Постановление Европейского Суда по правам человека от 19 января 2021 г. Дело "Куркин (Kurkin) против Российской Федерации" (Жалоба N 51098/07) (Третья секция)

Европейский Суд по правам человека
(Третья секция)

Дело "Куркин (Kurkin)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 51098/07)

Постановление Суда

Страсбург, 19 января 2021 г.

По делу "Куркин против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Третья Секция), заседая Комитетом в составе:

Дариана Павли, Председателя Комитета Суда,

Дмитрия Дедова,

Пеэтера Роосма, судей,

а также при участии Ольги Чернышовой, заместителя Секретаря Секции Суда,

принимая во внимание:

жалобу N 51098/07, поданную 15 октября 2007 г. в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) против Российской Федерации в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданином Российской Федерации Геннадием Николаевичем Куркиным (далее - заявитель),

решение коммуницировать властям Российской Федерации жалобы на предполагаемое жестокое обращение с заявителем и его незаконное содержание под стражей, на непроведение властями эффективного расследования, на использование судом первой инстанции признательных показаний, которые заявитель дал в результате предполагаемого жестокого обращения с ним и в отсутствие адвоката, а также на отсутствие эффективных средств правовой защиты в связи с жалобой на жестокое обращение,

замечания сторон по делу,

рассмотрев дело в закрытом заседании 8 декабря 2020 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Введение

1. Настоящее дело касается предполагаемого жестокого обращения с заявителем и его незарегистрированного содержания под стражей в отделе внутренних дел, отсутствия эффективного расследования по его жалобе на жестокое обращение с ним и на предполагаемую несправедливость производства по его уголовному делу в связи с использованием судом первой инстанции его показаний, данных против себя самого и предположительно полученных под принуждением.

Факты

2. Заявитель, 1972 года рождения, содержится под стражей в г. Белая Гора. В Европейском Суде его интересы представлял адвокат В.А. Бокарева, практикующая в г. Москве.

3. Власти Российской Федерации первоначально были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде Г.О. Матюшкиным, а затем его преемником в этой должности М.Л. Гальпериным.

4. Обстоятельства настоящего дела, как они представлены сторонами, могут быть изложены следующим образом.

Предполагаемое жестокое обращение с заявителем 18 и 19 июля 2006 г.

5. 18 июля 2006 г., около 12.30, сотрудники Белёвского районного отдела внутренних дел г. Тулы (далее - РОВД) остановили заявителя на улице рядом с его домом и приказали ему проследовать с ними "для беседы" в связи с убийством женщины. По словам хозяйки квартиры, которую снимал заявитель, она видела, как заявитель шел за сотрудниками милиции к их автомобилю, при этом он выглядел трезвым и у него не было видимых телесных повреждений (см. ниже § 28).

Версия заявителя

6. По словам заявителя, по прибытии в отдел внутренних дел сотрудники милиции составили на него протокол об административном правонарушении в связи с управлением транспортным средством в состоянии алкогольного опьянения. Он оставался в отделе внутренних дел до 19 июля 2006 г. Сотрудники милиции допросили его 18 июля 2006 г., заставляя его сознаться в убийстве. Они избивали его, угрожали убить, целясь из пистолета ему в голову, и надевали ему на голову пластиковый пакет, чтобы он не мог дышать. Он провел ночь в отделе внутренних дел, прикованный наручниками к батарее отопления таким образом, чтобы он не мог сесть.

7. На следующий день, 19 июля 2006 г., заявитель предположительно в результате жестокого обращения написал "явку с повинной", указав, что поздно вечером 16 июля 2006 г. он вместе с Ц. ограбил и убил женщину. После этого был составлен протокол о его задержании, и его перевели в изолятор временного содержания отдела внутренних дел (далее - ИВС).

8. Согласно показаниям тети заявителя, которые она дала в суде первой инстанции, вечером 18 июля 2006 г. она пыталась дозвониться до заявителя, но тот не брал трубку. Согласно показаниям матери Ц., которые она дала в суде первой инстанции, 19 июля 2006 г., примерно в 19.00, она видела, как несколько сотрудников милиции вывели заявителя из здания РОВД и повели его к его машине предположительно для ее досмотра (ни в материалах дела, ни в приговоре суда первой инстанции об этом следственном действии не упоминается). Она заметила кровоподтеки на лице у заявителя.

