Глава 4 Соблюдение и защита прав человека в уголовном процессе

Глава 4 Соблюдение и защита прав человека в уголовном процессе

4.1. Общие вопросы соблюдения и защиты прав человека в уголовном процессе

В рейтинге обращений, поступивших в адрес Уполномоченного в 2020 году, вопросы защиты прав человека в уголовном процессе, как и в предыдущие годы, занимают первое место по количеству. Это очень тревожная тенденция. Чрезмерная суровость уголовно-процессуальных процедур и наказаний, как и слишком высокий уровень либерализации уголовно-процессуальной деятельности, не отвечающей запросу общества, опасны для устойчивого развития цивилизационного пространства, являются детонаторами социальных катаклизмов, приводят к потере веры в справедливость, снижают уровень доверия к власти. История нашего государства подтверждала это неоднократно. Поэтому хотелось бы особо обратить внимание компетентных органов на необходимость принять дополнительные меры по повышению гарантий прав граждан в этом сегменте общественных отношений, особенно на досудебной стадии уголовного судопроизводства.

"Обеспечение доступа к правосудию для всех" является одной из целей развития в ХХI веке, закрепленной в международном акте "Преобразование нашего мира: повестка дня в области устойчивого развития на период до 2030 года"*(386), принятом ООН в 2015 году, и продвигаемой с помощью инструментариев наднациональных органов по защите прав человека, интеграционных процессов и обменов лучшими практиками. В большинстве государств - членов ООН и Совета Европы данная тема является наиболее острой.

Ежегодно в уголовно-процессуальную сферу вовлекаются сотни тысяч граждан. Их точное число определить крайне сложно. Помимо тех, кто получил правовой статус участника уголовного процесса (свидетель, подозреваемый, обвиняемый, подсудимый, потерпевший и т.д.), существует широкий круг лиц, с которыми у участников уголовного процесса имеются социальные связи (родные и близкие, сослуживцы и соседи, просто знакомые), поэтому системные проблемы в сфере уголовного процесса касаются прав и законных интересов большой группы населения и влияют на настроения в обществе в целом.

В 2020 году зарегистрировано свыше 2044,2 тыс. преступлений (+1%); в 2019 году - 2024,3 тыс. преступлений; в 2018 году - 1991,5 тыс. преступлений; в 2017 году - 2058,4 тыс. преступлений.

Ущерб от преступлений за 2020 год составил 512,8 млрд руб. (в 2019 году - 627,7 млрд руб.; в 2018 году - 563,1 млрд руб.; в 2017 году - 405,5 млрд руб.)*(387).

В результате преступных посягательств за 2020 год погибло 22,7 тыс. человек (-5,2%), здоровью 35,6 тыс. человек (-6,9%) причинен тяжкий вред (в 2019 году - 23,9/38,3 тыс.; в 2018 году - 26/41 тыс.; в 2017 году - 29,3/50,8 тыс.)*(388).

Наряду с данными официально учтенной преступности, необходимо принимать во внимание ее латентную составляющую, то есть преступность, о которой не становится известно по причине того, что пострадавшие не обращаются с заявлением о совершении в отношении них преступления.

Реальная преступность существенно выше той, которая учтена в официальной статистике.

Только в производстве следователей органов внутренних дел в 2020 году находилось более 1,7 млн уголовных дел. Расследовано более 1,2 млн уголовных дел, что на 4,3% больше показателя предыдущего года*(389).

Следует признать, что за последние годы государственная политика в уголовно-процессуальной сфере шаг за шагом становится более гуманной, прагматичной и отвечающей потребностям времени. И тем не менее, судя по результатам мониторинга, опросов общественного мнения, которые, к сожалению, применительно к этой сфере правозащитной деятельности проводятся крайне редко или не обнародуются, анализа жалоб, поступающих в адрес Уполномоченного, следует сделать вывод, что именно уголовно-процессуальная деятельность является главным мерилом равенства и справедливости в обществе и имеет не только правовой, но и глубоко философский смысл, поскольку выстраивает отношения уровня "человек - общество", "гражданин - государство" в одной из самых чувствительных областей жизни.

За совершение преступлений в 2020 году осуждено 621,2 тыс. человек (в 2019 году - 620 тыс.; в 2018 году - 681 тыс.; в 2017 году - 724,7 тыс.)*(390).

С учетом масштабов уголовного преследования тема защиты прав человека в уголовном процессе продолжает оставаться одной из самых волнующих россиян.

О наличии системных проблем в уголовном процессе можно судить по динамике и тематике жалоб, рассматриваемых надзорными и судебными органами Российской Федерации, ЕСПЧ, а также обращений, поступающих к Уполномоченному.

За январь - октябрь 2020 года при производстве дознания и следствия в органах прокуратуры выявлено 4,2 млн нарушений (в 2019 году - 5,1 млн; в 2018 году - 5,1 млн; в 2017 году - 5,1 млн)*(391).

Только в первом полугодии 2020 года в суды поступило 50 438 жалоб на действия (бездействие) следователей и дознавателей, 1969 из которых удовлетворено. При этом производство по 37 976 жалобам из числа рассмотренных судом прекращено, в том числе в связи с тем, что нарушения, на которые указывали заявители, устранялись органами предварительного расследования и прокурорами до вынесения судебного решения (в 2019 году - поступило 120 102, удовлетворено 5301, прекращено 92 199; в 2018 году - поступило 121 881, удовлетворено 5416, прекращено 93 615)*(392).

О повышенном внимании к вопросам соблюдения прав человека в уголовном процессе свидетельствует и практика ЕСПЧ. В 2020 году ЕСПЧ удовлетворил 330 исков против России в связи с нарушением статьи 3 "Запрещение пыток", статьи 5 "Право на свободу и личную неприкосновенность" и статьи 6 "Право на справедливое судебное разбирательство" Европейской конвенции по правам человека. Общая сумма выплаченной компенсации по данным решениям составляет более 7,8 млн евро*(393).

В 2020 году к Уполномоченному поступило 11 469 обращений по вопросам защиты прав человека в уголовном процессе. Это примерно на уровне прошлых лет (в 2019 году - 12 168, в 2018 году - 11 191), в том числе: 8264 - в защиту прав подозреваемых, обвиняемых и подсудимых; 3205 - в защиту прав потерпевших; 709 - в защиту прав иных участников уголовного процесса, включая адвокатов, свидетелей, экспертов и др.

Тематика и динамика обращений показаны на рис. 60.

Характер поступающих обращений свидетельствует о существующих тенденциях в вопросах соблюдения прав участников уголовного судопроизводства. Количество жалоб на нарушения при рассмотрении уголовных дел в судах существенно уменьшилось - на 16,7% по сравнению с 2019 годом и на 17,9% по сравнению с 2018 годом. Это стало следствием проведения политики гуманизации уголовного судопроизводства: активного использования назначения наказаний в виде судебного штрафа, введения надрегиональных апелляционных и кассационных судов.

Количество жалоб на нарушение прав граждан в стадиях возбуждения уголовного дела и предварительного следствия также немного снизилось (2019 год - 7607, 2020 год - 7179). Как и в прежние годы, они касались обоснованности отказов в возбуждении уголовных дел, законности привлечения к уголовной ответственности, длительности сроков расследования преступлений, избрания и продления меры пресечения в виде заключения под стражу, воспрепятствования праву на защиту, применения недозволенных методов воздействия.

По фактам, изложенным в обращениях, поступивших к Уполномоченному, проведено 4400 проверок, по результатам которых органами прокуратуры внесено 385 актов реагирования, в том числе 182 представления и 203 требования об устранении нарушений закона, по результатам рассмотрения которых к дисциплинарной ответственности привлечено 49 должностных лиц органов предварительного расследования.

Оказано содействие в восстановлении прав 677 участников уголовного процесса. Пересмотрено 5 приговоров, 313 постановлений следователей и дознавателей об отказе в возбуждении уголовного дела ввиду необоснованности этих процессуальных решений, 78 процессуальных решений о приостановлении предварительного следствия или дознания, 18 постановлений о прекращении уголовного дела, возбуждено 30 уголовных дел. В отношении 9 лиц изменена мера пресечения в виде заключения под стражу на иную, не связанную с лишением свободы.

Самую большую группу обращений составляют жалобы по вопросам объективности, полноты и сроков расследования. Такие обращения в равной степени поступали как от подозреваемых, обвиняемых, так и от потерпевших*(394).

