Постановление Европейского Суда по правам человека от 10 ноября 2020 г. Дело "Навальный и Гунько (Navalnyy and Gunko) против Российской Федерации" (Жалоба N 75186/12) (Третья секция)

Европейский Суд по правам человека
(Третья секция)

Дело "Навальный и Гунько (Navalnyy and Gunko)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 75186/12)

Постановление Суда

Страсбург, 10 ноября 2020 г.

По делу "Навальный и Гунько против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Третья Секция), заседая Палатой в составе:

Пауля Лемменса, Председателя Палаты Суда,

Георгия А. Сергидеса,

Хелен Келлер,

Дмитрия Дедова,

Марии Элосеги,

Ани Зайберт-Фор,

Пеэтера Роосма, судей,

а также при участии Милана Блашко, Секретаря Секции Суда,

принимая во внимание:

жалобу N 75186/12, поданную 25 октября 2012 г. в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) против Российской Федерации в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) двумя гражданами Российской Федерации - Алексеем Анатольевичем Навальным и Вадимом Борисовичем Гунько (далее - заявители);

решение от 28 августа 2014 г. коммуницировать жалобу властям Российской Федерации;

замечания сторон по делу;

рассмотрев дело в закрытом заседании 13 октября 2020 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Введение

1. В жалобе идет речь о задержании заявителей на политической акции на Болотной площади 6 мая 2012 г. с последующим содержанием их под стражей в отделе полиции в течение всей ночи и привлечением их к административной ответственности за неповиновение законным распоряжениям сотрудников полиции. При задержании первого заявителя сотрудник полиции, как утверждается, применил к нему чрезмерную физическую силу.

Факты

2. Первый заявитель, А.А. Навальный, 1976 года рождения, проживает в г. Москве, второй заявитель, В.Б. Гунько, 1960 года рождения, также проживает в г. Москве. Интересы заявителей в Европейском Суде представлял адвокат К. Терехов, практикующий в г. Москве.

3. Власти Российской Федерации были сначала представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека Г.О. Матюшкиным, а затем сменившим его в этой должности М.Л. Гальпериным.

4. Обстоятельства дела в том виде, в котором они представлены сторонами, могут быть кратко изложены следующим образом.

I. Демонстрация 6 мая 2012 г.

5. Сопутствующие факты, касающиеся планирования, проведения и разгона демонстрации на Болотной площади, более подробно описаны в Постановлении Европейского Суда по делу "Фрумкин против Российской Федерации" (Frumkin v. Russia) от 5 января 2016 г., жалоба N 74568/12* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2016. N 7 (примеч. редактора).), §§ 7-65, Постановлении Европейского Суда по делу "Ярослав Белоусов против Российской Федерации" (Yaroslav Belousov v. Russia) от 4 октября 2016 г., жалобы NN 2653/13 и 60980/14* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2017. N 2 (примеч. редактора).), §§ 7-33, а также Постановлении Европейского Суда по делу "Развозжаев против Российской Федерации и Украины и Удальцов против Российской Федерации" (Razvozzhayev v. Russia and Ukraine and Udaltsov v. Russia) от 19 ноября 2019 г., жалоба N 75734/12 и две другие жалобы* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2020. N 7 (примеч. редактора).), §§ 8-31. Ниже приводятся представления сторон об обстоятельствах, имеющих непосредственное отношение к настоящему делу.

6. 6 мая 2012 г. в центре г. Москвы состоялась публичная демонстрация под названием "Марш миллионов" в знак протеста против якобы сфальсифицированных президентских выборов. Это мероприятие было согласовано мэрией г. Москвы в виде шествия с последующим митингом на Болотной площади, который должен был закончиться в 19 часов 30 минут. Шествие было мирным и прошло без каких-либо беспорядков, однако когда его участники дошли до Болотной площади, стало понятно, что установленные полицией заграждения сузили проход к месту проведения мероприятия и, как утверждалось заявителями, ограничили отведенное для митинга пространство. Чтобы контролировать толпу, полицейское оцепление силой удерживало протестующих за ограждением. Между сотрудниками полиции и протестующими происходили многочисленные стычки. В 17 часов 30 минут полиция потребовала завершить митинг досрочно и стала разгонять участников. Ей потребовалось около двух часов, чтобы очистить площадь от протестующих.

7. Заявители принимали участие в демонстрации 6 мая 2012 г. на Болотной площади. Они были задержаны на месте проведения мероприятия и доставлены в отдел полиции, где им было предъявлено обвинение* (* Так в тексте. В соответствии с законодательством Российской Федерации в отношении заявителей было возбуждено производство по делу об административном правонарушении (примеч. переводчика).) в административном правонарушении. После того как заявителей всю ночь продержали в отделении полиции, они предстали перед мировыми судьями и были признаны виновными в совершении вменявшегося им правонарушения.

II. Задержание заявителей, содержание их под стражей и привлечение их к административной ответственности

A. Первый заявитель (А.А. Навальный)

1. Задержание первого заявителя, содержание его под стражей и привлечение его к административной ответственности

8. Первый заявитель был одним из лидеров протеста, который начал сидячую демонстрацию на митинге (подробнее см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Развозжаев против Российской Федерации и Украины и Удальцов против Российской Федерации" (Razvozzhayev v. Russia and Ukraine and Udaltsov v. Russia), §§ 18-31). По его словам, его задержали сразу после 18 часов, когда он поднимался на сцену, намереваясь выступить на митинге с речью. Первый заявитель утверждал, что до задержания он не получал от сотрудников полиции ни предупреждений, ни распоряжений. При задержании сотрудник полиции заломил ему руку за спину, причинив боль и заставив его наклониться вперед, хотя первый заявитель и не оказывал сопротивления при задержании. Сотрудник полиции толкал первого заявителя в спину до самого отдела полиции, выкручивая ему руку и заставляя его наклоняться вперед. Первый заявитель представил видеозапись и ссылку на видео, выложенное на YouTube, на котором видно, как его задерживали. Власти государства-ответчика в своих замечаниях подтвердили, что российские суды просматривали то же самое видео.

9. Выложенное на YouTube видео содержит следующие эпизоды, которые имеют отношение к событиям, обжалуемым по настоящему делу:

(i) первый заявитель направляется к сцене на Болотной площади, а протестующие в это время кричат: "Мы не уйдем!" Когда он подходит к сцене, он видит группу сотрудников полиции, уводящих кого-то со сцены. Первый заявитель берет в руки мегафон, и в это время к нему подходят два сотрудника полиции. Слышно, как первый заявитель говорит: "Куда вы меня ведете  Я еще ничего не сделал". Он пытается подняться на сцену, и в этот момент несколько сотрудников полиции оттаскивают его назад и уводят. После этого он несколько раз кричит: "Не расходимся! Все остаемся здесь!";

(ii) после задержания первого заявителя доставляют из прилегающего к сцене района в отдел полиции. На следующем кадре видно, как несколько сотрудников полиции уводят первого заявителя из этого района. Один из полицейских спрашивает у первого заявителя, пойдет ли тот дальше самостоятельно. Получив положительный ответ, первого заявителя ставят на ноги и ведут в полусогнутом положении, а два сотрудника полиции заламывают ему руки за спину. Через несколько секунд один из полицейских говорит: "Брат, стой спокойно, а то я тебе руку сломаю", на что первый заявитель отвечает: "Тогда я тебя посажу", - и поворачивается влево, чтобы посмотреть на сотрудника полиции. После этого полицейский выкручивает первому заявителю левую руку с такой силой, что тот кричит: "Ты ее сломаешь!" Первый заявитель идет дальше в том же положении и через несколько секунд снова кричит, когда ему внезапно выкручивают руку. Затем он просит полицейского чуть поменьше заламывать ему руку. Непосредственно перед тем, как они входят в отдел полиции, сотрудник полиции велит первому заявителю наклониться ниже. С момента, когда первого заявителя поставили на землю и он начал идти самостоятельно, до момента его прибытия в отдел полиции каких-либо других ответов сотрудников полиции или видимого сопротивления первого заявителя на видеозаписи не слышно и не видно. Видеозапись заканчивается, когда первого заявителя доставляют в 1-й Специализированный батальон ДПС ГИБДД на спецтрассе ГУ МВД России по г. Москве.

