Оспаривание сделок с имуществом должника в исполнительном производстве (Г.П. Чернышов, "Вестник Федерального Арбитражного суда Западно-Сибирского округа", N 5, июль-август 2004 г.)

Оспаривание сделок с имуществом должника в исполнительном
производстве

Судебный пристав-исполнитель наделен достаточно широкими полномочиями в отношении имущества должника по исполнительному производству. В частности, судебный пристав вправе арестовать, оценить и передать это имущество на реализацию, что может привести к утрате должником права собственности на указанное имущество.

Таким образом, действия судебного пристава могут оказать серьезное влияние на частноправовые отношения между субъектами гражданского оборота.

Вместе с тем, должник и судебный пристав-исполнитель состоят друг с другом в публичных правоотношениях, основанных на нормах законодательства об исполнительном производстве. Это законодательство предоставляет должнику ряд средств защиты своих прав, если они нарушены неправомерными действиями судебного пристава-исполнителя.

Указанное обстоятельство является причиной ряда сложностей, связанных с оспариванием тех сделок купли-продажи имущества должника, которые готовятся и совершаются при непосредственном участии судебного пристава-исполнителя.

Об одной из таких проблем пойдет речь в настоящей статье. Проблему, которая будет подвергнута анализу, можно обозначить следующим образом. Возможно ли признать сделку с имуществом должника, совершенную в рамках исполнительного производства, недействительной по мотивам нарушений, допущенных судебным приставом-исполнителем в рамках исполнительного производства?

Ответ на поставленный вопрос следует предварить общим замечанием о том, что специального основания для признания сделки недействительной в виде нарушений, допущенных судебным приставом на стадии исполнительного производства, действующее законодательство не знает. Следовательно, положительный ответ на поставленный вопрос возможен, если среди предусмотренных законом оснований недействительности сделок будет найдено такое, которое может быть использовано при оспаривании названных категорий сделок.

В рамках исполнения судебного акта реализация имущества должника возможна только путем его продажи. Это вывод следует из буквального толкования п. 1 ст. 54 Закона об исполнительном производстве. Следовательно, гражданско-правовым основанием прекращения права собственности должника на принадлежащее ему имущество и возникновения права собственности приобретателя на это имущество является договор купли-продажи.

Этот договор купли-продажи представляет собой завершающую стадию процесса обращения взыскания на имущество должника. Как говорит п. 1 ст. 46 Закона об исполнительном производстве, процесс обращения взыскания на имущество должника состоит из его ареста (описи) и принудительной реализации. Таким образом, буквальное толкования указанной статьи приводит к выводу, что продажа имущества должника, как единственно возможная по действующему законодательству форма его реализации, завершает собой процесс обращения взыскания на имущество должника. Продажа имущества должника, стало быть, является стадией процесса исполнения судебного акта.

Поэтому, как представляется, правомерным является вывод о том, что реализация имущества должника не может быть признана законной, если не были законными предшествующие стадии процесса исполнения судебного акта. Иными словами, если судебный пристав допустил нарушения в процессе ареста, изъятия имущества должника либо провел ненадлежащую оценку в случаях, когда она является обязательной, то допущенные судебным приставом нарушения влекут за собой признание действий судебного пристава по реализации имущества должника незаконными.

Какое значение этот вывод имеет для судьбы сделки купли-продажи имущества должника? Означает ли вывод о незаконности действий пристава по реализации имущества должника недействительность сделки купли-продажи?

Для ответа на данный вопрос рассмотрим механизм совершения сделки купли-продажи в рамках исполнительного производства.

Договор купли-продажи недвижимого имущества может заключаться только на торгах, организованных специализированной организацией, имеющей право проводить операции с недвижимостью. Иное имущество может быть реализовано специализированной организацией на комиссионных и иных договорных началах, предусмотренных действующим законодательством.*(1)

В случае продажи имущества должника на комиссионных началах между соответствующим подразделением службы судебных приставов (далее - служба приставов) и подразделением Российского фонда федерального имущества (далее - РФФИ) заключается договор комиссии*(2). По условиям этого договора служба приставов поручает, а РФФИ берет на себя поручение продать указанное службой приставов имущество должника, а вырученные деньги, за вычетом своего вознаграждения, передать службе приставов.

РФФИ выступает, таким образом, комиссионером. Служба приставов, будучи комитентом, наделяет комиссионера полномочиями совершить сделку купли-продажи. Следовательно, полномочия РФФИ на продажу имущества должника производны от полномочий службы приставов. Если служба приставов не имела права передавать имущество на реализацию, то РФФИ не имел права реализовывать это имущество.

