Постановление Европейского Суда по правам человека от 1 сентября 2020 г. Дело "Шишкин и другие (Shishkin and Others) против Российской Федерации" (Жалоба N 30050/09 и две другие жалобы - см. список в Приложении) (Третья секция)

Европейский Суд по правам человека
(Третья секция)

Дело "Шишкин и другие (Shishkin and Others)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 30050/09 и две другие жалобы - см. список в Приложении)

Постановление Суда

Страсбург, 1 сентября 2020 г.

По делу "Шишкин и другие против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Третья Секция), заседая Комитетом в составе:

Алены Полачковой, Председателя Комитета Суда,

Дмитрия Дедова,

Джильберто Феличи, судей,

а также при участии Ольги Чернышовой, заместителя Секретаря Секции Суда,

рассмотрев дело в закрытом заседании 30 июня 2020 года,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано на основании трех жалоб, поданных Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) в различные даты, указанные в таблице в Приложении.

2. Власти Российской Федерации были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде М.Л. Гальпериным.

3. Власти Российской Федерации были уведомлены о жалобах.

4. Власти не возражали против рассмотрения данных жалоб Комитетом.

Факты

I. Обстоятельства дела

5. Шишкин и Крамчанинов являются гражданами Российской Федерации. Мартышев является гражданином Узбекистана.

6. В период с 2006 по 2012 год заявители были задержаны в разных регионах Российской Федерации по подозрению в совершении преступлений. Среди прочего они утверждали, что подверглись жестокому обращению со стороны сотрудников милиции/полиции. Уголовное дело, возбужденное по факту жестокого обращения с Крамчаниновым и Мартышевым, привело к осуждению лиц, совершивших это преступление.

А. "Шишкин против Российской Федерации" (Shishkin v. Russia), жалоба N 30050/09

1. Предполагаемое жестокое обращение

7. 2 марта 2006 г. сотрудники Кстовского районного отдела внутренних дел Нижегородской области провели обыск в квартире заявителя. В тот же день заявитель и его сестра О. пошли в отдел, чтобы узнать о предметах, изъятых во время обыска. По словам заявителя, сотрудники милиции отвели его в кабинет и подвергли жестокому обращению, заставляя признаться в совершении преступления. Они связали ему ноги, надели наручники, били ногами и кулаками по телу и по груди, а также угрожали убить его. Жестокое обращение длилось около четырех часов. Заявитель подписал признательные показания, и его отпустили.

8. На следующий день заявитель обратился в больницу, где у него диагностировали ушиб поясничной области и правой почки, а также гематому левого глаза. Заявитель сообщил врачу, что его избили сотрудники милиции. Сотрудники больницы сообщили в милицию о происхождении телесных повреждений заявителя.

2. Доследственная проверка в отношении предполагаемого жестокого обращения

9. 16 марта 2006 г. следователь вынес постановление об отказе в возбуждении уголовного дела. 18 марта 2006 г. это постановление было отменено вышестоящим органом в связи с неполнотой проведенной проверки обстоятельств.

10. В период с апреля 2006 года по июнь 2007 года следователи вынесли десять постановлений, в том числе последнее на тот момент постановление от 22 июня 2007 г., об отказе в возбуждении уголовного дела в связи с отсутствием доказательств совершения преступления* (* Здесь и далее - так в тексте. В соответствии со статьей 24 УПК РФ основаниями для отказа в возбуждении уголовного дела может являться, в частности, отсутствие события преступления или отсутствие в деянии состава преступления. Из текста Постановления Европейского Суда на английском языке остается неясным, какое именно основание было указано в соответствующем постановлении следователя (примеч. переводчика).). Постановления были главным образом основаны на объяснительных сотрудников милиции, отрицавших утверждения заявителя о жестоком обращении. Все эти постановления были отменены в связи с неполнотой проведенной проверки.

11. 5 июня 2007 г. заявитель прошел судебно-медицинскую экспертизу. Согласно заключению N 433 телесные повреждения у заявителя, зафиксированные в больнице 3 марта 2006 г., могли возникнуть в результате ударов руками и ногами за один-три дня до обследования в больнице.

3. Жалоба на постановление об отказе в возбуждении уголовного дела от 22 июня 2007 г.

12. 21 декабря 2007 г. заявитель оспорил отказ в возбуждении уголовного дела от 22 июня 2007 г. в Кстовском районном суде* (* Здесь и далее - так в тексте. Вероятно, речь идет о Кстовском городском суде Нижегородской области, который с 1960 года осуществляет отправление правосудия на территории Кстовского района (примеч. переводчика).).

13. Тем временем 23 апреля 2008 г. Кстовский районный суд признал заявителя виновным и отклонил его утверждения о жестоком обращении как необоснованные.

14. 18 февраля 2008 г. Кстовский районный суд удовлетворил жалобу заявителя на постановление об отказе в возбуждении уголовного дела. Суд установил, что следователь не объяснил, почему он полагался на объяснения сотрудников милиции, и отклонил показания свидетелей, подтверждающих версию событий заявителя, включая объяснения О., а также что следователь не учел выводы судебно-медицинской экспертизы заявителя.

4. Жалоба на отказ от 9 декабря 2008 г.

15. 9 декабря 2008 г. следователь вновь вынес постановление об отказе в возбуждении уголовного дела в связи с отсутствием доказательств преступления.

16. 19 января 2010 г. Кстовский районный суд отклонил жалобу заявителя на это постановление, сославшись на обвинительный приговор в отношении него от 23 апреля 2008 г.

