Европейский Суд по правам человека
(Третья секция)
Дело "Р.К. (R.K.)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 30261/17)
Постановление Суда
Страсбург, 8 октября 2019 г.
По делу "Р.К. против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Третья Секция), заседая Палатой в составе:
Винсента А. де Гаэтано, Председателя Палаты Суда,
Георгия А. Сергидеса,
Хелен Келлер,
Дмитрия Дедова,
Жульены Шуккинг,
Марии Элосеги,
Джильберто Феличи, судей,
а также при участии Стивена Филлипса, Секретаря Секции Суда,
рассмотрев дело в закрытом заседании 3 сентября 2019 г.,
вынес в указанный день следующее Постановление:
Процедура
1. Дело было инициировано жалобой N 30261/17, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданином Демократической Республики Конго (далее - ДРК) Р.К. (далее - заявитель) 24 апреля 2017 г.
2. Интересы заявителя представлял адвокат Майванд Абдула Гани, практикующий в г. Москве. Власти Российской Федерации были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде М.Л. Гальпериным.
3. Заявитель утверждал, в частности, что его возвращение в ДРК нарушило бы его права, гарантированные статьями 2 и 3 Конвенции, и что в нарушение статьи 13 Конвенции он не имел в своем распоряжении эффективных средств внутригосударственной правовой защиты в отношении этой жалобы. Заявитель также утверждал, что его содержание под стражей в Российской Федерации являлось нарушением требований статьи 5 Конвенции.
4. 25 апреля 2017 г. Европейский Суд в соответствии с правилом 39 своего Регламента принял решение указать властям Российской Федерации на то, что заявитель не должен быть выслан в ДРК на время разбирательства дела в Европейском Суде. Дело заявителя также получило приоритет и конфиденциальность (правила 41 и 33 Регламента Европейского Суда соответственно), а заявителю была предоставлена анонимность (пункт 4 правила 47 Регламента Европейского Суда).
5. 11 июля 2017 г. жалоба была коммуницирована властям Российской Федерации.
Факты
I. Обстоятельства дела
6. Заявитель родился в 1990 году в г. Киншасе (Kinshasa) и является гражданином Демократической Республики Конго.
7. 20 октября 2015 г. заявитель прибыл в г. Москву самолетом из г. Киншасы по действующей студенческой визе и не уехал из Российской Федерации по истечении срока действия визы 29 ноября 2015 г.
A. Производство по делу о предоставлении временного убежища (март 2016 года - апрель 2017 года)
8. 10 марта 2016 г. заявитель обратился в Управление Федеральной миграционной службы по Московской области (далее - УФМС по Московской области) с ходатайством о предоставлении ему временного убежища в Российской Федерации. В своем ходатайстве он указал, что является бывшим членом "Альянса молодых кабилистов" (далее - АМК), ассоциации, состоящей из молодых сторонников Президента Жозефа Кабилы (Joseph Kabila) в ДРК. Заявитель представил следующую версию событий:
"19 января 2015 г. я участвовал в организации политического протеста против Президента Кабилы, который собирался баллотироваться на третий президентский срок [после истечения двухлетнего мандата]. Сначала АМК поддерживал правительство и президента. Однако, когда [правительство] нарушило свои предвыборные обещания, АМК раскололся, и 19 января 2015 г. часть АМК, оппозиционная властям, перекрыла дороги и обратилась к Национальному собранию с требованием, чтобы президент снял свою кандидатуру с выборов... Мы жгли автомобильные покрышки [и] опрокидывали автомобили. Я отвечал за общественную пропаганду. Демонстрация была подавлена [сторонниками президента], некоторые участники были заключены в тюрьму, другие убиты. Мне удалось скрыться, и я сбежал в пригород Киншасы... Никто не пытался меня найти... Люди, которые искали меня, искали информацию о моем местонахождении в миграционном центре в Конго. Мне рассказал об этом в письме мой друг... Я решил подать ходатайствовать о получении российской визы... Посольство Российской Федерации было в непосредственной близости от безопасного места, где я находился в то время... [После описываемых событий] мои сестры были изнасилованы и избиты представителями властей, которые пришли искать меня по месту их жительства... Я не хочу возвращаться в ДРК из-за преследований со стороны правительства... Я никогда не смогу вернуться в ДРК...".
9. 11 апреля 2016 г. УФМС по Московской области не нашло оснований для предоставления заявителю временного убежища и отклонило его ходатайство как необоснованное. В частности, УФМС по Московской области, ссылаясь на доклад Департамента Африки Министерства иностранных дел Российской Федерации, рассмотрело ходатайство заявителя о предоставлении временного убежища, оценило ситуацию в ДРК и пришло к следующему выводу:
"...Во время своего интервью [по поводу убежища]... заявитель не утверждал, что у него были какие-либо проблемы с национальными властями... Принимая во внимание его профиль, отсутствуют основания полагать, что заявителя будут преследовать на основании его... политических убеждений... Политическая ситуация в стране нестабильна и зависит от предстоящих президентских и парламентских выборов. Главная интрига и напряженность между сторонниками Президента Кабилы и его оппонентами связаны с планами изменить Конституцию страны, чтобы позволить Президенту Кабиле остаться на третий срок. Конфликт приводит к уличным протестам, столкновениям с полицией и попыткам захвата правительственных зданий... Со стороны властей нет этнической, религиозной, политической и иной дискриминации. Оснований для политической эмиграции не имеется... Главная причина отъезда - тяжелая социально-экономическая ситуация... Из этого следует, что ходатайство [заявителя] является необоснованным...".
10. Заявитель подал жалобу на это решение, повторив свои утверждения о своей личной ситуации и пожаловавшись на неспособность УФМС по Московской области дать реальную оценку риска для его жизни и личной безопасности.
11. 31 мая 2016 г. начальник Миграционной службы* (* Так в тексте. По-видимому, имеется в виду Главное управление по вопросам миграции Министерства внутренних дел Российской Федерации, которому с 5 апреля 2016 г. переданы функции и полномочия Федеральной миграционной службы после ее упразднения (примеч. редактора).) Министерства внутренних дел Российской Федерации оставил в силе решение от 11 апреля 2016 г., заключив, что ходатайство заявителя было надлежащим образом рассмотрено УФМС по Московской области и что вынесенное им решение было законным и обоснованным.
