В состоянии крайней необходимости... (В. Лапач, "эж-ЮРИСТ", N 20, май 2004 г.)

В состоянии крайней необходимости...

По общему правилу вред, причиненный правомерными действиями, возмещению не подлежит. Однако предусмотрен случай, когда, несмотря на правомерность действий, причиненный вред все же должен возмещаться. Это состояние крайней необходимости (п. 3 ст. 1064, ст. 1067 ГК). Объясняется данное правило тем, что причинитель вреда, действуя в собственных интересах или в интересах третьих лиц, нарушает субъективное право потерпевшего и, следовательно, поступает противоправно. Значит, действия в условиях крайней необходимости, с одной стороны, правомерны, а с другой - противоправны. Эта двойственная природа крайней необходимости нередко получает в судебных актах ошибочное толкование.

В судебной практике встречаются достаточно интересные примеры дел, связанных с возмещением вреда. Высказываемые судами подходы заслуживают пристального внимания.

Например, предприниматель Н.Ш. Туршев обратился в Арбитражный суд Республики Ингушетия с иском к Минобороны РФ о взыскании 17 843 500 рублей ущерба, причиненного ухудшением качества земель и потравой посевов озимой пшеницы. Иск был обоснован тем, что на предоставленных истцу и засеянных озимой пшеницей землях были дислоцированы бронетанковые соединения, направленные на восстановление конституционного порядка в Чеченской Республике. Истец доказывал, что два года подряд он не мог выращивать на своей земле зерно, посевы озимой на площади 100 га были потравлены, а качество 32,5 га пашни снизилось настолько, что потребовалась рекультивация земель.

Решением Арбитражного суда от 07.10.2002 исковые требования удовлетворены со ссылкой на ст. 15, 16, 1069, 1071 ГК РФ и доказанность материалами дела понесенных истцом убытков. Ответчик кассировал решение.

Жалоба была рассмотрена ФАС Северо-Кавказского округа, и 17 марта 2003 г. было принято постановление по делу N Ф08-427/2003, которым решение от 07.10.2002 Арбитражного суда Республики Ингушетия по делу N А18-1269/2002 отменено, в иске отказано. Кассационная инстанция нашла, что вывод суда первой инстанции о правомерности заявленных требований является необоснованным, поскольку судом неправильно применены нормы материального права, выводы суда не соответствуют фактическим обстоятельствам дела и не подтверждаются надлежащими доказательствами.

Аргументы, которыми руководствовалась кассационная инстанция с необходимыми комментариями, заслуживают отдельного и самого внимательного рассмотрения.

К примеру, кассационная инстанция указала: "В соответствии со статьями 15, 16, 1069 ГК РФ истец, заявляя требование о взыскании убытков, должен доказать основания возникновения ответственности в виде возмещения убытков, противоправность действий государственных органов, причинную связь между понесенными убытками и действиями ответчика, а также размер убытков.

В материалах дела отсутствуют надлежащие доказательства, подтверждающие наличие у истца права на возмещение убытков".

Ни в одной из статей ГК РФ, на которые сослался суд, не установлена обязанность истца, требующего возмещения вреда, доказывать противоправность действий госорганов (равно как и любых иных причинителей вреда). Такого просто не может быть, поскольку в силу принципа генерального деликта, которым пользуется российский законодатель, любое причинение вреда другому лицу предполагается противоправным.

Закон установил доказательственную презумпцию противоправности причинения вреда: всякое причинение вреда считается противоправным, если законом не предусмотрено иное. Но даже и в последнем случае возмещение вреда не исключается. Как указывает п. 3 ст. 1064 ГК РФ, вред, причиненный правомерными действиями, подлежит возмещению в случаях, предусмотренных законом.

Поэтому не истец должен доказывать неправомерность поведения ответчика, а, наоборот, ответчик должен доказать, что его действия были правомерны. Это такая же юридическая аксиома, как и презумпция виновности причинителя вреда (п. 2 ст. 1064 ГК)*(1).

