Решение Европейского Суда по правам человека от 26 октября 2017 г. по вопросу приемлемости жалобы N 3068/06 "Тамара Георгиевна Салий (Tamara Georgiyevna Saliy) против Российской Федерации" (Третья Секция)

Европейский Суд по правам человека
(Третья Секция)

Решение по вопросу приемлемости
жалобы N 3068/06
"Тамара Георгиевна Салий (Tamara Georgiyevna Saliy) против Российской Федерации"

По делу "Тамара Георгиевна Салий против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) (Третья Секция), заседая 26 октября 2017 г. Комитетом в составе:

Хелен Келлер, Председателя Комитета Суда,

Пере Пастора Вилановы,

Алёны Полачковой, судей,

а также при участии Фатош Арачи, заместителя Секретаря Секции Суда,

рассмотрев указанную жалобу, поданную 27 октября 2005 г.,

принимая во внимание меморандум по делу, представленный в Европейский Суд властями Российской Федерации, и замечания, представленные в ответ заявительницей,

вынес следующее Решение:

Факты

Заявительница Тамара Георгиевна Салий является гражданкой Российской Федерации. Она родилась в 1947 году и проживает в г. Ростове-на-Дону. Ее интересы представлял адвокат В. Орлов, практикующий в г. Ростове-на-Дону.

Власти Российской Федерации были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде Г.О. Матюшкиным, а затем его преемником в этой должности М.Л. Гальпериным.

A. Обстоятельства дела

Обстоятельства дела, как они были представлены сторонами, могут быть изложены следующим образом.

1. Предыстория дела и спор относительно выселения заявительницы

Заявительница и ее совершеннолетний сын проживали вместе с другими жильцами в коммунальной квартире. Данная квартира находилась в доме 1890 года постройки, расположенном в центре г. Ростова-на-Дону и признанного историческим памятником. Согласно техническому паспорту квартиры степень износа ее строительных элементов составляла 72%. Земельный участок, на котором находился дом, принадлежал муниципальным властям.

В 2001 году в результате приватизации заявительница стала собственницей двух комнат в этой квартире. В 2003 году она приобрела право собственности на несколько других помещений в квартире (на ванную, туалет, коридор и кухню). В 2004 году она продала одну треть своей доли в праве собственности сыну. Жилая площадь принадлежащего заявительнице и ее сыну помещения составляла 25,4 кв.м, а общая площадь - 52,7 кв.м.

В 2001 году местные власти решили изменить облик центра города и выдали частной компании разрешение на строительство бизнес-центра и гостиницы на месте вышеуказанного дома сроком на три года.

Частная компания оплатила экспертизу с целью определения технического и санитарного состояния здания. Эксперты осмотрели здание, проверили прочность его строительных элементов и поручили другому учреждению определить состояние деревянных конструкций помещения. В январе 2004 года эксперты представили подробное заключение о состоянии здания. В заключении отмечалось наличие больших трещин в стенах зданий, деформации, нестабильность и изношенность "практически всех строительных элементов", а также появление недостатков, приводивших к уменьшению несущей способности строительных конструкций. В заключении также отмечалось, что деревянные конструкции были поражены сухой гнилью и насекомыми-ксилофагами. Эксперты пришли к выводу, что некоторые части здания находились в аварийном или предаварийном состоянии и могли обрушиться в любой момент, в связи с чем дальнейшая эксплуатация здания была невозможна. Полагая, что капитальный ремонт не был оправдан с технической и экономической точек зрения, эксперты рекомендовали снести дом, за исключением фасада, который подлежал ремонту, и построить идентичное здание на его месте.

Из материалов дела следует, что в неустановленную дату проект строительства гостиницы на этом месте был отменен.