12. 13 января 2017 г. заявитель оспорил решение от 31 мая 2016 г. в Замоскворецком районном суде г. Москвы.
13. 6 марта 2017 г. заявитель был задержан и обвинен в административном правонарушении, связанном с нарушением миграционного законодательства.
14. 13 марта 2017 г. Замоскворецкий районный суд г. Москвы рассмотрел дело заявителя в его отсутствие и в отсутствие его адвоката, отметив, что "[заявитель] не явился в судебное заседание, будучи извещенным о времени и месте рассмотрения дела". В тот же день суд признал решение от 31 мая 2016 г. законным и обоснованным. Суд счел, что заявитель не привел убедительных доводов в пользу того, что в случае возвращения ему будет угрожать реальная опасность обращения, противоречащего статье 3 Конвенции. Суд пришел к выводу, что заявитель не обосновал свои доводы относительно преследования в ДРК и что его личные обстоятельства не могут служить основанием для предоставления ему временного убежища в Российской Федерации. В частности, суд указал следующее:
"Утверждение заявителя о том, что он организовал протест в ДРК и поэтому боится за свою жизнь, не является достаточным основанием для предоставления ему временного убежища. Заявитель покинул ДРК без каких-либо препятствий... Он попросил временного убежища в Российской Федерации через пять месяцев после своего приезда. Суд отмечает, что временное убежище не должно рассматриваться как альтернатива общему порядку легализации пребывания в Российской Федерации... Как следует из § 124 Постановления [Европейского Суда] от 5 июня 2012 г. по делу "Шакуров против Российской Федерации" (Shakurov v. Russia), жалоба N 55822/10, "сама по себе возможность жестокого обращения в связи с неурегулированной ситуацией в принимающей стране не является основанием для нарушения статьи 3 Конвенции...". Заявитель не доказал, что он подвергается более высокому риску преследования, чем остальная часть жителей ДРК. Учитывая, что заявитель не привел каких-либо убедительных аргументов или фактов относительно его преследования или жестокого обращения в стране, гражданином которой он является, отсутствуют основания для предоставления ему временного убежища в Российской Федерации... Досье заявителя указывает на то, что он не занимался ни политической, ни гражданской деятельностью... [Он] не подвергался преследованиям или угрозам со стороны национальных властей...".
15. 17 апреля 2017 г. заявитель подал новое ходатайство о предоставлении временного убежища в Российской Федерации. Европейский Суд не был проинформирован о результатах этого разбирательства. В переписке от 19 ноября 2018 г. представитель заявителя сообщил, что в неустановленную дату заявитель подал новое ходатайство о предоставлении временного убежища в Российской Федерации. Однако статус или исход данного разбирательства неизвестен.
B. Производство об административном выдворении из страны (март - сентябрь 2017 года)
16. 6 марта 2017 г., в день задержания заявителя, Чертановский районный суд г. Москвы рассмотрел дело заявителя в соответствии с Кодексом Российской Федерации об административных правонарушениях (далее - КоАП РФ). Заявитель присутствовал на слушании, ему помогал переводчик. В ходе слушания дела заявитель сослался на свой страх перед политическим преследованием в ДРК и на ожидание рассмотрения дела о предоставлении временного убежища. Он также пояснил, что потерял свой паспорт в декабре 2016 года, но не сообщил о потере [соответствующим органам власти]. Суд признал его виновным в соответствии с частью 3.1 статьи 18.8 КоАП РФ в нарушении правил пребывания иностранных граждан в Российской Федерации и вынес постановление о его административном выдворении из страны и выплате им административного штрафа. Суд постановил, что заявитель должен содержаться в Центре временного содержания иностранных граждан в г. Москве до его высылки, не указав точной даты.
17. Заявитель подал жалобу на это решение, утверждая, что ему угрожает опасность подвергнуться обращению, запрещенному статьей 3 Конвенции, если он будет выслан в ДРК. В своей жалобе на постановление о высылке в Московский городской суд заявитель указал, что он ходатайствовал о предоставлении временного убежища. Заявитель не присутствовал на апелляционном слушании, его интересы представлял адвокат, который утверждал в ходе слушания, что заявитель не виновен в административном правонарушении, в котором он был признан виновным.
18. 12 апреля 2017 г. Московский городской суд оставил в силе решение от 6 марта 2017 г.
19. 1 сентября 2017 г. заявитель подал надзорную жалобу на решение от 6 января 2017 г., но она была отклонена судом.
20. 9 февраля и 19 ноября 2018 г. представитель заявителя сообщил, что заявитель остается в Центре временного содержания иностранных граждан в деревне Сахарово, Московская область.
II. Соответствующие законодательство Российской Федерации и правоприменительная практика
A. Производства по вопросам статуса беженца и предоставления временного убежища
21. Краткое изложение соответствующих положений Федерального закона Российской Федерации от 19 февраля 1993 г. N 4528-I "О беженцах", касающихся процедуры предоставления статуса беженца и временного убежища, см. в Решении Европейского Суда по делу "К.Г. против Российской Федерации" (K.G. v. Russia) от 2 октября 2018 г., жалоба N 31084/18, §§ 18-22.
B. Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях
22. Статья 18.8 КоАП РФ устанавливает следующее:
"1.1. Нарушение иностранным гражданином или лицом без гражданства режима пребывания (проживания) в Российской Федерации, выразившееся в отсутствии документов, подтверждающих право на пребывание (проживание) в Российской Федерации... влечет наложение административного штрафа в размере от двух тысяч до пяти тысяч рублей с административным выдворением за пределы Российской Федерации...
3.1 Нарушение, предусмотренное частью 1.1 настоящей статьи, совершенное в городе федерального значения Москве или Санкт-Петербурге либо в Московской или Ленинградской области, влечет наложение административного штрафа в размере от пяти тысяч до семи тысяч рублей с административным выдворением за пределы Российской Федерации".
