Критический анализ опыта толкования Конституции в Республике Казахстан (Е.Б. Абдрасулов, "Журнал российского права", N 5, май 2002 г.)

Критический анализ опыта толкования Конституции
в Республике Казахстан

В Республике Казахстан согласно ее Конституции, принятой 30 августа 1995 года, официальное толкование норм Конституции дает Конституционный Совет. Это же положение закреплено в ст.17 Указа Президента Республики от 29 декабря 1995 года, имеющего силу конституционного закона, "О Конституционном Совете Республики Казахстан"*(1).

За период своей деятельности с 1996 г. и по настоящее время Конституционный Совет Республики рассмотрел большое количество дел о толковании различных положений Конституции. В данной статье хотелось бы остановиться на тех результатах праворазъяснительной работы Конституционного Совета, которые, на наш взгляд, не совсем безупречны с точки зрения убедительности и обоснованности.

28 октября 1996 года Конституционный Совет рассмотрел обращение Председателя Мажилиса Парламента Республики об официальном толковании п.1 ст.4 и п.2 ст.12 Конституции Республики Казахстан, в которых закрепляются положения о действующем праве и правах и свободах человека. Конституционным Советом было разъяснено, что под действующим правом по смыслу п.1 ст.4 Конституции РК следует понимать систему норм, содержащихся в принятых правомочными субъектами в установленном порядке нормативных правовых актах: Конституции и соответствующих ей законах Республики, указах Президента, постановлениях Парламента, его палат и Правительства Республики, иных нормативных правовых актах, международных договорах, ратифицированных Республикой Казахстан, нормативных постановлениях Конституционного Совета и Верховного Суда Республики*(2).

Вызывает настороженность причисление Конституционным Советом без каких-либо сомнений к нормативным правовым актам постановлений высшего судебного органа и органа конституционного контроля, имеющих признаки нормативности. При таком подходе, отождествляющем, скажем, результаты толкования Конституции, выраженные в постановлениях Конституционного Совета, с самой Конституцией, высвечивается его некоторое противоречие с теорией и определением нормативных правовых актов и толкования права, согласно которым акты официального толкования не могут применяться самостоятельно, без разъясняемых ими правовых актов. Они имеют силу и значение только в течение срока действия толкуемых норм, а в случае их отмены прекращают свое действие. Следовательно, содержание актов официального толкования характеризуется в отличие от нормативных правовых актов вспомогательным значением. Поэтому Конституционному Совету, на наш взгляд, следовало бы в данном случае более глубоко мотивировать резолютивную часть своего решения, а не ограничиваться простым комментированием п.1 ст.4 Конституции РК, упуская при этом некоторые моменты, которые пришлось рассматривать 10 февраля 1997 года в связи с обращением Президента Республики в Конституционный Совет об официальном толковании отдельных положений Конституции Республики. В частности, о том, какие нормативные акты относятся к "иным нормативным правовым актам", указанным в п.1 ст.4 Конституции. В Постановлении Конституционного Совета от 6 марта 1997 года*(3) дано дополнительно толкование: к "иным нормативным правовым актам" относятся следующие акты, содержащие нормы права: акты, принятые на республиканском референдуме, изданные Президентом Республики в 1995-1996 гг. указы, имеющие силу законов, в том числе конституционных, а также указы, имеющие силу законов, принятые в соответствии с п.2 ст.61 Конституции Республики Казахстан, указы Президента, постановления Парламента, его палат и Правительства Республики, акты министерств и государственных комитетов, центральных исполнительных органов, не входящих в состав Правительства, а также ведомств, осуществляющих межотраслевую координацию, иные исполнительные распорядительные функции, решения местных представительных и исполнительных органов, решения органов местного самоуправления, а также акты, издание которых предусматривается законодательством*(4).

В обращении Президента Республики ставился и вопрос о том, может ли Верховный Суд давать разъяснения отдельных положений Конституции по вопросам судебной практики? В связи с этим необходимо остановиться на проблеме разграничения либо отождествления понятий "толкование" и "разъяснение".

