Постановление Европейского Суда по правам человека от 18 июня 2019 г. Дело "Коцофан (Cotofan) против Республики Молдова и Российской Федерации" (Жалоба N 5659/07) (Вторая секция)

Европейский Суд по правам человека
(Вторая секция)

Дело "Коцофан (Cotofan)
против Республики Молдова и Российской Федерации"
(Жалоба N 5659/07)

Постановление Суда

Страсбург, 18 июня 2019 г.

По делу "Коцофан против Республики Молдова и Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Вторая Секция), заседая Комитетом в составе:

Юлии Лаффранк, Председателя Комитета Суда,

Иваны Йелич,

Арнфинна Бордсена, судей,

а также при участии Хасана Бакырчи, заместителя Секретаря Секции Суда,

рассмотрев дело в закрытом заседании 28 мая 2019 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой (N 5659/07), поданной 16 января 2007 г. против Республики Молдова и Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданином Республики Молдова Юрием Коцофаном.

2. В Европейском Суде заявитель был представлен адвокатом А. Постикэ (A. Postica), практикующим в г. Кишиневе. Власти Республики Молдова были представлены их Уполномоченным при Европейском Суде М. Гуриным. Власти Российской Федерации были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде Г.О. Матюшкиным.

3. Заявитель жаловался, в частности, на предполагаемое нарушение права на мирное пользование своей собственностью.

4. 14 сентября 2015 г. жалоба была коммуницирована властям соответствующих государств-ответчиков в отношении статьи 13 Конвенции и статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции, а в остальной части жалоба была признана неприемлемой для рассмотрения по существу.

5. Власти Российской Федерации возражали против рассмотрения жалобы Комитетом Суда. Рассмотрев данные доводы, Европейский Суд отклонил их.

Факты

Обстоятельства дела

6. Заявитель родился в 1961 году и проживает в селе Коржова* (* Коржова (молд. Corjova, Коржово) - село в Криулянском районе Молдавии (примеч. переводчика).).

7. Его автомобиль был зарегистрирован в Республике Молдова, и на нем были размещены молдавские регистрационные знаки.

8. 16 декабря 2006 г. сотрудник таможенной службы самопровозглашенной "Приднестровской Молдавской Республики" (далее - ПМР) остановил заявителя на контрольно-пропускном пункте и изъял у него автомобиль на основании того, что при въезде на территорию Приднестровья заявитель не остановился на границе. Позже заявителю пришлось оплатить штраф в размере 58 долларов США, чтобы получить обратно свой автомобиль.

9. 19 декабря 2006 г. у заявителя было изъято водительское удостоверение на основании того, что он нарушил правила дорожного движения. Его автомобиль также был изъят на основании того, что заявитель нарушил таможенное законодательство, но протокол изъятия был уничтожен, а автомобиль заявитель смог забрать пять часов спустя после вмешательства российских миротворцев. Водительское удостоверение ему не вернули, но выдали временное.

10. По утверждению заявителя, он жаловался властям Республики Молдова, но они сообщили, что ничем не могли ему помочь. Власти Республики Молдова оспорили утверждение заявителя о том, что он сообщал им об обстоятельствах настоящего дела.

II. Соответствующие материалы, не связанные с Конвенцией

11. Доклады межправительственных и неправительственных организаций, соответствующие положения законодательства Республики Молдова и Российской Федерации, а также иные документы изложены в Постановлении Большой Палаты Европейского Суда по делу "Мозер против Республики Молдова и Российской Федерации" (Mozer v. Republic of Moldova and Russia) от 23 февраля 2016 г., жалоба N 11138/10* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2016. N 3 (примеч. редактора).), §§ 61-77.

Право

I. Юрисдикция

12. Европейский Суд должен, прежде всего, определить, находился ли заявитель для целей рассмотрения его жалоб под юрисдикцией одного или обоих государств-ответчиков по смыслу статьи 1 Конвенции.

А. Доводы сторон

13. Заявитель и власти Республики Молдова полагали, что оба государства-ответчика были наделены юрисдикцией.