Необъективность и неполнота расследования, выражающиеся в неустановлении всех обстоятельств, подлежащих доказыванию, во многих случаях обусловливают вынесение необоснованных и незаконных процессуальных решений, которые становятся препятствием в доступе к правосудию и влекут несоблюдение требований закона о разумности срока уголовного судопроизводства.

Одним из ярких примеров этому является уголовное преследование М., которое длится на протяжении более 14 лет. При этом за вменяемое ей преступление приговором Кузьминского районного суда г. Москвы от 4 сентября 2008 г. она была осуждена к 5,5 года лишения свободы, 3,5 из которых М. отбыла реально в изоляции от общества. Указанный приговор был отменен постановлением Президиума Московского городского суда от 4 декабря 2009 г. Для устранения препятствий рассмотрения уголовного дела в суде предварительное следствие было возобновлено, после чего велось более 10 лет, и в конечном итоге уголовное дело было направлено в суд для рассмотрения по существу. Спустя столь длительное время с момента возбуждения уголовного дела, в нарушение всех разумных сроков уголовного судопроизводства, приговором Кузьминского районного суда г. Москвы от 13 ноября 2020 г. М. осуждена к 5 годам лишения свободы. В настоящее время приговор обжалован, М. добивается своей полной реабилитации.

Свыше 6 лет тянется расследование уголовного дела, возбужденного в 2014 г. в отношении Л. - экс-президента одной из корпораций, производство по которому неоднократно приостанавливалось и возобновлялось. В марте 2020 г. Следственный комитет России предъявил Л. новое обвинение в злоупотреблениях на несколько млрд руб. Л. - единственный фигурант дела. Следствие продолжается, обвиняемый находится под подпиской о невыезде (N Л-507 от 25.06.2020).

В 2020 году поступило 1694 жалобы на необоснованные и незаконные процессуальные решения. В основном по фактам отказов в возбуждении уголовного дела.

СЧ СУ УВД по ЮАО ГУ МВД России по г. Москве неоднократно принимались решения об отказе в возбуждении уголовного дела по заявлению Г. по поводу мошенничества с его квартирой. Анализ жалобы показал, что они принимались без достаточных на то оснований. Прокуратурой Москвы по просьбе Уполномоченного проведена проверка. Незаконное постановление об отказе в возбуждении уголовного дела прокурором отменено, материал направлен в следственный орган для дополнительной проверки и решения вопроса об уголовном преследовании по признакам преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 159 УК РФ. По итогам дополнительной проверки возбуждено уголовное дело (N П-645 от 03.06.2020).

На втором месте по количеству находятся обращения по вопросам обоснованности и справедливости приговоров. Данная группа обращений включает в себя как жалобы осужденных, оспаривающих обоснованность состоявшихся судебных решений и справедливость назначенного наказания, так и жалобы потерпевших, не согласных с мягкостью приговоров и квалификацией действий виновного.

Анализ статистических данных Судебного департамента при Верховном Суде Российской Федерации показывает, что создание в рамках судебной реформы надрегиональных апелляционных и кассационных судов дало положительные результаты.

В 2020 году апелляционной инстанцией отменено 16 284 обвинительных (в 2019 году - 4393) и 521 оправдательный (в 2019 году - 424) приговор. В этот же период изменено 12 253 приговора (в 2019 году - 12 386). Судом кассационной инстанции по жалобам и представлениям рассмотрено 21 857 уголовных дел, из них 11 350 удовлетворены*(395).

Как показывает анализ результатов работы с жалобами участников уголовного процесса, причиной их обращений в апелляционные и кассационные инстанции является отсутствие в приговорах мотивов, по которым отвергаются представленные ими доказательства. Нередко вопреки требованиям Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29 ноября 2016 г. N 55 "О судебном приговоре"*(396) в описательно-мотивировочной части приговора судами не дается оценки всем исследованным в судебном заседании доказательствам, не приводятся соображения, по которым те или иные доказательства отвергнуты судом.

Подобная практика не согласуется с гарантированным статьей 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод правом на справедливое судебное разбирательство*(397) и конституционным принципом равенства всех перед законом и судом*(398), а также принципами уголовного права и уголовного процесса.

Вместе с тем следует отметить положительную тенденцию к снижению количества жалоб данной категории, подаваемых гражданами России в ЕСПЧ (рис. 61).

В 2020 году существенные коррективы в реализацию прав участников уголовного процесса внесло распространение новой коронавирусной инфекции.

Своевременно принятые предписания Президиума Верховного Суда Российской Федерации и Президиума Совета судей Российской Федерации по введению ограничительных мер при осуществлении судопроизводства*(399), методические рекомендации органов предварительного следствия, дознания и прокуратуры*(400), с одной стороны, способствовали воспрепятствованию распространению этого опасного заболевания. С другой стороны - повлияли на существующий порядок уголовно-процессуальной деятельности компетентных органов и судов: откладывались допросы, очные ставки, другие процессуальные действия, рассмотрение дел в судах.

По вопросам соблюдения прав участников уголовного процесса в связи с пандемией в адрес Уполномоченного поступило 306 обращений.

Самая большая группа обращений касалась объективности, полноты и сроков предварительного расследования (125 обращений). В них граждане зачастую жаловались как на проведение следственных действий в период ограничительных мероприятий и вынужденное нарушение самоизоляции по этой причине, так и на непроведение необходимых процессуальных действий в связи с противоэпидемическими мерами.

На горячую линию поступило обращение в защиту обвиняемого Р., которому срок содержания под стражей для ознакомления с материалами уголовного дела был продлен на два месяца. При этом ознакомление в действительности не производилось, так как шел период противоэпидемиологических мероприятий (N Р-3 от 26.06.2020).

В другом случае обратился подсудимый Ш. с просьбой оказать ему помощь в отложении судебных заседаний на время действия карантина в связи с наличием хронических заболеваний и преклонного возраста. Данное обращение было направлено председателю указанного суда. Суд, в свою очередь, отложил заседания до июня 2020 г. (N Ш-28 от 10.04.2020).

По вопросам объективности, полноты и сроков проведения доследственных проверок, а также обоснованности избрания и продления меры пресечения в виде заключения под стражу на горячую линию Уполномоченного поступило 110 обращений. Пандемия актуализировала проблемные вопросы практики избрания указанной меры пресечения.

Исходя из принципа гуманности и приоритета охраны жизни и здоровья, полагаем, что в ситуации, в которой оказалось общество в связи с распространением новой опасной для жизни и здоровья коронавирусной инфекции, практику избрания меры пресечения в виде заключения под стражу целесообразно было бы пересмотреть в пользу более широкого применения таких мер пресечения, как домашний арест и залог в отношении лиц, совершивших умышленные преступления в сфере экономики, преступления по неосторожности, а также иные ненасильственные преступления небольшой и средней тяжести.

В связи с этим представляется положительной динамика уменьшения количества поступивших в суды города Москвы материалов, касающихся избрания меры пресечения в виде заключения под стражу. По данным Московского городского суда, в период проведения карантинных мероприятий (с 1 марта 2020 г. по 11 апреля 2020 г.) в судах города Москвы зарегистрировано 1000 материалов об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу, что существенно меньше, чем в обозначенный период прошлых лет (в 2019 году - 1221; в 2018 году - 1414).

По вопросам законности, обоснованности и справедливости приговоров по уголовным делам на горячую линию поступило 48 обращений. В период ограничительных мероприятий проблемный характер носили вопросы обжалования вынесенных приговоров, когда 10-дневный срок апелляционного обжалования истекал, а текст приговора участникам процесса не выдавался. В этом случае стороны были вынуждены подавать предварительную апелляционную жалобу, а в случае пропуска срока подачи апелляционной жалобы в условиях ограничения в работе судов - ходатайствовать о восстановлении пропущенного срока. На наш взгляд, это создавало дополнительные препятствия для реализации процессуальных прав участников уголовного судопроизводства.

Президиум Верховного Суда Российской Федерации 21 апреля 2020 г. опубликовал "Обзор по отдельным вопросам судебной практики, связанным с применением законодательства и мер по противодействию распространению на территории Российской Федерации новой коронавирусной инфекции (COVID-19) N 1"*(401), в котором ориентированы суды на то, что сроки совершения процессуальных действий лицами, участвующими в деле, пропущенные в связи с введенными мерами по противодействию распространению новой коронавирусной инфекции (ограничение свободного перемещения граждан, их нахождения в общественных местах, государственных и иных учреждениях, изменения в работе органов и организаций), подлежат восстановлению в соответствии с процессуальным законодательством. Однако распространение коронавируса не является универсальным обстоятельством непреодолимой силы, пропущенные процессуальные сроки могут быть признаны подлежащими восстановлению по решению председателя суда.