Еще с периода 40-50-х годов прошедшего столетия и до сегодняшнего дня идет дискуссия по вопросу о правовом значении разъяснений пленумов верховных судов союзных республик, а позднее - стран СНГ. Одни исследователи полагают, что следует разграничивать понятия "толкование" и "разъяснение"*(5), отмечая при этом, что в компетенцию Пленума Верховного Суда входит обеспечение "руководящих разъяснений и толкований общесоюзного законодательства"*(6). Еще более жесткую позицию занимает А. Н. Симиненко*(7), который считает, что руководящие разъяснения Пленума Верховного Суда РФ "должны касаться только правоприменительной деятельности, а не раскрытия сущности самого уголовного закона, поскольку право толкования закона ему не предоставлено". Другие полагают, что постановления пленумов Верховного Суда РФ и Высшего Арбитражного Суда РФ являются по существу разъяснениями, а в какой-то мере формой толкования*(8). Ряд ученых придерживается правильного, на наш взгляд, мнения, что "отмеченное противопоставление указанных понятий теоретически ничем не оправдано, поскольку под толкованием как элементом процесса применения закона как раз и понимается уяснение смысла правовой нормы и выраженной в нем воли законодателя. И если вопрос не связывать с закрепленным в конституции страны правом давать официальное, то есть общеобязательное, толкование законов, то любое уяснение или разъяснение закона является его толкованием. Следовательно, разъяснения Пленума Верховного Суда РФ представляют именно толкование закона"*(9). Такой же подход к постановлениям высших судов прослеживается и в работе Б. Н. Бибило, который отмечает, что Пленум Высшего Хозяйственного Суда Республики Беларусь "дает хозяйственным судам в порядке судебного толкования разъяснения по вопросам применения законодательства"*(10). А Л. В. Смирнов, перечисляя судебные акты, содержащие нормативные предписания, относит к ним "нормативное толкование Пленума Верховного Суда и Высшего Арбитражного Суда РФ"*(11).

Эти моменты не были учтены при официальном толковании Конституционным Советом по запросу Президента Республики положений Конституции, определяющих компетенцию Верховного Суда РК. Поэтому в постановляющей части Решения Конституционного Совета от 6 марта 1997 года говорится лишь о том, что "Верховный Суд Республики Казахстан полномочен издавать нормативные постановления только по вопросам применения в судебной практике норм законодательства, в том числе и норм Конституции". По существу заданного вопроса: может ли Верховный Суд давать разъяснения отдельных положений Конституции по вопросам судебной практики, - ответ Конституционного Совета, по нашему мнению, был неполным.

Во-первых, в мотивировочной части решения следовало бы остановиться на понятии официального толкования Конституции и отграничить его от разъяснения, по существу, толкования Верховным Судом норм Конституции. Признак общеобязательности и, следовательно, официальности, не будет являться критерием разграничения толкования Конституции Верховным Судом Республики и Конституционным Советом. В теории права толкование считается официальным, если оно дается уполномоченными на то органами, когда речь идет о формальной обязательности толкования, вытекающей из закона или иного нормативного правового акта. Об этом мы уже писали*(12), однако следует повторить, что обязательность такого толкования основывается как на прямых предписаниях нормативных правовых актов, так и на предписаниях более общего характера, определяющих компетенцию соответствующих органов. Поэтому было бы ошибочным считать, что разъяснения Верховного Суда адресованы только судам. Формально это так, поскольку в постановлениях Верховного Суда РК, как правило, есть слова: "Судам следует иметь в виду...". Однако толкованием закона, в том числе Конституции, в силу ее прямого действия, даваемым в этих постановлениях, руководствуются не только суды. В юридической литературе отмечалось, что в процессе применения закона к конкретному случаю с деятельностью суда связана деятельность ряда других государственных и негосударственных учреждений и предприятий, общественных организаций, отдельных граждан. Для правильного применения закона и Конституции необходимо, чтобы они понимались всеми учреждениями и лицами единообразно.

Осуществляя надзор за деятельностью всех судов и используя свое право давать разъяснения Конституции и закона, Верховный Суд РК должен стремиться ко всемерному обеспечению стабильности наших законов, их правильного, единообразного применения на территории Республики. Тем более что ученые стран ближнего зарубежья по аналогичному вопросу отмечают: "Конституция РФ не препятствует признанию разъяснений Пленума Верховного Суда РФ по вопросам судебной практики, принимаемых на основании ее ст.126, в качестве общеобязательных без какого-либо дополнительного законодательного подтверждения"*(13).

