Определение Конституционного Суда РФ от 26 февраля 2021 г. N 323-О "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Певзнера Александра Евсеевича на нарушение его конституционных прав статьей 401.6, пунктом 6 части первой статьи 401.14 и частью первой статьи 401.16 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации"

Конституционный Суд Российской Федерации в составе Председателя В.Д. Зорькина, судей К.В. Арановского, Г.А. Гаджиева, Л.М. Жарковой, С.М. Казанцева, С.Д. Князева, А.Н. Кокотова, Л.О. Красавчиковой, С.П. Маврина, Н.В. Мельникова, Ю.Д. Рудкина, В.Г. Ярославцева,

рассмотрев вопрос о возможности принятия жалобы гражданина А.Е. Певзнера к рассмотрению в заседании Конституционного Суда Российской Федерации,

установил:

1. В отношении гражданина Российской Федерации А.Е. Певзнера, имеющего также гражданство Федеративной Республики Германия, органами предварительного расследования было возбуждено уголовное дело по признакам преступления, предусмотренного частью второй статьи 188 "Контрабанда" УК Российской Федерации, выразившегося в перемещении в марте 2003 года с территории Финляндии через таможенную границу России без декларирования картины Карла Брюллова "Христос во гробе", отнесенной к культурным ценностям, для перемещения которых через таможенную границу установлены специальные правила. Выборгский городской суд Ленинградской области постановлением от 27 ноября 2013 года уголовное дело прекратил в связи с истечением срока давности уголовного преследования, постановив конфисковать картину как орудие преступления. Судебная коллегия по уголовным делам Ленинградского областного суда определением от 24 июня 2014 года решение суда первой инстанции в части конфискации картины изменила, обязав передать ее после надлежащего таможенного оформления органами таможенного контроля Российской Федерации законным владельцам - А.Е. Певзнеру и И.П. Певзнер.

В передаче кассационных представлений уполномоченных прокуроров на апелляционное определение для рассмотрения в судебных заседаниях соответствующих судов кассационной инстанции отказано постановлением судьи Ленинградского областного суда от 23 сентября 2014 года и постановлением судьи Верховного Суда Российской Федерации от 18 декабря 2014 года, которое, в свою очередь, постановлением заместителя Председателя Верховного Суда Российской Федерации от 3 июля 2015 года отменено с передачей кассационного представления заместителя Генерального прокурора Российской Федерации в президиум Ленинградского областного суда. Однако постановлением президиума Ленинградского областного суда от 15 сентября 2015 года доводы кассационного представления о необходимости конфискации имущества, являющегося предметом незаконного перемещения через таможенную границу, отклонены.

С выводами, содержащимися в апелляционном определении и постановлении президиума областного суда, не согласилась Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации, которая определением от 28 апреля 2016 года, принятым по итогам рассмотрения кассационного представления заместителя Генерального прокурора Российской Федерации, изменила эти судебные решения, исключив из них указание на возвращение картины А.Е. Певзнеру и И.П. Певзнер, и оставила без изменения постановление Выборгского городского суда Ленинградской области от 27 ноября 2013 года о ее конфискации. Судебная коллегия исходила из того, что в силу части третьей статьи 81 УПК Российской Федерации при вынесении постановления о прекращении уголовного дела суд обязан решить вопрос о вещественных доказательствах, к каковым в данном случае относится картина, и такое решение не может расцениваться как ухудшающее положение лица, уголовное преследование которого прекращено, а потому его принятие не ограничено временными рамками.

Постановлением Конституционного Суда Российской Федерации от 7 марта 2017 года N 5-П по жалобам А.Е. Певзнера было дано конституционно-правовое истолкование пункта 1 части третьей статьи 81 и статьи 401.6 УПК Российской Федерации. На основании данного Постановления Президиум Верховного Суда Российской Федерации возобновил уголовное дело ввиду нового обстоятельства и постановлением от 14 июня 2017 года отменил определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации от 28 апреля 2016 года. Определением Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации от 19 декабря 2019 года, вынесенным по кассационному представлению заместителя Генерального прокурора Российской Федерации, решения судов первой и апелляционной инстанций, а также постановление президиума областного суда изменены: из них исключено указание на возвращение картины А.Е. Певзнеру и И.П. Певзнер, в том числе поскольку нижестоящими судебными инстанциями не были проверены имеющиеся в материалах дела сведения о возможной принадлежности картины другим лицам.

