"Стратегические" банкротства ("эж-ЮРИСТ", N 22, июнь 2004 г.)

"Стратегические" банкротства

Олег Михайлович Свириденко, к.ю.н., заместитель Председателя Арбитражного суда г. Москвы, курирует организацию работы банкротных составов Суда и лучше других знаком с проблемами, порожденными несовершенством законодательства и нежеланием государства как стороны в этих специфических спорах решать самые острые и неотложные вопросы. Отвечая на вопросы корреспондента "ЭЖ-Юрист" Натальи Гетьман, он предлагает алгоритмы выхода из образовавшихся тупиков, которые мы адресуем в первую очередь вниманию тех, кто принимает государственные решения.

- Одной из основных задач Закона о банкротстве его разработчики ставили устранение многочисленных возможностей для злоупотреблений, использования процедуры банкротства для передела собственности. Удалось это, и если да, то в какой степени?

- С точки зрения практиков в новом Законе есть ряд положительных моментов. Один из них - усложнение процедуры возбуждения дела. Раньше достаточно было акта сверки, сейчас нужно иметь только решение суда, направленное в службу судебных приставов для исполнения. В этой части Закон действует эффективно и "заказных" дел стало поменьше.

Однако, как нам кажется, этот порядок можно несколько усовершенствовать. Необходимо законодательно закрепить - и, может быть, такая законодательная инициатива когда-то появится - следующее. Мало иметь судебное решение, фиксирующее задолженность, и направить его приставу. При предъявлении документов, подтверждающих наличие задолженности, надо представлять акт о невозможности взыскания денежных средств, что говорило бы о том, что механизм исполнения решения по отысканию тех или иных долгов в режиме исполнительных действий совершен.

К сожалению, в новом Законе просматривается лишь одно достаточное основание - наличие задолженности. Законодатель прямо говорит, что неисполнение задолженности в течение трех месяцев в размере 100 тыс. руб. достаточно для возбуждения банкротного дела.

- Значит, передел продолжается?

- Увы, нельзя сделать вывод, что с переделом собственности в режиме банкротства покончено. Мы и сейчас очень много видим случаев, где механизм и способ возбуждения дел стал еще совершеннее, более продуманным, взвешенным со стороны тех, кто желает захватить предприятие. То есть механизм передела собственности в режиме банкротства сохранился и приобрел более изощренные способы. Это вексельные сделки, всевозможные переуступки долгов, при которых идет накопление долговых обязательств той или иной организации. И в этой связи мы уже неоднократно пытались довести свою позицию, в частности, в отношении градообразующих и стратегических предприятий.

"Банкротство стратегических предприятий, обеспечивающих безопасность государства", именно так и записано в законе, сегодня - большая проблема, вопрос государственного масштаба, пока недостаточно воспринятый теми лицами, в чьем ведении находится.

Заявления о банкротстве стратегических предприятий не имеют никакого отличия от обычных предприятий, кроме как по сумме долга. Банкротство обычного предприятия можно начать со 100 тыс. руб., стратегического - с 500 тыс. руб. И никаких других отличительных признаков механизма возбуждения дела нет!

А это ядерные, космические, всевозможные другие, не говоря уж о более секретных предприятиях, которые по этому закону, к сожалению, могут тоже попасть в процедуру банкротства. Нонсенс: отличительный признак, который законодатель отыскал, - только сумма. Как видим на практике, это неправильно.

По нашему мнению, должен быть отдельный специальный закон о банкротстве стратегических предприятий.

Историческая справка: в 1999 году по указанию действовавшего тогда руководства государства был разработан отдельный закон о банкротстве оборонно-промышленных предприятий, проект благополучно прошел три чтения в Думе, но на него было наложено вето бывшим президентом.

Конструкция отдельного закона, вероятнее всего, была бы разумной, потому что нельзя заниматься банкротством стратегических предприятий вообще. И в принципе тоже. Если мы банкротим стратегическую безопасность нашего государства, какие тут могут быть комментарии?

- Кому-то это выгодно?