14. Со своей стороны власти Российской Федерации утверждали, что заявитель не находился под их юрисдикцией и что поэтому жалобы должны были быть признаны неприемлемыми для рассмотрения по существу ratione personae и ratione loci в отношении Российской Федерации. Так же, как и в упомянутом выше Постановлении Большой Палаты Европейского Суда по делу "Мозер против Республики Молдова и Российской Федерации" (Mozer v. Republic of Moldova and Russia), §§ 92-94, власти Российской Федерации выразили мнение, что подход к вопросу о юрисдикции, избранный Европейским Судом в Постановлении Большой Палаты по делу "Илашку и другие против Республики Молдова и Российской Федерации" (Ilascu and Others v. Moldova and Russia) от 8 июля 2004 г., жалоба N 48787/99, в Постановлении Большой Палаты Европейского Суда по делу "Катан и другие против Республики Молдова и Российской Федерации" (Catan and Others v. Moldova and Russia) от 19 октября 2012 г., жалобы NN 43370/04, 8252/05 и 18454/06* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2012. N 12 (примеч. редактора).), и в Постановлении Европейского Суда по делу "Иванцок и другие против Республики Молдова и Российской Федерации" (Ivantoc and Others v. Moldova and Russia) от 15 ноября 2011 г., жалоба N 23687/05* (* См.: там же. N 10 (примеч. редактора).), был неверен и противоречил международному публичному праву.

В. Мнение Европейского Суда

15. Европейский Суд напоминает, что общие принципы, касающиеся вопроса о юрисдикции в соответствии со статьей 1 Конвенции в отношении фактов или действий, имевших место в Приднестровском регионе Республики Молдова, изложены в упомянутых выше Постановлении Большой Палаты Европейского Суда по делу "Илашку и другие против Республики Молдова и Российской Федерации" (Ilascu and Others v. Moldova and Russia) (§§ 311-319), Постановлении Большой Палаты Европейского Суда по делу "Катан и другие против Республики Молдова и Российской Федерации" (Catan and Others v. Moldova and Russia) (§§ 103-107) и Постановлении Большой Палаты Европейского Суда по делу "Мозер против Республики Молдова и Российской Федерации" (Mozer v. Republic of Moldova and Russia) (§§ 97-98).

16. Что касается Республики Молдова, Европейский Суд отмечает, что в упомянутых выше Постановлении Большой Палаты Европейского Суда по делу "Илашку и другие против Республики Молдова и Российской Федерации" (Ilascu and Others v. Moldova and Russia), Постановлении Большой Палаты Европейского Суда по делу "Катан и другие против Республики Молдова и Российской Федерации" (Catan and Others v. Moldova and Russia) и Постановлении Большой Палаты Европейского Суда по делу "Мозер против Республики Молдова и Российской Федерации" (Mozer v. Republic of Moldova and Russia) он указал, что, хотя у Республики Молдовы не было эффективного контроля за Приднестровским регионом, из того факта, что Республика Молдова была государством, располагавшим территорией, следовало, что лица, находившиеся на ее территории, попадали под ее юрисдикцию. Однако закрепленное в статье 1 Конвенции обязательство Республики Молдова обеспечивать каждому находящемуся под ее юрисдикцией права и свободы, определенные в Конвенции, было ограничено принятием мер дипломатического, экономического, судебного и иного характера, которые были в их власти и не противоречили бы международному праву (см. упомянутые выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Илашку и другие против Республики Молдова и Российской Федерации" (Ilascu and Others v. Moldova and Russia), § 333; Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Катан и другие против Республики Молдова и Российской Федерации" (Catan and Others v. Moldova and Russia), § 109, и Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Мозер против Республики Молдова и Российской Федерации" (Mozer v. Republic of Moldova and Russia), § 100). Обязательства Республики Молдова, вытекающие из статьи 1 Конвенции, были признаны позитивными (см. упомянутые выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Илашку и другие против Республики Молдова и Российской Федерации" (Ilascu and Others v. Moldova and Russia), §§ 322 и 330-331; Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Катан и другие против Республики Молдова и Российской Федерации" (Catan and Others v. Moldova and Russia), §§ 109-110; и Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Мозер против Республики Молдова и Российской Федерации" (Mozer v. Republic of Moldova and Russia), § 99).