17. 23 апреля 2010 г. Нижегородский областной суд отменил постановление Кстовского районного суда от 19 января 2010 г. Он установил, что суд первой инстанции рассмотрел вопрос о допустимости признательных показаний заявителя в качестве доказательства по делу, но не его утверждения о жестоком обращении. Он также отметил, что следователь не устранил недостатки, на которые суд указал в своем постановлении от 18 февраля 2008 г. Областной суд вернул дело в суд первой инстанции на новое рассмотрение.

18. 16 июня 2010 г. Кстовский районный суд удовлетворил жалобу заявителя, сославшись на собственное постановление от 18 февраля 2008 г.

19. 1 октября 2010 г. следователь вынес последнее по времени постановление об отказе в возбуждении уголовного дела. Это постановление было отменено. Дальнейшее развитие событий остается неясным.

5. Гражданский процесс против Министерства финансов

20. В неуказанный день заявитель подал гражданский иск к Министерству финансов Российской Федерации. Заявитель жаловался на бездействие следователей и затягивание производства по его делу. Он потребовал компенсацию в размере 500 000 рублей (около 6 944 евро).

21. 3 декабря 2014 г. Нижегородский районный суд г. Нижний Новгород частично удовлетворил данный иск. Суд установил, что следователи не приняли всех необходимых мер для расследования дела. Он отметил, что последнее по времени постановление об отказе в возбуждении уголовного дела от 1 октября 2010 г. было отменено как основанное на неполной проверке обстоятельств. Суд решил, что сумма в размере 10 000 рублей (около 140 евро) будет достаточной компенсацией в связи с жалобой заявителя.

22. 21 апреля 2015 г. Нижегородский областной суд оставил это постановление суда первой инстанции без изменений.

В. "Крамчанинов против Российской Федерации" (Kramchaninov v. Russia), жалоба N 47008/16

1. Предполагаемое жестокое обращение

23. 15 июля 2010 г. сотрудники отдела МВД России по г. Шахунья Нижегородской области прибыли в дом заявителя и предложили ему проследовать в отдел. Заявитель подчинился. По словам заявителя, в отделе сотрудники милиции избили его кулаками по лицу, груди и в область почек, заставляя признаться в совершении преступления. Они сжимали его мизинец плоскогубцами, надевали на него противогаз и заставляли сидеть на корточках. Они также втыкали ему в шею иглу. Заявитель был освобожден после того, как дал признательные показания.

24. 15 июля 2010 г. заявитель отправился в больницу, где находился до 2 августа 2010 г. У него была диагностирована черепно-мозговая травма.

25. 16 июля 2010 г. заявитель прошел судебно-медицинскую экспертизу. Согласно заключению N 198 у него имелась закрытая черепно-мозговая травма, сотрясение мозга, гематомы на левом глазу, правом виске, затылке, колотая рана на шее и на мизинце левой руки.

2. Расследование по факту жестокого обращения

26. 16 июля 2010 г. заявитель обратился к следователю с жалобой на жестокое обращение.

27. С августа 2010 года по март 2016 года следователи вынесли как минимум девять постановлений об отказе в возбуждении уголовного дела в связи с отсутствием доказательств преступления.

28. 29 мая 2017 г. в отношении сотрудника полиции Т. было возбуждено уголовное дело по пункту "а" части 3 статьи 286 Уголовного кодекса РФ по факту превышения должностных полномочий с применением насилия. Заявитель был признан потерпевшим.

29. 17 января 2018 г. Шахунский районный суд признал сотрудника полиции Т. виновным. Среди прочего суд установил, что с целью получения признательных показаний сотрудник милиции Т. избил заявителя ногами и кулаками, что вызвало у последнего сотрясение мозга, надевал на него противогаз, зажимал его мизинец плоскогубцами, заставлял сидеть на корточках и протыкал ему шею иглой. Суд приговорил Т. к четырем годам лишения свободы условно и запретил ему занимать должность в правоохранительных органах на два года и шесть месяцев. Суд счел возможным смягчить приговор с учетом отличной работы подсудимого в полиции, положительной характеристики от его начальства, отсутствия предыдущих судимостей за совершение преступлений или административных правонарушений, а также наличия у него несовершеннолетнего ребенка. 30 января 2018 г. приговор вступил в законную силу.

3. Гражданский процесс против Следственного комитета и Министерства финансов

30. 25 октября 2016 г. заявитель подал гражданский иск к Следственному комитету и Министерству финансов с требованием компенсации морального вреда, причиненного жестоким обращением. Он требовал в общей сложности 570 000 рублей (около 7 917 евро).

31. 16 августа 2017 г. Нижегородский районный суд частично удовлетворил иск заявителя, присудив ему 30 000 рублей (около 417 евро). 13 февраля 2018 г. Нижегородский областной суд оставил это постановление суда первой инстанции без изменений.

32. 12 февраля 2019 г. заявитель обжаловал постановление от 16 августа 2017 г. и решение апелляционной инстанции от 13 февраля 2018 г. в Нижегородский областной суд в кассационном порядке. Дальнейшее развитие событий остается неясным.

4. Гражданское процесс против Министерства внутренних дел

33. В неустановленный день заявитель подал гражданский иск к Министерству внутренних дел, требуя компенсации морального вреда в размере 700 000 рублей (около 9 722 евро).

34. 31 мая 2018 г. Шахунский районный суд частично удовлетворил иск заявителя, присудив ему 350 000 рублей (около 4 860 евро).

