Российское законодательство об иммунитете иностранного государства: тенденции развития (И.О. Хлестова, "Журнал российского права", N 7, июль 2004 г.)

Российское законодательство об иммунитете
иностранного государства: тенденции развития

Кардинальное изменение социально-экономического строя нашего государства привело к изменению подходов к оценке проблем юрисдикционного иммунитета иностранного государства. Длительное время советское законодательство было основано на теории абсолютного иммунитета иностранного государства. Так, в соответствии со ст. 61 Основ гражданского судопроизводства Союза ССР и союзных республик от 8 декабря 1961 г.*(1) предъявление иска к иностранному государству, обеспечение иска и обращение взыскания на имущество иностранного государства, находящееся в СССР, могли допускаться лишь с согласия компетентных органов соответствующего иностранного государства. Впоследствии Указом Президиума Верховного Совета СССР от 9 октября 1979 г.*(2) ст. 61 Основ была дополнена п. 3:

"В тех случаях, когда в иностранном государстве не обеспечивается Советскому государству, его имуществу или представителям Советского государства такая же судебная неприкосновенность, какая согласно настоящей статье обеспечивается иностранным государствам, их имуществу или представителям иностранных государств в СССР, Советом Министров СССР или иным уполномоченным органом может быть предписано в отношении этого государства, его имущества или представителя этого государства применение ответных мероприятий". На практике п. 3 ст. 61 Основ так ни разу и не был применен, несмотря на то, что в 70-80 гг. увеличилось количество исков, предъявленных к СССР, в иностранных судах.

Статья 61 Основ была полностью отражена в гражданско-процессуальных кодексах союзных республик и, в частности, в ст. 435 ГПК РСФСР 1964 г. Эта общая норма советского законодательства, определявшая принципиальное положение иностранного государства на территории СССР, была детализирована в других законодательных актах, которые также базировались на теории абсолютного иммунитета. Кодекс торгового мореплавания Союза ССР от 17 сентября 1968 г.*(3) (ст. 20) устанавливал, что на суда, находившиеся в собственности Советского государства, не может быть наложен арест или обращено взыскание без согласия Совета Министров СССР. Этой норме корреспондировала ст. 77 КТМ 1968 г., которая предусматривала, что по требованиям имущественного характера не подлежали задержанию суда, находившиеся в собственности иностранного государства, за исключением случаев, предусмотренных ст. 61 Основ.

29 сентября 1982 г. Указом Президиума Верховного Совета СССР было утверждено Положение о торговых представительствах СССР за границей (далее - Положение 1982 г.)*(4), заменившее Положение о торговых представительствах и торговых агентах Союза ССР за границей от 13 сентября 1933 г.*(5) Положение 1982 г. установило, что торговые представительства СССР за границей являются органами Советского Союза и осуществляют за рубежом права СССР в области внешней торговли и других видов внешнеэкономической деятельности, в том числе торгово-экономического и промышленного сотрудничества, на основе государственной монополии. Согласно Положению 1982 г. (ст. 5) торговые представительства могли совершать от своего имени и от имени СССР сделки и иные юридические акты, выступать в судах в качестве истца или представителя истца. В отношении участия торгпредства в качестве ответчика в судах страны пребывания Положение 1982 г. воспроизвело норму Положения 1933 г. Положение 1982 г. (ст. 6) предусматривало, что по обязательствам торговых представительств СССР ответственность несло Советское государство. Положение 1982 г. (ст. 7) определяло, что торговые представительства СССР учреждались на основе международных договоров с соответствующим иностранным государством, что будет рассмотрено далее. Как отмечал М. И. Брагинский, торгпредство "вообще не пользуется правами юридического лица. Его имущество юридически не обособляется от всей вообще собственности Союза ССР, находящейся за границей, а действия торгпредства - это всегда действия самого Союза ССР"*(6).

Законом СССР от 3 августа 1989 г. было утверждено Положение о торговых представительствах СССР за границей*(7) (далее - Положение 1989 г.), которое продолжает действовать и в настоящее время. Это Положение расширило функции и задачи торговых представительств Российской Федерации за рубежом. Однако основные нормы о статусе торгового представительства были сохранены. Как и ранее, торговые представительства являются органами государства, которые осуществляют за границей права Российской Федерации в области внешнеэкономической деятельности. Впоследствии норма о том, что торгпредство является органом государства, была закреплена в Федеральном законе от 13 октября 1995 г. "О государственном регулировании внешнеторговой деятельности"*(8).

