Определение Конституционного Суда РФ от 25 марта 2021 г. N 415-О "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Абдрахманова Рамиля Рафаилевича на нарушение его конституционных прав пунктом "ж" части второй статьи 105 Уголовного кодекса Российской Федерации и статьей 61 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации"

Конституционный Суд Российской Федерации в составе Председателя В.Д. Зорькина, судей К.В. Арановского, Г.А. Гаджиева, Л.М. Жарковой, С.М. Казанцева, С.Д. Князева, А.Н. Кокотова, Л.О. Красавчиковой, С.П. Маврина, Н.В. Мельникова, Ю.Д. Рудкина, В.Г. Ярославцева,

рассмотрев вопрос о возможности принятия жалобы гражданина Р.Р. Абдрахманова к рассмотрению в заседании Конституционного Суда Российской Федерации,

установил:

1. В ходе рассмотрения Верховным Судом Республики Татарстан с участием присяжных заседателей уголовного дела в отношении гражданина Р.Р. Абдрахманова, а также граждан М. и Р. старшина присяжных заседателей заявила об оказанном на нее давлении и угрозах с целью вынесения вердикта в пользу Р.Р. Абдрахманова (впоследствии совершение этого преступления против интересов правосудия констатировано приговором районного суда). Посчитав, что незаконное воздействие на старшину присяжных повлекло ее необъективность и пристрастность, адвокат Р.Р. Абдрахманова заявила отвод данному участнику процесса. Отвод был отклонен в связи с неустановлением судом обстоятельств, ставящих под сомнение непредвзятость старшины присяжных. На основании вердикта присяжных М. оправдан, а Р.Р. Абдрахманов и Р. признаны виновными в совершении группой лиц (совместно с двумя иными лицами) убийства и заслуживающими снисхождения. Суд установил, что все нападавшие действовали совместно и согласованно с целью лишения жизни и принимали в этом непосредственное участие. Апелляционные и надзорные жалобы на приговор оставлены без удовлетворения.

По мнению Р.Р. Абдрахманова, пункт "ж" части второй статьи 105 "Убийство" УК Российской Федерации не соответствует статьям 17 (часть 1), 18, 49 (часть 3) и 56 (часть 3) Конституции Российской Федерации, поскольку по смыслу, придаваемому ему постановлением Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 27 января 1999 года N 1 "О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)", позволяет квалифицировать убийство как совершенное в соучастии с неустановленными лицами, а также относить к его способу действия, сами по себе вреда здоровью не причинившие. Заявитель также утверждает, что статья 61 "Обстоятельства, исключающие участие в производстве по уголовному делу" УПК Российской Федерации противоречит статьям 18, 46 (часть 1) и 120 (часть 1) Конституции Российской Федерации в той мере, в какой - вследствие неопределенности оснований для отвода присяжного заседателя - допускает возможность неоднозначного истолкования и произвольного отказа в отводе участника процесса, которому угрожали в связи с его участием в отправлении правосудия.

2. Конституционный Суд Российской Федерации, изучив представленные материалы, не находит оснований для принятия данной жалобы к рассмотрению.

2.1. Привлечение к уголовной ответственности - по смыслу статьи 54 (часть 2) Конституции Российской Федерации и конкретизирующих ее положений части второй статьи 2, статьи 8 и части первой статьи 14 УК Российской Федерации - безусловно предполагает, что ее основанием может быть лишь деяние, являющееся опасным для личности, общества или государства и содержащее все признаки состава преступления, предусмотренного уголовным законом, которые должны быть присущи ему в момент совершения (Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 10 февраля 2017 года N 2-П).