17. Европейский Суд не усматривает причин отличать настоящее дело от упомянутых выше. Кроме того, он отмечает, что власти Республики Молдова не возражали против того, чтобы Суд придерживался аналогичного подхода в настоящем деле. Таким образом, Суд приходит к выводу о том, что Республика Молдова была наделена юрисдикцией по смыслу статьи 1 Конвенции, но ее ответственность за обжалуемые действия должна оцениваться в свете упомянутых выше позитивных обязательств (см. упомянутое выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Илашку и другие против Республики Молдова и Российской Федерации" (Ilascu and Others v. Moldova and Russia), § 335).

18. Что касается Российской Федерации, Европейский Суд отмечает, что в упомянутом выше Постановлении Большой Палаты Европейского Суда по делу "Илашку и другие против Республики Молдова и Российской Федерации" (Ilascu and Others v. Moldova and Russia) (§ 382) он пришел к выводу о том, что Российская Федерация способствовала как в военной, так и в политической сфере созданию сепаратистского режима в Приднестровье в 1991-1992 годах. В последующих делах, касавшихся Приднестровского региона, Суд также постановил, что вплоть до июля 2010 года ПМР могла продолжать существовать и оказывать сопротивление молдавским и международным усилиям по урегулированию конфликта и установлению в регионе демократии и верховенства права только благодаря военной, экономической и политической поддержке со стороны Российской Федерации (см. упомянутые выше Постановление Европейского Суда по делу "Иванцок и другие против Республики Молдова и Российской Федерации" (Ivantoc and Others v. Moldova and Russia), §§ 116-120; Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Катан и другие против Республики Молдова и Российской Федерации" (Catan and Others v. Moldova and Russia), §§ 121-122; и Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Мозер против Республики Молдова и Российской Федерации" (Mozer v. Republic of Moldova and Russia) (§§ 108-110). В упомянутом выше Постановлении Большой Палаты Европейского Суда по делу "Мозер против Республики Молдова и Российской Федерации" (Mozer v. Republic of Moldova and Russia) (§§ 110-111) Суд пришел к выводу о том, что высокий уровень зависимости ПМР от поддержки Российской Федерации являлся убедительным признаком того, что Российская Федерация продолжала осуществлять эффективный контроль и решающее влияние в отношении властей ПМР и что заявители по делу, таким образом, находились под юрисдикцией данного государства по смыслу статьи 1 Конвенции.

19. Европейский Суд не усматривает оснований отличать настоящее дело от упомянутых выше Постановления Большой Палаты Европейского Суда по делу "Илашку и другие против Республики Молдова и Российской Федерации" (Ilascu and Others v. Moldova and Russia), Постановления Европейского Суда по делу "Иванцок и другие против Республики Молдова и Российской Федерации" (Ivantoc and Others v. Moldova and Russia), Постановления Большой Палаты Европейского Суда по делу "Катан и другие против Республики Молдова и Российской Федерации" (Catan and Others v. Moldova and Russia) и Постановления Большой Палаты Европейского Суда по делу "Мозер против Республики Молдова и Российской Федерации" (Mozer v. Republic of Moldova and Russia).

20. В связи с этим Европейский Суд отклоняет предварительные возражения властей Российской Федерации о неприемлемости жалоб для рассмотрения по существу ratione personae и ratione loci и полагает, что заявитель по настоящему делу находился под юрисдикцией Российской Федерации по смыслу статьи 1 Конвенции.

21. Таким образом, Европейский Суд должен определить, были ли допущены нарушения закрепленных в Конвенции прав заявителя, за которые какое-либо из государств-ответчиков должно быть привлечено к ответственности (см. упомянутое выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Мозер против Республики Молдова и Российской Федерации" (Mozer v. Republic of Moldova and Russia), § 112).

II. Предполагаемое нарушение статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции

22. Заявитель жаловался на то, что изъятие у него автомобиля и назначение штрафа представляли собой незаконное вмешательство в его право на уважение собственности, гарантированное в статье 1 Протокола N 1 к Конвенции, которая гласит:

"Каждое физическое или юридическое лицо имеет право на уважение своей собственности. Никто не может быть лишен своего имущества иначе как в интересах общества и на условиях, предусмотренных законом и общими принципами международного права.

Предыдущие положения не умаляют права государства обеспечивать выполнение таких законов, какие ему представляются необходимыми для осуществления контроля за использованием собственности в соответствии с общими интересами или для обеспечения уплаты налогов или других сборов или штрафов".