Поэтому было бы неверным считать, что руководящие разъяснения Верховного Суда Республики обязательны только для судов и не обязательны для органов прокуратуры, оперативно-следственных и иных несудебных органов. Если принять во внимание данное обстоятельство, то, естественно, нелогично говорить и о том, что разъяснения законов и подзаконных актов, даваемые в постановлениях высших судов, не являются официальным толкованием. Другое дело, что законодательное закрепление в Конституции РК за органом конституционного контроля компетенции по официальному толкованию норм Основного Закона государства налагает на Конституционный Совет обязанности и дает ему право, на порядок отличающееся от разъяснения Конституции, даваемого другими официальными органами государства, в том числе Верховным Судом Республики. Во-первых, лишь Конституционный Совет РК может принимать специальные правовые акты, посвященные только вопросам толкования норм Конституции. Во-вторых, такие акты строго обязательны для всех субъектов казахстанского права, в том числе для Верховного Суда. Следовательно, разъяснения положений Конституции, данные в нормативных постановлениях Верховного Суда РК, не являются окончательными в принципе, поскольку Конституционный Совет своим последующим толкованием аналогичных положений и норм Конституции может воздействовать на Верховный Суд в смысле пересмотра им своих разъяснений норм Конституции. А в мотивировочной части указанного выше постановления Конституционного Совета отличие разъяснения Конституции Верховным Судом от ее толкования Конституционным Советом проводится лишь по признаку официальности, закрепленному в Конституции РК. Ничего нового по раскрытию смысла толкуемой нормы субъектом официального толкования здесь не привносится: "В соответствии с положением пункта 1 статьи 4 Конституции Республики Казахстан в качестве нормативного может рассматриваться такое постановление Верховного Суда, в котором содержатся разъяснения судам по вопросам применения законодательства (его норм) и формулируются определенные правила поведения субъектов в сфере судопроизводства. Такое нормативное постановление, являющееся обязательным для всех судов республики, может издаваться только по вопросам применения в судебной практике норм законодательства, в том числе норм Конституции. При этом Верховный Суд должен исходить из того, что официальное толкование норм Конституции, в соответствии со статьей 72, отнесено к компетенции Конституционного Совета Республики Казахстан"*(14).

Примечателен тот факт, что в Конституционный Совет Республики 16 июля 1997 года поступило ходатайство Верховного Суда об истолковании рассмотренного Постановления Конституционного Совета от 6 марта 1997 года "Об официальном толковании пункта 1 статьи 4, пункта 1 статьи 14, подпункта 3) статьи 77, пункта 1 статьи 79 и пункта 1 статьи 83 Конституции Республики Казахстан". В юридической литературе отмечалось, что ситуация, когда орган конституционного контроля принимает решения о толковании своих предыдущих толкований, может быть вызвана серьезными сомнениями в их обоснованности*(15). Необходимость в таком разъяснении свидетельствует, что толкование, предпринятое в первоначальном Постановлении Конституционного Совета РК, не осуществлено должным образом. К слову сказать, своим Постановлением от 31 июля 1997 года N 3/4 "Об истолковании Постановления Конституционного Совета Республики Казахстан "Об официальном толковании пункта 1 статьи 4, пункта 1 статьи 14, подпункта 3) статьи 77, пункта 1 статьи 79 и пункта 1 статьи 83 Конституции Республики Казахстан" Конституционный Совет отказал Верховному Суду в его ходатайстве дать толкование вышеназванного постановления Конституционного Совета по семи вопросам. В обоснование своего решения Конституционный Совет Республики в Постановлении от 31 июля 1997 года N 3/4 отметил, что "при изучении этих вопросов Конституционный Совет принимает во внимание требования пункта 2 статьи 35 Указа Президента РК, имеющего силу конституционного закона, "О Конституционном Совете Республики Казахстан" о том, что дополнительное решение не должно противоречить действительному содержанию, смыслу и назначению решения Конституционного Совета. Вопросы, поставленные в ходатайстве Верховного Суда, за исключением п.4 и 5 Постановления Конституционного Совета от 6 марта 1997 года, выходят за рамки действительного смысла и содержания указанного постановления и в силу этого не могут быть рассмотрены Конституционным Советом".

