Ответственность за нарушения законодательства Российской империи о печати и цензуре (Ю.А. Потапов, "Законодательство", N 9, сентябрь 2004 г.)

Ответственность за нарушения законодательства Российской империи
о печати и цензуре

Среди источников права XIX века, регулирующих правоотношения в сфере печати и цензуры, следует назвать в первую очередь законодательство, составлявшее законы*(1) и распоряжения властей*(2).

Ко второму виду источников права относились подзаконные акты*(3), составлявшие административные распоряжения.

В третью группу источников входили судебные решения, устанавливавшие принудительные юридические отношения между теми или иными лицами*(4).

Кроме того, в ряде работ к числу источников права были отнесены обычаи, юридические сделки и акты, наука права*(5), практика государственных учреждений, соглашения, прецеденты, правонарушения*(6).

В конце XIX - начале XX вв. в обществе происходит переоценка цензуры как политико-правового института. В частности, известный русский общественный и политический деятель, философ и публицист Л.А. Тихомиров, подвергая критике карательную систему цензуры, указывал: "...неужели мы можем полагать, что штраф, арест или даже тюремное заключение изменят ошибочный образ мыслей писателя и внушат ему более правильные воззрения на правительство?"*(7). Несмотря на неразвитость уголовного законодательства в отношении печати, ряд отечественных ученых отмечали преимущества судебной ответственности перед предупредительной (предварительной).

Только при условии публичности слова, указывал видный ученый-полицеист П.Н. Шеймин, может возникнуть понятие об юридической ответственности. В частности, задача науки уголовного права заключалась в отыскании признаков ответственности: при каких условиях письменное слово можно было приурочить к преступному деянию*(8).

По сфере применения основные источники права в сфере печати и цензуры были разделены на уголовные и административные.

Уголовная ответственность. Основания для привлечения виновных к уголовной ответственности за нарушения в сфере печати и цензуры в дореволюционном законодательстве содержались в уставах и уложениях.

Уложение о наказаниях уголовных и исправительных (1866) включало немало статей, устанавливающих наказание за распространение сочинений, направленных против государя и верховной власти (ст.ст. 245, 248, 251-252, 279-281 и др.). "Учинивший в печати воззвание", возбуждающее вражду в одной части населения государства против другой, подвергался лишению некоторых особенных прав и преимуществ и заключению в тюрьму от 8 месяцев до 2-х лет. Поводом для уголовного преследования автора, редактора, издателя могло послужить распространение сочинений, возбуждающих антиправительственные настроения.

Уложение содержало нормы по субъектам. Глава "О нарушениях постановлений печати" включала более 40 статей, предусматривающих как наказание цензорам (отделение "О преступлениях и проступках цензоров", ст.ст. 1004-1007), так и издателям, редакторам, сочинителям, владельцам типографий, книгопродавцам (отделение "О нарушении постановлений о книгопечатании и торговле книгами, эстампами и т.п., а равно о театральных представлениях", ст.ст. 1008-1048).

Ответственность цензора. Впервые нормы об ответственности цензора за допущенные к печати книги и сочинения, содержащие размышления, "противные закону Божию, правлению, нравственности и личной чести какого-либо гражданина", были включены в Устав о цензуре от 9 июля 1804 года.

Устав о цензуре от 10 июня 1826 года*(9) значительно расширил перечень возможных нарушений и видов ответственности чиновников цензурных комитетов. Так, если министр народного просвещения "заметит упущения и отступления от законов... или если дойдут к нему о том уважительные сведения, - в таком случае, по истребовании предварительных объяснений, предается дело сие рассмотрению Главного правления училищ, обвинительное решение коего, утвержденное министром, представляется Правительствующему Сенату".

Устав допускал такой вид наказания, как отрешение чиновника от должности и предания его суду. Кроме того, всякого цензора, подвергшегося троекратному замечанию министра за пропуск к напечатанию непозволительных сочинений, в случае, если данное обстоятельство не могло причинить никаких важных последствий, министр волен "сам удалить или представить об удалении от должности, смотря по тому, зависит ли сие от его власти или от высочайшего разрешения".