Так, статья 105 УК Российской Федерации в части первой определяет убийство как умышленное причинение смерти другому человеку, вводит повышенную ответственность за данное преступление, совершенное при наличии отягчающих (квалифицирующих) признаков, закрепленных в ее части второй, и подлежит применению во взаимосвязи с другими положениями этого Кодекса, который, устанавливая принцип вины (статья 5), называет умысел и неосторожность в качестве форм вины, раскрывает содержание видов умысла (часть первая статьи 24 и статья 25). Тем самым лицо подлежит уголовной ответственности за убийство только при установлении соответствующих объективных и субъективных признаков, в том числе характеризующих его деяние как общественно опасное и находящееся в причинной связи с наступлением общественно опасных последствий, а также свидетельствующих об умышленном отношении к деянию и последствиям, т.е. когда лицо осознавало общественную опасность совершаемого им деяния, предвидело возможность или неизбежность наступления последствий в виде причинения смерти другому человеку и желало их наступления или не желало, но сознательно допускало эти последствия либо относилось к ним безразлично (определения Конституционного Суда Российской Федерации от 24 декабря 2013 года N 2021-О, от 25 сентября 2014 года N 2058-О, от 18 июля 2017 года N 1508-О, от 27 марта 2018 года N 829-О, от 25 октября 2018 года N 2767-О и от 25 апреля 2019 года N 1189-О).

Помимо того, регламентируя вопросы соучастия в преступлении, этот Кодекс определяет его как умышленное совместное участие двух или более лиц в совершении умышленного преступления (статья 32), закрепляет, что ответственность соучастников обусловливается характером и степенью фактического участия каждого из них в совершении преступления (часть первая статьи 34), а также устанавливает конкретные формы соучастия в зависимости от степени согласованности действий соучастников (части первая - четвертая статьи 35).

С учетом изложенного ответственность за убийство, совершенное группой лиц, возможна, только если в нем совместно участвовали лица, умышленно относившиеся к причинению смерти другому человеку (не исключая и косвенный умысел). Квалификация же действий конкретного соучастника убийства производится с учетом его роли и степени фактического участия в совершении преступления и во всяком случае не предполагает возложения на него уголовной ответственности за деяния иных лиц и наступившие общественно опасные последствия, если они не охватывались его умыслом. Не придается иной смысл оспариваемой Р.Р. Абдрахмановым норме уголовного закона и в постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 27 января 1999 года N 1, согласно пункту 10 которого убийство признается совершенным группой лиц, когда два или более лица, действуя совместно с умыслом, направленным на совершение убийства, непосредственно участвовали в процессе лишения жизни потерпевшего, применяя к нему насилие, причем необязательно, чтобы повреждения, повлекшие смерть, были причинены каждым из них (например, один подавлял сопротивление потерпевшего, лишал его возможности защищаться, а другой причинил ему смертельные повреждения); убийство следует признавать совершенным группой лиц и в том случае, когда в процессе совершения одним лицом действий, направленных на умышленное причинение смерти, к нему с той же целью присоединилось другое лицо (другие лица).

Следовательно, пункт "ж" части второй статьи 105 УК Российской Федерации не может расцениваться как нарушающий конституционные права заявителя в аспекте, обозначенном в его жалобе.

2.2. В соответствии со статьями 118 (часть 1), 120 (часть 1), 121 (часть 1), 122 (часть 1) и 123 (часть 4) Конституции Российской Федерации и конкретизирующими их положениями статей 1, 5, 8, 15 и 16 Федерального конституционного закона от 31 декабря 1996 года N 1-ФКЗ "О судебной системе Российской Федерации" правосудие в Российской Федерации осуществляется только судом в лице судей и присяжных заседателей, привлекаемых в надлежащем порядке к отправлению правосудия; суд осуществляет судебную власть самостоятельно, независимо от чьей бы то ни было воли; судьи и присяжные независимы и подчиняются только Конституции Российской Федерации и закону, которыми, в свою очередь, устанавливаются гарантии их независимости; лица, виновные в оказании незаконного воздействия на судей и присяжных, в ином вмешательстве в деятельность суда, несут ответственность, предусмотренную законом. Тем самым право на объективный, независимый и непредвзятый суд входит в основное содержание (ядро) конституционного права на судебную защиту, выступает одним из неотъемлемых его свойств и необходимым условием справедливого судебного разбирательства. При этом принципиальное требование беспристрастности суда распространяется как на профессиональных судей, так и на входящих в состав суда присяжных заседателей (постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 25 марта 2008 года N 6-П, от 19 апреля 2010 года N 8-П и от 7 июля 2020 года N 33-П).