Попутно заметим, что вопрос о вине ответчика в данном случае не имеет значения, поскольку вред причинен воздействием на почву тяжелой боевой техники, относимой к источникам повышенной опасности. Ответственность же владельцев такой техники является повышенной, они обязаны возместить вред независимо от своей вины, и только умысел потерпевшего либо действие непреодолимой силы способны освободить их от ответственности (ст. 1079 ГК РФ).

Однако на этот аспект проблемы суд не обращает внимания, тогда как он крайне важен для понимания ситуации. Ведь в ст. 1079 ГК РФ основания освобождения от ответственности владельцев источников повышенной опасности сформулированы в виде исчерпывающего перечня, и никакое новое основание не может быть произвольно введено даже из другой статьи того же самого Гражданского кодекса!

Таким образом, истец должен доказать лишь наличие вреда, а также причинно-следственную связь между действиями причинителя и наступившим вредом. В подтверждение указанных обстоятельств истцом представлен акт от 18.12.2001, составленный с участием первого заместителя главы администрации Малгобекского района, председателя Комитета по земельным ресурсам и землеустройству района, начальника отдела по делам ГО и ЧС администрации района, предпринимателя Н.Ш. Туршева.

От ответственности освобождены

По мнению кассационной инстанции, при проведении контртеррористической операции на основании и в пределах, которые установлены законом, допускается вынужденное причинение вреда имуществу террористов и иным правоохраняемым интересам. При этом военнослужащие, специалисты и другие лица, участвующие в борьбе с терроризмом, освобождаются от ответственности за вред, причиненный при проведении контртеррористической операции, в соответствии с законодательством РФ (ст. 21 ФЗ от 25.07.98 "О борьбе с терроризмом").

Действия, предпринятые в рамках контртеррористической операции, не являются противоправными, поскольку совершались в целях предотвращения опасности в отношении государства и его граждан. Доказательств того, что опасность террористических акций могла быть устранена иными средствами, в материалах дела не имеется.

Кроме того, Закон предусматривает возможность освобождения от ответственности лица, причинившего вред в состоянии крайней необходимости (ст. 1067 ГК). Истцом не представлены доказательства того, что действия ответчика совершались с превышением пределов крайней необходимости.

На самом деле потрава посевов у фермера Туршева может быть отнесена к "иным правоохраняемым интересам", которым причинен вред. Известно: лес рубят, щепки летят. Щепки в данном случае стоят почти 18 миллионов рублей.

Суд сослался на ст. 1067 ГК РФ, но она ведь состоит из двух частей. В части первой ясно сказано: "Вред, причиненный в состоянии крайней необходимости, то есть для устранения опасности, угрожающей самому причинителю вреда или другим лицам, если эта опасность при данных обстоятельствах не могла быть устранена иными средствами, должен быть возмещен лицом, причинившим вред".

Только во второй части статьи мы читаем: "Учитывая обстоятельства, при которых был причинен такой вред, суд может возложить обязанность его возмещения на третье лицо, в интересах которого действовал причинивший вред, либо освободить от возмещения вреда полностью или частично как это третье лицо, так и причинившего вред".

Так на какой же части этой статьи остановился суд - на первой или же второй? Если на первой, то вред нужно возмещать. Если на второй, то в постановлении суда ничего не сказано о каких-то особых обстоятельствах, которые могли бы явиться основанием для освобождения от возмещения вреда. Но главное в том, что вторая часть ст. 1067 тут не может быть применена в принципе:

Статья 21 Закона "О борьбе с терроризмом" освобождает от ответственности за возможное причинение вреда военнослужащих, специалистов и других лиц, участвующих в борьбе с терроризмом, но отнюдь не государство. Этот Закон принят позже Гражданского кодекса и является по отношению к нему специальным. Как-то неловко, но приходится напоминать одно из главных правил толкования законов: закон специальный отменяет действие закона общего.