Согласно ст. 5 Положения 1989 г. торговые представительства могут совершать от своего имени и от имени Российской Федерации сделки и иные юридические акты, выступать в судах в качестве истца или представителя истца. Вслед за ранее действовавшими законодательными актами Положение определяет порядок выступления торгпредства в качестве ответчика в иностранных судах. В соответствии с Положением в качестве ответчика торговые представительства могут выступать в иностранных судах лишь по спорам, вытекающим из сделок и иных юридических актов, совершенных ими в странах пребывания, если Российская Федерация в международном договоре или путем одностороннего заявления выразила согласие на подчинение юрисдикции судов страны пребывания по указанным спорам. Следовательно, Положение исходит из того, что торгпредство пользуется иммунитетом в отношении тех сделок, по спорам из которых Российская Федерация не подчинилась юрисдикции иностранных судов. Положение определяет формы отказа от судебного иммунитета: а) международный договор; б) одностороннее заявление Правительства Российской Федерации, доведенное до сведения компетентных органов страны пребывания. Из изложенного вытекает, что торговые представительства Российской Федерации за рубежом автоматически не пользуются юрисдикционным иммунитетом. Это особенно важно в тех странах, законодательство и судебная практика которых основаны на теории функционального иммунитета. Многое зависит от правового регулирования статуса торгпредств, установленного международными договорами Российской Федерации. Поэтому, как отмечает М.М. Богуславский, нормы об иммунитете торговых представительств утратили практическое значение*(9).

Со времени принятия вышеназванных законодательных актов в жизни нашего государства произошли значительные изменения. Не существует более Советского Союза, в экономике России начался переход к рыночным отношениям. Были ликвидированы государственная монополия внешней торговли, государственная монополия на осуществление валютных операций. Практически все субъекты гражданского права получили право на осуществление внешнеторговых операций, иностранцы получили допуск на российский фондовый рынок.

Однако вплоть до 2002 года в Российской Федерации продолжала действовать ст. 435 ГПК РСФСР, которая предоставляла иностранному государству абсолютный иммунитет. Такое толкование нормы ст. 435 ГПК РСФСР и соответственно ст. 61 Основ содержится как в советской*(10), так и российской юридической литературе*(11). Как отмечает Т.Н. Нешатаева, "в современной России, к сожалению, не существует писаной нормы международного или национального уровня о содержании иммунитетов при наличии признания иммунитета как института"*(12). Представляется, что Т. Н. Нешатаева верно отмечала высокий характер абстракции в нормах, закрепленных в ст. 435 ГПК РСФСР и ст. 213 АПК РФ, затруднявший применение указанных норм в судебной и арбитражной практике.

Следует отметить, что в последнее время арбитражная практика дала толкование того, что следует понимать под согласием компетентных органов иностранного государства на подчинение юрисдикции российских судов. Так, в Информационном письме Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 18 января 2001 г. N 58 "Обзор практики разрешения арбитражными судами споров, связанных с защитой иностранных инвесторов"*(13) (п. 6) приведен случай, когда посольство иностранного государства отказалось от судебного иммунитета, обратившись с иском к российскому юридическому лицу в арбитражный суд. Спор возник из договора подряда. Российская строительная фирма (подрядчик) предъявила встречный иск к посольству иностранного государства с требованием, которое было направлено на зачет первоначального. В отношении встречного иска посольство иностранного государства потребовало предоставления судебного иммунитета. Арбитражный суд первой инстанции отказал в принятии встречного иска. Суд кассационной инстанции отменил решение суда первой инстанции и направил дело на новое рассмотрение, указав, что факт обращения посольства в арбитражный суд в связи со спором по коммерческому контракту свидетельствует об его отказе от судебного иммунитета по этому контракту. Рассматривая это дело, Высший Арбитражный Суд подчеркнул, что после заявления исковых требований в арбитражный суд посольство утратило право ссылаться на иммунитет от российского судопроизводства по данному конкретному делу. Хотя российское законодательство не содержало и до сих пор не содержит каких-либо положений об отказе иностранного государства от судебного иммунитета в отношении встречного иска при предъявлении им первоначального иска, представляется, что в этом деле Высший Арбитражный Суд занял верную позицию, которая соответствует судебной практике зарубежных стран и международным кодификациям в этой области. Согласно этой позиции отказ иностранного государства от иммунитета в отношении первоначального иска представляет собой и отказ от иммунитета в отношении встречного иска.

