Постановление Европейского Суда по правам человека от 8 октября 2019 г. Дело "Манелюк и другие (Manelyuk and Others) против Российской Федерации" (Жалоба N 40442/07 и 3 другие жалобы - см. список в Приложении) (Третья секция)

Европейский Суд по правам человека
(Третья секция)

Дело "Манелюк и другие (Manelyuk and Others
против Российской Федерации"
(Жалоба N 40442/07 и 3 другие жалобы - см. список в Приложении)

Постановление Суда

Страсбург, 8 октября 2019 г.

По делу "Манелюк и другие против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Третья Секция), заседая Комитетом в составе:

Георгия А. Сергидеса, Председателя Комитета Суда,

Бранко Лубарды,

Эрика Веннерстрёма, судей,

а также при участии Стивена Филлипса, Секретаря Секции Суда,

рассмотрев дело в закрытом заседании 17 сентября 2019 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано на основании четырех жалоб (NN 40442/07, 6327/09, 21248/09 и 56679/11) против Российской Федерации, поданных в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) четырьмя гражданами Российской Федерации. Номера жалоб, даты их подачи и даты их коммуницирования, имена заявителей, их персональные данные и имена их представителей, где это применимо, а также информация о соответствующих решениях судов государства-ответчика приводятся ниже в Приложении.

2. Власти Российской Федерации были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде Г.О. Матюшкиным, а затем сменившим его в этой должности М.Л. Гальпериным.

3. Каждый из заявителей утверждал, что был осужден за преступление, совершенное в результате полицейской провокации в нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции.

4. Заявитель Манелюк (жалоба N 40442/07) также жаловался в соответствии с пунктом 1 статьи 5 Конвенции на содержание в предварительном заключении и в соответствии с пунктом 1 и подпунктами "а", "b" и "с" пункта 3 статьи 6 Конвенции - на предполагаемую несправедливость при пересмотре его дела в порядке надзора.

5. Заявитель Конопленко (жалоба N 6327/09) также жаловался в соответствии с подпунктом "с" пункта 1 статьи 5 Конвенции на то, что содержание его в предварительном заключении было незаконным и недопустимо длительным в нарушение пункта 3 статьи 5 Конвенции. 7 июля 2015 г. остальная часть жалобы Конопленко была признана неприемлемой для рассмотрения по существу в соответствии с пунктом 3 правила 54 Регламента Европейского Суда.

6. Письмом от 1 июля 2019 г. власти государства-ответчика были проинформированы о том, что дела по жалобам Манелюка и Конопленко были переданы на рассмотрение Комитета Суда.

Факты

I. Обстоятельства дела

7. Каждый из заявителей являлся объектом в ходе операций под прикрытием, проводимых полицией в форме оперативного эксперимента на основании статей 7 и 8 Закона "Об оперативно-розыскной деятельности" от 12 августа 1995 года (N 144-ФЗ). Эти операции привели к их уголовному осуждению за торговлю наркотиками (жалобы NN 40442/07, 6327/09 и 56679/11) и получение взятки (жалоба N 21248/09).

8. Заявители не согласились со своим осуждением и утверждали, что полиция спровоцировала их на совершение уголовных преступлений.

II. Соответствующее законодательство Российской Федерации и правоприменительная практика

A. Операции под прикрытием

9. Соответствующее законодательство Российской Федерации, регулирующее применение операций под прикрытием в период рассматриваемых событий, было обобщено в Постановлении Европейского Суда по делу "Лагутин и другие против Российской Федерации" (Lagutin and Others v. Russia) от 24 апреля 2014 г., жалобы NN 6228/09, 19123/09, 19678/07, 52340/08 и 7451/09* (* См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. 2014. N 3 (примеч. редактора).); Постановлении Европейского Суда по делу "Веселов и другие против Российской Федерации" (Veselov and Others v. Russia) от 2 октября 2012 г., жалобы NN 23200/10, 24009/07 и 556/10* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2013. N 4 (примеч. редактора).); Постановлении Европейского Суда по делу "Банникова против Российской Федерации" (Bannikova v. Russia) от 14 октября 2010 г., жалоба N 18757/06* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2011. N 4 (примеч. редактора).); Постановлении Европейского Суда по делу "Ваньян против Российской Федерации" (Vanyan v. Russia) от 15 декабря 2005 г., жалоба N 53203/99* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2006. N 7 (примеч. редактора).); и в Постановлении Европейского Суда по делу "Худобин против Российской Федерации" (Khudobin v. Russia) жалоба N 59696/00* (* См.: там же. 2007. N 11 (примеч. редактора).), ECHR 2006-XII (извлечения)).

В. Пересмотр вступивших в силу приговоров и возобновление производства по уголовному делу

10. Соответствующие положения касательно окончательных приговоров и возобновления производства по уголовным делам в Российской Федерации изложены в Постановлении Европейского Суда по делу "Кумицкий и другие против Российской Федерации" (Kumitskiy and Others v. Russia) от 10 июля 2018 г., жалоба N 66215/12 и 4 других жалобы* (* См.: там же. 2019. N 2 (примеч. редактора).), §§ 6-11.

