Постановление Европейского Суда по правам человека от 23 июня 2020 г. Дело "Владимир Харитонов (Vladimir Kharitonov) против Российской Федерации" (Жалоба N 10795/14) (Третья секция)

Европейский Суд по правам человека
(Третья секция)

Дело "Владимир Харитонов (Vladimir Kharitonov)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 10795/14)

Постановление Суда

Страсбург, 23 июня 2020 г.

По делу "Владимир Харитонов против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Третья Секция), заседая Палатой в составе:

Пауля Лемменса, Председателя Палаты Суда,

Георгия А. Сергидеса,

Хелен Келлер,

Дмитрия Дедова,

Алёны Полачковой,

Лорэн Скембри Орланд,

Аны Марии Герра Мартинш, судей,

а также при участии Милана Блашко, Секретаря Секции Суда,

принимая во внимание

жалобу, поданную 27 декабря 2013 г. против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданином Российской Федерации Владимиром Владимировичем Харитоновым (далее - заявитель),

решение официально уведомить власти Российской Федерации о жалобе,

замечания по делу, представленные властями Российской Федерации, а также замечания, представленные в ответ заявителем,

комментарии третьих лиц, которым Председатель Секции Суда разрешил вступить в дело,

рассмотрев дело в закрытом заседании 26 мая 2020 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Введение

Настоящее дело касается блокирования доступа к сайту заявителя вследствие вынесения решения о блокировании другого сайта с таким же IP-адресом, что и у сайта заявителя.

Факты

1. Заявитель родился в 1969 году и проживает в г. Москве. Интересы заявителя представлял адвокат Д. Гайнутдинов, практикующий в Российской Федерации.

2. Власти Российской Федерации первоначально были представлены руководителем Аппарата Уполномоченного Российской Федерации при Европейском Суде А.М. Федоровым, а затем Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде М.Л. Гальпериным.

3. Факты дела, представленные сторонами, можно кратко изложить следующим образом.

4. Заявитель является исполнительным директором некоммерческого партнерства "Ассоциация интернет-издателей" и сооснователем неправительственной организации "Ассоциация интернет-пользователей". Он также является владельцем и администратором сайта "Новости электронного книгоиздания" (http://www.digital-books.ru), на котором содержатся подборки новостей, статей и обзоров электронного книгоиздания.

5. Сайт был создан в 2008 году и его хостинг обеспечивался DreamHost, провайдером услуг общего веб-хостинга, находящегося в Соединенных Штатах Америки. Сервис обслуживает несколько сайтов, имеющих один и тот же числовой сетевой адрес (далее - интернет-протокол или IP-адрес), но разные доменные имена. Когда браузер пользователя запрашивает сайт у сервера, запрашиваемое доменное имя включается как часть запроса. Сервер использует эту информацию, чтобы определить, какой сайт показывать пользователю.

6. В конце декабря 2012 года пользователи из различных регионов Российской Федерации сообщили заявителю о том, что доступ к его сайту был заблокирован их интернет-провайдерами со ссылкой на "решение компетентного органа Российской Федерации". Заявитель проверил реестр сайтов, внесенных в "черный список" российского регуляторного органа в области телекоммуникаций (Роскомнадзор* (* Так в тексте. Полное официальное название данного органа: Федеральная служба по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (примеч. редактора).)), и обнаружил, что IP-адрес его сайта был внесен в черный список на основании решения Федеральной службы Российской Федерации по контролю за оборотом наркотиков от 19 декабря 2012 г. Решение было вынесено в целях блокирования доступа к другому сайту, rastaman.tales.ru, содержащему сборник фольклорных рассказов о конопле "Растаманские народные сказки"* (* В настоящее время с текстами на русском и английском языках можно ознакомиться на сайте www.rastamantales.com. На дату вынесения настоящего Постановления доступ к сайту не был ограничен на территории Российской Федерации.). Данный сайт также размещался на DreamHost и имел тот же IP-адрес, что и сайт заявителя. По информации властей Российской Федерации, 22 марта 2013 г. блокирование IP-адреса было снято. Копии решений об ограничении доступа к сайту и о снятии ограничений не были предоставлены ни заявителю, ни Европейскому Суду.

7. Заявитель обратился в Таганский районный суд г. Москвы с жалобой на то, что решение о полном блокировании IP-адреса привело к блокированию доступа к его сайту, который не содержал какой-либо незаконной информации.

8. 19 июня 2013 г. Таганский районный суд г. Москвы отклонил жалобу заявителя, постановив, что Роскомнадзор действовал в пределах своей компетенции в соответствии с действующим законодательством в целях защиты детей от пагубной информации, связанной с употреблением наркотических средств. Он не рассматривал вопрос о влиянии оспариваемой меры на сайт заявителя.

9. Заявитель подал апелляционную жалобу, ссылаясь, в частности, на выводы Европейского Суда, содержащиеся в Постановлении по делу "Ахмет Йилдырым против Турции" (Ahmet Yildirim v. Turkey) (жалоба N 3111/10* (* См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. 2016. N 6 (примеч. редактора).), ECHR 2012), которое касалось неизбирательного блокирования хостинга.

10. 12 сентября 2013 г. Московский городской суд отклонил апелляционную жалобу в порядке упрощенного производства, установив, что принцип соразмерности был соблюден, поскольку Роскомнадзор правомерно заблокировал доступ к незаконной информации. Московский городской суд не рассматривал последствия решения о блокировании для сайта заявителя.

11. 17 июля 2014 г. Конституционный Суд Российской Федерации отказался рассматривать жалобу заявителя о проверке статьи 15.1 Федерального закона "Об информации, информационных технологиях и о защите информации" на соответствие Конституции Российской Федерации. Конституционный Суд Российской Федерации в своем Определении* (* Определение Конституционного Суда РФ от 17.07.2014 N 1759-О "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Харитонова Владимира Владимировича на нарушение его конституционных прав пунктом 2 части 2 статьи 15.1 Федерального закона "Об информации, информационных технологиях и о защите информации" и пунктом 2 статьи 3 Федерального закона "О внесении изменений в Федеральный закон "О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию" и отдельные законодательные акты Российской Федерации") указал:

"Что же касается владельцев сайтов, не содержащих запрещенной к распространению в Российской Федерации информации, но доступ к которым оказался ограничен в связи с включением в реестр сетевого адреса, то их права на распространение информации, по существу, оказываются затронуты не решением о включении сетевого адреса в Единый реестр и принятыми в связи с этим мерами, а ненадлежащими действиями (бездействием) обслуживающего их провайдера хостинга. Соответственно, защита их права на распространение информации должна осуществляться, прежде всего, в рамках правоотношений с обслуживающим их провайдером хостинга".

Соответствующее законодательство Российской Федерации

12. 28 июля 2012 г. Федеральный закон "Об информации, информационных технологиях и о защите информации" (от 27 июля 2006 г. N 149-ФЗ) был дополнен новой статьей 15.1. Она предусматривает создание Единого реестра доменных имен, указателей страниц сайтов в сети "Интернет" (URL) и сетевых адресов сайтов, содержащих информацию, распространение которой в Российской Федерации запрещено (часть 1). Ведение Единого реестра осуществляет регуляторный орган в области телекоммуникаций, Роскомнадзор (часть 3). На основании решения компетентного органа исполнительной власти Роскомнадзор включает в Единый реестр сайты, содержащие запрещенную информацию. Закон устанавливает семь категорий такой информации, в том числе об изготовлении и использовании наркотических средств (подпункт "b" пункта 1 части 5). Решение о включении сайта в Единый реестр может быть обжаловано в суд владельцем сайта, провайдером хостинга или интернет-провайдером (часть 6). С момента получения уведомления о включении сайта в Единый реестр провайдер хостинга обязан незамедлительно проинформировать об этом владельца сайта и уведомить его о необходимости удаления противоправного контента (часть 7). В отсутствие реагирования со стороны владельца сайта провайдер хостинга обязан незамедлительно ограничить доступ к такому сайту (часть 8). В отсутствие реагирования со стороны провайдера хостинга и владельца сайта IP-адрес сайта включается в Единый реестр (часть 9), и интернет-провайдер обязан ограничить доступ к такому сайту (часть 10).