35. Министерство внутренних дел Российской Федерации обжаловало это решение. 5 февраля 2019 г. Нижегородский областной суд оставил решение от 31 мая 2018 г. без изменений в апелляционном порядке.

С. "Мартышев против Российской Федерации" (Martyshev v. Russia), жалоба N 62972/16

1. Предполагаемое жестокое обращение

36. 9 марта 2012 г. около 14.00 сотрудники Управления уголовного розыска ГУ МВД России по Воронежской области задержали заявителя и доставили его в отдел полиции.

37. По утверждению заявителя, сотрудники полиции М. и К. пытали его электрическим током, били ногами и кулаками, наступали ему на голову и заднюю часть колен, заставляя дать признательные показания. Жестокое обращение продолжалось до 1.00 10 марта 2012 г.

38. Около 2.30 10 марта 2012 г. заявитель был доставлен в больницу, где он находился до 19 марта. Ему был поставлен диагноз: разрыв печени, внутрибрюшное кровотечение, перелом четвертого-седьмого правых ребер и множественные гематомы на теле.

39. С 22 по 28 марта 2012 г. заявитель прошел судебно-медицинскую экспертизу. Согласно заключению N 308.12 у заявителя имелись множественные поверхностные травмы пальцев рук, что не исключало поражения электрическим током. Разрыв печени был квалифицирован как тяжкий вред здоровью. Перелом ребер был квалифицирован как значительный вред здоровью.

2. Высылка заявителя из Российской Федерации

40. 8 июля 2013 г. начальник Управления ФМС России по Воронежской области принял решение о высылке заявителя в Узбекистан и о запрете на въезд в Россию на срок до 22 октября 2015 г. 12 декабря 2013 г. заявитель покинул Российскую Федерацию.

3. Судебное разбирательство по делу о предполагаемом жестоком обращении

41. 22 марта 2012 г. в отношении сотрудника полиции М. было возбуждено уголовное дело. Заявитель был признан потерпевшим. М. было предъявлено обвинение по пункту "а" части 3 статьи 111 и по пунктам "а" и "б" части 3 статьи 286 Уголовного кодекса РФ, в том числе в нанесении заявителю тяжких и опасных для жизни телесных повреждений (разрыв печени) и в превышении должностных полномочий с применением насилия. Ему также были предъявлены обвинения в совершении других преступлений в отношении нескольких других потерпевших.

(а) Первый этап судебных разбирательств

42. 15 июля 2014 г. Бутурлиновский районный суд* (* Так в тексте. Очевидно, речь идет о Бутурлиновском районном суде Воронежской области (примеч. переводчика).) признал сотрудника полиции М. виновным по предъявленным обвинениям. Что касается жестокого обращения с заявителем, то суд сослался на показания заявителя, данные им в качестве потерпевшего в ходе расследования, поскольку он не мог быть допрошен в суде из-за его высылки из Российской Федерации. Согласно его показаниям, сотрудники М. и К. задержали его и доставили в отдел полиции, где он подвергся жестокому обращению. В приговоре также упоминались свидетельские показания, данные на суде сотрудником К., о том, что М. несколько раз ударил заявителя в автомобиле по дороге в отдел полиции. Суд приговорил М. к двум годам и шести месяцам лишения свободы в колонии строгого режима.

43. 17 ноября 2014 г. Воронежский областной суд отменил обвинительный приговор М. в части жестокого обращения с заявителем и направил дело на новое рассмотрение. Суд установил, что власти не проверили, действительно ли заявитель покинул Россию, и не обеспечили его присутствие в суде, чтобы подтвердить его показания, данные в ходе предварительного следствия. Суд изменил приговор М. на отбывание наказания в колонии общего режима.

(b) Второй этап судебных разбирательств

44. В неуказанный день прокурор отказался от обвинения М. по пункту "а" части 3 статьи 111 Уголовного кодекса РФ в причинении разрыва печени из-за отсутствия доказательств того, что именно М. причинил заявителю это телесное повреждение.

45. 30 ноября 2015 г. Железнодорожный районный суд* (* Так в тексте. Очевидно, речь идет о Железнодорожном районном суде г. Воронежа (примеч. переводчика).) признал М. виновным по пункту "б" части 3 статьи 286 УК РФ в связи с превышением должностных полномочий с применением насилия. Он опирался на свидетельские показания полицейского К. и показания заявителя, данные им в ходе следствия. Суд также заслушал других сотрудников полиции, которые дежурили в отделе полиции 9 марта 2012 г. Они утверждали, что в отделе заявитель не подвергался насилию и что он был доставлен в больницу ввиду плохого состояния его здоровья. Суд пришел к выводу о том, что после задержания заявителя М. надел на него наручники и нанес ему как минимум два удара в грудь в автомобиле по дороге в отдел полиции.

46. Отдельным постановлением от 30 ноября 2015 г. Железнодорожный районный суд прекратил производство по уголовному делу в отношении М. по пункту "а" части 3 статьи 111 УК РФ. Он установил, что после задержания заявителя М. и неустановленное лицо нанесли ему несколько ударов в грудь, живот и пытали его электрическим током в отделе полиции. Суд также отметил, что в результате совместных действий М. и неустановленного лица заявителю был причинен разрыв печени и множественные гематомы на теле. Он не смог сделать окончательный вывод о том, что разрыв печени был причинен именно М.

4. Апелляционное производство

47. 31 декабря 2015 г. заявитель обжаловал приговор и постановление о прекращении уголовного дела от 30 ноября 2015 г.