23. В соответствии с частью 5 статьи 3.10, частью 3 статьи 27.19 КоАП РФ суды могут выносить постановления о заключении иностранного гражданина или лица без гражданства под стражу с целью его административного выдворения из страны.
C. Кодекс административного судопроизводства Российской Федерации
24. Глава 28 Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации регулирует порядок помещения иностранного гражданина в специальное учреждение до его депортации и продление срока такого заключения под стражу. Часть 3 статьи 269 данного кодекса требует, чтобы суды, принимающие решение о заключении иностранного гражданина под стражу, устанавливали "разумный срок" для такого заключения и обосновывали его продолжительность. Кроме того, резолютивная часть решения должна устанавливать "определенный срок содержания под стражей" в специальном учреждении.
D. Практика Конституционного Суда Российской Федерации
25. В Постановлении от 17 февраля 1998 г. N 6-П* (* Имеется в виду Постановление Конституционного Суда Российской Федерации "По делу о проверке конституционности положения части второй статьи 31 Закона СССР от 24 июня 1981 года "О правовом положении иностранных граждан в СССР" в связи с жалобой Яхья Дашти Гафура" (примеч. редактора).) Конституционный Суд, в частности, указал:
"Из статьи 22 Конституции Российской Федерации во взаимосвязи с ее статьей 55 (части 2 и 3) следует, что задержание на неопределенный срок не может рассматриваться как допустимое ограничение права каждого на свободу и личную неприкосновенность и, по сути, является умалением данного права. Поэтому положения... о задержании на срок, необходимый для выдворения, не должны рассматриваться как основание для задержания на неопределенный срок даже тогда, когда решение вопроса о выдворении лица без гражданства может затянуться в силу того, что ни одно государство не соглашается принять выдворяемое лицо... В противном случае задержание как необходимая мера по обеспечению выполнения решения о выдворении превращалось бы в самостоятельный вид наказания, не предусмотренный законодательством Российской Федерации и противоречащий указанным нормам Конституции Российской Федерации".
III. Соответствующие международные и национальные материалы о положении в демократической Республике Конго
26. Что касается политической ситуации в ДРК, которая имела место в январе 2015 года, в докладе Генерального секретаря Организации Объединенных Наций, изданном Советом Безопасности Организации Объединенных Наций 10 марта 2015 г. (С/2015/172), указывалось следующее:
"...2. ...Правительство представило на рассмотрение парламента проект закона о выборах, согласно которому проведение в 2016 году президентских выборов и выборов в законодательные органы обусловливалось получением обновленных демографических данных по итогам переписи населения. Последняя перепись проводилась в 1984 году. Политическая оппозиция истолковала это положение как попытку отложить выборы, запланированные на 2016 год, и позволить Президенту Жозефу Кабиле Кабанге остаться у власти после истечения его второго и последнего срока полномочий, предусмотренного Конституцией. 17 января оппозиционные партии бойкотировали голосование по законопроекту. Несмотря на это, Национальная ассамблея приняла законопроект. В знак протеста политическая оппозиция призвала к проведению демонстраций.
3. 19 января в различных районах Киншасы и других городов, в том числе Букаву, Гомы, Лубумбаши, Мбандаки и Мбужи-Майи, начались студенческие протесты и уличные демонстрации. Демонстрации продолжались в последующие дни, вылившись в более широкие протестные движения, возглавляемые молодежью, против спорного положения закона.
4. В Киншасе были разграблены полицейские участки, здания муниципалитетов и китайские магазины и сожжены автомобили, а в Гоме было подожжено несколько административных зданий. Для подавления протестов правительство оперативно развернуло полицейские и военные отряды специального назначения, в том числе республиканскую гвардию. В некоторых случаях сила применялась непропорционально, были получены сообщения о предполагаемых нарушениях прав человека сотрудниками национальных сил безопасности. В период с 19 по 23 января в Киншасе и Гоме МООНСДРК зафиксировала, что силами полиции и республиканской гвардии были убиты по меньшей мере 20 мирных жителей и ранены еще 64 человека... По всей стране были арестованы по меньшей мере 480 человек, многие из которых принадлежали к политической оппозиции...
7. 22 января Сенат принял вышеупомянутый законопроект после исключения положения о переписи населения. После того, как 24 января председатель Национальной ассамблеи Обен Минаку (Aubin Minaku) объявил о том, что была достигнута договоренность об исключении спорного положения из закона, акции протеста по всей стране прекратились. 25 января пересмотренный текст закона о выборах был принят обеими палатами парламента, а 12 февраля он был обнародован Президентом Демократической Республики Конго...".
27. Что касается текущей политической ситуации в ДРК, то в двух последних докладах Генерального секретаря Организации Объединенных Наций, опубликованных Советом Безопасности Организации Объединенных Наций и охватывающих основные события в Демократической Республике Конго за период с 4 по 8 декабря 2019 г. (S/2019/218 от 7 марта 2019 г.) и со 2 октября по 31 декабря 2018 г. (S/2019/6 от 4 января 2019 г.) соответственно, указано следующее:
"...Ситуация в области безопасности в Демократической Республике Конго после [после избрания 30 декабря 2018 г. Президента Феликса Чисекеди (Felix Tshisekedi)] оставалась относительно стабильной. В западной части страны сохранялась относительно спокойная обстановка в плане безопасности, несмотря на вспышку насилия в Киквите, провинция Квилу, после того, как 10 января были обнародованы предварительные результаты. Обстановка в плане безопасности в территории Юмби, провинция Маи-Ндомбе [на западе], стабилизировалась, но не претерпела существенного улучшения после ожесточенных столкновений 17 и 18 декабря 2018 г., приведших к гибели как минимум 535 человек. Некоторые конголезские вооруженные группы и ополченческие формирования, особенно в регионе Касаи [на юго-западе], выразили готовность сложить оружие и в определенных случаях сдались. Вместе с тем конголезские вооруженные группы, несмотря на то, что их действия были менее активными, по-прежнему создавали проблемы в сфере безопасности в Итури [на северо-востоке], в регионе Касаи и провинциях Маниема, [на востоке], Северное Киву, Южное Киву [на востоке] и Танганьика [на юго-востоке]...".
