Постановление Европейского Суда по правам человека от 17 июля 2014 г. Дело "Ким (Kim) против Российской Федерации" (жалоба N 44260/13) (Первая Секция)

Европейский Суд по правам человека
(Первая секция)

Дело "Ким (Kim)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 44260/13)

Постановление Суда

Страсбург, 17 июля 2014 г.

ГАРАНТ:

О контроле за исполнением настоящего постановления см. Решение Комитета министров Совета Европы 6-7 июня 2017 г.

По делу "Ким против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Первая Секция), рассматривая дело Палатой в составе:

Изабель Берро-Лефевр, Председателя Палаты,

Ханлара Гаджиева,

Мирьяны Лазаровой Трайковской,

Юлии Лаффранк,

Паулу Пинту де Альбукерке,

Эрика Мёсе,

Дмитрия Дедова, судей,

а также при участии Сёрена Нильсена, Секретаря Секции Суда,

заседая за закрытыми дверями 24 июня 2014 г.,

вынес в этот день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 44260/13, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) Романом Анатольевичем Кимом (далее - заявитель) 21 июня 2013 г.

2. Интересы заявителя представляли Ю. Серов и О. Цейтлина, адвокаты, практикующие в г. Санкт-Петербурге. Власти Российской Федерации были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека Г.О. Матюшкиным.

3. Заявитель утверждал, в частности, что он содержался под стражей чрезмерно длительно, в бесчеловечных и унижающих человеческое достоинство условиях и что он не имел возможности добиться судебной проверки законности и обоснованности его содержания под стражей.

4. 30 августа 2013 г. Европейский Суд коммуницировал жалобу властям Российской Федерации.

Факты

I. Обстоятельства дела

5. Заявитель родился в 1962 году в Узбекской Советской Социалистической Республике, входившей тогда в состав Советского Союза. С 1990 года он проживал в г. Санкт-Петербурге, Российская Федерация. По-видимому, он не получил какого-либо гражданства после распада СССР.

A. Производство по высылке из страны

6. 19 июля 2011 г. сотрудники полиции остановили заявителя на улице для проверки документов, но выяснилось, что у него не было каких-либо документов, удостоверяющих личность. В тот же день судья Сестрорецкого районного суда г. Санкт-Петербурга признал его виновным в совершении административного правонарушения, предусмотренного статьей 18.8 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях (далее - КоАП РФ) (нарушение иностранным гражданином режима проживания в Российской Федерации), назначил ему штраф в размере 2 000 рублей и решил выслать его из Российской Федерации. Суд постановил, что заявитель до своей высылки из страны должен содержаться в Центре для содержания иностранных граждан.

7. Сотрудники Федеральной миграционной службы (далее - ФМС) допросили и дактилоскопировали заявителя, у которого не было ни паспорта, ни других удостоверений личности. Он сказал, что родился в г. Ташкенте и до своего приезда в Российскую Федерацию был зарегистрирован в Ташкентской области.

8. 30 ноября 2011 г. начальник Центра для содержания иностранных граждан обратился с просьбой в Посольство Республики Узбекистан в Российской Федерации выдать проездные документы (удостоверения о возвращении) 13 лицам, включая заявителя, которые были указаны как граждане Узбекистана. Какого-либо ответа на это обращение получено не было.

9. Дальнейшие аналогичные запросы, направленные 10 февраля, 29 марта, 31 июля и 11 ноября 2012 г., также остались без ответа со стороны Посольства Республики Узбекистан в Российской Федерации.

10. 7 июня 2012 г. адвокат заявителя направил запрос в Посольство Республики Узбекистан в Российской Федерации, пытаясь узнать, имел ли или нет заявитель гражданство Узбекистана, и мог ли он быть выдворен в Узбекистан. Ответа на это обращение получено не было.

11. В ту же дату адвокат заявителя попросил ФМС информировать его о том, какие были приняты меры с целью выдворения заявителя из Российской Федерации, была ли или нет установлена его личность и почему заявитель уже провел более 11 месяцев под стражей. В ответ ФМС отказалась предоставить какую-либо информацию, ссылаясь при этом на закон о защите персональных данных.

12. 14 ноября 2012 г. адвокат заявителя обратился в Сестрорецкий районный суд г. Санкт-Петербурга с ходатайством о вынесении постановления о прекращении исполнения постановления о высылке из страны от 19 июля 2011 г. Он указал, что исполнение постановления невозможно, поскольку власти Узбекистана не приняли бы заявителя, который не являлся гражданином этой страны.

13. 10 декабря 2012 г. судья Сестрорецкого районного суда г. Санкт-Петербурга оставил ходатайство без удовлетворения, не заслушав при этом ни стороны, ни заявителя. Судья указал, что непринятие мер с целью выдворения заявителя из страны не являлось основанием для прекращения исполнения постановления о высылке из страны. Адвокат подал жалобу, в которой он жаловался, в частности, на отсутствие периодической судебной проверки законности и обоснованности содержания заявителя под стражей в нарушение пункта 4 статьи 5 Конвенции и на неспособность властей продемонстрировать особое тщание при производстве по высылке из страны вопреки требованиям подпункта "f" пункта 1 статьи 5 Конвенции. 14 марта 2013 г. судья Санкт-Петербургского городского суда оставил жалобу без удовлетворения в порядке упрощенного производства.