В последующем нормы об ответственности цензоров получили развитие в дополнениях в цензурный устав, а также в Уложении о наказаниях уголовных и исправительных*(10). Так, суровое наказание предусматривалось в случае, если цензор "с намерением пропустит к изданию в свет книгу, эстамп, рисунок, ноты со словами или же что-либо иное, или дозволит представить на сцене сочинения, по содержанию клонящиеся к нарушению постановлений, ограждающих святость веры или права верховной власти, или же ничто оскорбительное для лица государя императора или членов императорского дома".

За содеянное цензор мог лишиться всех прав состояния и быть подвергнут ссылке на поселение в отдаленнейших местах Сибири или каторжную работу на время, как правило, от 4 до 12 лет (ст.ст. 1004, 181, 189, 245, 248, 251 и 252 Уложения). Такую же ответственность несли цензоры, с умыслом выпустившие в продажу или обращение книги, эстампы, рисунки и т.д., привезенные из-за границы. "Если же будет доказано, - говорилось далее в Уложении, - что сие учинено ... по ошибке, то он (цензор) приговаривался только к удалению от должности" (ст. 1004).

Цензор за пропуск с умыслом сочинения, заключавшего в себе недозволительные суждения о постановлениях и действиях правительства или судебных мест и лиц, содержащие что-либо явно противное нравственности или благопристойности, "удалялся от должности с воспрещением определять его к должностям сего ряда и с внесением причин сего удаления в послужной список" (ст. 1005).

Ответственность сочинителей, издателей и распространителей. Однако карательные меры в первую очередь были направлены на наказание виновных в сочинении и распространении (печатных и письменных) текстов, направленных против христианской веры, православной церкви. Раскольники и богохульники лишались всех прав состояния и ссылались на поселение в отдаленные места Сибири (ст. 181 Уложения).

Изобличенные в составлении и распространении письменных или печатных сочинений или изображений с целью возбудить неуважение к верховной власти, к личным качествам государя или к управлению его государством, приговаривались как оскорбители к лишению всех прав состояния и к ссылке в каторжную работу на время от 10 до 12 лет (ст. 245 Уложения).

Строгое наказание (до 10 лет каторжных работ с лишением всех прав состояния) предусматривалось для виновных в составлении и распространении письменных или печатных объявлений, воззваний или же сочинений или изображений с целью возбудить к бунту или явному неповиновению власти верховной (ст. 251).

Дерзостно порицающие установленный государственными законами образ правления или порядок престолонаследия также подвергались лишению всех прав состояния со ссылкой на каторгу от 4 до 6 лет. Ответственность по вышеперечисленным видам преступлений увеличивалась вдвое за распространение подобных сочинений в войсках.

Ответственность владельцев типографий. За открытие или содержание тайной типографии, литографии или металлографии виновные подвергались денежному взысканию не свыше 300 рублей и аресту не свыше трех месяцев, или заключению в тюрьму от 2 до 8 месяцев (ст. 1008). Тайною считалась всякая типография кем-либо открытая или принятая от другого лица без разрешения подлежащего начальства. Не разрешалось иметь для собственного употребления ручной печатный станок. Предписывалось уведомлять канцелярию губернатора об изменении числа и размера печатных машин.

При составлении Уложения власти учли урок с А.Н. Радищевым, когда писатель после получения цензурного разрешения допечатал в собственной типографии дополнительные листы. Поэтому в ст. 1027 Уложения говорилось: "Когда после данного цензурного дозволения на издание книги, при печатании оной сделаны будут какие-либо прибавления или изменения, противные общим правилам цензуры, то листы, в коих находятся такие места, перепечатываются вновь за счет виновных, а напечатанное уничтожается при свидетеле от цензуры".

С учетом эволюции цензурного законодательства некоторые нормы претерпели изменение санкции (смягчение или ужесточение), отдельные положения были впервые внесены в Уложение. Например, за тайное или, как сказано в Уложении, "с принятием мер для сокрытия" открытие заведения для тиснения виновный наказывался заключением в тюрьму. Предусматривалась ответственность за "незаявление ... об изменении числа или размера станков и скоропечатных машин", преследовалась по закону продажа принадлежностей для тиснения, печатных станков, шрифта, ужесточались меры по учету принятых к печати работ, не разрешалось приступать к печати повременного издания до получения свидетельства о разрешении издания или квитанции в приеме издательского залога.

