Объективная природа правовых принципов и их учет в хозяйственном законодательстве (Г.А. Гаджиев, "Законодательство и экономика", N 5, май 2004 г.)

Объективная природа правовых принципов и их учет
в хозяйственном законодательстве

Человечество давно уже знакомо с объективными процессами, присущими окружающему нас миру, т.е. с теми, которые происходят независимо от воли и сознания людей. Фиксируя эти закономерности, человек формулирует законы природы и общества. Законы физики носят строго детерминированный характер. В области производства материальных благ существуют объективные экономические законы, имеющие такую же объективную природу, что и законы физические.

Но есть ли такие же объективные закономерности в области права, и если есть, насколько они обязательны для законодателя?

Среди экономистов бытует мнение, что в юридической сфере нет ничего объективного - там преобладает полное усмотрение законодательных органов, которые порой не замечают объективную экономическую природу отношений, подвергающихся правовому регулированию.

Между тем и в правовой сфере значение объективных процессов столь же велико, как в физике или в экономике. Отражением этих объективных закономерностей в сфере права являются правовые принципы, но их роль в механизме правового регулирования пока недооценена.

Изучение правовых принципов следует считать одной из самых важных частей юридического источниковедения, т.е. такого направления в науке теории права, которое призвано исследовать систему источников действующего права. А объективно обусловленный характер правовых принципов повышает их значение в системе источников права и требует их безусловного учета и применения судами и другими правоприменителями.

Большинство принципов гражданского права имеют объективную экономическую природу. Для примера можно сослаться на п. 2 ст. 258 ГК РФ, где содержится конкретная норма, в соответствии с которой земельный участок и средства производства, принадлежащие крестьянскому (фермерскому) хозяйству, при выходе одного из его членов из хозяйства разделу не подлежат. Вышедший из хозяйства имеет право на получение только денежной компенсации, соразмерной его доле в общей собственности на это имущество.

Очевидно, что при этом происходит известное ограничение прав того члена крестьянского хозяйства, который намерен выйти из него. Однако оно носит объективно необходимый характер, поскольку вытекает из потребности считаться с законными интересами других членов хозяйства. Поэтому подобное ограничение не противоречит ни ч. 3 ст. 16 Конституции РФ (в соответствии с которой "осуществление прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать права и свободы других лиц"), ни ч. 3 ст. 55 Конституции (в соответствии с которой права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены федеральным законом, но только в той мере, в какой это необходимо в целях достижения шести перечисленных в этой статье целей). К такому выводу пришел, по сути, Конституционный Суд РФ в постановлении от 16 января 1996 г. по делу о проверке конституционности ст. 560 ГК РСФСР*(1). Тем самым Суд признал необходимым учитывать определенные объективные экономические закономерности в сфере сельскохозяйственного в данном случае производства. Дело в том, что в целях рационального и эффективного ведения хозяйства недопустима избыточная парцелларизация (дробление) земельных участков. Не случайно рассматриваемая юридическая норма не является плодом субъективной деятельности законодателя; она сложилась объективно - в силу выявленной потребности обеспечить целостность экономического субъекта; она "выросла" из обычаев и обыкновений, сформировавшихся среди народа.

ГАРАНТ:

По-видимому, в тексте предыдущего абзаца допущена опечатка. Имеется в виду ч. 3 ст. 17 Конституции РФ

На особый порядок наследования у крестьян и на то, что возникающие при этом отношения могут регулироваться не законами Российской империи, а сложившимися в недрах народной жизни обычаями, обращалось внимание в дореволюционной русской юридической литературе и в решениях Правительствующего Сената. В случае ссылки сторон на местный обычай судам дозволялось принимать его во внимание при рассмотрении споров, связанных с выходом одного из членов крестьянского двора*(2).

И.Я. Ефименко писал об особенностях крестьянского наследственного права, обусловленных тем, что "соискатели крестьянского наследства являются прежде всего членами одной трудовой ассоциации... Участие в общей собственности, по мере труда, вложенного на приобретение этой собственности, - вот основной принцип (курсив наш.- Г.Г.) крестьянского наследственного права"*(3). И.М. Тютрюмов отмечал, что "порядок наследования по обычному праву крестьян, по самому своему основанию, представляет существенное отличие от того порядка, который находит применение в наших гражданских законах, ибо если нельзя отрицать значения начала кровного родства в области крестьянского наследственного права, то во всяком случае по обычаям бесспорное в этой области существование приобретает другое начало, начало экономическое (курсив наш. - Г.Г.), трудовое*(4)".