13. 26 октября 2012 г. Правительство Российской Федерации утвердило правила создания, формирования и ведения Единого реестра доменных имен, указателей страниц сайтов в сети "Интернет" (URL) и сетевых адресов сайтов, содержащих запрещенную информацию (Постановление N 1101)* (* Так в тексте. Речь идет о Постановлении Правительства РФ от 26.10.2012 N 1101 "О единой автоматизированной информационной системе "Единый реестр доменных имен, указателей страниц сайтов в информационно-телекоммуникационной сети "Интернет" и сетевых адресов, позволяющих идентифицировать сайты в информационно-телекоммуникационной сети "Интернет", содержащие информацию, распространение которой в Российской Федерации запрещено".). Правила устанавливают порядок применения статьи 15.1 Федерального закона "Об информации, информационных технологиях и о защите информации".

Соответствующие международные материалы

14. В Декларации о свободе обмена информацией в Интернете, принятой Комитетом Министров Совета Европы 28 мая 2003 г., обращается внимание на стремление государств - членов Совета Европы соблюдать следующие принципы в области обмена информацией в Интернете:

"Принцип 3. Отсутствие предварительного контроля со стороны государства

Органы государственной власти не должны запрещающими или ограничительными мерами препятствовать доступу общественности к информации и свободному обмену информацией в Интернете, независимо от границ. Это не мешает установить ограничения для защиты несовершеннолетних пользователей, особенно в доступных местах, таких как школы или библиотеки.

При соблюдении гарантий, предусмотренных пунктом 2 статьи 10 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, могут быть приняты меры, обязывающие удалять четко распознаваемую информацию или блокировать доступ к ней в случае, если компетентные власти государства - члена Совета Европы примут временное или окончательное решение о ее незаконности".

15. Специальный докладчик ООН по вопросу о поощрении и защите права на свободу мнений и их свободное выражение в своем докладе от 2011 года (A/HRC/17/27) выразил озабоченность чрезмерным объемом мер по блокированию:

"...29. Блокирование представляет собой меры, принимаемые с целью предупреждения попадания определенного контента к конечному пользователю. К ним относятся закрытие для пользователей доступа к конкретным веб-сайтам, адресам интернет-протокола (IP) и доменным зонам, удаление веб-сайтов с серверов, на которых они размещены, или использование технологий фильтрации, препятствующих появлению страниц, содержащих ключевые слова или другой особый контент...

31. Использование государствами технологий блокирования или фильтрации зачастую является нарушением их обязательств по гарантированию права на свободное выражение мнений... Во-первых, конкретные основания для блокирования не установлены законодательством, или они крайне обширно и нечетко прописаны в законах, что создает опасность произвольного и чрезмерного блокирования контента. Во-вторых, блокирование не направлено на реализацию целей, предусмотренных в пункте 3 статьи 19 Международного пакта о гражданских и политических правах, а списки подлежащего блокированию контента обычно не разглашаются, что затрудняет оценку того, ограничивается ли доступ к контенту в правомерных целях или нет. В-третьих, даже в случае обоснования мер по блокированию они являются излишними и несоразмерными средствами достижения поставленной цели, поскольку зачастую они недостаточно целенаправлены и приводят к закрытию доступа к большему объему контента, чем тот, который считается незаконным. Наконец, контент часто блокируется без участия судебного или независимого органа или без возможности пересмотра соответствующего решения такими органами...".

16. Совместная декларация о свободе выражения мнения и Интернете, принятая 1 июня 2011 г. Специальным докладчиком ООН по вопросу о свободе мнений и их выражении, Представителем Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе по вопросам свободы средств массовой информации, Специальным докладчиком Организации американских государств по вопросам свободы выражения мнения и Специальным докладчиком Африканской комиссии по правам человека и народов по вопросам свободы выражения мнения и доступа к информации, в частности, предусматривает:

"1. Общие принципы

a) Принципы свободы выражения мнения распространяются на Интернет так же, как и на все прочие средства коммуникации. Ограничения свободы выражения мнения в Интернете приемлемы только, если они соответствуют установленным международным стандартам, в том числе предусмотрены законом и необходимы для защиты интересов, признанных в рамках международного права ("тройная проверка")...

3. Фильтрация и блокирование

a) Принудительное блокирование полностью сайтов, IP-адресов, портов, сетевых протоколов или отдельных разновидностей интернет-ресурсов (например, социальных сетей) представляет собой крайнюю меру, аналогичную запрету газеты или вещательной компании, и может быть оправдано лишь при соответствии таких действий международным стандартам, например, если это необходимо для защиты детей от сексуального насилия...".

17. В Замечании общего порядка N 34 к статье 19 Международного пакта о гражданских и политических правах, принятом Комитетом ООН по правам человека на его 102-м заседании (11-29 июля 2011 г.), указано следующее:

"43. Любые ограничения на работу веб-сайтов, блогов и любых других подобных систем распространения электронной и иной информации, основанных на интернет-технологиях, в том числе систем, обеспечивающих работу подобных средств коммуникации, таких как провайдеры интернет-услуг или поисковые системы, допустимы только в той мере, в какой они совместимы с пунктом 3 [статьи 19 Пакта]. Допустимые ограничения по общему правилу должны определяться контентом; общие запреты на функционирование определенных сайтов и систем несовместимы с пунктом 3...".

18. В тематическом докладе Комиссара Совета Европы по правам человека под названием "Верховенство права в Интернете и в остальном цифровом мире", опубликованном в 2014 году, выделяются некоторые недостатки системы блокирования: (i) блокирование, особенно если оно осуществляется с помощью программного обеспечения или аппаратных средств, которые позволяют просматривать сообщения, само по себе может (непреднамеренно) привести к ложным "положительным результатам" (блокирование сайтов, не содержащих запрещенных материалов) и ложным "отрицательным результатам" (когда сайты с запрещенными материалами проходят сквозь фильтр); (ii) критерии выбора сайтов для блокирования, и списки заблокированных сайтов зачастую являются неконкретными, а в худшем случае - секретными; (iii) процесс обжалования может быть обременительным, малоизвестным или вообще отсутствовать, особенно если решение о блокировании намеренно возлагается на частные структуры.

19. В Рекомендации Комитета Министров Совета Европы государствам-членам N CM/Rec(2016)5 "О свободе Интернета"* (* См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. 2016. N 6 (примеч. редактора).), принятой 13 апреля 2016 г., содержится рекомендация о том, чтобы государства руководствовались специальными показателями свободы Интернета и продвигали их, участвуя в международном диалоге и формировании международной политики в области свободы Интернета. Принимая во внимание данную рекомендацию, Постоянный представитель Российской Федерации указал, что в соответствии со статьей 10.2c Процессуальных правил проведения заседаний представителей министров вопрос об исполнении рекомендации в отношении методологии применения на внутригосударственном уровне остается на усмотрении властей Российской Федерации. Пункт 2.2 показателей свободы Интернета "Свобода выражения мнения и право на получение и распространение информации" гласит:

"2.2.1. Любые меры, предпринимаемые государственными органами или частными лицами, по блокированию или ограничению доступа к интернет-платформам (общественным СМИ, социальным сетям, благам и иным веб-сайтам) или информационным и коммуникационным технологическим средствам (мгновенные сообщения и иные приложения), или любой запрос со стороны государственного органа на принятие таких мер соответствует требованиям статьи 10 Конвенции о законности и пропорциональности подобных ограничений.