10. В 18 часов 40 минут первого заявителя доставили в Отдел МВД России по району Якиманка г. Москвы, где оперативный дежурный составил протокол о его доставлении для приобщения к материалам дела об административном правонарушении и принял решение о его административном задержании.

11. Кроме того, в отделе полиции оперативный дежурный составил протокол об административном правонарушении на основании показаний двух сотрудников полиции, Д.С. и В.С., которые предположительно задержали первого заявителя. Ему было предъявлено обвинение в неповиновении законному распоряжению сотрудника полиции, то есть в совершении правонарушения, предусмотренного частью 1 статьи 19.3 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях (далее - КоАП РФ). К протоколу об административном правонарушении прилагался документ. В нем говорилось, что 6 мая 2012 г. в 18 часов 30 минут первый заявитель, "выступая в качестве участника публичного мероприятия - митинга на Болотной площади... в котором участвовало около 8 000 человек... призывал митингующих не подчиняться властям, не расходиться после демонстрации и игнорировать распоряжения сотрудников полиции. Сотрудники полиции Д.С. и В.С. подошли к [первому заявителю], представились и потребовали от него прекратить свои действия. [Первый заявитель] отказался и продолжал привлекать внимание общественности и средств массовой информации. В ответ на законное требование сотрудников полиции проследовать за ними к полицейскому автомобилю для составления протокола об административном правонарушении [первый заявитель] крикнул: "Россия без Путина!"... [и] оттолкнул их". Первый заявитель был заключен под стражу до начала рассмотрения административного дела.

12. 7 мая 2012 г. в 15 часов первый заявитель был доставлен к мировому судье судебного участка N 100 района Якиманка. Мировой судья изучил видеозапись, представленную первым заявителем, и установил, что, несмотря на запрет сотрудников полиции, первый заявитель пытался подняться на сцену и что, поскольку он все-таки поднялся на сцену и крикнул участникам митинга, чтобы они не расходились, он тем самым оказал сопротивление сотрудникам полиции. Сославшись на протоколы об административном правонарушении, доставлении и задержании, а также на рапорты и письменные пояснения сотрудников полиции Д.С. и В.С., мировой судья установил, что заявитель не подчинился законному распоряжению сотрудника полиции в нарушение части 1 статьи 19.3 КоАП РФ. Первому заявителю было назначено наказание в виде штрафа в размере 1 000 рублей (в то время это составляло около 20 евро).

13. Первый заявитель обжаловал это решение, утверждая, inter alia, что протокол об административном правонарушении и рапорты Д.С. и В.С. не соответствовали действительности и что сотрудники полиции не отдавали каких-либо распоряжений до его задержания. Далее, первый заявитель утверждал, что сделанные судом выводы противоречат имеющимся в деле доказательствам, в частности видеозаписи.

14. В ходе рассмотрения жалобы адвокат первого заявителя ходатайствовал о допросе Д.С. и В.С. Он оспаривал, что первого заявителя задержали именно эти сотрудники полиции. Он пояснил, что на видеозаписи задержания первого заявителя видно также, что С.С. Удальцова доставили в отдел полиции примерно за тридцать секунд до задержания А.А. Навального. Согласно материалам дела об административном правонарушении в отношении С.С. Удальцова он был задержан теми же сотрудниками полиции - Д.С. и В.С. По мнению представителя первого заявителя, практически невозможно себе представить, что те же сотрудники полиции, которые задержали С.С. Удальцова, успели вернуться на сцену, чтобы задержать первого заявителя.

15. 19 июля 2012 г. Замоскворецкий районный суд г. Москвы отдельным постановлением отклонил ходатайство заявителя о допросе сотрудников полиции, установив, что видеозапись не содержала указания на дату и время, когда она была осуществлена, и что на ней не было видно лиц сотрудников полиции, которые задержали человека, похожего на С.С. Удальцова.

16. 19 июля 2012 г. Замоскворецкий районный суд оставил решение суда первой инстанции без изменения. По поводу видеозаписи суд постановил, что он не может засвидетельствовать отсутствие в действиях первого заявителя 6 мая 2012 г. состава правонарушения, поскольку запись не содержала указания на дату и место, когда и где она была сделана. В то же время суд отметил, что мировой судья изучил эту запись и дал ей оценку в своем решении первой инстанции.

2. Расследование утверждений о жестоком обращении с первым заявителем при его задержании

17. 17 мая 2012 г. первый заявитель подал жалобу в следственные органы на то, что, inter alia, при его задержании 6 мая 2012 г. неустановленный сотрудник полиции применил чрезмерную силу, выкрутив ему руку и причинив ему сильную физическую боль. Первый заявитель утверждал, что это обращение причинило ему телесные повреждения в виде ссадин. Он представил видеозапись, показывающую, каким образом к нему была применена сила.

18. 24 мая 2012 г. первый заявитель получил ответ, в котором говорилось, что в связи с предполагаемым жестоким обращением копия его жалобы была направлена в подразделение внутренних дел соответствующего управления внутренних дел для проведения служебной проверки.

19. 27 июня 2012 г. первый заявитель обжаловал со ссылкой на статью 125 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (далее - УПК РФ).

20. 19 сентября 2012 г. Замоскворецкий районный суд прекратил производство по делу, установив, что ходатайство первого заявителя о проведении расследования предполагаемого жестокого обращения было зарегистрировано следственными органами и по нему началась доследственная проверка.

21. 20 сентября 2012 г. следователь вынес постановление об отказе в возбуждении уголовного дела в связи с утверждением заявителя о том, что он подвергся жестокому обращению.

22. 20 марта 2013 г. в рамках производства по другому делу следователь решил не возбуждать уголовное дело в связи с несколькими жалобами участников публичного мероприятия, состоявшегося 6 мая 2012 г., в том числе первого заявителя. Следователь пришел к выводу, что в ходе данного мероприятия полиция действовала правомерно и что физическая сила была применена к тем протестующим, которые оказали сопротивление при задержании, на законном основании. Постановление следователя не касалось конкретно дела первого заявителя и утверждений о незаконности его задержания и действий полиции в отношении него.

23. 25 ноября 2014 г. Замоскворецкий районный суд оставил жалобу заявителя на отказ от 20 сентября 2012 г., поданную согласно статье 125 УПК РФ, без удовлетворения.

24. 16 февраля 2015 г. Московский городской суд, рассмотрев жалобу первого заявителя, оставил постановление районного суда без изменения.

B. Второй заявитель (В.Б. Гунько)

25. Второй заявитель был задержан около 19 часов в связи с тем, что, по данным полиции, он препятствовал проезду транспорта. Однако второй заявитель утверждал, что место проведения митинга было оцеплено полицией и что транспорт там не ходил.

26. В 20 часов 45 минут второй заявитель был доставлен в Отдел МВД России по району Замоскворечье г. Москвы, где оперативный дежурный составил протокол о его доставлении для приобщения к материалам дела об административном правонарушении и принял решение о его административном задержании.

27. В тот же день на основании показаний двух сотрудников полиции, которые предположительно задержали второго заявителя, был составлен протокол об административном правонарушении. Ему было предъявлено обвинение в неповиновении законному распоряжению сотрудника полиции, то есть в совершении правонарушения, предусмотренного статьей 19.3 КоАП РФ.

28. 7 мая 2012 г. в 15 часов второй заявитель был доставлен к мировому судье судебного участка N 396 района Якиманка. Судья рассмотрел предъявленные второму заявителю обвинения. Второй заявитель утверждал, что он участвовал в согласованном публичном мероприятии и по его окончании собирался вернуться домой, но ему не удалось уйти из-за большого количества собравшихся и из-за того, что район проведения митинга был оцеплен. На основании протоколов об административном правонарушении, доставлении и задержании, а также рапортов и пояснений сотрудников полиции было установлено, что второй заявитель пытался прорваться за ограждение, вел себя агрессивно, выкрикивал лозунги и пытался выйти на проезжую часть, создав тем самым препятствия для движения транспорта. По мнению судьи, второй заявитель не подчинился законному распоряжению сотрудника полиции прекратить эти действия. Второй заявитель был признан виновным в совершении правонарушения, предусмотренного частью 1 статьи 19.3 КоАП РФ, и ему было назначено наказание в виде административного ареста сроком на двадцать четыре часа начиная с 20 часов 45 минут 6 мая 2012 г.