В марте 2004 году местная междисциплинарная комиссия ознакомилась с вышеупомянутым заключением экспертизы и осмотрела здание. На основании протокола осмотра и подпункта "d" статьи 2.3 Положения по оценке непригодности жилых домов и жилых помещений государственного и общественного жилищного фонда для постоянного проживания (см. ниже раздел "Соответствующее законодательство Российской Федерации") 7 апреля 2004 г. районная администрация приняла постановление, в котором несколько квартир в доме, включая квартиру заявительницы и ее сына, были признаны аварийными и угрожавшими обрушением (далее - постановление об аварийном состоянии).

22 июня 2004 г. мэр города вынес постановление об утверждении списка лиц, подлежавших отселению. В данном списке были указаны заявительница и ее сын. 4 октября 2004 г. мэр принял другое постановление, согласно которому последние становились собственниками новой двухкомнатной квартиры (далее - постановление об отселении). Площадь данной квартиры, находившейся на тот момент в муниципальной собственности, составляла 59,9 кв.м, из которых 5,8 кв.м занимала лоджия. Жилая площадь квартиры составляла 27,5 кв.м.

Заявительница возражала против выселения, и администрация обратилась в суд с требованием об отселении заявительницы и ее сына в упомянутую выше новую квартиру. В ходе процесса ответчики были представлены адвокатом.

4 апреля 2005 г. Кировский районный суд г. Ростова-на-Дону, ссылаясь на статьи 49.3, 93 и 97 старого Жилищного кодекса (см. ниже раздел "Соответствующее законодательство Российской Федерации"), удовлетворил требования администрации. Суд счел, что проживание ответчиков в спорной квартире могло привести к обрушению здания или его части и что их отселение было вызвано объективной необходимостью защиты их жизни. Суд сравнил общую площадь в коммунальной квартире, принадлежавшую заявительнице и ее сыну (52,7 кв.м без учета их доли в праве на общее имущество), и в новой квартире (59,9 кв.м), а также их жилую площадь (25,4 кв.м в старой квартире и 27,5 кв.м в новой) и пришел к выводу, что новое жилое помещение было равноценно старому.

Заявительница через своего адвоката подала жалобу на это решение суда. Она жаловалась на то, что общая площадь новой квартиры была меньше той, которую заявительница, по ее мнению, занимала в коммунальной квартире, а именно 68,1 кв.м, из которых 15,4 кв.м соответствовали доле заявительницы и ее сына в праве на общее имущество.

Она приложила к жалобе отчет об оценке стоимости комнат, принадлежавших ей и ее сыну в коммунальной квартире, и заключение о стоимости новой квартиры. Оба документа были датированы 22 апреля 2005 г. Заявительница объяснила, что она не могла представить данные документы в суд первой инстанции, поскольку администрация предоставила технический паспорт новой квартиры только в последнем судебном заседании. Она признала в то же время, что копия технического паспорта была приложена к исковому заявлению администрации. В соответствии с представленными заявительницей отчетами стоимость новой квартиры была на 200 000 рублей меньше стоимости старой.

23 мая 2005 г. Ростовский областной суд (далее - областной суд) оставил жалобу заявительницы без удовлетворения. Областной суд подчеркнул, что решение о выселении было принято на основании постановлений от 7 апреля, 22 июня и 4 октября 2004 г., которые, по мнению суда, соответствовали закону, не были оспорены в судебном порядке и были действительными. Областной суд не принял к рассмотрению упомянутые выше отчеты об оценке, признав их новыми доказательствами, которые не могли быть приняты во внимание судом кассационной инстанции.

Впоследствии заявительница получила заключение экспертизы о техническом и санитарном состоянии коммунальной квартиры. После осмотра данной квартиры 15 июля 2005 г. эксперт составил заключение, согласно которому состояние квартиры было неудовлетворительным в силу повышенного износа строительных элементов, что использование квартиры было возможно только после капитального ремонта, но что он не угрожал обрушением здания. Судя по материалам дела, заявительница не представляла данное заключение в какие-либо органы власти Российской Федерации.