2.2.2. Любые меры, предпринимаемые государственными органами или частными лицами, для блокировки, установления фильтров или изъятия интернет-контента, или любые запросы государственных органов о применении этих мер соответствуют требованиям статьи 10 Конвенции о законности и пропорциональности таких ограничений.

2.2.3. Провайдеры интернет-услуг, как правило, предоставляют трафик на равных условиях без какой-либо дискриминации на основании типа пользователя, получателя, содержания, применения, вида услуги или устройства. Меры по управлению интернет-трафиком являются прозрачными, необходимыми и пропорциональными для обеспечения важнейших общественных интересов в соответствии со статьей 10 Конвенции.

2.2.4. Интернет-пользователи и иные заинтересованные стороны имеют доступ к суду в соответствии со статьей 6 Конвенции в отношении любых действий по ограничению их доступа в Интернет или возможности получать и передавать контент или информацию.

2.2.5. Государство своевременно и надлежащим образом предоставляет обществу информацию об ограничениях на свободу получать и передавать информацию путем указания заблокированных веб-сайтов или веб-сайтов, откуда была изъята информация, включая указание правовых оснований, необходимость и обоснование таких ограничений, наличие судебного решения и права на обжалование".

Право

I. Предполагаемое нарушение статьи 10 Конвенции

20. Заявитель жаловался на то, что решение органов власти Российской Федерации ограничить доступ к противоправному сайту путем включения его IP-адреса в черный список имело несоразмерные побочные последствия в виде блокирования доступа к его сайту. Данная мера нарушала его права, предусмотренные статьей 10 Конвенции, которая гласит:

"1. Каждый имеет право свободно выражать свое мнение. Это право включает свободу... получать и распространять информацию и идеи без какого-либо вмешательства со стороны публичных властей и независимо от государственных границ...

2. Осуществление этих свобод, налагающее обязанности и ответственность, может быть сопряжено с определенными формальностями, условиями, ограничениями или санкциями, которые предусмотрены законом и необходимы в демократическом обществе в интересах национальной безопасности, территориальной целостности или общественного порядка, в целях предотвращения беспорядков или преступлений, для охраны здоровья и нравственности, защиты репутации или прав других лиц...".

A. Приемлемость жалобы для рассмотрения по существу

21. Европейский Суд отмечает, что настоящая жалоба не является явно необоснованной или неприемлемой по каким-либо иным основаниям, перечисленным в статье 35 Конвенции. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

B. Существо жалобы

1. Доводы сторон

(a) Заявитель

22. Заявитель признал, что ограничение доступа к информации о производстве и употреблении наркотических средств могло преследовать правомерную цель. Однако масштаб и способ вмешательства были несоразмерны этой цели. "Растаманские сказки" - это сборник смешных и фольклорных рассказов о конопле, составленный в результате коллективного творчества. Он ориентирован на взрослую аудиторию, и его нельзя сравнивать с практическим руководством по производству или потреблению наркотических средств. Данные рассказы неоднократно публиковались в печатном виде и номинировались на престижную российскую литературную премию. Действительно, после ограничения доступа к сайту сборник правомерно продавался в печатном виде в течение многих лет и был доступен на многих интернет-ресурсах. Решение органов власти ограничить доступ к одной из многочисленных копий сборника не привело к достижению цели, которую они стремились достичь, а также причинило существенный и неоправданный ущерб праву заявителя на свободу распространения информации.

23. Заявитель отметил, что он использовал свой сайт для публикации новостей, которые являются "скоропортящимся товаром" в формулировке Европейского Суда, и задержка с публикацией, даже на короткий период времени может лишить их какой-либо ценности и интереса (он ссылался на Постановление Европейского Суда по делу "Газеты "Обсёрвер" и "Гардиан" против Соединенного Королевства" (Observer and Guardian v. United Kingdom) от 26 ноября 1991 г., § 60, Series A, N 216). К моменту принятия мер по ограничению доступа его сайт существовал четыре года, он индексировался поисковыми системами и имел постоянную читательскую аудиторию. Переход на другую платформу привел бы к уменьшению количества читателей и значительным временным и ресурсным затратам. Кроме того, четырехлетний архив публикаций сайта был бы недоступен. Однако самое главное, что вследствие структурных недостатков законодательства Российской Федерации, касающегося Интернета, существовала реальная возможность аналогичного полного ограничения доступа к любой альтернативной платформе по причинам, не связанным с заявителем и не зависящим от него. Органы власти Российской Федерации много раз публично заявляли о своей готовности ограничить доступ к Facebook и Google. По состоянию на октябрь 2017 года в Российской Федерации были ограничены доступы к более чем 3 900 000 сайтам, которые не содержали какого-либо незаконного контента, но имели общий IP-адрес с теми сайтами, на которых был размещен подобный контент.

24. Решение об ограничении доступа не было вынесено в ходе производства на внутригосударственном уровне: суды отклонили ходатайство заявителя о раскрытии информации в этом отношении, и власти Российской Федерации также не предоставили ее Европейскому Суду. Заявитель никоим образом не был связан с противоправным сайтом или интернет-провайдером и не мог знать о каких-либо мерах, которые они могли принять для защиты своих прав. Будучи добросовестным владельцем сайта, он находился под контролем трех субъектов, на действия которых никак не мог повлиять: органов власти Российской Федерации, владельца противоправного сайта и провайдера хостинга. Ни владелец сайта, ни провайдер хостинга не являлись российскими юридическими лицами, и от них нельзя было ожидать исполнения требований органов власти Российской Федерации. Действующие положения законодательства Российской Федерации не защищали владельцев сайтов, соответствующих требованиям закона, которые имели тот же IP-адрес, что и сайты с незаконным контентом. Законодательство Российской Федерации не требовало от Роскомнадзора рассмотрения вопроса об оценке влияния решения о блокировании на подобные сайты.

(b) Власти Российской Федерации

25. Власти Российской Федерации утверждали, что ограничение доступа к сайту-нарушителю rastaman.tales.ru преследовало важную цель, а именно ограничение информации о производстве и потреблении наркотических средств. Регуляторный орган в области телекоммуникаций, Роскомнадзор, не сразу внес IP-адрес этого сайта в реестр запрещенных сайтов. Во-первых, он уведомил провайдера хостинга на русском и английском языках о том, что сайт содержит незаконную информацию. Только пять дней спустя, поскольку провайдер не удалил запрещенную информацию, Роскомнадзор включил IP-адрес сайта в Единый реестр. Действия Роскомнадзора полностью соответствовали части 9 статьи 15.1 Федерального закона "Об информации, информационных технологиях и о защите информации" и являлись правовой, оправданной и необходимой мерой. Законодательство не требовало от Роскомнадзора уведомлять владельцев всех сайтов, имеющих общий IP-адрес с заблокированным сайтом. Они могли проверить наличие ограничений, заполнив соответствующую форму на сайте Единого реестра.

26. Как утверждали власти Российской Федерации, те обстоятельства, что провайдер хостинга получил предварительное уведомление и что решение о блокировании было исполнено частным интернет-провайдером, отличали настоящее дело от упомянутого выше дела "Ахмет Йилдырым против Турции" (Ahmet Yildirim v. Turkey). В указанном деле уголовный суд Турции не уведомлял Google перед тем, как заблокировать его хостинг, а решение о блокировании было исполнено непосредственно Государственным управлением по телекоммуникациям. В настоящем деле заявитель не подавал иск против интернет-провайдера, прося суд рассмотреть вопрос о том, является ли блокирование IP-адреса единственным доступным методом ограничения доступа к противоправному сайту с запрещенной информацией. Власти Российской Федерации отметили, что, в отличие от Российской Федерации, власти Турции запретили доступ к тысячам сайтов, включая популярные сервисы, такие как YouTube, GeoCities и Dailymotion (они ссылались на Постановление Европейского Суда по делу "Дженгиз и другие против Турции" (Cengiz and Others v. Turkey), жалобы NN 48226/10 и 14027/11* (* См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. 2016. N 6 (примеч. редактора).), ECHR 2015 (извлечения), которое касалось блокирования доступа к YouTube).

