Вещные иски титульных владельцев (С.А. Краснова, "Журнал российского права", N 9, сентябрь 2004 г.)

Вещные иски титульных владельцев

Традиционное деление исков на вещные и обязательственные (личные) возникло и утвердилось еще в римском праве. Более того, данная классификация исков рассматривалась римскими юристами как основополагающая. Так, Гай начинал описание средств защиты частных прав с указания на два рода исков: вещные и личные, а также с их определения*(1). Если личный иск применялся против контрагента по контракту или против правонарушителя (вора, обидчика и т.п.), то вещный иск служил для обоснования наличия права собственности на вещь либо ее истребования собственником от незаконного владельца.

Впоследствии, с появлением в римском праве института ограниченных вещных прав, на их обладателей также стала распространяться вещно-правовая защита. Ответчиком по вещному иску обладателя того или иного права на чужую вещь могло оказаться любое третье лицо, в том числе и собственник вещи*(2). Что же касается лиц, которые получали чужую вещь на основании договора найма, поклажи и др., то они признавались римским правом не владельцами, а держателями (лицами, которые владеют имуществом от чужого имени), в силу чего такие контрагенты собственника не могли воспользоваться ни исковой (петиторной), ни владельческой (посессорной) защитой.

В дореволюционном гражданском законодательстве России правом вещно-правовой защиты наделялся собственник имущества. В отношении обладателей иных вещных прав какие-либо специальные правила, предусматривающие возможность их защиты, отсутствовали. Однако, по мнению известного российского цивилиста К. Анненкова, возможность носителя ограниченного вещного права предъявлять иск, подобный вещному иску в римском праве, могла быть выведена из общих правил о судебной защите. Ответчиком по иску лица, обладавшего вещным правом, могло оказаться как третье лицо, так и собственник вещи*(3). Арендатор, наниматель и другие лица, владевшие имуществом на основании соответствующего договора с собственником, были управомочены лишь на владельческую защиту. Ответчиком по такому иску арендатора кассационная практика Сената и некоторые ученые того времени признавали только "стороннее лицо", но не собственника, связанного обязательственным правоотношением. Так, арендатору для восстановления владения, нарушенного арендодателем, необходимо было выставить титул своего владения и доказать, что его контрагент не имел права нарушать владение до срока. Таким образом, возможность использования вещных исков в дореволюционном гражданском праве признавалась только за носителями вещных прав и могла быть реализована против всех потенциальных нарушителей, включая собственника.

В первом Гражданском кодексе советского периода, принятом в 1922 году, вещно-правовая защита была распространена и на таких обладателей обязательственного права на чужую вещь, как наниматели (ст. 170 ГК РСФСР). В дальнейшем данное право было признано сначала в юридической литературе*(4), а затем и на законодательном уровне (ст. 157 ГК РСФСР 1964 г.) за всеми титульными владельцами, приобретающими владение на основании договора.

В настоящее время законодатель в качестве лица, управомоченного на вещно-правовую защиту, признает прежде всего собственника имущества (ст. 301-304 ГК РФ 1994 г.). Помимо собственника ст. 305 ГК предоставляет право на применение вещных исков лицам, владеющим имуществом на праве пожизненного наследуемого владения, хозяйственного ведения, оперативного управления либо по иному основанию, предусмотренному законом или договором. Однако, несмотря на кажущуюся ясность, подобная формулировка нормы не определяет круг лиц, обладающих наряду с собственником правом предъявления вещных исков. Безусловно, такими лицами являются обладатели прямо названных в тексте статьи ограниченных вещных прав. Но кого следует понимать под лицами, чье владение основано на законе или договоре? Очевидно, что возможны по крайней мере два варианта толкования данного правила. Во-первых, поскольку в статье в качестве примерных оснований (титулов) владения называются ограниченные вещные права, то в качестве иных оснований, дающих право на вещно-правовую защиту, следует также рассматривать ограниченные вещные права. Во-вторых, в случае перенесения акцента с перечня оснований владения на заключительную часть правовой нормы: "по иному основанию, предусмотренному законом или договором" - в качестве управомоченных на вещно-правовую защиту лиц оказываются все законные (титульные) владельцы чужого имущества. Большинство авторов современных учебников по гражданскому праву и монографических исследований придерживаются второго варианта, но при этом не приводят аргументов в обоснование такого толкования ст. 305 ГК*(5). Между тем, как уже указывалось, формулировка данной статьи не является однозначной и дает основания для иного толкования содержащегося в ней правила.

Титул (основание) владения несобственника может быть связан как с ограниченным вещным правом, так и с обязательственным. Поэтому для определения круга титульных владельцев, управомоченных на вещно-правовую защиту, целесообразно исследовать вопрос о наличии возможности предъявления вещных исков отдельно в отношении владельцев - носителей вещных прав и владельцев - носителей обязательственных прав.