48. В апелляционной жалобе на приговор заявитель утверждал, что приговор несоразмерен тяжести обвинения. В апелляционной жалобе на прекращение производства по делу он утверждал, что оснований для прекращения производства по делу по пункту "а" части 3 статьи 111 УК РФ не имелось, поскольку обвинения в причинении разрыва печени основывались на том же наборе фактов и доказательств, что и обвинения в причинении других телесных повреждений, и кроме сотрудников полиции М. и К., другие сотрудники полиции не подвергали его жестокому обращению.

49. Двумя отдельными постановлениями от 18 апреля 2016 г. Воронежский областной суд отклонил апелляционные жалобы заявителя на приговор и постановление суда от 30 ноября 2015 г.

50. Что касается приговора, суд апелляционной инстанции установил, что приговор соответствовал выдвинутым обвинениям. Что касается прекращения уголовного дела, то суд установил отсутствие доказательств того, что разрыв печени заявителя был причинен сотрудником полиции М.

II. Соответствующее законодательство Российской Федерации и правоприменительная практика

51. Соответствующие положения законодательства Российской Федерации, касающиеся запрета пыток и других видов жестокого обращения, а также порядка рассмотрения заявления о преступлении, изложены в Постановлении Европейского Суда по делу "Ляпин против Российской Федерации" (Lyapin v. Russia) от 24 июля 2014 г., жалоба N 46956/09* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2015. N 6 (примеч. редактора).), §§ 96-102; а также в Постановлении Европейского Суда по делу "Рябцев против Российской Федерации" (Ryabtsev v. Russia) от 14 ноября 2013 г., жалоба N 13642/06* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2014. N 4 (примеч. редактора).), §§ 48-52).

52. Соответствующие положения законодательства Российской Федерации о компенсации морального вреда (физических и душевных страданий) см. в Постановлении Европейского Суда по делу "Артур Иванов против Российской Федерации" (Artur Ivanov v. Russia) от 5 июня 2018 г., жалоба N 62798/09* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2019. N 5 (примеч. редактора).), §§ 13-17.

Право

I. Объединение рассмотрения жалоб в одно производство

53. Принимая во внимание схожий характер предмета указанных жалоб, Европейский Суд считает целесообразным рассмотреть их в рамках одного производства.

II. Предполагаемое нарушение статей 3 и 13 Конвенции

54. Заявители жаловались на жестокое обращение с ними со стороны представителей государства и на отказ властей провести эффективное расследование этих инцидентов. Шишкин и Крамчанинов также жаловались на то, что незначительная сумма компенсации, присужденная им в рамках гражданского судопроизводства на внутригосударственном уровне, не обеспечила им надлежащего возмещения. Ссылаясь на статью 13 Конвенции, заявители также жаловались на то, что в их распоряжении отсутствовали эффективные средства правовой защиты в связи с жалобами на жестокое обращение. Соответствующие положения Конвенции гласят:

Статья 3

"Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению...".

Статья 13

"Каждый, чьи права и свободы, признанные в настоящей Конвенции, нарушены, имеет право на эффективное средство правовой защиты...".

A. Приемлемость жалобы для рассмотрения по существу

1. Доводы сторон

(а) Доводы властей государства-ответчика

(i) Предполагаемая утрата статуса жертвы

55. Власти оспорили доводы заявителей и утверждали, что они утратили статус жертвы по следующим причинам.

56. Ссылаясь на постановление суда от 3 декабря 2014 г. (см. выше § 21), они утверждали, что суд удовлетворил жалобу Шишкина на бездействие следователей.

57. В деле Крамчанинова власти утверждали, что преступник, обвиненный в жестоком обращении с заявителем, был признан виновным вступившим в силу решением суда. Суд удовлетворил иск заявителя к Министерству внутренних дел о компенсации морального вреда в размере 350 000 рублей, и он был удовлетворен этой суммой, поскольку не обжаловал решение суда. Более того, решением суда по иску против Следственного комитета и Министерства финансов ему было присуждено 30 000 рублей в качестве компенсации морального вреда (см. выше §§ 31 и 34).

58. Что касается Мартышева, то власти утверждали, что М. был осужден за жестокое обращение с заявителем (см. выше § 49). Следовательно, последний не мог утверждать, что является жертвой в соответствии со статьей 34 Конвенции.

(ii) Исчерпание средств внутригосударственной правовой защиты

59. По мнению властей, Крамчанинов не обжаловал решение суда от 31 мая 2018 г., которым ему была присуждена компенсация морального вреда в размере 350 000 рублей (см. выше § 34).

60. Власти Российской Федерации утверждали, что Мартышев не обжаловал приговор, вынесенный сотруднику полиции М., и не подавал гражданский иск с требованием компенсации морального вреда за жестокое обращение. Они также полагали, что даже если заявитель все еще может утверждать, что он является жертвой, то он не исчерпал внутригосударственные средства правовой защиты.

(b) Доводы заявителей

61. Шишкин утверждал, что власти Российской Федерации не признали нарушения его прав по статье 3 Конвенции, так как уголовное дело не было возбуждено. Он заявил, что присужденная ему компенсация в размере 10 000 рублей была недостаточной для удовлетворения его жалоб. Поэтому он сохранил статус жертвы.

62. Крамчанинов утверждал, что вынесенный преступнику приговор был несоразмерен предъявленным обвинениям. Он также утверждал, что сумма присужденной компенсации была недостаточной.