С учетом обозначенных проблем необходимо отметить, что деятельность органов дознания, следствия и суда во время действия ограничительных мероприятий требует особой нормативной регламентации. В действующей редакции УПК РФ отсутствуют специальные нормы, которые бы регулировали порядок производства по уголовным делам в условиях пандемии и других чрезвычайных обстоятельств. Эти обстоятельства не являются в настоящее время основанием для продления сроков расследования или приостановления производства. Между тем участники конкретного дела могут быть больны, находиться на самоизоляции в связи с контактами с заболевшими лицами, входить в возрастную группу старше 65 лет или иметь хронические заболевания и т.д.

В связи с этим представляется необходимым внести изменения в действующее уголовно-процессуальное законодательство, которые позволят в будущем учитывать процессуальные особенности расследования уголовных дел в случае возникновения эпидемий или иных чрезвычайных ситуаций, представляющих угрозу безопасности человека и гражданина. В частности, речь идет о нормах, которые бы предусматривали: возможность приостановления производства по уголовному делу по специальному основанию, связанному с особым режимом (режимом чрезвычайного положения или режимом повышенной готовности), которое предусматривало бы также возможность возобновления производства после окончания такого режима или до его окончания по мотивированному ходатайству участников уголовного процесса; процедуры, обеспечивающие непрерывное производство по уголовному делу с лицами, которым избрана мера пресечения в виде заключения под стражу (с применением видеосвязи, электронного документооборота и т.п.)*(402).

Кроме того, необходимо расширить возможности применения видео-конференц-связи в уголовном процессе, в частности при производстве следственных действий на досудебной стадии уголовного судопроизводства, аналогично положениям УПК РФ, которые устанавливают для суда возможность допроса потерпевшего и свидетеля на стадии рассмотрения уголовного дела путем использования систем видео-конференц-связи.

Правоприменительная практика свидетельствует также об актуальности ряда других проблем, связанных с обеспечением прав человека в уголовном процессе. Они поднимались Уполномоченным и его представителями на форумах 23-24 января 2020 г. и 9 июня 2020 г., организованных Московским юридическим университетом им. О.Е. Кутафина (МГЮА), 23 июля 2020 г. - Комитетом Совета Федерации по конституционному законодательству и государственному строительству.

Уполномоченный с удовлетворением отмечает, что в 2020 году были реализованы некоторые предложения по укреплению гарантий прав участников уголовного процесса, высказанные на этот счет в предыдущих докладах.

В своем ежегодном Докладе за 2019 год Уполномоченный предлагала осуществить реформирование стадии возбуждения уголовного дела в целях обеспечения неукоснительного соблюдения прав заявителей. В сентябре 2020 года вопрос "О дополнительных мерах по защите прав и интересов граждан, пострадавших от преступных посягательств" рассмотрен на оперативном совещании Совета Безопасности Российской Федерации, в решении которого предусматривается поручение Государственной Думе и Совету Федерации проработать вопросы о внесении изменений в законодательство, расширяющих правовые гарантии защиты прав заявителя и потерпевшего*(403).

Внесены изменения в УПК РФ, касающиеся разумного срока уголовного судопроизводства, в который теперь входит период со дня подачи заявления или сообщения о преступлении до дня прекращения уголовного преследования или вынесения обвинительного приговора*(404).

Принципиальное значение для развития уголовной политики современной России по пути гуманизма и справедливости имеет скорейшее принятие внесенного в Государственную Думу Верховным Судом Российской Федерации проекта федерального закона N 1112019-7 "О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации в связи с введением понятия уголовного проступка"*(405). Уполномоченный неоднократно в ежегодных докладах за 2016-2019 годы указывала на своевременность принятия данной законодательной инициативы и с удовлетворением отмечает, что после серьезнейшей проработки с компетентными органами государственной власти и экспертным сообществом соответствующий законопроект увидел свет*(406). Как указано в пояснительной записке к законопроекту, предлагается отнести к категории уголовного проступка 112 составов преступлений, включая 53 состава преступлений в сфере экономики, ответственность за которые предусмотрена статьями раздела VIII УК РФ (главы 21, 22 и 23). Категория уголовного проступка потенциально может быть распространена на 68 044 лиц, в том числе на 49 657 (72,97%) лиц, совершивших преступления в сфере экономики.

4.2. Защита прав обвиняемых

Особенности процессуального статуса подозреваемого, обвиняемого и подсудимого (далее - обвиняемый) заключаются в том, что к нему законно могут применяться меры государственного принуждения, вплоть до лишения свободы, но именно это обстоятельство и требует максимального контроля соблюдения его прав. Обвиняемый - это единственная сторона уголовного процесса, в отношении которой в ходе расследования преступления допускаются процессуальные действия, связанные с вторжением в личную и семейную жизнь, отстранением от должности, ограничением права свободно общаться с родными и близкими людьми, распоряжаться своим имуществом, и др.

Данное обстоятельство, безусловно, связано с моральными страданиями, репутационными и материальными потерями, причем не только для него, но и для его ближнего круга, в том числе детей, когда неотвратимость процессуальных действий (обыски, аресты, изъятия и т.д.) часто становится для них психологическим потрясением. Нередко даже оправданный человек еще долго не может оправиться от такого удара судьбы и вернуться к прежней жизни. Поэтому международное и национальное законодательство устанавливает систему гарантий прав обвиняемого, ограждающих его от необоснованного уголовного преследования*(407).

И тем не менее, как показывает анализ решений высших органов судебной власти, прокурорского надзора и ведомственного контроля, а также обращений граждан к Уполномоченному, в уголовно-процессуальной сфере есть большое количество проблем, возникающих на пути решения одной из сложнейших задач - обеспечить защиту личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения ее прав и свобод.

В 2020 году по вопросам защиты прав обвиняемых поступило 8264 обращения. Их тематика и динамика показаны на рис. 62.

В большинстве случаев доводы, содержавшиеся в жалобах обвиняемых, в ходе собственных изучений представленных материалов и проверок, а также проверок, проводимых по просьбе Уполномоченного органами прокуратуры, судами, вышестоящими органами дознания и предварительного следствия, не подтверждаются. Однако они указывают на болевые точки, имеющиеся в уголовном процессе при установлении вины обвиняемых и осужденных.

Традиционно самую многочисленную группу обращений образуют обращения на объективность, полноту, длительность сроков уголовного преследования.

Более половины жалоб указанной группы (58%) касалось обоснованности и законности привлечения к уголовной ответственности. Обвиняемые и их представители жаловались на действия и решения органов дознания и предварительного следствия, связанные с рассмотрением обращений о преступлении, возбуждением уголовного дела, со сбором и оценкой доказательств по уголовному делу.

По жалобе И. на необоснованное привлечение к уголовной ответственности по ч. 3 ст. 260 и по ч. 1 ст. 158 УК РФ Уполномоченный неоднократно обращалась в органы прокуратуры Архангельской области с просьбой провести проверку. Из жалобы следовало, что в 2014 г. по заявлению главы поселения о незаконной вырубке деревьев на сумму свыше 250 тыс. руб. возбуждено уголовное дело, однако земельный участок, на котором производилась вырубка, был выделен И. для ведения хозяйства другим районным образованием, у руководства которого к И. претензий к эксплуатации участка не было. После неоднократных проверок органами прокуратуры принято решение о прекращении уголовного преследования И. и признании за ним права на реабилитацию (N И-296 от 16.12.2019).

На системный характер проблемы оценки и собирания доказательств указывает официальная статистика. По данным Генпрокуратуры России, в 2016 году по реабилитирующим основаниям органами предварительного расследования и вступившими в законную силу решениями судов признано право на реабилитацию в связи с незаконным уголовным преследованием в отношении 18 767 лиц; в 2017 году - 18 543; в 2018 году - 18 497; в 2019 году - 18 423; в 2020 году - 15 935*(408).

На прежнем уровне сохранилось количество жалоб на необоснованность избрания и длительность сроков содержания под стражей (656). К сожалению, здесь традиционно поступает большое количество жалоб от предпринимателей (98), лиц, имеющих заболевания (56), и женщин (75).

К сожалению, зачастую решения об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу принимаются органом предварительного расследования исходя из соображений "целесообразности", с целью обеспечения наиболее благоприятных условий для следствия, а не исходя из смысла закона, не допускающего в силу части 4 статьи 7 УПК РФ принятия процессуальных решений на основе неподкрепленных фактами предположений о том, что обвиняемый может скрыться или иным образом воспрепятствовать расследованию. Также нередко не соблюдаются требования закона, обязывающего на любой стадии производства по уголовному делу проверять наличие предусмотренных статьей 97 УПК РФ оснований, которые должны подтверждаться достоверными сведениями и доказательствами.