Нельзя не отметить, что в последние годы был принят ряд новых законодательных актов, в которых несколько по-новому решены вопросы юрисдикционного иммунитета иностранного государства.

Согласно Федеральному закону от 30 декабря 1995 г. "О соглашениях о разделе продукции"*(14) (ст. 23) в соглашениях, заключаемых с иностранными гражданами и юридическими лицами, может быть предусмотрен в соответствии с российским законодательством отказ государства от судебного иммунитета, иммунитета от мер по предварительному обеспечению иска и иммунитета от исполнения судебного или арбитражного решения. Иными словами, этот закон исходит из того, что Российская Федерация в отношении определенной категории споров, а именно споров, возникающих из соглашений о разделе продукции, вправе отказаться от юрисдикционного иммунитета.

Изменившиеся экономические условия в сфере морского транспорта, акционирование почти всех морских пароходств, ранее существовавших в СССР, обусловили необходимость издания нового кодекса торгового мореплавания. 30 апреля 1999 г. был принят Кодекс торгового мореплавания РФ, который вообще не содержит каких-либо норм относительно запрета задержания или ареста государственных российских или иностранных судов. Напротив, ст. 81 КТМ РФ предусматривает, что портовые власти по просьбе лица, имеющего требование, возникающее в связи с осуществлением спасательных операций, со столкновением судов, повреждением портовых сооружений, водных бассейнов, судоходных путей и средств навигационной обстановки или в связи с иным причинением вреда, могут задержать судно и груз впредь до представления судовладельцем или грузовладельцем достаточного обеспечения.

Обобщая изложенное, следует прийти к выводу, что к концу ХХ века позиция российского законодателя в области иммунитета иностранного государства начинала постепенно изменяться, склоняясь к переходу на позиции теории функционального иммунитета.

Этой позиции стала следовать и судебная практика, несмотря на то, что в то время в законодательстве была закреплена теория абсолютного иммунитета иностранного государства. В уже упоминавшемся Информационном письме Высшего Арбитражного Суда РФ (п. 5) приводится случай, когда российская строительная фирма предъявила иск в арбитражный суд к посольству иностранного государства с требованием о взыскании задолженности за выполненные подрядные работы. Решением арбитражного суда исковое требование было удовлетворено. Посольство иностранного государства обратилось в Высший Арбитражный Суд РФ с заявлением о принесении протеста на решение арбитражного суда. В Информационном письме отмечается, что совместно с заявлением были представлены международные соглашения Российской Федерации с иностранным государством. В соответствии с этими соглашениями при российском посольстве в столице заинтересованного иностранного государства за счет средств федерального бюджета предполагалось построить гостиницу для размещения гостей российского посла, а в Москве при посольстве иностранного государства за счет бюджетных средств этого государства - гостиницу для гостей зарубежного посла. Международные соглашения предусматривали, что все спорные вопросы, связанные со строительством, будут решаться путем дипломатических переговоров или в избранном государствами-участниками юрисдикционном органе. Посольство иностранного государства заключило договор строительного подряда, в котором отказ иностранного государства от судебного иммунитета не предусматривался. После обращения строительной фирмы в арбитражный суд иностранное посольство, ссылаясь на судебный иммунитет иностранного государства, обратилось в арбитражный суд с ходатайством о прекращении дела производством. К ходатайству иностранного государства прилагалось письмо премьер-министра иностранного государства, в котором указывалось, что строительство гостиниц в государствах - участниках Соглашения ведется для осуществления публично-суверенной функции и не предполагает извлечение прибыли на территории иностранного государства. Рассмотрев заявления официальных органов иностранного государства, Высший Арбитражный Суд РФ отменил судебные акты и отправил дело на новое рассмотрение. Он предложил определить наличие иммунитета у дипломатического представительства иностранного государства, заключившего договор подряда, а также возможность отказа от судебного иммунитета со стороны иностранного государства. "При отсутствии данных об отказе от судебного иммунитета арбитражному суду предложено, учитывая, что посольство вело строительство в целях осуществления публично-представительской, а не коммерческой деятельности иностранного государства в Российской Федерации, рассмотреть вопрос о применении п. 1 ст. 213 АПК РФ"*(15). На основании ст. 213 АПК РФ Высший Арбитражный Суд вполне обоснованно предложил суду рассмотреть вопрос о том, имел ли место отказ иностранного государства от иммунитета. На основе изложенных в Информационном письме материалов есть основания полагать, что иностранное государство не отказывалось от судебного иммунитета ни в международном соглашении, заключенном с Российской Федерацией, ни в договоре строительного подряда. Учитывая, что действовавшая в то время ст. 213 АПК РФ не предоставляла суду право квалифицировать деятельность, проводимую иностранным государством, представляется не вполне корректным предложение Высшего Арбитражного Суда РФ исследовать характер деятельности иностранного государства, установить, осуществлялась ли она в суверенных или в коммерческих целях. Вместе с тем Высший Арбитражный Суд РФ обоснованно рекомендовал суду установить, имел ли место отказ иностранного государства от судебного иммунитета на основании п. 1 ст. 213 АПК РФ, учитывая, что норма этой статьи запрещала предъявление исков к иностранному государству без согласия его компетентных органов.