27. Власти Российской Федерации утверждали, что заявитель не был потерпевшим от предполагаемого нарушения, как и турецкий пользователь сайта потоковой музыки, которого лишь косвенно затронуло блокирование данного сайта (они ссылались на Решение Европейского Суда по делу "Акдениз против Турции" (Akdeniz v. Turkey) от 11 марта 2014 г., жалоба N 20877/10* (* См.: там же. 2018. N 1 (примеч. редактора).)). Заявитель мог продолжать публиковать информацию об индустрии электронного книгоиздания на других сайтах, платформах и онлайн-ресурсах, таких как LiveJournal, YouTube или Facebook. Доступ к его сайту был ограничен на короткий период времени, не превышающий трех месяцев. Он не доказал, что владелец сайта, нарушившего закон, или интернет-провайдер оспаривали решение о блокировании. Суды Российской Федерации правильно установили, что меры, принятые Роскомнадзором, были направлены на предотвращение распространения незаконной информации и что соответствующие положения законодательства Российской Федерации предоставляли заявителю достаточную степень защиты от произвольного вмешательства.

28. Наконец, власти Российской Федерации процитировали положения законодательства Соединенного Королевства, Франции, Германии, Китая и Соединенных Штатов Америки, касающиеся запрета детской порнографии, и пришли к выводу, что все без исключения государства предусматривают определенную форму фильтрации интернет-контента. Власти Российской Федерации также отклонили доводы третьих сторон как не относящиеся к предмету настоящего дела.

(c) Третьи стороны

29. Всемирная организация гражданского общества по защите цифровых прав подверженных риску пользователей "Доступ сейчас" (Access Now) утверждала, что оценка соразмерности ограничений свободы выражения мнения, включая блокирование сайтов, должна включать в себя как материально-правовые (что блокируется), так и процессуальные (как блокируется) аспекты. Уровень гарантий должен соответствовать характеру предположительно незаконного контента. Блокирование сайтов нарушает существо права на свободу выражения мнения, и заинтересованные лица должны быть уведомлены и должны иметь в своем распоряжении надлежащие средства правовой защиты для оспаривания мер по блокированию.

30. Организация ARTICLE 19, ведущая глобальную кампанию за свободу выражения мнения и политико-правовая организация "Фонд электронных рубежей" (Electronic Frontier Foundation), отстаивающая гарантии конфиденциальности в цифровом мире подчеркнули, что блокирование доступа ко всему сайту является крайней и несоразмерной мерой. Она равносильна запрету газеты или телевизионного канала и не позволяет проводить различие между законным и незаконным контентом. Любое решение о блокировании доступа к контенту должно быть максимально узконаправленным и представлять собой наименее ограничительное средство борьбы с предположительно незаконной деятельностью. Такое решение должно учитывать общую эффективность меры и риски "чрезмерного блокирования" другого законного контента, в том числе путем ссылки на технологии, доступные для исполнения решения. Эти третьи стороны процитировали постановления европейских высоких судов, которые пришли к общему выводу о том, что блокирование сайтов по IP-адресу несет в себе больший риск нежелательных последствий для третьих сторон и "чрезмерного блокирования" (они ссылались на Постановление Антверпенского апелляционного суда по делу "Некоммерческая организация "Бельгийская федерация по борьбе с пиратством" против "НВ Теленет" (VZW Belgian Anti-Piracy Federation v. NV Telenet) от 26 сентября 2011 г., 2010/AR/2541, Постановление Высокого суда Соединенного Королевства по делу "Компания "Драматико Энтертейнмент Лимитед" и другие против компании "Бритиш Скай Бродкастинг Лтд." и других" (N 2) (Dramatico Entertainment Limited and Ors. v. British Sky Broadcasting Ltd. and Ors.) (N 2) [2012] EWHC1152 (Ch), Постановление Высокого суда Соединенного Королевства по делу "Компания "Картье Интернешнл АГ" и другие против компании "Бритиш Скай Бродкастинг Лтд." и других" (Cartier International AG and Ors v. British Sky Broadcasting Ltd. and Ors.) [2014] EWHC3354 (Ch), и Постановление Верховного суда ФРГ по делу о сайте "3dl.am" от 26 ноября 2015 г., (BGH) I ZR3/14). В соответствии с международными стандартами законодательство должно предусматривать следующие процессуальные гарантии: (i) блокирование должно быть санкционировано судом или независимым судебным органом; (ii) интернет-провайдеру и другим заинтересованным сторонам должна быть предоставлена возможность вступать в судебное производство, в рамках которого испрашивается решение о блокировании; (iii) пользователи и лица, которых затрагивают побочные последствия решения о блокировании, должны иметь право обжаловать его постфактум; (iv) любое лицо, пытающееся получить доступ к заблокированному сайту, должно быть ознакомлено с нормативно-правовой основой и причинами вынесения решения о блокировании, а также с информацией о способах его обжалования.

31. Некоммерческая организация, базирующаяся в Словакии и "Европейский институт информационного общества" (European Information Society), специализирующаяся на вопросах законодательства в области высоких технологий, отметила, что блокирование сайтов в Российской Федерации привело к массовому сопутствующему блокированию других сайтов и не предусматривало надлежащих гарантий от злоупотреблений. По состоянию на 28 июня 2017 г. в Российской Федерации были заблокированы 6 522 629 интернет-ресурсов, из них 6 335 850 ресурсов, или 97%, были заблокированы в результате побочного последствия, то есть без правовых оснований. В разное время из-за побочных последствий блокирования российские пользователи не могли получить доступ к широко используемым интернет-сервисам, таким как Google, Wikipedia, Web Archive, Reddit, Amazon Web Services и Disney. Кроме того, система блокирования в Российской Федерации имеет недостатки, которые способствуют чрезмерному блокированию и злоупотреблениям, такие как возможность в одностороннем порядке изменить IP-адрес заблокированного сайта на IP-адрес любого другого сайта, что сразу делает его недоступным для российских пользователей. Подход к блокированию сайтов на основе принципа соразмерности предполагает оценку положительных и отрицательных последствий решения о блокировании в каждом конкретном случае и выбор способа его исполнения. Если бы было можно предсказать, что интернет-провайдеры выберут метод блокирования IP-адресов из-за его более низкой стоимости, власти должны нести более серьезное бремя ответственности за создание условий для блокирования контента таким способом, который бы обеспечил соблюдение прав человека.

32. Российская неправительственная организация "РосКомСвобода", которая поддерживает открытые саморегулируемые сети и цифровые права пользователей, утверждала, что нормативно-правовая база для блокирования онлайн-контента, действующая в соответствующий период времени, привела к непредсказуемым последствиям и неизбирательному блокированию сайтов. Она не предусматривала эффективного механизма обжалования решений о блокировании, поскольку добросовестный владелец сайта узнавал о наличии такого решения только после его вступления в силу.