С. Позиция Верховного Суда Российской Федерации по делам, связанным с провокациями со стороны сотрудников полиции

11. В 2016 году Верховный Суд Российской Федерации опубликовал подробный обзор, в котором резюмируется правовая позиция Европейского Суда по правам человека в случаях, когда было установлено нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции ввиду осуждения заявителей, к которому привели провокации со стороны сотрудников полиции. С тех пор он опубликовал ряд похожих пояснительных обзоров по прецедентной практике Суда по данному вопросу. Кроме того, на основании части 5 статьи 415 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации Президиум Верховного Суда Российской Федерации регулярно санкционировал возобновление уголовного производства ввиду того, что Европейский Суд по правам человека устанавливал нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции после того, как суды Российской Федерации не проверили доводы подсудимых о том, что преступление было совершено в результате провокаций со стороны полиции (см., например, Постановление Президиума Верховного Суда Российской Федерации от 12 апреля 2017 г. N 28-Р17 в связи с Постановлением Европейского Суда по делу "Ульянов и другие против Российской Федерации" (Ulyanov and Others v. Russia) от 9 февраля 2016 г., жалоба N 22486/05 и 10 других жалоб* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2016. N 12 (примеч. редактора).)).

Право

I. Объединение рассмотрения жалоб в одно производство

12. Принимая во внимание схожий характер существа указанных жалоб, Европейский Суд считает целесообразным рассмотреть их в рамках одного производства.

II. Предполагаемое нарушение статьи 5 Конвенции в отношении Манелюка и Конопленко

A. Содержание жалобы заявителя Манелюка (жалоба N 40442/07)

13. Европейский Суд отмечает, что Манелюк не указывал на нарушение подпункта "с" пункта 1 статьи 5 Конвенции в его первоначальной жалобе, направленной в Суд, и, следовательно, она не была в этой части коммуницирована властям государства-ответчика, которые, соответственно, не давали по ней комментариев. В своих замечаниях по делу Манелюк представил новые сведения, касающиеся предполагаемых нарушений его прав согласно подпункту "с" пункта 1 статьи 5 Конвенции. Однако он не представил объяснения по вопросу, почему он не подал эту жалобу на более раннем этапе, до ее коммуникации властям. Соответственно, Суд считает, что жалоба по статье 5 Конвенции, поданная заявителем позднее в ходе производства, не является исключительно уточнением его первоначальных жалоб в Суд и, следовательно, нецелесообразно рассматривать этот вновь поднятый вопрос в настоящем деле (см. Постановление Европейского Суда по делу "Рафиг Алиев против Азербайджана" (Rafig Aliyev v. Azerbaijan) от 6 декабря 2011 г., жалоба N 45875/06, §§ 69-70, с дальнейшими ссылками).

В. Замечания по делу, представленные заявителем Конопленко (жалоба N 6327/09)

14. Конопленко жаловался в соответствии с подпунктом "с" пункта 1 статьи 5 Конвенции на то, что содержание его в предварительном заключении было незаконным и в нарушение пункта 3 статьи 5 Конвенции недопустимо длительным.

15. 20 декабря 2015 г. он заявил, что больше не намерен добиваться рассмотрения своей жалобы в этой части.

16. Власти Российской Федерации утверждали, что Европейский Суд должен прекратить производство по жалобе заявителя по этому вопросу.

17. Европейский Суд отмечает, что в соответствии с подпунктом "а" пункта 1 статьи 37 Конвенции

"1. Суд может на любой стадии разбирательства принять решение о прекращении производства по делу, если обстоятельства позволяют сделать вывод о том, что:

а) заявитель более не намерен добиваться рассмотрения своей жалобы;

/.../

Тем не менее Суд продолжает рассмотрение жалобы, если этого требует соблюдение прав человека, гарантированных настоящей Конвенцией и Протоколами к ней ...".

18. Принимая во внимание содержание замечаний, представленных заявителем через своего адвоката, Европейский Суд считает, что нецелесообразно далее продолжать рассмотрение жалобы Конопленко в части, касающейся его предполагаемого незаконного заключения под стражу и продолжительности этого задержания. Суд также считает, что соблюдение прав человека, закрепленных в Конвенции и Протоколах к ней, не требует от него дальнейшего рассмотрения данной части жалобы Конопленко.

19. Соответственно, Европейский Суд решил производство по жалобе, поданной Конопленко в соответствии со статьей 5 Конвенции.

III. Предполагаемое нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции (агент-провокатор)

20. Заявители жаловались на то, что были несправедливо осуждены за преступления, к совершению которых они были спровоцированы полицией. Кроме того, они жаловались на отсутствие надлежащего рассмотрения их жалоб на провокацию в ходе внутригосударственных судебных разбирательств в нарушение статьи 6 Конвенции, которая гласит следующее:

"Каждый... при предъявлении... ему любого уголовного обвинения имеет право на справедливое... разбирательство дела... судом...".

21. Власти Российской Федерации оспорили данный довод.

A. Приемлемость жалобы для рассмотрения по существу

22. Власти государства-ответчика утверждали по делу Манелюка, что суды Российской Федерации возобновили производство по уголовному делу, переквалифицировали обвинение заявителя по двум эпизодам торговли наркотиками в один эпизод попытки приобретения наркотиков в больших количествах, отменили приговор заявителя за торговлю наркотиками, сократили срок лишения свободы, назначенный ему судом первой инстанции, с семи до двух лет и признали его право на частичную реабилитацию.

23. Власти государства-ответчика также утверждали, что суд Российской Федерации пересмотрел дело Николаева, отменил его обвинительный приговор по двум эпизодам продажи наркотиков и признал его право на реабилитацию.

24. Касательно дела Крылова они утверждали, что прокурор ходатайствовал о возобновлении производства по его делу, и что суд государства-ответчика отклонил ходатайство прокурора, установив, что преступный умысел заявителя был установлен независимо от действий полиции, и что в уголовном разбирательстве против него не имелось процессуальных нарушений.

25. Замечания властей Российской Федерации по делу были переданы Манелюку, Николаеву и Крылову.