- Представим следующую парадоксальную ситуацию. Решением суда подтверждена сумма задолженности в 100 или 200 тыс. руб. Организация Н. скупает несколько таких решений через уступку требований и накапливает 500 тыс., необходимых для возбуждения дела о банкротстве.

Стратегическое предприятие отработало, можно сказать, бесплатно для государства, выполнило оборонный заказ, государство осталось ему должно по тем или иным причинам. И волей-неволей попадает под признаки банкротства с помощью иных организаций, которые вовремя подсуетились и скупили долги.

В то же время государство доверило этому предприятию выполнение дальнейших оборонных стратегических заказов на миллионы долларов. Нонсенс: банкротство гиганта из-за каких-то 500 тысяч!

Государство поручает выполнение нового большого заказа, а "хвостики" долга бьют по предприятию. И новый Закон дает возможность наносить такие удары. Допустим, если заявитель предъявил иск на 500 тыс., то по новому Закону эта сумма может увеличиться после первого же заявления, которое суд примет в производство. Соблюдены все нормы АПК, федерального закона, и суд обязан принять заявление, деваться некуда.

До рассмотрения вопроса о введении процедуры наблюдения таких заявлений может поступить еще несколько. То есть сумма в один день может вырасти до суммы оборонного заказа, а может быть, и больше. Неизвестно, сколько долгов у этого предприятия может быть перекуплено еще кем-то.

- Какие нужны законодательные изменения?

- Хорошо было бы внести следующее изменение: организацию-заявителя до введения процедуры наблюдения оставить в единственном числе и повременить с возможностью предъявления иных заявлений в этот период. Ничего страшного не произошло бы. Как правило, мы назначаем наблюдение в течение месяца. Зачем ставить под удар предприятие за несколько дней до решения суда?

В противном случае за месяц долг может возрасти фантастически. Если предприятие задержалось с выплатой в пятьсот тысяч, вряд ли оно сможет выплатить полтора миллиона. Поэтому, с нашей точки зрения, если концептуально ничего не изменится, не появится отдельного закона, то пока достаточно принять хотя бы два изменения относительно оборонных стратегических предприятий.

Первое: ни одно дело не должно быть возбуждено без акта судебного пристава о невозможности взыскания денежных средств. Второе: если такое дело возбуждено и есть названный акт, то до введения процедуры наблюдения не должны приниматься иные заявления от других заявителей.

- Пока законодатель определится, сколько еще, обанкротив, переделят?

- Отдельные практические вопросы можно было бы оперативно решить следующим небольшим административным новшеством. Директора стратегических предприятий, заключая вексельную сделку в рамках закона, имеют возможность внести запись: "Без оборота на меня" в вексель, передаваемый предприятию в счет оплаты.

Сегодня у них есть возможность и не вносить такой записи. Как ни странно, это основной момент вексельных схем, подводящих предприятия под банкротство.

При внесении данной записи вексель переуступается или перепродается, и хотя именно с директором рассчитывались данным векселем, он остается обязанным заплатить по нему. Понятно, в этой схеме у того, кто выдал этот вексель, денег нет и быть не должно, а тот, кому он выдан - и есть заказчик банкротства (тот, кто желает и будет банкротить по решению суда именно это оборонное предприятие).

Представляется, чтобы этого не происходило, необходимо издать на уровне правительства распоряжение или иной документ, который обязывал бы руководителей госпредприятий делать безвозвратный на себя индоссамент на векселе.

Точнее сказать невозможно, но процентов пятьдесят или более всевозможных вексельных комбинаций и схем просто отомрут, потому что им не за что будет цепляться.

- Много предприятий, требующих особой защиты?

- Сейчас появился список социально значимых и стратегических предприятий. Правительство своим распоряжением от 09.02.2004 утвердило перечень. По всей России, кажется, в нем 1131 предприятие.

С учетом некоторой законодательной несмелости решение этой государственной проблемы видел бы таким образом. Список есть, согласно ему и надо ограничить банкротство. Отсрочено же исполнение закона по ТЭКу. Почему-то усмотрели, что банкротство предприятий ТЭК опасно для государства, а стратегических нет.