При освещении российского законодательства по вопросам иммунитета государства нельзя не обратиться к главе V ГК РФ, учитывая, что нормы о правовом статусе Российской Федерации зеркально отражают то положение, которое Россия хотела бы занимать за рубежом. Согласно п. 1 ст. 124 ГК РФ Российская Федерация, субъекты Российской Федерации, городские и сельские поселения и другие муниципальные образования участвуют в отношениях, регулируемых гражданским законодательством, на равных началах с иными участниками этих отношений - гражданами и юридическими лицами. Иными словами, ГК РФ устанавливает, что в гражданско-правовых отношениях все указанные субъекты являются равноправными участниками гражданского оборота. Субъектами гражданского права являются Российская Федерация в целом, ее субъекты (республика, край, область, автономная область, автономный округ), а также городские, сельские поселения и муниципальные образования*(16). Согласно п. 2 ст. 124 ГК РФ к Российской Федерации, ее субъектам применяются нормы, определяющие участие юридических лиц в отношениях, регулируемых гражданским правом, если иное не вытекает из закона и особенностей данных субъектов. Иными словами, к государству применяются нормы гражданского законодательства, определяющие участие в гражданских отношениях юридических лиц.

Российская Федерация, ее субъекты, муниципальные образования, как и юридические лица, осуществляют свои полномочия в области гражданско-правовых отношений через свои органы. В соответствии со ст. 125 ГК РФ от имени Российской Федерации, ее субъектов в гражданско-правовых отношениях могут выступать "органы государственной власти в рамках их компетенции, установленной актами, определяющими статус этих органов". От имени муниципальных образований в гражданско-правовых отношениях вправе выступать "органы местного самоуправления в рамках их компетенции, установленной актами, определяющими статус этих органов". Как отмечает В. В. Залесский, "здесь гражданская правосубъектность государства или муниципального образования реализуется через компетенцию органа, на который возлагается осуществление некоторой части гражданской правоспособности государства (муниципального образования"*(17).

От имени государства в гражданско-правовых отношениях вправе выступать как представительные, так и исполнительные органы: Государственная Дума, Совет Федерации, Правительство Российской Федерации, Министерство финансов Российской Федерации, Федеральное казначейство Российской Федерации, Министерство имущественных отношений Российской Федерации и др. Каждое государственное или муниципальное образование обладает на праве собственности имуществом, которое не передано в хозяйственное ведение или оперативное управление государственным или муниципальным юридическим лицам. В это имущество входят бюджетные средства и иное нераспределенное имущество, например, природные ресурсы. В соответствии с п. 4 ст. 214 ГК РФ средства соответствующего бюджета и иное государственное имущество, не закрепленное за государственными предприятиями и учреждениями, составляют государственную казну Российской Федерации, государственную казну субъекта Российской Федерации. Пункт 3 ст. 215 ГК РФ предусматривает, что средства местного бюджета и иное муниципальное имущество, не закрепленное за муниципальными предприятиями и учреждениями, составляют муниципальную казну соответствующего городского, сельского поселения или другого муниципального образования.