26. Манелюк утверждал, что вопрос о провокации со стороны сотрудников полиции не был должным образом рассмотрен судом в порядке надзора. Крылов не предоставил комментарии по этому пункту.

27. Николаев представил в ответ замечания, но они не содержали соответствующих комментариев относительно повторного рассмотрения его дела судом Российской Федерации. В письме от 26 июня 2019 г. Николаев представил собственные замечания, которые были приняты и приобщены Европейским Судом к материалам его дела. В своих новых заявлениях он сообщил Суду, что суды Российской Федерации присудили ему компенсацию за неправомерное осуждение за преступление, связанное с наркотиками, и за незаконное содержание под стражей. Он утверждал, что, поскольку сумма компенсации составляет всего около 28 евро, он не может считаться утратившим статус "жертвы" в соответствии с пунктом 1 статьи 6 Конвенции.

28. Европейский Суд повторяет, что в случае возобновления производства на внутригосударственном уровне по обстоятельствам, рассматриваемым в жалобах, поданных в Европейский Суд против Российской Федерации, оценка наличия статуса "жертвы" у заявителя зависит в основном от правовой характеристики второго этапа производства как отдельного дела или, в качестве альтернативы, как части того же уголовного дела (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Сахновский против Российской Федерации" (Sakhnovskiy v. Russia) от 2 ноября 2010 г., жалоба N 21272/03* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2011. N 9 (примеч. редактора).), § 47). Суд предпочитает объединить рассмотрение возражения властей государства-ответчика относительно статуса "жертвы" Манелюка, Николаева и Крылова с рассмотрением существа дела.

29. По делу Манелюка власти Российской Федерации также утверждали, что он не исчерпал внутригосударственные средства правовой защиты, поскольку он не жаловался на предполагаемую провокацию в ходе предварительного следствия и подал свои жалобы только при рассмотрении своего дела по существу. Европейский Суд считает, что отсутствовала необходимость соблюдать правило об исчерпании внутренних средств правовой защиты. Он напоминает, что от заявителя, который исчерпал средство правовой защиты, которое явно является эффективным и достаточным, не должно также требоваться использование других средств, которые были доступны, но, вероятно, не имеют шансов на успех. Когда средство правовой защиты было использовано, применение другого средства правовой защиты, которое, по существу, имеет ту же цель, не является обязательным (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Веселов и другие против Российской Федерации" (Veselov and Others v. Russia), § 73). При обстоятельствах настоящего дела Суд считает, что Манелюк выполнил требование об исчерпании внутригосударственных средств правовой защиты, и что не было доказано, что жалоба прокурору могла бы иметь лучшие шансы на успех. Соответственно, Суд отклоняет возражение властей Российской Федерации о неисчерпании внутригосударственных средств правовой защиты по делу Манелюка.

30. Европейский Суд считает, что представленные заявителями жалобы на предполагаемые провокации со стороны полиции не являются явно необоснованными по смыслу подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что они не являются неприемлемыми по каким-либо иным основаниям. Следовательно, жалобы должны быть объявлены приемлемыми для рассмотрения по существу.

В. Существо жалоб

31. Власти Российской Федерации утверждали, что операции под прикрытием, проводимые в отношении Манелюка и Конопленко (жалобы NN 40442/07 и 6327/09), были законными и не предусматривали каких-либо провокаций со стороны полиции. Они утверждали, что решение о проведении контрольных закупок было принято на основании оперативной информации и что заявители добровольно согласились на сбыт наркотиков. Они также утверждали, что заявителям был обеспечен пересмотр их дел судами Российской Федерации, равно как и необходимые процессуальные гарантии в ходе судебного разбирательства. Касательно дела заявителя Крылова (жалоба N 21248/09) власти утверждали, что в дополнение к их комментариям, кратко изложенным выше в параграфе 23, в отношении него отсутствовало нарушение статьи 6 Конвенции. Власти Российской Федерации не представили замечаний по существу дела заявителя Николаева (жалоба N 56679/11).

32. Манелюк, Конопленко и Николаев утверждали в своих замечаниях по делу, что у полиции отсутствовали какие-либо причины для проведения операций под прикрытием, и что действия полиции приравнивались к провокации. Крылов не представил каких-либо замечаний в отношении своей жалобы.

1. Общие принципы, касающиеся возобновления производства по делу и потери статуса "жертвы" в делах против агента-провокатора

33. Европейский Суд напоминает, что если заявитель признается виновным, невзирая на возможное нарушение его прав, гарантированных статьей 6 Конвенции, то он должен быть в кратчайшие сроки поставлен в то же положение, в котором он был бы в отсутствие нарушений указанного положения, и что наиболее целесообразной формой компенсации, по существу, будет возобновление разбирательств, если оно запрошено заявителем (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Оджалан против Турции" (Ocalan v. Turkey), жалоба N 46221/99, § 210, in fine, ECHR 2005-IV). Суд отмечает далее, что решение или мера, благоприятная для заявителя, в принципе, не является достаточной, чтобы лишить его статуса "жертвы" по смыслу статьи 34 Конвенции, пока органы власти государства-ответчика не признают и не присудят компенсацию за нарушение Конвенции (см. упомянутое выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Сахновский против Российской Федерации" (Sakhnovskiy v. Russia), § 67). Кроме того, само по себе возобновление производства по делу не может автоматически рассматриваться как достаточное исправление нарушения, способное лишить заявителя статуса "жертвы". Для выяснения того, сохранил ли заявитель свой статус "жертвы", Суд рассмотрит разбирательство в целом, включая разбирательство после возобновления производства по делу (ibid., § 83).

