Обзор постановлений и решений Европейского Суда по правам человека по российским жалобам за июнь 2021 г.

Цуроев и другие против Российской Федерации
[Tsuroyev and Others v. Russia] (жалоба N 8372/07 и две другие жалобы)

Постановление от 8 июня 2021 г.

Заявители, осужденные за участие в вооруженном нападении на здания правоохранительных органов и военнослужащих в г. Назрани, Ингушетия, в июне 2004 года, жаловались на жестокое обращение с ними со стороны представителей власти во время задержания и содержания под стражей, а также были осуждены на основании признательных показаний, данных под пытками. Они также жаловались на неэффективное расследование по их жалобам в этой связи.

Европейский Суд, изучив представленные сторонами документы, имеющие отношение к делу, согласился с утверждениями заявителей о том, что они были задержаны и длительное время оставались под стражей в полиции без составления протокола о задержании, а также в отсутствие основных гарантий против жестокого обращения, таких как медицинское обследование, право на доступ к адвокату и право информировать третью сторону о задержании. Таким образом, заявители предоставили достоверные утверждения о жестоком обращении с ними в полиции, особенно ввиду непредставления властями Российской Федерации доказательств, запрошенных Судом.

Оценивая доводы властей государства-ответчика о том, что заявители не исчерпали внутренних средств правовой защиты, так как власти не получали от них жалоб на жестокое обращение, Суд принял во внимание также аргументы заявителей, утверждавших, что они не подавали жалобы, поскольку их регулярно избивали сотрудники полиции и они подверглись бы риску дальнейшего жестокого обращения, если бы предали ситуацию огласке. Кроме того, власти должны были проводить регулярный медицинский осмотр заявителей, с момента задержания находившихся под контролем представителей власти и неоднократно перевозившихся из изоляторов временного содержания в следственные изоляторы. Наконец, Суд отметил, что адвокаты заявителей смогли получить доступ к ним лишь спустя три месяца, в то время как представители властей имели такой доступ с момента задержания и, следовательно, могли подвергнуть заявителей жестокому обращению. Более того, требования заявителей о проведении медицинского освидетельствования не были удовлетворены и после передачи их дел в суды как первой, так и второй инстанций. Власти даже не начинали доследственную проверку по жалобам заявителей. Таким образом, Суд пришел к выводу, что многочисленные акты физического насилия по отношению к заявителям и страдания, которые им были причинены, равносильны пыткам.

В отношении утверждений властей государства-ответчика о том, что показания заявителей, предположительно данные под пытками, являлись лишь частью доказательной базы при вынесении приговора, Европейский Суд повторил, что наличие таких показаний вне зависимости от степени их использования, делает всё уголовное разбирательство в целом несправедливым.

Европейский Суд единогласно постановил, что в данном деле власти Российской Федерации нарушили требования статьи 3 в ее материальном и процессуальном аспектах в отношении всех заявителей, пункта 1 статьи 5 Конвенции в отношении заявителя Махнычева, пункта 1 статьи 6 Конвенции в отношении всех заявителей, и обязал власти государства-ответчика выплатить заявителям по 52 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

Непомнящих против Российской Федерации
[Nepomnyashchikh v. Russia] (жалоба N 51118/16)

Постановление от 8 июня 2021 г.

Заявитель, признанный виновным в участии в массовых беспорядках и применении насилия отношении представителя власти во время санкционированного митинга на Болотной площади в г. Москве 6 мая 2012 г. и приговоренный к двум годам и шести месяцам лишения свободы, жаловался на то, его осуждение не было "необходимым в демократическом обществе". Заявитель также утверждал, что судебное разбирательство по его уголовному делу не было справедливым и что его преследование и осуждение были направлены на то, чтобы помешать ему и другим лицам участвовать в публичных мероприятиях.

Европейский Суд пришел к выводу, что в решениях судов государства-ответчика не содержались попытки установить факты произошедшего на основе сравнительной оценки противоречивых показаний свидетелей защиты и полицейских. Суды приняли во внимание показания сотрудников правоохранительных органов, отклонив показания свидетелей стороны защиты. При таких обстоятельствах Суд не может согласиться с тем, что заявитель пользовался процессуальными гарантиями против произвольного вмешательства в право на мирные собрания в ходе внутреннего разбирательства.

Кроме того, Европейский Суд отметил, что, даже если предположить, что лишение заявителя свободы сроком на один год и шесть месяцев в соответствии с частью 1 статьи 318 УК РФ за применение насилия в отношении государственного служащего было оправдано, оно, тем не менее, было мягче, нежели частично совпавший с ним двухлетний срок за участие в массовых беспорядках. Однако суды государства-ответчика не указали, какие конкретно действия заявителя были связаны с его участием в беспорядках, и в материалах дела нет ничего, что позволяло бы предположить, что заявитель был среди лиц, ответственных за акты агрессии, которые способствовали началу столкновений между протестующими и сотрудниками правоохранительных органов. Применение заявителем силы было скорее спонтанной реакцией на действия полиции против участников митинга. Таким образом, действия заявителя не достигли той степени агрессии, которую Суд признал в других делах равносильным насилию, требующему длительных сроков тюремного заключения (см. для сравнения, например, Постановление Европейского Суда по делу "Примов и другие против Российской Федерации" (Primov and Others v. Russia) от 12 июня 2014 г., жалоба N 17391/06* (* См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. 2014. N 9 (примеч. редактора).) §§ 156-163). Принимая во внимание незначительную роль заявителя в митинге и тот факт, что его участие в столкновениях было случайным, Суд установил, что доводы властей не могли быть оправданы "насущной общественной необходимостью" при вынесении приговора. Более того, осуждение заявителя по уголовному делу и суровость назначенного ему наказания должны были в дальнейшем воспрепятствовать заявителю и другим сторонникам оппозиции, а также общественности в целом посещать митинги и демонстрации и участвовать в открытых политических дебатах.

Европейский Суд единогласно постановил, что в данном деле власти Российской Федерации нарушили положения статьи 11 Конвенции, и обязал их выплатить заявителю 7 500 евро в качестве компенсации морального вреда.

Мэн против Российской Федерации
[Men v. Russia] (жалоба N 11338/15)

Постановление от 8 июня 2021 г.

Заявительница, являвшаяся гражданкой Китая, жаловалась на то, что в отношении нее был вынесен запрет на въезд на территорию Российской Федерации в связи с совершением ею трех малозначительных административных правонарушений. Она также утверждала, что компетентные органы государства-ответчика не оценили должным образом пропорциональность и необходимость примененной меры и негативное влияние введенного запрета на семейную жизнь заявительницы.

Как следует из материалов дела, заявительница длительное время на законных основаниях проживала в Российской Федерации вместе со своей семьей, имела в собственности недвижимое имущество, осуществляла трудовую деятельность и платила налоги, а ее дети ходили в обычную общеобразовательную школу и воспитывались в российской культурной среде. В период между 2012 и 2013 годами заявительница трижды привлекалась к административной ответственности за незначительное (не более 23 км/ч) превышение установленного скоростного режима. Каждый раз она соглашалась с назначенным наказанием и исправно оплачивала наложенные на нее штрафы. Однако в 2014 году миграционными органами Российской Федерации было принято решение о введении двухлетнего запрета на въезд заявительницы в Российскою Федерацию на основании ее неоднократного привлечения к административной ответственности, аннулировании разрешения на проживание заявительницы и ее депортации с территории Российской Федерации, приведенной в исполнение в 2015 году.

Рассматривая данную жалобу, Суд пришел к выводу, что введенный запрет на въезд заявительницы на территорию Российской Федерации представлял собой вмешательство в ее право на уважение семейной жизни. При этом Суд обратил внимание на тот факт, что суды государства-ответчика не учли доводы заявительницы относительно ее продолжительного законного проживания в России, интеграцию ее детей в российское общество и отсутствие культурных связей с Китаем. Также суды не исследовали характер и малозначительность совершенных заявительницей административных правонарушений. Указанные обстоятельства позволили Суду заключить, что судопроизводство в отношении заявительницы не соответствовало требованиям Конвенции.

Европейский Суд единогласно постановил, что в данном деле власти Российской Федерации нарушили требования статьи 8 Конвенции, и обязал их выплатить заявительнице 7 000 евро в качестве возмещения морального вреда.

Сотволдиев против Российской Федерации
[Sotvoldiyev v. Russia] (жалоба N 47636/18)

Постановление от 8 июня 2021 г.

Жалоба заявителя, являвшегося гражданином Кыргызстана, касалась принятого в отношении него властями Российской Федерации решения о нежелательности пребывания на территории государства из соображений безопасности, которые не были ему раскрыты, запрета на въезд заявителя на территорию России в течение тридцати пяти лет, а также его принудительного выдворения без учета семейной ситуации.

Как следует из материалов дела, в 2007 году заявитель приехал в Российскую Федерацию, где находился на основании временного разрешения на проживание. Впоследствии заявитель зарегистрировал брак с гражданкой Российской Федерации. В ходе очередного обращения за продлением срока временного разрешения на проживание в отношении заявителя было принято решение о нежелательности его пребывания на территории Российской Федерации и ему было рекомендовано покинуть данное государство. При этом заявитель не был уведомлен о причинах, послуживших основанием для принятия такого решения. В связи с отказом заявителя добровольно уехать он был принудительно выдворен за пределы Российской Федерации.

Доводы заявителя о нарушении его права на семейную жизнь были отклонены судебными инстанциями нескольких уровней.

Европейский Суд принял во внимание тот факт, что ни суды в ходе рассмотрения жалоб заявителя, ни власти государства-ответчика в своих замечаниях в Суд не сослались на какие-либо документы, обосновывающие причины для принятия решения о нежелательности пребывания заявителя в Российской Федерации. Суд отметил, что суды государства-ответчика сосредоточили свое внимание на признании компетентными органами присутствия заявителя на территории Российской Федерации нежелательным. Однако какие-либо факты, послужившие основанием для принятия данного решения, судами не исследовались. Суд пришел к выводу, что судебное разбирательство, в ходе которого было принято, а затем оставлено без изменения решение о выдворении заявителя, не соответствовало требованиям Конвенции и не содержало необходимых элементов, которые должны были принять во внимание органы государства-ответчика при оценке того, являлась ли примененная к заявителю мера воздействия "необходимой в демократическом обществе" и соразмерной преследуемой законной цели.

Европейский Суд единогласно постановил, что в данном деле власти Российской Федерации нарушили требования статьи 8 Конвенции, и обязал их выплатить заявителю 10 000 евро в качестве компенсации морального вреда и 1 920 евро в качестве компенсации судебных расходов и издержек.

Фрисон против Российской Федерации
[Frison v. Russia] (жалоба N 57614/17)

Постановление от 8 июня 2021 г.

Жалоба заявителя, являвшегося гражданином Франции, касалась отказа властей Российской Федерации выдать ему разрешение на временное проживание в России по соображениям безопасности, которые не были ему раскрыты, а также безуспешного обжалования соответствующего отказа в судах государства-ответчика.

Как следует из материалов дела, заявитель, который жил и работал во Французской Республике, вступил в брак с гражданкой Российской Федерации, которая после свадьбы осталась жить и работать в России. В целях воссоединения с семьей заявитель ходатайствовал о предоставлении ему разрешения на временное проживание в России. Однако данное ходатайство было отклонено на основании имевшейся в распоряжении компетентных миграционных органов информации о том, что заявитель представлял угрозу для национальной безопасности Российской Федерации. При этом данная информация не была раскрыта заявителю. Попытки заявителя обжаловать отказ в судах различных инстанций не привели к желаемому результату, и отказ был оставлен в силе.