29. Второй заявитель обжаловал это решение, утверждая, что привлечение его к ответственности было незаконным. В частности, он настаивал, что полиция не отдавала в отношении него каких-либо распоряжений и что он не оказывал сопротивления до задержания. Кроме того, он утверждал, что задержавший его сотрудник полиции не представился, а рапорты сотрудников полиции были составлены по шаблону и не содержали индивидуального описания совершенного им правонарушения.

30. 17 мая 2012 г. Замоскворецкий районный суд рассмотрел жалобу второго заявителя и оставил решение суда первой инстанции без изменения.

Соответствующее законодательство Российской Федерации

31. Описание законодательства Российской Федерации, имеющего отношение к настоящему делу, приведено в упомянутом выше Постановлении Европейского Суда по делу "Фрумкин против Российской Федерации" (Frumkin v. Russia), §§ 77-79.

Право

I. Предварительные замечания

32. В своих замечаниях по делу от 12 марта 2015 г. первый заявитель жаловался в Европейский Суд на то, что по его утверждениям о жестоком обращении с ним при задержании 6 мая 2012 г. и об отсутствии у него эффективных средств правовой защиты не было проведено эффективного расследования. При этом он ссылался на процессуальные обязательства в соответствии со статьей 3 Конвенции и статьей 13 Конвенции во взаимосвязи со статьей 3 Конвенции. Он утверждал, что эти претензии заявлены в продолжение его первоначальной жалобы на нарушение статьи 3 Конвенции.

33. Европейский Суд приходил к выводу, что круг вопросов, "переданных" на его рассмотрение в порядке осуществления права на подачу индивидуальной жалобы, определяется жалобой или "претензиями" заявителя. Утверждения, сделанные после коммуницирования жалобы властям государства-ответчика, могут рассматриваться Судом только в том случае, если они заявлены в продолжение первоначальной жалобы заявителя (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Радомилья и другие против Хорватии" (Radomilja and Others v. Croatia) от 20 марта 2018 г., жалобы NN 37685/10 и 22768/12* (* См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. Специальный выпуск. 2018. N 2 (примеч. редактора).), §§ 108-109 и 120-122, и Постановление Европейского Суда по делу "Эцис против Латвии" (Ecis v. Latvia) от 10 января 2019 г., жалоба N 12879/09, § 68).

34. Европейский Суд отмечает, что в жалобе, поданной 25 октября 2012 г., первый заявитель утверждал, что он подвергся жестокому обращению, нарушающему требования статьи 3 Конвенции. Учитывая сказанное выше и самостоятельно принимая решения о юридической квалификации обстоятельств дела (см. упомянутое выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Радомилья и другие против Хорватии" (Radomilja and Others v. Croatia), § 126, и Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Николае Вирджилиу Тэнасе против Румынии" (Nicolae Virgiliu Tanase v. Romania) от 25 июня 2019 г., жалоба N 41720/13* (* См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. 2019. N 7 (примеч. редактора).), § 83), Суд полагает, что в той части, в какой утверждения об отсутствии расследования по жалобе первого заявителя на жестокое обращение с ним были сделаны в продолжение его жалобы на нарушение материально-правовых требований статьи 3 Конвенции, они будут в связи с этим приняты во внимание.

II. Предполагаемое нарушение статьи 3 Конвенции в отношении первого заявителя

35. Первый заявитель (А.А. Навальный) жаловался в Европейский Суд на то, что, применив силу при его задержании, сотрудники полиции подвергли его обращению, запрещенному статьей 3 Конвенции, которая предусматривает следующее:

"Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию".

A. По вопросу о приемлемости жалобы в данной ее части для рассмотрения по существу

36. Власти государства-ответчика утверждали, что первый заявитель, прежде чем подать жалобу в Европейский Суд, не обращался с жалобами на жестокое обращение в государственные органы Российской Федерации. При этом они ссылались на решение российского суда от 20 марта 2013 г., из которого следует, что жалоба первого заявителя ограничивалась утверждениями о незаконности его задержания.

37. Европейский Суд отмечает, что 17 мая 2012 г. первый заявитель подал в следственные органы жалобу, в которой шла речь, inter alia, о действиях сотрудников полиции при его задержании. Он просил возбудить в связи с этим уголовное дело и провести расследование. 20 сентября 2012 г. следователь вынес постановление об отказе в возбуждении уголовного дела. Жалоба первого заявителя на этот отказ была оставлена без удовлетворения 25 ноября 2014 г., а окончательное решение о ее отклонении было принято 16 февраля 2015 г. (см. выше §§ 17-24). В этих обстоятельствах Суд считает, что в связи со своей жалобой на жестокое обращение при задержании первый заявитель исчерпал внутригосударственные средства правовой защиты, и отклоняет возражение властей государства-ответчика.

38. Европейский Суд отмечает, что жалоба в данной ее части не является явно необоснованной или неприемлемой для рассмотрения по существу по каким-либо иным основаниям, перечисленным в статье 35 Конвенции. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

B. По существу дела

1. Доводы сторон

39. Первый заявитель утверждал, что во время его доставления в отдел полиции один из сотрудников полиции силой заломил ему руку за спину с единственной целью причинить ему физическую боль. Боль была сильной и представляла собой унижающее достоинство обращение. Он вновь заявил, что он не совершал правонарушений, и отметил, что его задержание являлось незаконным, поскольку у сотрудников полиции не было оснований задерживать его и доставлять в отдел. Он также заявил, что не оказывал сопротивления, оправдывающего применение силы. В подтверждение своих доводов он сослался на видеозапись своего задержания.

40. Власти государства-ответчика утверждали, что обращение с первым заявителем было оправданным и не достигло минимального уровня жестокости, необходимого для применения статьи 3 Конвенции. Кроме того, они представили замечания по поводу событий, запечатленных на видеозаписи задержания первого заявителя. В частности, они отметили, что на видеозаписи видно, как первый заявитель оказывал физическое сопротивление сотрудникам полиции, когда те не дали ему выйти на сцену, а замечания, сделанные сотрудниками полиции во время доставления первого заявителя в отдел, указывали на то, что он отказался проследовать с ними. Как утверждают власти государства-ответчика, в эти моменты ему вывернули руки. В остальных отношениях они не оспаривали содержания видеозаписи, описание которой приведено выше (см. выше, § 9).

2. Мнение Европейского Суда

(a) Общие принципы

41. Европейский Суд напоминает, что статья 3 Конвенции закрепляет одну из важнейших ценностей демократического общества. Она категорически запрещает пытки и бесчеловечное или унижающее достоинство обращение или наказание независимо от поведения потерпевшего (см., в числе прочих источников, Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Лабита против Италии" (Labita v. Italy), жалоба N 26772/95, § 119, ECHR 2000-IV). В отношении лица, лишенного свободы или, в более общем плане, столкнувшегося с сотрудниками правоохранительных органов, использование физической силы, не являющееся абсолютно необходимым ввиду его собственного поведения, унижает человеческое достоинство и является нарушением права, предусмотренного статьей 3 Конвенции (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Буид против Бельгии" (Bouyid v. Belgium) от 28 сентября 2015 г., жалоба N 23380/09* (* См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. Специальный выпуск. 2017. N 2 (примеч. редактора).), §§ 100-101). Что касается применения физической силы при задержании, статья 3 Конвенции не запрещает применения силы для законного задержания лица (см. Постановление Европейского Суда по делу "Анненков и другие против Российской Федерации" (Annenkov and Others v. Russia) от 25 июля 2017 г., жалоба N 31475/10* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2018. N 2 (примеч. редактора).), § 79). Однако такая сила может применяться только в случае необходимости и не должна быть чрезмерной (см. Постановление Европейского Суда по делу "Иван Василев против Болгарии" (Ivan Vasilev v. Bulgaria) от 12 апреля 2007 г., жалоба N 48130/99, § 63). Бремя доказывания указанных обстоятельств лежит на властях государства-ответчика (см. Постановление Европейского Суда по делу "Ребок против Словении" (Rehbock v. Slovenia), жалоба N 29462/95, § 72, ECHR 2000-XII, и Постановление Европейского Суда по делу "Борис Костадинов против Болгарии" (Boris Kostadinov v. Bulgaria) от 21 января 2016 г., жалоба N 61701/11, § 53).