Следует остановиться и на обращении Премьер-министра РК об официальном толковании некоторых статей и положений Конституции, на основании которого было принято Постановление Конституционного Совета от 30 октября 1996 года N 7 об отказе в принятии к производству названного обращения. В предыдущих работах мы уже подвергали критическому анализу мотивировку данного решения*(16). Добавим лишь, что в отличие от нашего органа конституционного контроля, Конституционный Суд Республики Молдова, например, выработал в специальной процедуре теоретический вывод, важный для толкования: "Конституционный Суд дает толкование конституционным понятиям. Толкование понятий, которые раскрываются в действующем законодательстве, в его компетенцию не входит"*(17).

Определенный интерес вызывают и результаты толкования, выраженные в Постановлении Конституционного Совета РК от 15 октября 1997 года N 17/2 "Об официальном толковании статей 53-57 Конституции Республики Казахстан..."*(18). Данное постановление было принято в связи с обращением в Конституционный Совет 29 сентября 1997 года Председателя Мажилиса Парламента РК М. Т. Оспанова об официальном толковании ст.53-57 Конституции РК. В обращении ставился вопрос о возможности или невозможности расширения полномочий Парламента, а также наделения его функцией по толкованию законов Республики, в том числе конституционных, поскольку пп.13) ст.53 Конституции РК устанавливает, что "Парламент на совместном заседании Палат осуществляет и иные полномочия, возложенные на него Конституцией". Поводом к обращению в Конституционный Совет явились результаты обсуждения на пленарном заседании Мажилиса Парламента проекта закона Республики Казахстан "О нормативных правовых актах", в ходе которого возник вопрос о субъекте официального толкования нормативных актов, в том числе законов Республики. В Постановлении Конституционного Совета по данному обращению отмечалось, что "Конституция РК устанавливает исчерпывающий перечень полномочий Парламента и не предусматривает изменения объема полномочий Парламента путем принятия обычного или конституционного закона. Процедура расширения или сужения полномочий Парламента возможна только путем внесения изменений, дополнений или поправок в Основной Закон Республики в порядке, предусмотренном пунктом 1 статьи 91 Конституции Республики Казахстан".

В связи с этим решением Конституционного Совета хочется сказать следующее. Мировая практика по толкованию конституции, в том числе и в странах переходного периода, формирует теоретические выводы, которые подчеркивают, что особенностью правовой природы органов конституционного контроля является то, что они должны не только применять конституцию и право, но и "найти" право. В этом случае говорится о постепенном преображении конституции с учетом общественного развития. Конституция изменяется, не меняя своего истока, а органы конституционного контроля, интерпретируя конституцию, решая конкретные споры или давая официальное ее разъяснение, констатируют такие изменения. Они, считает В. Павилонис, формируют конституционную доктрину, дают свое понимание тех или иных положений конституции и тем самым осуществляют функцию создания права*(19). Об этом пишут и другие авторы, отмечая, что конституция - акт, рассчитанный на длительное действие. В процессе реализации ее норм возможно изменение их содержания, связанное с трансформацией экономических, политических, социальных и прочих условий жизнедеятельности социума, существенным обновлением законодательства, конкретизирующего нормы основного закона. Именно органам конституционного контроля предстоит определять меру такого "превращения", его характер и последствия. По существу, проблема заключается в изменении конституционной нормы без изменения текста конституции и определении роли органов конституционного контроля в констатации такого изменения. Эти "превращения" осуществляются в процессе конкретизации конституционных норм и принципов, особенно в том случае, когда функции учрежденных конституцией органов государственной власти должны быть обеспечены соответствующими полномочиями, которые не всегда текстуально воспроизведены в основном законе, но вытекают из него или подразумеваются*(20).

Прав Н. Витрук, отмечая, что Конституционный Суд РФ не является законодательным органом и не подменяет законодателя. Однако через свои правовые позиции, то есть правовые выводы и представления Суда как результат толкования им духа и буквы Основного закона, Конституционный Суд активно участвует в законодательном процессе, формирует позитивное право и способствует совершенствованию и развитию текущего законодательства*(21). Поэтому считаем, что утверждение Конституционным Советом РК о невозможности конкретизации подпункта 13) ст.53, устанавливающего, что "Парламент на совместном заседании Палат осуществляет и иные полномочия, возложенные на него Конституцией", с мотивировкой об исчерпывающем перечне полномочий Парламента в Конституции РК, является не совсем верным с теоретических и практических позиций. Конституционный Совет не обеспечил осуществления главного правила, сопровождающего всякое толкование норм права: interpretacio cessat in claris (разъяснение завершается при установлении ясного результата). Ясного результата при толковании не было установлено, поскольку до сих пор в юридической печати Казахстана поднимается вопрос о том, кто же является официальным субъектом толкования закона? На основании решения Конституционного Совета*(22) Парламент Республики вообще не установил в Законе РК "О нормативных правовых актах" субъект официального толкования закона. О таком субъекте умалчивает и Конституция Республики Казахстан.