А. Приемлемость жалобы для рассмотрения по существу

23. Европейский Суд отмечает, что жалоба не является явно необоснованной по смыслу подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Она также не является неприемлемой для рассмотрения по существу по иным основаниям. Поэтому Европейский Суд признает ее приемлемой для рассмотрения по существу.

В. Существо жалобы

24. Заявитель жаловался на то, что изъятие у него автомобиля и назначение штрафа представляли собой незаконное вмешательство в его право на уважение собственности, гарантированное в статье 1 Протокола N 1 к Конвенции.

25. Власти Республики Молдова утверждали, что вмешательство в право заявителя являлось незаконным, поскольку не было предусмотрено законодательством Республики Молдова.

26. Власти Российской Федерации не представили каких-либо замечаний по данному вопросу. Они придерживались позиции, согласно которой у Российской Федерации не было юрисдикции в отношении территории ПМР и потому у них нет возможности представить какие-либо замечания по существу жалобы.

27. Европейский Суд отмечает, что стороны не оспаривали тот факт, что автомобиль заявителя являлся его собственностью по смыслу статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции. Он также отмечает, что аналогичным образом не оспаривался факт изъятия автомобиля властями ПМР 16 декабря 2006 г. и назначения заявителю штрафа, который он был вынужден оплатить, чтобы получить машину обратно. При данных обстоятельствах Европейский Суд полагает, что имело место явное вмешательство в право заявителя на мирное пользование своей собственностью по смыслу статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции. В соответствии с прецедентной практикой Европейского Суда (см., среди других постановлений, Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Компания ''Босфорус Хава Йоллары Туризм Вэ Тыкарет Аноным Шыркети'' (''Босфорус эйруэйз'') против Ирландии" (Bosphorus Hava Yollari Turizm ve Ticaret Anonim Sirketi v. Ireland) от 30 июня 2005 г., жалоба N 45036/98, § 142), такое вмешательство является мерой осуществления контроля за использованием собственности, которую следует рассматривать в соответствии со вторым параграфом данной статьи. Для того, чтобы такая мера была оправданной, она должна быть законной (см. Постановление Европейского Суда по делу "Катсарос против Греции" (Katsaros v. Greece) от 6 июня 2002 г., жалоба N 51473/99, § 43; Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Херрманн против Германии" (Herrmann v. Germany) от 26 июня 2012 г., жалоба N 9300/07, § 74; Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу ""Чентро Эуропа 7 С.р.л." и Ди Стефано против Италии" (Centro Europa 7 S.r.l. and Di Stefano v. Italy) от 7 июня 2012 г., жалоба N 38433/09, § 187) и соответствовать "общим интересам". Подобная мера также должна быть соразмерной преследуемой цели; однако соразмерность вмешательства подлежит проверке только после того, как была установлена законность меры (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Катсарос против Греции" (Katsaros v. Greece), § 43).

28. Что касается законности вмешательства, в настоящем деле отсутствуют сведения, которые позволили бы Европейскому Суду полагать, что для вмешательства в права заявителя, гарантированные в статье 1 Протокола N 1 к Конвенции, имелись законные основания (см. Постановление Европейского Суда по делу "Туртурика и Касьян против Республики Молдова и Российской Федерации" (Turturica and Casian v. Republic of Moldova and Russia) от 30 августа 2016 г., жалобы NN 28648/06 и 18832/07, § 49; и Постановление Европейского Суда по делу "Пэдурец против Республики Молдова и Российской Федерации" (Paduret v. Republic of Moldova and Russia) от 9 мая 2017 г., жалоба N 26626/11, § 29).

29. При таких обстоятельствах Европейский Суд приходит к выводу о том, что вмешательство не было законным в соответствии с законодательством государства-ответчика. Следовательно, по делу имело место нарушение статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции.

30. Далее Европейскому Суду необходимо установить, выполнила ли Республика Молдова свои позитивные обязательства по принятию надлежащих и достаточных мер для обеспечения прав заявителя (см. выше § 16). В упомянутом выше Постановлении Большой Палаты Европейского Суда по делу "Мозер против Республики Молдова и Российской Федерации" (Mozer v. Republic of Moldova and Russia), § 151, Суд постановил, что позитивные обязательства Республики Молдова касались как мер, необходимых для восстановления контроля на территорией Приднестровья в качестве выражения ее юрисдикции, так и мер, направленных на обеспечение прав отдельных заявителей.