14. Адвокат также пытался обжаловать содержание заявителя под стражей как незаконное. Решением от 26 ноября 2012 г. Красносельский районный суд г. Санкт-Петербурга отклонил жалобу, установив, что решение от 19 июля 2011 г. являлось достаточно законным для содержания под стражей. Красносельский районный суд г. Санкт-Петербурга отметил, в частности, что заявитель останется под стражей "до его высылки из России". 24 января 2013 г. Санкт-Петербургский городской суд оставил без изменения решение районного суда.

15. Письмом от 5 февраля 2013 г. консульский отдел Посольства Республики Узбекистан в Российской Федерации уведомил ФМС, что заявитель не являлся гражданином Узбекской Республики, и по этой причине ему не мог быть выдан проездной документ. 25 марта 2013 г. Министерство внутренних дел Узбекской Республики направило еще одно письмо в ФМС, также указав, что заявитель не являлся гражданином Узбекистана.

16. 29 июля 2013 г. заявитель был освобожден из-под стражи на основании истечения двухлетнего срока, установленного для исполнения административного решения о высылке из страны.

B. Условия содержания под стражей в Центре для содержания иностранных граждан

17. Центр для содержания иностранных граждан находится в г. Красное Село в г. Санкт-Петербурге* (* Так в оригинале (примеч. редактора).) и в период времени, относящийся к делу, относился к ведению ФМС.

18. Центр для содержания иностранных граждан является восьмиэтажным зданием и рассчитан на содержание 176 задержанных, в действительности же в нем находились обычно не менее 300, и это количество увеличивалось до 400 человек летом и в ходе специальных облав.

19. Заявитель первоначально содержался в камерах NN 604 и 605. Каждая камера имела площадь не более 10 кв. м и вмещала пять или шесть человек. В последние 10 месяцев его содержания под стражей заявитель был помещен в камеру N 615 площадью 18 кв. м, в которой находились еще четверо, иногда семеро человек.

20. В камерах не было раковины, доступа к питьевой воде, в ней были один унитаз и одно душевое устройство на площадь, используемую примерно 40 задержанными.

21. До марта 2013 года заявителю разрешали 20-30-минутную прогулку один раз в две или три недели в маленьком дворе.

22. В Центре для содержания иностранных граждан не предусматривалось какой-либо существенной деятельности: содержавшимся в нем лицам не были доступны телевидение, радио, газеты или журналы.

II. Соответствующие внутригосударственное законодательство и практика

A. Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях

23. Статья 18.8 КоАП РФ в действующей редакции предусматривает следующее:

"1. Нарушение иностранным гражданином или лицом без гражданства правил въезда в Российскую Федерацию либо режима пребывания (проживания) в Российской Федерации... в нарушении правил миграционного учета, передвижения или порядка выбора места пребывания или жительства... влечет наложение административного штрафа... с административным выдворением за пределы Российской Федерации или без такового.

1.1. Нарушение иностранным гражданином или лицом без гражданства режима пребывания (проживания) в Российской Федерации, выразившееся в отсутствии документов, подтверждающих право на пребывание (проживание) в Российской Федерации... влечет наложение административного штрафа в размере от 2 000 до 5 000 рублей с административным выдворением за пределы Российской Федерации_

3. Нарушения, предусмотренные частями 1, 1.1 и 2 настоящей статьи, совершенные в городе федерального значения Москве или Санкт-Петербурге либо в Московской или Ленинградской области... влекут наложение административного штрафа в размере от 5 000 до 7 000 рублей с административным выдворением за пределы Российской Федерации_".

Части 1.1 и 3 статьи 18.8 были внесены Федеральным законом от 23 июля 2013 г. N 207-ФЗ.

24. Часть 5 статьи 32.10 КоАП РФ, действовавшая в период, когда заявителю назначили заключение под стражу, позволяла судам заключать под стражу иностранного гражданина или лицо без гражданства с целью его или ее административной высылки из страны. С 1 января 2012 г. соответствующие нормы содержались в части 5 статьи 3.10 и части 3 статьи 27.19 КоАП РФ.

B. Практика Конституционного Суда Российской Федерации

25. В Постановлении от 17 февраля 1998 г. N 6-П* (* Имеется в виду Постановление Конституционного Суда "По делу о проверке конституционности положения части второй статьи 31 Закона СССР от 24 июня 1981 года "О правовом положении иностранных граждан в СССР" связи с жалобой Яхья Дашти Гафура" (примеч. редактора).) Конституционный Суд Российской Федерации указал, в частности, следующее:

"_Из статьи 22 Конституции Российской Федерации во взаимосвязи с ее статьей 55 (части 2 и 3) следует, что задержание на неопределенный срок не может рассматриваться как допустимое ограничение права каждого на свободу и личную неприкосновенность и, по сути, является умалением данного права. Поэтому оспариваемое заявителем положение Закона СССР "О правовом положении иностранных граждан в СССР" о задержании на срок, необходимый для выдворения, не должно рассматриваться как основание для задержания на неопределенный срок даже тогда, когда решение вопроса о выдворении лица без гражданства может затянуться в силу того, что ни одно государство не соглашается принять выдворяемое лицо. В противном случае задержание как необходимая мера по обеспечению выполнения решения о выдворении превращалось бы в самостоятельный вид наказания, не предусмотренный законодательством Российской Федерации и противоречащий указанным нормам Конституции Российской Федерации_".

Право

I. Предполагаемое нарушение статьи 3 Конвенции

26. Заявитель жаловался на то, что условия его содержания под стражей в Центре для содержания иностранных граждан противоречили требованиям статьи 3 Конвенции, которая предусматривает следующее:

"Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию".