Ряд статей Уложения имел отсылочную норму о санкции. Другие положения, касающиеся печати, например, об оскорблении, содержались в соответствующих главах и отделениях (ст.ст. 1245, 1260).

Кроме того, в Уложении (ст. 1038?) содержалось положение о тайне предварительного следствия: "Кто до судебного заседания или прекращения дела огласит в печати сведения, обнаруженные дознанием или предварительным следствием, наказывается арестом от 7 дней до 6 недель".

По числу дел о преступлениях одними из распространенных в судебной практике были статьи 1039, 1040 Уложения о наказаниях уголовных и исправительных. Оглашение в печати сведений о частном или должностном лице, которые могли повредить их чести, достоинству или доброму имени, преследовалось денежным взысканием не свыше 500 рублей или заключением в тюрьму от 2 месяцев до 1 года 4 месяцев.

Согласно цифровому своду судебных палат восьми округов Российской империи по делам о клевете и оскорблении в печати наибольшее их количество по преступлениям против должностных и частных лиц - 224 из 264 - приходилось именно на ст.ст. 1039 и 1040. Чаще всего обвинение предъявлялось редакторам и издателям, реже - авторам. До суда по вышеуказанным статьям дошло 150 дел. В результате обвинительный приговор был вынесен по 65 делам, по которым обвинялось 86 лиц*(11).

В ст. 530 Уголовного уложения ответственность (заключение в тюрьму) устанавливалась для редактора, издателя, опубликовавших оскорбительные заявления. Они также подвергались штрафу за тираж номера, где появились оскорбления, в расчете 1 рубль за каждый экземпляр. Штрафу в 500 рублей подвергались виновные в оглашении сведений, составляющих тайну (глава 29 Уголовного уложения "Об оглашении тайн").

Административная ответственность. Нормы, содержащие административные взыскания, в силу специфики законодательства того периода имелись в Уложении о наказаниях уголовных и исправительных, а также в цензурных уставах и законах о печати.

Как отмечал профессор И.Т. Тарасов, административные нормы имели двойную направленность - полицейскую и финансовую. Таковыми, например, являлись штемпельный налог на газеты, налог на типографию, требование залога от издателей журналов и газет, взимание штрафов, установление обязательной подписки и т.д.*(12)

Весьма показательными были административные меры, вошедшие в практику после цензурной реформы 1865 года: предостережение и временная приостановка издания; прекращение издания; воспрещение выпуска в свет; воспрещение печатать частные объявления; воспрещение розничной продажи.

Редакции, нарушавшие эти предписания, подвергались штрафам без отчетности и указания причин; позднее - конфискации отдельных номеров (правила 24 ноября 1905 г.) без утверждения органов судебной власти; однодневному аресту и штрафу редактора; автора в свою очередь могли приговорить к 2-х месячному заключению*(13).

Среди наиболее распространенных мер административного преследования следует назвать воспрещение розничной продажи (на три месяца, на полгода), изъятие из обращения на полтора года, предупреждения. Третье предупреждение влекло приостановку и последующее закрытие издания.

Среди прочих предметов ведения созданному в 1865 году в составе МВД Главному управлению по делам печати предписывалось "возбуждение судебного преследования, когда сего не было сделано подлежащими учреждениями, и дела о предостережениях изъятым от предварительной цензуры повременным изданиям"*(14).

Более подробно рассмотрим некоторые из перечисленных видов административной ответственности.

Закрытие изданий. Запреты изданий были крайней мерой, имевшей большие последствия. Интересна и весьма поучительна в этом плане творческая судьба редактора, публициста и общественного деятеля И.С. Аксакова. Иван, один из сыновей известного писателя Сергея Тимофеевича Аксакова, учился в Петербурге в привилегированном Училище правоведения. "Видимо здесь у И. Аксакова, - говорится в комментариях к биографии Федора Ивановича Тютчева, - сложился глубокий интерес к юриспруденции, к законности и порядку, к строгим социальным нормам"*(15).