31. Что касается первого аспекта позитивных обязательств Республики Молдова, связанного с восстановлением контроля, в упомянутом выше Постановлении Большой Палаты Европейского Суда по делу "Мозер против Республики Молдова и Российской Федерации" (Mozer v. Republic of Moldova and Russia), § 152, Европейский Суд постановил, что с самого начала военных действий в 1991 и 1992 годах и вплоть до июля 2010 года Республика Молдова принимала все имевшиеся в ее распоряжении меры. Поскольку обжалуемые события имели место до окончания данного периода времени, Суд не видит оснований прийти к иному выводу (см. там же).

32. Что касается второго аспекта позитивных обязательств, а именно обеспечения соблюдения прав заявителя, Европейский Суд отмечает, что заявителем не было представлено каких-либо доказательств того, что он сообщал властям Республики Молдова о предполагаемом нарушении своих прав. При таких обстоятельствах отстраненность властей Республики Молдова в настоящем деле не может быть поставлена им в вину.

33. В свете вышеизложенного Европейский Суд приходит к выводу о том, что Республика Молдова не нарушила своих позитивных обязательств по отношению к заявителю. Таким образом, властями Республики Молдова по настоящему делу не было допущено нарушения статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции.

34. Что касается ответственности Российской Федерации, Европейский Суд установил, что Российская Федерация осуществляла эффективный контроль в отношении ПМР в течение соответствующего периода времени (см. выше §§ 18-19). В свете данного вывода, в соответствии с прецедентной практикой Суда, отсутствует необходимость определять, осуществляла ли Российская Федерация подробный контроль за политикой и действиями нижестоящей местной администрации (см. упомянутое выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Мозер против Республики Молдова и Российской Федерации" (Mozer v. Republic of Moldova and Russia), § 157). В связи с оказанием ПМР непрерывной военной, экономической и политической поддержки, без которой ПМР не смогла бы существовать, Российская Федерация несет ответственность за нарушения прав заявителей.

35. В заключение, сделав вывод о нарушении прав заявителя, гарантированных в статье 1 Протокола N 1 к Конвенции (см. выше § 29), Европейский Суд приходит к выводу о том, что Российской Федерацией было допущено нарушение данного положения.

III. Предполагаемое нарушение статьи 13 Конвенции во взаимосвязи со статьей 1 Протокола N 1 к Конвенции

36. Заявитель также жаловался на отсутствие эффективного средства правовой защиты в отношении его жалобы на нарушение статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции. Он ссылался на статью 13 Конвенции, которая гласит:

"Каждый, чьи права и свободы, признанные в настоящей Конвенции, нарушены, имеет право на эффективное средство правовой защиты в государственном органе, даже если это нарушение было совершено лицами, действовавшими в официальном качестве".

А. Приемлемость жалобы для рассмотрения по существу

37. Европейский Суд отмечает, что жалоба на нарушение статьи 13 Конвенции во взаимосвязи со статьей 1 Протокола N 1 к Конвенции не является явно необоснованной по смыслу подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Она также не является неприемлемой для рассмотрения по существу по иным основаниям. Поэтому Европейский Суд признает ее приемлемой для рассмотрения по существу.

В. Существо жалобы

38. Заявитель утверждал, что у него не было возможности защитить свои права перед лицом действий властей ПМР.

39. Власти государств-ответчиков не представили замечаний по существу данной жалобы.