А.Е. Певзнер утверждает, что оспариваемые им нормы не соответствуют статьям 17 (часть 1), 19 (часть 1) и 35 (часть 1) Конституции Российской Федерации ввиду наличия в них неопределенности, выражающейся в том, что:

статья 401.6 УПК Российской Федерации допускает по истечении указанного в ней годичного срока пересмотр вступившего в законную силу судебного решения о возврате имущества, признанного вещественным доказательством, лицу, в отношении которого уголовное дело прекращено, в связи с наличием сомнений в законности его владения этим имуществом;

часть первая статьи 401.16 того же Кодекса (согласно которой суд кассационной инстанции не связан доводами кассационных жалобы или представления и вправе проверить производство по уголовному делу в полном объеме) во взаимосвязи с пунктом 6 части первой его статьи 401.14 (закрепляющим право суда кассационной инстанции в результате рассмотрения уголовного дела внести изменения в приговор, определение или постановление суда) позволяет вышестоящей кассационной инстанции вносить изменения, не улучшающие положение лица, в отношении которого прекращено уголовное дело, не только в решение суда второй инстанции о возврате вещественного доказательства этому лицу, но и в не оспоренный прокурором акт нижестоящей кассационной инстанции о правомерности решения суда второй инстанции.

2. Конституционный Суд Российской Федерации, изучив представленные материалы, не находит оснований для принятия данной жалобы к рассмотрению.

Конституция Российской Федерации, провозглашая идею справедливости как основополагающую и гарантируя каждому судебную защиту его прав и свобод на основе равенства перед законом и судом (преамбула; статья 18; статья 19, часть 1; статья 46, часть 1), предполагает исправление судебных ошибок, что вытекает из предназначения правосудия, из необходимости вынесения законных и обоснованных судебных решений. В развитие этих конституционных требований Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации в главе 47.1 закрепляет механизм пересмотра вступивших в законную силу судебных решений в суде кассационной инстанции. В частности, статья 401.6 данного Кодекса предусматривает, что пересмотр в кассационном порядке приговора, определения, постановления суда по основаниям, влекущим ухудшение положения осужденного, оправданного, лица, в отношении которого уголовное дело прекращено, допускается в срок, не превышающий одного года со дня вступления их в законную силу, если в ходе судебного разбирательства были допущены повлиявшие на исход дела нарушения закона, искажающие саму суть правосудия и смысл судебного решения как акта правосудия, либо если были выявлены данные, свидетельствующие о несоблюдении лицом условий и невыполнении им обязательств, предусмотренных досудебным соглашением о сотрудничестве.

В Постановлении от 7 марта 2017 года N 5-П Конституционный Суд Российской Федерации указал, в частности, что:

признание кассационной инстанцией правильным и оставление без изменения постановления суда первой инстанции о прекращении уголовного дела и конфискации принадлежащего обвиняемому (подсудимому) имущества как орудия или иного средства совершения преступления после того, как оно было изменено в апелляционной инстанции, предписавшей передать данное имущество его законному владельцу, фактически означает возврат к санкции, наложенной судом первой инстанции, но впоследствии отмененной в пользу обвиняемого (подсудимого) апелляционной инстанцией, и, следовательно, может считаться объективно ухудшающим его положение по сравнению с тем, как оно было определено вступившим в законную силу решением апелляционной инстанции, а следовательно, подпадающим под действие установленного статьей 401.6 УПК Российской Федерации предельного (по существу, пресекательного) срока в один год для пересмотра приговора, определения, постановления суда по основаниям, влекущим ухудшение положения осужденного, оправданного или лица, в отношении которого уголовное дело прекращено;

названная статья не противоречит Конституции Российской Федерации, поскольку по своему конституционно-правовому смыслу в системе действующего правового регулирования она не предполагает пересмотра (отмены или изменения) в кассационном порядке вступившего в законную силу судебного решения, в соответствии с которым имущество, принадлежащее на законных основаниях обвиняемому (подсудимому), уголовное дело в отношении которого было прекращено в связи с истечением срока давности уголовного преследования, и признанное в качестве орудия или иного средства совершения преступления вещественным доказательством, не подлежит конфискации, по прошествии одного года со дня вступления такого судебного решения в законную силу.

По смыслу правовых позиций Конституционного Суда Российской Федерации, указанное ограничение на пересмотр вступивших в законную силу судебных решений распространяется лишь на такие решения, на основании которых определяется уголовно-правовой статус лица как виновного или невиновного в совершении преступления и подлежащего или не подлежащего уголовной ответственности и к этому лицу применяется наказание, а также публично-правовая санкция, структурно обособленная от наказания и выражающаяся, как мера уголовно-правового характера, в возложении на обвиняемого (осужденного) обязанности претерпеть дополнительные, по отношению к наказанию, правоограничения уголовно-превентивного свойства, т.е. по своей конституционно-правовой природе соотносимая по некоторым признакам с наказанием, хотя и не тождественная ему (постановления от 11 мая 2005 года N 5-П и от 7 марта 2017 года N 5-П; определения от 27 сентября 2018 года N 2190-О и от 26 ноября 2018 года N 2863-О).