42. При оценке доказательств, на основании которых делается вывод о нарушении статьи 3 Конвенции, Европейский Суд, как правило, применяет стандарт доказывания "вне всякого разумного сомнения". Такие доказательства могут являться следствием одновременного существования достаточно серьезных, ясных и согласующихся между собой умозаключений либо аналогичных, никем не опровергнутых предположений об обстоятельствах дела (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Яллох против Германии" (Jalloh v. Germany), жалоба N 54810/00, § 67, ECHR 2006-IX).

(b) Применение указанных принципов в настоящем деле

43. Европейский Суд отмечает: стороны согласились с тем, что при задержании первого заявителя и доставлении его в отдел полиции один из сотрудников полиции с такой силой вывернул ему руку, что он закричал. Однако стороны разошлись во мнениях относительно того, было ли это действие полицейского необходимо. Первый заявитель утверждал, что применение силы не было оправданно, поскольку он не оказывал сопротивления полиции, и утверждал, что единственная цель, которую преследовал сотрудник полиции, заключалась в том, чтобы причинить ему физическую боль. Власти государства-ответчика, ссылаясь на видеозапись, утверждали, что, как показывают пояснения сотрудников полиции, они вывернули первому заявителю руки, когда тот оказал сопротивление и отказался проследовать за ними. Они не считают такое применение силы чрезмерным.

44. Из приведенной выше прецедентной практики Европейского Суда следует, что Суд должен определить, было ли применение физической силы "абсолютно необходимо", с учетом действий самого заявителя.

45. Европейский Суд отмечает, что соответствующая часть видеозаписи, описание которой приведено выше в параграфе 9, показывает, что, когда первого заявителя доставляли в отдел полиции, он не оказал видимого сопротивления. С того момента, как его поставили на ноги, и до того момента, как он вошел в отдел полиции, взаимодействие сотрудников полиции с ним заключалось в том, что они спрашивали, пойдет ли он дальше самостоятельно, требовали, чтобы он стоял спокойно, и угрожали сломать ему руку. В этот момент несколько полицейских и первый заявитель находились в стороне от толпы, и на кадрах не было видно никого, кроме них. Ничто в видеозаписи не указывает на необходимость усмирять первого заявителя таким способом для того, чтобы доставить его в отдел полиции. Из имеющихся в распоряжении Суда материалов не следует, что обстоятельства применения силы при задержании первого заявителя были установлены и проанализированы в ходе доследственной проверки, проведенной по его жалобе (см. выше, §§ 17-24). Власти ограничились этой проверкой, отказавшись от проведения расследования по утверждениям о жестоком обращении в рамках уголовного дела.

46. С учетом сказанного выше у Европейского Суда нет оснований для того, чтобы согласиться с позицией властей государства-ответчика, утверждавших, что сопротивление, оказанное первым заявителем сотрудникам полиции, привело к необходимости причинить ему боль при доставлении в отдел полиции.

47. Далее, Европейский Суд отмечает, что задержание первого заявителя было произведено группой хорошо экипированных сотрудников полиции. В то время как они доставляли первого заявителя, которого, когда они покидали место проведения мероприятия, не сопровождали другие лица, он, согласно видеозаписи, не оказывал полиции видимого сопротивления.

48. Принимая во внимание изложенные выше соображения, Европейский Суд приходит к выводу: по делу не было убедительно доказано, что применение сотрудниками полиции физической силы было абсолютно необходимо с учетом действий самого первого заявителя. Такое применение силы унизило человеческое достоинство первого заявителя и представляло собой унижающее достоинство обращение (см. упомянутое выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Буид против Бельгии" (Bouyid v. Belgium), §§ 88 и 100). Кроме того, это обращение имело место публично на глазах у большого количества людей, и о нем сообщалось в средствах массовой информации (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Свинаренко и Сляднев против Российской Федерации" (Svinarenko and Slyadnev v. Russia), жалобы NN 32541/08 и 43441/08* (* См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. 2014. N 11 (примеч. редактора).), § 115, ECHR 2014 (извлечения), Постановление Европейского Суда по делу "Ранинен против Финляндии" (Raninen v. Finland) от 16 декабря 1997 г., § 55, Reports of Judgments and Decisions 1997-VIII, а также Постановление Европейского Суда по делу "Эрдоган Ягиз против Турции" (Erdogan Yagiz v. Turkey) от 6 марта 2007 г., жалоба N 27473/02, § 37).

49. Соответственно, по делу имело место нарушение статьи 3 Конвенции в отношении первого заявителя.

III. Предполагаемое нарушение пункта 1 статьи 5 Конвенции

50. Заявители жаловались в Европейский Суд на то, что их задержание 6 мая 2012 г. и содержание их под стражей в отделе полиции всю следующую ночь было незаконным и произвольным. При этом они ссылались на пункт 1 статьи 5 Конвенции, который в части, имеющей отношение к настоящему делу, предусматривает следующее:

"1. Каждый человек имеет право на свободу и личную неприкосновенность. Никто не может быть лишен свободы иначе как в следующих случаях и в порядке, установленном законом:

...

b) законное задержание или заключение под стражу (арест) лица за неисполнение вынесенного в соответствии с законом решения суда или с целью обеспечения исполнения любого обязательства, предписанного законом...

с) законное задержание или заключение под стражу лица, произведенные с тем, чтобы оно предстало перед компетентным органом по обоснованному подозрению в совершении правонарушения или в случае, когда имеются достаточные основания полагать, что необходимо предотвратить совершение им правонарушения или помешать ему скрыться после его совершения..."

A. Приемлемость жалобы для рассмотрения по существу

51. Европейский Суд отмечает, что настоящая жалоба не представляется явно необоснованной по смыслу пункта 3 статьи 35 Конвенции. Таким образом, жалоба на нарушение пункта 1 статьи 5 Конвенции должна быть признана приемлемой для рассмотрения по существу.

B. Существо жалобы

1. Доводы сторон

52. Заявители утверждали, что вместо того, чтобы отпустить их через три часа после их задержания 6 мая 2012 г., их оставили под стражей в отделе полиции. Эта превентивная мера была применена для того, чтобы обеспечить их присутствие при рассмотрении дела мировым судьей на следующий день. Однако ни власти государства-ответчика, представляющие страну в Европейском Суде, ни отдельные органы государственной власти Российской Федерации не привели оснований для применения этой меры. Не было причин полагать, что заявители скроются или воспрепятствуют отправлению правосудия каким-либо иным образом. В любом случае властям не удалось показать существование этой опасности.

53. Власти государства-ответчика утверждали, что заявители были доставлены в отделы полиции в течение двух часов после задержания и что этот срок не был "явно необоснованным". Правовым основанием для их доставления являлась статья 27.2 КоАП РФ, которая наделяет сотрудников полиции правом доставлять лиц в отдел полиции для составления протокола об административном правонарушении. После того как заявителям вручили протоколы об административном правонарушении, к ним было применено административное задержание (статья 27.3 Кодекса). Срок такого задержания нужно отсчитывать с момента доставления лица в отдел полиции. Согласно статье 27.5 Кодекса он не должен превышать сорока восьми часов. Оба заявителя провели в отделах полиции четырнадцать часов, и это не вышло за рамки установленного законом срока. В целом власти государства-ответчика утверждали, что лишение заявителей свободы соответствовало законодательству Российской Федерации и требованиям пункта 1 статьи 5 Конвенции.