2. Мнение Европейского Суда

33. Европейский Суд напоминает, что в силу своей доступности и возможности хранить и передавать огромные объемы информации Интернет превратился в одно из основных средств, с помощью которого лица осуществляют свое право на свободу выражения мнения и передачи информации. Интернет предоставляет важные инструменты для участия в процессах и дискуссиях, имеющих политическое значение или представляющих всеобщий интерес, повышая доступ общественности к новостям и облегчая распространение информации в целом. Статья 10 Конвенции гарантирует "каждому" свободу получать и распространять информацию и идеи. Она применяется не только к содержанию информации, но и к средствам ее распространения, поскольку любое ограничение, введенное в отношении последних, с неизбежностью представляет собой вмешательство в право на такую свободу (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Ахмет Йилдырым против Турции" (Ahmet Yildirim v. Turkey), §§ 48-54).

34. Заявитель является владельцем и администратором сайта, содержащего контент, связанный с производством и распространением электронных изданий, от новостей до аналитических отчетов и практических руководств. Сайт существует с 2008 года и обновляется несколько раз в неделю. Он был размещен на серверах американской компании, предлагающей доступные решения в виде общего веб-хостинга. Сайт заявителя имеет уникальное доменное имя, www.digital-books.ru, и общий числовой сетевой адрес (IP-адрес) со многими другими сайтами, размещенными на том же сервере.

35. В декабре 2012 года заявитель обнаружил, что доступ к его сайту был заблокирован. Это стало побочным последствием принятия государственным органом решения заблокировать доступ к другому сайту, который был размещен на том же сервере и имел такой же IP-адрес, что и сайт заявителя. Европейский Суд напоминает, что меры по блокированию доступа к сайтам определенно оказывают влияние на доступность Интернета, и, соответственно, возникает вопрос об ответственности властей государства-ответчика по статье 10 Конвенции (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Ахмет Йилдырым против Турции" (Ahmet Yildirim v. Turkey), § 53).

36. Заявитель не был уведомлен о судебном разбирательстве против стороннего сайта, об основаниях принятия меры по блокированию или о ее продолжительности. Он не знал, будет ли данная мера отменена и будет ли восстановлен доступ к его сайту и когда, и не мог контролировать эту ситуацию. Он не мог передать информацию о последних событиях и новости в сфере электронного книгоиздания, а посетители его сайта не имели доступа ко всему контенту сайта. Следовательно, рассматриваемая мера по блокированию доступа к сайту представляла собой "вмешательство со стороны публичных властей" в право на получение и распространение информации, поскольку статья 10 Конвенции гарантирует не только право распространять информацию, но и право общественности получать ее (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Ахмет Йилдырым против Турции" (Ahmet Yildirim v. Turkey), §§ 51 и 55, и упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Дженгиз и другие против Турции" (Cengiz and Others v. Turkey), § 56). Такое вмешательство нарушает статью 10 Конвенции, если оно не "предусмотрено законом", не преследует одну или несколько правомерных целей, указанных в пункте 2 статьи 10 Конвенции, и не является "необходимым в демократическом обществе" для достижения этих целей.

37. Европейский Суд напоминает, что выражение "предусмотрено законом" не только относится к правовому основанию во внутригосударственном законодательстве, но и требует, чтобы закон был надлежащим образом доступен и предсказуем. Иными словами, он должен быть сформулирован с достаточной точностью, чтобы заинтересованное лицо могло предвидеть последствия того или иного действия. В вопросах, затрагивающих основные права, пределы усмотрения органов исполнительной власти, выраженные в форме неограниченных полномочий, будут противоречить принципу верховенства права - одному из основополагающих принципов демократического общества, закрепленному в Конвенции. Следовательно, законодательство должно предусматривать меру правовой защиты от произвольного вмешательства публичных властей в права, гарантированные Конвенцией, и с достаточной точностью указывать пределы такого усмотрения компетентных органов и порядок его осуществления (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Хасан и Чауш против Болгарии" (Hasan and Chaush v. Bulgaria), жалоба N 30985/96, § 84, ECHR 2000-XI, и упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Ахмет Йилдырым против Турции" (Ahmet Yildirim v. Turkey), §§ 57 и 59).

38. В настоящем деле законодательной основой вмешательства послужила статья 15.1 Федерального закона "Об информации, информационных технологиях и о защите информации". Указанное положение определяет категории незаконного контента, подлежащего блокированию, и устанавливает пошаговую процедуру исполнения решения о блокировании. Органы власти Российской Федерации ссылались на данное положение в целях блокирования доступа к электронному сборнику рассказов о конопле под названием "Растаманские народные сказки". Европейский Суд с обеспокоенностью отмечает, что статья 15.1 Федерального закона "Об информации, информационных технологиях и о защите информации" позволяет органам власти блокировать сайт в полном объеме, не проводя различий между законным и незаконным контентом, который он может содержать. Напоминая, что полное блокирование доступа к сайту представляет собой крайнюю меру, которую можно сравнить с запретом газеты или телевизионного канала, Европейский Суд полагает, что правовое положение, наделяющее орган исполнительной власти столь широкими дискреционными полномочиями, несет в себе риск того, что контент будет заблокирован произвольно и чрезмерно (см. выше §§ 15 и 16).

39. Однако остается фактом, что, в то время как на сайте-нарушителе был размещен, по крайней мере, некоторый, по-видимому, незаконный контент, сайт заявителя не содержал контента, который попадал бы в сферу действия статьи 15.1 Федерального закона "Об информации, информационных технологиях и о защите информации" (см. для сравнения упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Ахмет Йилдырым против Турции" (Ahmet Yildirim v. Turkey), § 60). Заявитель не был никоим образом связан с владельцами сайта-нарушителя и не нес ответственности за предположительно незаконный контент. Таким образом, рассматриваемое вмешательство не могло быть основано на положении, которое должно было послужить его законодательной основой.

40. Как оказалось, блокирование сайта заявителя явилось автоматическим следствием решения Роскомнадзора внести IP-адрес сайта-нарушителя в реестр заблокированных материалов. Непосредственным результатом такого решения стало блокирование доступа к целому ряду сайтов, размещенных на DreamHost, которые имели общий IP-адрес с сайтом-нарушителем. Решение было вынесено в соответствии с частью 9 статьи 15.1 Федерального закона "Об информации, информационных технологиях и о защите информации", которая позволяла Роскомнадзору вносить IP-адрес противоправного сайта в Единый реестр заблокированного контента. Однако проверка Европейским Судом требования законности не ограничивается установлением того, действовали ли органы государственной власти в соответствии с буквой внутригосударственного закона. Европейский Суд должен также установить, позволяло ли заявителю качество рассматриваемого закона регулировать свое поведение и защищало ли оно его от произвольного вмешательства.

41. Статья 15.1 Федерального закона "Об информации, информационных технологиях и о защите информации" наделяет Роскомнадзор широкими полномочиями по исполнению решения об ограничении доступа, вынесенного в отношении конкретного сайта. Роскомнадзор может внести сайт в Единый реестр заблокированного контента, потребовать от владельца сайта и провайдера хостинга удалить незаконный контент и добавить IP-адрес сайта в Единый реестр, если они отказываются сделать это или не реагируют на его требования. Однако законодательство не требовало от Роскомнадзора проверять, использовался ли данный адрес несколькими сайтами, или устанавливать необходимость блокирования по IP-адресу. Подобные действия могли привести и в обстоятельствах настоящего дела действительно привели к расширению сферы применения решения об ограничении доступа далеко за пределы запрещенного контента, на который оно изначально было направлено (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Ахмет Йилдырым против Турции" (Ahmet Yildirim v. Turkey), § 63). Фактически, как отмечали заявитель и вступившие в дело третьи стороны, миллионы сайтов в Российской Федерации оставались заблокированными единственно потому, что у них был общий IP-адрес с другими сайтами, которые содержали запрещенный контент (см. выше §§ 23 и 31).