Между тем позиция Верховного Суда Российской Федерации на этот счет однозначна: в качестве оснований для избрания меры пресечения в виде заключения под стражу могут быть признаны такие фактические обстоятельства, которые свидетельствуют о реальной возможности совершения обвиняемым, подозреваемым действий, указанных в статье 97 УПК РФ, и невозможности беспрепятственного осуществления уголовного судопроизводства посредством применения иной меры пресечения. Очередной раз внимание судов на данное обстоятельство обращено в Постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 11 июня 2020 г. N 7*(409), которым внесены существенные уточнения в Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 19 декабря 2013 г. N 41 "О практике применения судами законодательства о мерах пресечения в виде заключения под стражу, домашнего ареста и залога"*(410).

Статистика Судебного департамента при Верховном Суде Российской Федерации свидетельствует, что судами удовлетворяется подавляющее большинство ходатайств органов предварительного расследования о заключении под стражу обвиняемых (подозреваемых) в совершении преступлений. В 2020 году судами удовлетворено 88,2% ходатайств следователей об избрании столь строгой меры пресечения*(411).

Как показывает анализ судебных документов, нередко в своих постановлениях суды лишь перечисляют указанные следователем в ходатайстве о заключении под стражу обвиняемого (подозреваемого) основания, которые далеко не всегда являются аргументированными. Зачастую даже не указывают приведенные стороной защиты доводы в пользу избрания более мягкой, чем заключение под стражу, меры пресечения (домашний арест, залог).

Руководящие судебные документы обязывают указывать в постановлениях о заключении под стражу также доводы, свидетельствующие о том, что обвиняемые могут скрыться, оказать давление на участников уголовного судопроизводства или иным образом воспрепятствовать расследованию уголовного дела. Однако эти требования не всегда соблюдаются.

Много обращений поступает по поводу заключения под стражу в связи с обвинением в преступлениях, связанных с предпринимательской деятельностью. Порой мера пресечения в виде заключения под стражу избирается в отношении предпринимателей, ранее не судимых, обвиняемых в совершении преступлений, указанных в части 1 ¹ статьи 108 УПК РФ.

Подобные примеры неоднократно встречаются в судебной практике. Так, кассационным определением Второго кассационного суда общей юрисдикции от 13 января 2020 г. N 77-12/2020 отменено постановление Тверского районного суда г. Москвы от 14 марта 2019 г. о продлении срока содержания под стражей Н. и апелляционное постановление Московского городского суда от 3 апреля 2019 г.; содержание под стражей признано незаконным. Было установлено, что Н., обвиняемый в совершении преступления, которое исключает возможность избрания меры пресечения в виде содержания под стражей, занимается предпринимательской деятельностью и инкриминируемые деяния неразрывно связаны с этой деятельностью*(412).

Актуальность проблемы практики заключения под стражу подтверждается решениями ЕСПЧ. В 2020 году ЕСПЧ было вынесено 17 постановлений*(413) в отношении России о нарушении статьи 5 Конвенции "Право на свободу и личную неприкосновенность" в связи с необоснованно длительным предварительным заключением. Присуждена компенсация в размере 610 782 евро в отношении 126 заявителей*(414).

Все названное выше свидетельствует о необходимости внесения соответствующих корректив в практику избрания меры пресечения в виде заключения под стражу. В отношении лиц, совершивших впервые преступления против собственности без причинения или угрозы причинения вреда здоровью потерпевшего, можно было бы ввести альтернативную меру в виде залога в размере вменяемого в вину ущерба.

В отношении женщин, имеющих детей в возрасте до 14 лет, является оправданным ограничение на избрание меры пресечения в виде заключения под стражу, включив эту категорию обвиняемых (подозреваемых) в часть 2 статьи 108 УПК РФ, допускающую применение данной меры пресечения только за совершение тяжких и особо тяжких преступлений.

По результатам принятых мер совместно с государственными органами оказано содействие в восстановлении прав 210 подозреваемых, обвиняемых и подсудимых. Отменено 5 приговоров, 36 постановлений следователей и дознавателей об отказе в возбуждении уголовного дела ввиду необоснованности этих процессуальных решений, 6 процессуальных решений о приостановлении предварительного следствия, 2 постановления о прекращении уголовного дела по фактам применения недозволенных методов расследования; возобновлено расследование по 5 таким уголовным делам; возбуждено 2 уголовных дела. Изменена мера пресечения в виде заключения под стражу на иную в отношении 7 лиц; 11 граждан освобождены от уголовной ответственности, а уголовные дела в отношении них прекращены.

В ходе проверок по направленным Уполномоченным жалобам органами прокуратуры внесено 107 актов реагирования, в том числе 57 представлений и 50 требований об устранении нарушений закона, по результатам рассмотрения которых к дисциплинарной ответственности привлечено 17 должностных лиц органов предварительного расследования.

Анализ поступающих обращений, мониторинг правоприменительной практики, результаты исследований экспертов, представленные на научных форумах, позволяют обозначить некоторые системные проблемы в сфере защиты прав подозреваемых, обвиняемых и подсудимых.

Требует продолжения работа государственных органов по гуманизации уголовной политики. В этом направлении за последние годы сделано немало. По данным Верховного Суда Российской Федерации, в результате совершенствования законодательства и правоприменительной практики за последние 10 лет количество осужденных к реальному лишению свободы сократилось на 114,1 тыс. лиц, или на 40% (с 289,2 тыс. лиц в 2009 году до 175,1 тыс. лиц в 2019 году)*(415).

C 2001 года количество лиц, к которым применена мера пресечения в виде заключения под стражу, сократилось почти в четыре раза - с 366 тыс. лиц в 2001 году до 94,6 тыс. лиц в 2019 году, из них 69,4 тыс. лиц (76%) обвинялись в совершении тяжких и особо тяжких преступлений, а 54,9 тыс. лиц (57%) имели судимость.

Необходимо также отметить положительную тенденцию роста числа лиц, впервые совершивших преступления небольшой и средней тяжести, освобождаемых от уголовной ответственности с назначением им судебного штрафа. Новелла, предусматривающая такую возможность для лиц, возместивших ущерб или иным образом загладивших вред, причиненный преступлением, была введена в 2016 году. Она дала шанс человеку искупить вину за совершенное противоправное деяние без уголовного наказания и судимости. В первом полугодии 2020 года освобождено от уголовной ответственности с назначением судебного штрафа в отношении 17 937 обвиняемых, впервые совершивших преступления небольшой и средней тяжести (в 2019 году - 34 583; в 2018 году - 18 989; в 2017 году - 9638).

Выражаем надежду, что процесс гуманизации уголовной политики будет продолжен. Крупным шагом на этом пути явится введение института уголовного проступка. Как уже отмечалось, соответствующий законопроект Верховным Судом Российской Федерации внесен в Государственную Думу.

Актуальной остается проблема длительного содержания под стражей обвиняемых и подсудимых. По этой теме к Уполномоченному поступило 209 обращений. Уголовно-процессуальный закон ограничивает предельный срок содержания по стражей обвиняемых рамками предельных сроков, установленных частью 2 и частью 3 статьи 109 УПК РФ. При этом допускается многократное продление допустимого срока содержания под стражей. По мнению ЕСПЧ, любое продление свыше максимально допустимого срока противоречит принципу защиты от произвола, закрепленному в статье 5 Конвенции о защите прав человека и основных свобод*(416).

Сложности возникают в следующем. В уголовно-процессуальном законе отсутствуют нормы, ограничивающие сроки применения мер принуждения на этапе ознакомления с уголовным делом по окончании расследования и в стадии судебного рассмотрения, когда завершены все процессуальные действия по формированию обвинительной доказательственной базы. Такой подход обусловлен требованиями международного права*(417), в соответствии с которыми каждый обвиняемый в совершении уголовного преступления должен иметь достаточное время и возможности для подготовки своей защиты. Обвиняемый и его защитник знакомятся с материалами уголовного дела без ограничения во времени (кроме случая, если обвиняемый и его защитник умышленно затягивают время ознакомления).

В целях обеспечения реализации обвиняемым права на подготовку к защите закон предусматривает возможность продлить срок содержания под стражей за рамками предельных сроков, установленных частью 2 и частью 3 статьи 109 УПК РФ (свыше 6 месяцев, 12 месяцев, 18 месяцев соответственно по категориям преступлений, в совершении которых лицо обвиняется), до момента окончания изучения материалов завершенного расследования уголовного дела.