Федеральный закон от 4 января 1999 г. "О координации международных и внешнеэкономических связей субъектов Российской Федерации"*(18) предусматривает, что субъекты Российской Федерации вправе заключать внешнеэкономические договоры. Однако согласно ст. 8 этого закона федеральные органы государственной власти не несут ответственности по внешнеэкономическим договорам, заключенным субъектами Российской Федерации, за исключением случаев, когда такие договоры заключены с согласия российского Правительства либо оно предоставило гарантии по указанному внешнеэкономическому договору. Федеральный закон от 8 декабря 2003 г. "Об основах государственного регулирования внешнеторговой деятельности"*(19) предусматривает, что Российская Федерация, ее субъекты, муниципальные образования осуществляют внешнеторговую деятельность только в случаях, установленных федеральными законами.

ГК РФ и ряд законодательных актов предусматривают возможность участия государства и муниципальных образований в гражданско-правовых отношениях. Причем, как отмечается в литературе*(20), в ГК РФ в основном речь идет об участии в гражданско-правовых отношениях федеративного государства - Российской Федерации. Так, согласно п. 2 ст. 233 ГК РФ вещи, относящиеся к памятникам истории и культуры, обнаруженные в виде клада, передаются в собственность Российской Федерации или ее субъекта.

Государство вправе по решению суда выкупить культурные ценности, отнесенные законом к особо ценным, если их собственник содержит эти ценности бесхозяйно, что грозит утратой ими своего значения (ст. 240 ГК РФ). В соответствии со ст. 242, 243 ГК РФ государство может стать собственником конфискуемого или реквизированного имущества.

Статья 126 ГК РФ предусматривает, что Российская Федерация, субъекты Российской Федерации, муниципальные образования отвечают по своим обязательствам принадлежащим им на праве собственности имуществом. Эта норма не распространяется на имущество, которое закреплено за созданными ими юридическими лицами на праве хозяйственного ведения или оперативного управления, а также имущество, которое может находиться только в государственной или муниципальной собственности. Юридические лица, созданные Российской Федерацией, субъектами Российской Федерации, муниципальными образованиями, не отвечают по их обязательствам, а те, в свою очередь, не несут ответственности по обязательствам субъектов, их создавших, за исключением случаев, предусмотренных законом (п. 3 ст. 126 ГК РФ). Согласно п. 5 ст. 115 ГК РФ Российская Федерация несет субсидиарную ответственность по обязательствам казенного предприятия при недостаточности его имущества. Если государство или муниципальное образование создали учреждение, то при недостаточности его имущества они несут субсидиарную ответственность (п. 2 ст. 120 ГК РФ)*(21).

В соответствии с п. 4, 5 ст. 126 ГК РФ Российская Федерация не отвечает по обязательствам субъектов Российской Федерации и муниципальных образований, а те не отвечают по обязательствам друг друга, а также Российской Федерации. В случае, когда Российская Федерация предоставила гарантию (поручительство) по обязательствам субъекта Российской Федерации, муниципального образования, юридического лица, она несет субсидиарную ответственность.

Статья 127 ГК РФ устанавливает, что особенности ответственности Российской Федерации, ее субъектов в отношениях, регулируемых гражданским законодательством, с участием иностранных юридических лиц, граждан и государств определяются законом об иммунитете государства и его собственности. О чем же, собственно говоря, идет речь в этой статье? В ней говорится об особенностях ответственности Российской Федерации как государства перед иностранными государствами, иностранными физическими и юридическими лицами. Безусловно, Российская Федерация как субъект гражданского права может заключить гражданско-правовую сделку с иностранным государством, например, о покупке земли на территории этого государства для строительства здания посольства, договор аренды помещений, например, на территории России. В этих случаях при определенных ситуациях может возникнуть ответственность Российской Федерации, например, при неисполнении обязательств по договору. Однако есть ли какие-либо особенности такой ответственности?