42. Общий хостинг - это распространенный и доступный вид хостинга для небольших и средних сайтов. Однако владельцы отдельных сайтов, такие как заявитель, могут не знать о контенте других сайтов, размещенных на одном с ними хостинге, в то время как провайдер хостинга - в настоящем деле компания, находящаяся за пределами юрисдикции Российской Федерации, - не связан определением запрещенного контента государственными органами Российской Федерации. Какую бы платформу общего хостинга заявитель ни выбрал, он в любом случае подвергался риску того, что власти Российской Федерации объявят запрещенным какой-либо контент других сайтов, размещенных на одном с ним хостинге, и что владельцы таких сайтов и провайдер хостинга не выполнят их требования об удалении соответствующего контента. Законодательство Российской Федерации не требовало от заявителя контролировать контент сайтов, размещенных на одном с ним хостинге, или соблюдение провайдером хостинга требований о его удалении. Тем не менее из-за большой свободы действий, которую законодательство предоставляло Роскомнадзору в вопросах блокирования, заявителю пришлось нести последствия решения органов власти о блокировании лишь в силу случайной связи на уровне инфраструктуры между его сайтом и чужим запрещенным контентом. При таких обстоятельствах Европейский Суд не может прийти к выводу о том, что внутригосударственное законодательство являлось достаточно предсказуемым в своих последствиях и предоставляло заявителю возможность регулировать свое поведение.

43. Обращаясь к вопросу о гарантиях от злоупотреблений, которые внутригосударственное законодательство должно предоставлять в отношении сопутствующего блокирования, Европейский Суд напоминает, что осуществление полномочий по вмешательству в право на распространение информации должно быть четко ограничено, чтобы свести к минимуму влияние таких мер на доступность Интернета. В настоящем деле Роскомнадзор исполнил решение, согласно которому орган по контролю за оборотом наркотиков признал незаконным контент сайта-нарушителя. Как первоначальное решение, так и требование Роскомнадзора о его исполнении были вынесены без предварительного уведомления сторон, права и интересы которых могли быть затронуты. Меры по блокированию не были санкционированы судом или другим независимым судебным органом, который служил бы площадкой, где заинтересованные стороны могли бы быть заслушаны. Законодательство Российской Федерации также не требовало осуществления какой-либо оценки воздействия меры по блокированию до ее исполнения. Власти Российской Федерации признали, что законодательство не требовало от Роскомнадзора определять потенциальные побочные последствия блокирования IP-адреса, хотя широко используемые онлайн-инструменты, например "обратный просмотр IP-адреса", могли оперативно выдать список сайтов, размещенных на одном и том же сервере.

44. Что касается прозрачности мер по блокированию, власти Российской Федерации утверждали, что заявитель должен был получить информацию на сайте Роскомнадзора. Действительно, Роскомнадзор предоставляет доступ к интернет-сервису (http://blocklist.rkn.gov.ru/), который позволяет любому лицу узнать, ограничен ли доступ к сайту, и содержит указание на правовое основание, дату и номер решения об ограничении доступа к сайту, а также на орган, принявший решение. Однако он не дает доступа к тексту решения об ограничении доступа к сайту, не содержит указания на причины принятия данной меры и информации о способах обжалования. Законодательство Российской Федерации также не предусматривает уведомления третьих лиц о решениях об ограничении доступа к сайту в обстоятельствах, когда такие решения оказывают побочное воздействие на права других владельцев сайтов. Заявитель не имел доступа к решению об ограничении доступа к сайту: оно не было представлено в ходе производства на внутригосударственном уровне, и суды Российской Федерации отклонили его ходатайство о раскрытии информации.

45. Наконец, что касается производства, возбужденного заявителем в целях обжалования побочных последствий решения об ограничении доступа к сайту, отсутствуют какие-либо указания на то, что судьи, рассматривавшие его жалобу, пытались уравновесить различные затронутые интересы, в частности, оценить необходимость блокирования доступа ко всем сайтам, имеющим один и тот же IP-адрес. Суды Российской Федерации не применили Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 27 июня 2013 г. N 21* (* Имеется в виду Постановление Верховного Суда Российской Федерации "О применении судами общей юрисдикции Конвенции о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 года и Протоколов к ней" (примеч. редактора).), которое обязывало их учитывать критерии, установленные Конвенцией в ее толковании Европейским Судом (см. Постановление Европейского Суда по делу "Лашманкин и другие против Российской Федерации" (Lashmankin and Others v. Russia) от 7 февраля 2017 г., жалоба N 57818/09 и 14 других жалоб* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2018. N 1 (примеч. редактора).), § 217). При принятии решений суды ограничили свою проверку констатацией того факта, что Роскомнадзор действовал в соответствии с буквой закона. Однако, по мнению Европейского Суда, проверка соблюдения Конвенции должна была принять во внимание, среди прочих элементов, тот фактор, что такая мера, делая недоступными большие объемы информации, существенно ограничивала права пользователей Интернета и имела значительный побочный эффект (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Ахмет Йилдырым против Турции" (Ahmet Yildirim v. Turkey), § 66).

46. Европейский Суд напоминает, что нормативно-правовая база, которая не предусматривает гарантий, способных защитить частных лиц от чрезмерных и произвольных последствий мер по блокированию, подобных тем, о которых идет речь в настоящем деле, несовместима с принципом верховенства права. Если исключительные обстоятельства оправдывают блокирование запрещенного контента, государственный орган, который вынес решение о блокировании, должен гарантировать, что эта мера строго направлена на запрещенный контент и не влечет произвольных или чрезмерных последствий, независимо от способа ее исполнения. Любое неизбирательное блокирование, которое затрагивает законный контент или сайты в качестве побочного эффекта меры, направленной на незаконный контент или сайты, равносильно произвольному вмешательству в права владельцев таких сайтов. В свете анализа законодательства Российской Федерации, как оно применялось в настоящем деле, Европейский Суд приходит к выводу о том, что вмешательство возникло в результате применения процедуры согласно статье 15.1 Федерального закона "Об информации, информационных технологиях и о защите информации", которая не удовлетворяла требованию предсказуемости, предусмотренному Конвенцией, и не предоставляла заявителю защиту от злоупотреблений, на которую он имел право в соответствии с принципом верховенства права в демократическом обществе (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Ахмет Йилдырым против Турции" (Ahmet Yildirim v. Turkey), § 67). Соответственно, вмешательство не было "предусмотрено законом", и отсутствует необходимость проверять, были ли соблюдены другие требования пункта 2 статьи 10 Конвенции.

47. Следовательно, имело место нарушение статьи 10 Конвенции.

II. Предполагаемое нарушение статьи 13 Конвенции во взаимосвязи со статьей 10 Конвенции

48. Заявитель жаловался, ссылаясь на статью 13 Конвенции во взаимосвязи со статьей 10 Конвенции, на то, что суды Российской Федерации не рассмотрели его жалобу на блокирование доступа к его сайту по существу. Статья 13 Конвенции гласит:

"Каждый, чьи права и свободы, признанные в Конвенции, нарушены, имеет право на эффективное средство правовой защиты в государственном органе, даже если это нарушение было совершено лицами, действовавшими в официальном качестве".

A. Приемлемость жалобы для рассмотрения по существу

49. Европейский Суд отмечает, что настоящая жалоба не является явно необоснованной или неприемлемой по каким-либо иным основаниям, перечисленным в статье 35 Конвенции. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

B. Существо жалобы

50. Власти Российской Федерации утверждали, что заявитель мог подать иск против интернет-провайдера или провайдера хостинга, чье бездействие в ответ на требование Роскомнадзора привело к ограничению его прав.