40. Европейский Суд напоминает, что статья 13 Конвенции гарантирует наличие на уровне государства средства правовой защиты, позволяющего пожаловаться на нарушение закрепленных в Конвенции прав и свобод. Таким образом, несмотря на наличие у Договаривающихся государств некоторой свободы усмотрения при определении того, каким образом они выполняют закрепленные в данном положении Конвенции обязательства, должно быть средство правовой защиты, позволяющее уполномоченным органам государственной власти рассмотреть по существу соответствующую жалобу на нарушение закрепленных в Конвенции прав и предоставить надлежащее возмещение. Сфера действия закрепленного в статье 13 Конвенции обязательства меняется в зависимости от характера жалобы заявителя на предполагаемое нарушение Конвенции, но такое средство правовой защиты должно в любом случае быть "эффективным" в законодательстве и на практике, в частности, в том смысле, что его использованию не должны ненадлежащим образом мешать действия или бездействие властей (см. упомянутое выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Мозер против Республики Молдова и Российской Федерации" (Mozer v. Republic of Moldova and Russia), § 207; Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Хлаифия и другие против Италии" (Khlaifia and Others v. Italy) от 15 декабря 2016 г., жалоба N 16483/12, § 268; и Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Де Томмазо против Италии" (De Tommaso v. Italy) от 23 февраля 2017 г., жалоба N 43395/09* (* Прецеденты Европейского Суда по правам человека. Специальный выпуск. 2018. N 1 (примеч. редактора).), § 179). Однако статья 13 Конвенции требует наличия в правопорядке государства средства правовой защиты в отношении только тех жалоб, которые могут считаться "доказуемыми" с точки зрения Конвенции (см. упомянутое выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Мозер против Республики Молдова и Российской Федерации" (Mozer v. Republic of Moldova and Russia), § 207; и упомянутое выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Де Томмазо против Италии" (De Tommaso v. Italy), § 180).

41. Европейский Суд отмечает, что жалоба заявителя на предполагаемое нарушение статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции была доказуемой.

42. В том, что касается жалобы, направленной против Республики Молдова, Европейский Суд также подчеркивает, что власти данного государства-ответчика не указали на наличие в законодательстве Республики Молдова какого-либо эффективного средства правовой защиты.

43. В том, что касается жалобы, направленной против Российской Федерации, Европейский Суд также отмечает, что ни в материалах дела, ни в меморандуме государства-ответчика нет указаний на то, что в ПМР заявителю были доступны какие-либо средства правовой защиты в отношении упомянутых выше жалоб.

44. Таким образом, Европейский Суд приходит к выводу о том, что у заявителя не было эффективного средства правовой защиты в отношении его жалобы на нарушение статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции. Следовательно, Европейскому Суду надлежит решить, может ли нарушение статьи 13 Конвенции быть приписано кому-либо из государств-ответчиков.

45. Что касается ответственности Республики Молдова, Европейский Суд напоминает, что "средство правовой защиты", которое государство обязано предоставить заявителю, состоит в том, чтобы предоставить ему возможность сообщить властям Республики Молдова о подробностях его ситуации и получать информацию о различных предпринятых этими властями юридических и дипломатических шагах (см. упомянутое выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Мозер против Республики Молдова и Российской Федерации" (Mozer v. Republic of Moldova and Russia), § 214). В упомянутом выше Постановлении Большой Палаты Европейского Суда по делу "Мозер против Республики Молдова и Российской Федерации" (Mozer v. Republic of Moldova and Russia), § 216, Суд сделал вывод, помимо прочего, о том, что власти Республики Молдова предоставили в распоряжение заявителя процедуры, соизмеримые с их ограниченной возможностью защищать права заявителя, и тем самым выполнили свои позитивные обязательства. В настоящем деле Суд не усматривает оснований для иного вывода (см. Постановление Европейского Суда по делу "Мангыр и другие против Республики Молдова и Российской Федерации" (Mangir and Others v. Republic of Moldova and Russia) от 17 июля 2018 г., жалоба N 50157/06* (*См.: Российская хроника Европейского Суда. 2019. N 3 (примеч. редактора).), § 71). Таким образом, Суд приходит к выводу о том, что властями Республики Молдова не было допущено нарушения статьи 13 Конвенции в настоящем деле.

46. Что касается ответственности Российской Федерации, по причинам, указанным выше в отношении жалобы на нарушение статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции (см. выше § 35), и ввиду отсутствия замечаний со стороны властей Российской Федерации по поводу каких-либо доступных для заявителей средств правовой защиты Европейский Суд приходит к выводу о том, что властями Российской Федерации в настоящем деле было допущено нарушение статьи 13 Конвенции во взаимосвязи со статьей 1 Протокола N 1 к Конвенции (см. упомянутое выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Мозер против Республики Молдова и Российской Федерации" (Mozer v. Republic of Moldova and Russia), § 218, и упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Мангыр и другие против Республики Молдова и Российской Федерации" (Mangir and Others v. Republic of Moldova and Russia), § 72).