Для решения данной проблемы представляется целесообразным установить запрет на продление срока содержания под стражей свыше 18 месяцев, в том числе включая время, необходимое для ознакомления обвиняемого с материалами уголовного дела, что ранее уже предлагалось в докладах Уполномоченного (2017 год, 2018 год).

Анализ обращений к Уполномоченному позволяет сделать вывод и о том, что суды в ряде случаев необоснованно продляют меру пресечения в виде содержания под стражей ввиду особенностей трактовки характера преступлений в сфере предпринимательской деятельности, преступлений против собственности (мошенничество). Позиция судов, связанная с тем, что преступные мошеннические действия противоречат существу предпринимательской деятельности, не основана на каких-либо конкретных доводах и является мнением, которое не дает представления о мотивах отказа в применении положений части 1 ¹ статьи 108 УПК РФ. При сложившемся в судебных решениях толковании и правоприменении положения части 1 ¹ статьи 108 УПК РФ приобретают признаки правовой фикции.

Между тем Конституционный Суд Российской Федерации в своих решениях неоднократно указывал, что "преступления следует считать совершенными в сфере предпринимательской деятельности, если они совершены лицом, осуществляющим предпринимательскую деятельность самостоятельно или участвующим в предпринимательской деятельности, осуществляемой юридическим лицом, и эти преступления непосредственно связаны с указанной деятельностью"*(418).

Такой позиции придерживается и ЕСПЧ.

Примером может служить постановление ЕСПЧ от 19 июня 2018 г. по "Делу "Н.Г. (N.G.) против Российской Федерации" (жалоба N 61744/11)*(419). ЕСПЧ пришел к выводу, что утверждение судов Российской Федерации об отсутствии связи между мошенничеством в банковской сфере, в котором обвинялась заявительница, и "предпринимательской деятельностью" не обосновано. Суды ни в одном из постановлений не разъяснили, что они понимали под сферой предпринимательской деятельности и почему деяния, вменявшиеся заявительнице (заключение кредитных договоров в качестве директора коммерческой организации без намерения выплаты долга), не относились к этой сфере.

Актуальной является проблема защиты чести и достоинства личности в уголовном процессе. Прямо или косвенно этой темы касалось 189 обращений. Понуждение к даче показаний, грубое, иногда в присутствии детей, задержание подозреваемых, порой некорректное проведение обысков - все эти действия существенно нарушают права граждан.

Любое грубое поведение представителей правоохранительных органов к гражданам ЕСПЧ трактует как пытки и бесчеловечное и унижающее достоинство обращение*(420).

Анализ поступающих к Уполномоченному жалоб также позволяет сделать вывод о том, что при проведении доследственных проверок, следственных действий и осуществлении мер процессуального принуждения сотрудники правоохранительных органов не всегда действуют корректно.

Из жалобы в защиту прав У. следовало, что он обвиняется в совершении преступлений в сфере предпринимательской деятельности. Со слов обвиняемого, обыск в его доме сотрудниками следственного органа ранним утром в присутствии его четверых малолетних детей и супруги-инвалида был воспринят им как акт психологического воздействия на него и членов его семьи (N У-163 от 01.09.2020). Для проверки доводов заявителя Уполномоченным направлено обращение в органы прокуратуры. Мониторинг соблюдения прав У. в ходе расследования уголовного дела по его обвинению продолжается.

Причины данных нарушений Уполномоченный видит в несоблюдении Кодекса этики и служебного поведения федеральных государственных служащих правоохранительных органов Российской Федерации (например, Кодекса этики и служебного поведения федеральных государственных служащих Следственного комитета Российской Федерации)*(421).

К сожалению, закрепленные в указанных кодексах этики принципы и правила служебного поведения о проявлении корректности и внимания по отношению к гражданам на практике не всегда соответствуют основному смыслу и содержанию деятельности по защите прав и свобод человека и гражданина, о чем нам пишут заявители. Подобные явления вызывают недоверие граждан к компетентным органам, а иногда и приводят к трагедиям.

В целях недопущения подобных ситуаций необходимо усилить ведомственный контроль за работой сотрудников следственных органов при осуществлении ими процессуальных действий.

Анализ жалоб, поступающих к Уполномоченному, позволяет сделать вывод об актуальности проблемы обеспечения права обвиняемых на защиту и юридическую помощь. Эта тема затрагивалась в более чем 539 обращениях.

Статьей 48 Конституции Российской Федерации гарантировано право на квалифицированную юридическую помощь, при этом любое ограничение данного права, связанное с его лишением для конкретного участника общественных отношений, может рассматриваться в качестве общественно опасного последствия применительно к ряду составов преступлений, в том числе предусмотренных статьей 285 и статьей 286 УК РФ.

Кроме того, взаимосвязанные положения статьи 48 Конституции Российской Федерации и статьи 18 Федеральный закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" гарантируют независимость профессиональной деятельности адвоката*(422).

Данные выводы основаны на правовой позиции Конституционного Суда Российской Федерации, изложенной в Постановлении от 23 января 2007 г. N 1-П*(423), которым определено, что "Общественные отношения по поводу оказания юридической помощи находятся во взаимосвязи с реализацией соответствующими субъектами конституционной обязанности государства по обеспечению надлежащих гарантий доступа каждого к правовым услугам и возможности привлечения каждым лицом, заинтересованным в совершении юридически значимых действий, квалифицированных специалистов в области права, именно поэтому они воплощают в себе публичный интерес, а оказание юридических услуг имеет публично-правовое значение".

Право каждого на получение квалифицированной юридической помощи служит гарантией осуществления других закрепленных в Конституции Российской Федерации прав и свобод, в частности на защиту своих прав всеми не запрещенными законом способами (часть 2 статьи 45), на судебную защиту (статья 46), на разбирательство дела судом на основе состязательности и равноправия сторон (часть 3 статьи 123), на что указывает Конституционный Суд Российской Федерации*(424).

Между тем нередки случаи, когда адвокатов ограничивают во времени ознакомления с материалами уголовного дела или не допускают к своим подзащитным, содержащимся под стражей, без разрешения лица или органа, в производстве которых находится уголовное дело, несмотря на то, что закон не устанавливает разрешительный порядок свидания адвокатов и их доверителей. Либо ставят их в такое положение, когда осуществить квалифицированную защиту просто невозможно.

В ходе проверки по жалобе в защиту К. и приобщенных процессуальных документов установлено нарушение его права на защиту ввиду временного ограничения защитника на ознакомление с материалами уголовного дела. На ознакомление с многотомным уголовным делом судом отведен четырехдневный срок, чего явно недостаточно для организации полноценной защиты (N К-752 от 13.07.2020).

Иногда правоприменитель стремится к буквальному толкованию законодательства и судебной практики, узкому пониманию признаков посягательств против адвокатской деятельности. В связи с этим повышению уровня гарантий прав в этой сфере способствовало бы введение уголовной ответственности за воспрепятствование законной деятельности адвоката.

В конце 2020 года на общественное обсуждение представлен разработанный Минюстом России проект поправок к УК РФ и УПК РФ*(425), устанавливающий режим уголовно-правовой охраны профессиональных прав адвоката от преступных посягательств. Уполномоченный считает этот проект обоснованным с позиции доктрины уголовного права и с учетом явного распространения такого рода общественно опасного поведения.

На втором месте по численности находятся обращения по поводу законности, обоснованности и справедливости приговора. В своих жалобах заявители выражали несогласие с квалификацией обвинений, ставили вопрос об оценке законности собранных по делу доказательств невиновности.

В связи с жалобой И., необоснованно осужденного и приговоренного к 14 годам лишения свободы за совершение преступлений в сфере незаконного оборота наркотических средств, Уполномоченный направила мотивированное обращение к руководству Генпрокуратуры России. Поддержав позицию Уполномоченного, Генпрокуратура России обратилась с кассационным представлением в Верховный Суд Российской Федерации о возобновлении производства по делу ввиду вновь открывшихся обстоятельств. В результате 26 мая 2020 г. гражданин И. после 7 лет незаконного заключения был оправдан Ленинским районным судом г. Смоленска за отсутствием события преступления. Судом признано право И. на реабилитацию (N И-710 от 05.12.2018).

Как правило, к вынесению неправосудного приговора приводит, наряду с ошибками при применении норм материального права, неверная оценка доказательств, а также немотивированный отказ суда в приобщении материалов, оправдывающих обвиняемого. При осуществлении правосудия необходимо четко следовать букве закона и рекомендациям постановлений пленумов Верховного Суда Российской Федерации.