51. Заявитель отметил, что в Российской Федерации более 3 500 интернет-провайдеров в 83 субъектах Федерации. Обращение с иском против каждого из них не будет являться эффективным средством правовой защиты. Законодательство также наделяло интернет-провайдеров правом выбора между блокированием доступа к сайту по его доменному имени или по его IP-адресу. Какой бы способ блокирования они ни выбрали, их действия не будут противоречить какому-либо правовому положению. Кроме того, суды Российской Федерации отказались рассмотреть вопрос о соразмерности решения об ограничении доступа к сайту заявителя.

52. Вступившие в дело третьи стороны, организации "СТАТЬЯ 19" и "Фонд электронных рубежей", утверждали, что в большинстве европейских юрисдикций интернет-провайдеры имеют право обжаловать вынесенные в отношении них решения о блокировании, а некоторые государства прямо предоставляют потерпевшим от сопутствующего блокирования средство правовой защиты. Во Франции и Соединенном Королевстве пользователи заблокированных сайтов должны быть перенаправлены на страницу с информацией об их праве на обжалование решения о блокировании.

53. Европейский институт информационного общества, вступивший в дело в качестве третьей стороны, утверждал, что в отношении чрезмерного блокирования необходимо предусмотреть средства правовой защиты как ex ante, так и ex post. Средства правовой защиты ex ante должны включать в себя предварительное уведомление владельцев сайтов, заблокированных в результате побочного последствия, которые могут быть установлены посредством применения "обратного просмотра IP-адреса", а также наличие возможности для обжалования решения о блокировании до его исполнения. Средства правовой защиты ex post должны предоставлять владельцу сайта, заблокированного в результате побочного последствия, возможность подавать жалобу на решение о блокировании. Они должны ограничивать срок действия решений о блокировании и гарантировать последующую проверку случаев чрезмерного блокирования.

54. Европейский Суд отмечает, что жалоба в соответствии со статьей 13 Конвенции основана на тех же фактах, которые он уже изучил в ходе рассмотрения жалобы по статье 10 Конвенции. Однако существует различие в характере интересов, защищаемых статьей 13 Конвенции, и интересов, защищаемых статьей 10 Конвенции: первая содержит процессуальную гарантию, а именно "право на эффективное средство правовой защиты", тогда как процессуальный аспект, присущий последней из указанных статей, является вспомогательным по отношению к более широкой цели обеспечения уважения материального права на свободу выражения мнения (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Иатридис против Греции" (Iatridis v. Greece), жалоба N 31107/96, § 65, ECHR 1999-II). Принимая во внимание различные цели гарантий, предоставляемых двумя статьями, Европейский Суд считает целесообразным в настоящем деле рассмотреть одну и ту же совокупность фактов в соответствии с обоими положениями Конвенции.

55. Европейский Суд отмечает, что заявитель подал обоснованный иск о нарушении его права на свободу выражения мнения. Соответственно, согласно требованию статьи 13 Конвенции он должен был иметь в своем распоряжении внутригосударственное средство правовой защиты, которое было бы "эффективным" как на практике, так и по закону в смысле предотвращения предполагаемого нарушения или его продолжения либо обеспечения надлежащего возмещения за любое нарушение, которое уже имело место.

56. Хотя заявитель имел возможность возбудить судебное разбирательство, чтобы добиться пересмотра решения Роскомнадзора об ограничении доступа к его сайту и о влиянии такого решения на его сайт, суды Российской Федерации отказались рассмотреть его жалобу по существу. Они не изучили ни правомерность, ни соразмерность влияния решения об ограничении доступа к сайту заявителя. В связи с этим Европейский Суд считает, что средство правовой защиты, предусмотренное законодательством Российской Федерации, не было эффективным в обстоятельствах дела заявителя (см. Постановление Европейского Суда по делу "Эльвира Дмитриева против Российской Федерации" (Elvira Dmitriyeva v. Russia) от 30 апреля 2019 г., жалобы NN 60921/17 и 7202/18* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2020. N 1 (примеч. редактора).), § 64).

57. Следовательно, имело место нарушение статьи 13 Конвенции во взаимосвязи со статьей 10 Конвенции.

III. Применение статьи 41 Конвенции

58. Статья 41 Конвенции гласит:

"Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

59. Заявитель требовал выплаты 20 000 евро в качестве компенсации морального вреда и 5 700 евро в качестве компенсации судебных расходов и издержек. Он предоставил в Европейский Суд копию договора на оказание юридических услуг со своим представителем.

60. Власти Российской Федерации утверждали, что требуемые суммы являются чрезмерными и что заявитель не представил подтверждение произведенных выплат.

61. Европейский Суд присуждает заявителю 10 000 евро в качестве компенсации морального вреда плюс любой налог, который может быть начислен на указанную сумму. Принимая во внимание объем работы, который представляется обоснованным в обстоятельствах настоящего дела, Европейский Суд присуждает заявителю 2 000 евро в качестве компенсации судебных расходов и издержек, а также любой налог, который может быть начислен на указанную сумму.

62. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться, исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процентных пункта.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) объявил жалобу приемлемой для рассмотрения по существу;

2) постановил, что имело место нарушение статьи 10 Конвенции;

3) постановил, что имело место нарушение статьи 13 Конвенции во взаимосвязи со статьей 10 Конвенции;

4) постановил:

(a) что власти государства-ответчика обязаны в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить заявителю следующие суммы, подлежащие переводу в валюту государства-ответчика по курсу, действующему на день выплаты:

(i) 10 000 (десять тысяч) евро, а также любой налог, который может быть начислен на указанную сумму, в качестве компенсации морального вреда;

(ii) 2 000 (две тысячи) евро, а также любой налог, который может быть начислен на указанную сумму, в качестве компенсации судебных расходов и издержек;

(b) что по истечении указанного трехмесячного срока и до произведения окончательной выплаты на данную сумму начисляется простой процент в размере предельной годовой кредитной ставки Европейского центрального банка, существующей на период невыплаты плюс три процентных пункта;

5) отклонил оставшуюся часть требований заявителя о справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, и уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 23 июня 2020 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Европейского Суда.

Милан Блашко Секретарь Секции Суда

Пауль Лемменс Председатель Палаты Суда

В соответствии с пунктом 2 статьи 45 Конвенции и пунктом 2 правила 74 Регламента Европейского Суда к настоящему Постановлению прилагается особое мнение судей Пауля Лемменса, Дмитрия Дедова и Алёны Полачковой.

Совместное совпадающее мнение судей Пауля Лемменса, Дмитрия Дедова и Алёны Полачковой

1. Мы полностью согласны с выводом наших уважаемых коллег о том, что были нарушены требования статей 10 и 13 Конвенции.

Однако мы бы предпочли иную аргументацию в соответствии со статьей 10 Конвенции. Как и наши коллеги, мы придерживаемся мнения о том, что вмешательство в право заявителя на свободу выражения мнения не было "предусмотрено законом". Но, в отличие от наших коллег, мы полагаем, что это произошло потому, что вмешательство не имело основания во внутригосударственном законодательстве, а не в связи с тем, что закон не отвечал требованию предсказуемости.

Это не просто теоретический вопрос. Как мы попытаемся пояснить, данный подход имеет отношение к тому виду мер, принятие которых потребуется для надлежащего исполнения настоящего Постановления.

2. Вмешательством в настоящем деле является мера по блокированию сайта www.rastaman.tales.ru (далее - "Растаманские народные сказки"). Заявителю принадлежит другой сайт (www.digital-books.ru), но оба сайта были размещены на одном и том же сервере и имели один и тот же IP-адрес. Когда Федеральная служба по контролю за оборотом наркотиков обратилась в Роскомнадзор с требованием заблокировать доступ к "Растаманским народным сказкам", Роскомнадзор внес IP-адрес данного сайта в черный список. В результате доступ был заблокирован не только к "Растаманским народным сказкам", но и ко всем другим сайтам, использующим тот же IP-адрес, в том числе к сайту заявителя.

