование его применительно к субъектам коммерческого оборота представляется явным анахронизмом.

На основании сказанного п.1 ст.4 Закона о регистрационном сборе надлежит признать не подлежащим применению ввиду его противоречия Конституции РФ.

Как было сказано в конце первой части настоящей публикации, п.1 ст.4 Закона о регистрационном сборе*(13) надлежит признать не подлежащим применению ввиду его противоречия Конституции РФ.

Именно этим руководствовался Федеральный арбитражный суд Московского округа в постановлении от 20 декабря 1999 г. по делу N КА-А40/4150-99: "Решением от 2 сентября 1999 г., оставленным без изменения постановлением от 18 октября 1999 г. апелляционной инстанции, Арбитражный суд г.Москвы отказал в удовлетворении исковых требований предпринимателя без образования юридического лица Кузавкова Р.В. о признании недействительным отказа ГНИ N 16 г.Москвы в выдаче истцу патента на оптовую торговлю спортивным инвентарем и обязании ответчика выдать указанный патент.

Отказывая в иске, судебные инстанции сослались на то, что ответчик правильно отказал предпринимателю в выдаче патента на оптовую торговлю спортивными товарами и инвентарем, так как в соответствии со свидетельством Московской регистрационной палаты N 77-7-01254 от 18 апреля 1999 г. он имеет право заниматься оптовой торговлей текстильными изделиями, одеждой, обувью.

При разрешении спора суд применил ст.4 Закона РСФСР "О регистрационном сборе с физических лиц, занимающихся предпринимательской деятельностью, и порядке их регистрации", в соответствии с которой физические лица могут осуществлять только те виды деятельности, которые указаны в свидетельстве о регистрации предпринимателя.

В кассационной жалобе предприниматель Кузавков Р.В. просит об отмене судебных актов, указывая, что они вынесены с нарушением закона.

Проверив материалы дела, выслушав представителя заявителя, кассационная инстанция находит решение и постановление суда подлежащими отмене.

Необходимым условием для занятия гражданином предпринимательской деятельностью, согласно ст.23 Гражданского кодекса Российской Федерации, является его дееспособность и государственная регистрация в качестве предпринимателя. До принятия специального закона она осуществляется на основании Положения о порядке государственной регистрации субъектов предпринимательской деятельности.

Основным документом, удостоверяющим право гражданина на предпринимательскую деятельность, является свидетельство о государственной регистрации предпринимателя, осуществляющего свою деятельность без образования юридического лица.

Истцу такое свидетельство, подтверждающее его право на осуществление предпринимательской деятельности, выдано Московской регистрационной палатой 13 апреля 1999 г. (свидетельство N 77-7-01254 от 13 апреля 1999 г.).

Таким образом, с этого момента истец стал обладать правоспособностью индивидуального предпринимателя, т.е. стал иметь права и нести обязанности, необходимые для осуществления им любых видов деятельности, не запрещенных законом. Законодательство не относит оптовую торговлю спортивным инвентарем к запрещенной законом деятельности или деятельности, для занятия которой необходимо получение лицензии. Ограничение прав предпринимателя по осуществлению им предпринимательской деятельности по основаниям, не предусмотренным законодательством, противоречит Конституции Российской Федерации, в частности, ее статьям 18 и 55, а также гражданскому законодательству (здесь и далее выделено мной. - А.М.).

В соответствии с п.3 ст.2 Федерального закона Российской Федерации от 29 декабря 1995 г. N 222-ФЗ "Об упрощенной системе налогообложения, учета и отчетности для субъектов малого предпринимательства" вновь созданная организация или вновь зарегистрированный предприниматель, подавший заявление на право применения упрощенной системы налогообложения, учета и отчетности, считаются субъектами упрощенной системы налогообложения, учета и отчетности с того квартала, в котором произошла их официальная регистрация.

На налоговый орган возлагается обязанность по выдаче указанным лицам патента на право применения упрощенной системы налогообложения, учета и отчетности.

Согласно п.2 ст.2 названного Федерального закона, под действие упрощенной системы налогообложения, учета и отчетности не подпадают организации, занятые производством подакцизной продукции, организации, созданные на базе ликвидированных структурных подразделений действующих предприятий, а также кредитные организации, страховщики, инвестиционные фонды, профессиональные участники рынка ценных бумаг, предприятия игорного и развлекательного бизнеса и хозяйствующие субъекты других категорий, для которых Министерством финансов Российской Федерации установлен особый порядок ведения бухгалтерского учета и отчетности.