На основе изложенного мы попытались обосновать вывод: в принципе Конституционный Совет мог бы выработать правовую позицию, дополняющую Конституцию и устанавливающую полномочия Парламента Республики Казахстан по официальному толкованию закона. Другое дело, насколько целесообразно "нахождение" в Конституции права по наделению законодательного органа компетенцией по официальному толкованию закона. Но даже при отрицательном ответе на поставленный вопрос Конституционный Совет Республики должен был, на наш взгляд, решить проблему по существу и восполнить пробел. В мотивировочной части своего постановления ему следовало отметить, что в случае наделения Парламента правом официального толкования законов установилась бы реальная возможность для законодательной власти воздействовать на решения Конституционного Совета в смысле их пересмотра последующим толкованием закона. А ведь известно, что при разрешении дел о соответствии законов Конституции Конституционный Совет фактически осуществляет каузальное толкование конституционного смысла действующих законов, которое может существенно отличаться от последующего официального толкования закона Парламентом. В этом случае может возникнуть юридическая коллизия. Поэтому, отталкиваясь от того определения официального толкования, которое предполагает его окончательность и непересматриваемость, Конституционный Совет РК мог бы обосновать нецелесообразность наделения Парламента правом официального толкования законов и в то же время выработать правовую позицию, наделяющую законодательный орган компетенцией по аутентическому толкованию законов, которое может быть подвергнуто конституционному контролю в случае необходимости.

Следует остановиться и на постановлениях Конституционного Совета по толкованию норм Конституции РК, регламентирующих вопросы законодательной инициативы и порядок приведения в соответствие с Конституцией законодательства, действовавшего до вступления ее в силу и противоречащего ей. По этим вопросам Конституционный Совет принял 15 июня 2000 года два постановления. В Постановлении Конституционного Совета, опубликованном в "Казахстанской правде" 22 июня 2000 года, отмечается, что в соответствии с п.4 ст.92 Конституции Республики Казахстан действующее на момент вступления в силу Конституции законодательство Республики применяется в части, не противоречащей ей, и в течение двух лет со дня принятия Конституции должно быть приведено в соответствие с нею. Далее в Постановлении указывалось, что положение Конституции "привести в соответствие" означает необходимость устранения противоречащих Конституции норм, содержащихся в ранее принятых нормативных правовых актах, путем внесения изменений и дополнений в эти акты, отмены этих актов в целом или их отдельных частей. Кроме того, приведение законодательства в соответствие с Конституцией означает и принятие в необходимых случаях новых правовых актов, обусловленных Конституцией. Как видим, Конституционный Совет обеспечивал обыденное комментирование пункта статьи, смысл которого не был раскрыт в ходе дополнительных рассуждений. Проблема же заключалась в том, что в официальном толковании п.4 ст.92 депутаты Парламента РК нуждались в связи с тем, что инициированные ими законопроекты, направленные на приведение законов в соответствие с Конституцией, не могли быть внесены ими в Мажилис Парламента ввиду отрицательных заключений Правительства Республики.

Противоречивы и отдельные положения мотивировочной части рассматриваемого решения. С одной стороны, в ней указывается, что конституционные нормы п.1, 2, 4 ст.92 носят императивный характер, имеют высшую юридическую силу и прямое действие на всей территории Республики. Установленный Конституцией двухлетний срок для приведения действующего законодательства в соответствие с Конституцией обязателен для субъектов, осуществляющих правотворческую деятельность. Невыполнение указанных действий в установленный срок является нарушением норм Конституции. С другой стороны, Конституционный Совет своим дальнейшим рассуждением допускает и необязательность исполнения этого срока: "Законодательные и иные нормативные правовые акты, которые не были приведены в соответствие с Конституцией страны в установленный ею двухлетний срок, применяются в части, не противоречащей Конституции"*(23).