Часть 3 ст. 62 Конституции РФ устанавливает для иностранных граждан и лиц без гражданства национальный режим, приравнивая их статус к правовому положению российских граждан. По существу, эта норма воспроизведена в п. 1 ст. 2 ГК РФ, согласно которой "правила, установленные гражданским законодательством, применяются к отношениям с участием иностранных граждан, лиц без гражданства и иностранных юридических лиц, если иное не предусмотрено федеральным законом". Из приведенной нормы вытекает, что ответственность Российской Федерации, ее субъектов на основании ст. 127 ГК РФ перед иностранными гражданами, лицами без гражданства и иностранными юридическими лицами должна быть такой же, как перед российскими гражданами и юридическими лицами. К тому же согласно ст. 124 ГК РФ Российская Федерация, ее субъекты участвуют в гражданско-правовых отношениях наравне с другими субъектами гражданского права. В российской юридической литературе поэтому отмечалось, что "законодательство РФ содержит генеральную норму об отказе как самого государства - Российской Федерации, так и субъектов РФ: от иммунитета в сфере гражданско-правовых отношений"*(22). В. В. Витрянский также отмечал, что кредитор вправе обратиться в суд с иском к Российской Федерации, ее субъекту и потребовать взимания задолженности соответственно из федерального бюджета или из бюджета субъекта Российской Федерации, если кредитор не может взыскать долг с государственного учреждения, поскольку на его текущем счете отсутствуют денежные средства*(23). В связи с этим представляется, что в ст. 127 ГК РФ правильнее было бы говорить не об отношениях государства с иностранными субъектами, а об особенностях ответственности Российской Федерации, ее субъектов перед всеми иными субъектами гражданского права, в том числе и перед российскими гражданами и юридическими лицами. Эти особенности было бы целесообразно отразить в специальном законе об ответственности государства. Не излагая всех проблем, связанных с ответственностью государства - Российской Федерации, полагаю, что в таком законе следовало бы определить, какой орган вправе выступать от имени этих субъектов, возможно ли применение мер по обеспечению иска, виды имущества, на которое не может обращаться взыскание по обязательствам Российской Федерации, например памятники истории и культуры, имеющие особо важное значение, имущество, которое изъято из гражданского оборота.

Возвращаясь к иммунитету иностранного государства, подчеркнем, что в целом российское законодательство до 2002 года основывалось на теории абсолютного иммунитета иностранного государства. Новые условия гражданского оборота, трудовых отношений поставили перед судебной практикой вопросы, связанные с применением ст. 435 ГПК РСФСР. Например, в марте 2000 г. российская гражданка М.С. Калашникова, работавшая ведущим специалистом информационной службы Посольства США в России, была уволена согласно п. 3 ст. 33 КЗоТ РСФСР (обнаружившееся несоответствие работника занимаемой должности), о чем была сделана запись в трудовой книжке*(24). М.С. Калашникова обратилась за защитой своих прав в суд, требуя восстановления на работе, оплаты вынужденного прогула и возмещения морального вреда. Суд первой инстанции своим определением отказал в приеме искового заявления. Это определение было оставлено в силе судебной коллегией по гражданским делам Московского городского суда. При этом суд сослался на ст. 435 ГПК РСФСР, которая предусматривала возможность предъявления исков к иностранному государству только с согласия его компетентных органов.

Впоследствии М. С. Калашникова обратилась в Конституционный Суд РФ с жалобой, в которой утверждала, что норма ст. 435 ГПК РСФСР ущемляет ее конституционное право на судебную защиту и не соответствует ч. 1 ст. 46 Конституции РФ. Конституционный Суд РФ в своем Определении от 2 ноября 2000 г. отметил, что "права М. С. Калашниковой были нарушены не самой по себе ч. 1 ст. 435 ГПК РСФСР, а вынесенными на ее основе правоприменительными решениями"*(25). Представляется, что такая постановка вопроса не совсем корректна. Именно ст. 435 ГПК РСФСР препятствовала российской гражданке М. С. Калашниковой реализовать свое конституционное право на судебную защиту, так как норма этой статьи не допускала возможности предъявления иска к иностранному государству без его согласия в любых случаях, в том числе и тогда, когда оно участвовало в частноправовых отношениях. Между тем в данном конкретном случае Посольство США выступало в качестве работодателя и не осуществляло каких-либо суверенных функций. Приведенный случай ярко демонстрирует необходимость изменения российского законодательства для того, чтобы обеспечить защиту законных прав и интересов российских граждан и юридических лиц, вступающих в частноправовые отношения с иностранным государством.

В 2002 году в российском законодательстве произошли значительные изменения: с 1 сентября 2002 г. вступила в силу новая редакция АПК РФ от 24 июля 2002 г., 14 ноября 2002 г. был принят ГПК РФ, который вступил в силу 1 февраля 2003 года.