Оптовая торговля спортивными товарами и инвентарем к видам деятельности, перечисленным в вышеизложенной норме, не относится, и, следовательно, истец подпадал под действие упрощенной системы налогообложения, учета и отчетности и имел право на получение соответствующего патента.

Кроме того, такого основания для отказа в выдаче патента, как отсутствие отдельных видов деятельности в свидетельстве о регистрации, ни Федеральный закон от 29 декабря 1995 г. N 222-ФЗ, ни приказ ГНС Российской Федерации от 24 января 1996 г. N ВГ-3-02/5 (в ред. письма Госналогслужбы РФ от 13 февраля 1996 г. N НП-6-02/89) "Об утверждении форм документов, необходимых для применения упрощенной системы налогообложения, учета и отчетности субъектами малого предпринимательства" не содержат.

При таких обстоятельствах отказ налогового органа в выдаче истцу патента на оптовую торговлю спортивным инвентарем не основан на законодательстве, в связи с чем исковые требования истца подлежат удовлетворению". Протест на это постановление в ВАС РФ, насколько известно автору настоящей статьи, не приносился.

Тем не менее, нельзя не отметить, что данное постановление Федерального арбитражного суда Московского округа, с точки зрения анализируемого вопроса, является недостаточно удовлетворительным. Кроме того, вопрос о наличии у индивидуального предпринимателя общей или специальной правоспособности не выступал однозначно в качестве главного при разрешении спора в указанном Федеральном арбитражном суде: основным был вопрос о возможности выдачи патента на право применения упрощенной системы налогообложения, учета и отчетности. В то же время указанный вопрос о правоспособности, как следует из приведенного постановления, являлся центральным при рассмотрении дела в первой и в апелляционной инстанциях Арбитражного суда г.Москвы. Суды этих инстанций применили п.1 ст.4 Закона о регистрационном сборе и на этом основании отказали в иске, полагая, что патент на тот вид деятельности, который предприниматель осуществлять не имеет права, не может быть выдан в принципе. Согласно такой логике, обращение к содержанию Федерального закона "Об упрощенной системе налогообложения, учета и отчетности для субъектов малого предпринимательства" уже не являлось необходимым.

Федеральный арбитражный суд Московского округа подошел к проблеме иначе. Он рассматривал, прежде всего, проблему выдачи истцу патента с точки зрения содержания Федерального закона "Об упрощенной системе налогообложения, учета и отчетности для субъектов малого предпринимательства" и именно поэтому уделил большое внимание обоснованию того, что последний никаких препятствий такой выдаче не содержит. При этом, хотя и очень кратко, был затронут и вопрос о возможности наличия у индивидуального предпринимателя общей правоспособности (в тексте постановления этот абзац нами выделен), но надлежащего ответа на него не последовало. Суд почему-то a priori решил, что индивидуальные предприниматели обладают общей правоспособностью - об этом свидетельствует фраза: "Таким образом, с этого момента истец стал обладать правоспособностью индивидуального предпринимателя, т.е. стал иметь права и нести обязанности, необходимые для осуществления им любых видов деятельности, не запрещенных законом". Никакого объяснения тому, почему предприниматели могут осуществлять любые виды деятельности и почему не подлежит применению п.1 ст.4 Закона о регистрационном сборе, Федеральный арбитражный суд не выдвинул. Следующая же фраза в анализируемом абзаце ("Законодательство не относит оптовую торговлю спортивным инвентарем к запрещенной законом деятельности или деятельности, для занятия которой необходимо получение лицензии") не имеет прямого отношения к рассматриваемому вопросу. Ведь речь шла не о том, что истец претендовал на осуществление запрещенной законом или лицензируемой деятельности, а о том, мог ли он осуществлять тот вид законной и нелицензируемой деятельности, который не был указан в его свидетельстве. Вызывает вопросы и последнее предложение в анализируемом абзаце ("Ограничение прав предпринимателя по осуществлению им предпринимательской деятельности по основаниям, не предусмотренным законодательством, противоречит Конституции Российской Федерации, в частности, ее статьям 18 и 55, а также гражданскому законодательству"). Основание для ограничения деятельности истца было прямо указано в п.1 ст.4 Закона о регистрационном сборе, а какое-либо формальное противоречие ГК РФ, как было показано, отсутствовало: п.3 ст.23 ГК РФ допускает установление в законах изъятий из предусматриваемого в нем правила. Ссылка на ст.18 Конституции РФ ("Права и свободы человека и гражданина являются непосредственно действующими. Они определяют смысл, содержание и применение законов, деятельность законодательной и исполнительной власти, местного самоуправления и обеспечиваются правосудием") вряд ли является удачной. В итоге заслуживает внимания только указание Федерального арбитражного суда на противоречие ст.55 Конституции РФ. Противоречащим ей Федеральный арбитражный суд счел, надо полагать, п.1 ст.4 Закона о регистрационном сборе. Однако подобную лаконичность суда вряд ли можно считать удовлетворительной.