Сомнительным представляется и утверждение о том, что неприведение действующего законодательства в соответствие с Конституцией не означает его автоматической отмены. При этом Конституционный Совет ссылается на то, что указания на утрату их юридической силы по истечении двухлетнего срока не содержат ни рассматриваемая статья Конституции, ни другие ее нормы. Однако Конституция в силу ее специфики обычно не содержит детальной регламентации общественных отношений, именно поэтому "при раскрытии содержания правовой нормы наиболее важным является все же не то, в какой словесной форме известное правило сформулировано, но контекст, из которого можно было бы понять, как определенные субъекты должны действовать определенным образом при соответствующих обстоятельствах"*(24).

И вновь необеспечение Конституционным Советом РК реализации правила interpretacio cessat in claris привело к тому, что им было принято 15 июня 2000 года Постановление "Об официальном толковании пункта 6 статьи 61", опубликованное в "Казахстанской правде" 22 июня 2000 года. В содержании этого решения по существу рассматривались те же вопросы, что и в предыдущем Постановлении Конституционного Совета, поскольку в нем снова отмечалось, что в Конституционный Совет РК поступило обращение группы депутатов Парламента Республики о даче официального толкования п.6 ст.61 и п.4 ст.92 Конституции Республики. Показателем того, что проблема, поставленная депутатами Парламента РК перед Конституционным Советом, не была решена в предыдущем Постановлении, является сам факт принятия к производству обращения депутатов, несмотря на то, что по поводу официального толкования п.6 ст.61 и п.4 ст.92 Конституции РК уже принимались постановления Конституционного Совета РК 28 июня 1997 года N 14/2 и 15 июня 2000 года N 8/2 соответственно*(25).

В обращении с запросом об официальном толковании названных статей Конституции РК депутаты просили учесть некоторые вопросы: необходимо ли положительное заключение Правительства на законопроекты, направленные как на устранение противоречий действующих законов, так и на приведение их в соответствие с Конституцией; может ли Правительство не принимать меры по выполнению требований п.4 ст.92 Конституции и своими отрицательными заключениями, оформленными с нарушением конституционных положений, препятствовать это делать депутатам Парламента; являются ли правительственные заключения окончательными и можно ли обжаловать их в судебном порядке?

Отвечая на заданные вопросы, Конституционный Совет в мотивировочной части своего решения указывал, что компетенция Конституционного Совета по рассмотрению данного обращения депутатов Парламента ограничена лишь правом толкования конституционных норм, а не определением конституционных действий каких-либо государственных органов. Но ведь очевидно, что правильное толкование конституционных норм, конкретизирующее положения Конституции, способствует уточнению конституционных действий государственных органов. Если учитывать, что Конституционный Совет РК создан на основе французской модели конституционного контроля, то стоит привести в пример практику толкования Конституционным Советом Франции своей компетенции: из духа Конституции вытекает то положение, что Конституционный Совет является регулятором деятельности государственных властей*(26). Следовательно, даже при буквальном толковании норм Конституции, определяющих компетенцию государственных органов, происходит уточнение их конституционных действий, не говоря уже о распространительном толковании ее норм, которое на практике приводит даже к определенному расширению полномочий государственных органов. Так, развитие США свидетельствует об определенном расширении полномочий федеральной власти. При этом, как правило, формальный текст Конституции, закрепляющий их, почти не менялся. Должный эффект достигался преимущественно за счет расширительного толкования отдельных положений Конституции судебными органами и прежде всего Верховным Судом США. В этих целях использовалась, в частности, доктрина так называемых подразумеваемых полномочий. Суд как бы определял, что имела в виду учредительная власть, давая ту или иную формулировку конституционных полномочий*(27). Поэтому указанная оговорка в постановлении Конституционного Совета РК является, на наш взгляд, небесспорной, и, возможно, была сделана для того, чтобы снять с себя ответственность по выработке его правовой позиции в процессе толкования соответствующих норм Конституции, которая сняла бы конституционную неясность в компетенции ветвей государственной власти.

В то же время, отвечая на вопрос, являются ли правительственные заключения окончательными и можно ли обжаловать их в судебном порядке, Конституционный Совет в мотивировочной части рассматриваемого постановления попытался обосновать недопустимость решения споров между ветвями власти в судебном порядке. В нем отмечалось, что "все вопросы взаимодействия законодательной и исполнительной ветвей власти предусмотрены нормами Конституции и решаются ими самими с использованием конституционных полномочий в рамках согласительных процедур или же с участием Президента Республики - гаранта единства государственной власти, незыблемости Конституции, обеспечивающего согласованное функционирование всех ветвей власти. В связи с этим судебный порядок решения споров между ветвями власти, в том числе по поводу отрицательного заключения Правительства по законопроектам, недопустим, поскольку конституционные нормы в силу их высшей юридической силы и верховенства не оспариваются в судах и других каких-либо органах".