Особый интерес представляет п. 1 ст. 251 АПК РФ, согласно которому "иностранное государство, выступающее в качестве носителя власти, обладает судебным иммунитетом по отношению к предъявленному к нему иску в арбитражном суде в Российской Федерации, привлечению его к участию в деле в качестве третьего лица, наложению ареста на имущество, принадлежащее иностранному государству и находящееся на территории Российской Федерации, и принятию по отношению к нему судом мер по обеспечению иска и имущественных интересов. Обращение взыскания на это имущество в порядке принудительного исполнения судебного акта арбитражного суда допускается только с согласия компетентных органов соответствующего государства, если иное не предусмотрено международным договором Российской Федерации или федеральным законом". АПК РФ исходит из того, что если иностранное государство выступает в качестве носителя власти, оно пользуется судебным иммунитетом и иммунитетом от предварительных мер. Если же иностранное государство не выступает в этом качестве, то есть осуществляет частноправовую деятельность, названные виды иммунитета ему не предоставляются. Таким образом, можно утверждать, что согласно АПК РФ признание судебного иммунитета и иммунитета от предварительных мер за иностранным государством основано на теории функционального иммунитета. Анализируя п. 1 ст. 251 АПК РФ, нельзя не отметить определенные неточности. Во-первых, не совсем ясно, какая именно власть имеется в виду в п. 1 ст. 251 АПК РФ: государственная, суверенная. Во-вторых, представляется, что в этой норме вместо указания на государство как носитель власти следовало бы определить характер деятельности, проводимой иностранным государством, осуществление которой ведет к утрате права на иммунитет. Здесь, на наш взгляд, целесообразно было бы использовать термин "предпринимательская деятельность", закрепленный в ст. 2 ГК РФ, и указать, что иностранное государство пользуется иммунитетом при проведении деятельности, не связанной с осуществлением предпринимательской деятельности.

Согласно второму предложению п. 1 ст. 251 АПК РФ, в отношении иммунитета от исполнения иностранное государство по-прежнему пользуется абсолютным иммунитетом. Иммунитет от исполнительных действий иностранному государству не предоставляется, если компетентные органы соответствующего государства отказались от него. Вместе с тем п. 1 ст. 251 АПК РФ предусматривает, что российский закон или международный договор Российской Федерации могут предусмотреть иное. Таким образом, в АПК РФ имеет место определенная непоследовательность при решении проблемы иммунитета иностранного государства. С одной стороны, судебный иммунитет и иммунитет от предварительных мер иностранному государству предоставляются на основе теории функционального иммунитета, а с другой стороны, за иностранным государством признается абсолютный иммунитет от исполнительных действий. В этом случае сторона, в пользу которой было вынесено арбитражное решение, может столкнуться с невозможностью приведения его в исполнение. Оценивая п. 1 ст. 251 АПК РФ в целом, необходимо отметить, что его норма представляет собой переход на позиции теории функционального иммунитета.

Пункт 1 ст. 401 ГПК РФ определяет: "Предъявление в суде в Российской Федерации иска к иностранному государству, привлечение иностранного государства к участию в деле в качестве ответчика или третьего лица, наложение ареста на имущество, принадлежащее иностранному государству и находящееся на территории Российской Федерации, и принятие по отношению к этому имуществу иных мер по обеспечению иска, обращение взыскания на это имущество в порядке исполнения решений суда допускаются только с согласия компетентных органов соответствующего государства, если иное не предусмотрено международным договором или федеральным законом". ГПК РФ (п. 1 ст. 401) устанавливает судебный иммунитет, иммунитет от предварительных мер и иммунитет от исполнительных действий иностранного государства, если компетентные органы иностранного государства не отказались от иммунитета, при условии, что российский закон или международный договор Российской Федерации не предусмотрели иное. Таким образом, п. 1 ст. 401 ГПК РФ основан на теории абсолютного иммунитета иностранного государства.