63. Мартышев заявил, что органы власти государства-ответчика не признали, что он подвергался пыткам, в частности, что разрыв печени был причинен сотрудником полиции М. Он обжаловал как приговор, так и постановление суда от 30 ноября 2015 г., но безрезультатно. Он утверждал, что сохранил статус жертвы и исчерпал все внутригосударственные средства правовой защиты.

2. Мнение Европейского Суда

(a) Статус жертвы

64. Европейский Суд вкратце изложил принципы, регулирующие оценку статуса жертвы заявителя, в параграфах 178-192 Постановления Большой Палаты по делу "Скордино против Италии (N 1)" (Scordino v. Italy (no. 1)), жалоба N 36813/97, ECHR 2006-V. Из вышеизложенных принципов следует, что Суд должен проверить, действительно ли органы власти признали, по крайней мере, по существу, что в деле имело место нарушение защищаемого Конвенцией права. В делах о преднамеренном жестоком обращении со стороны представителей государства в нарушение статьи 3 Конвенции для обеспечения достаточного возмещения в дополнение к установлению нарушения необходимо соблюдение двух условий. Во-первых, органы государственной власти должны провести тщательное и эффективное расследование, которое может привести к установлению личности виновных лиц и привлечению их к ответственности. Во-вторых, присуждение компенсации необходимо в тех случаях, когда оно является целесообразным или, по крайней мере, у заявителя есть возможность добиться и получить компенсацию ущерба, причиненного в результате жестокого обращения (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Гефген против Германии" (Gafgen v. Germany), жалоба N 22978/05* (* См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. Специальный выпуск. 2020. N 10 (примеч. редактора).), § 116, ECHR 2010).

(i) Шишкин (жалоба N 30050/09)

65. Европейский Суд отмечает, что следователи отказали в возбуждении уголовного дела по утверждениям заявителя о жестоком обращении. Решение Нижегородского районного суда о частичной компенсации заявителю за бездействие следователей не является признанием жестокого обращения, а касается только незавершенного расследования (см. выше § 21). Ввиду отсутствия со стороны властей признания нарушения заявитель остается "жертвой" предполагаемого нарушения (см. Постановление Европейского Суда по делу "Албайрак против Турции" (Albayrak v. Turkey) от 31 января 2008 г., жалоба N 38406/97, § 33). Возражение властей Российской Федерации должно быть отклонено.

(ii) Крамчанинов (жалоба N 47008/16)

66. Суды Российской Федерации признали, что заявитель подвергся жестокому обращению со стороны сотрудника милиции и получил при этом телесные повреждения. В частности, было установлено, что сотрудник милиции Т. причинил Крамчанинову многочисленные телесные повреждения и сотрясение мозга. Он был приговорен к четырем годам лишения свободы условно (см. выше § 29). Таким образом, Европейский Суд полагает, что власти по сути признали, что заявитель подвергся жестокому обращению, противоречащему гарантиям статьи 3 Конвенции. Суд также должен рассмотреть вопрос о том, было ли обеспечено достаточное возмещение в виде эффективного расследования и компенсации. Таким образом, вопрос о том, может ли Крамчанинов по-прежнему утверждать, что он является жертвой нарушения статьи 3 Конвенции в связи с жестоким обращением с ним, тесно связан с существом его жалобы, поданной на основании этого положения. Следовательно, Суд решил объединить рассмотрение этого вопроса с рассмотрением дела по существу.

(iii) Мартышев (жалоба N 62972/16)

67. Суд государства-ответчика установил, что сотрудник полиции М. нанес заявителю по меньшей мере два удара в грудь (см. выше § 45). Однако Мартышев получил другие телесные повреждения, такие как разрыв печени и перелом ребер, которые были квалифицированы как тяжкий и значительный вред здоровью соответственно (см. выше § 39). Суд Российской Федерации пришел к выводу о том, что не было достаточно доказано, что разрыв печени был причинен сотрудником милиции М. Тем не менее суд признал, что он был причинен после того, как заявитель был задержан сотрудником М. (см. выше § 46). Фактически власти так и не взяли на себя ответственность за разрыв печени, ссылаясь на "неустановленное лицо", действия которого стали причиной возникновения телесного повреждения (ibid.). При таких обстоятельствах Европейский Суд не считает, что власти по сути признали, что заявитель подвергся жестокому обращению, противоречащему статье 3 Конвенции. Таким образом, заявитель сохраняет статус жертвы для целей своей жалобы.

(b) Исчерпание средств внутригосударственной правовой защиты

68. Власти Российской Федерации представили возражение о неисчерпании средств правовой защиты в делах Крамчанинова и Мартышева в отношении их попыток получить компенсацию за жестокое обращение со стороны сотрудников полиции.

69. Европейский Суд неоднократно указывал, что нарушение статьи 3 Конвенции не может быть исправлено одним лишь присуждением жертве компенсации. Это так, потому что, если бы власти могли ограничить свою реакцию на случаи умышленного жестокого обращения со стороны представителей государства простой выплатой компенсации, не возбуждая при этом судебное преследование и не наказывая виновных, то в некоторых случаях представители государства могли бы фактически безнаказанно нарушать права тех, кто находится под его контролем, и общий правовой запрет пыток и бесчеловечного и унижающего достоинство обращения, несмотря на его фундаментальную важность, на практике был бы неэффективен. Вот почему предоставление заявителю возможности потребовать и получить компенсацию за ущерб, который он понес в результате жестокого обращения, является лишь частью необходимых действий (см. Постановление Европейского Суда по делу "Честаро против Италии" (Cestaro v. Italy) от 7 апреля 2015 г., жалоба N 6884/11, § 231).