После рождения дочери заявитель вновь обратился с ходатайством о выдаче ему разрешения на временное проживание в России, которое было удовлетворено. Однако заявитель утверждал, что узнал об этом лишь спустя несколько месяцев, когда знакомился с замечаниями властей Российской Федерации по жалобе, поданной им в Суд.

Европейский Суд отклонил доводы властей об утрате заявителем статуса жертвы нарушения Конвенции, а также о неисчерпании внутригосударственных средств правовой защиты. Также было принято во внимание, что в ходе производства в судах государства-ответчика не исследовались конкретные доказательства, свидетельствующие об угрозе заявителя национальной безопасности. Это лишило его возможности предоставить доказательства в свою защиту или обосновать наличие у него алиби. Суд счел, что судопроизводство по жалобам заявителя не было обеспечено необходимыми гарантиями и являлось неэффективным.

Европейский Суд единогласно постановил, что в данном деле власти Российской Федерации нарушили требования статьи 8 Конвенции, и обязал их выплатить заявителю 2 000 евро в качестве возмещения морального вреда и 500 евро в качестве возмещения судебных издержек и расходов.

Фетисов и другие против Российской Федерации
[Fetisov and Others v. Russia] (жалоба N 25032/18 и 11 других жалоб)

Постановление от 10 июня 2021 г.

Заявители жаловались на постоянное видеонаблюдение в период предварительного содержания под стражей и последующего отбывания наказания в исправительных учреждениях.

Позицию Суда по данному вопросу см. в Постановлении Европейского Суда по делу "Горлов и другие против Российской Федерации" (Gorlov and Others v. Russia) от 2 июля 2019 г., жалобы NN 27057/06, 56443/09 и 25147/14.

Европейский Суд единогласно постановил, что в данном деле власти нарушили требования статьи 8 Конвенции, а также требования других положений Конвенции в соответствии с прочно утвердившимся прецедентным правом, и обязал их выплатить каждому заявителю по 1 000 евро в качестве компенсации материального ущерба, морального вреда и судебных расходов и издержек.

Суханский и другие против Российской Федерации
[Sukhanskiy and Others v. Russia] (жалоба N 14125/18 и пять других жалоб)

Постановление от 10 июня 2021 г.

Заявители жаловались на постоянное видеонаблюдение в следственных изоляторах и местах отбывания заявителями наказания, а также на иные нарушения положений Конвенции.

Европейский Суд отметил, что в своем Постановлении по делу "Горлов и другие против Российской Федерации" (Gorlov and Others v. Russia) от 2 июля 2019 г., жалобы NN 27057/06, 56443/09 и 25147/14* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2020. N 3 (примеч. редактора).)) он уже указывал на то, что правовая база, регулирующая помещение лиц, лишенных свободы, под постоянное видеонаблюдение, не соответствует стандартам, изложенным в статье 8 Конвенции. В указанном деле Суд обобщил общие принципы, касающиеся права задержанных на уважение частной жизни, подтвердив, что помещение лица под постоянное видеонаблюдение во время содержания под стражей должно было рассматриваться как серьезное вмешательство в право человека на уважение его частной жизни (§§ 81-82 указанного Постановления). Суд также пришел к выводу, что соответствующее законодательство Российской Федерации не может рассматриваться как достаточно ясное, точное и обеспечивающее надлежащую защиту от произвольного вмешательства властей в право лиц, лишенных свободы, на уважение их частной жизни (там же, §§ 97-98).

В отношении жалоб заявителей на другие нарушения положений Конвенции Суд констатировал, что они также раскрывают нарушения Конвенции в свете его устоявшейся прецедентной практики.

Суд единогласно постановил, что в данном деле власти нарушили требования статьи 8 Конвенции, и обязал их выплатить каждому заявителю по 7 500 евро в качестве возмещения морального вреда, материального ущерба и судебных расходов и издержек.

Косоуров и другие против Российской Федерации
[Kosourov and Others v. Russia] (жалоба N 60283/17 и три другие жалобы)

Постановление от 10 июня 2021 г.

Заявители жаловались на постоянное видеонаблюдение за ними в следственных изоляторах и исправительных учреждениях. Некоторые из заявителей также жаловались на нарушения иных положений Конвенции (помещение в зале суда за металлические и стеклянные заграждения, ненадлежащие условия перевозки и отсутствие эффективных средств правовой защиты в отношении указанных нарушений, а также чрезмерно длительный судебный пересмотр постановлений о содержании под стражей).

Европейский Суд отметил, что ранее он уже установил, что правовая база государства-ответчика, регулирующая вопросы постоянного видеонаблюдения за заключенными в пенитенциарных учреждениях, не соответствует стандартам, установленным в статье 8 Конвенции. В частности, Суд отмечал, что соответствующее законодательство государства-ответчика недостаточно ясно и точно для того, чтобы обеспечить надлежащую защиту от произвольного вмешательства органов власти в частную жизнь лица. Следовательно, постоянное видеонаблюдение за лицом, заключенным под стражу, должно рассматриваться как чрезмерное вмешательство в право на уважение частной жизни. Европейский Суд не нашел каких-либо оснований для иного вывода в настоящем деле.

Рассмотрев остальные жалобы заявителей в соответствии с его устоявшейся прецедентной практикой, Европейский Суд также усмотрел наличие нарушений соответствующих положений Конвенции.

Европейский Суд единогласно постановил, что в данном деле власти Российской Федерации нарушили требования статьи 8 Конвенции, а также статьи 3, пункта 4 статьи 5 и статьи 13 Конвенции, и обязал их выплатить заявителям от 500 до 8 500 евро в качестве компенсации материального ущерба, морального вреда и судебных расходов и издержек.

Бубнов и другие против Российской Федерации
[Bubnov and Others v. Russia] (жалоба N 52138/17 и восемь других жалоб)

Постановление от 10 июня 2021 г.

Заявители жаловались на постоянное видеонаблюдение за ними в следственных изоляторах и исправительных учреждениях. Некоторые из заявителей также жаловались на отсутствие эффективных внутригосударственных средств правовой защиты в этом отношении.

Европейский Суд отметил, что ранее он уже установил, что правовая база государства-ответчика, регулирующая вопросы постоянного видеонаблюдения за заключенными в пенитенциарных учреждениях, не соответствует стандартам, установленным в статье 8 Конвенции. В частности, Суд отмечал, что соответствующее законодательство государства-ответчика недостаточно ясно и точно для того, чтобы обеспечить надлежащую защиту от произвольного вмешательства органов власти в частную жизнь лица. Следовательно, постоянное видеонаблюдение за лицом, заключенным под стражу, должно рассматриваться как чрезмерное вмешательство в право на уважение частной жизни. Европейский Суд не нашел каких-либо оснований для иного вывода в настоящем деле.

Европейский Суд единогласно постановил, что власти Российской Федерации нарушили требования статей 8 и 13 Конвенции и что в данном деле факт установления нарушения является сам по себе достаточной справедливой компенсацией причиненного заявителям вреда.

Мерзляков против Российской Федерации
[Merzlyakov v. Russia] (жалоба N 12590/17) Постановление от 10 июня 2021 г.

Заявитель жаловался на то, что его жалобы на постановления о продлении срока содержания под стражей не были рассмотрены судами незамедлительно. Он также поднимал вопрос о ненадлежащих условиях перевозки и отсутствии эффективных внутригосударственных средств правовой защиты в отношении указанного нарушения.

Европейский Суд указал, что, гарантируя задержанным лицам право возбуждать производство по оспариванию законности их задержания, пункт 4 статьи 5 Конвенции также провозглашает их право после возбуждения такого производства на безотлагательный судебный пересмотр законности содержания под стражей и принятие решения о его прекращении, если оно окажется незаконным (см. Постановление Европейского Суда по делу "Барановский против Польши" (Baranowski v. Poland), N 28358/95, § 68, ECHR 2000-III). Если на карту поставлена личная свобода человека, Суд устанавливает очень строгие стандарты в отношении соблюдения государством требования о безотлагательном пересмотре законности содержания под стражей.

Сославшись на свою прецедентную практику по российским делам, Суд отметил, что ранее он уже устанавливал нарушения в отношении вопросов, аналогичных тем, которые рассматривались в настоящем деле. Изучив все представленные ему материалы и приняв во внимание признание властями Российской Федерации нарушения прав заявителя, Суд не нашел каких-либо оснований для иного вывода в настоящем деле. Европейский Суд также установил нарушение прав заявителя в свете его жалоб на ненадлежащие условия перевозки и отсутствие эффективных внутригосударственных средств правовой защиты в отношении указанного нарушения.

Европейский Суд единогласно постановил, что в данном деле власти нарушили требования статьи 3, пункта 4 статьи 5, а также статьи 13 Конвенции, и обязал их выплатить заявителю 1 500 евро в качестве компенсации материального ущерба и морального вреда.

Яроша и другие против Российской Федерации
[Yarosha and Others v. Russia] (жалоба N 42659/16 и семь других жалоб)

Постановление от 10 июня 2021 г.

Заявители жаловались на постоянное видеонаблюдение за ними в следственных изоляторах и исправительных учреждениях. Некоторые из заявителей также жаловались на отсутствие эффективных внутригосударственных средств правовой защиты в этом отношении.

Европейский Суд указал, что ранее он уже устанавливал отсутствие в Российской Федерации правовой базы, регулирующей помещение заключенных под постоянное видеонаблюдение в пенитенциарных учреждениях, которая бы обеспечивала баланс интересов государства и прав человека, закрепленных в статье 8 Конвенции. В частности, Суд отмечал, что соответствующее законодательство государства-ответчика недостаточно ясно и точно для того, чтобы обеспечить надлежащую защиту от произвольного вмешательства органов власти в частную жизнь лица. Следовательно, постоянное видеонаблюдение за лицом, заключенным под стражу, должно рассматриваться как чрезмерное вмешательство в право на уважение частной жизни. Европейский Суд не нашел каких-либо оснований для иного вывода в настоящем деле.

Европейский Суд единогласно постановил, что в данном деле власти Российской Федерации нарушили требования статей 8 и 13 Конвенции. Суд также постановил, что признание нарушения является достаточной справедливой компенсацией морального вреда, причиненного заявителям.

Галстян и Медведев против Российской Федерации
[Galstyan and Medvedev v. Russia] (жалобы NN 50796/12 и 38594/18)

Постановление от 10 июня 2021 г.

Заявители жаловались на постоянное видеонаблюдение за ними в следственных изоляторах и исправительных учреждениях. Первый заявитель также жаловался на ненадлежащие условия его содержания в следственном изоляторе, а второй заявитель указывал на ненадлежащие условия его перевозки. Они оба заявляли об отсутствии эффективных внутригосударственных средств правовой защиты в отношении указанных нарушений.

Европейский Суд принял во внимание достигнутое первым заявителем и властями Российской Федерации мировое соглашение и обязательство властей государства-ответчика выплатить компенсацию и решил прекратить рассмотрение части жалобы в отношении ненадлежащих условий содержания первого заявителя под стражей и отсутствия эффективных средств правовой защиты в отношении данного нарушения.