Норма обычного русского крестьянского права о недопустимости раздела земельного участка и средств производства отнюдь не является оригинальной и присущей только России. Как известно, в странах Западной Европы в период феодализма сложились юридические нормы, в силу которых земельные владения не дробились, а передавались по наследству старшим сыновьям, младшие же были вынуждены искать приключений в крестовых походах.

В современном нам праве есть множество юридических норм, имеющих целью обеспечить целостность имущественной базы той или иной организационно-правовой структуры предпринимательской деятельности.

В соответствии с пунктом 1 ст. 78 ГК РФ участнику, выбывшему из полного товарищества, выплачивается стоимость части имущества товарищества, соответствующей доле этого участника в складочном капитале. И только по соглашению выбывающего участника с остающимися участниками выплата стоимости имущества может быть заменена выдачей имущества в натуре.

Действующее законодательство в рассматриваемой сфере допускает неограниченное право участника на выход из ООО независимо от согласия других участников, причем такое право закрепляется в императивной форме законом и не подлежит ограничению учредительными документами общества. Подобное законодательное решение нередко приводит к тому, что выход отдельных участников из ООО с последующей выплатой реальной стоимости доли провоцирует выход из ООО и других участников, при этом последний из участников вынужден нести бремя по управлению ООО и поддержанию его деятельности либо осуществить его ликвидацию. То есть под угрозой оказывается экономическая целостность общества.

Более того, существующий порядок выхода участника из ООО, а также выплаты реальной стоимости доли участника зачастую приводит к тому, что даже в отсутствие массового выхода остающихся участников выплата реальной стоимости доли может повлечь уменьшение уставного капитала ниже минимально установленного законом размера. Это, в свою очередь, является основанием для принудительной ликвидации общества. Таким образом, выход ряда участников ставит под сомнение существование до того стабильно функционировавшего общества, что негативно сказывается не только на интересах контрагентов таких обществ, но и на стабильности гражданского оборота в целом.

Не случайно Министерством экономического развития и торговли РФ был разработан и представлен в Совет при Президенте РФ по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства проект федерального закона о внесении изменений в Федеральный закон об ООО, направленный на ограничение свободного выхода участников из общества с ограниченной ответственностью.

Поскольку российский законодатель проигнорировал в Законе об ООО объективный юридический принцип необходимости обеспечения неприкосновенности имущественной базы экономической единицы, правовая действительность тут же начала "сигнализировать" о допущенном сбое: на практике вместо ООО стали широко создаваться закрытые АО, т.е. такая нетипичная организационно-правовая форма, которая несвойственна континентальному акционерному праву.

Недостатки нормы Федерального закона от 8 февраля 1998 г. N 14-ФЗ "Об обществах с ограниченной ответственностью" мультиплицируются в правоприменительной практике.

Согласно п. 2 ст. 14 и п. 2 ст. 26 Закона размер доли участника общества в уставном капитале общества определяется в процентах или в виде дроби. Размер доли участника общества должен соответствовать соотношению номинальной стоимости его доли и уставного капитала общества. В случае выхода участника из общества его доля переходит к обществу с момента подачи заявления о выходе из общества. При этом общество обязано выплатить такому участнику действительную стоимость его доли, определяемую на основании данных бухгалтерской отчетности общества за год, в течение которого было подано заявление о выходе из общества.

При этом возникает неопределенность в связи с тем, что указанные нормы не учитывают изменений, которые могут произойти в обществе с момента подачи заявления участником о выходе из общества до окончания финансового года, по результатам которого и определяется действительная стоимость доли к выплате. Как правило, в этот период происходит увеличение уставного капитала за счет внесения дополнительных взносов действующими участниками общества и вновь принятыми. Такая ситуация возникла при выходе ЗАО "Транс Нафта" из общества с ограниченной ответственностью "Московский коммерческий банк "Евразия-Центр".

В письме от 15 июля 1999 г. N 415/07 "Транс Нафта" обратилось к МКБ "Евразия-Центр" (который в настоящее время в результате преобразования путем изменения организационно-правовой формы является закрытым акционерным обществом) с просьбой о выкупе им своей доли в полном объеме.

