Определение Конституционного Суда РФ от 24 июня 2021 г. N 1177-О "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы граждан Саиткуловой Суфии Хамаевны, Фаттахова Радифа Масхутовича и Фаттаховой Римы Радифовны на нарушение их конституционных прав положениями Гражданского кодекса Российской Федерации, Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, а также федеральных законов "О противодействии коррупции", "О контроле за соответствием расходов лиц, замещающих государственные должности, и иных лиц их доходам" и "О прокуратуре Российской Федерации"

Конституционный Суд Российской Федерации в составе Председателя B.Д. Зорькина, судей К.В. Арановского, Г.А. Гаджиева, Л.М. Жарковой, C.М. Казанцева, С.Д. Князева, А.Н. Кокотова, Л.О. Красавчиковой, С.П. Маврина, Н.В. Мельникова, Ю.Д. Рудкина, В.Г. Ярославцева,

рассмотрев вопрос о возможности принятия жалобы граждан С.Х. Саиткуловой, Р.М. Фаттахова и Р.Р. Фаттаховой к рассмотрению в заседании Конституционного Суда Российской Федерации,

установил:

1. Граждане С.Х. Саиткулова, Р.М. Фаттахов и Р.Р. Фаттахова оспаривают конституционность подпункта 8 пункта 2 статьи 235 "Основания прекращения права собственности" ГК Российской Федерации, статьи 55 "Доказательства", частей первой и второй статьи 56 "Обязанность доказывания" и частей второй и третьей статьи 198 "Содержание решения суда" ГПК Российской Федерации, пункта 1 статьи 1 "Прокуратура Российской Федерации" Федерального закона от 17 января 1992 года N 2202-I "О прокуратуре Российской Федерации", части 6 статьи 5 "Организационные основы противодействия коррупции", части 4 статьи 6 "Меры по профилактике коррупции", частей 1 и 2 статьи 8.1 "Представление сведений о расходах" и части 1 статьи 13 "Ответственность физических лиц за коррупционные правонарушения" Федерального закона от 25 декабря 2008 года N 273-ФЗ "О противодействии коррупции", подпункта "д" пункта 1 части 1 статьи 2, пункта 3 части 4 статьи 4, частей 1 и 2 статьи 17 и части 2 статьи 18 Федерального закона от 3 декабря 2012 года N 230-ФЗ "О контроле за соответствием расходов лиц, замещающих государственные должности, и иных лиц их доходам", регулирующих порядок осуществления контроля за соответствием расходов лиц, замещающих государственные должности, и иных лиц их доходам и полномочие Генерального прокурора Российской Федерации или подчиненных ему прокуроров обратиться в суд с заявлением об обращении в доход Российской Федерации имущества, в отношении которого не представлено сведений, подтверждающих его приобретение на законные доходы.

Как следует из представленных материалов, решением суда от 23 апреля 2019 года, оставленным без изменения апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Республики Башкортостан от 19 ноября 2019 года и определением Судебной коллегии по гражданским делам Шестого кассационного суда общей юрисдикции от 13 мая 2020 года, частично удовлетворены исковые требования прокурора Республики Башкортостан к гражданину Р.С. Миргалееву, проходившему службу в органах внутренних дел и в отношении которого осуществлялся контроль за его расходами и расходами членов его семьи, Р.Р. Фаттаховой, имеющей с Р.С. Миргалеевым совместных детей, и родителям Р.Р. Фаттаховой - Р.М. Фаттахову и С.Х. Саиткуловой, а также матери Р.С. Миргалеева - гражданке Р.С. Миргалеевой об обращении в доход Российской Федерации принадлежащего им имущества. При этом судом было установлено, что у С.Х. Саиткуловой, Р.М. Фаттахова, Р.Р. Фаттаховой и Р.С. Миргалеевой отсутствовали финансовые возможности по приобретению истребуемого имущества и что указанное имущество было приобретено Р.С. Миргалеевым за счет незаконных доходов. В передаче кассационных жалоб заявителей для рассмотрения в судебном заседании Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации было отказано.

По мнению заявителей, оспариваемые законоположения не соответствуют статьям 1 (часть 1), 4 (часть 2), 15 (часть 1), 19 (часть 1), 35 (части 1 и 2), 54 и 55 (части 1 и 3) Конституции Российской Федерации в той мере, в какой они позволяют осуществлять одному и тому же должностному лицу Генеральной прокуратуры Российской Федерации контроль за расходами и проверку соблюдения законодательства Российской Федерации о противодействии коррупции и позволяют суду:

бесконтрольно и по собственному усмотрению обращать в доход Российской Федерации любое имущество любых лиц, прямо не перечисленных в законе и не являющихся супругом (супругой) и несовершеннолетними детьми лиц, за расходами которых осуществляется контроль;

обращать взыскание на имущество, приобретенное в период государственной службы лица, за расходами которого осуществляется контроль, в том числе до 1 января 2012 года;