В отношении жалобы заявителей на постоянное видеонаблюдение за ними в пенитенциарных учреждениях Европейский Суд указал, что ранее он уже устанавливал отсутствие в Российской Федерации правовой базы, регулирующей помещение заключенных под постоянное видеонаблюдение в пенитенциарных учреждениях, которая бы обеспечивала баланс интересов государства и прав человека, закрепленных в статье 8 Конвенции. В частности, Суд отмечал, что соответствующее законодательство государства-ответчика недостаточно ясно и точно для того, чтобы обеспечить надлежащую защиту от произвольного вмешательства органов власти в частную жизнь лица. Следовательно, постоянное видеонаблюдение за лицом, заключенным под стражу, должно рассматриваться как чрезмерное вмешательство в право на уважение частной жизни. Европейский Суд не нашел каких-либо оснований для иного вывода в настоящем деле.

Европейский Суд также установил нарушение прав второго заявителя в свете его жалоб на ненадлежащие условия перевозки и отсутствие эффективных внутригосударственных средств правовой защиты в отношении указанного нарушения.

Европейский Суд единогласно постановил, что в данном деле власти Российской Федерации нарушили требования статьи 8 Конвенции, и обязал их выплатить второму заявителю 1 000 евро в качестве компенсации материального ущерба, морального вреда и судебных расходов и издержек.

Намчыл-оол и другие против Российской Федерации
[Namchyl-Оol and Others v. Russia] (жалоба N 29715/11 и 27 других жалоб)

Постановление от 10 июня 2021 г.

Заявители жаловались на чрезмерную длительность предварительного содержания под стражей. Отдельные заявители также жаловались на нарушения иных положений Конвенции (помещение в зале суда за металлические заграждения и отсутствие эффективных средств правовой защиты в отношении указанного нарушения, задержание без составления протокола, отсутствие реализуемого права на получение компенсации за чрезмерно длительное судопроизводство, чрезмерно длительный судебный пересмотр постановлений о содержании под стражей).

Европейский Суд принял во внимание одностороннее заявление властей Российской Федерации в отношении жалобы одного из заявителей с предложением о выплате компенсации. С учетом сложившейся прецедентной практики и в связи с тем, что предлагаемая властями государства-ответчика сумма компенсации была сопоставима с суммами, присужденными Судом в аналогичных делах, Суд принял решение прекратить рассмотрение части жалобы в отношении нарушения права на незамедлительный судебный пересмотр вынесенных в отношении заявителя постановлений о продлении срока содержания под стражей.

Вместе с тем одностороннее заявление властей государства-ответчика в отношении жалобы другого заявителя было отклонено Европейским Судом как не содержащее достаточных оснований для прекращения производства по жалобе.

Относительно жалоб заявителей на чрезмерную длительность предварительного содержания под стражей Европейский Суд отметил, что общие принципы, касающиеся права на судебное разбирательство в течение разумного срока или на освобождение до суда, гарантированные пунктом 3 статьи 5 Конвенции, были изложены в ряде его предыдущих Постановлений. В частности, Суд уже устанавливал факт нарушения указанных прав в деле "Дирдизов против Российской Федерации" (Dirdizov v. Russia) (Постановление от 27 ноября 2012 г., жалоба N 41461/10). Изучив все представленные материалы, Европейский Суд не обнаружил каких-либо фактов или аргументов, позволяющих ему прийти к иному выводу о приемлемости и существе этих жалоб.

Рассмотрев остальные жалобы заявителей в соответствии с его устоявшейся прецедентной практикой, Суд также усмотрел наличие нарушений соответствующих положений Конвенции.

Европейский Суд единогласно постановил, что в данном деле власти Российской Федерации нарушили требования статьи 3, пунктов 1, 3, 4 и 5 статьи 5 и статьи 13 Конвенции, и обязал их выплатить заявителям от 500 до 9 750 евро в качестве компенсации материального ущерба, морального вреда и судебных расходов и издержек.

Столбунов и МОО "Справедливость" против Российской Федерации
[Stolbunov and MOO Spravedlivost v. Russia] (жалоба N 30084/11)

Постановление от 15 июня 2021 г.

Заявители в лице неправительственной правозащитной организации МОО "Справедливость" и ее учредителя жаловались на то, что их многократные жалобы в уполномоченные органы на различные административные правонарушения, совершенные членом партии "Единая Россия" К., привели к вмешательству властей Российской Федерации в их право на обращение в государственные органы, а также привлечению их в качестве ответчиков по нескольким искам о защите чести и достоинства, инициированным К., и, как следствие, необходимости выплаты значительных сумм компенсации.

Европейский Суд отметил, что возможность граждан уведомлять компетентные государственные органы о поведении государственных служащих, которое им кажется неправильным или незаконным, является одним из принципов верховенства права. В настоящем деле заявители не распространяли порочащую информацию о К. в средствах массовой информации, а лишь сообщили в компетентные органы о действиях, которые они считали незаконными, не используя оскорбительные формулировки. Суд также подчеркнул, что одним из заявителей выступала правозащитная организация, которая в свете выполняемой ею роли "социального сторожевого пса" требовала усиленной защиты. При этом суды государства-ответчика не пытались найти баланс между необходимостью защиты репутации К. и правом заявителей на свободу выражения мнения и не объяснили, каким образом, подавая свои жалобы в конкретные государственные органы и не придавая их гласности и публичности, заявители могли поставить под угрозу репутацию государственного служащего в глазах общественности. Суд также обратил внимание, что суммы компенсации, подлежащие уплате заявителями по искам К., были чрезвычайно высокими как в абсолютном выражении, так и в сравнении с делами о защите чести и достоинства, ранее рассмотренными Судом, и посчитал несоразмерными и необоснованными.

Европейский Суд единогласно постановил, что в данном деле власти Российской Федерации нарушили требования статьи 10 Конвенции, и обязал их выплатить каждому заявителю 4 000 евро в качестве компенсации морального вреда и 850 евро первому заявителю в качестве компенсации судебных издержек и расходов.

Власов против Российской Федерации
[Vlasov v. Russia] (жалоба N 14390/11)

Постановление от 15 июня 2021 г.

Заявитель жаловался на нарушение в отношении него принципа презумпции невиновности.

В отношении заявителя было возбуждено административное производство по обвинению в совершении им хулиганских действий. Однако в дальнейшем суд вынес решение о прекращении административного производства в связи с истечением срока привлечения к административной ответственности.

Впоследствии в отношении заявителя было возбуждено уголовное дело по обвинению в применении им насилия в отношении представителя власти в ходе совершения упомянутых выше хулиганских действий.

Суд признал заявителя виновным в совершении инкриминируемого преступления. При этом при обосновании вины заявителя суд сослался на прекращенное административное производство.

Заявитель обжаловал приговор, указав, что в соответствии с существующей судебной практикой он считался невиновным в совершении административного правонарушения. Однако вышестоящий суд оставил приговор без изменения.

Европейский Суд отметил, что власти государства-ответчика не оспаривали, что административное производство в отношении заявителя являлось "уголовным" по смыслу статьи 6 Конвенции. Суд далее принял во внимание, что административное производство было прекращено в связи с истечением срока привлечения к административной ответственности.

В этой связи Европейский Суд указал, что после прекращения уголовного дела презумпция невиновности требует, чтобы отсутствие осуждения лица сохранялось в любом другом разбирательстве. Суд указал, что в данном деле имеются основания для применения пункта 2 статьи 6 Конвенции в связи наличием прямой связи между обжалуемым уголовным судопроизводством в отношении заявителя и прекращенным административным производством.

Европейский Суд далее указал, что формулировки, используемые при принятии конкретных решений, имеют особую важность при оценке соблюдения требований пункта 2 статьи 2 Конвенции. В этой связи Суд отметил, что суд государства-ответчика прямо указал, что заявитель "совершил административное правонарушение", что по сути являлось установлением его вины в совершении мелкого хулиганства.

Европейский Суд единогласно постановил, что в данном деле власти Российской Федерации нарушили требования пункта 2 статьи 6 Конвенции, и обязал их выплатить заявителю 1 500 евро в качестве компенсации морального вреда.

A.G. против Российской Федерации
[A.G. v. Russia] (жалоба N 9800/12)

Постановление от 15 июня 2021 г.

Заявительница, признанная виновной в попытке незаконного оборота наркотиков, приговоренная к четырем годам лишения свободы в колонии общего режима и впоследствии освобожденная из-под стражи для прохождения принудительного лечения в психиатрическом учреждении, жаловалась на предположительно незаконное продление ее нахождения в лечебном стационаре, длительность пересмотра решений по ее жалобе по данному факту, а также ненадлежащие условия содержания в психиатрическом учреждении и незаконное использование средств физического сдерживания.

Европейский Суд с вниманием отнесся к утверждению властей государства-ответчика о том, что заявительница не могла более считаться "жертвой" в значении статьи 3 Конвенции, поскольку суды Российской Федерации признали факт нарушения прав заявительницы в части неудовлетворительных условий содержания в психиатрическом учреждении и использования средств физического сдерживания и выплатили ей компенсацию в размере 15 000 руб. Однако Суд отметил, что указанная сумма компенсации значительно меньше присужденных им в аналогичных делах, исходя из чего Суд заключил, что компенсация заявительнице была недостаточной для лишения ее статуса жертвы.

Суд также рассмотрел утверждения властей Российской Федерации, касавшиеся неисчерпания заявительницей внутренних средств правовой защиты в связи с тем, что она не подала кассационную жалобу на продление срока принудительной госпитализации. В этой связи он констатировал на основании имеющейся прецедентной практики в отношении Российской Федерации по данному вопросу, что решение, принятое судом второй инстанции на региональном уровне в период, относящийся к обстоятельствам дела, то есть в 2009-2011 годах, в соответствии с прежней процедурой кассации в Российской Федерации было окончательным для целей статьи 35 Конвенции. Правило исчерпания двухуровневой кассации в гражданском судопроизводстве в соответствии с новой кассационной процедурой начало применяться с 4 июня 2015 г. (см. Решение Европейского Суда по делу "Роберт Михайлович Абрамян против Российской Федерации и Сергей Владимирович Якубовский и Алексей Владимирович Якубовский против Российской Федерации" (Robert Mikhaylovich Abramyan v. Russia and Sergey Vladimirovich Yakubovskiy and Aleksey Vladimirovich Yakubovskiy v. Russia) от 12 мая 2015 г., жалобы NN 38951/13 и 59611/13* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2015. N 12 (примеч. редактора).).) Таким образом, Суд отклонил данный довод властей государства-ответчика.

Европейский Суд признал жалобу заявительницы на незаконность продолжавшегося принудительного лечения неприемлемой для рассмотрения по существу в связи с тем, что власти государства-ответчика в должной степени учли интересы заявительницы, в том числе во время судебных разбирательств (ее интересы представляли опекун и адвокат), а также посредством назначения независимой психиатрической экспертизы. Наконец, в отношении жалобы заявительницы на то, что суды государства-ответчика не приняли незамедлительного решения по двум ее апелляционным жалобам на продление принудительного лечения, Суд установил, что сроки рассмотрения ее жалоб (62 и 46 дней соответственно) действительно не могут считаться "безотлагательными" по смыслу пункта 4 статьи 5 Конвенции.

Европейский Суд единогласно постановил, что в данном деле власти нарушили положения статьи 3, а также пункта 4 статьи 5 Конвенции, и обязал их выплатить заявительнице 25 600 евро в качестве компенсации морального вреда.

Девяткина против Российской Федерации
[Devyatkina v. Russia] (жалоба N 30559/13)

Постановление от 15 июня 2021 г.