A. Приемлемость жалобы

27. Европейский Суд полагает, что в этой части настоящая жалоба не является явно необоснованной в значении подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что жалоба не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

B. Существо жалобы

28. Власти Российской Федерации признали факт нарушения статьи 3 Конвенции и указали, что условия содержания заявителя под стражей не отвечали действующим стандартам.

29. Заявитель утверждал, что условия его содержания под стражей в Центре для содержания иностранных граждан, который предназначался для кратковременного содержания под стражей на срок, не превышающий 15 суток, но в котором он провел два года, были бесчеловечными и унижающими человеческое достоинство.

30. Статья 3 Конвенции, как Европейский Суд отмечал много раз, воплощает в себе одну из фундаментальных ценностей в демократическом обществе. Конвенция запрещает в абсолютных выражениях пытки или бесчеловечное или унижающее человеческое достоинство обращение или наказание вне зависимости от обстоятельств поведения жертвы (см. Постановление Европейского Суда по делу "Балог против Венгрии" (Balogh v. Hungary) от 20 июля 2004 г., жалоба N 47940/99, § 44, а также Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Лабита против Италии" (Labita v. Italy), жалоба N 26772/95, § 119, ECHR 2000-IV). Европейский Суд последовательно подчеркивал, что страдание и унижение должны, чтобы стать основанием для установления факта нарушения Конвенции, выходить за пределы неизбежного уровня страдания или унижения, связанного с конкретной формой правомерного обращения или наказания. Меры, лишающие то или иное лицо свободы, часто могут включать такой элемент. В соответствии со статьей 3 Конвенции государство должно обеспечить, чтобы лицо содержалось под стражей в условиях, которые совместимы с уважением его достоинства, и чтобы способ и метод исполнения избранной в отношении него меры пресечения не подвергали его душевному страданию или трудностям, превышающим неизбежный уровень страдания, присущего содержанию человека под стражей (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Кудла против Польши" (Kudia v. Poland), жалоба N 30210/96, §§ 92-94, ECHR 2000-XI).

31. Обращаясь к обстоятельствам настоящего дела, Европейский Суд отмечает, что заявитель провел два года и 10 дней в Центре для содержания иностранных граждан, который, как представляется, предназначался для кратковременного содержания под стражей. Этим объясняется неразвитое состояние удобств в центре. В камерах отсутствовали проточная вода или унитазы. Гигиенические удобства были явно неадекватными по отношению к количеству содержавшихся лиц. Прогулки на свежем воздухе были нерегулярными и чрезвычайно короткими. Европейский Суд вновь подтверждает в этой связи свою устоявшуюся прецедентную практику о том, что простой факт содержания заявителя длительное время в неприспособленной камере, рассчитанной на краткосрочное содержание под стражей, свидетельствует о нарушении статьи 3 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Асланис против Греции" (Aslanis v. Greece) от 17 октября 2013 г., жалоба N 36401/10, § 38 с дальнейшими отсылками, Постановление Европейского Суда по делу "Купцов и Купцова против Российской Федерации" (Kuptsov and Kuptsova v. Russia) от 3 марта 2011 г., жалоба N 6110/03* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 4/2012.), §§ 69-72, Постановление Европейского Суда по делу "Христофоров против Российской Федерации" (Khristoforov v. Russia) от 29 апреля 2010 г., жалоба N 11336/06* (* Там же. N 11/2010.), §§ 23-27, и Постановление Европейского Суда по делу "Щебет против Российской Федерации" (Shchebet v. Russia) от 12 июня 2008 г., жалоба N 16074/07* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 5/2009.), §§ 84-96).

32. Кроме того, Центр для содержания иностранных граждан был постоянно и сильно переполнен. В первые полтора года его содержания под стражей на заявителя приходились менее 2 кв. м площади. В последние 10 месяцев ситуация несколько улучшилась, и периоды переполненности, когда он находился в камере площадью 18 кв. м с восьмерыми лицами, чередовалась с периодами относительной нормальности наполненности, когда в камере находились только четверо задержанных. Однако последние периоды должны рассматриваться на фоне практически отсутствующих прогулок и недостаточности гигиенических удобств. По ранее рассмотренным делам, когда на одного заявителя приходилось менее 3 кв. м площади, Европейский Суд устанавливал, что переполненность камер была чрезмерной, чтобы оправдать сама по себе установление факта нарушения статьи 3 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Ананьев и другие против Российской Федерации" (Ananyev and Others v. Russia) от 10 января 2012 г., жалобы NN 42525/07 и 60800/08* (* Там же. N 8/2012.), § 145).

33. Власти Российской Федерации не оспаривали описание заявителем условий его содержания под стражей. Они также согласились с тем, что эти условия не отвечали стандартам, установленным статьей 3 Конвенции.

34. Европейский Суд находит, что заявитель был вынужден терпеть условия содержания под стражей, которые должны были причинить ему значительные психологические и физические страдания, унижающие его человеческое достоинство. Условия его содержания под стражей, таким образом, составляли бесчеловечное и унижающее человеческое достоинство обращение по смыслу положений статьи 3 Конвенции, даже в отсутствие какого-либо намерения со стороны каких-либо органов государства-ответчика унизить заявителя.

35. Следовательно, по делу имело место нарушение требований статьи 3 Конвенции.