"...Ситуация в области безопасности оставалось неустойчивой в некоторых районах восточной части Демократической Республики Конго, где вооруженные группы продолжали осуществлять дестабилизирующую деятельность...".
29 марта 2019 г. Совет Безопасности ООН принял Резолюцию S/Res/2463(2019) относительно ситуации в ДРК, в которой, inter alia, он отметил:
"...предварительные меры, принятые Президентом Чисекеди для того, чтобы положить конец ограничениям возможностей участия в политической жизни в ДРК и, в частности, произвольным арестам и задержаниям представителей политической оппозиции и гражданского общества, а также ограничениям основных свобод, таких как свобода мнений и их выражения, свобода печати и право на мирные собрания...".
Совет Безопасности ООН также осудил:
"...акты насилия, совершенные в восточных районах ДРК и регионе Касаи... акты насилия, которые были совершены в районе Юмби 16-18 декабря 2018 г., и ряд которых, по сообщениям Совместного отделения Организации Объединенных Наций по правам человека, может представлять собой преступления против человечности...".
Совет Безопасности ООН вновь выразил свою озабоченность по поводу увеличения количества сообщений о нарушениях прав человека со стороны сотрудников государственных органов в 2018 году и приветствовал:
"...в этой связи решение Президента Чисекеди о привлечении сотрудников сил безопасности и полиции к ответственности за нарушения прав человека, об освобождении политических заключенных и о закрытии нелегальных центров содержания под стражей и взятые им обязательства обеспечить соблюдение правительством прав человека и основных свобод, а также расследовать случаи нарушения прав человека со стороны сотрудников государственных органов...
...проведение конголезскими властями расследований любых случаев непропорционального применения силы в отношении участников мирных протестов со стороны сил безопасности...".
28. Документ под названием "Страновая политика и информационная записка", изданный Министерством внутренних дел Соединенного Королевства в 2019 году, содержит обзор странового руководства по делу "БМ и других" (BM and Others) (репатрианты - уголовные и неуголовные), рассмотренного в 2015 году Высшим трибуналом Соединенного Королевства (Палатой по вопросам иммиграции и убежища), и включает следующую информацию, касающуюся оценки риска в отношении граждан ДРК, возвращающихся в страну происхождения из Соединенного Королевства:
"...2.4.7. С момента оглашения постановления по делу "БМ и другие" в июне 2015 году Соединенное Королевство вернуло более 50 конголезских неудачливых просителей убежища (в основном путем принудительного выдворения) в ДРК. Другие европейские государства, в том числе Бельгия, Эстония, Франция, Норвегия и Швеция, также вернули конголезских граждан в ДРК, включая неудачливых просителей убежища (см. "Статистика возврата"). Существует ограниченная информация о ситуации, в которой оказываются репатрианты [по прибытии] в ДРК, хотя по-прежнему действует ряд организаций, которые следят за общим положением в области прав человека в ДРК. Некоторые неправительственные организации и средства массовой информации сообщают о том, что неудачливые просители убежища сталкиваются с трудностями при возвращении в страну, включая задержание и жестокое обращение... Однако информация об обращении с репатриантами ограничена, носит эпизодический характер и не содержит конкретных подробностей... По-прежнему имеет место тот факт, что Министерство внутренних дел не знает о независимо проверенных доказательствах жестокого обращения по возвращении только по той причине, что это лицо является неудачливым просителем убежища из Соединенного Королевства.
2.4.8. Если рассматривать доказательства в целом, то они не подтверждают, что существуют веские основания, подкрепленные убедительными доводами, для отступления от прецедента "БМ и другие". Лицо, ходатайство которого о предоставлении убежища было тщательно рассмотрено по отдельным фактам, но оказалось, что оно не нуждается в защите из-за своего профиля и деятельности, вряд ли подвергнется риску причинения серьезного вреда по возвращении в силу того, что оно является неудачливым просителем убежища...".
Право
I. Предполагаемые нарушения статей 2 и 3 Конвенции
29. Заявитель жаловался на то, что его высылка в ДРК, если она будет осуществлена, подвергнет его реальной опасности смерти и жестокого обращения в нарушение статей 2 и 3 Конвенции, которые в соответствующих частях гласят:
1. Право каждого лица на жизнь охраняется законом...
Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию".
30. Власти Российской Федерации оспорили этот довод.
A. Приемлемость жалобы для рассмотрения по существу
31. Власти Российской Федерации утверждали, что заявитель не исчерпал внутригосударственные средства правовой защиты в отношении его жалоб в соответствии со статьями 2 и 3 Конвенции. В частности, он не обжаловал решение Замоскворецкого районного суда г. Москвы от 13 марта 2017 г., которым был подтвержден отказ предоставить ему временное убежище.
32. Заявитель настаивал на том, что он не был извещен о времени и месте рассмотрения дела в Замоскворецком районном суде г. Москве и что он не был вызван на это судебное заседание. Он также указал, что у него не было возможности обжаловать решение суда от 13 июля 2017 г., поскольку в соответствующий период он содержался в следственном изоляторе.
33. Европейский Суд отмечает, что материалы дела свидетельствуют о том, что заявитель содержался под стражей с 6 января 2017 г. и что ни он, ни его адвокат не присутствовали на заседании Замоскворецкого районного суда г. Москвы, которое состоялось 13 марта 2017 г. Согласно решению суда Замоскворецкий районный суд г. Москвы рассмотрел дело заявителя в его отсутствие и в отсутствие его адвоката, отметив, что заявитель не явился на судебное заседание, хотя и был извещен о его времени и месте (см. выше § 14). Заявитель отрицал получение этой информации (см. выше § 32), власти Российской Федерации не представили каких-либо комментариев по данному вопросу.
34. Европейский Суд далее отмечает, что материалы дела не раскрывают, была ли и если да, то в какой день, заявителю вручена копия решения Замоскворецкого районного суда г. Москвы, на которое он должен был незамедлительно подать жалобу. Власти Российской Федерации не представили дополнительных замечаний относительно утверждений заявителя, как указано выше, и не предоставили документов, подтверждающих, что заявитель и (или) его адвокат получили копию этого решения.