На момент выхода (получения письма) участника - ЗАО "Транс Нафта" из МКБ "Евразия-Центр" (ООО) уставный капитал последнего составлял 62 385 118 руб. 28 коп. и был полностью оплачен. Размер доли ЗАО "Транс Нафта" в нем составлял 11,68%, номинальной стоимостью 7 286 485 руб. В период между выходом участника и расчетов с ним по состоянию на 1 января 2000 г. уставный капитал МКБ "Евразия-Центр" был увеличен на 83 014 881 руб. 74 коп. и составил 145 400 000 руб. Увеличение уставного капитала произошло за счет внесения дополнительных взносов действующими и вновь принятыми участниками общества.

Удовлетворяя исковое требование ЗАО "Транс Нафта", апелляционная инстанция Арбитражного суда г. Москвы 22 января 2001 г. определила действительную стоимость доли "Транс Нафта" как часть стоимости собственных средств (капитала) общества "МКБ "Евразия-Центр" (по данным финансовой отчетности на 1 января 2000 г., расчет которых произведен с учетом роста уставного капитала на 83 014 881 руб. 74 коп. за счет дополнительных взносов участников) пропорционально размеру доли истца в уставном капитале до его увеличения, следующим образом:

согласно финансовой отчетности МКБ "Евразия-Центр" (ООО) на 1 января 2000 г. собственные средства составляли 227 916 000 руб., размер доли (в уставном капитале до увеличения) - 11,68%. Таким образом, действительная стоимость доли ЗАО "Транс Нафта" составила 26 620 588 руб. 80 коп. Следовательно, суд не исключил из стоимости собственных средств МКБ "Евразия-Центр" дополнительные взносы участников в сумме 83 014 881 руб. 74 коп. и тем самым завысил действительную стоимость доли "Транс Нафта" на 9 696 138 руб. 19 коп., применив процентный размер доли 11,68% (в уставном капитале до увеличения) и к дополнительным взносам участников.

Общество и его участники были лишены своего имущества и права свободно распоряжаться им.

Аналогичные решения приняты судами и по делу с ООО КБ "Ижкомбанк" (решение Арбитражного суда Удмуртской Республики от 18 ноября 1999 г. А71-186/99-Г14, постановление апелляционной инстанции Арбитражного суда Удмуртской Республики от 20 января 2000 г., постановление кассационной инстанции Федерального арбитражного суда Уральского округа от 29 марта 2000 г.), что свидетельствует о сложившейся правоприменительной практике по данному вопросу.

Таким образом, правоприменительная практика ст. 26 Федерального закона "Об обществах с ограниченной ответственностью" допускает определение действительной стоимости доли вышедшего участника без учета изменений, которые могут произойти в обществе с момента подачи заявления участником о выходе из общества до окончания финансового года, по результатам которого определяется действительная стоимость доли. В частности, это такие изменения, как увеличение уставного капитала за счет дополнительных вкладов прежних участников или новых участников общества, получение эмиссионного дохода и т.д.

Наиболее важно выявлять и учитывать экономические закономерности с помощью адекватных юридических принципов в сфере корпоративного и, в частности, акционерного законодательства.

На особенности акционерной собственности, обусловленные определенными экономическими закономерностями, обращает внимание С.С. Алексеев.*(5) Проведенный им анализ приводит к вполне обоснованной критике приватизационного законодательства, которое основывается на применении организационно-правовой формы акционерного общества при превращении государственных и муниципальных предприятий в частные компании.

Традиционно акционерные общества выступают как формы концентрации капитала. "Приватизационная" модель акционерных обществ, напротив, используется в целях децентрализации ранее единой публичной собственности.

Не нарушаются ли при этом какие-то объективные юридические закономерности ? Полагаю, как и С.С. Алексеев, что пренебрежение юридическими принципами имело место. Однако будем последовательными и проследим за рассуждениями С.С. Алексеева. Начнем с окончательного вывода. Он сводится к тому, что создание акционерных обществ по самой природе АО не может быть способом приватизации. Они способны дать блестящий эффект только при полностью сложившемся капиталистическом хозяйстве, находящемся на весьма высокой стадии развития*(6).

В Федеральном законе "Об акционерных обществах"*(7) содержится легальное определение АО, в силу которого это - "коммерческая организация, уставный капитал которой разделен на определенное число акций (курсив наш. - Г.Г.), удостоверяющих обязательственные права участников акционерного общества". За этими акциями стоит обособленное имущество АО, являющееся его собственностью. Все это имущество, а точнее, "денежное выражение", как раз и заключены в акциях. Как очень тонко подметил С.С. Алексеев, "причем так и в такой направленности, чтобы акции в своем денежном выражении образовывали работающий капитал (курсив наш. - Г.Г.)". Объясняя смысл понятия "работающий капитал", он указывает, что это реальный капитал, когда стоимость должна создавать новую стоимость.