После окончания училища девятнадцатилетний, прекрасно образованный молодой человек поступил на службу в Московский сенат, а затем получил должность чиновника особых поручений в Министерстве внутренних дел, совершил командировки в Астрахань и Калугу. Однако спустя некоторое время был арестован по подозрению в антиправительственном "либеральном" образе мыслей. В 1850 году Аксаков оставил службу. Поводом для такого решения стал его конфликт с министром внутренних дел Л.А. Перовским. Министр заявил чиновнику, что литературные занятия "неприличны" служащему человеку. Поэт вызывающе возразил, что напротив, служба мешает его литературному творчеству, подал в отставку и получил ее, будучи в чине надворного советника*(16).

Спустя два года И. Аксаков дебютировал как публицист и редактор "Московского сборника"*(17). В последующем газеты и журналы, издаваемые Аксаковым, не раз подвергались цензурным преследованиям. Редактируемые им издания - журналы "Московский сборник", "Русская беседа", газеты "Парус", "День" - неоднократно получали предупреждения властей, их выпуск приостанавливался. Так, в июле 1862 г. выпуск газеты "День" был приостановлен на некоторое время, т.к. издатель отказался назвать имя автора статьи, не понравившейся при дворе.

После закрытия популярных в те годы изданий "Москва" и "Москвич" И.С. Аксаков, как сказано в упоминавшихся комментариях к "Биографии Федора Ивановича Тютчева", "на 12 лет был лишен права издавать какую-либо газету"*(18). Сроки запрета не имели под собой законодательного закрепления, и, стало быть, были противозаконными. Однако не стоит забывать о том, что в указанный период нередко властные полномочия были реализованы с помощью ведомственных циркуляров и распоряжений. Очевидно, в деле с Аксаковым и его изданиями преобладали подобные подходы. В частности, еще летом 1877 г. И. Аксаков пытался возобновить издание еженедельника "День", но на это не дал разрешение московский генерал-губернатор В.А. Долгоруков. И лишь в 1880 г., когда министром внутренних дел стал граф М.Т. Лорис-Меликов, И. Аксаков смог начать выпуск новой газеты "Русь".

Несмотря на ужесточение цензурного режима, чиновники, от которых зависела судьба издания, неоднократно допускали процессуальные нарушения при процедуре закрытия газет и журналов. Согласно действующим правилам, издание могло быть закрыто после вынесения трех предостережений и с разрешения Сената. Однако, к примеру, в 1866 г. журналы "Современник" и "Русское слово" были закрыты без соблюдения этих важных установлений*(19).

Залог. Как известно, до 6 апреля 1865 г. периодические печатные издания подвергались предварительной цензуре, что значительно сдерживало поток невыгодной для правительства информации. Новые Временные правила при освобождении от предварительной цензуры предусматривали внесение денежного залога под возможные штрафы, что не было характерно для цивилистской природы вещного права, поскольку залог в гражданском праве предусматривался за имущество. В России эта норма стала обязательной, несмотря на возражения общественности. Для ежедневных газет или выходивших в свет не менее шести раз в неделю он составлял 5 тысяч рублей, а для остальных повременных изданий - 2,5 тысячи рублей.

Большинство столичных газет и журналов таким образом освободились о предварительной цензуры. Известны примеры, когда залог за издателей и редакции вносили общественные и политические деятели. Так, например, российский адвокат Ф.Н. Плевако внес залог в Главное управление по делам печати при учреждении газеты "Русское слово"*(20).

Разрешительные процедуры. В законе 1865 года предусматривалась возможность передачи газеты, журнала от одного издателя к другому. В данном случае Главное управление по делам печати должно быть своевременно уведомлено об этой процедуре. Для назначения нового редактора также требовалось "испрашивать разрешение". Виновные в нарушении этих правил подвергались денежному взысканию не свыше 100 рублей, а передача издания в таком случае считалась недействительной. В подобных случаях владельцы изданий назначали подставных редакторов*(21). Распродажа на улице осуществлялась также с разрешения полицейского начальства.

В 1891 году по распоряжению министра внутренних дел административным взысканиям подверглось 12 периодических изданий. К нарушителям цензурного режима были приняты следующие наказания: приостановка издания на 1 месяц, запрещение розничной продажи, третье предостережение с прекращением издания на 6 месяцев, запрет на 3 мес. печатать частные объявления, приостановка издания на 8 мес.*(22)

Именно на восемь месяцев 31 мая 1902 г. был приостановлен выпуск газеты "Приднестровский край", редактируемой М.К. Лемке. Редакция игнорировала предписания городских властей о запрете публикаций о положении дел в Екатеринославле. Редактору и сотрудникам неоднократно инкриминировались нарушения цензурных правил, самого Лемке вызывали для разбирательства в столичное цензурное ведомство. "Неуправляемый" редактор стал широко известен в России после выхода так называемого "белого номера".