35. При таких обстоятельствах Европейский Суд считает, что власти Российской Федерации не доказали, что средство правовой защиты в виде обжалования решения Замоскворецкого районного суда г. Москвы на практике было доступно заявителю. Следовательно, в данной конкретной ситуации оно не может рассматриваться в качестве средства правовой защиты. В связи с этим Европейский Суд отклоняет возражение властей Российской Федерации о неисчерпании заявителем внутригосударственных средств правовой защиты.
36. Европейский Суд считает целесообразным далее рассмотреть жалобу в соответствии со статьей 2 Конвенции в контексте жалобы по статье 3 Конвенции и будет действовать на этой основе (см. Постановление Европейского Суда по делу "N.A. против Соединенного Королевства" (N.A. v. United Kingdom) от 17 июля 2008 г., жалоба N 25904/07, § 95). Европейский Суд считает, что жалоба заявителя по статье 3 Конвенции не является явно необоснованной по смыслу подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он далее отмечает, что она не является неприемлемой по каким-либо иным основаниям. Таким образом, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.
B. Существо жалобы
1. Доводы сторон
(a) Заявитель
37. Заявитель утверждал, что в своем ходатайстве о предоставлении временного убежища он указал точную дату и место проведения акции протеста оппозиции, в которой он принимал участие, в результате чего его имя было внесено в список лиц, находящихся в международном розыске. Для обоснования своего требования в Европейском Суде заявитель предоставил копию постановления о его задержании, датированного 23 января 2015 г.
38. Он также отметил, что в ходе слушаний в Чертановском районном суде г. Москвы 6 марта 2017 г. он настаивал на том, что в случае его возвращения в ДРК он подвергнется там политическим преследованиям и жестокому обращению. Заявитель считал, что ни миграционные власти, ни внутригосударственные суды тщательно не оценили его опасения в отношении преследования и жестокого обращения в ДРК.
(b) Власти Российской Федерации
39. Ссылаясь на официальную статистику Министерства внутренних дел Российской Федерации, согласно которой в 2017 году четырем из десяти гражданам ДРК было предоставлено временное убежище, власти Российской Федерации отметили, что миграционные органы предоставляли временное убежище иностранным гражданам, если имелись достаточные основания полагать, что они будут подвергаться преследованиям в стране, гражданами которой являются. Что касается доводов заявителя, то власти Российской Федерации не признали, что существуют серьезные основания полагать, что в случае высылки в ДРК ему будет угрожать обращение, противоречащее статьям 2 и (или) 3 Конвенции.
40. В этой связи власти Российской Федерации обратили внимание Европейского Суда на то, что, хотя заявитель прибыл в Российскую Федерацию 20 октября 2015 г., а срок его визы истек 29 ноября 2015 г., он подал ходатайство о временном убежище не ранее 10 марта 2016 г. Они также подчеркнули, что заявитель не подавал ходатайство о получении статуса беженца и не предпринимал каких-либо попыток легализовать свое пребывание в Российской Федерации непосредственно после истечения срока действия его визы.
41. Власти Российской Федерации также отметили, что, несмотря на то, что заявитель ссылался на свое преследование со стороны властей ДРК в качестве основания для его ходатайства о предоставлении временного убежища, он не представил убедительных аргументов и фактов для обоснования своих утверждений. Власти Российской Федерации указали, что во время интервью заявитель сообщил, что его не разыскивали правоохранительные органы и что он никогда не подвергался уголовному преследованию. В ответ на копию документа, предоставленного заявителем в Европейский Суд, власти Российской Федерации отметили, что согласно информации, предоставленной Национальным центральным бюро Интерпола Российской Федерации, фамилия заявителя не была внесена в список лиц, находящихся в международном розыске. Кроме того, следует надлежащим образом учитывать тот факт, что при поездке в Российскую Федерацию девять месяцев спустя заявитель выехал из ДРК в Россию без каких-либо препятствий. В заключение власти Российской Федерации отметили, что утверждения заявителя не указывают на то, что его сестры были изнасилованы и избиты в результате предполагаемого преследования за его политическую деятельность.
42. Что касается производства по делу об административном выдворении заявителя, то власти Российской Федерации указали, что заявителю был предоставлен переводчик во время слушания дела в Чертановском районном суде г. Москвы 6 января 2017 г. и что он был уведомлен о своих процессуальных правах, включая право подавать ходатайства и иметь законного представителя. В ходе слушания дела заявитель кратко пояснил, что хотел бы жить в стране, где он не будет подвергаться политическим преследованиям, но он не ссылался на конкретную угрозу смерти или жестокого обращения в случае его высылки в ДРК.
2. Мнение Европейского Суда
(a) Общие принципы
43. Высылка человека Договаривающимся Государством может привести к возникновению вопросов в соответствии со статьей 3 Конвенции и, следовательно, повлечь за собой ответственность этого государства согласно Конвенции, если имеются серьезные основания полагать, что соответствующее лицо в случае депортации столкнется с реальной угрозой подвергнуться обращению, противоречащему статье 3 Конвенции. При таких обстоятельствах данное положение Конвенции подразумевает обязательство не депортировать соответствующее лицо в эту страну.
44. Европейский Суд далее вновь повторяет, что в тех случаях, когда имело место внутреннее разбирательство, его задача состоит не в том, чтобы подменять своей собственной оценкой фактов выводы внутригосударственных судов, и, как правило, именно эти суды должны оценивать представленные им доказательства. В качестве общего принципа национальные власти лучше всего могут оценивать не только факты, но и, в частности, степень доверия к свидетелям, поскольку именно они имели возможность увидеть, услышать и оценить поведение соответствующего лица (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "F.G. против Швеции" (F.G. v. Sweden), жалоба N 43611/11* (* См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. Специальный выпуск. 2015. N 4 (примеч. переводчика).), § 118, ECHR 2016). Вместе с тем Европейскому Суду необходимо удостовериться в том, что оценка, сделанная компетентными органами соответствующего Договаривающегося Государства, является адекватной и в достаточной степени подтвержденной внутригосударственными материалами, а также материалами, полученными из других надежных и объективных источников (см. ibid., § 117).