34. В этой связи Европейский Суд подчеркнул роль судов государств - участников Конвенции в делах, касающихся провокаций. Любое правдоподобное заявление о подстрекательстве обязывает суды рассматривать его таким способом, который совместим с правом на справедливое судебное разбирательство. Соответствующая процедура по вопросу провокации должна быть состязательной, тщательной, всесторонней и неоспоримой, при этом бремя доказывания возлагается на сторону обвинения, которая должна доказать, что никакое подстрекательство не имело место. Предмет судебного рассмотрения должен включать основания, по которым была назначена операция под прикрытием, степень участия полиции в совершении преступления и характер любого подстрекательства или давления, которому подвергся заявитель. Что касается Российской Федерации, в частности, Суд установил, что суды этого государства имели возможность рассмотреть такие заявления, в частности, в рамках процедуры исключения доказательств (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Веселов и другие против Российской Федерации" (Veselov and Others v. Russia), § 94 (с дальнейшими ссылками)).

35. Что касается статуса жертв в отношении заявителей, чьи дела о провокации были возобновлены, Европейский Суд отмечает, что он уже рассмотрел вопрос об утрате статуса "жертвы" в других российских делах. Суд постановил, что заявители, осужденные за сбыт наркотиков, чьи уголовные дела позже были повторно рассмотрены судами Российской Федерации, не перестали являться жертвами предполагаемого нарушения Конвенции, поскольку пересмотр их уголовных дел этими судами был неэффективным и не соответствовал требованиям статьи 6 Конвенции и соответствующей прецедентной практики Суда относительно стандарта такого пересмотра (см. Постановление Европейского Суда по делу "Ульянов и другие против Российской Федерации" (Ulyanov and Others v. Russia) от 9 февраля 2016 г., жалоба N 22486/05 и 10 других жалоб* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2016. N 12 (примеч. редактора).); Постановление Европейского Суда по делу "Лебедев и другие против Российской Федерации" (Lebedev and Others v. Russia) от 30 апреля 2015 г., жалоба N 2500/07 и 4 других жалобы* (* См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. 2015. N 8 (примеч. редактора).), §§ 12-16; а также Постановление Европейского Суда по делу "Еремцов и другие против Российской Федерации" (Yeremtsov and Others v. Russia) от 27 ноября 2014 г., жалоба N 20696/06 и 4 других жалобы* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2015. N 2 (примеч. редактора).), §§ 17-21).

36. В частности, в упомянутом выше Постановлении "Еремцов и другие против Российской Федерации" (Yeremtsov and Others v. Russia) Европейский Суд указал, что в ходе пересмотра дел заявителей суды Российской Федерации лишь повторили доводы суда первой инстанции относительно первого эпизода сбыта наркотиков и постановили, что только остальные эпизоды сбыта наркотиков являются провокацией, поскольку они не преследовали никаких законных целей, например, раскрытия и предупреждения преступлений. Суды государства-ответчика не рассмотрели основные доводы, изложенные в жалобах заявителей, а именно, что у полиции не имелось веских оснований для проведения каждой операции под прикрытием, и что при их проведении заявители были неправомерно спровоцированы к сбыту наркотиков. Они не требовали каких-либо доказательств, касающихся существа изобличающей информации, полученной в ходе полицейской операции, а просто приняли ничем неподтвержденные утверждения полицейских в данном отношении (ibid., §§ 18-19).

2. Применение вышеуказанных принципов в делах заявителей Манелюка, Николаева и Крылова

37. Европейский Суд отмечает, что власти Российской Федерации возобновили внутригосударственное производство по делам Манелюка и Николаева и стремились возобновить производство по делу Крылова после того, как их жалобы были коммуницированы властям Судом.

(а) Дело заявителя Манелюка (жалоба N 40442/07)

38. Обращаясь к обстоятельствам жалобы Манелюка, Европейский Суд отмечает, что суд государства-ответчика провел пересмотр уголовного дела заявителя в порядке надзора по ходатайству прокурора. Суд посчитал, что суд первой инстанции справедливо установил, что заявитель занимался незаконным оборотом наркотиков, поскольку он сам признал, что ранее покупал наркотики для собственного потребления. Однако он также установил, что обвинения в сбыте наркотиков в отношении заявителя не были подтверждены доказательствами. В частности, суд постановил следующее:

"...Несмотря на меры, принятые данным судом, было невозможно обеспечить присутствие [С., информатора полиции] и заслушать его на заседании суда. Тем не менее стенограммы телефонных переговоров и другие доказательства, рассмотренные судом, показывают, что [С.] регулярно принимал участие в операциях под прикрытием. В материалах дела отсутствуют сведения, которые бы опровергали [доводы заявителя о провокациях со стороны сотрудников полиции]. Сотрудник полиции Ч. [который отвечал за операцию под прикрытием] не отрицал на слушании дела, что [С.] был его другом.

В этих обстоятельствах нельзя сказать, что [у заявителя] было до этого преступное намерение продавать наркотики... он собирался купить наркотики... также для личного использования по просьбе [С.] и на те деньги, которые [С.] предоставил ему. Суд квалифицирует действия [заявителя] относительно [первого эпизода торговли наркотиками] как попытку приобретения наркотиков в больших количествах... Суд отменяет обвинения [против заявителя] в отношении [второго эпизода торговли наркотиками], потому что... [эти действия квалифицируются] как незаконное приобретение наркотиков в небольших количествах и, как таковые, они не являются уголовным преступлением.

[Суд также считает неприемлемыми] доказательства, полученные во время обыска в комнате заявителя [вследствие определенных процессуальных нарушений].