II. Предполагаемые нарушения статьи 5 Конвенции

36. Заявитель жаловался на то, что его содержание под стражей в ожидании высылки из страны нарушало требования подпункта "f" пункта 1 статьи 5 Конвенции в связи с чрезмерной продолжительностью и явной невозможностью исполнить постановление о его высылке в Узбекистан. Далее он жаловался со ссылкой на пункт 4 статьи 5 Конвенции на то, что не мог добиться судебной проверки законности и обоснованности его содержания под стражей. Соответствующие части статьи 5 Конвенции предусматривают следующее:

"1. Каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность. Никто не может быть лишен свободы иначе как в следующих случаях и в порядке, установленном законом:

...(f) законное задержание или заключение под стражу лица с целью предотвращения его незаконного въезда в страну или лица, против которого принимаются меры по его высылке или выдаче_

4. Каждый, кто лишен свободы в результате ареста или заключения под стражу, имеет право на безотлагательное рассмотрение судом правомерности его заключения под стражу и на освобождение, если его заключение под стражу признано судом незаконным_".

A. Приемлемость жалобы

37. Европейский Суд полагает, что в этой части настоящая жалоба не является явно необоснованной в значении подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что она не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой.

B. Существо жалобы

38. Прежде всего Европейский Суд рассмотрит вопрос, имелась ли возможность эффективного надзора в отношении незаконного или основанного на произволе содержания под стражей, а также отвечало ли содержание заявителя под стражей требованиям подпункта "f" пункта 1 статьи 5 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Азимов против Российской Федерации" (Azimov v. Russia) от 18 апреля 2013 г., жалоба N 67474/11* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 3/2014.), §§ 146 и последующие, Постановление Европейского Суда по делу "Лулед Массуд против Мальты" (Louled Massoud v. Malta) от 27 июля 2010 г., жалоба N 24340/08, §§ 29 и последующие, а также Постановление Европейского Суда по делу "Муминов против Российской Федерации" (Muminov v. Russia) от 11 декабря 2008 г., жалоба N 42502/06* (* Там же. N 12/2011.), §§ 112 и последующие).

1. Соблюдение требований пункта 4 статьи 5 Конвенции.

39. Власти Российской Федерации признали факт нарушения пункта 4 статьи 5 Конвенции.

40. Заявитель утверждал, что законодательство Российской Федерации не предусматривает возможности прибегнуть к сколько-нибудь значимой судебной проверке законности и обоснованности содержания под стражей лица, взятого под стражу в ожидании административной высылки из страны (он сослался для сравнения на Постановление Европейского Суда по делу "Табеш против Греции" (Tabesh v. Greece) от 26 ноября 2009 г., жалоба N 8256/07, § 62). Такое содержание под стражей может длиться до двух лет, но при этом не проводится какая-либо периодическая судебная проверка его законности и обоснованности. Ходатайства заявителя о проверке отклонялись в краткой форме сначала Сестрорецким городским судом, а затем Красносельским районным судом. В обоих случаях Санкт-Петербургский городской суд оставлял без изменения решения нижестоящих судов.

41. Европейский Суд вновь подтверждает, что цель пункта 4 статьи 5 Конвенции состоит в том, чтобы гарантировать лицам, которые подверглись задержанию и заключению под стражу, право на судебный надзор за законностью и обоснованностью избранной и исполненной в отношении них меры пресечения. Средство правовой защиты должно быть доступно в период содержания лица под стражей, чтобы лицо воспользовалось безотлагательной судебной проверкой его законности и обоснованности. Данная проверка должна иметь возможность завершиться, если в этом есть необходимость, освобождением лица из-под стражи. Существование средства правовой защиты, требуемого пунктом 4 статьи 5 Конвенции, должно быть достаточно определенным не только в теории, но и на практике, иначе оно будет лишено доступности и эффективности, требуемых для реализации целей этой нормы Конвенции (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Муминов против Российской Федерации", § 113, Постановление Европейского Суда по делу "Исмоилов и другие против Российской Федерации" (Ismoilov and Others v. Russia) от 24 апреля 2008 г., жалоба N 2947/06, § 145 с дальнейшими отсылками).

42. Прежде всего Европейский Суд отмечает, что отсутствие возможности проведения судебной проверки законности и обоснованности такого рода, как требуется согласно пункту 4 статьи 5 Конвенции, было включено в текст первоначального судебного постановления о заключении под стражу от 19 июля 2011 г. Основа жалобы заявителя согласно пункту 4 статьи 5 Конвенции не была направлена против первоначального судебного постановления о заключении его под стражу, а скорее против невозможности добиться судебной проверки законности и обоснованности его содержания под стражей по прошествии определенного времени. Учитывая, что заявитель провел более двух лет под стражей, могли возникнуть новые вопросы, касающиеся законности содержания под стражей. В частности, заявитель пытался утверждать в судах, что его содержание под стражей перестало быть законным после того, как стало очевидно, что выдворить его в Узбекистан не представляется возможным. В силу пункта 4 статьи 5 Конвенции заявитель имел право обратиться в "суд" по соответствующей подведомственности с просьбой решить "безотлагательно", стало или нет его лишение свободы "незаконным" в свете новых факторов, которые обнаружились после вынесения судебного постановления о его первоначальном заключении под стражу (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Азимов против Российской Федерации", §§ 151-152 с дальнейшими отсылками).