В 2006 и 2010 годах заявительница обращалась с требованием о пересмотре дела по вновь открывшимся обстоятельствам. Ее требования были основаны сначала на упомянутых выше экспертных заключениях, затем на том факте, что постановление об аварийном состоянии утратило силу (см. ниже). Ее требования были оставлены без удовлетворения.

2. Дальнейшие жалобы заявительницы

В 2006 году, по-прежнему ссылаясь на заключения об оценке от 22 апреля 2005 г., заявительница обратилась с требованием об отмене постановления об отселении на основании того, что площадь и стоимость новой квартиры были меньше, чем площадь и стоимость старой. Заявительницу представлял тот же адвокат.

11 апреля 2006 г. Ленинский районный суд г. Ростова-на-Дону оставил жалобу заявительницы без удовлетворения по причине пропуска трехмесячного срока для обращения с требованием об отмене административного акта. Заявительница не обжаловала данное постановление, и оно вступило в силу 21 апреля 2006 г.

В 2009 году администрация объявила утратившим силу постановление об аварийном состоянии по причине отсутствия в протоколе осмотра междисциплинарной комиссии некоторых обязательных сведений, а также вывода о состоянии другой квартиры в том же здании.

В 2010 году, ссылаясь на то, что постановление об аварийном состоянии утратило силу, сын заявительницы обратился с требованием о признании недействительными постановлений от 22 июня и 4 октября 2004 г. Он утверждал, что в связи с тем, что постановление об аварийном состоянии утратило силу, оснований для отселения больше не существовало. Кроме того, он полагал, что состав междисциплинарной комиссии был незаконным. Заявительница участвовала в деле в качестве третьей стороны. 11 октября 2010 г. Ленинский районный суд объявил данные постановления недействительными, однако 23 декабря 2010 г. областной суд отменил решение в кассационной инстанции и оставил требования без удовлетворения по существу и в отношении пропуска трехмесячного срока.

B. Соответствующее законодательство Российской Федерации

В старом Жилищном кодексе, который действовал во время событий настоящего дела, не содержалось термина "коммунальная квартира". Согласно статье 41 нового Жилищного кодекса, вступившего в силу 1 марта 2005 г., собственникам комнат в коммунальной квартире принадлежат на праве общей долевой собственности помещения в такой квартире, используемые для обслуживания более одной комнаты, то есть общее имущество в коммунальной квартире.

Соответствующие положения статьи 49.3 старого Жилищного кодекса изложены в Постановлении Европейского Суда по делу "Ткачевы против Российской Федерации" (Tkachevy v. Russia) от 14 февраля 2012 г., жалоба N 35430/05* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2014. N 5 (примеч. редактора).), § 19). Согласно статье 93 данного кодекса, если жилое помещение угрожает обрушением, отселяемым жильцам должно предоставляться другое подходящее помещение. Статья 97 указанного кодекса предусматривала, что это жилое помещение должно было соответствовать санитарным и техническим нормам и находиться в том же районе.

Согласно подпункту "d" статьи 2.3 Положения по оценке непригодности жилых домов и жилых помещений государственного и общественного жилищного фонда для постоянного проживания, утвержденного приказом министра жилищно-коммунального хозяйства от 5 ноября 1985 г. N 529, к непригодным для проживания относились, в частности, жилые дома при возникновении угрозы аварии (обрушения) здания в результате достижения предельного физического износа несущих строительных конструкций (деформаций, повреждений, снижения прочности и несущей способности) или деформации основания здания.

Жалобы

Ссылаясь на статью 1 Протокола N 1 к Конвенции, заявительница жаловалась на выселение из квартиры, которая была признана (по мнению заявительницы, неверно) аварийной, и на отселение в квартиру, площадь которой была меньше.

Право

Заявительница утверждала, что ее выселение из квартиры, которую она считала пригодной для жилья, и ее отселение в квартиру меньшей, по мнению заявительницы, площади и стоимости, являлись нарушением статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции, которая в соответствующей части гласит:

"Каждое физическое или юридическое лицо имеет право на уважение своей собственности. Никто не может быть лишен своего имущества иначе как в интересах общества и на условиях, предусмотренных законом и общими принципами международного права...".