2. Мнение Европейского Суда

54. Европейский Суд напоминает, что выражения "законное" и "в порядке, установленном законом" в пункте 1 статьи 5 Конвенции отсылают главным образом к законодательству государства - участника Конвенции, предусматривая обязательство соблюдать его материально-правовые и процессуальные нормы. Однако "законность" задержания с точки зрения положений законодательства государства - участника Конвенции не всегда имеет решающее значение. В дополнение к этому Суд должен убедиться, что содержание под стражей в течение рассматриваемого срока соответствовало цели пункта 1 статьи 5 Конвенции, которая заключается в недопущении того, чтобы людей лишали свободы произвольным образом. Кроме того, перечень исключений из права на свободу, закрепленный в пункте 1 статьи 5 Конвенции, является исчерпывающим, и с целью указанного положения согласуется только узкое толкование этих исключений, то есть для обеспечения того, чтобы никто не был лишен свободы произвольно (см. Постановление Европейского Суда по делу "Джулия Манцони против Италии" (Giulia Manzoni v. Italy) от 1 июля 1997 г., § 25, Reports 1997-IV, и Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "S., V. и A. против Дании" (S., V. and A. v. Denmark) от 22 октября 2018 г., жалобы NN 35553/12, 36678/12 и 36711/12* (* См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. Специальный выпуск. 2018. N 12 (примеч. редактора).), §§ 73-76).

55. Европейский Суд отмечает, что оба заявителя сначала были доставлены в отдел полиции на основании статьи 27.2 КоАП РФ, а потом, оказавшись в отделе полиции, подверглись административному задержанию согласно статье 27.3 Кодекса (см. выше §§ 10 и 26). Затем заявители оставались под стражей в отделе полиции в течение около 18 часов (В.Б. Гунько) и 20 часов (А.А. Навальный), после чего предстали перед судом.

56. Оба заявителя были доставлены в отдел полиции для составления протокола об административном правонарушении согласно статье 27.2 КоАП РФ, которая предусматривает такой вариант при невозможности составления протокола на месте выявления правонарушения. Хотя власти государства-ответчика и не утверждали, что протокол нельзя было составить на месте выявления правонарушения в каждом из этих случаев, Европейский Суд готов допустить, что в контексте общей суеты на Болотной площади сотрудники полиции вряд ли смогли бы составить протоколы на месте (см. Постановление Европейского Суда по делу "Фрумкин против Российской Федерации" (Frumkin v. Russia) от 5 января 2016 г., жалоба N 74568/12, § 148; в качестве примера другого подхода см. Постановление Европейского Суда по делу "Новикова и другие против Российской Федерации" (Novikova and Others v. Russia) от 26 апреля 2016 г., жалобы NN 25501/07, 57569/11, 80153/12, 5790/13 и 35015/13* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2017. N 4 (примеч. редактора).), §§ 182-183).

57. Далее, Европейский Суд отмечает, что после составления протоколов об административном правонарушении цель доставить заявителей в отделы полиции была достигнута, и их можно было отпустить. Однако ни первого, ни второго заявителя не отпустили в тот же день; их обоих официально оставили под стражей для того, чтобы обеспечить их присутствие при рассмотрении дела мировым судьей на следующий день. Власти государства-ответчика утверждали, что срок содержания заявителей под стражей не превысил сорока восьми часов, как это предусмотрено статьей 27.5 КоАП РФ. Однако ни власти государства-ответчика, ни государственные органы Российской Федерации не привели оснований для заключения заявителей под стражу, как этого требует статья 27.3 Кодекса, то есть не стали утверждать, что это было сделано "в порядке исключения" или было "необходимо для оперативного и надлежащего рассмотрения дела об административном правонарушении и обеспечения исполнения назначенного наказания". В отсутствие каких-либо прямо сформулированных причин, приведенных властями в оправдание отказа отпустить заявителей, Суд полагает, что административное задержание заявителей примерно на восемнадцать и двадцать часов соответственно являлось необоснованным и произвольным (см. аналогичные рассуждения в Постановлении Европейского Суда по делу "Навальный и Яшин против Российской Федерации" (Navalnyy and Yashin v. Russia) от 4 декабря 2014 г., жалоба N 76204/11* (* См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. 2015. N 1 (примеч. редактора).), § 96).

58. Соответственно, по делу имело место нарушение пункта 1 статьи 5 Конвенции в отношении каждого из заявителей.

IV. Предполагаемое нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции

59. Заявители жаловались в Европейский Суд на то, что производство по возбужденным в отношении них делам об административных правонарушениях не соответствовало гарантиям справедливого судебного разбирательства, в частности принципам равенства процессуальных возможностей сторон, независимости и беспристрастности суда. При этом они ссылались на пункт 1 статьи 6 Конвенции, который в части, имеющей отношение к настоящему делу, предусматривает следующее:

"Каждый... при предъявлении ему любого уголовного обвинения имеет право на справедливое... разбирательство дела... независимым и беспристрастным судом, созданным на основании закона".

A. Приемлемость жалобы для рассмотрения по существу

60. Власти государства-ответчика утверждали, что статья 6 Конвенции неприменима к обжалуемому по делу разбирательству, так как заявители обвинялись в совершении административного правонарушения, а не преступления.

61. Ранее Европейский Суд приходил к выводу, что статья 6 Конвенции в уголовно-процессуальном аспекте применяется к производству по делам о правонарушениях, установленных статьей 19.3 КоАП РФ, за совершение которых предусмотрено наказание в виде штрафа или административного ареста (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Фрумкин против Российской Федерации" (Frumkin v. Russia), § 155, Постановление Европейского Суда по делу "Михайлова против Российской Федерации" (Mikhaylova v. Russia) от 19 ноября 2015 г., жалоба N 46998/08* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2016. N 3 (примеч. редактора).), §§ 71-74, упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Навальный и Яшин против Российской Федерации" (Navalnyy and Yashin v. Russia), § 78, и Постановление Европейского Суда по делу "Немцов против Российской Федерации" (Nemtsov v. Russia) от 31 июля 2014 г., жалоба N 1774/11* (* См.: там же. 2015. N 4 (примеч. редактора).), § 83). Суд не усматривает причин приходить в настоящем деле к иному выводу и считает, что производство по делам, о которых идет речь в жалобе, следует рассматривать с точки зрения статьи 6 Конвенции в ее уголовно-процессуальном аспекте.

62. Европейский Суд отмечает, что жалоба в данной ее части не является явно необоснованной или неприемлемой по каким-либо иным основаниям, перечисленным в статье 35 Конвенции. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

B. Существо жалобы

1. Доводы сторон

63. Заявители утверждали, что в отсутствие стороны обвинения ее функции взяли на себя судьи суда первой инстанции. Таким образом, суд не являлся "независимым и беспристрастным" по смыслу положений статьи 6 Конвенции. Кроме того, они жаловались в Европейский Суд на то, что им не было обеспечено справедливое судебное разбирательство, поскольку суды Российской Федерации согласились с заявлениями сотрудников полиции и отклонили все доказательства невиновности заявителей, не проведя проверки ключевых фактов. Первый заявитель (А.А. Навальный) утверждал, что суды Российской Федерации, принимая решения, опирались на неверную, по его мнению, информацию, содержащуюся в рапортах сотрудников полиции Д.С. и В.С., которые на самом деле не участвовали в его задержании. Он утверждал, что на представленной им видеозаписи продемонстрировано, что заявления сотрудников полиции, о которых идет речь, не соответствуют действительности. В частности, он отмечал, что на той же видеозаписи, которая запечатлела его задержание, видно также, как менее чем за минуту до его задержания два сотрудника полиции доставляют в отдел С.С. Удальцова. Согласно материалам дела об административном правонарушении в отношении С.С. Удальцова, в тот день он был задержан теми же сотрудниками полиции, Д.С. и В.С., которые составили рапорты и дали пояснения и по делу первого заявителя. Таким образом, практически невозможно себе представить, что за несколько секунд Д.С. и В.С. успели доставить С.С. Удальцова в отдел полиции и вернуться на сцену, чтобы задержать первого заявителя. Второй заявитель (В.Б. Гунько) при рассмотрении дела судами Российской Федерации утверждал, что до задержания в отношении него не отдавали распоряжений, что район проведения митинга все еще был закрыт для движения транспорта и что он не смог покинуть место проведения митинга из-за полицейского оцепления. Он жаловался в Европейский Суд на то, что его представления были отклонены судами, поскольку они противоречили рапортам сотрудников полиции, и на то, что это привело к нарушению принципа равенства процессуальных возможностей сторон.