вне установленной законом процедуры признавать лицо, в отношении расходов которого осуществляется контроль, фактическим владельцем имущества третьих лиц (не являющихся его супругом (супругой) и несовершеннолетними детьми) с целью последующего обращения имущества в доход государства;

учитывать общий доход любых (иных) лиц лишь за два последних года, предшествующих году, в котором понесены контролируемые расходы, и не допускать возможности учета доходов любых (иных) лиц, полученных ранее, а также в данном году до таких расходов;

определять при анализе доходов и расходов любых (иных) лиц, в совокупности подтверждающих приобретение части имущества на законные доходы, часть имущества, в отношении которой приобретение на законные доходы не доказано, и не принимать доказательства законности происхождения полученных иными лицами доходов;

недостаточно полно отражать в своем решении содержание возражений ответчиков и лиц, участвующих в деле, и не приводить в решении суда мотивов, по которым суд отверг те или иные доводы и доказательства ответчиков, и тем самым ставить стороны в неравное положение.

2. Конституционный Суд Российской Федерации, изучив представленные материалы, не находит оснований для принятия данной жалобы к рассмотрению.

Оспариваемые положения Гражданского кодекса Российской Федерации, федеральных законов "О противодействии коррупции", "О контроле за соответствием расходов лиц, замещающих государственные должности, и иных лиц их доходам" и "О прокуратуре Российской Федерации" устанавливают в совокупности с другими правовыми нормами нормативный механизм контроля со стороны государства за имущественным положением отдельных категорий лиц и в целях профилактики коррупции обращение в доход Российской Федерации имущества, в отношении которого не представлено сведений, подтверждающих его приобретение на законные доходы, а также предусматривают полномочия органов прокуратуры в рамках осуществления такого контроля.

В соответствии с Конвенцией ООН против коррупции (принята 31 октября 2003 года Резолюцией 58/4 Генеральной Ассамблеи ООН) государства-участники согласились в том, что каждое из них при условии соблюдения своей конституции и основополагающих принципов своей правовой системы рассматривает возможность принятия таких законодательных и других мер, какие могут потребоваться, с тем чтобы признать в качестве уголовно наказуемого деяния, когда оно совершается умышленно, незаконное обогащение, т.е. значительное увеличение активов публичного должностного лица, превышающее его законные доходы, которое оно не может разумным образом обосновать (статья 20). Как следует из статьи 31 названной Конвенции, государства-участники принимают - в максимальной степени, возможной в рамках их внутренней правовой системы, - такие меры, какие могут потребоваться для обеспечения возможности конфискации доходов от преступлений, признанных таковыми в соответствии с данной Конвенцией, или имущества, стоимость которого соответствует стоимости таких доходов, а также имущества, оборудования и других средств, использовавшихся или предназначавшихся для использования при совершении преступлений, признанных таковыми в соответствии с данной Конвенцией (пункт 1); если такие доходы от преступлений были превращены или преобразованы, частично или полностью, в другое имущество, то конфискация применяется в отношении такого имущества (пункт 4); если такие доходы от преступлений были приобщены к имуществу, приобретенному из законных источников, то конфискации подлежит та часть имущества, которая соответствует оцененной стоимости приобщенных доходов (пункт 5); государства-участники могут рассмотреть возможность установления требования о том, чтобы лицо, совершившее преступление, доказало законное происхождение таких предполагаемых доходов от преступления или другого имущества, подлежащего конфискации, в той мере, в какой такое требование соответствует основополагающим принципам их внутреннего законодательства и характеру судебного и иного разбирательства (пункт 8); положения данной статьи не толкуются таким образом, чтобы наносился ущерб правам добросовестных третьих сторон (пункт 9).

Допустимость изъятия имущества у собственника закреплена и статьей 19 Конвенции об уголовной ответственности за коррупцию (принята в Страсбурге 27 января 1999 года), в силу пункта 3 которой государство принимает такие законодательные и иные меры, которые позволяли бы производить конфискацию доходов от уголовных правонарушений, признанных в качестве таковых в соответствии с данной Конвенцией, или имущества, стоимость которого эквивалентна таким доходам. Ратифицируя Конвенцию ООН против коррупции, Российская Федерация не включила в число своих обязательств (безусловных обязанностей) признание уголовно наказуемым умышленного незаконного обогащения, указанного в статье 20 данной Конвенции (пункт 1 статьи 1 Федерального закона от 8 марта 2006 года N 40-ФЗ), однако это не означает, что она не вправе ввести в правовое регулирование изъятие незаконных доходов или имущества, приобретенного на них, не в качестве уголовно-правовой санкции, а в качестве специальной меры, предусмотренной в рамках антикоррупционного законодательства для случаев незаконного обогащения.

Таким образом, принятие Российской Федерацией правовых мер, направленных на предупреждение коррупции и незаконного личного обогащения, включая возможность изъятия по решению суда имущества, приобретенного на незаконные доходы, согласуется с признаваемыми на международном уровне стандартами борьбы с коррупцией.