В науке гражданского права до сих пор ведутся дискуссии о понятии и признаках ограниченных вещных прав, тем не менее большинство авторов (как дореволюционных, так и современных) в качестве одного из конститутивных признаков вещного права называют его абсолютный характер, то есть наличие по отношению к стороне вещного правоотношения неопределенного круга лиц, обязанных не препятствовать ей в осуществлении ее прав*(6). А поскольку любое вещное право существует в рамках абсолютного правоотношения, связывающего управомоченного субъекта с неопределенным кругом обязанных лиц, из этого естественным образом вытекает необходимость обеспечения защиты против всех третьих лиц, а также против любого из них, нарушившего субъективное вещное право. Таким нарушителем может оказаться и сам собственник вещи. Если до момента передачи вещи или предоставления доступа к ней субъекту ограниченного вещного права собственник связан с ним лишь относительным правоотношением, то после возникновения у обладателя ограниченного вещного права правовой возможности непосредственно, путем совершения собственных активных действий, воздействовать на вещь, собственник оказывается одним из лиц, обязанных не препятствовать и не нарушать абсолютное по своему характеру ограниченное вещное право*(7).

Как уже говорилось, категория титульных владельцев охватывает и тех лиц, которые основывают свое владение на том или ином договоре с собственником. В то же время эта группа владельцев - носителей обязательственных прав - состоит из субъектов, юридические интересы которых неоднородны. Так, если для арендатора, ссудополучателя юридический интерес при заключении договора выражается в возможности дальнейшего использования полученной вещи, то для перевозчика, подрядчика, комиссионера и иных заинтересованных лиц юридическим интересом может являться возможность получения вознаграждения за выполнение работ или оказание услуг собственнику имущества.

Очевидно, что наличие у владельцев первой группы (их можно условно назвать "пользователями") интереса, выражающегося в возможности непосредственного воздействия на вещь и извлечения из нее полезных свойств, сближает их с обладателями ограниченных вещных прав, хотя и не дает основания для полного отождествления оснований владения*(8). Тем не менее наличие сходного интереса, по мнению некоторых цивилистов, может послужить предпосылкой для предоставления владельцам -"пользователям" права применения вещно-правовых способов защиты. Так, А.М. Эрделевский полагает, что ст. 305 ГК распространяется не только на прямо названных в законе субъектов ограниченных вещных прав, но также и на таких титульных владельцев, которые владеют имуществом для удовлетворения собственных интересов*(9). Тем самым автор определяет характер исков арендатора и ссудополучателя против третьих лиц как вещно-правовой. Между тем, как следует из проведенного выше историко-правового анализа, вещно-правовые способы возникли в качестве специфических средств защиты именно вещных прав, существующих в абсолютных правоотношениях. А субъективное право титульного владельца-"пользователя" возникает и реализуется в относительном (обязательственном) правоотношении с собственником переданного по договору имущества. Эта личная связь сама по себе не может воздействовать на третьих лиц, служить основанием для защиты обязательственного права арендатора. В юридической литературе возможность защиты носителей обязательственных прав объяснялась наличием так называемого отраженного воздействия относительной связи на всех остальных лиц*(10). Однако наличие у третьих лиц обязанности "не нарушать, не препятствовать" следует связывать с наличием общерегулятивного правоотношения, которое, по мнению С.С. Алексеева, образует основу правопорядка и в котором связанными оказываются каждый с каждым*(11).

В юридической литературе можно встретить иное обоснование необходимости защиты титульных владельцев от посягательств третьих лиц. Так, Е.А. Баринова связывает ее с наличием практических потребностей гражданского оборота*(12). В полной мере соглашаясь с тем, что такая потребность на практике действительно существует, следует отметить, что в современном гражданском праве зарубежных стран для обеспечения защиты титульного владения с успехом применяются не вещные, а владельческие иски*(13). В российском гражданском праве институты владения и владельческой защиты оказались изъятыми из послереволюционного гражданского законодательства, а образовавшаяся "брешь" в охранительных средствах была закрыта посредством распространения вещно-правовой защиты на титульных владельцев - обладателей обязательственных прав (ст. 157 ГК РСФСР 1964 г.).