Версия властей Российской Федерации

9. По утверждениям властей Российской Федерации, 18 июля 2006 г. заявитель был допрошен в качестве свидетеля. Ему разъяснили его права, в том числе право на помощь адвоката. Был составлен протокол допроса (в предоставленной сторонами копии точное время допроса указано неразборчиво). Сразу же по окончании допроса его отпустили. 19 июля 2006 г. он вернулся в отдел внутренних дел и по собственной инициативе в отсутствие адвоката написал явку с повинной. В тот день каких-либо следственных действий с его участием не проводилось.

Соответствующие документы

10. В какой-то момент 18 июля 2006 г. (точное время указано неразборчиво) следователь составил протокол допроса заявителя в качестве свидетеля. Заявитель не дал признательных показаний. Допрос проводился в отсутствие адвоката.

11. Согласно книге учета лиц, доставленных в отдел внутренних дел, 19 июля 2006 г., в 19.40, заявителя поместили в ИВС, и имеющиеся у него телесные повреждения были занесены в протокол (см. ниже § 16).

12. Согласно протоколу явки с повинной 19 июля 2006 г., в 20.00, заявитель дал признательные показания. В 20.20 был составлен протокол о его задержании.

13. 20 июля 2006 г., в 17.45, он был допрошен в качестве подозреваемого в присутствии адвоката по назначению. На допросе он решил хранить молчание и не стал упоминать о предполагаемом жестоком обращении, предположительно опасаясь расправы.

14. 21 июля 2006 г. Белёвский районный суд Тульской области избрал в отношении заявителя меру пресечения в виде заключения под стражу.

15. В книге учета лиц, доставленных в РОВД, отсутствуют упоминания о том, что 18-19 июля 2006 г. заявитель находился в здании РОВД.

Причиненные заявителю телесные повреждения

16. Согласно записям в книге учета лиц, содержащихся в ИВС, за 19 июля 2006 г. в 19.40 заявителя по прибытии в ИВС (см. выше § 11) осмотрел фельдшер, который обнаружил у него ссадины под обоими глазами и две ссадины на шее.

17. 21 июля 2006 г., в 16.00, заявителя осмотрел судебно-медицинский эксперт. Эксперт отметил замечание заявителя о том, что 18 июля 2006 г. ему нанесли десять ударов руками и ногами. Согласно заключению судебно-медицинской экспертизы N 198 у заявителя имелся кровоподтек на левом веке, который был нанесен твердым тупым предметом за четыре - пять дней до осмотра и не причинил вреда его здоровью.

Реакция властей на жалобу заявителя на жестокое обращение с ним в отделе внутренних дел и на его незарегистрированное содержание под стражей

18. 15 августа 2006 г. заявитель подал прокурору жалобу на жестокое обращение с ним и на его незарегистрированное содержание под стражей с 18 по 19 июля 2006 г.

19. С 18 августа 2006 г. по 3 июня 2009 г. следователи вынесли не менее четырех постановлений об отказе в возбуждении уголовного дела в отношении сотрудников РОВД. Следователи пришли к выводу, что телесные повреждения были причинены заявителю до его задержания. Три из этих постановлений были отменены вышестоящим прокурором* (* Так в тексте (примеч. переводчика).) в связи с тем, что не были исследованы все имеющиеся доказательства, в частности, показания, которые дали в суде заявитель, хозяйка квартиры, которую он снимал, Ц. и мать Ц.

20. В последнем имеющемся постановлении об отказе в возбуждении уголовного дела от 3 июня 2009 г. упоминались протокол заседания и выводы суда первой инстанции по вопросу о жестоком обращении с заявителем (см. ниже § 30). В остальном отказ основывался на медицинской документации, рапортах начальника Белёвского РОВД и двух сотрудников, которые задержали заявителя, указавших, что он был задержан 19 июля 2006 г. по подозрению в убийстве и что "сотрудники РОВД и следователь работали с ним" в отделе внутренних дел. Они утверждали, что они не участвовали в жестоком обращении с заявителем и не были свидетелями такого обращения. Со ссылкой на показания Ц. в суде первой инстанции (см. ниже § 27) следователь пришел к выводу, что "кровоподтек", зафиксированный в протоколе судебно-медицинской экспертизы, был причинен заявителю Ц. 16 июля 2006 г. Ни в одном из постановлений об отказе в возбуждении уголовного дела не говорилось о жалобе на незарегистрированное содержание заявителя под стражей.