Имеется еще один важный момент. В пункте 5 постановления Конституционного Суда РФ от 16 июня 1998 г. N 19-П "По делу о толковании отдельных положений статей 125, 126 и 127 Конституции Российской Федерации"*(14) сказано: "Предусмотренное ст.125 (ч.4) Конституции Российской Федерации обращение иных судов в Конституционный Суд Российской Федерации с запросом о проверке конституционности примененного или подлежащего применению в конкретном деле закона, если суд приходит к выводу о несоответствии закона Конституции Российской Федерации, не может рассматриваться только как его право - суд обязан обратиться с таким запросом, чтобы не соответствующий Конституции Российской Федерации акт был лишен юридической силы (ч.6 ст.125) в конституционно установленном порядке, что исключило бы его дальнейшее применение. Данная обязанность судов вытекает из возложенного на них как на независимые органы правосудия конституционного полномочия обеспечивать судебную защиту прав и свобод человека, включая равенство перед законом и судом (ст.18, 19 и 46), подчиняясь при этом Конституции Российской Федерации и федеральному закону (ст.120).

Отказ от применения в конкретном деле закона, неконституционного с точки зрения суда, без обращения в связи с этим в Конституционный Суд Российской Федерации противоречил бы и конституционным положениям, согласно которым законы действуют единообразно на всей территории Российской Федерации (ст.4, 15 и 76), и в то же время ставил бы под сомнение верховенство Конституции Российской Федерации, так как оно не может быть реализовано, если допускается разноречивое толкование различными судами конституционных норм. Именно поэтому обращение в Конституционный Суд Российской Федерации обязательно и в тех случаях, когда суд при рассмотрении конкретного дела приходит к выводу о неконституционности закона, который принят до вступления в силу Конституции Российской Федерации и применение которого должно быть исключено в соответствии с пунктом вторым ее Заключительных и переходных положений.

Обязанность судов в случаях, если они приходят к выводу о неконституционности закона, для официального подтверждения его неконституционности обращаться в Конституционный Суд Российской Федерации не ограничивает непосредственное применение ими Конституции Российской Федерации, которое призвано обеспечивать реализацию конституционных норм прежде всего при отсутствии их законодательной конкретизации. Если же закон, который должен был бы быть применен в конкретном деле, по мнению суда, не соответствует Конституции Российской Федерации и тем самым препятствует реализации ее положений, то для обеспечения непосредственного действия Конституции Российской Федерации во всех случаях, в том числе и когда дело разрешено судом на основании конкретной конституционной нормы, требуется лишение такого закона юридической силы в предусмотренном ст.125 Конституции Российской Федерации порядке конституционного судопроизводства".

Таким образом, Федеральный арбитражный суд Московского округа должен был бы обратиться в Конституционный Суд РФ с запросом о проверке конституционности п.1 ст.4 Закона о регистрационном сборе.

Учитывая все недостатки, отмеченные в позиции Федерального арбитражного суда Московского округа, неудивительно, что гражданин Р.В. Кузавков сам обратился с жалобой в Конституционный Суд РФ. Очевидно, что ситуация, при которой вопрос о наличии у него как предпринимателя общей правоспособности так и не был четко разрешен, вновь и вновь приводила бы к необходимости заявления им исков против государственных органов, настаивающих на наличии у предпринимателей только специальной правоспособности.

Конституционным Судом РФ по этой жалобе было принято определение от 6 марта 2001 г. N 59-О "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Кузавкова Романа Валерьевича на нарушение его конституционных прав пунктом 1 и частью второй пункта 2 статьи 4 Закона РСФСР "О регистрационном сборе с физических лиц, занимающихся предпринимательской деятельностью, и порядке их регистрации""*(15). Данный документ представляется весьма интересным и заслуживающим особого внимания. Цитируем: "2. Согласно статьям 96 и 97 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" гражданин вправе обратиться в Конституционный Суд Российской Федерации с жалобой на нарушение своих конституционных прав и свобод законом, и такая жалоба признается допустимой, если оспариваемым законом, примененным или подлежащим применению в деле заявителя, затрагиваются его конституционные права, а восстановление нарушенных прав осуществимо лишь посредством конституционного судопроизводства. Из этого следует, что возбуждение в Конституционном Суде Российской Федерации производства о проверке конституционности закона возможно тогда, когда права заявителя нарушаются самой нормой закона и заложенный в ней смысл не допускает такого ее истолкования и применения судами общей юрисдикции и арбитражными судами, при котором права и законные интересы гражданина могут быть защищены и восстановлены в обычном порядке.