43. Европейский Суд отмечает, что автоматического периодического продления срока содержания заявителя под стражей или какой-либо судебной проверки законности и обоснованности содержания заявителя под стражей не проводилось в течение всего двухлетнего периода, пока он оставался под стражей. Попытки заявителя добиться проверки законности и обоснованности заключения под стражу в какой-либо форме были аналогичным образом безрезультатными: два районных суда и Санкт-Петербургский городской суд отказались рассматривать по существу его жалобы на незаконное содержание под стражей, установив, что отсутствует необходимость изменять меру пресечения в виде заключения под стражу или проверять ее законность в свете новых обстоятельств. Наконец Европейский Суд отмечает, что в деле "Азимов против Российской Федерации", в котором рассматривалась схожая жалоба, власти государства-ответчика не указали на какую-либо норму законодательства Российской Федерации, которая могла бы позволить заявителю возбудить производство для судебной проверки законности и обоснованности содержания его под стражей в ожидании высылки из страны (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Азимов против Российской Федерации", § 153). В настоящем деле власти государства-ответчика также признали факт нарушения пункта 4 статьи 5 Конвенции.

44. Таким образом, в течение всего срока содержания заявителя под стражей в ожидании высылки из страны в его распоряжении отсутствовало какое-либо средство судебной проверки законности и обоснованности содержания под стражей.

45. Исходя из изложенного следует, что имело место нарушение пункта 4 статьи 5 Конвенции.

2. Соблюдение требований пункта 1 статьи 5 Конвенции.

46. Власти Российской Федерации признали факт нарушения подпункта "f" пункта 1 статьи 5 Конвенции в отношении периода времени после 5 февраля 2013 г., даты, когда в письме из Посольства Республики Узбекистан в Российской Феде-рации ясно указывалось, что высылка заявителя в Узбекистан была невозможна. Что касается предшествовавшего периода, власти Российской Федерации утверждали, что чрезмерно длительное содержание заявителя под стражей объяснялось "объективной причиной", особенно отсутствием информации из Посольства Республики Узбекистан в Российской Федерации. Власти Российской Федерации продемонстрировали "особое тщание" при производстве по высылке из страны.

47. Заявитель утверждал, что власти Российской Федерации не осуществили производство по его высылке из страны с надлежащим тщанием. Это отсутствие надлежащего тщания с их стороны было продемонстрировано разными способами. Во-первых, не было предпринято каких-либо мер, чтобы связаться с властями Узбекистана в первые четыре месяца и 11 дней его содержания под стражей. Во-вторых, власти Российской Федерации направили не менее четырех писем в Посольство Республики Узбекистан в г. Москве, но первый ответ был получен через один год и два месяца после отправки первого письма. В-третьих, отсутствует какое-либо оправдание для содержания заявителя под стражей после 5 февраля 2013 г., когда властям Российской Федерации стало известно, что он не является гражданином Узбекистана. Наконец, заявитель указал, что он содержался под стражей в ожидании высылки из страны, таким образом, отсутствовала сложная процедура экстрадиции, и единственный вопрос, который надлежало выяснить, имелось ли хотя бы одно государство, желающее и способное принять его.

48. Заявитель содержался под стражей с целью его высылки из Российской Федерации, что является формой "депортации" по смыслу подпункта "f" пункта 1 статьи 5 Конвенции (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Азимов против Российской Федерации", § 160). Соответственно, на лишение заявителя свободы распространялось действие подпункта "f" пункта 1 статьи 5 Конвенции.

49. Подпункт "f" пункта 1 статьи 5 Конвенции не требует, чтобы заключение под стражу считалось разумно необходимым, например, с целью предотвращения совершения лицом преступления или бегства от правосудия. Любое лишение свободы согласно второй части подпункта "f" пункта 1 статьи 5 Конвенции будет оправдано, если только уже ведется производство по депортации или экстрадиции. Если такое производство не ведется с надлежащим тщанием, содержание под стражей перестает считаться допустимым в соответствии с подпунктом "f" пункта 1 статьи 5 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Чахал против Соединенного Королевства" (Chahal v. United Kingdom) от 15 ноября 1996 г., § 113, Reports of Judgments and Decisions 1996-V). Для избежания обвинений в произволе содержание под стражей согласно подпункту "f" пункта 1 статьи 5 Конвенции должно осуществляться добросовестно и быть тесно связано с основанием заключения под стражу, на котором основывается государство-ответчик, место и условия содержания под стражей должны быть надлежащими, а также продолжительность содержания под стражей не должна превышать той, что разумно требуется для достижения преследуемой цели (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "А. и другие против Соединенного Королевства" (A. and Others v. United Kingdom), жалоба N 3455/05, § 164, ECHR 2009).

50. Европейский Суд отмечает, что заявитель оставался под стражей в ожидании исполнения распоряжения о его высылке в течение двух лет и 10 дней. Представляется, что единственными мерами, принятыми властями Российской Федерации за это время, было пять письменных обращений в Посольство Республики Узбекистан в г. Москве с просьбой выдать проездной документ заявителю. Очевидно, что власти Российской Федерации не могли заставить посольство выдать такой документ. Однако отсутствуют какие-либо признаки, указывающие на то, что власти Российской Федерации занимались данным вопросом эффективно или пытались вступить с властями Российской Федерации в переговоры с целью ускорения выдачи этого документа (см. для сравнения Постановление Европейского Суда по делу "Ами и другие против Болгарии" (Amie and Others v. Bulgaria) от 12 февраля 2013 г., жалоба N 58149/08, § 77, Постановление Европейского Суда по делу "Раза против Болгарии" (Raza v. Bulgaria) от 11 февраля 2010 г., жалоба N 31465/08, § 73, а также упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Табеш против Греции", § 56, и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Лулед Массуд против Мальты", § 66).