70. В случаях обращения, противоречащего статье 3 Конвенции, с учетом того, что требование по выплате компенсации для устранения нарушения статьи 3 на внутригосударственном уровне вводится в дополнение к требованию по проведению тщательного и эффективного расследования, направленного на выявление и наказание виновных, чисто компенсационные средства правовой защиты не могут считаться эффективными согласно указанной статье, поскольку они направлены на возмещение вреда, а не на выявление и наказание виновных (см. Постановление Европейского Суда по делу "Сапожков против Латвии" (Sapozkovs v. Latvia) от 11 февраля 2014 г., жалоба N 8550/03, § 55).

71. Европейский Суд считает, что обязательство заявителей обжаловать приговор суда (как в деле Крамчанинова) или подать гражданский иск в связи с прекращением уголовного дела о причинении тяжких телесных повреждений (как в деле Мартышева) возложит чрезмерное бремя на жертв нарушения статьи 3 Конвенции. Соответственно, Суд отклоняет возражение властей Российской Федерации о неисчерпании внутригосударственных средств правовой защиты.

72. Что касается последнего утверждения властей Российской Федерации о том, что Мартышев не обжаловал вынесенный виновному приговор, то Европейский Суд отмечает, что из материалов дела ясно следует, что заявитель обжаловал это постановление на том основании, что приговор был несоразмерен предъявленным обвинениям. Эти жалобы были отклонены (см. выше §§ 48 и 49). Поэтому Суд отклоняет возражение властей.

(с) Выводы по вопросу приемлемости жалобы

73. Европейский Суд отмечает, что данные жалобы не являются явно необоснованными по смыслу подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Суд также отмечает, что они не являются неприемлемыми по каким-либо другим основаниям. Таким образом, их следует признать приемлемыми для рассмотрения по существу.

В. Существо жалобы

1. Доводы сторон

74. В деле Шишкина власти Российской Федерации утверждали, что 3 марта 2006 г. к заявителю не применялась физическая сила в отделе милиции. Телесные повреждения заявителя возникли при обстоятельствах, не связанных с действиями сотрудников милиции. В делах Крамчанинова и Мартышева власти не представили доводов по существу жалоб.

75. Шишкин повторил, что он подвергся жестокому обращению со стороны сотрудников милиции и что власти Российской Федерации не представили убедительных объяснений причин возникновения его телесных повреждений. Крамчанинов и Мартышев настаивали на своих жалобах.

2. Мнение Европейского Суда

(а) Шишкин (жалоба N 30050/09)

76. Изучив материалы дела и доводы сторон, Европейский Суд считает, что телесные повреждения заявителя были должным образом задокументированы после его нахождения в отделе милиции (см. выше § 8) и, возможно, возникли в результате насилия со стороны сотрудников милиции. Указанных выше факторов достаточно для возникновения презумпции в пользу изложенной заявителем версии событий и для того, чтобы Суд пришел к выводу о том, что его утверждения о жестоком обращении во время нахождения под стражей в милиции заслуживают доверия.

77. Теперь Европейский Суд должен изучить, отвечало ли расследование заслуживающих доверия утверждений о жестоком обращении требованиям статьи 3 Конвенции.

78. Европейский Суд отмечает, что следователи отклонили заслуживающие доверия утверждения заявителя о жестоком обращении со стороны сотрудников милиции, опираясь, главным образом, на объяснения сотрудников милиции, отрицавших жестокое обращение (см. выше § 10). Несмотря на судебные решения от 18 февраля 2008 г. и 16 июня 2010 г., следователи не учли в своих последующих постановлениях установленные несоответствия, на которые указали суды. Как указали суды, следователи не оценили должным образом телесные повреждения, зафиксированные в заключении судебно-медицинской экспертизы заявителя (см. выше §§ 14 и 17).

79. Кроме того, что касается качества медицинских доказательств, то Европейский Суд повторяет, что надлежащее медицинское освидетельствование является важной гарантией защиты от жестокого обращения (см. Постановление Европейского Суда по делу "Аккоч против Турции" (Akkoc v. Turkey), жалобы NN 22947/93 и 22948/93, §§ 55 и 118, ECHR 2000-Х). В этой связи Суд отмечает, что, несмотря на то что заявитель был осмотрен врачом на следующий день после жестокого обращения и что об этом была проинформирована милиция (см. выше § 8), судебно-медицинская экспертиза заявителя была проведена более чем через год после рассматриваемых событий (см. выше § 11). Суд считает, что такая проволочка ставит под сомнение способность экспертов дать адекватные ответы на вопросы, поставленные следственным органом (см. Постановление Европейского Суда по делу "Могилат против Российской Федерации" (Mogilat v. Russia) от 13 марта 2012 г., жалоба N 8461/03* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2013. N 8 (примеч. редактора).), § 64).

80. Европейский Суд также считает, что объяснение властей Российской Федерации о том, что телесные повреждения заявителя были причинены при обстоятельствах, не связанных с действиями сотрудников милиции, не подтверждается какими-либо доказательствами.

81. Европейский Суд напоминает, что само по себе проведение доследственной проверки в соответствии со статьей 144 Уголовно-процессуального кодекса РФ является недостаточным в случае несоблюдения органами государственной власти требования эффективности расследования по заслуживающим внимание жалобам на жестокое обращение со стороны сотрудников милиции в соответствии со статьей 3 Конвенции. Органы власти обязаны возбудить уголовное дело и провести надлежащее расследование путем выполнения всего комплекса следственных действий (см. Постановление Европейского Суда по делу "Ляпин против Российской Федерации" (Lyapin v. Russia) от 24 июля 2014 г., жалоба N 46956/09, § 129). Суд считает, что власти не провели эффективного расследования по утверждениям заявителя о насилии со стороны сотрудников милиции.