Как пишет М.Г. Вандалковская, в марте 1902 г. цензор зачеркнул сплошь сорок гранок очередного номера. Редактор решился на выпуск газеты в том виде, в каком ее пропустила цензура - с большими белыми полосами. После такого поступка особое внимание со стороны Департамента полиции и Главного комитета по делам печати непокорному редактору было обеспечено*(23). В последующем Лемке подвергался уголовному преследованию за распространение сочинений, возбуждающих антиправительственные настроения. Пострадав от цензуры, журналист обратился к исследованию царской цензуры, выпустил ряд изданий на эту тему, представляющих и по сей день ценность для отечественной историко-правовой науки*(24).

Издатели и редакторы в соответствии с законами и инструкциями должны были строго следовать и другим административным нормам. Для журналов, например, устанавливалась программа, за рамки которой редактору и журналистам нельзя было выходить (ст. 1028 Уложения о наказаниях уголовных и исправительных 1885 г.). Если опубликованная статья выходила из пределов утвержденной программы, редакцию подвергали денежному взысканию не свыше 50 рублей за каждый номер или каждую статью.

За несвоевременные публикации судебного определения или административного предостережения, опровержения или "исправлений от правительства или частных лиц" (для этого по закону отводилось три дня) предусматривалось денежное взыскание (ст. 1033).

За перепечатывание произведения, запрещенного по суду и внесенного в каталог запрещенных книг, виновный сверх конфискации подвергался денежному взысканию в размере 300 рублей или аресту не свыше 3-х месяцев (ст. 1034).

Контроль предусматривал в обязательном порядке указывать следующие выходные данные: фамилию издателя, ответственного редактора, типографию, где отпечатано издание, подписную цену и цензурное дозволение (кстати, подобное правило, за исключением последнего пункта, содержится в ныне действующем законе Российской Федерации "О средствах массовой информации"). Нарушившие эти требования подвергались денежному взысканию не свыше 25 рублей (ст. 1013). За подложное указание вышеназванных сведений предусматривалось заключение в тюрьму от 2 месяцев до 1 года 4 месяцев (ст. 1014). За открытие книжного магазина или лавки, кабинета для чтения без надлежащего разрешения назначалось денежное взыскание не свыше 100 рублей (ст. 1017).

Ввезенные иностранные книги, эстампы, рисункам, карты, ноты со словами и т.п. предметы надлежало представить в цензуру в течение 3-х месяцев "со дня дачи в том подписки" (ст. 1022).

Во избежание вступления в полемику предписывалось печатать приговор в отношении печатного повременного издания без примечаний, возражений или рассуждений в следующем номере, если данное издание продолжало выходить (ст. 1047). В современном российском законодательстве содержатся нормы о праве на опровержение, о праве на ответ, что создает возможность достижения истины. Правда, заметим, не всегда "герои" публикаций используют эту право в том же СМИ, где прозвучала критика, предпочитая либо вовсе не реагировать на нелицеприятные заявления, либо выступают с отповедью в ангажированных изданиях и программах. Редакции, в свою очередь, публикуя ответы, опровержения и даже судебные решения, оставляют за собой право их прокомментировать.

Как видим, деятельность периодической печати в Российской империи строго регламентировалась законодательными и нормативными актами, в этот период закладывались типично российские традиции запретов и ограничений, носящих административно-бюрократический характер. Нарушения правовых установлений, а также начальственный окрик в адрес прессы рассматривались как повод для преследования "провинившихся" изданий и карались по всей строгости.

В рассмотренных нами законодательных и подзаконных актах содержалось немало интересных с точки зрения науки и практики правовых норм, забытых и известных только специалистам. Конечно же, многие нормы были подчинены в первую очередь интересам государства, власти. Лишь постепенно в российском законодательстве закреплялись положения, направленные на защиту информационных прав граждан.