A. Жалоба на нарушение статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции

1. Доводы сторон

Власти Российской Федерации отмечали, что старая квартира заявительницы находилась в аварийном состоянии и была непригодной для проживания. Они ссылались в этой связи на заключение экспертизы от января 2004 года, а также на заключение судебной экспертизы от декабря 2005 года в рамках дела, инициированного собственником другой квартиры, находившейся в том же доме. Согласно последнему заключению экспертизы большинство строительных конструкций здания более не могло эксплуатироваться надежным образом, поскольку несколько элементов конструкции угрожали обрушением.

Власти Российской Федерации пришли к выводу, что, учитывая изношенность здания, выселение было объективно необходимо для защиты жизни проживавших в нем лиц. При таких обстоятельствах они считали, что местные власти имели право признать квартиры аварийными и принять меры по отселению жильцов, несмотря на отмену районной администрацией постановления об аварийном состоянии в 2009 году.

По мнению властей Российской Федерации, выселение заявительницы из спорной квартиры было предусмотрено положениями закона, которые действовали во время событий настоящего дела.

Что касается судьбы здания, власти Российской Федерации утверждали, что на момент подачи их меморандума, в марте-апреле 2013 года, здание не было снесено, в нем не было жильцов, за исключением нескольких еще не отселенных лиц, и в нем не проводился ремонт. Власти Российской Федерации указали два варианта развития событий в будущем с учетом архитектурной и исторической ценности здания: реконструкция либо снос с последующим строительством идентичного здания, воспроизводящим характеристики старого. Данное обстоятельство, по мнению властей Российской Федерации, отличало настоящее дело от упомянутого выше Постановления Европейского Суда по делу "Ткачевы против Российской Федерации", в котором после принудительного выселения заявителей под предлогом аварийности здания последнее было отремонтировано и стало местом для постройки роскошных апартаментов.

Наконец, власти Российской Федерации утверждали, что новая квартира была как минимум равноценна старой. Они оспаривали расчеты заявительницы относительно площади общих частей коммунальной квартиры и, ссылаясь на технический паспорт здания, указывая, что доли заявительницы и ее сына составляли 10,3 кв.м, а не 15,4 кв. м, как утверждала заявительница. Таким образом, заявительнице и ее сыну принадлежали 63 кв. м площади коммунальной квартиры. По утверждениям властей Российской Федерации, в отчете об оценке от 22 апреля 2005 г. стоимость комнат, принадлежавших заявительнице и ее сыну, была искусственно завышена. Они подчеркивали, что квартира, в которую заявительница была отселена, была новой, и ее площадь была практически равна площади старой. Власти Российской Федерации пришли к выводу, что вмешательство было соразмерно преследуемой правомерной цели и не привело к возложению на заявительницу чрезмерного бремени.

Заявительница утверждала, что ее старой квартире не угрожало обрушение и что, следовательно, ее выселение было необоснованным. Она ссылалась в этом отношении на заключение от 15 июля 2005 г. об отсутствии элементов конструкций, грозивших обрушением. Заявительница утверждала, что несколько человек на момент подачи замечаний по делу, то есть в марте 2013 года, продолжали проживать в данном здании. К тому же она полагала, что выселение жильцов с целью строительства на месте спорного здания бизнес-центра и гостиницы не соответствовало каким-либо законным общественным интересам. Наконец, ссылаясь на свои расчеты, заявительница указывала, что стоимость и площадь ее новой квартиры были меньше стоимости и площади старой.

2. Мнение Европейского Суда

Европейский Суд отмечает, что сторонами не оспаривалось, что комнаты, принадлежавшие заявительнице в коммунальной квартире, являлись ее "имуществом" по смыслу статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции и что ее принудительное отселение представляло собой вмешательство по смыслу той же статьи. Европейский Суд напоминает, что вмешательство в право на уважение собственности может быть оправдано только в том случае, если оно преследует общественно полезную цель и является соразмерным данной цели.