51. Особую озабоченность Европейского Суда вызывает то обстоятельство, что власти государства-ответчика направили первое письмо в Посольство Республики Узбекистан в Российской Федерации спустя более четырех месяцев после заключения заявителя под стражу. Данное письмо касалось заявителя и 12 других лиц, в отношении которых предполагалось, что они являются гражданами Узбекистана. Хотя соображения административной эффективности в различных обстоятельствах могут требовать группового подхода к схожим просьбам, тот факт, что заявитель содержался под стражей, требует особого тщания со стороны властей государства-ответчика, и задержка в четыре месяца явно нарушала это требование (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Табеш против Греции", § 56, в котором власти оставались пассивными три месяца).

52. После получения письма от властей Узбекистана, датированного 5 февраля 2013 г., власти Российской Федерации поняли, что высылка заявителя в Узбекистан более не имеет перспективы, поскольку он не являлся гражданином этого государства. Власти государства-ответчика не представили доказательств каких-либо усилий со стороны властей Российской Федерации, предпринятых с тем, чтобы обеспечить выдачу заявителю разрешения въехать в третью страну. Отсутствуют какие-либо признаки, указывающие на то, что власти государства-ответчика просили заявителя назвать конкретную страну или что они предприняли какие-либо меры, чтобы рассмотреть такой вариант по собственной инициативе (см. для сравнения упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Ами и другие против Болгарии", § 77). Европейский Суд вновь напоминает, что нельзя считать, что содержание под стражей осуществлялось с целью депортации заявителя, если она более не была осуществима (см. Постановление Европейского Суда по делу "Миколенко против Эстонии" (Mikolenko v. Estonia) от 8 октября 2009 г., жалоба N 10664/05, §§ 64-65). С этим выводом также согласились власти государства-ответчика.

53. Европейский Суд далее вновь подтверждает, что внутригосударственные власти обязаны рассмотреть вопрос о том, имеет ли выдворение из страны реальную перспективу, и является ли с самого начала содержание под стражей с целью выдворения из страны или продолжает оставаться оправданным (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Ами и другие против Болгарии", § 77, а также упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Лулед Массуд против Мальты", § 68). При таких обстоятельствах необходимость в процессуальных гарантиях становится решающей. Однако Европейский Суд уже установил, что в распоряжении заявителя отсутствовало какое-либо эффективное средство правовой защиты, с помощью которого он мог оспорить законность продолжительности его содержания под стражей, а власти государства-ответчика не указали, на какую-либо иную нормативную или реально существующую гарантию. Отсюда следует, что в правовой системе Российской Федерации отсутствует какая-либо процедура, способная предотвратить риск основанного на произволе содержания под стражей в ожидании высылки из страны (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Азимов против Российской Федерации", §§ 153-154, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Лулед Массуд против Мальты", § 71, и mutatis mutandis* (* Mutatis mutandis (лат.) - с соответствующими изменениями (примеч. редактора).) Постановление Европейского Суда по делу "Солдатенко против Украины" (Soldatenko v. Ukraine) от 23 октября 2008 г., жалоба N 2440/07, § 114). В отсутствие подобных гарантий заявитель провел полностью два года под стражей, то есть максимальный период, который законодательство Российской Федерации предусматривает для исполнения распоряжения о высылке из страны.

54. Европейский Суд озабочен особо уязвимой ситуацией заявителя. Как лицо без гражданства он не мог пользоваться услугами и советом консульства, которые обычно предоставляются дипломатами страны гражданства взятого под стражу человека. Более того, очевидно, у него не было финансовых средств или семейных связей в Российской Федерации, и он, по-видимому, испытывал значительные трудности с поиском юридического представителя и тем, чтобы воспользоваться его услугами. Власти Российской Федерации, очевидно, не проявили инициативы, чтобы ускорить ход производства по выдворению заявителя из страны и обеспечить эффективную защиту его права на свободу, хотя Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 17 февраля 1998 г. можно истолковать как прямо требующее от них сделать это (см. § 25 настоящего Постановления). В итоге заявитель оставался в заключении в своей камере в течение нескольких лет и месяцев, и органы власти государства-ответчика не проявляли активного интереса к его судьбе и благополучию.

55. Наконец, Европейский Суд вновь подтверждает, что максимальное наказание в виде лишения свободы за совершение административного правонарушения согласно КоАП РФ составляет 30 суток (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Азимов против Российской Федерации", § 172) и что содержание под стражей с целью высылки из страны не должно по своему характеру быть карательным и должно сопровождаться надлежащими гарантиями, как это установлено Конституционным Судом Российской Федерации (см. § 25 настоящего Постановления). В настоящем деле "превентивная" мера, говоря о ее суровости, была намного серьезней, чем "карательная", что является ненормальным (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Азимов против Российской Федерации", § 172).

56. Вышеизложенных соображений достаточно, чтобы предоставить Европейскому Суду возможность прийти к заключению о том, что основания для содержания заявителя под стражей - меры, предпринятой с целью его высылки из страны, - не были обоснованными в течение всего периода содержания под стражей ввиду отсутствия реальной перспективы его высылки из страны и неспособности властей Российской Федерации осуществлять производство с надлежащим тщанием.