Особенность применения части второй ст. 1067 состоит в том, что причинитель вреда действует в интересах третьего лица. Однако терроризм (опасность) угрожает прежде всего самому государству, т.е. причинителю. Когда же вред потерпевшему причинен в интересах самого причинителя, возмещение производится по правилам части первой ст. 1067 ГК РФ.

Даже в том случае, если бы суд и нашел какие-то основания для применения части второй ст. 1067 ГК РФ (что весьма сомнительно), ему пришлось бы одновременно признать и наличие вреда, причиненного истцу, так как возможно лишь освобождение от возмещения действительного, а не предполагаемого вреда.

Кроме того, достаточно странно утверждение, что "истцом не представлены доказательства того, что действия ответчика совершались с превышением пределов крайней необходимости". Во-первых, у крайней необходимости в гражданском праве, в отличие от права уголовного, нет пределов, за которые можно было бы выйти*(2). Крайняя необходимость или есть, или ее нет. Во-вторых, доказывать состояние крайней необходимости должен тот, кто на него ссылается, то есть ответчик.

Доказательств не обнаружено

Далее суд посчитал, что в материалах дела отсутствуют доказательства самовольных либо противоправных действий подразделений Минобороны РФ.

Из текста постановления можно видеть, что отсутствуют как раз доказательства правомерности действий ответчика по фактическому изъятию земельного участка у фермера. Суд не мог не знать о наличии специального Положения о порядке возмещения убытков собственникам земли, землевладельцам, землепользователям, арендаторам и потерь сельскохозяйственного производства, утвержденного Правительством РФ 28 января 1993 г. Этот документ устанавливает, что при временном (до трех лет) изъятии земельных участков убытки и потери возмещаются при предоставлении земель в пользование и уточняются в акте, составляемом при приемке участка по истечении срока временного пользования.

Войска стояли на фермерской земле не один день, так что у Минобороны было время, чтобы решить вопрос по закону. Но оно незаконно бездействовало, за что и должно ответить.

Переступим еще через одну неловкость, чтобы напомнить о наличии в Конституции РФ важной для всех нас нормы: каждый имеет право на возмещение государством вреда, причиненного незаконными действиями (или бездействием) органов государственной власти или их должностных лиц (ст. 53). Собственно говоря, фермер Туршев и не хотел ничего иного, кроме как чтобы эта непосредственно действующая норма непосредственно действовала.

К сожалению, суд был другого мнения. Видимо, чувствуя некоторый дискомфорт после отправления правосудия и учитывая имущественное положение предпринимателя Н.Ш. Туршева, суд кассационной инстанции посчитал возможным снизить размер подлежащей уплате в доход федерального бюджета государственной пошлины по иску и по кассационной жалобе до 1000 рублей.

Гуманизм суда впечатляет. Однако, думается, если бы во внимание приняли приведенные соображения и разрешили спор по закону, имущественное положение фермера не ухудшилось бы настолько, чтобы потребовалась эта показушная милость. Именно в точном и строгом следовании духу и букве закона, но никак не в демонстративных инсталляциях - смысл судебной реформы.

Центр всего учения о деликтных обязательствах - понятие генерального деликта как виновного противоправного действия (бездействия), следствием которого является причинение потерпевшему вреда. Для практики особое значение имеет система условий деликтной ответственности, среди которых особые трудности в применении вызывает неправомерность действия (бездействия).

В. Лапач,

профессор Ростовского государственного университета,

д. ю. н., член Межведомственной комиссии по малому

предпринимательству при представителе Президента РФ

в Южном федеральном округе

"эж-ЮРИСТ", N 20, май 2004 г.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) См., например: Гражданское право. В 2-х т. Том II. Полутом 2: Учебник / Отв. ред. проф. Е.А. Суханов. 2-е изд., перераб. и доп. - М.: Издательство БЕК, 2000. С.374.

*(2) В соответствии с п. 2 ст. 39 УК РФ превышением пределов крайней необходимости признается причинение вреда, явно не соответствующего характеру и степени угрожавшей опасности и обстоятельствам, при которых опасность устранялась, когда указанным интересам был причинен вред, равный или более значительный, чем предотвращенный.