Европейский Суд также отмечает, что жалобы заявительницы имеют два аспекта. Во-первых, она оспаривала существование общественно полезной цели. Она полагала, что ее квартира была несправедливо признана аварийной и что настоящей целью ее выселения было строительство гостиницы на месте дома, в котором она жила. Во-вторых, она считала, что компенсация за лишение права собственности была недостаточной.

(a) О состоянии старой квартиры и о цели выселения

Европейский Суд отмечает, что изначально власти планировали построить гостиницу и бизнес-центр на месте дома, в котором проживала заявительница. Европейский Суд подчеркивает, что разрешение на строительство было действительным три года начиная с 2003 года, и что по неуказанным в деле причинам данное строительство не было осуществлено.

Европейский Суд отмечает также, что процесс, инициированный администрацией в 2005 году с целью выселения заявительницы, был вызван не необходимостью строительства новых зданий на месте дома, а аварийным состоянием квартиры заявительницы. Европейский Суд констатирует, что постановление об аварийном состоянии основывалось на результатах осмотра дома междисциплинарной комиссией и на заключении экспертизы об аварийном состоянии квартиры. Европейский Суд указывает, что заявительница со своей стороны полагала, что дом не был аварийным. Однако Европейский Суд отмечает, что заявительница, которая была представлена адвокатом во внутригосударственных судах, не пыталась оспорить заключение экспертизы от января 2004 года и никогда не утверждала, что у нее не было доступа к данному документу. Европейский Суд замечает, что заявительница также не утверждала, что в отношении ее квартиры или дома, в котором она проживала, должны были быть вскоре проведены ремонтные работы. Что касается заключения экспертизы от июля 2005 года о том, что дому не угрожало обрушение, Европейский Суд отмечает, что заявительница не представила данный документ в ходе рассмотрения дела во внутригосударственных судах. Таким образом, Европейский Суд заключает, что заявительница не оспорила вывод об аварийном состоянии дома в судах Российской Федерации (см. также, mutatis mutandis, Постановление Европейского Суда по делу "Врзич против Хорватии" (Vrzic v. Croatia) от 12 июля 2016 г., жалоба N 43777/13, §§ 113-114).

Европейский Суд также отмечает, что, несмотря на отмену в 2009 году районной администрацией постановления об аварийном состоянии дома, данное решение было принято по причинам, которые не были связаны с самим выводом об аварийном состоянии дома. В остальном, за исключением экспертного заключения от июля 2005 года, составленного после визуального осмотра квартиры и также содержавшего вывод о чрезмерном износе конструкций и невозможности продолжения проживания в доме, пока он находился в таком состоянии, ни один из материалов дела не позволяет Европейскому Суду сомневаться в выводах об аварийном состоянии дома, которые содержались в экспертном заключении от января 2004 года, составленном после проведения экспертиз прочности элементов конструкций здания.

При данных обстоятельствах Европейский Суд соглашается с тем, что целью выселения было аварийное и угрожавшее обрушением состояние квартиры заявительницы.

(b) В отношении компенсации за лишение имущества

Европейский Суд отмечает, что заявительница основывала данную жалобу на отчетах об оценке от 22 апреля 2005 г., составленных и представленных после вынесения решения о ее отселении в новую квартиру. Что касается аргумента заявительницы о том, что она не могла представить данные доказательства в суд первой инстанции, Европейский Суд делает следующие замечания.