"Стало быть, - делает вывод С.С. Алексеев, - положение о том, что обособленное имущество акционерного общества, выраженное в работающих (размещенных) акциях, - знак того, что имущество общества функционирует в качестве капитала, призванного приносить доходы (для акционеров - дивиденды). Экономические и правовые категории здесь полностью смыкаются - объектом права собственности акционерного общества выступает капитал как экономическая категория"*(8).

Важность данного научного вывода состоит в том, что именно акционерное общество является той организационно-правовой формой, в которой объектом юридического права собственности является собственность на капитал, т.е. собственность в экономическом его значении.

Отсюда следует, что в силу объективных экономических закономерностей данная организационно-правовая форма приемлема только в том случае, если сложились капиталистические отношения, т.е. когда имеется рынок товаров, рынок труда, рынок ценных бумаг и т.д.

В силу этих рассуждений невольно задаешься вопросом: не допустил ли ошибку российский законодатель, используя столь широко форму акционерного общества в приватизационном законодательстве? Само по себе огромное количество "акционерных обществ" (кавычки приходится ставить не случайно) в России, притом что в Германии их только 3 тыс.,*(9) свидетельствует о том, что, мягко говоря, у нас функционируют нетрадиционные акционерные общества, акции которых не котируются на рынке ценных бумаг, капитал которых нередко не приносит дивидендов, т.е. является "неработающим". Вот чем оборачивается игнорирование объективных юридических закономерностей!

Впрочем, почему бы не сформулировать вывод: о том, что из ряда упомянутых гражданско-правовых норм, имеющих целью обеспечить неприкосновенность, единство, целостность имущественной базы различных экономических единиц, можно извлечь общий правовой корень, который и будет в чистом виде принципом неприкосновенности частной собственности (или одним из его важных аспектов).

Оправданно полагать, это не только принцип гражданского права, но и конституционный принцип*(10).

Кроме таких принципов, являющихся одновременно отраслевыми и конституционными, есть основания выделять отраслевые (гражданско-правовые) принципы, имеющие конституционную значимость. В иерархии правовых принципов их место на ступеньку ниже. Такого рода принцип может быть выведен из совокупности однородных гражданско-правовых норм, определяющих особенности правового положения обществ.

Так, в силу п. 3 ст. 87 ГК РФ особенности правового положения кредитных организаций, созданных в форме ООО, права и обязанности их участников определяются нормативными актами не ниже уровня федерального закона.

Особенности правового положения АО, созданных путем приватизации государственных и муниципальных предприятий, тоже определяются законами (п. 3 ст. 96 ГК РФ). Аналогичные нормы содержатся в п. 6 ст. 116 и п. 3 ст. 117 ГК РФ применительно к потребительским кооперативам, общественным и религиозным организациям. Федеральный закон от 26 декабря 1995 г. "О некоммерческих организациях" также предусматривает, что особенности правового положения таких организаций могут предусматриваться только федеральным законом (ч. 3 ст. 6).

Из совокупности данных норм может быть извлечен общий для них правовой принцип, коррелирующий с конституционным принципом допустимости ограничения прав и свобод только федеральным законом (ч. 3 ст. 55 Конституции РФ). Как нарушение этого правового принципа, имеющего конституционное значение, можно рассматривать норму п. 2 ст. 87 Кодекса торгового мореплавания РФ*(11) которая предусматривает, что негосударственные организации по лоцманской проводке судов создаются с учетом особенностей, определяемых постановлением Правительства Российской Федерации. Это и послужило основной причиной признания данной нормы неконституционной (постановление Конституционного Суда РФ от 6 апреля 2004 г. по делу о проверке конституционности п. 2 ст. 87 КТМ РФ).

Объективными по своей сущности являются большинство конституционных принципов.

Конституционные принципы не изобретаются людьми, они ими обнаруживаются, как и всякие объективно существующие законы - естественные, экономические. На объективную природу базовых правовых принципов обратил внимание Г.В. Мальцев, полагающий, что как экономические законы, так и законы права относятся к сфере объективных закономерностей социального развития*(12) .