21. Заявитель обжаловал оба постановления об отказе в возбуждении уголовного дела. Во вступивших в силу определениях от 14 июля и 16 декабря 2010 г. Тульский областной суд отказался рассматривать его жалобы по процессуальным основаниям.

Производство по возбужденному в отношении заявителя уголовному делу

22. На стадии предварительного производства по делу Ц. написал явку с повинной, признавшись в убийстве и грабеже и указав, что он совершил эти преступления вместе с заявителем. Ц. сообщил, что вечером 16 июля 2006 г. заявитель, находясь в состоянии алкогольного опьянения, "повернулся к [нему] и набросился на него". Ц. "оттолкнул руки [заявителя] и вылез из машины".

Рассмотрение дела судом первой инстанции

23. В какой-то момент на суде заявитель и Ц. отказались от своих признательных показаний от 19 июля 2006 г., утверждая, что они дали их под принуждением. В ходе судебного разбирательства заявитель придерживался той версии событий, которая изложена выше в § 6.

24. Сотрудники милиции отрицали его утверждения и сообщили, что 18 июля 2006 г. заявителя доставили в отдел внутренних дел "для беседы". Они заметили на лице у заявителя кровоподтеки, и он объяснил, что за день до этого он с кем-то подрался. После этого они разрешили заявителю уйти. 19 июля 2006 г. они вновь сказали заявителю явиться в отдел внутренних дел, где он по своей воле дал признательные показания.

25. Следователь районной прокуратуры в заседании суда первой инстанции утверждал, что 18 июля 2006 г. он предложил заявителю и Ц. явиться "для беседы". Потом оба мужчины покинули здание РОВД, так как на тот момент не было каких-либо оснований их задерживать. Он заметил кровоподтеки на лице у заявителя. 19 июля 2006 г. заявитель сказал ему, что кровоподтеки на лице и на шее он получил в ходе драки с приятелем.

26. Начальник РОВД отрицал, что в указанные даты он заметил какие-либо признаки принуждения. Он не помнит, составлялся ли в отношении заявителя 18 июля 2006 г. протокол об административном правонарушении, поскольку сотрудники милиции ежедневно составляют множество протоколов.

27. Ц. утверждал, что 16 июля 2006 г. заявитель набросился на него, собираясь начать драку, а Ц. оттолкнул его от себя руками. На допросе несколько дней спустя Ц. рассказал, что в тот день он "несколько раз ударил [заявителя] руками", но не видел, причинил ли он заявителю какие-либо телесные повреждения.

28. Хозяйка квартиры, которую снимал заявитель, рассказала, что 18 июля 2006 г. она видела, как сотрудники милиции вели заявителя к его машине, причем в то время у него не было видимых телесных повреждений. По словам матери Ц., 19 июля 2006 г., примерно в 19.00, она видела, как сотрудники милиции выводили заявителя из отдела внутренних дел, и заметила у него на лице кровоподтеки.

29. 30 января 2007 г. Тульский областной суд признал заявителя и Ц. виновными в убийстве и разбое и приговорил заявителя к 16 годам лишения свободы. Суд не стал рассматривать вопрос о том, являются ли признательные показания заявителя и Ц. допустимыми доказательствами. Суд признал их виновными на основании других доказательств, в частности, показаний, данных ими на стадии предварительного производства по делу, косвенных свидетельских показаний, вещественных доказательств и заключений экспертов. Суд счел утверждения заявителя о его невиновности, сделанные в ходе судебного разбирательства, недостоверными, так как они явно противоречили всем остальным доказательствам.

30. Суд первой инстанции пришел к выводу, что версия заявителя о предполагаемом незарегистрированном содержании его под стражей и жестоком обращении со стороны сотрудников милиции не подтверждается имеющимися доказательствами. Он сослался на неназванное постановление об отказе в возбуждении уголовного дела, заключение судебно-медицинской экспертизы от 21 июля 2006 г. и на показания сотрудников милиции.

31. При назначении наказания суд учел явку заявителя с повинной в качестве смягчающего обстоятельства.

Рассмотрение дела судом второй инстанции

32. 27 сентября 2007 г. Верховный Суд Российской Федерации оставил вынесенный заявителю обвинительный приговор без изменения. Сославшись на постановление об отказе в возбуждении уголовного дела по жалобам заявителя, Верховный Суд Российской Федерации пришел к выводу, что суд первой инстанции подробно рассмотрел утверждения о жестоком обращении с заявителем и отклонил их в мотивированном приговоре. Он согласился с выводами нижестоящего суда по вопросу о допустимости доказательств, не рассмотрев конкретно довод заявителя об их недопустимости в части, касающейся его явки с повинной.