64. Власти государства-ответчика утверждали, что КоАП РФ не предусматривает обязательного участия прокурора в разбирательстве по каждому делу об административном правонарушении. Их представления по данному вопросу аналогичны представлениям, которые были заявлены в деле "Карелин против Российской Федерации" (Постановление Европейского Суда по делу "Карелин против Российской Федерации" (Karelin v. Russia) от 20 сентября 2016 г., жалоба N 926/08* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2016. N 10 (примеч. редактора).), §§ 45-48). Далее, власти государства-ответчика утверждали, что заявителям была обеспечена справедливая возможность изложить свои доводы в судах Российской Федерации, а в случае первого заявителя суды изучили видеозапись, представленную стороной защиты.

2. Мнение Европейского Суда

65. По поводу жалобы первого заявителя на несправедливость судебного разбирательства Европейский Суд отмечает, что привлечение его к административной ответственности за неповиновение законным распоряжениям сотрудников полиции было основано на письменной версии событий, выдвинутой сотрудниками полиции Д.С. и В.С. Кроме того, Суд отмечает, что их рапорты были составлены по шаблону и не содержали индивидуализированных сведений, кроме фамилии первого заявителя, фамилий и званий сотрудников полиции. В ходе рассмотрения дела на внутригосударственном уровне заявитель оспаривал, что его задержали Д.С. и В.С., со ссылкой на видеозапись, имеющуюся в материалах административного дела. Далее, первый заявитель утверждал, что представленная полицией информация является неточной. В частности, он отмечал, что до его задержания сотрудники полиции не отдавали распоряжений, которым он мог бы не подчиниться. Он просил суд вызвать и допросить Д.С. и В.С. (см. выше §§ 13-15).

66. Суды отказались вызвать и допросить двух упомянутых выше сотрудников полиции в качестве свидетелей (см. выше п. 14). Суды изучили видеозапись, представленную первым заявителем, и отклонили его утверждения, выдвинутые на основе этой видеозаписи. Они отметили, что запись не содержала дату и время, когда она была сделана, и пришли к выводу, что она свидетельствует о неповиновении первого заявителя сотрудникам полиции, когда те не дали ему выйти на сцену (см. выше §§ 12 и 15).

67. Исходя из сказанного выше, представляется, что основное доказательство виновности первого заявителя - письменные показания сотрудников полиции и их рапорты - в ходе судебного разбирательства проверено не было. Суды вынесли решение по делу исключительно на основании стандартизированных документов, представленных сотрудниками полиции, и отказались принять во внимание дополнительные доказательства или вызвать этих сотрудников полиции в судебное заседание.

68. Европейский Суд полагает, что с учетом спора о ключевых фактах, лежащих в основе предъявленного обвинения, в условиях, когда единственное доказательство виновности первого заявителя исходило от сотрудников полиции, которые активно участвовали в обжалуемых по делу событиях, судам нужно было использовать все разумные возможности для того, чтобы проверить выдвинутые ими обвинения (см. Постановление Европейского Суда по делу "Каспаров и другие против Российской Федерации" (Kasparov and Others v. Russia) от 3 октября 2013 г., жалоба N 21613/07* (* См.: там же. 2014. N 8 (примеч. редактора).), § 64). То, что суды этого не сделали, противоречит основополагающим принципам уголовного права, в частности принципу in dubio pro reo* (* In dubio pro reo (лат.) - принцип, согласно которому любые возникающие сомнения трактуются в пользу обвиняемого (примеч. переводчика).) (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Фрумкин против Российской Федерации" (Frumkin v. Russia), § 166, и упомянутые в нем другие Постановления Европейского Суда). Кроме того, суды не потребовали от сотрудников полиции привести основания для вмешательства в осуществление права на свободу собраний, которое включало разумную возможность разойтись, когда было отдано такое распоряжение (там же).

69. По делу второго заявителя суды тоже вынесли решение, опираясь исключительно на стандартизированные документы, представленные сотрудниками полиции, и отказались проверить объяснение заявителя, согласно которому движение транспорта не осуществлялось, район проведения митинга все еще был оцеплен полицией и он не смог оттуда уйти. Кроме того, суды ограничили круг вопросов, обсуждавшихся в рамках дела об административном правонарушении, предполагаемым неповиновением заявителя распоряжениям сотрудников полиции, не рассмотрев при этом "законность" этих распоряжений (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Фрумкин против Российской Федерации" (Frumkin v. Russia), § 166, упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Немцов против Российской Федерации" (Nemtsov v. Russia), § 93, и упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Навальный и Яшин против Российской Федерации" (Navalnyy and Yashin v. Russia), § 84).

70. Изложенных выше соображений достаточно для того, чтобы Европейский Суд мог прийти к выводу, что разбирательство по делам об административных правонарушениях в отношении заявителей в целом было проведено с нарушением их права на справедливое рассмотрение дела, гарантированного пунктом 1 статьи 6 Конвенции.

71. С учетом этих выводов Европейский Суд не считает необходимым рассматривать остальные жалобы заявителей на нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции в связи с предполагаемым несоблюдением требования объективной беспристрастности.

V. Предполагаемое нарушение статьи 11 Конвенции

72. Заявители утверждали, что по делу было допущено нарушение их права на мирные собрания. В частности, они жаловались на дезорганизующие меры безопасности, принятые на месте проведения митинга на Болотной площади, досрочное прекращение акции протеста и их задержание с последующим привлечением их к административной ответственности. Кроме того, А.А. Навальный жаловался в Европейский Суд на то, что ему не дали выступить на собрании с речью. При этом заявители ссылались на статью 11 Конвенции, которая в части, имеющей отношение к настоящему делу, предусматривает следующее:

"1. Каждый имеет право на свободу мирных собраний...

2. Осуществление этих прав не подлежит никаким ограничениям, кроме тех, которые предусмотрены законом и необходимы в демократическом обществе в интересах национальной безопасности и общественного порядка, в целях предотвращения беспорядков и преступлений, для охраны здоровья и нравственности или защиты прав и свобод других лиц..."

A. Приемлемость жалобы для рассмотрения по существу

73. Ранее Европейский Суд уже приходил к выводу, что собрание на Болотной площади 6 мая 2012 г. подпадает под действие статьи 11 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Ярослав Белоусов против Российской Федерации" (Yaroslav Belousov v. Russia) от 4 октября 2016 г., жалобы NN 2653/13 и 60980/14, §§ 168-171).

74. По вопросу о том, могли ли ссылаться на положения статьи 11 Конвенции лично заявители, Европейский Суд напоминает, что мирные участники демонстрации, омраченной отдельными актами насилия со стороны других ее участников, не перестают пользоваться правом на мирные собрания (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Кудревичюс и другие против Литвы" (Kudrevicius and Others v. Lithuania), жалоба N 37553/05* (* См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. Специальный выпуск. 2017. N 2 (примеч. редактора).), § 94, ECHR 2015, и Решение Европейского Суда по делу "Зилиберберг против Республики Молдова" (Ziliberberg v. Moldova) от 4 мая 2004 г., жалоба N 61821/00). Из представленных Суду материалов не следует, что заявители относились к числу лиц, виновных в первых актах агрессии, которые способствовали ухудшению изначально мирного характера собрания. В частности, если говорить о первом заявителе, его участие в сидячей демонстрации и призывы к протестующим оставаться на месте проведения отмененного митинга не указывали на то, что он собирался прибегнуть к насилию (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Развозжаев против Российской Федерации и Украины и Удальцов против Российской Федерации" (Razvozzhayev v. Russia and Ukraine and Udaltsov v. Russia), § 285).