Думается, что право службы судебных приставов передать имущество на реализацию возникает в ходе процесса исполнительного производства. Условием возникновения подобного права является законность предшествующих стадий процесса исполнения судебного акта. Судебный пристав вправе совершать последующие действия только тогда, когда он законно осуществил предыдущие.

Так, судебный пристав вправе арестовать имущество должника только в том случае, если им было законно возбуждено исполнительное производство. На хранение может быть передано лишь законно арестованное имущество. Сообразно этому реализовано может быть лишь законно арестованное и в случаях, когда оценка имущества является обязательной, законно оцененное имущество.

Поэтому в тех случаях, когда судебный пристав-исполнитель допустил нарушения на предшествующих принудительной реализации стадиях процесса исполнения судебного акта, у него не возникло права передать имущество на реализацию. Отсюда следует, что в указанном случае у специализированной организации как у комиссионера не возникло права реализовать имущество должника.

Схожие рассуждения могут быть приведены и применительно к реализации имущества должника на торгах. Право судебного пристава передать имущество должника специализированной организации для его реализации на торгах возникает только тогда, когда судебным приставом законно осуществлены действия в рамках предшествующих стадий процесса исполнения судебного акта. Если судебный пристав не был вправе передать имущество специализированной организации для его реализации на торгах, то у специализированной организации не было права реализовывать это имущество.

Стало быть, конкретным основанием оспаривания сделок купли-продажи имущества должника, совершенных судебным приставом-исполнителем, является отсутствие у продавца права распоряжаться чужим имуществом.

Имущество должника является для лица, заключающего договор купли-продажи этого имущества в качестве продавца, чужим. Это лицо не обладает никаким вещным правом в отношении данного имущества. Собственником этого имущества до перехода права собственности к приобретателю в установленном порядке остается должник. Следовательно, для того, чтобы договор купли-продажи чужого имущества был законным, продавец по данному договору должен быть способен актом своей воли перенести на покупателя право собственности на товар. Этот вывод следует из толкования п. 1 ст. 454 Гражданского кодекса РФ (далее - ГК РФ). Таким образом, для законности договора купли-продажи чужого имущества у продавца должно возникнуть право распорядиться чужим имуществом. Если такого права у продавца на момент заключения договора купли-продажи не было, то такой договор является недействительным на основании ст. 168 и 454 ГК РФ.*(3)

Сказанное позволяет сделать вывод о том, что если судебный пристав-исполнитель нарушил требования закона на стадиях процесса исполнения судебного акта, предшествовавших стадии реализации имущества, то он не вправе передавать имущество должника на реализацию. В противном случае, совершенная сделка купли-продажи имущества должника будет являться недействительной на основании ст. 168 ГК РФ, как сделка, заключенная лицом, не имеющим права распоряжаться имуществом должника.

В рассматриваемой ситуации конфликтуют интересы собственника - должника, имущество которого было арестовано и реализовано судебным приставом-исполнителем, и приобретателя этого имущества, который мог ничего и не знать о нарушениях, допущенных судебным приставом-исполнителем на стадии исполнения судебного акта. Более того, у приобретателя нет законной возможности узнать об этих нарушениях, поскольку он, не будучи участником исполнительного производства, не вправе претендовать на получение доступа к материалам исполнительного производства, в рамках которого осуществлялась реализация имущества должника. Спрашивается, распространяется ли на такого приобретателя положения ст. 302 ГК РФ о невозможности истребовать имущество у добросовестного приобретателя?

Поскольку данный вопрос имеет непосредственное отношение к проблеме оспаривания сделок с имуществом должника по исполнительному производству, рассмотрим этот вопрос несколько подробнее.

Как известно, условиями защиты приобретателя имущества, предусмотренной ст. 302 ГК РФ, являются следующие.

1. Лицо должно приобрести имущество у неуправомоченного отчуждателя. Поэтому, если лицо приобрело имущество непосредственно у собственника, не имевшего права его отчуждать, то правила ст. 302 ГК РФ не могут быть применены.

2. Лицо должно приобрести имущество возмездно.

3. Имущество должно выбыть из владения собственника не по его воле.

4. Приобретатель должен быть добросовестным.

Представляется, что условия, указанные в п. 1 и 2, неоспоримо присутствуют в случае приобретения имущества, реализованного в ходе исполнительного производства. Лицо, которому приставом поручено осуществить реализацию имущества, не является его собственником. Поэтому в случае, когда судебный пристав не имел права передавать имущество на реализацию, - перед нами пример неуправомоченного отчуждателя. Поскольку единственно допустимой формой реализации имущества должника является его продажа, то приобретатель обязан уплатить за купленный им товар покупную цену (п. 1 ст. 454 ГК РФ). Стало быть, приобретатель является возмездным.