Тем не менее, несмотря на безусловную практическую потребность в защите владения арендаторов и ссудополучателей от посягательств третьих лиц, включение их в круг лиц, имеющих право на применение вещных исков, вызывает определенные возражения. Во-первых, если признать за ними право на использование иска собственника об истребовании имущества из чужого незаконного владения (ст. 305 ГК РФ отсылает к правилам, предусмотренным ст. 301, 302), то и условия применения данного иска должны полностью совпадать с теми условиями, которые указаны в ст. 302 ГК. Однако не все правила указанной статьи могут быть распространены на лиц, владеющих имуществом на основании договора с собственником. В частности, ст. 302 предоставляет право на иск об истребовании вещи от третьего лица и в случае совершения акта распоряжения предметом договора лицом, не управомоченным собственником на его отчуждение. А таким неуправомоченным отчуждателем может оказаться и контрагент собственника - арендатор или ссудополучатель. Представляется, что наделение владельца, по собственной воле распорядившегося объектом договора, а значит, не имеющего интереса в дальнейшем осуществлении владения, правом на применение вещного иска к приобретателю нельзя считать обоснованным.

Во-вторых, ст. 305 ГК предоставляет право использования вещных исков не только против третьих лиц, но и против собственника вещи. В то же время сам собственник, согласно устоявшемуся в науке гражданского права и судебной практике подходу, вправе применять вещно-правовые способы защиты только против третьих лиц, но не против стороны обязательственного отношения*(14). Если же распространить действие нормы ст. 305 ГК на титульных владельцев - обладателей обязательственных прав, то окажется, что одна из сторон договорного правоотношения располагает не только обязательственными средствами защиты (требование о расторжении договора, возмещении убытков и др.), но и вещными исками против другой стороны договора аренды, ссуды, то есть против собственника. В то же время сам собственник вынужден ограничиваться лишь обязательственно-правовыми способами защиты. Представляется, что подобный подход к защите сторон обязательства противоречит самой природе относительного права, а также целям и сущности института вещно-правовой защиты*(15). Таким образом, следует констатировать, что титульные владельцы-"пользователи" не могут быть субъектами вещно-правовой защиты. Однако, учитывая выявленную практическую необходимость обеспечения нормальных условий для арендатора и ссудополучателя в пользовании объектом договора, следует признать эту категорию владельцев субъектами не вещно-правовой, а абсолютной защиты*(16) против третьих лиц, но не против собственника вещи.

Категория титульных владельцев - носителей обязательственных прав охватывает не только владельцев-"пользователей", но и тех лиц, для которых владение является необходимой предпосылкой для исполнения обязанностей, выражающихся в выполнении работ или оказании услуг (перевозчик, подрядчик, хранитель и др.). Учитывая отсутствие у таких владельцев (А. М. Эрделевский называет их условно "держателями") непосредственного интереса в пользовании имуществом собственника, а также вытекающую из существа обязательства по оказанию услуг возможность заказчика в любой момент отказаться от исполнения договора в одностороннем порядке, следует согласиться с утверждением А. М. Эрделевского об отсутствии у исполнителя права истребования имущества от заказчика-собственника в случае, если последний заберет свою вещь до истечения срока действия договора*(17).

В советский период в науке гражданского права необходимость распространения вещно-правовой защиты на всех титульных владельцев независимо от характера их титула связывалась с тем, что такой владелец, предъявляя иск против нарушителя владения, тем самым осуществляет защиту прав собственника вещи. Но если в условиях приоритета государственной собственности такое объяснение можно было признать обоснованным, то в настоящее время в силу равенства правового положения всех субъектов гражданского права причины, побуждающие управомоченных лиц к применению тех или иных способов защиты их прав, носят иной характер. Для титульного владельца - "держателя" мотивом предъявления иска об истребовании имущества собственника от незаконного владельца является лишь возможность наступления для него неблагоприятных последствий вследствие неисполнения обязанности по обеспечению сохранности и возврату вещи собственнику. А поскольку неблагоприятные последствия с точки зрения их правовой природы являются в большинстве мерами гражданско-правовой ответственности, то при отсутствии условий для их применения (невиновность контрагента или непреодолимая сила). Следует признать, что владелец-"держатель" может быть не заинтересован в применении вещно-правовых способов защиты против третьих лиц. Данный вывод находит подтверждение при анализе кассационной практики арбитражных судов федеральных округов: не выявлено ни одного иска перевозчика, хранителя или иного владельца-"держателя" об истребовании вещи собственника от третьего лица.

