Советский финдиректор (Н. Лейман, "Расчет", N 7, июль 2004 г.)

Советский финдиректор

В 1971 году Павел Болотов - самый молодой главбух Ставрополья. К концу 80-х он первым в СССР полностью перевел сельскую бухгалтерию на компьютерный учет. Его именем называли деньги, и он же был вынужден несколько лет "топтать зону".

Молодо - не значит зелено

Этого уникального человека я знаю со времен студенческой практики. Помню, он поразил меня, будущего экономиста - организатора сельхозпроизводства, заявлением о том, что сократил планово-экономический отдел. За ненадобностью и никчемностью.

И вот полтора десятка лет спустя мы бродим с ним по когда-то благоухающей розами центральной усадьбе бывшего совхоза-миллионера "Бештау". В былые времена это было лучшее винодельческое хозяйство Ставропольского края.

- Здесь я оказался по счастливой случайности в 1979 году, - вспоминает Павел Болотов. - Вышел на перекур с лекции в райкоме, а когда вернулся, то очутился в аудитории, где сидели не главбухи, а руководители хозяйств. Дверью ошибся. Лектор нес какую-то околесицу, я попросил слово и поправил его. А в перерыве ко мне подошел Виктор Афанасьев, тогдашний директор совхоза "Бештау", и предложил возглавить бухгалтерию его хозяйства.

Воспоминание о первой встрече с будущими подчиненными вызывает сегодня у Павла улыбку:

- Чтобы собрать их всех вместе, потребовался актовый зал. Кроме полусотни бухгалтеров там было шесть операторов машинно-счетной станции совхоза. Мне сказали, что они занимаются лишь расчетно-платежными ведомостями по зарплате, и я тут же пообещал, что переведу на механизированный учет всю бухгалтерию. Кто-то начал возмущаться, многие - откровенно злорадствовать и смеяться. Дело в том, что незадолго до смены работы местная газета "Коммунист" отчихвостила меня за промах, допущенный в хозяйстве, где я работал прежде. Зациклился я тогда на механизациии учета и... задержал срок сдачи годовой отчетности.

Все уговаривали отказаться от комплексной автоматизации, говоря современным языком, и ограничиться лишь отдельными участками бухгалтерии. Однако я был против дробления единой информационной базы. Поэтому вскоре мы стали отвозить всю первичку на машинно-счетную станцию статуправления и получать уже обработанную информацию.

- А при чем здесь статуправление, если в совхозе была своя машинно-счетная станция?

- Своя не шла ни в какое сравнение с той, что была в статуправлении. Раньше со всем проблемы были. Даже автомобиль для перевозки первички мы выбивали аж через министерство. Правда, так и не выбили, приходилось возить на чем придется.

С миру по компьютеру

- Управление статистики, отчитавшись в центр об успешном эксперименте, перестало добросовестно обрабатывать наши документы. То у них свет отключили, то оператор заболел, - до сих пор не может успокоиться Павел Болотов. - В общем, решили мы пойти другим путем.

Главная проблема была в компьютерах. Заграничное старье поставляли в основном комсомольцы из столичного ЦК. Мы встретились в каком-то московском подвале. Шустрые комсомольцы, увидев крестьянских детей с чековыми книжками в нагрудных карманах, заломили по 400 тысяч советских (!) рублей за один компьютер. Мы ушли, не попрощавшись.

Первый компьютер нам уступил один академик за 35 тысяч рублей, разомлев от марочного вина совхозного производства. Из Москвы приехали программисты с косичками и стали обучать наших бухгалтеров правильно вбивать первичку.

Возле компьютера висел график, девочки работали попеременно, не менее часа каждая, почти до полуночи. И все же одного компьютера катастрофически не хватало. Пришлось договариваться с Терским конным заводом. Породистых жеребцов они продавали за доллары, необходимые для приобретения компьютера. Сделку провернули не то что через третьих лиц, а вообще через пятые руки.

Последний, третий компьютер к нам попал из Пакистана в обмен на прошву ивановских мастериц. Соседний совхоз поставлял в Иваново корм для подсобного хозяйства. Оно расплатилось с нашими соседями компьютером, который мы потом у них выменяли по бартеру.

В результате наш совхоз стал первым в стране сельхозпредприятием с полностью автоматизированной бухгалтерией. На дворе был 1989 год.

Деньги им. Болотова

Первый и последний советский президент Михаил Горбачев отличился не только вырубкой виноградников в годы сухого закона. Он ввел в оборот понятия "перестройка", "самофинансирование" и "хозяйственная самостоятельность". По велению партии к 1989 году совхоз превратился в почти средневекового суверена над хозрасчетными подразделениями-вассалами. Отлаженный учетный процесс стал превращаться в головоломку.

К тому времени Павел Болотов стал заместителем директора по экономическим вопросам. Должность главного бухгалтера он также оставил за собой, поскольку только она давала право второй подписи на документах.

Чтобы понять, как наладить учет при арендном подряде, Болотов отправился в Тульскую область. По приезде он провел 112 собраний (!) в различных подразделениях совхоза.