Принимая во внимание существующие сомнения [по поводу вины заявителя], которые следует истолковывать в [его] пользу, [суд отменяет] осуждение [заявителя по второму эпизоду торговли наркотиками]... и пересматривает его действия [относительно первого эпизода торговли наркотиками] от продажи наркотиков до попытки приобретения наркотиков в больших количествах... назначает [заявителю] наказание в виде двух лет лишения свободы... распоряжается освободить [заявителя] из-под стражи, потому что он уже отбыл наказание, и поддерживает право [заявителя] на частичную реабилитацию...".

39. Европейский Суд отмечает, что, в отличие от упомянутых выше дел "Еремцов и другие против Российской Федерации" (Yeremtsov and Others v. Russia) и "Лебедев и другие против Российской Федерации" (Lebedev and Others v. Russia), суд, который возобновил производство по делу Манелюка, по всей видимости, должным образом рассмотрел ходатайство заявителя о провокации, степень участия полиции в совершении преступления и соответствующие материалы дела, касающиеся операции под прикрытием. Оно обладало недопустимыми доказательствами, которые были получены в ходе операции под прикрытием и которые использовались для обвинения заявителя в продаже наркотиков. На основании этого анализа суд затем нашел основания для пересмотра в пользу заявителя его преступления в отношении первого эпизода продажи наркотиков и отменил его обвинительный приговор в отношении второго эпизода. Что касается переквалификации преступления заявителя как менее тяжкого, Европейский Суд согласен с выводами суда государства-ответчика, а также принимает во внимание представленные ему на рассмотрение материалы дела, в которых заявитель признал, что он регулярно приобретал наркотики для личного пользования, в том числе в день операции под прикрытием. Суд также отмечает, что в своих замечаниях заявитель не утверждал, что он был спровоцирован на покупку наркотиков полицией. Наконец, суд государства-ответчика значительно сократил первоначальный семилетний срок лишения свободы, назначенный заявителю в ходе первого этапа расследования, и установил право заявителя на частичную реабилитацию (см. выше §§ 22 и 38). Соответственно, Европейский Суд полагает, что в конкретных обстоятельствах дела Манелюка его повторное рассмотрение в целом соответствовало стандартам судебного пересмотра, разработанного в прецедентной практике Европейского Суда в отношении провокаций со стороны полиции, и соответствовало требованиям статьи 6 Конвенции.

(b) Дело заявителя Николаева (жалоба N 56679/11)

40. Суд Российской Федерации, который повторно рассмотрел дело Николаева по первой инстанции, постановил в соответствующей части следующее:

"...Прокурор просил снять с заявителя обвинения по двум эпизодам сбыта наркотиков.

В подтверждение своего ходатайства прокурор утверждал, что отсутствуют какие-либо доказательства того, что заявитель имел предрасположенность продавать наркотики в больших количествах... [его спровоцировала] [Д.], которая сотрудничала с [сотрудником полиции Ж.]. Нет никаких доказательств того, что [заявитель] совершил бы это преступление без участия полиции...

По мнению прокурора, [заявитель] последовательно на всех этапах разбирательства утверждал, что его спровоцировали [продать наркотики]...

Утверждения [заявителя] подтверждаются [Д.], которая на слушании дала показания, что она убедила [заявителя продать наркотики], потому что [Ж.] угрожал выдвинуть против нее обвинения, связанные с наркотиками...

Подстрекательство [заявителя] к преступлению [Ж.] подтверждается решением... которым [Ж.] был признан виновным в [злоупотреблении должностными полномочиями и продаже наркотиков] в связи с обвинениями, выдвинутыми против [заявителя]... Суд установил, что [Ж.] подвергал [Д.] угрозам и заставлял ее... приобрести наркотики под его контролем... которые она купила у [заявителя].

Более того... было установлено, что [другой сотрудник полиции] подделал документы о наблюдении за [заявителем] и давал ложные показания в ходе предварительного следствия и рассмотрения [дела заявителя] в суде...

В свете вышеизложенного прокурор хочет полностью снять [обвинения против заявителя]...

Суд удовлетворяет ходатайство прокурора... так как оно должным образом обосновано и основано на оценке доказательств, представленных в судебном заседании...

Суд снимает [с заявителя] судимость... освобождает [его] от его обязанности не покидать его место жительства [первоначальная мера пресечения]... и поддерживает его право на реабилитацию...".

41. Кроме того, Европейский Суд принимает к сведению информацию, представленную Николаевым 26 июня 2019 г., касающуюся предположительно недостаточной суммы компенсации, присужденной ему судами государства-ответчика (см. выше § 27). В связи с этим Европейский Суд напоминает, что статус заявителя как "жертвы" может в соответствующих случаях зависеть от размера компенсации, присужденной на внутригосударственном уровне, или, по крайней мере, от возможности запрашивать и получать компенсацию за причиненный ущерб с учетом фактических обстоятельств, на которые он жалуется в Суд (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Курич и другие против Словении" (Kuric and Others v. Slovenia), жалоба N 26828/06, § 262, ECHR 2012 (извлечения)). В контексте жалоб по уголовному аспекту статьи 6 Конвенции Суд постановил, что в принципе наиболее подходящей формой компенсации ущерба будет являться повторное рассмотрение дела в суде или возобновление судебного разбирательства (см. выше § 33).