В сущности, п. 1 ст. 401 ГПК РФ воспроизводит ст. 213 АПК РФ 1995 г., которая ранее не внесла каких-либо существенных изменений в российское законодательство по вопросам иммунитета иностранного государства. Очевидно, что нормы АПК РФ и ГПК РФ, посвященные иммунитету иностранного государства, противоречат друг другу. Согласно АПК РФ при разрешении экономических споров предоставление иностранному государству судебного иммунитета и иммунитета от предварительных мер основано на теории функционального иммунитета. Однако в соответствии с ГПК РФ в спорах с участием граждан, например, спорах относительно обязательств, возникающих из причинения вреда, иностранному государству предоставляется абсолютный иммунитет. Это ведет к неравенству участников гражданско-правовых отношений, что не соответствует п. 1 ст. 1 ГК РФ. Для того, чтобы устранить это противоречие, защитить права и законные интересы российских граждан и юридических лиц, вступающих в частноправовые отношения с иностранным государством, следует принять федеральный закон об иммунитете иностранного государства, который основывался бы на теории функционального иммунитета.

И.О. Хлестова,

ведущий научный сотрудник ИЗиСП, кандидат юридических наук

"Журнал российского права", N 7, июль 2004 г.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) См.: ВВС СССР. 1961. N 50. Ст. 526.

*(2) См.: ВВС СССР. 1979. N 42. Ст. 697.

*(3) См.: Свод законов СССР. Т. 8. С. 123.

*(4) См.: ВВС СССР. 1982. N 40. Ст. 769.

*(5) См.: СЗ СССР. 1933. N 59. Ст. 354.

*(6) Брагинский М.И. Участие Советского государства в гражданских правоотношениях. М., 1981. С.160. См.: Экспортно-импортные операции. Правовое регулирование / Под ред. В.С. Позднякова. М., 1970. С.26.

*(7) См.: ВВС СССР. 1989. N 9. Ст. 218.

*(8) См.: СЗ РФ. 1995. N 42. Ст. 3923. Утратил силу в связи с принятием Федерального закона от 8 декабря 2003 г. N 164-ФЗ.

*(9) См.: Богуславский М.М. Международное частное право. М., 2004. С.185.

*(10) См.: Богуславский М.М. Иммунитет государства. М., 1962. С.14; Баратянц Н.Р., Богуславский М.М., Колесник Д.Н. Современное международное право: иммунитет государства // Советский ежегодник международного права - 1988. М., 1989. С.167; Лебедев С.Н. О современной практике в области иммунитета государства от иностранной юрисдикции // Советский ежегодник международного права - 1960. С.290-305; Лунц Л.А. Курс международного частного права. Особенная часть. М., 1975. С.79.

*(11) Так, Г.К. Дмитриева отмечает, что в советском государстве иммунитет всегда понимался как абсолютный. См.: Международное частное право: Учебник / Под ред. Г.К. Дмитриевой. М., 2003. С.263. Такой же позиции придерживается В.П. Звеков. См.: Звеков В.П. Международное частное право: Курс лекций. М., 1999. С.231.

*(12) Нешатаева Т.Н. О судебных иммунитетах // Вестник ВАС РФ. 1999. N 9. С.58.

*(13) См.: Вестник ВАС РФ. 2001. N 7 (специальное приложение).

*(14) См.: СЗ РФ. 1996. N 1. Ст. 18.

*(15) Там же.

*(16) См.: Часть 1 ст. 65, ч. 1 ст. 131 Конституции РФ.

*(17) Гражданское право России. Общая часть / Под ред. О.Н. Садикова. М., 2001. С.252.

*(18) См.: СЗ РФ. 1999. N 2. Ст. 231.

*(19) См.: СЗ РФ. 2003. N 50. Ст. 4850.

*(20) См.: Гражданское право России. Общая часть. С.255.

*(21) См.: Гринкевич А. Гражданско-правовая ответственность казны // Хозяйство и право. 1996. N 4.

*(22) Федосеева Г. Международное частное право. М., 2000. С. 94.

*(23) См.: Витрянский В. Черты юридического лица // Экономика и жизнь. 1995. N 8. С. 30.

*(24) См.: Дамиров Р.Э. Калашникова против Соединенных Штатов // Московский журнал международного права. 2001. N 4. С. 159-167.

*(25) Определение Конституционного Суда РФ по жалобе гражданки Калашниковой М. С. на нарушение ее конституционных прав ст. 435 ГПК РСФСР от 2 ноября 2000 г. // Московский журнал международного права. 2000. N 4. С. 168-171.