45. Если заявитель еще не был депортирован, то существенным моментом времени для оценки должно быть рассмотрение дела Европейским Судом (см. Постановление Европейского Суда по делу "Чахал против Соединенного Королевства" (Chahal v. United Kingdom) от 15 ноября 1996 г., § 86, Reports of Judgments and Decisions 1996-V). В тех случаях, когда необходимо принять во внимание информацию, которая стала известна после принятия окончательного решения внутригосударственными властями, требуется полная и объективная оценка ex nunc (см., например, Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Маслов против Австрии" (Maslov v. Austria), жалоба N 1638/03, §§ 87-95, ECHR 2008, и Постановление Европейского Суда по делу "Суфи и Элми против Соединенного Королевства" (Sufi and Elmi v. United Kingdom) от 28 июня 2011 г., жалобы NN 8319/07 и 11449/07, § 215). Оценка должна быть сосредоточена на прогнозируемых последствиях высылки заявителя в страну назначения с учетом общей ситуации в ней и его личных обстоятельств (см., например, Постановление Европейского Суда по делу "Салах Шиих против Нидерландов" (Salah Sheekh v. Netherlands) от 11 января 2007 г., жалоба N 1948/04, § 136, Постановление Европейского Суда по делу "Вильвараджа и другие против Соединенного Королевства" (Vilvarajah and Others v. United Kingdom) от 30 октября 1991 г., §§ 107 и 108, Series A, N 215, и упомянутое выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "F.G. против Швеции" (F.G. v. Sweden), § 115).
46. Заявитель должен представить доказательства, способные продемонстрировать наличие существенных оснований полагать, что в случае осуществления обжалуемой меры ему будет угрожать реальная опасность подвергнуться обращению, противоречащему статье 3 Конвенции (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Саади против Италии" (Saadi v. Italy), жалоба N 37201/06, § 129, ECHR 2008, и упомянутое выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "F.G. против Швеции" (F.G. v. Sweden), § 120). В этой связи следует отметить, что превентивной цели статьи 3 Конвенции присуща определенная степень предположений и что речь не идет о требовании от соответствующих лиц представить четкие доказательства их утверждения о том, что они подвергнутся запрещенному обращению (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Папошвили против Бельгии" (Paposhvili v. Belgium), жалоба N 41738/10* (* См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. Специальный выпуск. 2017. N 11 (примеч. переводчика).), § 186, ECHR 2016, и Постановление Европейского Суда по делу "Трабельси против Бельгии" (Trabelsi v. Belgium), жалоба N 140/10, § 130, ECHR 2014 (извлечения)).
47. В тех случаях, когда такие доказательства представлены, именно власти возвращающего государства в контексте внутренних процедур должны устранить любые сомнения, вызванные ими (см. упомянутое выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Саади против Италии" (Saadi v. Italy), §§ 129-132, и упомянутое выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "F.G. против Швеции" (F.G. v. Sweden), § 120).
(b) Применение вышеизложенных принципов в настоящем деле
48. Вопрос, который должен разрешить Европейский Суд, заключается в том, угрожает ли заявителю в случае его возвращения в страну происхождения реальная опасность подвергнуться пыткам или бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию, запрещенному статьей 3 Конвенции. В связи с тем, что заявитель по настоящему делу еще не был выслан, существенным моментом времени для оценки потенциального риска по смыслу статьи 3 Конвенции является дата рассмотрения дела Европейским Судом (см. выше § 45).
49. При рассмотрении настоящего дела Европейский Суд отмечает, что, как следует из различных международных сообщений, после выборов нового Президента ДРК в декабре 2018 года ситуация в области безопасности в западных районах ДРК, включая г. Киншасу, оставалась относительно стабильной. Однако положение в области безопасности в северо-восточных или восточных провинциях страны оставалось тяжелым (см. выше § 27).
50. Европейский Суд отмечает, что заявитель проживал в г. Киншасе до того, как покинул страну своего происхождения, и что отсутствуют основания предполагать, что в случае возвращения он будет выслан в восточные провинции ДРК.
51. Европейский Суд далее замечает, что заявитель не утверждал, что общая ситуация в ДРК такова, что любая высылка в ДРК конголезского гражданина обязательно будет являться нарушением статьи 3 Конвенции, и что данный вывод не может быть сделан из материалов дела, имеющихся в распоряжении Европейского Суда. Поэтому необходимо установить, была ли личная ситуация заявителя таковой, что его возвращение являлось бы нарушением статьи 3 Конвенции.
52. Что касается реального и личного риска в силу прошлой деятельности заявителя в ДРК, то Европейский Суд отмечает, что административные и судебные органы Российской Федерации, рассмотрев жалобу заявителя, пришли к выводу, что заявитель не представил доказательств, способных продемонстрировать наличие существенных оснований полагать, что по возвращении в ДРК он подвергнется реальному риску столкнуться с обращением, запрещенным статьей 3 Конвенции (см. выше §§ 9 и 14). Европейский Суд не находит оснований, чтобы отступить от этого вывода. В частности, Европейский Суд считает, что остается необъясненным, каким образом заявитель смог свободно покинуть страну самолетом по действующей визе в то время, когда он предположительно находился в международном розыске (см. выше §§ 14 и 41), и почему он, хотя и прибыл 20 марта 2015 г. в Российскую Федерацию и его виза истекла 29 января 2015 г., ждал до 10 марта 2016 г., чтобы подать ходатайство о предоставлении временного убежища.
53. Европейский Суд далее отмечает, что заявитель представил в Европейский Суд незаверенную копию постановления, вынесенного 23 декабря 2015 г., чтобы подтвердить свои утверждения. В связи с этим, и принимая во внимание вышеупомянутый стандарт доказывания (см. выше § 46), Европейский Суд указывает, что содержание материалов дела свидетельствует о том, что заявитель не предоставлял этот документ внутригосударственным властям во время процедуры предоставления убежища. Заявитель также не объяснил, было ли для него обременительно получить оригинал или заверенную копию документа, выданного 23 декабря 2015 г., и если да, то почему, учитывая, что он уехал из ДРК через несколько месяцев, в октябре 2015 года. Кроме того, Европейский Суд обращает внимание на то обстоятельство, что заявитель не ответил на довод властей Российской Федерации о том, что согласно информации, предоставленной Национальным центральным бюро Интерпола Российской Федерации, заявитель не находится в розыске.