Во-первых, заявительница противоречит сама себе, утверждая, что технический паспорт новой квартиры был представлен лишь в последнем судебном заседании, при этом признавая, что в ее распоряжении была копия данного документа, приложенная к исковому заявлению. Во-вторых, даже если предположить, что она получила технический паспорт только в последнем судебном заседании, заявительница, которая была представлена профессиональным адвокатом, не потребовала отложения судебного заседания или приостановления производства по делу, чтобы сравнить стоимость двух квартир. Она также не заявляла суду ходатайство о назначении судебной экспертизы по этому вопросу. Наконец, Европейский Суд полагает, что заявительница не нуждалась в техническом паспорте новой квартиры, чтобы заказать отчет об оценке стоимости старой квартиры. Следовательно, заявительница сама поставила себя в невыгодное положение (см. также, mutatis mutandis, упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Врзич против Хорватии", §§ 113-114).

Что касается жалобы заявительницы, поданной с целью отмены постановления об отселении на основании данных отчетов, Европейский Суд отмечает, что данная жалоба была оставлена без удовлетворения как поданная с нарушением срока и что заявительница не подала апелляционную жалобу. Европейский Суд считает, что подача заявления о пересмотре дела по вновь открывшимся обстоятельствам представляла собой попытку заявительницы исправить свою ошибку после того, как она без убедительных причин не представила указанные выше отчеты в суд первой инстанции. Европейский Суд полагает, таким образом, что требование о пересмотре дела было явно неэффективным.

Наконец, Европейский Суд отмечает, что заявительница никогда не требовала от органов государственной власти или в судах Российской Федерации учитывать историческую и архитектурную ценность здания для целей исчисления размера компенсации (см. для сравнения, mutatis mutandis, Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Козасиоглу против Турции" (Kozacioglu v. Turkey) от 19 февраля 2009 г., жалоба N 2334/03).

Что касается количества квадратных метров, принадлежавших заявительнице и ее сыну в старой квартире, Европейский Суд отмечает, что сторонами не оспаривалось, что заявительнице и ее сыну вдвоем принадлежало 52,7 кв.м в коммунальной квартире и что общая площадь новой квартиры, в которой была лоджия, составляла 59,9 кв.м. Однако стороны не пришли к согласию относительно точной площади, принадлежавшей заявительнице и ее сыну в общих частях старой квартиры: по мнению заявительницы, она составляла 15,4 кв.м, а, по мнению властей Российской Федерации - 10,3 кв.м. Европейский Суд отмечает, что стороны также не были согласны относительно того, следовало ли включать лоджию в общую площадь новой квартиры.

Европейский Суд напоминает, что он не является судом первой инстанции. У него нет возможности, а также это не входит в функции международного суда, выносить решение по делам, которые предполагают установление изначальных фактов или расчет финансовой компенсации: это две задачи, которые в принципе и в целях соблюдения субсидиарности надлежит выполнять внутригосударственным судам (см., например, Решение Большой Палаты Европейского Суда по делу "Демопулос и другие против Турции" (Demopoulos and Others v. Turkey) от 1 марта 2010 г., жалоба N 46113/99 и семь других жалоб, § 69).

В настоящем деле Европейский Суд не усматривает произвола в мотивировке постановлений внутригосударственных судов, которые находятся в более выгодном положении для того, чтобы устанавливать факты и толковать закон, и которые пришли к выводу о том, что площадь обоих квартир была одинаковой. Таким образом, Европейский Суд признает, что компенсация, присужденная заявительнице в связи с ее отселением, была соразмерной.

(c) Заключение

Принимая во внимание вышеизложенное, Европейский Суд полагает, что эта жалоба заявительницы является явно необоснованной и должна быть отклонена в соответствии с подпунктом "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции.

B. Иные жалобы

Что касается других жалоб заявительницы на нарушение статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции и статьи 8 Конвенции, Европейский Суд приходит к выводу, что они были поданы с нарушением установленного срока и должны быть отклонены в соответствии с пунктом 1 статьи 35 Конвенции.

На основании изложенного Европейский Суд единогласно:

объявил жалобу неприемлемой для рассмотрения по существу.

Совершено на французском языке, уведомление о настоящем Решении направлено в письменном виде 19 октября 2017 г.

Фатош Арачи Заместитель Секретаря Секции Суда

Хелен Келлер Председатель Комитета Суда