В дореволюционном законодательстве, и мы в этом убедились, имелись нормы, которые через годы, эпохи и режимы сохранились или были реставрированы разработчиками советского, а затем современного информационного законодательства. Например, регистрационный порядок создания СМИ; предупреждения, выносимые исполнительными органами власти за нарушения административного, избирательного законодательства; юридическая защита нарушенных прав, свобод и законных интересов человека и гражданина и др. Это говорит, во-первых, о таком важном принципе, как преемственность отечественного законодательства. Во-вторых, свидетельствует об актуальности и необходимости контрольной функции государства в информационной сфере. В-третьих, судебная защита чести, достоинства гражданина, деловой репутации юридического лица, пострадавших в результате публикаций в СМИ, ответственность лиц, виновных в оскорблении и клевете, распространенных в периодических печатных изданиях, телерадиопрограммах, ресурсах Интернет, остаются важнейшими нормами гражданского и уголовного законодательства Российской Федерации.

Ю.А. Потапов,

кандидат юрид. наук, доцент, докторант Санкт-Петербургского

университета МВД России

"Законодательство", N 9, сентябрь 2004 г.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) Латкин В.Н. Учебник истории русского права периода империи (XVIII и XIX ст.). 2-е изд. Спб., 1909. С. 3.

*(2) Законы о печати. Собрание действующих законодательных постановлений о печати. СПб., 1873; Коркунов Н.М. Указ и закон. СПб., 1894. С. 309(327; Основания российского права. Т. I. СПб., 1818. С. 2-9; Смуров Г. Полицейские законы. М., 1886. С. 214.

*(3) Градовский А.Д. Закон и административное распоряжение по русскому праву. Спб., 1874.

*(4) Нечаев В. Источники права // Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза, И.Е. Ефрона. Т. XIII. СПб., 1894. С. 519.

*(5) Там же.

*(6) Магазинер Я.М. Лекции по государственному праву. Пг., 1919. С. 50-51.

*(7) Тихомиров Л. Законы о печати. СПб., 1909. С. 20.

*(8) Шеймин П.Н. Полицейское право. Одесса, 1887. С. 382.

*(9) Сборник постановлений и распоряжений по цензуре. СПб., 1862. С. 130-190.

*(10) Уложение о наказаниях уголовных и исправительных. Изд. 1885 г. с включением статей по продолжению 1886, 1887 и 1889 г. СПб.

*(11) Российский государственный исторический архив (РГИА). Ф. 908. Оп. 1. Д. 168. Л. 48 об .- 49.

*(12) Тарасов И.Т. Очерк науки полицейского права. М., 1897. С. 231.

*(13) Розенберг В.А. Из истории печати. Организация общественного мнения в России и независимая беспартийная газета "Русские ведомости" (1863-1918 гг.) / Под общ. ред. проф. Е.А. Ляцкого. Прага, 1924. С. 144.

*(14) Сборник узаконений, постановлений и распоряжений, касающихся полиции. СПб., 1869. С. 439.

*(15) Иван Сергеевич Аксаков и его "Биография Федора Ивановича Тютчева". Комментарий. М., 1997. С.7.

*(16) Там же. С. 12-13.

*(17) История русской журналистики XVII-XIX веков: Учебник / Под ред. Л.П. Громовой. СПб., 2003. С. 511.

*(18) Иван Сергеевич Аксаков и его "Биография Федора Ивановича Тютчева". С. 15-16.

*(19) Розенберг В.А. Журналисты безвременья. М., 1917. С. 25.

*(20) Менделеев А.Г. Жизнь газеты "Русское слово": Издатель. Сотрудники. М., 2001. С.5.

*(21) История русской журналистики XVII-XIX веков. С. 391.

*(22) Павленков Л.Н. Книжное дело и периодические издания в России в 1891 году. Спб., 1892. С. 43.

*(23) Вандалковская М.Г. М.К. Лемке - историк русского революционного движения. М., 1972. С. 14.

*(24) Лемке М.К. Николаевские жандармы и литература 1828-1855 г. Спб., 1909; Его же. Очерки по истории русской цензуры и журналистики XIX столетия. Спб., 1909; Его же. Эпоха цензурных реформ. 1859-1865. Спб., 1904. Кроме того, как указывает М.Г. Вандалковская, М.К. Лемке была подготовлена к печати книга "Печать и царская цензура", о дальнейшей судьбе которой, к сожалению, не известно.