Однако ответ был, как нам представляется, не по существу заданного вопроса, поскольку депутаты не ставили цель оспаривать конституционные нормы, а просили, во-первых, обеспечить надлежащее толкование положений Конституции, которое внесло бы ясность в конкретные полномочия ветвей государственной власти. Конституционный Совет должен был выработать такую правовую позицию в результате толкования, которая непосредственно рекомендовала бы субъектам законотворчества в определенный срок внести соответствующие изменения и дополнения в действующее законодательство. Во-вторых, депутаты обращались с просьбой разъяснить возможность обжалования в суд заключений Правительства, если бы Конституционный Совет при толковании соответствующей статьи Конституции пришел к выводу, что Правительство обязано принимать меры по выполнению требований п.4 ст.92 Конституции (действующее на момент вступления в силу Конституции законодательство РК применяется в части, не противоречащей ей, и в течение двух лет со дня принятия Конституции должно быть приведено в соответствие с нею) и не должно своими отрицательными заключениями, оформленными с нарушением положений Конституции, препятствовать сделать это депутатам Парламента. Следует также добавить, что Конституционный Совет, отвечая на заданный вопрос, не учел п.2 ст.76 Конституции, устанавливающий, что судебная власть распространяется на все дела и споры, возникающие на основе Конституции, законов, иных нормативных актов, международных договоров Республики Казахстан.

Вызывает недоумение в рассматриваемом Постановлении Конституционного Совета и указание на то, что толкование п.4 ст.92 Конституции дано в Постановлении Конституционного Совета N 8/2 "Об официальном толковании пункта 4 статьи 92 Конституции Республики Казахстан" и что в связи с этим он не усматривает оснований и необходимости повторного разъяснения указанной конституционной нормы. Однако в резолютивной части Постановления Конституционный Совет дает толкование п.6 ст.61 Конституции РК, хотя ранее и он был подвергнут толкованию в Постановлении Конституционного Совета от 28 июня 1997 года N 14/2 "Об официальном толковании пункта 6 статьи 61 Конституции Республики Казахстан"*(28).

Полагаем, что Конституционный Совет как орган, обеспечивающий официальное толкование Конституции, рассматривающий законы, принятые Парламентом, на их соответствие ей, должен быть на вершине юридического мастерства, соединять в едином фокусе и уточненные юридические знания, и правовую культуру, и юридическое искусство.

Такого подхода, такого уровня осуществления толкования нельзя, к сожалению, увидеть в решениях действующего Конституционного Совета РК. Это объяснимо, так как толкование законов и Конституции раскрывает свое высокое юридическое предназначение и в то же время не выходит за рамки законности в условиях демократии, правового государства, развития правовой культуры. О таком состоянии общества и государства мы пока только мечтаем. Но хочется надеяться, что мы все-таки отошли от такого толкования права, когда оно является выражением юридической казуистики, манипулирования правовыми категориями, прикрывающими произвол и беззаконие.

Е.Б. Абдрасулов,

Института экономики и права

Восточно-Казахстанского государственного университета,

кандидат юридических наук (г. Усть-Каменогорск)

"Журнал российского права", N 5, май 2002 г.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) См.: Указ Президента РК, имеющий силу конституционного закона, от 29 декабря 1995 года "О Конституционном Совете Республики Казахстан" // Вестник Конституционного Совета Республики Казахстан. Алматы, 1998. Вып. 1. С.104-124.

*(2) См.: Постановление Конституционного Совета РК от 28 октября 1996 года "Об официальном толковании пункта 1 статьи 4 и пункта 2 статьи 12 Конституции Республики Казахстан" // Вестник Конституционного Совета РК. Алматы, 1998. Вып.1. С.156.

*(3) См.: Постановление Конституционного Совета РК от 6 марта 1997 года "Об официальном толковании пункта 1 статьи 4, пункта 1 статьи 14, подпункта 3) пункта 3 статьи 77, пункта 1 статьи 79 и пункта 1 статьи 83 Конституции Республики Казахстан" // Вестник Конституционного Совета РК. Алматы, 1998. Вып.1. С.168-175.