42. Европейский Суд отмечает, что по делу Николаева разбирательство было не только возобновлено, а его дело было полностью пересмотрено, но и суд Российской Федерации также отменил его осуждение и установил его право на реабилитацию, и Николаев смог претендовать и получить компенсацию за причиненный вред. Кроме этого, изучив текст приговора суда государства-ответчика, Европейский Суд полагает, что заявление заявителя о провокации было адекватно рассмотрено в ходе повторного слушания дела, и суд Российской Федерации принял необходимые меры, чтобы установить истину и избавиться от сомнений, совершил ли заявитель преступление в результате действий агента-провокатора. Таким образом, Суд приходит к выводу, что компенсация, которую Николаев получил по своей жалобе, была надлежащей и соответствовала прецедентной практике Суда по данному вопросу.

43. Принимая во внимание доводы властей Российской Федерации и свои собственные выводы, содержащиеся выше в параграфах 39 и 42, Европейский Суд, таким образом, принимает возражения властей о том, что Манелюк и Николаев утратили статус "жертвы" в отношении их жалобы на провокации со стороны сотрудников полиции, а также считает, что в отношении них отсутствовало нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции вследствие последующего эффективного рассмотрения этой жалобы судами государства-ответчика.

(c) Дело заявителя Крылова (жалоба N 21248/09)

44. Что касается Крылова, Европейский Суд отмечает, что прокурор просил возобновить производство по его делу и отменить обвинительный приговор заявителю в получении взятки, поскольку, по мнению прокурора, сотрудник полиции подстрекал заявителя к совершению преступления, а у заявителя не было до этого изначального преступного умысла. Суд Российской Федерации отказал в возобновлении производства по делу, но, тем не менее, заслушал доводы прокурора и постановил в соответствующей части следующее:

"...[сотрудники полиции], участвующие в операции под прикрытием, показали, что операция была начата с целью проверки компрометирующей информации, полученной в отношении [коррумпированных] сотрудников ДПС, включая [заявителя]... Свидетель [Х.] подробно рассказал о том, как он давал взятку [заявителю]. В решении также говорится о других уличающих показаниях, которые говорят о причастности заявителя к получению взятки...

Доводы [прокурора] об отсутствии информации относительно прошлого преступного поведения [заявителя] неубедительны... [Заявитель] согласился взять взятку... и не возражал, и лица, принимавшие участие в операции под прикрытием, действовали в основном пассивно и не должны были преодолевать его сопротивление при получении денег. Довод [прокурора] о том, что заявителя подстрекали к совершению уголовного преступления из-за провокаций [со стороны сотрудников полиции], не может рассматриваться как основание для отмены его приговора...".

45. Из вышесказанного Европейский Суд отмечает, что вопрос о провокации привлек лишь незначительное внимание со стороны суда государства-ответчика. Он, по сути, отказался принять по существу жалобу о провокации, в частности, когда отклонил довод прокурора относительно отсутствия доказательств предыдущего вовлечения заявителя в преступную деятельность, сосредоточив свой анализ только на действиях заявителя во время операции под прикрытием и отклонив доводы прокурора в довольно краткой форме. При таких обстоятельствах Европейский Суд полагает, что вопрос о провокации не был надлежащим образом рассмотрен судом Российской Федерации и что судебный пересмотр дела Крылова не соответствовал стандартам, разработанным в прецедентной практике Суда в свете статьи 6 Конвенции. Следовательно, Суд считает, что Крылов остается "жертвой" предполагаемого нарушения статьи 6 Конвенции.

46. Европейский Суд далее напоминает, что отсутствие в правовой системе Российской Федерации ясной и предсказуемой процедуры санкционирования проверочных закупок является структурной проблемой, которая подвергает заявителей произволу со стороны правоохранительных органов и может не позволить судам Российской Федерации осуществлять эффективный пересмотр жалоб на провокации (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Лагутин и другие против Российской Федерации" (Lagutin and Others v. Russia), § 134; и упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Веселов и другие против Российской Федерации" (Veselov and Others v. Russia), §§ 126-127). Дело Крылова аналогично другим делам по жалобам против Российской Федерации о провокациях, в которых Суд всякий раз устанавливал нарушение в связи с недостатками в существующей процедуре санкционирования и проведения проверочных закупок наркотиков (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Лебедев и другие против Российской Федерации" (Lebedev and Others v. Russia); упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Еремцов и другие против Российской Федерации" (Yeremtsov and Others v. Russia); упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Ульянов и другие против Российской Федерации" (Ulyanov and Others v. Russia)).

47. Поэтому Европейский Суд не усматривает каких-либо оснований для отступления от своих предыдущих выводов по этому вопросу и считает, что разбирательства по делам Крылова не соответствовали понятию справедливого судебного разбирательства. Принимая во внимание прочно сложившуюся прецедентную практику по данному вопросу, Суд считает, что в отношении Крылова имело место нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции.

(d) Дело заявителя Конопленко (жалоба N 6327/09)

48. Европейский Суд отмечает, что дело Конопленко также аналогично другим делам по жалобам против Российской Федерации о провокациях, которые упоминались выше.

49. Рассмотрев все представленные ему материалы, Европейский Суд не установил каких-либо фактов или доводов, способных убедить его прийти к другому выводу по существу жалобы Конопленко. Принимая во внимание установленную прецедентную практику по данному вопросу, Европейский Суд полагает, что в настоящем деле уголовное судопроизводство в отношении заявителя было несовместимым с понятием справедливого суда.

50. Соответственно, имело место нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции в отношении Конопленко.