75. Второй заявитель обвинялся в том, что во время мероприятия он вел себя агрессивно, выкрикивал лозунги, пытался выйти на проезжую часть и прорывался сквозь легкие металлические конструкции, установленные для охраны общественного порядка. Что касается прорыва за полицейское ограждение, то ранее Европейский Суд установил, что отчасти это было вызвано напором толпы, которая образовалась из-за неожиданного изменения властями схемы мероприятия, о котором не было объявлено заранее, а отчасти - скоординированной попыткой группы лиц прорвать оцепление (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Фрумкин против Российской Федерации" (Frumkin v. Russia), §§ 113-116 и 132, а также упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Развозжаев против Российской Федерации и Украины и Удальцов против Российской Федерации" (Razvozzhayev v. Russia and Ukraine and Udaltsov v. Russia), § 284). Нужно подчеркнуть, что второй заявитель не обвинялся в том, что он действовал в составе этой группы, и даже если он оказался вне оцепления после того, как его прорвали, нет доказательств того, что он помогал его прорывать. Выкрикивание лозунгов и выход на проезжую часть (которая в тот момент была закрыта для движения транспорта) нельзя считать доказательством того, что он собирался прибегнуть к насилию (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Ярослав Белоусов против Российской Федерации" (Yaroslav Belousov v. Russia), § 171). Поэтому Суд считает, что действия обоих заявителей оставались абсолютно мирными и что, следовательно, они находились под защитой статьи 11 Конвенции.

76. Европейский Суд отмечает, что жалоба в данной ее части не является явно необоснованной или неприемлемой по каким-либо иным основаниям, перечисленным в статье 35 Конвенции. Следовательно, она должна быть признана приемлемой для рассмотрения по существу.

B. Существо жалобы

1. Позиции сторон

(a) Доводы заявителей

77. Первый заявитель утверждал, что его задержание было незаконным и что суды Российской Федерации опирались на информацию, не соответствующую действительности, при вынесении решений. В частности, он утверждал, что власти не привели оснований для его задержания и что в действительности он был привлечен к ответственности за сопротивление, оказанное при задержании, а не за какие-то действия, совершенные до этого момента. Далее, первый заявитель утверждал, что его задержание в тот момент, когда он мирно направлялся к сцене, чтобы, как планировалось, обратиться к собравшимся, не было необходимо в демократическом обществе.

78. Второй заявитель утверждал, что его задержали, когда он возвращался домой после митинга, но ему не разрешили пройти, так как район был оцеплен. Он указал, что он не мог препятствовать проезду транспорта, как утверждали власти государства-ответчика, поскольку этот район не использовался в качестве дороги и в тот период времени, о котором идет речь в деле, был оцеплен. Он также утверждал, что привлечение его к ответственности было незаконным.

79. Оба заявителя отмечали, что сотрудники полиции были не вправе отдавать им распоряжения, поскольку они не совершали административных правонарушений или преступлений. Они утверждали, что власти государства-ответчика не смогли эффективно довести до сведения участников демонстрации свое решение о прекращении митинга и распоряжение разойтись. Заявители не знали о решении властей прекратить митинг. Они указали, что согласно российскому законодательству полиция должна была сначала приостановить митинг и дать организаторам время для устранения нарушений, прежде чем прекратить его. Однако в данном случае ни организаторам, ни участникам не дали времени для того, чтобы исправить якобы допущенное ими нарушение правил, а впоследствии - для того, чтобы выполнить указания сотрудников полиции разойтись.

80. В целом заявители утверждали, что разгон демонстрации, их задержание и последующее привлечение их к ответственности не были "необходимы в демократическом обществе".

(b) Доводы властей государства-ответчика

81. Позиция властей государства-ответчика относительно мер общего характера, принятых на Болотной площади, аналогична позиции властей, отраженной в упомянутом выше Постановлении Европейского Суда по делу "Фрумкин против Российской Федерации" (Frumkin v. Russia), §§ 83-85. По поводу конкретных обстоятельств дела они утверждали, что заявители понесли наказание за неповиновение распоряжениям сотрудников полиции покинуть место проведения публичной акции протеста по окончании согласованного митинга. Предъявленные заявителям обвинения были связаны с конкретным актом неповиновения, совершенным по окончании согласованного митинга, а не с их несогласием с решением о досрочном прекращении митинга.

82. Власти государства-ответчика утверждали, что по делу не было допущено вмешательства в осуществление заявителями права на мирные собрания и что в любом случае назначенное заявителям наказание (административный арест сроком на 24 часа и штраф в размере 1 000 рублей соответственно) не являлось несоразмерным. Они пришли к выводу, что как меры общего характера в отношении акции протеста в целом, так и меры индивидуального характера в отношении лично заявителей являлись оправданными с точки зрения пункта 2 статьи 11 Конвенции. Они утверждали, что эти меры соответствовали законодательству Российской Федерации, были необходимы "для предотвращения беспорядков или преступлений" и "для защиты прав и свобод других лиц" и оставались строго соразмерными.

2. Мнение Европейского Суда

(a) Обязательство обеспечить мирное проведение собрания

83. По поводу жалобы на то, что на месте проведения митинга на Болотной площади были приняты дезорганизующие меры безопасности, которые привели к досрочному прекращению митинга, Европейский Суд отмечает, что он рассмотрел этот вопрос в упомянутом выше Постановлении Европейского Суда по делу "Фрумкин против Российской Федерации" (Frumkin v. Russia). Он установил, в частности, что власти Российской Федерации не выполнили своего позитивного обязательства обеспечить мирное проведение собрания на Болотной площади (там же, §§ 100-130 и 133-134). Позиция властей государства-ответчика по настоящему делу аналогична их позиции в упомянутом выше Постановлении Европейского Суда по делу "Фрумкин против Российской Федерации" (Frumkin v. Russia), и Суд не усматривает причин для того, чтобы прийти по тому же самому вопросу к иному выводу.

(b) Задержание заявителей и привлечение их к административной ответственности

84. Обращаясь к жалобам заявителей на их задержание и привлечение к административной ответственности, Европейский Суд напоминает, что меры, принятые властями во время митинга, такие как его разгон или задержание участников, а также наказания, назначенные за участие в митинге, представляют собой вмешательство (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Каспаров и другие против Российской Федерации" (Kasparov and Others v. Russia), § 84, где приводятся ссылки на другие Постановления Европейского Суда по данному вопросу). Поэтому Суд полагает, что задержание заявителей на месте проведения мероприятия и привлечение их к административной ответственности являлось вмешательством в осуществление ими права на свободу мирных собраний.

(i) Было ли оправданным вмешательство в отношении первого заявителя

85. Выше Европейский Суд установил, что первый заявитель был задержан на месте проведения демонстрации во время ее разгона в связи с тем, что он якобы не подчинился законным требованиям сотрудников полиции, и был доставлен в отдел полиции для составления протокола об административном правонарушении. Суд счел, что последующее содержание его под стражей являлось произвольным и необоснованным (см. выше §§ 54-58). Кроме того, Суд пришел к выводу, что при задержании первый заявитель подвергся унижающему достоинство обращению, нарушающему требования статьи 3 Конвенции (см. выше §§ 43-49).

86. Далее, Европейский Суд отметил, что при рассмотрении дела об административном правонарушении, предположительно совершенном первым заявителем, суды Российской Федерации не смогли установить ключевые факты, в частности, получал он какие-то распоряжения от сотрудников полиции до задержания или нет (см. выше §§ 65-68). В контексте его жалобы на нарушение статьи 11 Конвенции нужно подчеркнуть, что ни один из тех органов, которые вели производство по делу об административном правонарушении, не рассмотрел вопрос о законности прекращения собрания, который имеет непосредственное отношение к законности действий полиции в отношении первого заявителя. Он был одним из активных участников митинга, должен был выступить на нем и в момент задержания поднимался на сцену, чтобы обратиться к людям, собравшимся на месте проведения митинга. По-видимому, сотрудники полиции не дали ему выйти на сцену и задержали его, пытаясь осуществить решение о прекращении собрания. Однако большинство из тех, кто присутствовал на месте проведения собрания, не знало о его досрочном прекращении и об официальном распоряжении разойтись (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Фрумкин против Российской Федерации" (Frumkin v. Russia), § 36). Следовательно, нельзя однозначно установить, что первый заявитель получил это распоряжение, услышав объявление, адресованное всем участникам митинга. Суды Российской Федерации должны были установить эти важнейшие факты, чтобы обосновать привлечение первого заявителя к административной ответственности.

87. С учетом сказанного выше Европейский Суд считает, что, даже если предположить, что задержание первого заявителя, содержание его под стражей и назначение ему наказания в виде штрафа соответствовали законодательству Российской Федерации и преследовали одну из правомерных целей, указанных в пункте 2 статьи 11 Конвенции (по-видимому, поддержание общественного порядка), властям государства-ответчика не удалось показать, что эти меры соответствовали "насущной общественной потребности", а значит, были "необходимы в демократическом обществе".