Как следует из представленных материалов, Федеральный арбитражный суд Московского округа, отменяя состоявшиеся по делу Р.В. Кузавкова решения нижестоящих судебных инстанций, учел, что примененный в его деле Закон РСФСР "О регистрационном сборе с физических лиц, занимающихся предпринимательской деятельностью, и порядке их регистрации" был принят до вступления в силу Конституции Российской Федерации, а потому, согласно пункту 2 раздела 2 "Заключительные и переходные положения" Конституции Российской Федерации, применяется в части, не противоречащей Конституции Российской Федерации. Суд пришел к выводу, что поскольку заявитель уже имеет свидетельство о государственной регистрации в качестве индивидуального предпринимателя и переведен на упрощенную систему налогообложения, учета и отчетности, а оптовая торговля спортивным инвентарем не требует получения лицензии, то отказ в выдаче патента на этот вид деятельности противоречит действующему гражданскому и налоговому законодательству, в нормах которого закреплено конституционное право каждого на свободное использование своих способностей и имущества для предпринимательской и иной не запрещенной законом экономической деятельности.

Следовательно, ущемление прав заявителя явилось следствием не конституционной дефектности оспариваемой им нормы, а ненадлежащего ее применения налоговыми органами, а также первой и апелляционной инстанциями Арбитражного суда города Москвы. Поскольку эта ошибка исправлена вышестоящей судебной инстанцией и права заявителя восстановлены в полном объеме, его жалоба не подлежит рассмотрению Конституционным Судом Российской Федерации как не отвечающая критерию допустимости обращений граждан в Конституционный Суд Российской Федерации.

Что касается части второй п.2 ст.4 Закона о регистрационном сборе, то она в деле заявителя не применялась, а потому данная жалоба в этой части также не может быть предметом рассмотрения Конституционного Суда Российской Федерации".

Прежде всего, Конституционный Суд РФ неверно изложил выводы Федерального арбитражного суда Московского округа.

Во-первых, Федеральный арбитражный суд, как видно из текста его постановления, не приходил к заключению о том, что Закон о регистрационном сборе был принят до вступления в силу Конституции РФ и что поэтому, согласно п.2 раздела 2 "Заключительные и переходные положения" Конституции РФ, он применяется в части, не противоречащей Конституции РФ.

Во-вторых, хотя Федеральный арбитражный суд и нашел, что отказ в выдаче патента противоречит действующему налоговому законодательству, он не пришел к выводу о том, что такой отказ не соответствует гражданскому законодательству. О противоречии гражданскому законодательству суд упомянул применительно к вопросу об ограничении прав истца по осуществлению им предпринимательской деятельности. Суд также не упоминал о том, что в нормах действующего гражданского и налогового законодательства закреплено конституционное право каждого на свободное использование своих способностей и имущества для предпринимательской и иной не запрещенной законом экономической деятельности.

В-третьих, Конституционный Суд РФ ничего не сказал о выводе Федерального арбитражного суда, в соответствии с которым ограничение прав предпринимателя на осуществление им предпринимательской деятельности по основаниям, не предусмотренным законодательством, противоречит Конституции РФ, в частности, ее ст.18 и 55.

Объяснить такую позицию Конституционного Суда РФ довольно просто: так как Федеральный арбитражный суд в нарушение постановления Конституционного Суда РФ от 16 июня 1998 г. N 19-П не обратился с запросом в Конституционный Суд РФ, то последний вынужден был подбирать такие формулировки, из которых следовало бы, что в ходе рассмотрения кассационной жалобы необходимости обращения в Конституционный Суд РФ не возникало (указать же на допущенное нарушение было невозможно). Правда, полностью выполнить эту задачу не удалось.

Далее, Конституционный Суд РФ напрасно заявил о том, что "ущемление прав заявителя явилось следствием не конституционной дефектности оспариваемой им нормы". Такие слова могут быть поняты как указание на то, что п.1 ст.4 Закона о регистрационном сборе Конституции РФ не противоречит (со всеми вытекающими отсюда негативными для предпринимателей последствиями).