IV. Предполагаемое нарушение пункта 1 и подпунктов "A", "B" и "C" пункта 3 статьи 6 Конвенции в отношении Манелюка

51. Манелюк (жалоба N 40442/07) также жаловался в соответствии с пунктом 1 и подпунктами "a", "b" и "c" пункта 3 статьи 6 Конвенции на то, что пересмотр дела в порядке надзора был несправедливым, поскольку суд пересмотрел первоначальные обвинения против него и у него не было достаточно времени для подготовки своей защиты в отсутствие адвоката. Соответствующие положения статьи 6 Конвенции гласят следующее:

"1. Каждый в случае спора о его гражданских правах и обязанностях или при предъявлении ему любого уголовного обвинения имеет право на справедливое и публичное разбирательство дела в разумный срок независимым и беспристрастным судом, созданным на основании закона. Судебное решение объявляется публично, однако пресса и публика могут не допускаться на судебные заседания в течение всего процесса или его части по соображениям морали, общественного порядка или национальной безопасности в демократическом обществе, а также когда того требуют интересы несовершеннолетних или для защиты частной жизни сторон, или - в той мере, в какой это, по мнению суда, строго необходимо - при особых обстоятельствах, когда гласность нарушала бы интересы правосудия.

/.../

3. Каждый обвиняемый в совершении уголовного преступления имеет как минимум следующие права:

(a) быть незамедлительно и подробно уведомленным на понятном ему языке о характере и основании предъявленного ему обвинения;

(b) иметь достаточное время и возможности для подготовки своей защиты;

(c) защищать себя лично или через посредство выбранного им самим защитника или, при недостатке у него средств для оплаты услуг защитника, пользоваться услугами назначенного ему защитника бесплатно, когда того требуют интересы правосудия...".

52. Власти Российской Федерации оспорили данный довод. В частности, они утверждали, что 15 февраля 2011 г. прокурор подал ходатайство о возобновлении уголовного дела в отношении заявителя, о пересмотре обвинений против него и смягчении его приговора. 17 февраля 2011 г. Верховный Суд Республики Татарстан удовлетворил ходатайство прокурора, и копия соответствующего определения с указанием даты и времени слушания была направлена заявителю и его адвокату в один и тот же день вместе с копией ходатайства прокурора. Слушание дела в суде было назначено на 2 марта 2011 г. Адвокат, который представлял заявителя на первом этапе разбирательства, был надлежащим образом уведомлен о дате и времени этого слушания. Заявитель не просил суд государства-ответчика назначить для него другого адвоката. По утверждению властей Российской Федерации, не имелось каких-либо оснований для обязательного участия адвоката в деле заявителя. Заявитель принял участие в судебном заседании по видеосвязи и имел возможность изложить свою позицию в суде. В ходе слушания он поддержал ходатайство прокурора и не подавал каких-либо ходатайств или жалоб.

53. Заявитель не представил каких-либо замечаний в отношении своих жалоб по пункту 1 и подпунктам "а" и "b" пункта 3 статьи 6 Конвенции. Он не утверждал, что получил документы, отправленные ему судом, с опозданием. Что касается его жалобы в соответствии с пунктом 1 и подпунктом "c" пункта 3 статьи 6 Конвенции, заявитель утверждал, что, хотя он не просил суд назначить адвоката и отложить слушание, он не отказывался от своего права на юридическую помощь.

54. Рассмотрев замечания властей Российской Федерации по делу и изучив все материалы, представленные ему, и учитывая тот факт, что заявитель не выдвинул ни одного факта или аргумента, способного убедить Европейский Суд прийти к другому выводу в настоящем деле, Суд считает жалобы заявителя в соответствии с пунктом 1 и подпунктами "a" и "b" пункта 3 статьи 6 Конвенции явно необоснованными и в их удовлетворении нужно отказать в соответствии с пунктами "a"* (* Так в тексте. Очевидно, что это опечатка и речь идет о подпункте "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции (примеч. переводчика).) и 4 статьи 35 Конвенции.

55. Что касается его жалобы в соответствии с пунктом 1 и подпунктом "c" пункта 3 статьи 6 Конвенции, Европейский Суд отмечает, что заявитель сформулировал свою жалобу в довольно общих выражениях и не представил каких-либо конкретных объяснений в своих замечаниях по делу относительно того, как именно, по его мнению, отсутствие адвоката при пересмотре дела в порядке надзора отрицательно сказалось на его правах или результатах разбирательства. При таких обстоятельствах Суд считает, что жалоба заявителя недостаточно обоснована и не заслуживает дальнейшего рассмотрения. Следовательно, данная жалоба является явно необоснованной и должна быть отклонена в соответствии с подпунктом "a" пункта 3 и пунктом 4 статьи 35 Конвенции.

V. Предполагаемое нарушение пункта 1 и подпункта "D" пункта 3 статьи 6 Конвенции в отношении Манелюка

56. Манелюк (жалоба N 40442/07) также жаловался, что он не имел возможности допросить свидетеля, который дал против него показания. В частности, Манелюк утверждал, что С., который купил у него наркотики по запросу полиции, не был допрошен в суде. Он ссылался на пункт 1 и подпункт "d" пункта 3 статьи 6 Конвенции.

57. Власти Российской Федерации утверждали, что сотрудник полиции, который отвечал за операцию под прикрытием, и другие свидетели были допрошены в суде. Они не привели конкретных утверждений в отношении С.

58. Ранее Европейский Суд постановил, что право допрашивать свидетелей, чьи показания могли бы иметь значение при оценке жалобы на провокацию, является одной из гарантий от злоупотребления властью при проведении операций под прикрытием (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Лагутин и другие против Российской Федерации" (Lagutin and Others v. Russia), § 101; Постановление Европейского Суда по делу "Банникова против Российской Федерации" (Bannikova v. Russia), § 65).