Системной и носящей устойчиво повторяющийся характер является проблема использования защитных кабин (клеток) в зданиях судов. Мониторинг общественного мнения по вопросу помещения подозреваемых, обвиняемых и подсудимых в металлические клетки показывает, что данная проблема вызывает значительный общественный резонанс и не раз становилась предметом обсуждения российским профессиональным сообществом, в том числе в 2017 году в Совете Федерации и на других площадках.

О необходимости отмены практики использования металлических клеток в суде Уполномоченный по правам человека в Российской Федерации заявляла в марте 2019 г., когда направила в Комитет министров Совета Европы комментарий в отношении исполнения решения Европейского суда по правам человека (ЕСПЧ) по делу "Свинаренко и Сляднев против России"*(426).

Уполномоченный убеждена, что решение о помещении в стеклянную светопрозрачную кабину не может являться стандартно применяемой процедурой. Данное решение должно приниматься судом с учетом конкретной ситуации, личности заявителя и всех заслуживающих внимания обстоятельств, а также с приведением мотивов принятия такого решения.

В ноябре 2018 года в Государственную Думу внесен законопроект*(427), которым предлагается дополнить статью 9 УПК РФ частью 3, согласно которой запрещается помещать подозреваемых, обвиняемых или подсудимых в защитные кабины в процессуальной зоне залов судебных заседаний, а также использовать иные конструкции, препятствующие общению указанных лиц с защитником.

По состоянию на февраль 2021 года данный законопроект так и не был рассмотрен, хотя актуальность его принятия очевидна. Положения законопроекта соответствуют минимальным стандартным правилам обращения с заключенными. При этом целесообразно устанавливать индивидуальные меры обеспечения должного поведения в ходе судебного слушания, выбор которых следует осуществлять на основе рекомендаций компетентных органов (органов, осуществившего задержание и представившего ходатайство о заключении под стражу; администрации места принудительного содержания и т.д.). Уполномоченный полагает, что необходимо использовать альтернативные методы для того, чтобы обеспечить должное поведение подсудимых в ходе судебного слушания (избежать побегов, агрессивного поведения, обеспечить защиту от агрессии извне и т.д.). Так или иначе, применение любой меры пресечения должно быть обосновано индивидуально, исходя из конкретного случая и оценки всех возможных рисков*(428).

4.3. Защита прав потерпевших

Ежегодно жертвами преступлений становятся сотни тысяч человек. Только в 2020 году от рук преступников пострадало более 1620 тыс. человек, из них 22,7 тыс. было убито. Вместе с тем количество убийств и умышленного причинения вреда здоровью за прошлый год уменьшилось соответственно на 5,2 и 6,9%. Сократилось и число краж (на 3%), особенно квартирных (на 22,6%). Однако фактически, с учетом высокой латентности преступности, эта цифра намного выше.

Защита прав потерпевших, главными компонентами которой являются доступ к правосудию, восстановление нарушенных прав и компенсация причиненного ущерба, - конституционная обязанность государства, вытекающая из исторически сложившихся в нашем обществе и апробированных веками морально-нравственных обычаев и представлений о справедливости, основанная на нормах и принципах международного права и обеспеченная комплексом современных национальных законодательных и подзаконных актов.

Следуя Декларации основных принципов правосудия для жертв преступлений и злоупотреблений властью, принятой Генеральной Ассамблеей ООН 29 ноября 1985 г.*(429), Рекомендациям Комитета министров Совета Европы "О положении потерпевшего в рамках уголовного права и процесса" от 28 июня 1985 г. N R (85)*(430), государства должны содействовать тому, чтобы судебные и административные процедуры в большей степени отвечали интересам защиты жертв преступлений путем обеспечения им возможности изложения своей позиции и рассмотрения их мнений и пожеланий на соответствующих этапах судебного разбирательства в тех случаях, когда затрагиваются их личные интересы, без ущерба для обвиняемых и согласно соответствующей национальной системе уголовного правосудия.

Такая система в России создана и постоянно совершенствуется. Концептуальные подходы, основания, порядок осуществления, виды и механизмы защиты прав потерпевших закреплены в Конституции Российской Федерации (статья 52), УПК Российской Федерации (статьи 6, 42 и др.), федеральных законах и подзаконных актах*(431).

Однако, как показывают анализ поступивших к Уполномоченному обращений, результаты мониторинга, проведенного в Аппарате Уполномоченного в 2019-2020 годах в соответствии с рекомендациями круглого стола на тему "Гарантии реализации права потерпевшего на доступ к правосудию при принятии решения о возбуждении уголовного дела", утвержденными постановлением Комитета Совета Федерации по конституционному законодательству и государственному строительству от 29 января 2019 г. N 31-11/227*(432), и данные СПЧ при Президенте Российской Федерации*(433), Общественной палаты, НКО и правозащитников, в сфере гарантий прав потерпевших имеется ряд проблем системного характера, связанных главным образом с незаконным отказом в возбуждении уголовного дела, несвоевременным возбуждением уголовных дел, длительным и безрезультатным расследованием преступлений, отказами в рассмотрении исков потерпевших (гражданских истцов) о взыскании причиненного вреда при рассмотрении уголовного дела в суде или невыполнением на практике решений судов о взыскании с осужденного причиненного потерпевшему вреда.

Это приводит к разочарованию и неудовлетворенности качеством государственной защиты их прав, критическому отношению к деятельности правоохранительных органов. Более того, некоторые потерпевшие сообщают, что процесс доследственных проверок сообщений о преступлениях, отношение следователей и дознавателей к ним во время проведения процессуальных действиях причиняют им дополнительные страдания. В результате нередко жертвы преступления вообще отказываются от помощи государства, что приводит к сохранению высокой латентности в этой сфере.

Согласно социологическому опросу ВЦИОМ, 39% пострадавших от преступлений не обращаются за помощью в правоохранительные органы чаще всего потому, что не верят в помощь правоохранительных органов*(434).

От потерпевших и иных лиц, которые считают себя таковыми, к Уполномоченному в 2020 году поступило 3205 обращений в защиту прав потерпевших, что на 2,8% меньше, чем в 2019 году. Тематика и динамика обращений показаны на рис. 68.

Около половины поступивших обращений связано с нарушениями прав граждан при приеме, регистрации и рассмотрении заявлений о преступлениях, с необоснованными отказами в возбуждении уголовных дел (1652, из них на отказы в возбуждении уголовного дела - 1500).

Масштаб нарушений на стадии возбуждения уголовного дела подтверждается статистикой органов прокуратуры: на действия (бездействие) следователей и дознавателей при рассмотрении сообщения о преступлении органами прокуратуры за 10 месяцев 2020 года рассмотрено 2908 тыс. жалоб. Этот показатель в динамике выглядит следующим образом: в 2019 году - 3628 тыс., в 2018 году - 3731 тыс., в 2017 году - 3794 тыс., в 2016 году - 3779 тыс.

После отмены прокурорами незаконных постановлений об отказе в возбуждении уголовного дела в первом полугодии текущего года возбуждено 77 260 уголовных дел, в 2019 году - 162 445, в 2018 году - 165 646, в 2017 году - 176 992, в 2016 году - 183 646.

Неэффективность правовых средств защиты прав жертв преступлений заставляет их обращаться в Европейский Суд по правам человека.

По искам против Российской Федерации ЕСПЧ в 2020 году признал в отношении 112 потерпевших нарушения статьи 13 "Право на эффективное средство правовой защиты" Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) и статьи 6 "Право на справедливое судебное разбирательство" Конвенции. Размер компенсации по данным решениям составил свыше 7 млн евро (7 081 809,5). В 2019 году ЕСПЧ признал в отношении 316 потерпевших нарушения статей 6 и 13 Конвенции. Размер компенсации по данным решениям составил почти 11 млн евро (10 917 799).

Однако решения ЕСПЧ не только носят компенсаторный характер, но и влекут пересмотр состоявшихся судебных решений, принятых в порядке статьи 125 УПК РФ, в рамках обжалования постановлений следователей и дознавателей об отказе в возбуждении уголовного дела.

В 2020 году в связи с решениями ЕСПЧ Президиумом Верховного Суда Российской Федерации отменено 10 постановлений судов, которыми были оставлены без удовлетворения жалобы граждан на решения органов следствия об отказе в возбуждении уголовного дела, в 2019 году - 13, в 2018 году - 3.