Жалоба заявительницы касалась непроведения эффективного расследования обстоятельств смерти ее сына, трагически погибшего во время езды на мотоцикле в результате столкновения с металлическим кабелем, протянутым поперек дороги.

Уголовное дело, возбужденное по данному факту, неоднократно приостанавливалось в связи с неустановлением лица, подлежащего привлечению к уголовной ответственности, и прекращалось по причине отсутствия состава преступления, а затем возобновлялось для устранения допущенных недостатков. В итоге расследование уголовного дела было прекращено в связи с истечением срока давности привлечения к уголовной ответственности.

Рассматривая жалобу заявительницы по существу, Суд напомнил, что обязанность государства по защите права на жизнь заключается в создании эффективной независимой судебной системы, способной быстро устанавливать факты, привлекать виновных к ответственности и обеспечивать соответствующее возмещение жертвам. В делах, касающихся непреднамеренного причинения смерти, необходимость в проведении уголовного расследовании может возникнуть в случаях, когда, например, жизнь была потеряна или поставлена под угрозу из-за действий государственного органа, выходящих за пределы ошибки суждения или небрежности, или когда жизнь была потеряна при подозрительных обстоятельствах, или из-за предполагаемого добровольного и безрассудного пренебрежения частным лицом его юридическими обязательствами, предусмотренными соответствующим законодательством.

Суд отметил, что уголовное дело по факту смерти сына заявительницы было возбуждено с опозданием, его расследование многократно приостанавливалось и прекращалось, с последующей отменой данных решений надзирающими органами по причине допущенных процессуальных нарушений. Производство по уголовному делу осуществлялось более десяти лет и завершилось принятием решения о прекращении расследования в связи с истечением срока давности привлечения к уголовной ответственности. При этом доступ заявительницы к расследованию уголовного дела был серьезно и необоснованно ограничен.

Европейский Суд единогласно постановил, что в данном деле власти Российской Федерации нарушили требования статьи 2 Конвенции, и обязал их выплатить заявительнице 10 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

Милованов против Российской Федерации
[Milovanov v. Russia] (жалоба N 48741/10)

Постановление от 15 июня 2021 г.

Заявитель, задержанный по подозрению в торговле наркотиками в ходе контрольной закупки, жаловался на жестокое обращение с ним со стороны сотрудников ФСБ, ФСКН и полиции во время задержания и в изоляторе временного содержания, а также на то, что у него не было эффективных средств правовой защиты в отношении этого нарушения. Заявитель также утверждал, что дал признательные показания под угрозами пыток, что действия его адвоката по назначению не были эффективными и что суды не изучили все обстоятельства его дела в должной степени.

Европейский Суд отметил, что травмы, зафиксированные у заявителя сотрудниками изолятора временного содержания и врачами скорой помощи, а также заключение судебно-медицинской экспертизы, в соответствии с которой эти травмы действительно могли быть получены после задержания заявителя, делают его утверждения заслуживающими доверия. Суд также учел тот факт, что отказ в возбуждении уголовного дела по факту жестокого обращения был вынесен в результате доследственной проверки. В этой связи Суд повторяет, что простого проведения такой проверки в соответствии со статьей 144 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации недостаточно, если перед органами власти стоит задача соблюсти стандарты, установленные статьей 3 Конвенции, для эффективного расследования заслуживающих доверия утверждений о жестоком обращении во время содержания под стражей в полиции и подтверждающих это фактов.

Суд также подчеркнул, что уголовное разбирательство становится в целом несправедливым, если признательные показания получены под угрозой жестокого обращения независимо от того, было ли их использование решающим при установлении приговора.

Европейский Суд единогласно постановил, что в данном деле власти Российской Федерации нарушили требования статей 3 и 6 Конвенции, и обязал их выплатить заявителю 26 000 евро в качестве возмещения морального вреда.

Точи и другие против Республики Молдова, Российской Федерации и Украины
[Totchi and Others v. Republic of Moldova, Russia and Ukraine] (жалоба N 8833/10)

Постановление от 15 июня 2021 г.

Жалоба трех заявителей, являвшихся гражданами России и Украины, касалась смерти их родственницы в результате отравления ядовитыми грибами, приобретенными у частных лиц на рынке в г. Тирасполе Приднестровской Молдавской Республики (далее - ПМР), неисполнения властями государств-ответчиков своего позитивного обязательства по защите ее жизни, а также отсутствия эффективного расследования обстоятельств ее гибели. 

Уголовные дела, возбужденные компетентными органами ПМР в отношении продавцов грибов и эксперта лаборатории санитарной экспертизы рынка, проверявшего качество реализуемого товара, были прекращены. Кроме того, признанные виновными в халатности должностные лица Республиканского центра гигиены и эпидемиологии, которые были осведомлены о ранее имевших место случаях отравления купленными на рынке грибами, но не приняли необходимых мер в этом отношении, были освобождены от отбывания наказания в связи с истечением сроков давности. При этом суд ПМР, выносивший приговор по делу, выявил серьезные недостатки в деятельности Центра по предотвращению инцидентов, аналогичных ситуации с родственницей заявителей.

Европейский Суд подтвердил, что в период, имеющий отношение к обстоятельствам дела, Российская Федерация несла ответственность за предполагаемые нарушения положений Конвенции в свете осуществления ею эффективного контроля над территорией ПМР и, соответственно, контроля над политикой и действиями местных органов власти. В свою очередь, ответственность властей Республики Молдова была ограничена лишь соблюдением своих позитивных обязательств. Вместе с тем Суд признал неприемлемой жалобу заявителей в части, касающейся предполагаемой ответственности за инцидент властей Украины.

Европейский Суд отклонил доводы властей Российской Федерации о несоблюдении заявителями шестимесячного срока при подаче их жалобы. Далее Суд отметил, что властями Республики Молдова и Российской Федерации не оспаривались выводы расследования об отсутствии у лабораторий рынков в ПМР необходимого оборудования для проведения анализа грибов, правовом вакууме в сфере регулирования деятельности ветеринарных и санитарных лабораторий, а также непринятии срочных мер для прекращения дальнейшей продажи ядовитых грибов. Суд посчитал установленным, что государством-ответчиком не была создана законодательная и административная база, способная обеспечить эффективную защиту от угроз для жизни потерпевшей. Кроме того, несмотря на то что все виновные лица были установлены, никто из них не был привлечен к уголовной ответственности. Наконец, вопреки существующему в практике Суда требованию о создании эффективной судебной системы государства-ответчики не утверждали, что у заявителей имелись какие-либо эффективные гражданско-правовые средства правовой защиты.

Европейский Суд посчитал, что в настоящем деле власти Республики Молдова не нарушили свои позитивные обязательства по защите жизни родственницы заявителей. Одновременно с эти Суд единогласно постановил, что власти Российской Федерации нарушили требования статьи 2 Конвенции, и обязал их выплатить заявителям 26 000 евро в качестве компенсации морального вреда и 4 000 евро в качестве компенсации судебных издержек и расходов.

Бапинаева против Российской Федерации
[Bapinayeva v. Russia] (жалоба N 48057/08)

Постановление от 15 июня 2021 г.

Заявительница жаловалась на отказ органов власти Российской Федерации вернуть для захоронения тело ее сына, предположительно участвовавшего в террористической деятельности и убитого 27 марта 2007 г. в ходе вооруженного сопротивления, оказанного им при задержании сотрудниками правоохранительных органов, а также на отсутствие эффективных внутригосударственных средств правовой защиты, позволявших оспорить данный отказ. Заявительница также утверждала, что она испытывала душевные страдания в связи с указанными обстоятельствами.

Европейский Суд отклонил доводы властей Российской Федерации о неисчерпании заявительницей внутригосударственных средств правовой защиты путем заявления требования о проведении предварительного расследования в отношении ее убитого сына с целью его возможной реабилитации, как это указано в Постановлении Конституционного Суда Российской Федерации от 14 июля 2011 г. 16-П. Суд отметил, что уже имел возможность оценить влияние упомянутого постановления на внутригосударственные средства правовой защиты, доступные заявителям в других аналогичных делах, и установил, что, хотя постановление Конституционного Суда в некоторой степени улучшило положение заявителей, оно, тем не менее, не предоставило им достаточных процессуальных гарантий против произвола, поскольку суды Российской Федерации оставались компетентными рассматривать только вопросы формальной законности меры, а не необходимость меры как таковой.

В аналогичных делах Европейский Суд ранее уже установил, что, хотя рассматриваемая мера принята в интересах общественной безопасности, предотвращения беспорядков и защиты прав и свобод других лиц, ее автоматический характер и неспособность органов власти должным образом учитывать принцип соразмерности, а также неустановление справедливого баланса между правами заявителей на защиту их частной жизни и законными целями общественной безопасности является нарушением права заявительницы на частную жизнь.

Европейский Суд единогласно постановил, что в данном деле власти нарушили требования статьи 8 Конвенции, а также статьи 13, взятой во взаимосвязи со статьей 8 Конвенции. Суд также постановил что в свете выводов, сделанных в соответствии с указанными статьями, отсутствует необходимость рассматривать жалобы заявительницы на нарушения положения статьи 3 Конвенции. Суд обязал власти выплатить заявительнице 2 000 евро в качестве компенсации судебных расходов и издержек и отклонил другие требования заявительницы о справедливой компенсации.

Курносова против Российской Федерации
[Kurnosova v. Russia] (жалоба N 36072/07)

Постановление от 15 июня 2021 г.

Заявительница, являвшаяся редактором газеты, жаловалась на привлечение ее к административной ответственности за опубликование статьи, содержащей призывы к участию в публичном мероприятии, автором которой выступал один из региональных руководителей Национал-большевистской партии* (* Здесь и далее упоминается организация, деятельность которой решением Московского городского суда от 19.04.2007 г. на территории Российской Федерации запрещена (примеч. редактора).), деятельность которой была приостановлена в связи с продолжающимся судебным разбирательством о запрете ее предположительно экстремистской деятельности.

Суд государства-ответчика признал заявительницу виновной в нарушении установленного порядка проведения массовых мероприятий и назначил ей наказание в виде штрафа. Данное решение было оставлено без изменения вышестоящей судебной инстанцией.

Европейский Суд отклонил довод властей Российской Федерации о том, что заявительница не понесла значительного ущерба в результате привлечения ее к административной ответственности, указав, что право на свободу выражения мнения является основным правом в демократическом обществе, а жалоба заявительницы поднимает принципиальные вопросы.

Далее Суд принял во внимание, что на момент рассмотрения судом государства-ответчика дела о привлечении заявительницы к административной ответственности Национал-большевистская партия еще не была объявлена экстремистской организацией вступившим в силу судебным решением и процедура запрета ее деятельности не была завершена. Кроме того, в рассматриваемое время официальный список организаций, деятельность которых была приостановлена, не был доступен для общественности. Таким образом, заявительница не могла разумно предвидеть, что, опубликовав статью, написанную одним из руководителей партии, деятельность которой была приостановлена, с призывом принять участие в законном публичном мероприятии, она нарушит требования законодательства.

Европейский Суд единогласно постановил, что власти Российской Федерации нарушили требования статьи 10 Конвенции, и обязал их выплатить заявительнице 25 евро в качестве компенсации материального ущерба, 7 500 евро в качестве компенсации морального вреда.

Костецкая против Российской Федерации
[Kostetskaya v. Russia] (жалоба N 19483/07)

Постановление от 15 июня 2021 г.