Опять нонсенс, поскольку не может быть никакой энергетики без безопасности государства. Завтра придут с банкротством космического или ядерного предприятия, и ни один суд ничего сделать не сможет, если будут соблюдены все формальные признаки. Потом обвинят, конечно, суд как последнюю инстанцию, которая принимает окончательные решения.

- Чтобы подытожить тему, сегодня основная польза была бы от внесудебной работы?

- На мой взгляд, именно так. Интересы государства представляют очень много разных силовых органов: МВД, ФСБ, прокуратуры, счетной палаты, и иных. Если бы усилия этих органов объединить в один кулак, наладить их координацию, как это сделано в семи федеральных округах при полпредах. Однако, следует отметить, что такая работа дает результаты на уровне округов, но на уровне Федерации, на более высоком государственном уровне она иногда не дает их вовсе.

Имею в виду те предприятия, которые вышли за рамки округов, и один координационный совет округа не может решить проблему другого округа, поскольку требуется вмешательство центра, администрации Президента России. Есть такие глобальные предприятия, когда нужно учесть возможности многих федеральных министров. Давно уже об этом говорим.

По самым глобальным действующим стратегическим предприятиям кто-то из помощников Президента РФ должен лично контролировать эту тему и владеть информацией более оперативно. По вопросам относительно каждого второго предприятия обращаются именно к Президенту, но уже с определенным опозданием. Нет координации - нет информации - нет соответствующих результатов. Точнее, результат один - ущерб государству.

Когда же возбуждается банкротство, задолженность предприятия порой значительно возрастает. А никаких резервных фондов по спасению нужных государству предприятий нет. Предприятие делает оборонный заказ, не зная когда с ним рассчитаются.

Государство, вступая в гражданский оборот, не думает о рисках, не имеет строки в ежегодно священном бюджете для оплаты своих долгов?

- И это опасно. Когда отрабатывали главу этого закона, видимо, законодатели не предполагали, что такого масштаба предприятия будут входить против всех ожиданий в данную процедуру. За год действия закона были попытки захватить четыре предприятия, ядерной и космической, и иной весомой значимости.

У нас есть письмо Председателя ВАС РФ, предлагающее судам извещать полпредов о социально значимых и т.п. предприятиях. Мы предоставляем данную информацию, но результата досудебной работы не ощущаем.

В исключительных случаях какое-то предприятие рассчитывается. Есть НИИ, по которым шесть раз прекращали банкротное производство, их седьмой раз запускают в эти процедуры.

Государство обязано отслеживать подобные случаи, но не делает этого. Одно время по Москве такой мониторинг по банкротству осуществлялся (сейчас тот комитет работает с другими полномочиями).

- Востребован ли институт финансового оздоровления?

- У нас случаев его применения, к сожалению, не было, хотя мы очень рассчитывали, что этот институт заработает. Вместо Минимущества создано федеральное агентство по управлению федеральным имуществом. И на этот орган возлагаются определенные надежды. Из-за того, что позиция государства в лице Минимущества была весьма пассивной в судебных заседаниях, мы никак не могли выйти на процедуру финансового оздоровления. Поскольку по закону, для того чтобы ввести эту процедуру, необходим ряд требований, одно из которых - ходатайство собственника, которым являлось Минимущество.

Представители министерства либо не являлись в заседание, либо не проявляли свою позицию в активном режиме. По крайней мере, суду она оставалась неизвестной.

К сожалению, такое поведение министерства - норма. И, конечно, не в интересах государства.

Необходимо участие курирующих комитетов (Росвооружение, Росавиакосмос). Они стали далеки от предприятий, не видна их работа, которая могла бы, вероятно, дать какую-то пользу. На уровне Госдумы и на уровне Совета Федерации издаются политические сильные красивые документы "Ядерная безопасность в опасности" и т.п., а реально ничего не меняется. Идет имитация работы...

Институт банкротства не должен использоваться для подрыва обороноспособности и национальной безопасности государства.

Первое: ни одно дело не должно быть возбуждено без акта судебного пристава о невозможности взыскания денежных средств. Второе: если такое дело возбуждено и есть названный акт, то до введения процедуры наблюдения не должны приниматься иные заявления от других заявителей.

"эж-ЮРИСТ", N 22, июнь 2004 г.