*(4) См.: Вестник Конституционного Совета РК. 1998. N 1. С.168-175.

*(5) См.: Недбайло П. Е. Применение советских правовых норм. М., 1960. С.326.

*(6) Брайнин Я. М. Уголовный закон и его применение. М., 1967. С.326.

*(7) Симиненко А. Н. Вопросы толкования уголовного закона в постановлениях Пленума Верховного Суда России // Актуальные проблемы правовой науки: Межвузовский сборник научных трудов. Омск, 1995. С.113.

*(8) См.: Митюков М. А. Как исполняются решения Конституционного Суда РФ и конституционных (уставных) судов субъектов РФ // Журнал российского права. 2001. N 7. С.13.

*(9) Рарог А. И. Правовое значение разъяснений Пленума Верховного Суда РФ // Государство и право. 2001. N 2. С.51.

*(10) Бибило Б. Н. Судоустройство в Республике Беларусь. Минск, 2000. С.156.(381).

*(11) Смирнов Л. В. Деятельность судов Российской Федерации как источник права // Журнал российского права. 2001. N 3. С.51.

*(12) См: Абдрасулов Е. Б. Субъекты официального толкования закона // Правовая реформа в Казахстане. 2001. N 1. С.32.

*(13) Жуйков В. М. Роль разъяснений Пленума Верховного Суда РФ в обеспечении единства судебной практики и защиты прав человека: Вступительная статья к "Комментариям к постановлениям Пленума Верховного Суда РФ". М., 2000. С.11.

*(14) Вестник Конституционного Совета РК. Алматы, 1998. Вып.1. С.170.

*(15) См.: Пастухов М. Конституционный суд Республики Беларусь: место в политической системе // Конституционное правосудие в посткоммунистических странах. М., 1999. С.163.

*(16) См.: Абдрасулов Е. Б. Законодательная процедура толкования закона // Саясат. 2000. N 1. С.27-28.

*(17) См.: Официальный монитор Республики Молдова. 1997. N 33-34. Ст.14.

*(18) См.: Постановление Конституционного Совета РК "Об официальном толковании статей 53-57 Конституции Республики Казахстан, устанавливающих полномочия Парламента и его Палат" // Вестник Конституционного Совета РК. Алматы, 1999. С.111-113.

*(19) См.: Павилонис В. Конституция как предмет интерпретации в решениях Конституционного суда Литовской Республики // Конституционное правосудие в посткоммунистических странах. С.147-148.

*(20) См.: Эбзеев Б. С. Конституция. Правовое государство. Конституционный Суд. М., 1998. С.126-127.

*(21) См.: Витрук Н. Правовые позиции Конституционного Суда РФ: понятие, природа, юридическая сила и значение // Конституционное правосудие в посткоммунистических странах. С.89-105.

*(22) См.: Закон Республики Казахстан от 24 марта 1998 года "О нормативных правовых актах" // Казахстанская правда. 1998. 28 марта.

*(23) Постановление Конституционного Совета Республики Казахстан от 15 июня 2000 года N 8/2 "Об официальном толковании пункта 4 статьи 92 Конституции Республики Казахстан" // Казахстанская правда. 2000. 22 июня.

*(24) Гаджиев X. Пределы толкования норм Конституции Конституционным Судом // Право и политика. 2000. N 12. С.37.

*(25) См.: Постановление Конституционного Совета Республики Казахстан от 28 июня 1997 года N 14/2 "Об официальном толковании пункта 6 статьи 61 Конституции Республики Казахстан" // Вестник Конституционного Совета РК. Вып.1. Алматы, 1998. С.202-205; Постановление Конституционного Совета Республики Казахстан от 15 июня 2000 года N 8/2 "Об официальном толковании пункта 4 статьи 92 Конституции Республики Казахстан".

*(26) См.: Крутоголов М. А. Конституционный Совет Франции. М., 1993. С.101-102.

*(27) См.: Гаджиев X. Указ. соч. С.32-33.

*(28) См.: Постановление Конституционного Совета РК от 28 июня 1997 года N 14/2 "Об официальном толковании пункта 6 статьи 61 Конституции Республики Казахстан". С.202-205.