Жалоба заявительницы касалась отсутствия публичного доступа к мотивированному решению суда по гражданскому делу. Кроме того, заявительница жаловалась на ее задержание и привлечение к административной ответственности за участие в несогласованном публичном мероприятии, а также на увольнение из органов милиции за критические замечания в адрес своего руководства.

Как следует из обстоятельств дела, заявительница проходила службу в ОМОН. В феврале 2009 года она провела одиночный пикет перед зданием Правительства Российской Федерации, в связи с чем была уволена из органов милиции за серьезное дисциплинарное нарушение. Суды государства-ответчика признали увольнение заявительницы законным.

В сентябре 2010 года заявительница пыталась согласовать проведение группового пикета перед зданием Генеральной прокуратуры Российской Федерации, направленного на привлечение внимания к коррупции в ведомстве. Несмотря на полученный отказ, публичное мероприятие было незаконно проведено, а его участники, включая заявительницу, были привлечены к административной ответственности и оштрафованы. Суды государства-ответчика признали законным привлечение заявительницы к административной ответственности.

Наконец, заявительница обратилась в суд с иском о выплате причитающейся ей пенсии за выслугу лет. При вынесении решений суды первой и кассационной инстанций огласили лишь их резолютивную часть. При этом полные тексты решений были направлены заявительнице спустя несколько недель.

Европейский Суд отметил, что ранее он уже устанавливал нарушение государством-ответчиком пункта 1 статьи 6 Конвенции в связи с отсутствием публичного доступа к мотивированному судебному решению по гражданскому делу, когда в открытом судебном заседании была оглашена только резолютивная часть решения, а полный текст был подготовлен позже. В настоящем деле решения по иску заявительницы не были оглашены публично в полном объеме ни судом первой, ни судом кассационной инстанций, а также отсутствуют доказательства того, что решения были вообще доведены до сведения общественности. Суд пришел к выводу, что общественный контроль над судебной системой с целью защиты права на справедливое судебное разбирательство не был обеспечен.

Относительно жалоб заявительницы на отказ в согласовании проведения пикета, ее задержание и привлечение к административной ответственности Европейский Суд признал несоблюдение заявительницей установленного законом срока уведомления о проведении пикета, в связи с чем организованное ею публичное мероприятие являлось незаконным. Вместе с тем Суд отметил, что власти должны проявлять определенную терпимость по отношению к мирным, хотя и незаконным собраниям, которые создают лишь минимальные помехи для обычной жизни или не создают их вообще. В настоящем деле власти Российской Федерации проявили нулевую терпимость по отношению к пикету, несмотря на то что он был мирным, в нем участвовало всего четыре участника и отсутствовали доказательства создания каких-либо помех для обычной жизни. Кроме того, властями государства-ответчика не была осуществлена оценка степени риска, исходящего от протестующих, необходимости прекращения публичного мероприятия и привлечения заявительницы к административной ответственности. Приняв во внимание свою прецедентную практику по аналогичным делам, Суд установил, что примененные к заявительнице меры не были необходимы в демократическом обществе.

Наконец, Европейский Суд посчитал, что отсутствует необходимость в отдельном рассмотрении жалобы заявительницы на ее увольнение из органов внутренних дел.

Европейский Суд единогласно постановил, что в данном деле власти Российской Федерации нарушили требования пункта 1 статьи 6 и статьи 11 Конвенции, и обязал их выплатить заявительнице 6 500 евро в качестве компенсации морального вреда и 233 евро в качестве компенсации судебных издержек и расходов.

Загайнов и другие против Российской Федерации
[Zagaynov and Others v. Russia]
(жалоба N 5666/07 и четыре другие жалобы)

Постановление от 15 июня 2021 г.

Одиннадцать граждан Российской Федерации, отбывающих наказание в виде лишения свободы, жаловались на предполагаемое жестокое обращение со стороны представителей администрации исправительных учреждений в период между 2005 и 2012 годами, а также на отсутствие эффективного расследования данных утверждений. Заявители содержались в исправительных колониях, расположенных в Республике Марий Эл, Волгоградской области, Свердловской области, Республике Коми, Красноярском крае, г. Оренбурге и предположительно подвергались избиениям как по прибытии в указанные колонии, так и в ходе покамерных обходов.

Европейский Суд признал отдельные жалобы трех заявителей необоснованными, так как они не предоставили доказательств жестокого обращения с ними, а жалобу еще одного заявителя необоснованной в связи с недоказанностью причастности к его избиению представителей исправительного учреждения.

Оценивая оставшиеся жалобы, Суд напомнил об уязвимом положении лиц, содержащихся под стражей, и лежащем на властях бремени доказывания обоснованности применения физической силы к заключенным. Однако в настоящих делах власти государства-ответчика либо вообще не объяснили причин появления у заявителей телесных повреждений, либо представленные ими пояснения были признаны Судом неубедительными.

Суд пришел к выводу, что физическая сила, примененная в отношении заявителей сотрудниками администрации исправительных учреждений, не была пропорциональной и абсолютно необходимой. Основываясь на характере причиненных заявителям телесных повреждений, Суд установил, что шестеро заявителей были подвергнуты жестокому обращению, а трое - пыткам.

Кроме того, Суд посчитал, что расследования фактов предполагаемого жестокого обращения с заявителями были проведены поверхностно и неэффективно. Так, несмотря на наличие весомых доказательств, жалобы некоторых заявителей были признаны следственными органами необоснованными; по одному делу начатое расследование было прекращено в связи с отсутствием события преступления; не были получены необходимые доказательства; проведение медицинских экспертиз телесных повреждений заявителей назначалось с существенными задержками, что не позволило установить происхождение травм. Наконец, следственные органы не провели оценку необходимости и пропорциональности примененной к заявителям физической силы.

Отдельно Европейский Суд рассмотрел жалобу одного из заявителей на непредоставление ему требуемой медицинской помощи во время отбывания им наказания в исправительной колонии. Суд отклонил довод властей о неисчерпании заявителем эффективных внутригосударственных средств правовой защиты и отметил, что лечение телесных повреждений заявителя, которые были достаточно серьезными, было начато с опозданием. При этом значительное промедление в оказании медицинской помощи привело к ухудшению состояния здоровья заявителя. Европейский Суд констатировал, что неоказание заявителю адекватной его состоянию медицинской помощи представляло собой жестокое обращение.

Европейский Суд единогласно постановил, что в настоящем деле власти Российской Федерации нарушили положения статьи 3 Конвенции как в ее материально-правовом, так и процессуальном аспектах в части, касающейся запрета применения к заключенным жестокого обращения и пыток, а также обязанности по проведению эффективного расследования данных фактов. Наряду с этим Европейский Суд установил нарушение статьи 3 Конвенции в отношении одного из заявителей в связи с непредоставлением ему необходимого лечения в исправительной колонии. Европейский Суд обязал власти государства-ответчика выплатить заявителям от 4 000 до 52 000 евро в качестве компенсации материального ущерба и морального вреда.

Малаева против Российской Федерации
[Malayeva v. Russia] (жалоба N 38889/17)

Постановление от 15 июня 2021 г.

Жалоба заявительницы касалась предполагаемого похищения неизвестными лицами и последующего исчезновения ее сына в Чеченской Республике в 2009 году, а также неэффективности расследования, проведенного по данному факту.

Европейский Суд отклонил довод властей Российской Федерации о несоблюдении заявительницей шестимесячного срока при подаче ее жалобы, установив, что в течение всего периода, предшествующего обращению в Европейский Суд, заявительница принимала активное участие в расследовании обстоятельств исчезновения ее сына.

Далее Европейский Суд принял во внимание, что власти государства-ответчика не оспаривали, что сын заявительницы был задержан сотрудниками милиции и доставлен ими в отдел для допроса, после которого бесследно исчез. Сославшись на свою прецедентную практику, Суд установил, что после своего исчезновения сын заявительницы должен считаться умершим, а ответственность за его смерть лежит на государстве-ответчике.

Относительно проведенного расследования Европейский Суд отметил, что, несмотря на последовательные заявления свидетелей о причастности сотрудников милиции к похищению сына заявительницы, компетентными органами не было предпринято никаких ощутимых шагов для проверки данной информации. Он обратил особое внимание на то, что исчезновение сына заявительницы расследовалось в рамках двух параллельных уголовных дел, которые в течение длительного времени велись одновременно и имели схожие недостатки, неоднократно подвергавшиеся критике контролирующих органов, которая игнорировалась следователем.

Наконец, Европейский Суд отметил, что отсутствие у заявительницы в течение ряда лет информации о ее пропавшем сыне, а также отсутствие эффективного расследования его исчезновения причинили ей сильные душевные страдания.

Европейский Суд единогласно постановил, что в данном деле власти Российской Федерации нарушили требования статьи 2 Конвенции в ее материально-правовом и процессуальном аспектах, а также статьи 3 Конвенции, и обязал их выплатить заявительнице 60 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

Рыбак и АО "Родина-Агро" против Республики Молдова и Российской Федерации
[Rоbac and Rodina-Agro S.A. v. Republic of Moldova and Russia] (жалоба N 28857/14)

Постановление от 15 июня 2021 г.

Настоящее дело касается нарушения прав заявителей в лице АО "Родина-Агро" и ее представителя Рыбака на свободу мирных собраний.

Бывшие члены колхоза "Родина" из двух сел, расположенных в Приднестровской Молдавской Республике (далее - ПМР), приняли решение о создании АО "Родина-Агро" для защиты своих интересов в отношении планов властей ПМР по передаче принадлежащей колхозу земли другим лицам. Первый заявитель организовал публичное собрание с целью обсуждения вопроса о земле, в котором приняли участие 65 бывших членов колхоза "Родина". Суд ПМР наложил на первого заявителя штраф в связи с тем, что он не получил предварительного разрешения на проведение публичного мероприятия. Данное решение было оставлено в силе Верховным судом ПМР.

Суд подтвердил, что в период, имеющий отношение к обстоятельствам дела, Российская Федерация несла ответственность за предполагаемые нарушения положений Конвенции в свете осуществления ею эффективного контроля над территорией ПМР. В свою очередь, ответственность властей Республики Молдова была ограничена лишь соблюдением своих позитивных обязательств. Суд отклонил довод властей государств-ответчиков о неисчерпании заявителями внутригосударственных средств правовой защиты. При этом Суд признал неприемлемой ratione personae жалобу АО "Родина-Агро", так как на нее не было наложено взыскание в связи проведением незаконного собрания и поэтому она не могла считаться "жертвой" нарушения Конвенции.

Европейский Суд не нашел правовых оснований для ограничения права первого заявителя на свободу мирных собраний и пришел к выводу, что вмешательство в данное право было незаконным.

Суд посчитал, что в настоящем деле власти Республики Молдова не нарушили свои позитивные обязательства по обеспечению права первого заявителя на свободу мирных собраний. Одновременно с эти Суд единогласно постановил, что власти Российской Федерации нарушили требования статьи 11 Конвенции, и обязал их выплатить первому заявителю 42 евро в качестве компенсации материального ущерба, 3 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

Силина против Российской Федерации
[Silina v. Russia] (жалоба N 16876/14)

Постановление от 15 июня 2021 г.