Содержащееся в пункте 1 части третьей статьи 81 УПК Российской Федерации положение - по своему конституционно-правовому смыслу в системе действующего правового регулирования - предполагает, что лишение обвиняемого (подсудимого), в отношении которого решается вопрос о прекращении уголовного дела в связи с истечением срока давности уголовного преследования, принадлежащего ему на законных основаниях имущества, признанного в качестве орудия преступления или иного средства его совершения вещественным доказательством, и, соответственно, прекращение права собственности обвиняемого (подсудимого) на это имущество могут производиться при отсутствии возражения обвиняемого (подсудимого) против прекращения уголовного дела по данному основанию и при условии разъяснения ему юридических последствий такого прекращения, включая конфискацию, а если такого согласия с его стороны, в том числе в части прекращения права собственности на указанное имущество, не получено - при вынесении обвинительного приговора с освобождением осужденного от наказания (Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 7 марта 2017 года N 5-П). Тем самым вопрос о возврате имущества, признанного вещественным доказательством, связан с установлением его законной принадлежности лицу, которое претендует на его возврат, а также с позицией обвиняемого относительно прекращения уголовного дела или продолжения производства по делу с тем, чтобы разрешить вопрос о судьбе вещественного доказательства, в том числе на основании постановления Конституционного Суда Российской Федерации, выступающего новым обстоятельством, дающим основания для возобновления производства по уголовному делу.

При этом в силу пункта 6 части третьей статьи 81 УПК Российской Федерации споры о принадлежности вещественных доказательств разрешаются в порядке гражданского судопроизводства. Это связано с защитой права собственности законных владельцев и не является санкцией со стороны государства за совершение запрещенного уголовным законом деяния, в том числе структурно обособленной от наказания, либо мерой уголовно-правового характера, обязывающей обвиняемого (осужденного) претерпеть дополнительные, по отношению к наказанию, правоограничения, с ним соотносимые.

Посредством отмены судом кассационной инстанции судебного решения в части судьбы вещественных доказательств ввиду неустановления принадлежности имущества не определяется и не изменяется уголовно-правовой статус лица, не разрешается вопрос об обвинении в совершении преступления и о назначении наказания, а значит, сам по себе пересмотр такого решения не может расцениваться как ухудшающий или улучшающий положение этого лица и, следовательно, как подпадающий под действие статьи 401.6 УПК Российской Федерации.

Кроме того, само по себе исправление судебной ошибки и вынесение справедливого решения по уголовному делу не может расцениваться в качестве нарушения прав. Напротив, как неоднократно отмечал Конституционный Суд Российской Федерации, отсутствие возможности пересмотреть ошибочный судебный акт противоречило бы универсальным требованиям эффективного восстановления в правах посредством правосудия, отвечающего критериям справедливости, умаляло бы и ограничивало право на судебную защиту (постановления от 2 февраля 1996 года N 4-П, от 3 февраля 1998 года N 5-П и от 5 февраля 2007 года N 2-П; определения от 20 апреля 2017 года N 776-О, от 23 ноября 2017 года N 2744-О, от 26 ноября 2018 года N 2863-О и др.).

Что же касается статьи 401.14 УПК Российской Федерации, то по смыслу пункта 2 ее части первой, действующей в нормативном единстве с пунктом 6 той же части и частью первой статьи 401.16 данного Кодекса, в результате рассмотрения уголовного дела суд кассационной инстанции вправе внести необходимые коррективы не только в приговор, определение или постановление суда, но и во все последующие судебные решения и прекратить производство по уголовному делу. Такое полномочие обусловлено принципом полноты судебной власти, вытекающим из принципа законности при осуществлении правосудия (статья 120, часть 2, Конституции Российской Федерации) и обусловливающим ревизионное начало в деятельности кассационной судебной инстанции и пределы ее прав по пересмотру судебных решений.

Таким образом, оспариваемые А.Е. Певзнером законоположения - с учетом правовых позиций Конституционного Суда Российской Федерации, выраженных в Постановлении от 7 марта 2017 года N 5-П, - неопределенности не содержат и прав заявителя в обозначенном в его жалобе аспекте не нарушают. Фактически заявитель предлагает проверить законность и обоснованность вынесенных по его делу правоприменительных решений. Это, однако, связано с необходимостью исследования обстоятельств конкретного дела (в том числе касающихся принадлежности спорного имущества тем или иным лицам, что может быть предметом рассмотрения в порядке гражданского судопроизводства) и к компетенции Конституционного Суда Российской Федерации, определенной в статье 125 Конституции Российской Федерации и статье 3 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", не относится.

Исходя из изложенного и руководствуясь пунктом 2 части первой статьи 43, частью первой статьи 79, статьями 96 и 97 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", Конституционный Суд Российской Федерации

определил:

1. Отказать в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Певзнера Александра Евсеевича, поскольку она не отвечает требованиям Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", в соответствии с которыми жалоба в Конституционный Суд Российской Федерации признается допустимой.

2. Определение Конституционного Суда Российской Федерации по данной жалобе окончательно и обжалованию не подлежит.

Председатель Конституционного Суда Российской Федерации

В.Д. Зорькин