Таким образом, имеет место непреднамеренное блокирование сайта вследствие применения метода, выбранного для целенаправленного блокирования другого сайта.

3. Оспариваемая мера была основана на пункте 1 части 5 статьи 15.1 Федерального закона "Об информации, информационных технологиях и о защите информации". Согласно данному положению сайт может быть заблокирован по решению федерального органа исполнительной власти (в настоящем деле - Федеральной службы по контролю за оборотом наркотиков), если он содержит материалы, перечисленные в указанном положении (в настоящем деле - информация, относящаяся к производству и употреблению наркотических средств). Роскомнадзор несет ответственность за исполнение таких решений.

Очевидно, что Роскомнадзор использовал совершенно неподходящий метод блокирования доступа к "Растаманским народным сказкам". Вопрос заключается в том, явилось ли это результатом недостаточной предсказуемости пункта 1 части 5 статьи 15.1 Федерального закона "Об информации, информационных технологиях и о защите информации" в его последствиях, или Роскомнадзор вышел за пределы, разрешенные законом. В первом случае закон не отвечал требованию надлежащего качества, во втором случае вмешательство не имело основания в законодательстве.

4. По мнению наших уважаемых коллег, Федеральный закон "Об информации, информационных технологиях и о защите информации" не требовал от Роскомнадзора проверять, использовался ли данный IP-адрес несколькими сайтами, или устанавливать необходимость блокирования по IP-адресу (см. § 41 настоящего Постановления). Они также полагают, что "из-за большой свободы действий", которую указанный закон предоставлял Роскомнадзору в вопросах блокирования, позволяя ему блокировать сайт просто в силу случайной связи на уровне инфраструктуры с другим сайтом, законодательство не было достаточно предсказуемым в своих последствиях и не давало заявителю возможность регулировать свое поведение (см. § 42 настоящего Постановления).

При всем уважении мы не согласны с таким мнением о действующей нормативно-правовой базе государства-ответчика.

5. По нашему мнению, Федеральный закон "Об информации, информационных технологиях и о защите информации", в частности, его пункт 1 части 5 статьи 15.1, достаточно четко определяет категории запрещенной информации, доступ к которой может быть заблокирован. Мы не считаем, что данное положение наделяет компетентные федеральные органы исполнительной власти "неограниченными пределами усмотрения".

Действительно, в указанном законе не прописано, каким образом Роскомнадзор должен действовать при получении требования об ограничении доступа к сайту. Однако, по нашему мнению, из Конвенции не следует, что порядок исполнения решения административного органа должен быть подробно урегулирован законодателем. Это тем более верно, когда исполнение решения требует принятия мер технического характера. Обратное привело бы к нежелательному чрезмерному регулированию.

Выбор способа исполнения требования Федеральной службы по контролю за оборотом наркотиков был оставлен на усмотрение Роскомнадзора. В соответствии с принципом верховенства права Роскомнадзор должен был удостовериться в том, что, какой бы метод он ни выбрал, сфера действия меры по блокированию останется в пределах требования компетентного органа исполнительной власти.

Если закон предоставляет административному органу дискреционные полномочия, очевидно, что он не разрешает данному органу осуществлять предоставленные подобным образом полномочия в нарушение закона. Применив метод, который привел к блокированию сайта заявителя, хотя этот сайт не содержал запрещенного контента и не являлся объектом требования Федеральной службы по контролю за оборотом наркотиков, Роскомнадзор осуществил свои полномочия таким образом, что мера по блокированию вышла за допустимые пределы, предусмотренные пунктом 1 части 5 статьи 15.1 Федерального закона "Об информации, информационных технологиях и о защите информации".

Это означает, что мера по блокированию, которую применил Роскомнадзор, не имела основания во внутригосударственном законодательстве.

6. Мы отмечаем, что суды Российской Федерации установили, что Роскомнадзор действовал в пределах своей компетенции и исполнил решение, которое соответствовало Федеральному закону "Об информации, информационных технологиях и о защите информации". Фактически суды не рассматривали вопрос о влиянии меры по блокированию на сайт заявителя (см. §§ 8 и 12 настоящего Постановления). Они просто оставили открытым вопрос, который, на наш взгляд, имел решающее значение.

7. Наш вывод о том, что оспариваемая мера не имела основания во внутригосударственном законодательстве, является достаточным для того, чтобы прийти к заключению о том, что принятая мера не была "предусмотрена законом".

8. Таким образом, мы считаем, что ответственность за нарушение прав заявителя несет в первую очередь Роскомнадзор, поскольку он вышел за пределы Федерального закона "Об информации, информационных технологиях и о защите информации". По нашему мнению, суды Российской Федерации также несут ответственность, так как они не установили неправомерный характер действий Роскомнадзора, не приняли во внимание критерии, предусмотренные Конвенцией (см. § 45 настоящего Постановления), и не восстановили законность.

Наши уважаемые коллеги возлагают вину на других. По их мнению, именно Федеральный закон "Об информации, информационных технологиях и о защите информации" стал источником нарушения Конвенции. Точнее, именно в силу того, что данный закон не является достаточно предсказуемым с точки зрения его применения, в настоящем деле было признано, что вмешательство "не было предусмотрено законом". При всем уважении мы с этим не согласны. Мы считаем, что Федеральный закон "Об информации, информационных технологиях и о защите информации" как таковой соответствует требованиям Конвенции. Фактически содержание пункта 1 части 5 статьи 15.1 данного закона в большой степени аналогично содержанию актов, регулирующих данные вопросы в других государствах - членах Совета Европы (см. сравнительное исследование 2017 года по блокированию, фильтрации и удалению незаконного интернет-контента, проведенное Швейцарским институтом сравнительного права по поручению Совета Европы, с которым можно ознакомиться на сайте: https://www.coe.int/en/web/freedom-expression/study-filtering-blocking-and-take-down-of-illegal-content-on-the-internet). В настоящем деле именно применение указанного закона является спорным.

9. Это подводит нас к вопросу об исполнении настоящего Постановления. Проблема, с которой столкнулся заявитель, отнюдь не единичная. Как отмечается в настоящем Постановлении, миллионы сайтов были заблокированы единственно по той причине, что у них был общий IP-адрес с другими сайтами, которые содержали запрещенный контент (см. § 41 настоящего Постановления). Данная проблема, если и не является системной, во всяком случае широко распространена.

По нашему мнению, было бы достаточно изменить административную практику (Роскомнадзора) и судебную практику (судов Российской Федерации). Компенсация по смыслу Конвенции могла бы быть получена без вмешательства законодателя.

Однако принимая во внимание вывод настоящего Постановления о том, что пункт 1 части 5 статьи 15.1 Федерального закона "Об информации, информационных технологиях и о защите информации" не удовлетворяет требованию предсказуемости в соответствии со статьей 10 Конвенции, исполнение настоящего Постановления в полном объеме теперь потребует внесения изменений в указанный закон. Остается только надеяться, что это будет сделано в разумные сроки.

При этом мы хотели бы подчеркнуть, что Роскомнадзор и суды не должны ждать поправок в законодательство до изменения своих собственных практик. Исполнение постановлений Европейского Суда является делом всех соответствующих органов власти государств-ответчиков (см., в частности, относительно обязанности судов государств-ответчиков "обеспечивать в соответствии с их конституционным порядком... полное действие конвенционных стандартов в их толковании Европейским Судом", Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Фабри против Франции" (Fabris v. France), жалоба N 16574/08, § 75, ECHR 2013 (извлечения)). Таким образом, Роскомнадзор и суды Российской Федерации могут подготовить почву для внесения изменений в Федеральный закон "Об информации, информационных технологиях и о защите информации".