54. Европейский Суд не усматривает конкретной информации в содержании материалов дела заявителя, указывающей на отрицательный интерес властей ДРК к заявителю как в соответствующее время, так и в настоящий период. Ничто в материалах дела не указывает на то, что власти ДРК когда-либо предпринимали реальные меры, направленные на выяснение местонахождения заявителя после того, как он покинул ДРК по действующей студенческой визе.
55. Наконец, Европейский Суд отмечает, что отсутствуют доказательства того, что заявитель был вовлечен в какую-либо политическую оппозиционную деятельность в ДРК или в группе за границей и по этой причине должен был бояться жестокого обращения в случае возвращения в ДРК (см. схожую мотивировку в Постановлении Европейского Суда по делу "Мавака против Нидерландов" (Mawaka v. Netherlands) от 1 июня 2010 г., жалоба N 29031/04, § 49).
56. При таких обстоятельствах Европейский Суд не может не прийти к выводу, что заявитель не представил доказательств, способных продемонстрировать наличие существенных оснований полагать, что в случае возвращения в страну происхождения ему будет угрожать реальная опасность подвергнуться обращению, нарушающему требования статьи 3 Конвенции.
57. Вышеизложенных соображений достаточно для того, чтобы Европейский Суд решил, что высылка заявителя в ДРК, как это предполагают сделать власти Российской Федерации, не будет являться нарушением статьи 3 Конвенции.
II. Предполагаемое нарушение статьи 5 Конвенции
58. Заявитель также жаловался на то, что его содержание под стражей в ожидании процедуры высылки было произвольным и продолжительным и что он не имел доступа к эффективной судебной проверке его содержания под стражей. При этом он ссылался на подпункт "f" пункта 1 и пункт 4 статьи 5 Конвенции, которые гласят:
"1. Каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность. Никто не может быть лишен свободы иначе как в следующих случаях и в порядке, установленном законом...
(f) законное задержание или заключение под стражу лица с целью предотвращения его незаконного въезда в страну или лица, против которого принимаются меры по его высылке или выдаче...
4. Каждый, кто лишен свободы в результате ареста или заключения под стражу, имеет право на безотлагательное рассмотрение судом правомерности его заключения под стражу и на освобождение, если его заключение под стражу признано судом незаконным...".
59. Власти Российской Федерации утверждали, что не было допущено каких-либо нарушений в связи с содержанием заявителя под стражей до высылки. В частности, срок его содержания под стражей не был указан в соответствующем решении суда от 6 января 2017 г., поскольку при обычных обстоятельствах для приведения в исполнение постановления о высылке не требуется много времени. Максимальный срок исполнения постановления о высылке составляет два года с даты вступления его в силу.
60. Что касается жалобы заявителя в соответствии с пунктом 4 статьи 5 Конвенции, власти Российской Федерации указывали, что он мог подать надзорную жалобу, если бы возникли новые обстоятельства, делающие содержание под стражей ненужным или высылку невозможной.
A. Приемлемость жалобы для рассмотрения по существу
61. Европейский Суд считает, что эта жалоба не является явно необоснованными по смыслу подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он далее отмечает, что она не является неприемлемой по каким-либо иным основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.
B. Существо жалобы
62. Европейский Суд отмечает, что общие принципы, касающиеся лишения свободы до высылки и наличия механизма проверки законности и обоснованности продолжающегося содержания под стражей, были изложены в ряде его предыдущих постановлений (см. среди прочих примеров Постановление Европейского Суда по делу "Чахал против Соединенного Королевства" (Chahal v. United Kingdom) от 15 ноября 1996 г., § 112, Reports of Judgments and Decisions 1996-V, Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "А. и другие против Соединенного Королевства" (A. and Others v. United Kingdom), жалоба N 3455/05* (* См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. Специальный выпуск. 2020. N 5 (примеч. редактора).), § 164, ECHR 2009).
63. В Постановлениях по делам "Азимов против Российской Федерации" (Azimov v. Russia) от 18 апреля 2013 г., жалоба N 67474/11* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2014. N 3 (примеч. редактора).), и "Ким против Российской Федерации" (Kim v. Russia) от 17 июля 2014 г., жалоба N 44260/13* (* См.: там же. 2015. N 2 (примеч. редактора).), Европейский Суд уже устанавливал нарушение в отношении вопросов, схожих с теми, что рассматриваются в настоящем деле.
64. Изучив все предоставленные ему материалы, Европейский Суд не находит ни одного факта или довода, способных убедить его прийти к иному выводу по существу в настоящем деле. Принимая во внимание свою прецедентную практику по данному вопросу, Европейский Суд считает, что содержание заявителя под стражей до высылки было незаконным и что в его распоряжении не было процедуры, позволявшей проверить законность и обоснованность его дальнейшего содержания под стражей.
65. Соответственно, по делу было допущено нарушение пунктов 1 и 4 статьи 5 Конвенции.
III. Иные предполагаемые нарушения Конвенции
66. Заявитель также жаловался на то, что в его распоряжении не было эффективных внутригосударственных средств правовой защиты в отношении его жалоб по статьям 2 и 3 Конвенции. Он сослался на статью 13 Конвенции, которая предусматривает следующее:
"Каждый, чьи права и свободы, признанные в настоящей Конвенции, нарушены, имеет право на эффективное средство правовой защиты в государственном органе, даже если это нарушение было совершено лицами, действовавшими в официальном качестве".
67. Власти Российской Федерации утверждали, что не возникает отдельного вопроса по смыслу статьи 13 Конвенции и что соответствующие жалобы должны быть рассмотрены в свете статьи 3 Конвенции. Они также считали, что наиболее подходящим внутригосударственным средством правовой защиты для заявителя против его принудительного возвращения в ДРК будет его ходатайство о предоставлении статуса беженца или временного убежища, рассмотрение которого (включая рассмотрение апелляционной жалобы судом) будет иметь приостанавливающее действие в отношении его административной высылки в соответствии с Федеральным законом Российской Федерации "О беженцах".