Заявительница жаловалась на то, что расследование по факту смерти ее отца, произошедшей в результате его падения с лестницы в двухуровневой квартире в доме, где он работал охранником, во время участия в качестве представителя застройщика в ее показе потенциальным покупателям, было чрезвычайно длительным и неэффективным. Она утверждала, что ее отец умер при подозрительных обстоятельствах и, по ее версии, причиной смерти могли стать халатность работодателя С., не обеспечившего его безопасность на работе; отсутствие закрепленной лестницы и защитных барьеров между этажами двухуровневой квартиры и умышленное насилие в отношении ее отца.

Европейский Суд не согласился с доводами властей государства-ответчика относительно того, что заявительница не обжаловала действия или бездействие представителей следственных органов в прокуратуре и, следовательно, не исчерпала средств внутригосударственной правовой защиты. Он отметил, что все постановления об отказе в возбуждении уголовного дела за исключением последних отменялись судами посредством иерархического контроля. При наличии подобных отмен заявителю не нужно было обращаться в Генеральную прокуратуру. Суд также принял во внимание, что заявительница не возлагала на власти ответственность за гибель отца: ее жалоба касалась именно процессуального аспекта статьи 2 Конвенции. Суд подчеркнул, что расследование по делу началось спустя 10 месяцев после инцидента и длилось почти 12 лет, при этом в течение в общей сложности семи лет следственные мероприятия не проводились как вследствие утери необходимых документов, так и без видимых причин, а затем вообще были прекращены за истечением срока исковой давности. Кроме того, несмотря на то что работодатель был привлечен к административной и гражданской ответственности, обязанности лиц, отвечающих за безопасную эксплуатацию здания, так и не были определены, и в связи с этим Суд акцентирует внимание на причинно-следственной связи между смертью отца заявительницы и отсутствием необходимых ограждений и закрепленной лестницы. Наконец, предварительное расследование было отмечено 12 постановлениями об отказе в возбуждении уголовного дела, в результате чего у заявительницы не было возможности привлечь к ответственности лиц, ответственных за строительство и эксплуатацию здания.

Европейский Суд единогласно постановил, что в данном деле власти нарушили требования статьи 2 Конвенции в ее процессуальном аспекте, и обязал их выплатить заявительнице 9 300 евро в качестве компенсации морального вреда.

Аншаков против Российской Федерации
[Anshakov v. Russia] (жалоба N 9266/14)

Постановление от 15 июня 2021 г.

Заявитель, в отношении которого было возбуждено уголовное дело по факту диффамации, являвшийся председателем Общества защиты прав потребителей, жаловался на нарушение его права на свободу выражения мнения. Он утверждал, что его интервью, опубликованное в одном из средств массовой информации, касалось темы, представляющей общественный интерес, и заявленные в нем утверждения имели достаточную фактическую основу.

Европейский Суд, принимая во внимание, что власти государства-ответчика не отрицали факта вмешательства в право заявителя на выражение мнения, рассматривал вопрос о том, насколько это вмешательство было "необходимо в демократическом обществе" и являлись ли его причины "уместными и достаточными". Суд отметил, что заявитель выступал как представитель неправительственной организации, то есть, по аналогии со средствами массовой информации, выполнял функцию "общественного сторожевого пса", и, таким образом, имел право на защиту, предусмотренную статьей 10 Конвенции. Суд не согласился с доводами властей государства-ответчика относительно степени важности информации, обнародованной заявителем, поскольку она касалась предполагаемых нарушений в управлении государственной собственностью. В связи с этим лицо, деятельность которого обсуждалась в интервью, в чьем управлении эта собственность была, неизбежно находилось под пристальным наблюдением и контролем. Кроме того, штраф, наложенный на заявителя, представлял собой значительную сумму, что само по себе также говорит о высокой степени серьезности наказания. И наконец, Суд повторил, что уголовное наказание за выражение мнения неизбежно оказывает сдерживающий эффект. Учитывая все предоставленные материалы, Суд пришел к выводу, что уголовно-правовая мера не была соразмерна законным целям и "необходима в демократическом обществе".

Суд единогласно постановил, что в данном деле власти нарушили требования статьи 10 Конвенции, и обязал их выплатить заявителю 4 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

Баровов против Российской Федерации
[Barovov v. Russia] (жалоба N 9183/09)

Постановление от 15 июня 2021 г.

Заявитель, задержанный по подозрению в изготовлении фальшивой купюры достоинством в 50 руб., уголовное дело в отношении которого по данному факту было прекращено за отсутствием состава преступления, жаловался на жестокое обращение со стороны сотрудников правоохранительных органов с целью получить от него признательные показания в подделке денежных знаков. Он также жаловался в этой связи на то, что расследование жестокого обращения с ним во время содержания под стражей не было эффективным и что его права не были защищены, наказание сотрудников правоохранительных органов не было соразмерным страданиям, которые он перенес в результате жестокого обращения.

Европейский Суд повторил, что устранение любого нарушения Конвенции возлагается в первую очередь на власти государства-ответчика. В этой связи вопрос, может ли заявитель утверждать, что он стал жертвой предполагаемого нарушения, актуален на всех этапах производства по делу в соответствии с Конвенцией. Решение или мера в пользу заявителя в принципе недостаточны для лишения его статуса "жертвы" по смыслу статьи 34 Конвенции, если только власти государства-ответчика не признали это прямо или по существу, а затем предоставили компенсацию за нарушение Конвенции. Своевременный ответ властей при расследовании утверждений заявителей о жестоком обращении является по сути необходимым для поддержания уверенности общества в приверженности властей верховенству закона и предотвращения любых проявлений сговора или терпимости к противоправным действиям. Это жизненно важно для обеспечения того, чтобы сдерживающий эффект действующей судебной системы и важность той роли, которую она должна играть в предотвращении нарушений запрета на жестокое обращение, не были подорваны. Несмотря на то что Европейский Суд проявляет уважение к решениям национальным судов при выборе соответствующих санкций за жестокое обращение и убийство со стороны представителей государства, он должен осуществлять определенные полномочия по пересмотру и вмешательству в такие решения в случаях явной несоразмерности назначенного наказания и тяжести деяния.

Европейский Суд учел факт неоднократных приостановки, прекращения и возобновления производства по уголовному делу в отношении двух сотрудников правоохранительных органов по факту жестокого обращения с заявителем, что впоследствии было признано судами государства-ответчика незаконным. Он также обратил внимание на прекращение уголовного дела в отношении третьего сотрудника несмотря на то, что заявитель указывал на него как на участника инцидента, а также на утерю важных медицинских и иных доказательств в процессе расследования. Кроме того, Суд не согласился с аргументами властей, касавшимися вынесения условного приговора двум сотрудникам органов в связи с длительностью времени, прошедшего после совершения преступления, положительными отзывами с их мест работы и проживания, отсутствием судимости и законопослушным поведением после совершения преступления, поскольку совершенное ими преступление квалифицируется в соответствии с законодательством государства ответчика как особо тяжкое. Наконец, Суд отметил, что не было каких-либо указаний на то, что к подозреваемым в совершении преступления сотрудникам правоохранительных органов были применены дисциплинарные меры и что они были отстранены от работы в ожидании уголовного разбирательства. В этой связи Суд подчеркнул важность отстранения от исполнения обязанностей представителя власти, находящегося под следствием или судом, а также его увольнения, если он будет признан виновным.

Европейский Суд единогласно постановил, что в данном деле власти нарушили требования статьи 3 Конвенции в ее процессуальном аспекте, и обязал их выплатить заявителю 11 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

Ю.С. и О.С. против Российской Федерации
[Y.S. and O.S. v. Russia] (жалоба N 17665/17)

Постановление от 15 июня 2021 г.

Дело касалось применения Гаагской конвенции о гражданско-правовых аспектах международного похищения детей к конфликтной территории, вышедшей из-под юрисдикции государства - участника Конвенции.

В 2001 году первая заявительница вышла замуж за гражданина Украины и поселилась в Донецке. После рождения в 2006 году дочери, второй заявительницы, брак был расторгнут, и мать девочки переехала на территорию Российской Федерации, в г. Находку, где получила сначала временное, а потом постоянное разрешение на жительство. Дочь первой заявительницы осталась в Донецке с отцом.

В 2014 году, после начала вооруженного конфликта на востоке Украины и провозглашения Донецкой Народной Республики, первая заявительница попыталась забрать дочь, но отец отказался отпустить ее. Тем не менее в январе 2016 года девочка была вывезена матерью в г. Находку, где обе получили российское гражданство. В марте 2016 года отец девочки снял жилье за пределами зоны конфликта и подал в суд ДНР ходатайство о возвращении ребенка в Украину в соответствии с Гаагской конвенцией о гражданско-правовых аспектах международного похищения детей. Суды первой и кассационной инстанций удовлетворили требования отца девочки несмотря на доводы заявительницы о риске причинения вреда ее дочери в случае возвращения в зону конфликта.

Ссылаясь на статьи 2, 3 и 8 Конвенции, заявительницы жаловались на то, что решение судов о возвращении девочки в г. Донецк являлось нарушением права заявительниц на частную и семейную жизнь и что в случае принудительного возвращения второй заявительницы в Донецк - зону вооруженного конфликта - ребенок может подвергнуться риску причинения физического вреда.

Европейский Суд четырьмя голосами "за" при трех - "против" постановил, что власти Российской Федерации нарушили требования статьи 8 Конвенции, а также что нет необходимости рассматривать жалобы заявительниц на нарушение 2 и 3 статей Конвенции. Четырьмя голосами "за" при трех - "против" Суд постановил, что установление нарушения статьи 8 Конвенции составляет достаточную справедливую компенсацию морального вреда.

Шестью голосами "за" при одном - "против" Суд указал властям Российской Федерации в соответствии с Правилом 39 Регламента Суда, что в интересах надлежащего ведения разбирательства необходимо отложить принудительное возвращение девочки в г. Донецк, пока настоящее постановление не станет окончательным или до дальнейшего уведомления.

Украина в качестве третьей стороны по делу также высказала свои замечания. Она подтвердила наличие гражданства у второй заявительницы и ее отца. В этой связи власти Украины согласились с решением российских судов о возвращении девочки. Однако, по их мнению, решение возвратить девочку именно в г. Донецк было ошибочным, поскольку на момент рассматриваемых событий они не обладали эффективным контролем над территорией ДНР и, значит, не могли обеспечить безопасность ребенка.

Маймаго и другие против Российской Федерации
[Maymago and Others v. Russia]
(жалобы NN 56354/07, 66556/11 и 35736/12)

Постановление от 22 июня 2021 г.

Жалобы заявителей касались нарушения их права баллотироваться на выборах в законодательные собрания трех субъектов Российской Федерации в связи с аннулированием судами их регистрации в качестве кандидатов. Аннулирование было связано с нарушением кандидатами процедурных правил (отсутствием или некорректностью представленных документов, в том числе бюллетеней, предполагаемыми агитацией в нарушение законодательства и нецелевым использованием средств предвыборного фонда), что, по мнению заявителей, не могло повлечь за собой отстранение от выборов. Верховный Суд Российской Федерации оставил в силе решения судов.

Суд установил, что в отношении заявителей не были проведены должные процедуры проверки процесса их выдвижения на выборах. Было отмечено, что недостатки в представленных заявителями документах по своему характеру были канцелярскими и незначительными и их можно было исправить, не прибегая к такой строгой мере, как аннулирование регистрации кандидатов. Тем не менее суды удовлетворили ходатайства об аннулировании кандидатур, используя формальный подход, не предусматривающий баланса конкурирующих интересов. Суд повторил, что фундаментальным следствием верховенства закона является то, что права, закрепленные законодательными актами, должны быть эффективными и реализуемыми на практике, а не теоретическими и иллюзорными.