57. Соответственно, имело место нарушение подпункта "f" пункта 1 статьи 5 Конвенции.

III. Применение статьи 41 Конвенции

58. Статья 41 Конвенции предусматривает:

"Если Европейский Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Европейский Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

A. Ущерб

59. Заявитель отнес определение размера компенсации морального вреда на усмотрение Европейского Суда. Не имея документов, удостоверяющих личность, или счета в банке, он просил Европейский Суд, чтобы любая взысканная сумма была бы перечислена на банковский счет его представительницы О. Цейтлиной.

60. Власти Российской Федерации считали, что установление факта нарушения Конвенции само по себе являлось бы достаточной справедливой компенсацией.

61. Европейский Суд присуждает заявителю 30 000 евро в качестве компенсации морального вреда плюс любые налоги, подлежащие уплате заявителем.

B. Судебные расходы и издержки

62. Заявитель требовал взыскать в его пользу 1 070 евро в качестве оплаты труда двух представителей во внутригосударственном производстве и в Европейском Суде.

63. Власти Российской Федерации утверждали, что заявитель не представил подтверждающих документов.

64. В соответствии с прецедентной практикой Европейского Суда заявитель имеет право на возмещение расходов и издержек только в части, в которой они были действительно понесены, являлись необходимыми и разумными по размеру. В настоящем деле, учитывая имеющиеся в его распоряжении материалы и вышеуказанные критерии, Европейский Суд считает разумным взыскать в пользу заявителя требуемую им сумму, то есть 1 070 евро в качестве компенсации судебных расходов и издержек по всем пунктам плюс любые подлежащие уплате заявителем налоги.

C. Процентная ставка при просрочке платежей

65. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

IV. Применение статьи 46 Конвенции

66. Статья 46 Конвенции предусматривает:

"1. Высокие Договаривающиеся Стороны обязуются исполнять окончательные постановления Суда по делам, в которых они являются сторонами.

2. Окончательное постановление Суда направляется Комитету министров, который осуществляет надзор за его исполнением".

67. Европейский Суд напоминает, что в соответствии со статьей 46 Конвенции Договаривающиеся Стороны обязались исполнять окончательные постановления Европейского Суда по любым делам, в которых они являются сторонами, при том, что за исполнением постановлений надзор осуществляет Комитет министров Совета Европы. Отсюда следует, среди прочего, что постановление, в котором Европейский Суд устанавливает нарушение Конвенции или Протоколов к ней, налагает на власти государства-ответчика юридическое обязательство не просто выплатить жертвам нарушения Конвенции суммы в порядке справедливой компенсации, но и выбрать, при надзоре со стороны Комитета министров, меры общего и (или) при необходимости индивидуального характера для принятия их во внутригосударственном правопорядке с тем, чтобы прекратить нарушение, установленное Европейским Судом, и компенсировать, насколько это возможно, причиненный вред.

68. В настоящем деле установлены нарушения некоторых основополагающих прав, защищаемых Конвенцией, - запрещение жестокого обращения и права на свободу - которые не были предупреждены посредством внутригосударственных средств правовой защиты. Ситуация, схожая с имеющейся в настоящем деле, возникла в деле трех лиц без гражданства цыганского происхождения, которые провели почти год в том же Центре для содержания иностранных граждан в г. Санкт-Петербурге в ожидании административной высылки из Российской Федерации, не имея возможности воспользоваться судебной проверкой законности и обоснованности их содержания под стражей. Дело было прекращено с помощью заключения мирового соглашения, и власти государства-ответчика обязались выплатить определенную сумму заявителям (см. Решение Европейского Суда по жалобе "Лакатош и другие против Российской Федерации" (Lakatosh and Others v. Russia) от 7 июня 2011 г., жалоба N 32002/10). В Постановлении по делу "Азимов против Российской Федерации" и последующих Европейский Суд устанавливал нарушение пункта 4 статьи 5 Конвенции в связи с тем, что во время содержания заявителей под стражей в ожидании высылки из страны в их распоряжении отсутствовали какие-либо процедуры судебной проверки его законности и обоснованности в свете новых обстоятельств, которые выявились после вынесения решения об их первоначальном заключении под стражу (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Азимов против Российской Федерации", §§ 153-154).

69. В принципе в задачу Европейского Суда не входит определение возможных надлежащих мер по компенсации вреда, которые должны принять власти государства-ответчика в соответствии со своими обязательствами согласно статье 46 Конвенции. Однако с целью помочь государству-ответчику выполнить свои обязательства по статье 46 Конвенции Европейский Суд вправе указать на вид меры индивидуального и (или) общего характера, которая могла бы быть принята для того, чтобы прекратить ситуацию, существование которой он установил (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Станев против Болгарии" (Stanev v. Bulgaria) от 17 января 2012 г., жалоба N 36760/06, § 255, Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Скоппола против Италии (N 2)" (Scoppola v. Italy) (N 2), жалоба N 10249/03, § 148, ECHR 2009, а также Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Брониовский против Польши" (Broniowski v. Poland), жалоба N 31443/96, § 194, ECHR 2004-V). Озабоченность Европейского Суда заключается в содействии быстрому и эффективному устранению недостатков во внутригосударственной системе защиты прав человека. В этой связи Европейский Суд считает, что меры общего характера на внутригосударственном уровне, несомненно, требуют исполнения настоящего Постановления (см. Постановление Европейского Суда по делу "Дриза против Албании" (Driza v. Albania), жалоба N 33771/02, § 125, ECHR 2007-V (извлечения), и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Лулед Массуд против Мальты", § 47).