59. Однако, принимая во внимание обстоятельства настоящего дела, доводы сторон, выводы судов государства-ответчика в отношении жалобы Манелюка на провокации со стороны сотрудников полиции и свои выводы в соответствии с пунктом 1 статьи 6 Конвенции, Европейский Суд считает рассмотренным основной правовой вопрос, затронутый Манелюком в его жалобе, в связи с чем не видит необходимости в вынесении отдельного постановления в отношении данной жалобы (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Общественная организация "Центр правовых ресурсов" в интересах Валентина Кэмпеану против Румынии (Centre for Legal Resources on behalf of Valentin Campeanu v. Romania), жалоба N 47848/08* (* См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. 2017. N 12 (примеч. редактора).), § 156, ECHR 2014).

VI. Другие предполагаемые нарушения Конвенции

60. Наконец, Манелюк, Крылов и Николаев (в своих замечаниях по делу от 26 июня 2019 г.) указали дополнительные жалобы со ссылкой на различные статьи Конвенции. Европейский Суд изучил данные жалобы в изложении заявителей. Однако в свете всех материалов, имеющихся в его распоряжении, и в той мере, в которой вопросы, в отношении которых поданы жалобы, находятся в пределах его компетенции, Суд считает, что они не раскрывают каких-либо признаков нарушения прав и свобод, закрепленных в Конвенции или Протоколах к ней. Следовательно, данная часть жалоб является явно необоснованной и должна быть отклонена в соответствии с подпунктом "а" пункта 3 и пунктом 4 статьи 35 Конвенции.

VII. Применение статьи 41 Конвенции

61. Статья 41 Конвенции предусматривает следующее:

"Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

А. Материальный ущерб и моральный вред

62. Конопленко потребовал 50 000 рублей (примерно 700 евро) в качестве компенсации материального ущерба, а также 5 000 000 евро в качестве компенсации морального вреда. Крылов не заявил требования о справедливой компенсации.

63. Власти Российской Федерации утверждали, что компенсация должна быть присуждена в соответствии с устоявшейся прецедентной практикой Европейского Суда.

64. Европейский Суд не усматривает какой-либо причинной связи между признанным нарушением и заявленным имущественным ущербом, следовательно, Суд отклоняет данное требование.

65. Что касается требования Конопленко о компенсации морального вреда, Европейский Суд считает, что установление нарушения само по себе является достаточной справедливой компенсацией любого морального вреда, понесенного заявителем (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Кумицкий и другие против Российской Федерации" (Kumitskiy and Others v. Russia), § 28).

В. Расходы и издержки

66. Конопленко также потребовал выплаты в размере 226 000 рублей (примерно 3 200 евро) в качестве возмещения расходов и издержек, понесенных им во время внутригосударственного судебного процесса и в ходе рассмотрения жалобы в Европейском Суде.

67. Власти Российской Федерации не представили каких-либо замечаний относительно данной жалобы.

68. Принимая во внимание документы, имеющиеся в его распоряжении, и свою прецедентную практику, Европейский Суд считает целесообразным присудить заявителю сумму в размере 3 200 евро на покрытие всех заявленных расходов.

С. Процентная ставка при просрочке платежа

69. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться, исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процентных пункта.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) решил объединить рассмотрение данных жалоб в одном производстве;

2) решил не рассматривать жалобу по статье 5 Конвенции в отношении Манелюка;

3) решил прекратить производство по жалобе Конопленко на нарушение статьи 5 Конвенции;

4) решил объединить рассмотрение возражения властей Российской Федерации относительно наличия статуса "жертвы" у Манелюка, Крылова и Николаева и существа жалоб;

5) объявил данные жалобы на нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции в связи с осуждением заявителей за преступления, спровоцированные полицией, приемлемыми для рассмотрения по существу;

6) постановил, что Манелюк и Николаев утратили статус "жертвы" в связи с их жалобой против "агента-провокатора" в соответствии с пунктом 1 статьи 6 Конвенции, и что по данному вопросу в отношении них не было допущено каких-либо нарушений;

7) постановил, что Крылов сохраняет свой статус "жертвы" по статье 34 Конвенции в отношении его жалобы против "агента-провокатора" в соответствии с пунктом 1 статьи 6 Конвенции, и в связи с этим отклоняет возражения властей;

8) постановил, что в отношении Крылова имело место нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции;

9) постановил, что в отношении Конопленко имело место нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции;

10) объявил неприемлемыми для рассмотрения по существу жалобы Манелюка, поданные им в соответствии с пунктом 1 и подпунктами "а", "b" и "с" пункта 3 статьи 6 Конвенции;

11) постановил, что отсутствует необходимость в рассмотрении вопроса о приемлемости и существа жалобы Манелюка на нарушение пункта 1 и подпункта "d" пункта 3 статьи 6 Конвенции;

12) объявил остальную часть жалоб неприемлемой для рассмотрения по существу;

13) постановил:

(a) что установление факта нарушения само по себе является достаточной справедливой компенсацией морального вреда, причиненного Конопленко;

(b) что власти государства-ответчика обязаны в течение трех месяцев выплатить Конопленко указанную ниже сумму, переведенную в валюту государства-ответчика по курсу, установленному на день выплаты:

(i) 3 200 (три тысячи двести) евро плюс любой налог, которым может облагаться данная сумма, в порядке компенсации расходов и издержек;

(c) что по истечении указанного трехмесячного срока и до произведения окончательной выплаты на указанные суммы начисляется простой процент в размере предельной годовой кредитной ставки Европейского центрального банка, существующей на период невыплаты плюс, три процентных пункта;

14) отклонил остальные требования Конопленко о справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, и уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 8 октября 2019 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Европейского Суда.

Стивен Филлипс Секретарь Секции Суда

Георгий А. Сергидес Председатель Комитета Суда