В частности, для обеспечения беспристрастности лиц, участвующих в производстве по уголовному делу, и разделения процессуальных функций статья 61 УПК Российской Федерации устанавливает, что судья не может участвовать в производстве по делу, если он является потерпевшим, гражданским истцом, гражданским ответчиком или свидетелем по данному делу (пункт 1 части первой), а также если имеются иные обстоятельства, дающие основание полагать, что судья лично, прямо или косвенно, заинтересован в исходе данного дела (часть вторая). При наличии оснований для отвода судья обязан устраниться от участия в производстве по уголовному делу либо ему может быть заявлен отвод (статьи 62 и 64 этого Кодекса). Как указывал Конституционный Суд Российской Федерации, такое регулирование носит гарантийный характер (определения от 29 сентября 2015 года N 1855-О, от 26 мая 2016 года N 1121-О, от 29 сентября 2020 года N 2013-О и др.).

Поскольку статья 61 этого Кодекса не содержит исчерпывающего перечня обстоятельств, могущих свидетельствовать о личной заинтересованности судьи в исходе дела, она не исключает возможность заявления ему отвода в связи с выявлением в ходе судебного разбирательства разнообразных обстоятельств, ставящих под сомнение его беспристрастность. Суд же не освобождается от обязанности принять решение по существу заявленного отвода и обосновать его ссылками на конкретные обстоятельства дела (Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 23 июля 2020 года N 1854-О). При этом право на защиту своих прав и свобод всеми способами, не запрещенными законом, не предполагает возможность злоупотребления правами. Как отметил Конституционный Суд Российской Федерации, о таком злоупотреблении могут свидетельствовать, например, угрозы убийством, причинением вреда здоровью, уничтожением или повреждением имущества в отношении судьи, присяжного заседателя или иного лица, участвующего в отправлении правосудия, а равно их близких в связи с рассмотрением дел или материалов в суде (Определение от 19 ноября 2015 года N 2584-О).

К тому же поведение, расцениваемое как неуважительное и оскорбительное по отношению к участникам уголовного судопроизводства, не является презумпцией их личной заинтересованности в исходе уголовного дела, свидетельством возникновения у них предвзятого подхода к рассмотрению в дальнейшем не только уголовного дела в целом, но и иных, возникающих в ходе производства по делу вопросов, а также препятствием для заявления сторонами отвода судье и устранения этого судьи от участия в деле, если имеются обстоятельства, дающие основание полагать, что он лично, прямо или косвенно, заинтересован в исходе дела, или принимаемые им решения позволяют сделать вывод о его необъективности и предвзятости. Кроме того, соблюдение принципа беспристрастности участников судебного заседания гарантируется всей совокупностью уголовно-процессуальных средств, включая контроль за объективностью разрешения уголовных дел со стороны вышестоящих судебных инстанций (определения Конституционного Суда Российской Федерации от 29 сентября 2015 года N 1855-О, от 26 мая 2016 года N 1121-О и от 20 апреля 2017 года N 828-О).

Тем самым статья 61 УПК Российской Федерации является частью механизма, позволяющего обеспечить объективное разбирательство дела, в том числе с участием присяжных заседателей, судом, независимость и беспристрастность которого не подвергается сомнению ни на субъективный взгляд участников судопроизводства, ни с объективной точки зрения, выражающей публичный интерес в авторитетной и пользующейся доверием общества судебной власти. Соответственно, положения данной нормы не могут расцениваться как нарушающие конституционные права заявителя в указанном им аспекте.

Таким образом, данная жалоба, как не отвечающая критерию допустимости, закрепленному в Федеральном конституционном законе "О Конституционном Суде Российской Федерации", не может быть принята Конституционным Судом Российской Федерации к рассмотрению.

Исходя из изложенного и руководствуясь пунктом 2 части первой статьи 43, частью первой статьи 79, статьями 96 и 97 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", Конституционный Суд Российской Федерации

определил:

1. Отказать в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Абдрахманова Рамиля Рафаилевича, поскольку она не отвечает требованиям Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", в соответствии с которыми жалоба в Конституционный Суд Российской Федерации признается допустимой.

2. Определение Конституционного Суда Российской Федерации по данной жалобе окончательно и обжалованию не подлежит.

Председатель Конституционного Суда Российской Федерации

В.Д. Зорькин