По поступившим в адрес Уполномоченного обращениям она самостоятельно проверяет обоснованность принятых решений в соответствии с пунктами 23 и 27 ФКЗ-1 или инициирует проверки в рамках прокурорского надзора или ведомственного контроля.

Из обращения к Уполномоченному С. следовало, что СО по г. Петропавловск-Камчатский СУ СК России по Камчатскому краю по факту совершения в отношении ее несовершеннолетней дочери сексуального насилия в возбуждении уголовного дела отказано. По результатам инициированной Уполномоченным проверки, проведенной прокуратурой Камчатского края, постановление об отказе в возбуждении уголовного дела отменено, возбуждено уголовное по признакам преступлений, предусмотренных п. "а" ч. 3 ст. 131, п. "а" ч. 3 ст. 132 УК РФ. Ход и результаты расследования уголовного дела взяты на контроль Уполномоченным и в прокуратуре края (N С-1486 от 05.08.2020).

В связи с проводимой Уполномоченным проверкой по жалобе Ч. и Н. на бездействие сотрудников ОМВД России по Рузскому г.о. Московской области изучены запрошенные материалы проверок об отказе в возбуждении уголовных дел по признакам преступлений, предусмотренных ст. 330 и 166 УК РФ. Из жалобы следовало, что установленные лица, находясь на территории телятника, принадлежащего заявителям, незаконно завладели принадлежащими Н. автомобилями, кроме того, применяли физическую силу к Ч. Изучение материалов доследственной проверки показало, что в ходе проверки дознавателем не проведено ни одного проверочного мероприятия, направленного на сбор сведений, достаточных для принятия законного и обоснованного процессуального решения в рамках ст. 144-145 УПК РФ. Уполномоченным направлено соответствующее заключение прокурору Московской области, по результатам которого постановление об отказе в возбуждении уголовного дела отменено, назначена дополнительная проверка, начальнику ОМВД России по Рузскому г.о. внесено представление, которое рассмотрено и удовлетворено. Впоследствии возбуждено уголовное дело по указанным событиям (N кЧ-304 от 16.12.2019).

Затягивание срока принятия заявления о преступлении и решения о возбуждении уголовного дела ведет к утрате доказательств, возможностей розыска лиц, причастных к совершению преступления, сокрытию имущества, на которое могло быть обращено взыскание, и, соответственно, к нарушению права потерпевшего на возмещение причиненного ему вреда.

Треть всех заявлений потерпевших составляют жалобы на ненадлежащее расследование уголовных дел. В своих обращениях граждане зачастую сообщают, что по уголовным делам органами следствия и дознания выносятся незаконные постановления о приостановлении производства по делу или об их прекращении.

Житель Забайкальского края М. обратился с жалобой на необоснованное приостановление, а затем прекращение уголовного преследования в отношении лица, которое, по мнению заявителя, совершило мошеннические действия, повлекшие причинение ущерба в особо крупном размере. Проверкой прокуратуры Забайкальского края, проведенной по ходатайству Уполномоченного, установлено, что следственные действия проведены не в полном объеме, указания, данные в ходе ведомственного контроля, не исполнены, в связи с чем постановление о приостановлении предварительного расследования отменено, в Центральный районный суд г. Читы направлено ходатайство об отмене постановления о прекращении уголовного преследования в отношении гражданина, который нанес вред заявителю, которое удовлетворено (N М-688 от 15.10.2019).

Не получив сатисфакции в российском уголовном процессе, граждане обращаются за защитой своих прав в ЕСПЧ. Так, ввиду неэффективного расследования по факту убийства брата гражданка Аношкина обратилась в ЕСПЧ, который в своем постановлении, указывая на нарушение статьи 2 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод, обратил внимание на процессуальное обязательство государства проводить эффективное расследование по фактам смерти. Преступление было совершено в закрытом государственном учреждении, и все доказательства были доступны властям, считает ЕСПЧ. Однако, несмотря на ограниченный круг подозреваемых, расследование в разное время приостанавливалось 13 раз. Решением ЕСПЧ Аношкиной присуждена денежная компенсация в размере 36,6 тыс. евро, которая выплачена ей из бюджета Российской Федерации.

Ряд жалоб потерпевших был связан с их несогласием с квалификацией преступления, которым причинен вред потерпевшему, с неоправданной, по их мнению, мягкостью приговора в отношении лица, совершившего преступление, а также с решениями судов в части возмещения причиненного ущерба (101).

По жалобам потерпевших Ф. и М. на приговор Иркутского областного суда от 28 марта 2019 г., за убийство брата которых осуждены П., С., Н., Е., З., Л.1 и Л.2 к различным срокам наказания, Верховным Судом Российской Федерации было принято решение об удовлетворении кассационных жалоб потерпевших в части несогласия с приговором ввиду чрезмерной мягкости назначенного наказания одному из участников преступления и требований по гражданскому иску. Апелляционным определением Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации от 10 июля 2019 г. усилено наказание в отношении С. с 8 до 13 лет лишения свободы, вместе с тем в части оставления без рассмотрения исковых требований потерпевших Ф. и М. о возмещении материального вреда приговор отменен, уголовное дело в этой части передано на рассмотрение в порядке гражданского судопроизводства*(435).

Возмещение причиненного вреда потерпевшему - один из ключевых вопросов гарантий защиты его прав. По данным Судебного департамента при Верховном Суде Российской Федерации, за 6 месяцев 2020 года удовлетворена 31 тыс. исков от потерпевших, в их пользу взыскано 113,2 млрд руб. Однако нередко суд, разрешая уголовное дело по существу в судебном заседании, принимает решение о рассмотрении вопроса о взыскании с виновного причиненного вреда в гражданском процессе, что, конечно, доставляет ему большие неудобства. В таком случае жертве преступления приходится тратить время и деньги на участие в отдельном судебном разбирательстве.

В связи с этим большое положительное значение для защиты прав потерпевших сыграло принятое при участии Уполномоченного Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 13 октября 2020 г. N 23 "О практике рассмотрения судами гражданского иска по уголовному делу" (далее - Постановление)*(436), которое указывает на необходимость разрешать вопросы возмещения вреда потерпевшим, не откладывая вопрос в долгий ящик. "Суду в ходе судебного разбирательства надлежит принимать исчерпывающие меры для разрешения имеющегося по делу гражданского иска по существу, с тем чтобы нарушенные преступлением права потерпевшего были своевременно восстановлены", - сказано в Постановлении. При вынесении обвинительного приговора нельзя допускать необоснованной передачи вопроса о размере возмещения ущерба потерпевшим для рассмотрения в отдельном порядке - в рамках гражданского процесса.

А вышестоящим инстанциям рекомендовано реагировать каждый раз, когда суды первой инстанции без уважительных причин уклонились от назначения жертве преступлений компенсации.

В Постановлении детально разъясняется, на что имеют право претендовать жертвы преступлений и как суды должны рассматривать такие вопросы. В частности, в Постановлении акцентируется внимание судей на праве жертв преступлений требовать компенсации не только материального, но и морального вреда. Разъяснения Пленума Верховного Суда Российской Федерации помогут судам повысить эффективность защиты прав потерпевших.

В результате мер, принятых Уполномоченным по обращениям потерпевших совместно с органами дознания, следствия и прокуратуры, оказано содействие в восстановлении прав 467 потерпевшим по уголовным делам. В 241 случае были отменены решения об отказе в возбуждении уголовного дела и возбуждено 29 уголовных дел.

Отменено 72 постановления о приостановлении предварительного следствия или дознания, 16 - о прекращении уголовного дела, возобновлено производство по 88 уголовным делам. Органами предварительного расследования удовлетворено 258 ходатайств заявителей. По результатам проверок 30 должностных лиц органов дознания и предварительного следствия привлечены к дисциплинарной ответственности.

В 2020 году продолжена введенная два года назад практика изучения своими силами уголовных дел, по которым производство прекращено, и материалов, по которым отказано в возбуждении уголовного дела. В результате в органы дознания и предварительного следствия направлено 15 заключений о необоснованности отказа в возбуждении уголовного дела и прекращении производства по уголовным делам. Во всех случаях органами дознания и предварительного следствия были приняты решения о проведении дополнительных доследственных проверок или о возобновлении расследования.