88. Кроме того, жестокое задержание первого заявителя, а также его последующее привлечение к административной ответственности оказали сдерживающее воздействие, отбив у него и у других лиц желание участвовать в акциях протеста или даже активно выступать против властей.

89. Соответственно, по делу было допущено нарушение статьи 11 Конвенции в отношении первого заявителя.

(ii) Было ли оправданным вмешательство в отношении второго заявителя

90. Обстоятельства задержания второго заявителя и привлечения его к административной ответственности аналогичны соответствующим обстоятельствам, описанным в упомянутом выше Постановлении Европейского Суда по делу "Фрумкин против Российской Федерации" (Frumkin v. Russia), §§ 137-142). Европейский Суд уже пришел к выводу, что последующее содержание второго заявителя под стражей являлось необоснованным и произвольным (см. выше §§ 54-58).

91. Далее, Европейский Суд отмечает: в ходе рассмотрения дела об административном правонарушении второй заявитель пояснил, что он участвовал в согласованном публичном мероприятии и по его окончании собирался вернуться домой, но ему не удалось оттуда уйти из-за того, что пришло очень много людей, а место проведения митинга было оцеплено. Однако суды не рассмотрели этих объяснений, согласившись с рапортами сотрудников полиции без дополнительного анализа произошедших событий, например, установления их хронологической последовательности. В связи с этим Суд отмечает также, что рапорты сотрудников полиции практически не отличались друг от друга, поскольку были составлены по определенным шаблонам. В них были вписаны от руки только дата, время и личные данные сотрудников полиции и второго заявителя. Кроме того, Суд считает выводы российских судов противоречивыми. В частности, суды установили, что второй заявитель препятствовал проезду транспорта, и в то же время упомянули о том, что место проведения мероприятия было закрыто для движения транспорта (см. выше §§ 28 и 69).

92. С учетом сказанного выше Европейский Суд считает, что меры, принятые в отношении второго заявителя, не были необходимы в демократическом обществе. Кроме того, рассеивание демонстрации, результатом которого стало задержание второго заявителя, заключение его под стражу и назначение ему наказания в виде административного ареста, пусть и кратковременного, оказал сдерживающее воздействие, отбив у него и у других лиц желание участвовать в акциях протеста или активно выступать против властей.

93. Соответственно, по делу имело место нарушение статьи 11 Конвенции в отношении второго заявителя.

VI. Предполагаемое нарушение статьи 18 Конвенции

94. Наконец, заявители жаловались на то, что прекращение их участия в публичной акции протеста, их задержание, содержание под стражей и привлечение к административной ответственности преследовали цель подорвать их право на свободу и свободу собраний. Они жаловались в Европейский Суд на нарушение статьи 18 Конвенции, которая предусматривает следующее:

"Ограничения, допускаемые в... Конвенции в отношении указанных прав и свобод, не должны применяться для иных целей, нежели те, для которых они были предусмотрены".

95. В своих представлениях по этому вопросу стороны вновь привели доводы относительно предполагаемого вмешательства в осуществление права на свободу собраний, причин лишения заявителей свободы и гарантий справедливости производства по делам об административных правонарушениях.

96. Европейский Суд отмечает, что эта жалоба связана с жалобами, которые были рассмотрены выше с точки зрения статей 5 и 11 Конвенции, и поэтому ее тоже нужно признать приемлемой для рассмотрения по существу.

97. Европейский Суд уже пришел к выводу, что задержание заявителей, содержание их под стражей и привлечение их к административной ответственности являлось необоснованным и что это помешало им и другим лицам участвовать в акциях протеста и активно выступать против властей или отбило у них желание это делать (см. выше §§ 57, 88 и 92).

98. Принимая во внимание эти выводы, Европейский Суд не считает необходимым рассматривать вопрос о том, было ли по делу допущено нарушение статьи 18 Конвенции.

VII. В порядке применения статьи 41 Конвенции

99. Статья 41 Конвенции предусматривает следующее:

"Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

A. Материальный ущерб и моральный вред

100. Каждый заявитель просил присудить ему сумму в размере 11 000 евро в качестве компенсации морального вреда. Кроме того, первый заявитель просил присудить ему сумму в размере 19 000 евро в качестве компенсации морального вреда, причиненного ему предполагаемым жестоким обращением при задержании 6 мая 2012 г.

101. Власти государства-ответчика утверждали, что, если Европейский Суд установит в настоящем деле нарушение Конвенции, этот вывод сам по себе будет являться достаточной справедливой компенсацией любого причиненного заявителям ущерба или вреда. Они отмечали, что присужденная Судом компенсация должна в любом случае учитывать индивидуальные обстоятельства каждого заявителя, в частности продолжительность содержания его под стражей и суровость назначенного ему наказания.

102. Европейский Суд констатировал нарушение статей 5, 6 и 11 Конвенции в отношении каждого заявителя и нарушение статьи 3 Конвенции в отношении первого заявителя. Производя оценку обстоятельств дела на основе принципа справедливости, Суд присуждает первому заявителю сумму в размере 8 500 евро, а второму заявителю - сумму в размере 7 500 евро в качестве компенсации морального вреда.

B. Расходы и издержки

103. Кроме того, заявители просили присудить им сумму в размере 5 400 евро в порядке возмещения расходов, понесенных в связи с рассмотрением дела в Европейском Суде.

104. Власти государства-ответчика возражали против этих требований, ссылаясь на отсутствие доказательств того, что эти издержки и расходы были фактически понесены.

105. Согласно прецедентной практике Европейского Суда заявитель имеет право на возмещение судебных издержек и расходов лишь постольку, поскольку доказано, что они были фактически понесены, необходимы и не превышали разумных пределов. Суд отмечает, что заявители не представили документальных доказательств, например, соглашений со своим представителем об оказании юридических услуг, квитанций об оплате счетов, которые подтверждали бы наличие у них юридически оформленного обязательства оплатить услуги представителя, или же фактической оплаты этих услуг. Принимая во внимание указанные соображения и свою прецедентную практику, Суд отклоняет требования заявителей о возмещении судебных издержек и расходов (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Новикова и другие против Российской Федерации" (Novikova and Others v. Russia), § 235).

C. Процентная ставка при просрочке платежа

106. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процентных пункта.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) объявил жалобу приемлемой для рассмотрения по существу;

2) постановил, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в отношении первого заявителя;

3) постановил, что имело место нарушение пункта 1 статьи 5 Конвенции в отношении обоих заявителей;

4) постановил, что имело место нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции в отношении каждого из заявителей в связи с несправедливостью производства по делам об административных правонарушениях в отношении них;

5) постановил, что отсутствует необходимость рассматривать жалобу заявителей на нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции в связи с предполагаемым несоблюдением требования объективной беспристрастности;

6) постановил, что имело место нарушение статьи 11 Конвенции в отношении каждого из заявителей;

7) постановил, что отсутствует необходимость рассматривать жалобу на нарушение статьи 18 Конвенции;

8) постановил:

(a) что власти государства-ответчика обязаны в течение трех месяцев со дня вступления Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить заявителям следующие суммы, подлежащие переводу в российские рубли по курсу на дату выплаты:

(i) 8 500 (восемь тысяч пятьсот) евро первому заявителю (А.А. Навальному) в качестве компенсации морального вреда плюс любые налоги, подлежащие уплате с этой суммы;

(ii) 7 500 (семь тысяч пятьсот) евро второму заявителю (В.Б. Гунько) в качестве компенсации морального вреда, плюс любые налоги, подлежащие уплате с этой суммы;

(b) что по истечении указанного трехмесячного срока и до произведения окончательной выплаты на указанные суммы начисляется простой процент в размере предельной годовой кредитной ставки Европейского центрального банка, существующей на период невыплаты, плюс три процентных пункта;

9) отклонил остальные требования заявителей о справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, и уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 10 ноября 2020 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Европейского Суда.

Милан Блашко Секретарь Секции Суда

Пауль Леменс Председатель Палаты Суда