Как следует из позиций, выраженных в решениях Конституционного Суда Российской Федерации (постановления от 29 ноября 2016 года N 26-П и от 9 января 2019 года N 1-П; Определение от 6 июня 2017 года N 1163-О), обращение по решению суда в доход Российской Федерации имущества, в отношении которого не представлены в соответствии с законодательством Российской Федерации о противодействии коррупции доказательства его приобретения на законные доходы, относится к особым правовым мерам, применяемым в случае нарушения лицами, выполняющими публичные функции, антикоррупционного законодательства и направленным на эффективное противодействие коррупции и защиту конституционно значимых ценностей.

Конституционный Суд Российской Федерации также указывал, что установленный Федеральным законом "О контроле за соответствием расходов лиц, замещающих государственные должности, и иных лиц их доходам" порядок применения данной меры позволяет обеспечить баланс публичных интересов борьбы с коррупцией и частных интересов собственника, приобретшего имущество на доходы, не связанные с коррупционной деятельностью, и не предполагает лишение лица, в отношении которого разрешается вопрос об обращении принадлежащего ему имущества в доход Российской Федерации, права представлять в суде любые допустимые доказательства в подтверждение законного происхождения средств, затраченных на приобретение того или иного имущества, а также не препятствует суду при выявлении незначительного расхождения размера доходов, законность происхождения которых подтверждена, и размера расходов на приобретение соответствующего имущества с учетом фактических обстоятельств конкретного дела определить ту его часть, которая приобретена на доходы, законность происхождения которых не доказана, и потому подлежит обращению в доход Российской Федерации (либо денежные средства, полученные от реализации такого имущества), а также определить порядок исполнения своего решения с учетом особенностей этого имущества (Постановление от 29 ноября 2016 года N 26-П; определения от 6 июня 2017 года N 1163-О и от 18 июля 2017 года N 1736-О).

Таким образом, оспариваемые положения Гражданского кодекса Российской Федерации, а также федеральных законов "О противодействии коррупции", "О контроле за соответствием расходов лиц, замещающих государственные должности, и иных лиц их доходам" и "О прокуратуре Российской Федерации", действующие с учетом их конституционно-правового смысла, выявленного Конституционным Судом Российской Федерации, не предполагают принятия произвольных решений об обращении имущества в доход Российской Федерации. Соответственно, сами по себе они не могут рассматриваться как нарушающие перечисленные в жалобе конституционные права заявителей, в деле которых суды указали на доказанность обстоятельств, подтверждающих приобретение спорного имущества за счет доходов лица, за расходами которого осуществлялся контроль в соответствии с Федеральным законом "О контроле за соответствием расходов лиц, замещающих государственные должности, и иных лиц их доходам", законность которых не подтверждена.

Статья 55 ГПК Российской Федерации, определяющая понятие доказательств в гражданском процессе и предмета доказывания, и статья 56 того же Кодекса, положения которой обязывают каждую из сторон доказать те обстоятельства, на которые она ссылается как на основания своих требований и возражений, если иное не предусмотрено федеральным законом (часть первая), и наделяют суд полномочиями определять, какие обстоятельства имеют значение для дела, какой стороне надлежит их доказывать, выносить обстоятельства на обсуждение, даже если стороны на какие-либо из них не ссылались (часть вторая), направлены на полное и всестороннее изучение обстоятельств конкретного дела, на реализацию принципа состязательности и равноправия сторон при осуществлении правосудия, выступают процессуальной гарантией правильного рассмотрения и разрешения подведомственных судам общей юрисдикции гражданских дел и тем самым обеспечивают действие конституционного права на судебную защиту. Части вторая и третья статьи 198 ГПК Российской Федерации, обязывающие суд указать во вводной части решения номер дела, дату и место принятия решения суда, наименование суда, принявшего решение, состав суда, помощника судьи, секретаря судебного заседания, стороны, других лиц, участвующих в деле, их представителей, предмет спора или заявленное требование, а в описательной части решения - требования истца, возражения ответчика и объяснения других лиц, участвующих в деле, направлены на обеспечение принятия судом законного и обоснованного решения и также являются процессуальными гарантиями права на судебную защиту.

Следовательно, указанные положения Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации также не могут рассматриваться как нарушающие конституционные права заявителей.

Исходя из изложенного и руководствуясь пунктом 2 части первой статьи 43, частью первой статьи 79, статьями 96 и 97 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", Конституционный Суд Российской Федерации

определил:

1. Отказать в принятии к рассмотрению жалобы граждан Саиткуловой Суфии Хамаевны, Фаттахова Радифа Масхутовича и Фаттаховой Римы Радифовны, поскольку она не отвечает требованиям Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", в соответствии с которыми жалоба в Конституционный Суд Российской Федерации признается допустимой.

2. Определение Конституционного Суда Российской Федерации по данной жалобе окончательно и обжалованию не подлежит.

Председатель Конституционного Суда Российской Федерации

В.Д. Зорькин