82. Учитывая цель, продолжительность и интенсивность жестокого обращения, а также вред, причиненный им заявителю, Европейский Суд приходит к выводу о том, что оно должно быть квалифицировано как "бесчеловечное и унижающее достоинство обращение".

83. Таким образом, в настоящем деле имело место нарушение статьи 3 Конвенции в ее материальном и процессуальном аспектах.

(b) Крамчанинов (жалоба N 47008/16)

84. Европейский Суд уже установил, что власти признали факт жестокого обращения с заявителем во время содержания под стражей в милиции (см. выше § 66). Суд считает, что обращение, которому подвергся заявитель, должно квалифицироваться как "пытки". Суд отмечает, что по фактам событий было возбуждено уголовное дело, в результате которого преступник был установлен и наказан (см. выше § 29). Теперь Суд рассмотрит вопрос о том, соответствовало ли расследование процессуальным стандартам статьи 3 Конвенции.

85. Европейский Суд отмечает, что заявитель пожаловался на жестокое обращение на следующий день после рассматриваемых событий, уже будучи осмотренным судебно-медицинским экспертом (см. выше §§ 25 и 26). У него была "небезосновательная жалоба", которая обязывала органы власти государства-ответчика провести "тщательное и эффективное расследование, способное привести к установлению и наказанию виновных" (см. аналогичное рассуждение в Постановлении Европейского Суда по делу "Эгмез против Кипра" (Egmez v. Cyprus), жалоба N 30873/96, § 66, ECHR 2000-XII; и в Постановлении Европейского Суда по делу "Ахмет Ёзкан и другие против Турции" (Ahmet Ozkan and Others v. Turkey) от 6 апреля 2004 г., жалоба N 21689/93, §§ 358-359). Поэтому органы государственной власти должны были отреагировать на утверждение заявителя, которое явно заслуживало доверия, без ненужных задержек и предоставить правдоподобное объяснение причин происхождения телесных повреждений (см. Постановление Европейского Суда по делу "A.A. против Российской Федерации" (A.A. v. Russia) от 17 января 2012 г., жалоба N 49097/08* (* См.: там же. N 6 (примеч. редактора).), § 92; и Постановление Европейского Суда по делу "Давитидзе против Российской Федерации" (Davitidze v. Russia) от 30 мая 2013 г., жалоба N 8810/05* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2014. N 2 (примеч. редактора).), § 109).

86. В настоящем деле Европейский Суд отмечает, что власти Российской Федерации отказывали в возбуждении уголовного дела около шести лет, ссылаясь на отсутствие доказательств (см. выше § 27). Полноценное уголовное расследование они начали лишь в мае 2017 года (см. выше § 28), то есть через девять месяцев после того, как заявитель подал жалобу в Суд.

87. Европейский Суд принимает к сведению, что в конечном счете органы власти государства-ответчика провели расследование в течение восьми месяцев, в результате которого преступник был установлен и наказан. Однако нельзя не учитывать тот факт, что общая продолжительность уголовного производства, включая первоначальную задержку, составляла восемь лет. В течение первых шести лет следователи последовательно отказывали в возбуждении уголовного дела на одних и тех же основаниях. Соответственно, Суд считает, что расследование нельзя назвать быстрым и тщательным.

88. Что касается приговора, вынесенного преступнику, то Европейский Суд отмечает, что согласно уголовному законодательству Российской Федерации это преступление предусматривает наказание в виде от трех до десяти лет лишения свободы (см. выше § 51). Преступник, который был признан виновным в жестоком обращении, был приговорен к четырем годам лишения свободы условно. Принимая во внимание тот факт, что приговор был вынесен через восемь лет после преступления, условный приговор представляется мягким и несоразмерным тяжести деяния (см. Постановление Суда по делу "Аталай против Турции" (Atalay v. Turkey) от 18 сентября 2008 г., жалоба N 1249/03, § 44).

89. Европейский Суд считает, что власти Российской Федерации не провели эффективного уголовного расследования по сообщению заявителя о жестоком обращении и что заявитель все еще может утверждать, что он является "жертвой" нарушения его прав, предусмотренных статьей 3 Конвенции, в связи с жестоким обращением со стороны полиции. Поэтому Суд отклоняет это возражение властей.

90. Принимая во внимание этот вывод, Европейский Суд считает, что отсутствует необходимость в проверке того, составляет ли компенсация, присужденная судами государства-ответчика заявителю (см. выше §§ 31 и 34), достаточное возмещение за ущерб, причиненный в результате жестокого обращения.

91. Европейский Суд приходит к выводу о том, что в настоящем деле имело место нарушение статьи 3 Конвенции в ее материально-правовом и процессуальном аспектах.

(с) Мартышев (жалоба N 62972/16)

92. Европейский Суд отмечает, что органы власти государства-ответчика установили, что у заявителя был разрыв печени, кровотечение, перелом ребер и множественные гематомы на теле после его нахождения в отделе полиции 9 марта 2012 г. (см. выше §§ 38 и 67). Телесные повреждения были достаточно серьезными, а утверждения заявителя - заслуживающими доверия, чтобы потребовать расследования со стороны властей.