Соответствующие нормативная правовая основа и правоприменительная практика

33. Обзор соответствующих правовых норм, касающихся проведения доследственной проверки, приведен в Постановлении Европейского Суда по делу "Ляпин против Российской Федерации" (Lyapin v. Russia) от 24 июля 2014 г., жалоба N 46956/09* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2015. N 6 (примеч. редактора).), § 99 и далее. Обзор соответствующих положений законодательства Российской Федерации и правоприменительной практики, касающихся явки с повинной в уголовном процессе, содержится в Постановлении Европейского Суда по делу "Турбылев против Российской Федерации" (Turbylev v. Russia) от 6 октября 2015 г., жалоба N 4722/09* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2016. N 2 (примеч. редактора).), §§ 50-56.

Право

I. Предполагаемые нарушения статей 3 и 13 Конвенции

34. Заявитель со ссылкой на статьи 3 и 13 Конвенции жаловался на то, что в отделе внутренних дел он подвергся жестокому обращению, а расследование, проведенное по его жалобе на это обращение, оказалось неэффективным. Статьи 3 и 13 Конвенции предусматривают следующее:

"Статья 3

Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию...

Статья 13

Каждый, чьи права и свободы, признанные в... Конвенции, нарушены, имеет право на эффективное средство правовой защиты в государственном органе, даже если это нарушение было совершено лицами, действовавшими в официальном качестве".

Приемлемость жалобы для рассмотрения по существу

35. Европейский Суд считает, что эта жалоба не является явно необоснованной по смыслу положений подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Европейский Суд также отмечает, что она не является неприемлемой для рассмотрения по существу по каким-либо иным основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

Существо жалобы

1. Доводы сторон

36. Заявитель настаивал на своей жалобе.

37. Власти Российской Федерации заявили, что утверждения о жестоком обращении с заявителем в отделе внутренних дел не были доказаны в ходе рассмотрения дела внутригосударственными судами и что требования статьи 3 Конвенции при этом нарушены не были. Они утверждали, что телесные повреждения заявителю мог причинить Ц. 16 июля 2006 г.

2. Мнение Европейского Суда

(а) Достоверность утверждений заявителя о жестоком обращении с ним со стороны сотрудников милиции и фактическая презумпция

38. Европейский Суд отмечает, что 18 июня 2006 г. заявителя, которого видели целым и невредимым, забрали в отдел внутренних дел для допроса (см. выше § 5). Затем он предположительно оставался в здании РОВД, где его возможно избили сотрудники милиции. В этот промежуток времени свидетельница видела заявителя в сопровождении милиционеров и заметила кровоподтеки у него на лице (см. выше § 28). 19 июля 2006 г. при поступлении в ИВС и при проведении судебно-медицинской экспертизы у заявителя зафиксировали кровоподтеки на лице и шее. Они могли появиться в период времени, охватывающий 18 июля 2006 г. (см. выше §§ 16-17). Европейский Суд полагает, что такие телесные повреждения, вероятно, могли стать результатом предполагаемого применения к нему силы со стороны сотрудников милиции 18-19 июля 2006 г.

39. Этих факторов достаточно для того, чтобы возникла презумпция в пользу версии заявителя о произошедшем, и чтобы Европейский Суд убедился в достоверности его утверждений о применении силы сотрудниками милиции. Соответственно, власти Российской Федерации были обязаны провести по его утверждениям эффективное официальное расследование.

(b) Было ли проведено эффективное расследование по утверждениям заявителя о жестоком обращении с ним в отделе внутренних дел

40. Европейский Суд отмечает, что все последовательные утверждения заявителя о жестоком обращении с ним в здании РОВД были отклонены в ряде постановлений об отказе в возбуждении уголовного дела, вынесенных по результатам доследственной проверки. Европейский Суд напоминает, что простого проведения доследственной проверки в порядке, предусмотренном статьей 144 УПК РФ, недостаточно для выполнения властями установленных статьей 3 Конвенции требований к эффективному расследованию по заслуживающим доверия утверждениям о жестоком обращении в отделе внутренних дел (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Ляпин против Российской Федерации" (Lyapin v. Russia), § 129).