При нормальных условиях гражданского оборота приобретатель будет являться добросовестным, хотя иное может быть доказано в каждом отдельном случае.

Вместе с тем, думается, что предусмотренных в ст. 302 условий защиты добросовестного приобретателя нет. Имеется в виду, что в случае реализации имущества должника судебным приставом-исполнителем воли должника на выбытия имущества из его владения нет. Имущество выбывает из владения собственника помимо его воли. Это следует из принудительного характера процесса реализации имущества должника. Воля собственника (должника) в процессе принудительного исполнения судебного акта на выбытие имущества из его владения не принимается во внимание. И даже в том случае, когда налицо видимость воли собственника на выбытие имущества из его владения (например, в случае, когда собственник сам, в порядке абз. 2 п. 5 ст. 46 Закона об исполнительном производстве, указывает судебному приставу-исполнителю конкретное имущество, на которое следует обратить взыскание), наличие такой воли следует все же исключить. В подобных случаях налицо не воля собственника на выбытие имущества из его владения, а особый вид принуждения. Принуждение в данном случае проявляется в том, что лицо под угрозой расставания с наиболее ценными для него предметами вынуждено расстаться с менее ценными вещами.

Таким образом, в случае приобретения имущества, отчужденного в рамках исполнительного производства, приобретатель не будет защищен от изъятия этого имущества по иску собственника-должника. Само собой разумеется, что не будет такой защиты не только у первого приобретателя, но и у каждого из тех лиц, которые приобретут это имущество у первого приобретателя. Это же распространяется и на лиц, приобретших имущество на торгах, организованных судебным приставом-исполнителем. При этом разъяснению по данному вопросу, содержащемуся в п. 26 постановления Пленума Высшего Арбитражного суда РФ от 25 февраля 1998 г. N 8 "О некоторых вопросах практики рассмотрения споров, связанных с защитой права собственности и иных вещных прав",*(4) не следует придавать расширительного толкования. Пленум сказал только то, что сказал, т.е. повторил правило, закрепленное в ст. 302 ГК РФ. Иное означало бы, что Пленум вышел за пределы предоставленных ему полномочий и изменил законодательно закрепленное правило*(5).

Изложенное позволяет сделать вывод о том, что допущенные судебным приставом-исполнителем нарушения в процессе исполнительного производства могут быть основанием для признания сделки, совершенной в рамках этого исполнительного производства, недействительной и для применения последствий ее недействительности.

Однако все ли нарушения судебного пристава могут привести к таким последствиям?

Думается, что нет.

Как представляется, критерием отнесения допущенных приставом нарушений к основаниям для признания сделки недействительной является нарушение гражданских прав должника. Если допущенные приставом нарушения ущемляют только те права должника, которые принадлежат ему как участнику исполнительного производства, то такие нарушения не являются основаниями для признания совершенной приставом сделки с имуществом должника недействительной. Это объясняется тем, что признание сделки недействительной и применение последствий ее недействительности является способом защиты нарушенных гражданских прав (ст. 12 ГК РФ). Поэтому недопустимо использовать этот способ защиты для восстановления прав участника публичных правоотношений, если нарушения гражданских прав отсутствуют. Участник публичных правоотношений наделен законодательством об исполнительном производстве особым средством защиты своих нарушенных прав, которое заключается в обжаловании незаконных действий судебного пристава-исполнителя (ст. 90 Закона об исполнительном производстве).

К нарушениям законодательства об исполнительном производстве, которые не могут быть признаны нарушающими права должника как участника гражданских правоотношений, могут быть отнесены, в частности, нарушение требований к форме документов, составляемых судебным приставом, нарушение порядка передачи имущества на хранение, неправомерная отсрочка совершения исполнительных действий, отсутствие понятых при аресте имущества должника и пр. К этим же нарушениям следует отнести изъятие имущества и передачу его на реализацию ранее установленного в п. 5 ст. 51 Закона об исполнительном производстве пятидневного срока.

Все указанные нарушения сами по себе не влияют на права и обязанности должника как стороны гражданского правоотношения, поэтому не могут служить основанием для оспаривания сделки с имуществом должника.

Однако целый ряд нарушений, которые могут быть допущены приставом-исполнителем, оказывают непосредственное влияние на права должника как стороны в гражданском правоотношении. Так, например, нарушение очередности обращения взыскания на имущество должника влечет реализацию того имущества должника, которое в данном случае не подлежит реализации. Это прямо нарушает право собственности должника на принадлежащее ему имущество. То же самое можно сказать и в отношении обращения взыскания на имущество, которое в силу указания закона не подлежит принудительной реализации.