93. Европейский Суд также отмечает, что власти Российской Федерации провели расследование по сообщению о жестоком обращении. Они установили и наказали сотрудника полиции М. за нанесение заявителю двух ударов в грудь (см. выше § 45).

94. Что касается разрыва печени у заявителя, власти не смогли установить лиц, нанесших эту травму (см. выше § 46). Европейский Суд также отмечает, что стороны не оспаривали тот факт, что 9 марта 2012 г. заявитель был задержан сотрудниками полиции М. и К. Другие сотрудники полиции в задержании заявителя не участвовали. Главный вывод судов Российской Федерации заключался в том, что разрыв печени был причинен совместными действиями сотрудника полиции М. и неустановленного лица в отделе полиции, но установить, чьи именно действия стали причиной разрыва, было невозможно (ibid.). В этом отношении Суд отмечает, что круг лиц, причастных к жестокому обращению, был достаточно явным, и неспособность следствия установить виновного в разрыве печени может быть объяснена только нежеланием властей проводить расследование (см., mutatis mutandis, Постановление Европейского Суда по делу "Вельхиев и другие против Российской Федерации" (Velkhiyev and Others v. Russia) от 5 июля 2011 г., жалоба N 34085/06* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2013. N 1 (примеч. редактора).), § 114).

95. Что касается перелома ребер и кровоизлияния, то эти телесные повреждения даже не упоминались ни в обвинительном приговоре, вынесенном сотруднику полиции М., ни в постановлении о прекращении уголовного дела от 30 ноября 2015 г. Несмотря на то что эти телесные повреждения, по всей видимости, были нанесены заявителю в отделе полиции, то есть пока он находился под контролем властей, власти не дали каких-либо объяснений тому, как они были причинены.

96. Таким образом, Европейский Суд приходит к выводу о том, что тщательного и эффективного расследования по утверждениям заявителя о жестоком обращении, которое привело, в частности, к разрыву печени, перелому ребер и кровотечению, проведено не было.

97. Учитывая ущерб, причиненный заявителю жестоким обращением, Европейский Суд квалифицирует это обращение как "пытки". Он приходит к выводу о том, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции как в материально-правовом, так и в процессуальном аспектах.

(d) Предполагаемое нарушение статьи 13 Конвенции

98. В свете своего вывода относительно статьи 3 Конвенции Европейский Суд считает, что необходимость в проверке того, было ли допущено также нарушение статьи 13 Конвенции, отсутствует.

III. Применение статьи 41 Конвенции

99. Статья 41 Конвенции гласит:

"Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

А. Доводы сторон

100. Суммы, затребованные заявителями в качестве компенсации морального вреда и возмещения судебных расходов и издержек, указаны в прилагаемой таблице. В обоснование своих требований о возмещении расходов и издержек, понесенных в Европейском Суде, заявители представили документы и квитанции.

101. Власти Российской Федерации утверждали, что статью 41 Конвенции следует применить в соответствии с устоявшимся прецедентным правом Европейского Суда.

В. Мнение Европейского Суда

102. По всем делам, по которым Европейский Суд устанавливает факт нарушения Конвенции, он может признать, что заявителям был причинен моральный вред, который не может быть компенсирован одним лишь фактом признания нарушения, и присудить материальную компенсацию.

103. Что касается судебных расходов и издержек, то Европейский Суд должен установить, были ли они действительно понесены и были ли они необходимыми и разумными в плане размера (см. Постановление Европейского Суда по делу "Макканн и другие против Великобритании" (McCann and Others v. United Kingdom) от 27 сентября 1995 г., § 220, Series А, N 324* (* См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. Специальный выпуск. 2020. N 9 (примеч. редактора).)).

104. Принимая во внимание выводы и принципы, изложенные выше, а также доводы сторон и учитывая суммы, присужденные Крамчанинову и Шишкину судами Российской Федерации, Европейский Суд присуждает заявителям суммы, указанные в Приложении, плюс любой налог, которым могут облагаться эти суммы.

С. Процентная ставка при просрочке платежа

105. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процентных пункта.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) решил объединить рассмотрение данных жалоб в одном производстве;

2) отклонил возражения властей относительно утраты статуса жертвы и неисчерпания внутригосударственных средств правовой защиты, за исключением возражения относительно утраты статуса жертвы в деле Крамчанинова, рассмотрение которого он присоединил к рассмотрению по существу жалобы, и отклонил;

3) объявил жалобы приемлемыми для рассмотрения по существу;

4) постановил, что в деле имело место нарушение статьи 3 Конвенции в связи с бесчеловечным и унижающим достоинство обращением с Шишкиным и в связи с пытками Крамчанинова и Мартышева и что власти не провели эффективного расследования по их жалобам;

5) постановил, что отсутствует необходимость в рассмотрении жалоб на нарушение статьи 13 Конвенции;

6) постановил:

(а) что власти государства-ответчика обязаны в течение трех месяцев выплатить заявителям суммы, указанные в Приложении, переведенные в валюту государства-ответчика по курсу, установленному на день выплаты, плюс любые налоги, которыми могут облагаться данные суммы;

(b) что с момента истечения вышеуказанного трехмесячного срока до момента выплаты компенсации на суммы, указанные в прилагаемой таблице, начисляются проценты в размере, равном предельной учетной ставке Европейского центрального банка в течение периода просрочки, плюс три процентных пункта;

7) отклонил остальные требования заявителей о справедливой компенсации.

Составлено на английском языке, и уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 1 сентября 2020 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Европейского Суда.

Ольга Чернышова Заместитель Секретаря Секции Суда

Алена Полачкова Председатель Комитета Суда