A. Меры общего характера для предотвращения схожих нарушений

70. Ввиду установления факта нарушения пункта 4 статьи 5 Конвенции в настоящем деле Европейский Суд считает, что необходимо указать меры общего характера, требуемые для предотвращения схожих нарушений в будущем. Европейский Суд пришел к выводу о нарушении пункта 4 статьи 5 Конвенции в связи с тем, что заявитель, содержавшийся под стражей в ожидании высылки из Российской Федерации, не мог возбудить судебное разбирательство, с помощью которого мог быть рассмотрен вопрос о законности его содержания под стражей и принято постановление о его освобождении из-под стражи, если содержание под стражей перестало быть оправданным (см. § 43 настоящего Постановления).

71. Таким образом, Европейский Суд считает, что государство-ответчик должно прежде всего с помощью надлежащих правовых и (или) других мер, обеспечить в правовой системе Российской Федерации функционирование механизма, который позволял бы гражданам возбуждать производство по рассмотрению вопроса о законности их содержания под стражей в ожидании выдворения из страны в свете новых обстоятельств, возникших в производстве о выдворении из страны. Европейский Суд вновь подтверждает, что, хотя это не всегда необходимо, чтобы процедуру согласно пункту 4 статьи 5 Конвенции обеспечивали бы такие же гарантии, которые требуются в соответствии со статьей 6 Конвенции в отношении уголовного или гражданского судопроизводства, и эта процедура должна иметь судебный характер и предоставлять гарантии, соответствующие для лишения свободы, о котором идет речь по тому или иному делу (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "А. и другие против Соединенного Королевства" (A. and Others v. United Kingdom), § 203, и Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Идалов против Российской Федерации" (Idalov v. Russia) от 22 мая 2012 г., жалоба N 5826/03* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 5/2013.), § 161).

72. Европейский Суд также установил факт нарушения пункта 1 статьи 5 Конвенции в связи с необоснованно длительным сроком содержания заявителя под стражей. Соответственно, Европейский Суд рекомендует, чтобы государство-ответчик предусмотрело бы необходимые меры общего характера для ограничения сроков содержания под стражей так, чтобы они оставались бы связанными с основанием содержания под стражей, применимым в иммиграционном контексте (см. § 55 настоящего Постановления, а также упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Сусо Муса против Мальты"* (* Так в оригинале. В § 72 настоящего Постановления данное Постановление упоминается впервые, по-видимому, допущена техническая ошибка (примеч. редактора).) (Suso Musa v. Malta) от 23 июля 2013 г., жалоба N 42337/12, § 123, Постановление Конституционного Суда Российской Федерации N 6-П, цитируемое в § 25 настоящего Постановления).

B. Процессуальные меры по компенсации вреда, причиненного заявителю

73. Европейский Суд далее отмечает, что в дополнение к тому, что заявитель является лицом без гражданства, он, по-видимому, не имеет постоянного места жительства и документов, удостоверяющих личность. Европейский Суд по этой причине обеспокоен тем, что после освобождения заявителя из-под стражи его ситуация останется нелегитимной с точки зрения иммиграционного законодательства Российской Федерации. Следовательно, существует риск того, что заявитель станет объектом нового судебного преследования согласно статье 18.8 КоАП РФ, цитируемой в § 23 настоящего Постановления.

74. В связи с этим Европейский Суд убежден, что власти Российской Федерации использовали бы все необходимые средства и процедуры для того, чтобы предотвратить повторный арест заявителя или заключение под стражу за совершение правонарушений, следующих из его статуса лица без гражданства. Учитывая разнообразие средств достижения этой цели и характер рассматриваемых вопросов, Комитет министров Совета Европы находится в лучшем положении, чем Европейский Суд, чтобы оценить конкретные меры индивидуального характера, которые следовало бы принять. Таким образом, Комитет министров должен надзирать - на основании информации, предоставляемой государством-ответчиком, и с должным учетом изменяющегося положения заявителя - за принятием мер, которые реальны, своевременны, адекватны и достаточны для того, чтобы обеспечить максимально возможную компенсацию за нарушения, установленные Европейским Судом (см. Постановление Европейского Суда по делу "Савриддин Джураев против Российской Федерации" (Savriddin Dzhurayev v. Russia), жалоба N 71386/10* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 5/2014. следовало бы принять. Таким образ#

На основании изложенного Суд единогласно:

1) объявил жалобу приемлемой для ее рассмотрения;

2) постановил, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции;

3) постановил, что имело место нарушение пункта 4 статьи 5 Конвенции;

4) постановил, что имело место нарушение подпункта "f" пункта 1 статьи 5 Конвенции;

5) постановил, что:

(a) государство-ответчик обязано в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить заявителю следующие суммы, подлежащие переводу в валюту государства-ответчика по курсу, который будет установлен на день выплаты, и перечислению на банковский счет О. Цейтлиной:

(i) 30 000 евро (тридцать тысяч евро), а также любой налог, подлежащий уплате заявителем, в качестве возмещения морального вреда;

(ii) 1 070 (одну тысячу семьдесят евро) в качестве компенсации судебных расходов и издержек, а также любой налог, обязанность уплаты которого может быть возложена на заявителя;

(b) с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эти суммы должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 17 июля 2014 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Сёрен Нильсен Секретарь Секции Суда

Изабель Берро-Лефевр Председатель Палаты Суда