Суд единогласно постановил, что в данном деле власти Российской Федерации нарушили требования статьи 3 Протокола N 1 к Конвенции в части, касающейся отстранения заявителей от выборов по формальным основаниям, не оказывающим существенного влияния на выдвижение их кандидатур.

Аджигитова и другие против Российской Федерации
[Adzhigitova and Others v. Russia] (жалобы NN 40165/07 и 2593/08)

Постановление от 22 июня 2021 г.

Дело касалось обстоятельств спецоперации, проведенной батальоном "Восток" 4 июня 2005 г. в станице Бороздиновской Шелковского района Чечни, населенной преимущественно аварцами, в рамках обнаружения и обезвреживания незаконного вооруженного формирования (НВФ). Днем ранее его члены напали на главу местного органа власти, убили одного из жителей станицы, отца солдата батальона "Восток", ранили сотрудника милиции. В связи с этим батальон блокировал выезд из станицы и, по утверждению заявителей, провел незаконные обыски по домам, запугивая жителей автоматами и применяя силу к сопротивлявшимся с целью узнать местонахождение членов НВФ. Покидая село, военнослужащие подожгли четыре дома, что привело к смерти одного жителя, 11 человек были увезены.

126 заявителей, аварцы по национальности, жаловались, в частности, на жестокое обращение с ними, неэффективность проведенного расследования в этой связи. Они также утверждали, что исчезновение их родственников принесло им душевные страдания и что они не имели эффективных средств правовой защиты в отношении этих жалоб. Заявители также утверждали, что подверглись дискриминации по признаку принадлежности к этнической группе.

В первую очередь Европейский Суд отметил, что власти Российской Федерации отказались представить часть запрошенных документов, касающихся обстоятельств спецоперации 4 июня 2005 г., сославшись на то, что такое согласие должно было быть дано следственными органами. В этой связи Суд указал, что власти не привели каких-либо аргументов этого отказа. В то же время по аналогичным делам, находящимся на рассмотрении Суда, такие документы предоставлялись. Кроме того, власти могли ходатайствовать о применении пункта 2 Правила 33 Регламента, регулирующего вопрос предоставления документов, однако не сделали этого.

Суд отметил, что доводы властей государства-ответчика, утверждавших что 11 увезенных жителей села были впоследствии отпущены, но примкнули к незаконным вооруженным формированиям и поэтому не вернулись домой, неубедительны, поскольку, во-первых, доказательства данной версии были представлены военнослужащими, участвовавшими в данной спецоперации и, следовательно, заинтересованными в сокрытии предполагаемого насильственного исчезновения. А во-вторых, даже если допустить факт того, что похищенные и впоследствии освобожденные жители села примкнули к НВФ, то сложно объяснить, что в течение последующих 15 лет их никто не видел, в том числе в станице, и о них не было какой-либо информации.

В то же время Суд принимает утверждения властей государства-ответчика, что убийство одного из жителей станицы и поджог домов могли быть совершены представителями НВФ, в связи с чем власти не могут нести ответственность за эти события.

Судом было также отмечено, что уголовное расследование по фактам спецоперации не являлось эффективным средством правовой защиты в отношении исчезновений, произошедших в Чечне в период с 1999 по 2006 год, и что в течение нескольких лет существенных изменений в установлении фактов в отношении пропавших без вести и убитых не было сделано.

Суд установил наличие нарушения статей 3 и 13 Конвенции в связи с отсутствием тщательного расследования дела об исчезновении родственников заявителей и несообщения семьям сведений о пропавших. В частности, действия властей не привели к установлению фактов и разрешению дела. Более пятнадцати лет у заявителей не было достоверных сведений о пропавших родственниках, что приводило к морально-нравственным страданиям, в компенсации которых было отказано.

Суд постановил, что власти Российской Федерации нарушили требования статей 8 и 13 Конвенции в отношении незаконно проведенных следственных действий в рамках спецоперации. В частности, имело место проведение незаконных обысков в ночное время, мужское население деревни было задержано в местной школе и подвергнуто досмотру. Задержанные в школе мужчины находились в положении лицом к земле в течение нескольких часов.

Суд также постановил, что власти Российской Федерации нарушили требования статьи 14 Конвенции в отношении незаконного задержания лиц аварской национальности. Хотя и было установлено, что национальные предрассудки не были причиной спецоперации в рамках ее проведения, среди задержанных жителей станицы освободили тех, кто являлся чеченцами и русскими, аварцев же держали несколько часов и избивали. Побои сопровождались расистскими комментариями. Властями не был изучен вопрос о наличии национально-этнических мотивов в действиях военнослужащих батальона.

Наконец, Суд постановил, что власти Российской Федерации нарушили требования статей 2, 3, 8, 13 в сочетании со статьей 3 и статьи 14, взятой во взаимосвязи со статьями 3 и 5 Конвенции о защите прав человека и основных свобод. Заявителям, в отношении которых Суд установил нарушения, власти государства-ответчика обязаны выплатить от 500 до 60 000 евро в порядке компенсации материального ущерба и морального вреда.

Васильев и другие против Российской Федерации
[Vasilyev and Others v. Russia] (жалоба N 51329/08 и 17 других жалоб)

Постановление от 24 июня 2021 г.

Заявители жаловались на чрезмерную продолжительность предварительного содержания под стражей. Некоторые из заявителей также указывали в своих жалобах на недостаточную мотивированность и предсказуемость решений судов, постановления о коллективном задержании, отказ судов оценивать личные ситуации заявителей, необоснованность подозрений в совершении побега и другие нарушения.

Европейский Суд, в частности, отметил, что один из заявителей уже обращался к нему с жалобой на нарушение требований пункта 3 статьи 5 Конвенции в связи с чрезмерно длительным периодом предварительного содержания под стражей. Вторая жалоба заявителя также может быть признана приемлемой для рассмотрения по существу, поскольку, несмотря на установленное ранее нарушение Конвенции, заявитель продолжал находиться под стражей в рамках повторного рассмотрения его дела судами Российской Федерации.

Европейский Суд единогласно постановил, что в данном деле власти Российской Федерации нарушили требования пункта 3 статьи 5 Конвенции в части, касающейся нарушения права заявителей на судебное разбирательство в течение разумного срока или на освобождение до суда, и обязал их выплатить заявителям от 1 700 до 9 750 евро в качестве компенсации материального ущерба, морального вреда и судебных расходов и издержек.

Щербинина против Республики Молдова и Российской Федерации
[Scerbinina v. Republic of Moldova and Russia] (жалоба N 76892/14)

Постановление от 29 июня 2021 г.

Заявительница утверждала, что суды Приднестровской Молдавской Республики (ПМР), которые отказали ей в иске по факту ее увольнения, не могут рассматриваться как "независимые суды, созданные на основании закона" и что судебное разбирательство не было справедливым.

Европейский Суд прежде всего подтвердил, что при определенных обстоятельствах суд, принадлежащий судебной системе субъекта, не признанного международным правом, может рассматриваться как "суд, созданный на основании закона". Однако это возможно только при условии, что такой суд является частью судебной системы, действующей на "конституционной и правовой основе", тем самым отражая судебную традицию, совместимую с Конвенцией, предоставляя гражданам возможность пользоваться гарантиями Конвенции (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Илашку и другие против Республики Молдова и Российской Федерации" (Ilascu and Others v. Moldova and Russia, жалоба N 48787/99, ECHR 2004-VII, § 460).

Однако в Постановлении Большой Палаты по делу "Мозер против Республики Молдова и Российской Федерации" (Mozer v. Republic of Moldova and Russia) от 23 февраля 2016 г., жалоба N 11138/10* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2016. N 3 (примеч. редактора).), §§ 61-77, и в дальнейшем в Постановлении по делу "Ерёменко против Республики Молдова и Российской Федерации" (Eriomenco v. Republic of Moldova and Russia) от 9 мая 2017 г., жалоба N 42224/11* (* См.: там же. 2019. N 2 (примеч. редактора).), § 72, Суд установил, что судебная система ПМР не соответствовала критериям, указанным выше.

Рассматривая вопрос о позитивных обязательствах сторон, Суд констатировал, что власти Республики Молдова, во-первых, приняли все возможные меры, имеющиеся в их распоряжении, по восстановлению контроля над территорией Приднестровья, а во-вторых, исполнили позитивное обязательство по обеспечению прав заявительницы, возбудив уголовное дело по представленным ею фактам. Таким образом, власти Республики Молдова не нарушили положения Конвенции. Что касается ответственности Российской Федерации, то Суд подтвердил, что Россия осуществляла эффективный контроль над ПМР в период, относящийся к обстоятельствам дела. Исходя из этого власти Российской Федерации несут ответственность в соответствии с Конвенцией в отношении нарушения прав заявительницы.

Европейский Суд единогласно постановил, что в данном деле власти Российской Федерации нарушили требования пункта 1 статьи 6 Конвенции, и обязал их выплатить заявительнице 3 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

Маноле и Постица против Республики Молдова и Российской Федерации
[Manole and Postica v. Republic of Moldova and Russia] (жалоба N 4711/07)

Постановление от 29 июня 2021 г.

Заявители жаловались на жестокое обращение с ними со стороны российских военнослужащих, находившихся на трехстороннем посту миротворческих сил N 9 между Республикой Молдовой и Приднестровской Молдавской Республикой, в момент попытки заявителей произвести фотосъемку.

Суд принял во внимание согласие властей Республики Молдова в том, что она сохранила юрисдикцию над территорией Приднестровской Молдавской Республики (ПМР). Что касается заявления властей Российской Федерации о том, что заявители не подпадали под их юрисдикцию, Суд повторил, что при определенных обстоятельствах применение силы представителями властей государства, действующими за пределами его территории, может привести к тому, что лицо, попавшее под контроль этих властей, попадет под юрисдикцию государства в значении статьи 1 Конвенции (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Аль-Скейни и другие против Соединенного Королевства" от 7 июля 2011 г., жалоба N 55721/07, § 136; и Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Ялуд против Нидерландов" (Jaloud v. Netherlands) от 20 ноября 2014 г., жалоба N 47708/08, § 139). В данном случае на указанном блокпосту, расположенном в зоне безопасности, находились в том числе и российские военнослужащие, а общее командование осуществлял военнослужащий российской армии в соответствии с соглашением о прекращении военного конфликта в Приднестровском регионе. В этом отношении ситуация была точно такой же, как в обстоятельствах дела, описанных в Постановлении Европейского Суда по делу "Писари против Республики Молдова и Российской Федерации" (Pisari v. Republic of Moldova and Russia) от 21 апреля 2015 г., жалоба N 42139/12* (* См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. 2015. N 10 (примеч. редактора).). Поскольку указанное и настоящее дела по существу идентичны в вопросе юрисдикции, Суд посчитал, что заявители находились под юрисдикцией Российской Федерации во время их задержания.