IV. Применение статьи 41 Конвенции

47. Статья 41 Конвенции гласит:

"Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

А. Материальный ущерб

48. Заявитель просил присудить ему 44 евро в качестве возмещения материального ущерба, что соответствовало сумме штрафа, который он вынужден был уплатить властям ПМР.

49. Власти обоих государств-ответчиков просили Европейский Суд оставить требования без удовлетворения.

50. Европейский Суд отмечает, что по настоящему делу не было сделано вывода о том, что Республикой Молдова были допущены какие-либо нарушения прав заявителя. Следовательно, данное государство не обязано выплачивать какую-либо компенсацию.

51. Европейский Суд далее отмечает, что власти Российской Федерации не оспаривали размер штрафа, уплаченного заявителем. Таким образом, Суд считает разумным удовлетворить требования заявителя в полном объеме.

В. Моральный вред

52. Заявитель также просил присудить ему 4 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

53. Власти обоих государств-ответчиков полагали, что требования заявителя были завышены, и просили Европейский Суд оставить их без удовлетворения.

54. По причинам, изложенным выше (см. выше § 50), Республика Молдова не должна выплачивать какую-либо компенсацию.

55. Принимая во внимание вывод о нарушении прав заявителя Российской Федерацией, Европейский Суд полагает, что присуждение компенсации морального вреда в настоящем деле является оправданным. Исходя из принципа справедливости, Суд присуждает заявителю 3 000 евро.

С. Расходы и издержки

56. Заявитель также просил присудить ему 3 000 евро в качестве возмещения судебных расходов и издержек.

57. Власти обоих государств-ответчиков полагали, что требования заявителя были завышены.

58. Европейский Суд отмечает, что, как он постановил, Республика Молдова, выполнив свои позитивные обязательства, не допустила каких-либо нарушений прав заявителя. Следовательно, данное государство не обязано выплачивать какие-либо суммы в качестве возмещения судебных издержек и расходов.

59. Европейский Суд напоминает, что заявитель имеет право на возмещение издержек и расходов только в той мере, в которой было доказано, что они были фактически и действительно понесены и являлись разумными по размеру (см., например, упомянутое выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Мозер против Республики Молдова и Российской Федерации" (Mozer v. Republic of Moldova and Russia), § 240). Принимая во внимание все имеющие значение факторы и пункт 2 правила 60 Регламента Европейского Суда, Суд присуждает заявителю 2 000 евро в качестве возмещения судебных издержек и расходов; данная сумма подлежит выплате властями Российской Федерации.

D. Процентная ставка при просрочке платежа

60. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процентных пункта.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) признал жалобу приемлемой для рассмотрения по существу в отношении Республики Молдова;

2) признал жалобу приемлемой для рассмотрения по существу в отношении Российской Федерации;

3) постановил, что в настоящем деле отсутствовало нарушение Республикой Молдова статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции;

4) постановил, что в настоящем деле имело место нарушение Российской Федерацией статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции;

5) постановил, что в настоящем деле отсутствовало нарушение Республикой Молдова статьи 13 Конвенции;

6) постановил, что в настоящем деле имело место нарушение Российской Федерацией статьи 13 Конвенции;

7) постановил:

(a) что власти Российской Федерации обязаны в течение трех месяцев выплатить заявителю следующие суммы:

(i) 44 (сорок четыре) евро плюс любые налоги, которые могут быть начислены на указанную сумму, в качестве возмещения материального ущерба;

(ii) 3 000 (три тысячи) евро плюс любые налоги, которые могут быть начислены на указанную сумму, в качестве компенсации морального вреда;

(iii) 2 000 (две тысячи) евро плюс любые налоги, которые могут быть начислены на указанную сумму, в качестве возмещения судебных издержек и расходов;

(b) что по истечении указанного трехмесячного срока и до произведения окончательной выплаты на указанные суммы начисляется простой процент в размере предельной годовой кредитной ставки Европейского центрального банка, существующей на период невыплаты, плюс три процентных пункта;

8) отклонил остальные требования о справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, и уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 18 июня 2019 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Европейского Суда.

Хасан Бакырчи Заместитель Секретаря Секции Суда

Юлия Лаффранк Председатель Комитета Суда