68. Принимая во внимание обстоятельства дела, доводы сторон и свои выводы в соответствии со статьями 2 и 3 Конвенции (см. выше §§ 49-57), Европейский Суд считает, что он рассмотрел основные правовые вопросы, поднятые в настоящей жалобе, и что отсутствует необходимость выносить отдельное решение о приемлемости и существе жалобы по статье 13 Конвенции (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Общественная организация "Центр правовых ресурсов" в интересах Валентина Кэмпеану против Румынии" (Centre for Legal Resources on behalf of Valentin Campeanu v. Romania), жалоба N 47848/08* (* См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. 2017. N 12 (примеч. переводчика).), § 156, ECHR 2014).
IV. Применение статьи 41 Конвенции
69. Статья 41 Конвенции гласит:
"Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".
A. Ущерб
70. Заявитель утверждал, что он должен получить компенсацию за страдания, которые он испытал в результате установленных нарушений, и требовал выплаты компенсации морального вреда. Он оставил сумму компенсации на усмотрение Европейского Суда.
71. Власти Российской Федерации считали, что в случае установления Европейским Судом нарушения статьи 5 Конвенции компенсация должна быть присуждена в соответствии с его устоявшейся прецедентной практикой.
72. Европейский Суд отмечает, что он пришел к выводу о нарушении статьи 5 Конвенции в настоящем деле. Он признает, что заявителю был причинен моральный вред, который не может быть компенсирован одним лишь фактом установления нарушения Конвенции. В связи с этим Европейский Суд присуждает заявителю 5 000 евро в качестве компенсации морального вреда плюс любой налог, который может быть начислен на указанную сумму.
B. Судебные расходы и издержки
73. Заявитель требовал выплаты 150 000 рублей или 2 000 евро в качестве компенсации судебных расходов и издержек, понесенных при разбирательстве дела в Европейском Суде.
74. Власти Российской Федерации не представили каких-либо комментариев по данному вопросу.
75. Согласно прецедентной практике Европейского Суда заявитель имеет право на компенсацию расходов и издержек только в той мере, в какой было доказано, что они были фактически и действительно понесены и были разумными по размеру. В настоящем деле, учитывая имеющиеся в его распоряжении документы и вышеуказанные критерии, а также принимая во внимание, что нарушение было установлено только в отношении статьи 5 Конвенции, Европейский Суд считает разумным присудить 1 500 евро представителю заявителя Майванду Абдулу Гани плюс любой налог, который может быть начислен на указанную сумму.
C. Процентная ставка при просрочке платежей
76. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.
V. Правило 39 Регламента Европейского суда
77. Европейский Суд вновь повторяет, что в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции настоящее Постановление не вступит в силу до тех пор, пока (а) стороны не заявят, что они не будут просить о передаче дела в Большую Палату, или (b) через три месяца с даты вынесения решения, если передача дела в Большую Палату не была запрошена, или (с) коллегия Большой Палаты отклонит любое ходатайство о передаче дела согласно статье 43 Конвенции.
78. Европейский Суд отмечает, что заявитель по-прежнему формально подлежит административному выдворению из страны в соответствии с окончательными решениями судов Российской Федерации. Принимая во внимание доводы, изложенные выше § 77, Европейский Суд считает, что указание, данное властям Российской Федерации в соответствии с правилом 39 Регламента Европейского Суда (см. выше § 4), должно оставаться в силе до тех пор, пока настоящее Постановление не вступит в силу или пока не поступит дополнительное уведомление.
На основании изложенного Европейский Суд единогласно:
1) объявил жалобы в соответствии со статьей 3 Конвенции и подпунктом "f" пункта 1 и пунктом 4 статьи 5 Конвенции приемлемыми для рассмотрения по существу;
2) постановил, что принудительное возвращение заявителя в Демократическую Республику Конго не будет являться нарушением статьи 3 Конвенции;
3) постановил, что по делу имело место нарушение подпункта "f" пункта 1 и пункта 4 статьи 5 Конвенции;
4) постановил, что отсутствует необходимость выносить отдельное решение о приемлемости и по существу жалобы в соответствии со статьей 13 Конвенции;
5) постановил, что:
(a) власти государства-ответчика обязаны в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить следующие суммы, подлежащие переводу в рубли по курсу, действующему на дату выплаты:
(i) 5 000 (пять тысяч) евро заявителю плюс любой налог, который может быть начислен на указанную сумму, в качестве компенсации морального вреда;
(ii) 1 500 (одну тысячу пятьсот) евро плюс любой налог, который может быть начислен на указанную сумму, представителю заявителя Маиванду Абдулу Гани в качестве компенсации судебных расходов и издержек;
(b) по истечении указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на указанные суммы должны начисляться простые проценты в размере предельной годовой кредитной ставки Европейского центрального банка, действующей в период невыплаты, плюс три процента;
6) отклонил оставшуюся часть требований заявителя о справедливой компенсации;
7) решил продолжить указание властям Российской Федерации в соответствии с правилом 39 Регламента Европейского Суда о том, что в интересах надлежащего проведения разбирательства желательно не высылать заявителя до тех пор, пока настоящее Постановление не вступит в силу или пока не будет дано новое распоряжение.
Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 8 октября 2019 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Европейского Суда.
Стивен Филлипс |
Винсент А. Де Гаэтано |
Если вы являетесь пользователем интернет-версии системы ГАРАНТ, вы можете открыть этот документ прямо сейчас или запросить по Горячей линии в системе.
Постановление Европейского Суда по правам человека от 8 октября 2019 г. Дело "Р.К. (R.K.) против Российской Федерации" (Жалоба N 30261/17) (Третья секция)
Текст Постановления опубликован в Бюллетене Европейского Суда по правам человека. Российское издание. N 3/2021
Перевод с английского языка В.А. Власихина
Постановление вступило в силу 8 января 2020 г. в соответствии с положениями пунктом 2 статьи 44 Конвенции