Некоторые нарушения судебного пристава оказывают влияние на гражданские права должника только при определенных обстоятельствах. Наличие таких обстоятельств должно быть доказано должником. Так, например, непредоставление должнику срока для добровольного исполнения требований исполнительного документа может нарушать право собственности должника, если он докажет, что имел возможность исполнить требования исполнительного документа денежными средствами, что повлекло бы за собой невозможность обращения взыскания на имущество должника.

В этих случаях должник по исполнительному производству вправе заявить иск о признании сделки со своим имуществом недействительной, ссылаясь при этом на допущенные судебным приставом нарушения требований законодательства об исполнительном производстве. При этом, как только что указывалось, должник должен доказать, что судебный пристав нарушил его права как участника гражданских правоотношений. Если должник не сможет доказать данное обстоятельство, то в иске о признании сделки недействительной и о применении последствий ее недействительности должно быть отказано, поскольку гражданские права истца (должника) не были нарушены совершением указанной сделки.

Сделаем основные выводы. Продажа имущества должника судебным приставом исполнителем в рамках исполнительного производства является заключительной стадией обращения взыскания на имущество должника. Судебный пристав не обладает правами в отношении имущества должника. Право судебного пристава реализовать имущество должника возникает только в том случае, если им не были допущены нарушения требований законодательства об исполнительном производстве, которые ущемляют гражданские права должника. В противном случае, сделка с имуществом должника, совершенная судебным приставом-исполнителем, может быть признана недействительной по основанию, предусмотренному в ст. 168 ГК РФ.

Сказанное, однако, нуждается еще в одном уточнении. Следует ограничить гражданские права должника, нарушение которых судебным приставом-исполнителем дает должнику право обжаловать сделку по реализации его имущества, исключительно правом собственности должника на отчужденное имущество. В основе данного правила лежит уже высказанная идея о том, что признание сделки недействительной и применении последствий ее недействительности представляет собой способ защиты гражданских прав. Если же речь идет о сделке купли-продажи имущества должника, то совершением такой сделки может быть нарушено лишь право собственности должника на данное имущество. Поэтому лишь те нарушения законодательства об исполнительном производстве, которые ведут к нарушению права собственности должника на принадлежащее ему имущество, могут являться основанием для признания сделки с имуществом должника, совершенной судебным приставом-исполнителем, недействительной и для применения последствий ее недействительности.

Г.П. Чернышов,

адвокатское бюро "Егоров, Пугинский, Афанасьев и партнеры",

старший юрист, адвокат

"Вестник Федерального Арбитражного суда Западно-Сибирского округа", N 5, июль-август 2004 г.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) В настоящее время такой организацией выступает Российский Фонд федерального имущества. См.: постановление Правительства РФ от 21 декабря 2000 г. N 980 "О передаче функций Федерального долгового цента при Правительстве Российской Федерации Российскому фонду федерального имущества"//СЗ РФ N 52 (Ч. 2), ст. 5156.

*(2) Единообразия в заключении упомянутых договоров нет. В ряде случае между службами приставов и РФФИ заключаются рамочные договоры. В иных случаях - разовые договоры на каждую сделку.

*(3) Точка зрения о том, что возможно заключить действительный договор купли-продажи, не имея права собственности на товар, высказываемая иногда в литературе, не разделяется автором. Не подвергая этот вопрос детальному анализу, отметим, что для признания такого договора действительным необходимо положительно доказать, что стороны имели в виду заключить договор купли-продажи товара, который будет приобретен продавцом в будущем. Если же из содержания договора следует, что стороны исходили из наличия у продавца права собственности на товар в момент заключения договора, а на самом деле продавец не обладал таким правом, то такой договор является недействительным. Вместе с тем, в иске продавца о признании такой сделки недействительной следует отказать, поскольку отсутствуют нарушения гражданских прав истца. Такая сделка может быть признана недействительной лишь по иску покупателя, собственника имущества, либо иного заинтересованного лица.

*(4) Вестник ВАС РФ. N 10. 1998 г.

*(5) Вопрос о целесообразности изменения законодательства в части наделения приобретателей имущества, отчужденного в рамках исполнительного производства, средством защиты, предусмотренным в ст. 302 ГК РФ, не является очевидным для автора настоящей статьи. Думаю даже, что это нецелесообразно, поскольку уровень правовой культуры и элементарной порядочности сотрудников службы судебных приставов не позволяет заключить, что изменение законодательства в указанном направлении не приведет к лишению собственников принадлежащих им прав. В наибольшей степени это касается так называемых "корпоративных конфликтов", когда "чистота рук" ряда сотрудников судебно-исполнительной системы вызывает особенно много вопросов. Но это уже вопрос грандиозной общественной полемики, а не научной статьи.