Что касается утверждения властей Российской Федерации, что заявители не исчерпали внутренних средств правовой защиты, а также что они подали жалобу в Европейский Суд за пределами установленного шестимесячного срока, Суд повторил, опираясь на свои доводы, изложенные в Решении по делу "Илашку и другие против Молдавии и Российской Федерации" (Ilascu and Others v. Moldova and Russia) от 4 июля 2001 г., жалоба N 48787/99* (* См.: Путеводитель по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека за 2004 год (примеч. редактора).), что о судебной системе ПМР вряд ли можно сказать, что "...она функционирует на конституционной и правовой основе, отражающей судебную традицию, совместимую с Конвенцией". И в любом случае заявители должны были подавать жалобу в суды Российской Федерации, от имени которой действовали российские военнослужащие. Однако власти Российской Федерации не указали доступные средства правовой защиты в отношении жалоб заявителей на действия российских миротворцев, дислоцированных на территории Республики Молдова. Более того, в своих ответах на обращения заявителей они так и не смогли указать, какие судебные и иные органы власти обладают юрисдикцией для рассмотрения их жалоб и каким образом решение, принятое властями Российской Федерации, может быть исполнено. Что касается соблюдения шестимесячного срока для подачи жалобы, Суд посчитал, что срок должен отсчитываться с даты, когда заявители получили ответ властей, то есть менее чем за шесть месяцев до подачи ими жалобы в Европейский Суд, и, таким образом, данное условие заявителями также было соблюдено.

Европейский Суд также отклонил доводы властей Российской Федерации относительно незначительности ущерба, причиненного заявителям, а также утверждений, что заявители использовали ситуацию для достижения скорее политических, нежели индивидуальных целей.

Европейский Суд подчеркнул необходимость того, чтобы любое задержание имело правовую основу в законодательстве государства - участника Конвенции, а также было совместимо с верховенством закона, концепцией, присущей всем статьям Конвенции. В этой связи Суд отметил, что власти Российской Федерации не указали, какое именно правонарушение предположительно было совершено заявителями и заявители так и не получили копии какого-либо решения, официально подтверждающего их задержание, с указанием совершенного ими правонарушения и обоснованием необходимости их задержания.

Европейский Суд единогласно постановил, что в данном деле власти Республики Молдова не нарушили требования пунктов 1 и 4 статьи 5 Конвенции. Суд также единогласно постановил, что власти Российской Федерации нарушили требования пунктов 1 и 4 статьи 5 Конвенции, и обязал их выплатить заявителям 3 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

Карамовы против Российской Федерации
[Karamovy v. Russia] (жалоба N 51952/08)

Постановление от 29 июня 2021 г.

Заявители жаловались на то, что власти не провели эффективного расследования по факту избиения, изнасилования и убийства их дочери.

Европейский Суд напомнил, что если смерть наступает при невыясненных обстоятельствах, то власти обязаны обеспечить эффективное расследование, беря на себя обязательство в первую очередь принять все необходимые меры для получения доказательств, касающихся случившегося. Затяжной характер разбирательства по делу будет свидетельствовать о нарушении государством-ответчиком своего позитивного обязательства в соответствии с Конвенцией.

Европейский Суд с сожалением констатировал, что доступ заявителей к уголовному расследованию был серьезно ограничен. Заявители были признаны потерпевшими только спустя два года после убийства их дочери и получили ограниченный доступ к материалам дела еще через два года. Тем не менее Суд признал жалобу заявителей на унижающее достоинство обращение из-за отношения властей к своим обязательствам по расследованию обстоятельств смерти их дочери неприемлемой для рассмотрения по существу, поскольку, по его мнению, эти страдания не достигли порога по смыслу статьи 3 Конвенции.

Европейский Суд единогласно постановил, что в данном деле власти Российской Федерации нарушили требования статьи 2 Конвенции в ее процессуальном аспекте, и обязал их выплатить заявителям 15 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

Ресин против Российской Федерации
[Resin v. Russia] (жалоба N 9798/12 и четыре другие жалобы)

Постановление от 29 июня 2021 г.

Жалобы заявителя, отбывающего наказание в виде пожизненного лишения свободы, касались условий его содержания в тюремной больнице и условий перевозки, безосновательного применения к нему наручников, отсутствия на заседании суда по его гражданскому делу, обязанности носить форменную одежду с отличительными знаками, дискриминации, нарушения конфиденциальности телефонных переговоров, а также отсутствия эффективных средств правовой защиты в отношении данных нарушений.

Европейский Суд признал неприемлемой жалобу заявителя на условия его содержания в тюремной больнице, так как они не достигли минимального уровня жестокости, необходимого для установления нарушения статьи 3 Конвенции, и одновременно признал неприменимыми к данной жалобе положения статьи 13 Конвенции.

Далее Европейский Суд принял во внимание одностороннюю декларацию властей Российской Федерации в отношении жалобы заявителя на условия его перевозки с признанием нарушения и предложением о выплате компенсации. С учетом сложившейся прецедентной практики и в связи с тем, что предлагаемая властями государства-ответчика сумма компенсации была сопоставима с суммами, присужденными Судом в аналогичных делах, Суд принял решение прекратить рассмотрение части жалобы в отношении ненадлежащих условий перевозки и отсутствия эффективных средств правовой защиты в этой связи.

Наряду с этим Европейский Суд отклонил довод властей Российской Федерации о несоблюдении заявителем шестимесячного срока при подаче его жалобы на необоснованное применение к нему наручников. При этом Суд принял во внимание, что заявитель заключался в наручники каждый раз при выходе из камеры на том лишь основании, что он был осужден к пожизненному лишению свободы. Систематическое использование наручников в отношении заявителя продолжалось более тринадцати лет. Суд пришел к выводу, что факты нарушения заявителем правил внутреннего распорядка не могут служить основанием для заключения его в наручники в течение столь длительного времени, в связи с чем применение данной меры представляло собой унижающее достоинство обращение. Суд не нашел оснований для отдельного рассмотрения вопроса о наличии в распоряжении заявителя эффективных средств правовой защиты в отношении его жалобы на безосновательное применение к нему наручников.

Анализируя жалобу заявителя на отсутствие в судебном заседании по его гражданскому делу, Суд сослался на свою прецедентную практику, согласно которой участие лица в судебном заседании является необходимым с точки зрения статьи 6 Конвенции, когда характер и образ жизни заинтересованного лица имеют прямое отношение к предмету дела или когда решение касается поведения или опыта лица. Суд принял во внимание, что в настоящем деле требования заявителя в значительной степени основывались на его личном опыте, поэтому отсутствие в судебном заседании лишило его возможности эффективно представить свои аргументы и нарушило его право на справедливое судебное разбирательство.

Европейский Суд отклонил жалобу заявителя на обязательное ношение форменной одежды с отличительными знаками, указав, что данное требование было законным, поскольку основывалось на Правилах внутреннего распорядка исправительных учреждений, преследовало законную цель обеспечения безопасности и было необходимо для облегчения идентификации заключенных. Суд также не усмотрел проявления в отношении заявителя признаков дискриминации и признал его жалобу в данной части необоснованной.

Наконец, относительно жалобы заявителя на прослушивание телефонных переговоров Суд указал, что несмотря на то, что данная мера была основана на законе, она применялась без каких-либо исключений или ограничений в части ее продолжительности, характера и объема. Кроме того, отсутствие независимого контроля обоснованности данной меры делало ее применение произвольным. Как следствие, Суд пришел к выводу, что положения законодательства Российской Федерации не обеспечивали правовой защиты от необоснованного вмешательства в право заявителя на конфиденциальные телефонные переговоры с его представителями. При этом Суд не усмотрел оснований для отдельного рассмотрения вопроса о наличии в распоряжении заявителя эффективных средств правовой защиты в отношении его жалобы на прослушивание его телефонных переговоров.

Европейский Суд единогласно постановил, что в данном деле власти Российской Федерации нарушили требования статей 3, 6 и 8 Конвенции, и обязал их выплатить заявителю 900 евро в качестве компенсации судебных издержек и расходов. При этом Суд не присудил заявителю компенсацию морального вреда.

Ежов и другие против Российской Федерации
[Yezhov and Others v. Russia] (жалоба N 22051/05)

Постановление от 29 июня 2021 г.

Заявители жаловались на то, что их преследование и осуждение за выражение своего мнения противоречит положениям статьи 10 Конвенции.

Дело касалось участия заявителей в акции протеста против готовившегося в 2004 году принятия федерального закона о монетизации льгот для отдельных категорий граждан. Заявители, члены Национал-большевистской партии, под видом работников аварийных служб проникли в здание Министерства здравоохранения и социального развития, подготовившего законопроект о монетизации льгот, захватили ряд кабинетов, разбрасывали листовки и размахивали флагами НБП из окон здания, пока сотрудники правоохранительных органов не задержали их. Заявителям было предъявлено обвинение в грубом нарушении общественного порядка, совершенного группой лиц с применением оружия (строительных пистолетов), в связи с чем был выдан ордер на их задержание как лиц, подозреваемых в совершении особо тяжкого преступления, могущих повлиять на ход следствия и скрыться от правосудия. Позднее заявителям было также предъявлено обвинение в умышленной порче имущества. 20 декабря 2004 г. суд признал заявителей виновными в хулиганстве и уничтожении чужого имущества в общественном месте и приговорил каждого к пяти годам лишения свободы и выплате компенсации за нанесенный ущерб.

Заявители, обжалуя данное решение, утверждали, что их акция протеста носила мирный характер, они не прибегали к насилию и не угрожали кому-либо. Кроме того, заявители утверждали, что строительные пистолеты использовались ими исключительно для блокировки дверей в здании министерства, а не для угроз окружающим. Позднее суд второй инстанции смягчил приговор, приняв во внимание обстоятельства заявителей.

Европейский Суд напомнил, что акции протеста могут являться способом выражения мнения по смыслу положений статьи 10 Конвенции. Более того, отдельные формы протеста (в частности, физическое препятствование охоте, въезд на строительную площадку для недопущения строительства, выкрикивание лозунгов и размахивание транспарантами в учебном заведении как способ выражения несогласия с антидемократическими действиями администрации заведения) были признаны защищаемыми положениями данной статьи. В то же время Суд отметил, что проникновение заявителей в здание министерства нарушило деятельность его сотрудников и привело к повреждению собственности. Таким образом, задержание заявителей и их осуждение преследовало законную цель предотвращения беспорядков и защиты прав других. Что касается "необходимости в демократическом обществе", то, с одной стороны, принятые властями меры отвечали этому критерию, поскольку заявители грубо нарушили общественный порядок, но, с другой стороны, суды при вынесении решения о мерах пресечения не стремились установить, насколько это было возможно, степень участия в акции и роль и каждого из заявителей, что лишило их возможности оспорить конкретные причины ограничения их свободы выражения мнения и явилось отказом в процессуальной гарантии справедливого судебного разбирательства.

Кроме того, в вину заявителям было поставлено выкрикивание "антиправительственных лозунгов" и разбрасывание листовок с "антиправительственным содержанием". Это дает основания полагать, что суд проявил определенную враждебность по отношению к политическим взглядам заявителей, идущую вразрез с обязанностью властей сохранять нейтралитет в отношении законных политических взглядов и не препятствовать выражению критики политики властей в целом. Суды государства-ответчика вышли за пределы свободы усмотрения в отношении политических высказываний, представлявших общественный интерес в связи с актуальностью и чувствительностью вопроса введения монетизации льгот.

Суд шестью голосами "за" при одном - "против" постановил, что власти нарушили требования статьи 10 Конвенции. Суд также шестью голосами "за" при одном - "против" постановил, что нет необходимости отдельно рассматривать жалобу заявителей на нарушение положений статьи 11 Конвенции в связи с их осуждением за участие в акции протеста. Суд обязал власти выплатить каждому из заявителей по 7 500 евро в качестве компенсации морального вреда.

Судья Дедов, избранный от Российской Федерации, высказал особое мнение к Постановлению.