Гражданин Х. обратился с жалобой на незаконное вынесение постановлений об отказе в возбуждении уголовного дела ОМВД России по району Строгино г. Москвы по факту совершения мошеннических действий. Уполномоченным самостоятельно проведена проверка, по результатам которой выявлена недостаточность проведенных доследственных мероприятий, подготовлено и направлено заключение прокурору г. Москвы с рекомендациями о проведении дополнительной проверки по данному делу в порядке прокурорского надзора и принятии надлежащих мер по устранению причин и условий, способствующих нарушению прав и законных интересов заявителя. Доводы, изложенные в заключении, нашли свое подтверждение. В 2020 году неправомерное решение об отказе в возбуждении уголовного дела было отменено, возбуждено уголовное дело по ч. 2 ст. 159 УК РФ, заявитель признан потерпевшим, а в связи с выявленными нарушениями закона, в том числе требований ст. 6 ¹ УПК РФ, межрайонной прокуратурой начальнику ОМВД России по району Строгино г. Москвы внесено представление, которое удовлетворено (N Х-171 от 29.04.2019).

В 2020 году Уполномоченным проведен масштабный анализ проблем защиты прав пострадавших от преступлений, связанных с обеспечением доступа к правосудию, эффективным и своевременным расследованием преступлений, возмещением вреда, причиненного преступлением, которые отражены в тематическом докладе "Соблюдение и защита прав потерпевших в уголовном процессе"*(437).

Проблемы защиты прав потерпевших в уголовном процессе были в 2018-2020 годах предметом рассмотрения Координационного совета уполномоченных по правам человека (11 декабря 2019 г.), участников круглого стола (6 декабря 2018 г.) и конференции (23 июля 2020 г.), проведенных Комитетом Совета Федерации по конституционному законодательству и государственному строительству при участии Уполномоченного. На данных форумах были сформулированы рекомендации в адрес органов государственной власти, которые не только не потеряли актуальность, но, напротив, в условиях современных реалий приобрели еще большую остроту.

Необходимо, на наш взгляд, принять меры по совершенствованию нормативного регулирования порядка приема, регистрации и проверки обращений потерпевших, процессуального регулирования стадии возбуждения уголовного дела в целом.

Для изменения ситуации главные усилия правоприменителя должны быть, на наш взгляд, направлены на оптимизацию практики реагирования на сообщения потерпевших: на повышение ответственности должностных лиц правоохранительных органов, осуществляющих защиту и восстановление прав человека, нарушенных преступлением. В этих целях, как представляется, необходимо сменить ориентиры в статистическом учете, который ведется правоохранительными органами, изменить оценку результатов работы органов расследования и суда. В погоне за результатами раскрываемости преступлений, которые сейчас являются основным критерием оценки деятельности органов следствия и дознания, а стало быть - взысканий и поощрений, некоторые сотрудники идут на сокрытие заявлений о совершенных преступлениях от регистрации и учета.

Задачам повышения гарантий прав потерпевшего и эффективности расследования преступлений будет отвечать комплекс мер по реформированию стадии возбуждения уголовного дела. Считаем, что в наибольшей степени отвечает интересам жертв преступлений порядок, при котором все следственные действия смогут начинаться сразу после регистрации заявления о преступлении. При этом момент придания заявителю статуса потерпевшего должен совпадать по времени с началом производства по делу. Обоснование этой уголовно-процессуальной модели приводилось в предыдущих докладах*(438).

Системной проблемой является низкий уровень гарантий лиц, обратившихся с заявлением о преступлении. Между тем защита прав и свобод человека без четкого определения его правового положения невозможна*(439).

Статус "заявитель о преступлении" наделяет его правами, обязывает должностных лиц разъяснять эти права, обеспечивать безопасность, позволяет участвовать в доказывании, обжаловании и т.д.

На процессуальную модель без стадии предварительной проверки по сообщению о преступлении перешли в последние годы многие государства, в том числе государства - участники Содружества Независимых Государств (Казахстан, Молдова, Киргизия и др.).

При этом опасения, что такой порядок необоснованно увеличит количество уголовных дел за счет отсутствия фильтра для проверки информации, которая не содержит сведений о событии преступления, вряд ли могут всерьез приниматься во внимание.

Большего внимания требуют опасения, связанные с тем, что практика "автоматического" начала производства ослабляет уровень защиты личности, в отношении которой проводится расследование, лишая возможности оспаривать необоснованное уголовное преследование.

Поэтому в отношении указанной категории участников уголовного процесса порядок "автоматического" начала производства не применим. Правовые механизмы судебного обжалования действий и процессуальных решений, принятых в ходе досудебного судопроизводства, должны гарантировать защиту от необоснованного уголовного преследования. Следовательно, привлечение в качестве подозреваемого должно осуществляться на основе мотивированного процессуального решения, которое лицо вправе обжаловать прокурору и в суд. Кроме того, при рассматриваемой процедуре уголовного преследования потребуется усиление ответственности за ложный донос.

Отказ от стадии возбуждения уголовного дела обсуждается уже несколько лет, однако до сих пор так и не сформулирована современная концепция реформирования досудебного производства.

В сфере особого внимания также находилась проблема, связанная с возмещением вреда, которая возникает у граждан, пострадавших от преступлений*(440).

Хотелось бы также обратить внимание на дефицит правовых средств, обеспечивающих возможность привлечения в качестве гражданских соответчиков физических и юридических лиц, владеющих имуществом вредопричинителя в его интересах.

Не урегулирован и механизм защиты прав и законных интересов потерпевшего в случае, если в ходе досудебного производства по уголовному делу не установлено лицо, совершившее преступление. При указанных обстоятельствах производство по уголовному делу сводится к выполнению лишь формальных процедур, реализация которых ни в какой степени не защищает права и законные интересы потерпевшего несмотря на то, что отправной точкой уголовного судопроизводства выступает заявление лица, которому противоправными действиями причинен вред.

Последствием несовершенства законодательного регулирования возмещения вреда, причиненного преступлением, и правоприменительной практики является низкий уровень реальной компенсации ущерба потерпевшим.

В 2020 году размер вреда, причиненного преступлениями, составил 512,8 млрд руб., при этом добровольно возмещено лишь 2,4 млрд руб. (в 2019 году - 44,6 из 627,7 млрд руб.; в 2018 году - 63,5 из 563 млрд руб.; в 2017 году - 43,3 из 408,5 млрд руб.; в 2016 году - 43,1 из 563,6 млрд руб.).

Выходом из сложившегося положения представляется создание государственного фонда, из средств которого компенсировался бы вред, причиненный преступлением потерпевшему. Государство, в свою очередь, выплаченные средства могло бы в качестве регрессных требований взыскивать с лиц, виновных в причинении вреда преступлением.

Функционирование фонда поддержки потерпевшим целесообразно построить с учетом рекомендаций Комитета министров Совета Европы от 28 сентября 1977 г. "О компенсации потерпевшим от преступлений" (резолюция [77] 27)*(441), которыми правительствам государств-членов рекомендовано принимать во внимание принцип выплаты компенсации государством, если она не может быть обеспечена другими средствами, в отношении: 1) лиц, получивших тяжкие телесные повреждения в результате преступления; 2) иждивенцев лиц, умерших в результате преступления.

Многие страны уже идут по такому пути (Великобритания, Франция, Нидерланды, Казахстан, Новая Зеландия, Австралия, Канада, Япония и др.).

Полагаем целесообразным рассмотреть вопрос о присоединении России к Европейской конвенции о выплате компенсации жертвам тяжких преступлений от 24 ноября 1983 г.*(442) Ее сторонами на сегодняшний день являются 26 стран (еще 8 стран подписали конвенцию, но пока не ратифицировали ее). Полагаем, что наше присоединение к ней стало бы как весомым вкладом в гармонизацию европейского законодательства, так и важным показателем дальнейшего развития демократии и социальной направленности российского государства.

Положительный опыт зарубежных стран в области защиты прав жертв преступлений представляется в настоящее время крайне важным. Некоторые механизмы защиты прав потерпевших, их социальной реабилитации и само движение международного сообщества к усилению защиты жертв преступлений могут быть использованы в России.

Источниками формирования компенсационного фонда могли бы служить средства, получаемые от штрафов, залогов, конфискации имущества преступников и государственных служащих, которые не могут обосновать происхождение своего имущества, и т.п.

Представляется, что значительно способствовать пополнению фонда денежными средствами могла бы возможность компенсировать ущерб от преступления за счет трудовой занятости осужденных. Организациям, размещающим заказы на производство продукции на предприятиях, в которых к труду привлекаются осужденные, целесообразно предоставлять налоговые льготы*(443).

Для изменения ситуации с соблюдением прав потерпевших требуется также система мер, предполагающая расширение данных государственного статистического наблюдения. В учетно-статистических документах по уголовному делу целесообразно отражать количество потерпевших, вид причиненного им вреда, размер заявляемых потерпевшими требований о возмещении вреда и его компенсации.