Кроме того, вызывают недоумение и слова "ущемление прав заявителя явилось следствием не конституционной дефектности оспариваемой им нормы, а ненадлежащего ее применения налоговыми органами, а также первой и апелляционной инстанциями Арбитражного суда города Москвы". На самом деле налоговые органы, а также первая и апелляционная инстанции Арбитражного суда Москвы применили п.1 ст.4 Закона о регистрационном сборе абсолютно точно и буквально. Вывод же о ненадлежащем применении этого пункта возможен только в случае признания того, что он не соответствует Конституции РФ.

Тем не менее, такой вывод Конституционным Судом РФ действительно не мог быть сделан. Мнение первой и апелляционной инстанций Арбитражного суда г.Москвы о необходимости применения п.1 ст.4 Закона о регистрационном сборе было признано Федеральным арбитражным судом Московского округа неправильным, сам же этот суд такой пункт не применял, ввиду чего жалоба действительно не подлежала рассмотрению Конституционным Судом РФ*(16). В самом деле, возложение на Конституционный Суд РФ обязанности рассматривать не только случаи применения оспариваемых с конституционной точки зрения законов, но и случаи неприменения оспариваемых с конституционной точки зрения законов, равно как и случаи неприменения соответствующих Конституции РФ законов, было бы не только чрезвычайно обременительно, но и невозможно с практической точки зрения. Конституционный Суд РФ в современных условиях поддерживает скорее только минимум справедливости, но не в состоянии обеспечивать ее максимум во всех случаях: это во многом уже задача государственных судов общей юрисдикции и арбитражных судов.

Но как же все-таки быть с правоспособностью индивидуальных предпринимателей? Как вытекает из всего сказанного, п.1 ст.4 Закона о регистрационном сборе формально действует, правоприменительная практика не единодушна, а мнение Конституционного Суда РФ не совсем ясно. Тем не менее, взвешивая все в целом, следует исходить из сделанного нами ранее вывода: данный пункт надлежит признать не подлежащим применению ввиду его противоречия Конституции РФ. С учетом этого и в силу п.3 ст.23 ГК РФ индивидуальные предприниматели в нашей стране должны считаться обладающими общей правоспособностью.

А.И. Муранов,

кандидат юрид. наук,

доцент кафедры международного

частного и гражданского права

МГИМО (У) МИД России

"Законодательство", N 6, 7, июнь, июль, 2003 г.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) Вестн. Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации (ВАС РФ). 1996. N 9. При написании настоящей статьи использовались электронные справочные правовые системы "Гарант"

*(2) Ведомости Съезда народных депутатов РФ и Верховного Совета РФ (СНД и ВС РФ). 1992. N 8. Ст.360.

*(3) СЗ РФ. 1994. N 11. Ст.1194; 2001. N 36. Ст.3543.

*(4) Там же. 1994. N 32. Ст.3302.

*(5) Информационное письмо Президиума ВАС РФ от 13 января 2000 г. N 50 // Вестн. ВАС РФ. 2000. N 3.

*(6) Не опубликовано. Текст имеется в СПС "Гарант".

*(7) Не опубликовано. Текст имеется в СПС "Гарант".

*(8) Не опубликовано. Текст имеется в СПС "Гарант".

*(9) Не опубликовано. Текст имеется в СПС "Гарант".

*(10) Закон. 1992. N 3.

*(11) Ведомости СНД и ВС РФ. 1991. N 52. Ст.1865.

*(12) Утверждены Верховным Советом СССР 31 мая 1991 г. N 2211-I (Ведомости Верховного Совета СССР. 1991. N 26. Ст.733).

*(13) Закон РСФСР от 7 декабря 1991 г. N 2000-I "О регистрационном сборе с физических лиц, занимающихся предпринимательской деятельностью, и порядке их регистрации".

*(14) Вестн. Конституционного Суда РФ. 1998. N 5.

*(15) Там же. 2001. N 4.

*(16) Статья 97 Федерального конституционного закона от 21 июля 1994 г. N 1-ФКЗ "О Конституционном Суде Российской Федерации" предусматривает: "Жалоба на нарушение законом конституционных прав и свобод допустима, если:

1) закон затрагивает конституционные права и свободы граждан;

2) закон применен или подлежит применению в конкретном деле, рассмотрение которого завершено или начато в суде или ином органе, применяющем закон" (СЗ РФ. 1994. N 13. Ст.1447).