В конечном итоге из двух возможных вариантов толкования нормы ст. 305 ГК РФ правильным следует признать тот, при котором круг титульных владельцев, управомоченных на вещно-правовую защиту, определяется в логической связи с характером прав, прямо названных в тексте статьи. Иными словами, лицами, которые наделены правом предъявления вещных исков против всех третьих лиц, а также против собственника, следует признавать лишь обладателей ограниченных вещных прав. В то же время необходимо учитывать, что на практике потребность в защите владения против третьих лиц возникает и у некоторых титульных владельцев - обладателей обязательственных прав на вещь. В связи с этим целесообразно рассматривать их в качестве лиц, обладающих правом не вещно-правовой, но абсолютной защиты против третьих лиц, и закрепить данное право в отдельной статье в рамках главы 20 ГК РФ. Однако до тех пор, пока на законодательном уровне не определены основания и условия предъявления исков владельцами-"пользователями" в защиту владения против третьих лиц (а они, как выяснилось, отличаются от условий предъявления вещных исков), при обосновании арендаторами и ссудополучателями исков об истребовании объекта договора из незаконного владения третьих лиц ссылкой на ст. 302 и 305 ГК необходимо учитывать, что данные иски могут предъявляться лишь в случае выбытия вещи из обладания владельца помимо его воли. Что же касается титульных владельцев-"держателей", то они не могут быть признаны субъектами права на абсолютную защиту*(18). Однако при наличии у конкретного владельца интереса в восстановлении владения, нарушенного третьими лицами, он вправе воспользоваться универсальными способами защиты, предусмотренными ст. 12 ГК, в том числе требовать восстановления положения, существовавшего до нарушения.

С.А. Краснова,

ассистент кафедры гражданского права Кемеровского госуниверситета

"Журнал российского права", N 9, сентябрь 2004 г.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) См.: Памятники римского права. Законы XII таблиц. Институции Гая. Дигесты Юстиниана. М., 1997. С. 119.

*(2) См.: Хвостов В.М. Система римского права. М., 1996. С. 317 и далее.

*(3) См.: Анненков К. Система русского гражданского права. Т. 2. Права вещные. СПб., 1895. С. 485.

*(4) См.: Халфина Р.О. Право личной собственности граждан СССР. М., 1955. С. 167; Флейшиц Е.А. Обязательства из причинения вреда и неосновательного обогащения. М., 1951. С. 175.

*(5) См., например: Гражданское право: Учебник. Т. 1 / Под ред. А.П. Сергеева, Ю.К. Толстого. М., 2000. С. 458; Гражданское право: Учебник / Под ред. С.П. Гришаева. М., 2001. С. 125.

*(6) См.: Синайский В.И. Русское гражданское право. Общая часть и вещное право. Киев, 1914. С. 203-204; Гамбаров Ю. Гражданское право. Общая часть. Т. 1. СПб., 1911. С. 422.

*(7) См.: Баринова Е.А. Вещные права в системе субъективных гражданских прав // Актуальные проблемы гражданского права. Вып. 6: Сб. статей / Под ред. О.А. Шилохвоста. М., 2003. С. 145.

*(8) Е.А. Баринова, напротив, полагает, что у арендатора возникает ограниченное вещное право на переданное по договору имущество, с чем нельзя согласиться. Основания возникновения ограниченных вещных прав, в отличие от обязательственных, всегда предусмотрены в законе, и возникновение конкретного правоотношения может быть связано с волей собственника, но может иметь место и при ее отсутствии (по судебному решению может возникнуть сервитутное правоотношение). См.: Баринова Е.А. Указ. соч. С. 161.

*(9) См.: Эрделевский А.М. О защите прав титульного владельца // Закон. 2004. N 2. С. 33.

*(10) См.: Райхер В.К. Абсолютные и относительные права // Известия экономического факультета Ленинградского политехнического института. Вып. 1. Л., 1928. С. 304.

*(11) См.: Алексеев С.С. Общая теория права. Т. 2. М., 1982. С. 103.

*(12) См.: Баринова Е.А. Указ. соч. С. 161.

*(13) Так, в гражданском праве Германии именно арендатору как непосредственному владельцу предоставлено первоочередное по сравнению с собственником право на защиту своего владения от нарушений третьих лиц (§ 868-869 ГГУ).

*(14) См.: Гражданское право: Учебник. Т. 1 / Под ред. А.П. Сергеева, Ю.К. Толстого. С. 459; Советское гражданское право. Т. 1 / Под ред. О.А. Красавчикова. М., 1985. С. 399; п. 17 Обзора практики разрешения споров, связанных с защитой права собственности (Информационное письмо Президиума ВАС РФ от 28 апреля 1997 г. N 13) // Вестник ВАС РФ. 1997. N 7. Ст. 100.

*(15) Так, Г.Ф. Шершеневич указывал, что в случае столкновения абсолютного и относительного права второе всегда уступает первому. См.: Шершеневич Г.Ф. Курс гражданского права. Тула: Автограф, 1999. С. 488.

*(16) Абсолютная защита является общей категорией, объединяющей способы защиты не только вещных прав, но и иных абсолютных субъективных прав.

*(17) Исключение из этого правила составляют отношения по доверительному управлению имуществом, поскольку владение здесь является основанием для совершения доверительным управляющим действий по эффективному управлению имуществом собственника.

*(18) Подобное правило содержалось в ст. 98 ГК РСФСР 1922 г. и предоставляло право на истребование вещи залогодержателю лишь в случае утери или похищения предмета залога.