- Как сейчас помню, нас буквально ошеломило известие о том, что внутри совхоза будут ходить собственные деньги, которые напечатает минераловодская типография. Их тут же окрестили "болотовками" (произносится с ударением на третий слог - прим. ред.), - вспоминает бывший главный агроном совхоза Владимир Бушуйский. - Расчеты между подразделениями действительно упростились: вместо многочисленных требований и накладных на внутреннее перемещение достаточно было отдать бумажку с энным денежным номиналом.

Божья усадьба

Наступил 1995 год. Перестройка давно сменилась курсом на рыночную экономику. Из-за растущей инфляции от "болотовок" пришлось отказаться. Лопнули как мыльный пузырь обещания правительства завалить село качественными товарами и импортными тракторами.

Этим обязательствам почти верили: ведь селянам выдали серьезные документы - чеки "Урожай-90". Часть из них хранилась в сейфе совхоза, который к тому времени стал открытым акционерным обществом "Бештау-Темпельгоф".

Немецкое слово в названии новоиспеченного акционерного общества означает "божий дом" или "божья усадьба". Пришло оно из середины XIX века от немецких колонистов, арендовавших земли будущего совхоза у местного князя Орбелиани.

Увы, события, развернувшиеся в центральной усадьбе переименованного хозяйства, отнюдь не соответствовали благолепному названию. Получив распоряжение обменять чеки "Урожай-90" на деньги, Павел Болотов решил соблюсти интересы хозяйства.

Если чеки сдавало юридическое лицо, то ему выплачивали сумму почти вполовину меньше, чем простому колхознику или другому селянину. Поэтому кассиру Болотов отдал распоряжение сдать чеки будто бы от себя лично.

Естественно, все деньги были оприходованы в кассу. Тем не менее вполне обыденная финансовая операция стала для нового директора совхоза Владимира Колодько поводом для обвинения в махинациях ставшего вдруг неугодным Павла Болотова.

Это стало последней каплей терпения, и Болотов уволился. Через пару месяцев директор пропесочил бывшего зама на общем собрании. А еще через несколько недель Колодько был расстрелян из пистолета в собственном кабинете...

Почти Голгофа

Видимо, милиции было недосуг разбираться в многочисленных связях между теневиками и директором ОАО "Бештау-Темпельгоф". В качестве козла отпущения выбрали Павла Болотова. По версии следствия бывший зам по экономическим вопросам, он же главбух, желал смерти своему руководителю и стал заказчиком убийства. Помимо убийства в обвинении фигурировали "махинации" с чеками "Урожай-90".

Сам Болотов вспоминает о тех событиях так, как будто был сторонним наблюдателем:

- Увольнялся из совхоза я с легкой душой. В то время аудиторы были нарасхват, информационный голод был настоящим бедствием для бухгалтеров. Я постоянно следил за прессой, делал нужные вырезки об изменениях в законодательстве, имел связи в налоговых инспекциях. От клиентов не было отбою...

Вдруг - повестка, велят явиться в контору совхоза. Почти при входе на меня кинулись два амбала и скрутили "в ласточку". Знаете, это когда руки заламывают назад так, что голова клонится к коленям, надевают наручники и вдвоем ведут на цепях, как бешеного пса. В таком виде меня проволокли от конторы до лавочки напротив магазина. У нас ее брехаловкой называют, так как все сплетни рождаются именно на ней.

17 дней я отбывал в камере предварительного заключения, 20 месяцев - в следственном изоляторе. Обвинение в махинациях с чеками всерьез не воспринималось: конечно, мое распоряжение не было вполне законным, но не в карман же я эти деньги положил! А в то, что я был заказчиком убийства, верил, на мой взгляд, только следователь. Я сразу почувствовал, что судья на моей стороне. Однако его вдруг сменили, а меня 8 марта 1997 года отправили на зону отбывать 14-летний срок.

Как память о том времени Павел Павлович хранит письмо Верховного Суда от 26 июля 1998 г. N 260п98 с сообщением об отмене несправедливого приговора "в части осуждения Болотова П.П. по ст.ст. 17 и 102 п. "в" УК РСФСР... за недоказанностью его участия в совершенном преступлении". Он широко улыбается, рассказывая, как бегал по зоне с обходным листком:

- Ну что, скажите, можно вынести с зоны? Только тюремные шаровары. Кстати, в них я и явился домой. Человек, который должен был передать мне цивильную одежду, куда-то запропастился, а у меня не было сил его дожидаться.

Как и не уходил

Уже через месяц после возвращения Павел Болотов стал заместителем директора по экономическим вопросам на винзаводе в Минеральных водах и постоянным консультантом акционерного общества "Бештау-Темпельгоф".

Работа занимала много времени, с семьей общаться почти не удавалось, и он ушел с винзавода. Основным местом его работы стала бухгалтерия оптовой базы лекарственных средств, которую он возглавляет и сейчас. Консультирование "Бештау-Темпельгоф" Павел Болотов не оставил - это его сельскохозяйственное хобби.

Прощаясь, я вдруг подумала, что он очень похож на бухгалтеров начала прошлого века, как о них рассказывает наш постоянный автор, профессор Ярослав Соколов. Новаторские идеи, блестящая карьера... Хорошо, сейчас не 37-й год, и у нашей истории классический хеппи-энд.

Н. Лейман

"Расчет", N 7, июль 2004 г.