"В сущности, одна и та же реальная связь в обществе может быть часто охарактеризована и как экономическая, и как правовая. Познать экономический закон, - считает Г.В. Мальцев, - и закон права - это не два различных акта. Всякое научно добросовестное и точное исследование экономических требований общественного развития предполагает познание имманентных им юридических императивов, попытку сформулировать соответствующий данной ситуации закон права". Исследуя принципы гражданского правительства, Г.А. Свердлык отмечал, что они, как и само гражданское право, по своей глубинной сути - результат отражения экономических отношений*(13) .

Объективная природа таких конституционных принципов, как свободное перемещение товаров, услуг и финансовых средств, свобода экономической деятельности, единство экономического пространства и других, очевидна: их отсутствие в Конституции не позволило бы создать рыночную экономику.

Конституционные принципы рыночной экономики имманентно присущи этому типу экономики. Если в конституции не закреплены в качестве принципов свобода договора, неприкосновенность частной собственности, свобода передвижения т.д., в обществе не смогут функционировать экономические законы рынка.

Конституционной норме о свободе передвижения, выборе места пребывания и жительства (ст. 27 Конституции РФ) коррелирует такая экономическая категория, как свобода рынка труда.

Права иметь имущество в собственности, владеть, пользоваться и распоряжаться им как единолично, так и совместно с другими лицами (ст. 35 и 36 Конституции РФ) соответствуют таким экономическим категориям - без которых рыночная экономика немыслима, - как свобода обладания недвижимостью, рынок недвижимости и свобода рынка земли.

Юристам еще предстоит освоить приемы интерпретации конституционных принципов рыночной экономики с учетом коррелирующих им экономических категорий. Во всяком случае, "смычки" с экономической теорией представляются при этом крайне полезными и перспективными.

Особое значение имеет такой сверхимперативный конституционный принцип, как свобода экономической деятельности (ч. 1 ст. 8 Конституции РФ). Объективная потребность в конституционно закрепляемой свободе экономической деятельности обусловлена тем, что она представляет такой экономический стимул, без которого рыночная экономика просто немыслима. Совершенно не случайно экономисты либерального толка так много внимания уделяют экономической свободе*(14) .

По всей видимости, одним из важных направлений развития конституционной экономики как комплексной области науки является анализ обусловленной экономическими закономерностями объективной природы конституционных принципов. Чрезвычайно важно выявить связь между объективной природой конституционных принципов и основными правами и свободами человека. Во всяком случае, вполне уместна гипотеза: воздействие конституционного права на предпринимательскую деятельность (ст. 34 Конституции РФ) носит естественный характер, и в этом проявляется сущность конституционной свободы экономической деятельности.

Г.А. Гаджиев,

судья Конституционного Суда Российской Федерации,

доктор юридических наук

"Законодательство и экономика", N 5, май 2004 г.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) СЗ РФ. - 1996. - N 4. - Ст. 408.

*(2) См.: Решения Гражданского Кассационного департамента, 1888. - N 174; 1935. - N 3.

*(3) Ефименко И.Я. Исследования народной жизни / Цит. по: Законы гражданские (с разъяснениями Правительствующего Сената. - СПб., 1911. - С. 793.

*(4) Тютрюмов И.М. Крестьянское наследственное право // Слово, 1881. - N 2. - С. 82.

*(5) Алексеев С.С. Собственность в акционерном обществе / Проблемы теории гражданского права. - М.: Статут, 2003.

*(6) Алексеев С.С. Указ. соч. - С. 57.

*(7) СЗ РФ, 1996. - N 1. - Ст. 1; 2001. - N 33. - Ст. 3423.

*(8) Алексеев С.С. Указ. соч. - С. 61.

*(9) См.: Зайберт У. Законодательство ФРГ об обществах, основанных на объединении капиталов (акционерное общество и общество с ограниченной ответственностью) / Основы немецкого торгового и хозяйственного права. - М., 1995. - С. 37.

*(10) См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 24 февраля 2004 г. по делу о проверке конституционности отдельных положений статей 74 и 77 Федерального закона "Об акционерных обществах", регулирующих порядок консолидации размещенных акций акционерного общества... // Российская газета, 2004. - 2 марта.

*(11) СЗ РФ, 1999. - N 18. - Ст. 2207.

*(12) См.: Мальцев Г.В. Социальная справедливость и право. - М., 1977. - С. 241.

*(13) См.: Свердлык Г.А. Принципы советского гражданского права. - Красноярск, 1985. - С. 23.

*(14) См.: Даль Роберт А. Введение в экономическую демократию. - М., 1991; Фридман М. Капитализм и свобода; Хайек Ф.А. Дорога к рабству / в кн.: Фридман и Файек о свободе. - Минск, 1990.