41. Европейский Суд не находит причин приходить к иному выводу в настоящем деле, где речь идет о заслуживающих доверия утверждениях о жестоком обращении, которые были незамедлительно доведены до сведения органов власти. В ходе доследственных проверок, последующего судебного разбирательства и суда над заявителем не было предпринято попыток объяснить явные несоответствия в выдвинутых сторонами версиях произошедшего. Решения следственных органов, вынесенные до и после суда, явно основывались на "пояснениях" сотрудников милиции. Жалоба заявителя на его незарегистрированное содержание под стражей не была рассмотрена, хотя этот аспект дела имел ключевое значение для установления фактов. В судебном заседании не были допрошены свидетели и не были подробно исследованы их соответствующие показания, несмотря на конкретные указания вышестоящего прокурора (см. выше § 19). Явные противоречия в постоянно меняющихся показаниях Ц. о его предполагаемой драке с заявителем 16 июля 2006 г. (см. для сравнения выше §§ 22 и 27) не были устранены ни в анализе, проведенном судом первой инстанции, ни в последующем постановлении об отказе в возбуждении уголовного дела, в котором пересказывались выводы суда первой инстанции (см выше § 20). Не было предпринято попытки объяснить несоответствия между показаниями Ц. и причиненными заявителю телесными повреждениями или свидетельскими показаниями, согласно которым до задержания у заявителя не было телесных повреждений, а также провести различия между телесными повреждениями, полученными в разных местах.

42. Соответственно, Европейский Суд приходит к выводу, что власти Российской Федерации не провели эффективного расследования по утверждениям заявителя о применении к нему силы со стороны сотрудников органов внутренних дел.

(c) Могут ли объяснения, данные властями Российской Федерации, дать основания усомниться в выдвинутой заявителем версии произошедшего

43. Единственное объяснение, данное властями Российской Федерации, согласно которому заявитель мог получить телесные повреждения до задержания в ходе драки со вторым обвиняемым по тому же делу, является недостаточно подробным и неубедительным. Это объяснение основано на показаниях Ц., который описывал события, произошедшие 16 июля 2006 г., по-разному (см. выше §§ 22 и 27), но суды Российской Федерации никак не объяснили данные изменения в выдвинутой им версии произошедшего. Они также не попытались установить, какие именно телесные повреждения были причинены в ходе драки. Кроме того, Европейский Суд отмечает, что отрицание властями Российской Федерации своей ответственности за причиненные заявителю телесные повреждения опирается на результаты поверхностных доследственных проверок, которые не удовлетворяют требованиям статьи 3 Конвенции. Европейский Суд приходит к заключению, что власти Российской Федерации не выполнили требований в отношении бремени доказывания и не представили доказательств, способных дать основания усомниться в выдвинутой заявителем версии произошедшего, которую Европейский Суд, таким образом, считает подтвердившейся (см. Постановление Европейского Суда по делу "Олисов и другие против Российской Федерации" (Olisov and Others v. Russia) от 2 мая 2017 г., жалоба N 10825/09 и две другие жалобы* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2018. N 2 (примеч. редактора).), §§ 83-85; Постановление Европейского Суда по делу "Ксенз и другие против Российской Федерации" (Ksenz and Others v. Russia) от 12 декабря 2017 г., жалоба N 45044/06 и пять других жалоб* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2019. N 6 (примеч. редактора).), §§ 102-104).

(d) Юридическая квалификация обращения с заявителем

44. Европейский Суд принимает во внимание характер причиненных заявителю телесных повреждений, а также напоминает о своем устоявшемся подходе, согласно которому в случаях, когда человек лишается свободы или в более общем плане сталкивается с сотрудниками правоохранительных органов, применение к нему физической силы, не являющееся строго необходимым в связи с его поведением, умаляет человеческое достоинство и в принципе является нарушением права, предусмотренного статьей 3 Конвенции, вне зависимости от того, какое воздействие оно оказало на этого человека (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Буид против Бельгии" (Bouyid v. Belgium), жалоба N 23380/09* (* См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. Специальный выпуск. 2017. N 2 (примеч. редактора).), §§ 100-101, ECHR 2015). Соответственно, Европейский Суд приходит к выводу, что сотрудники внутренних дел подвергли заявителя бесчеловечному и унижающему достоинство обращению.

(е) Вывод

45. Приведенных выше соображений достаточно для того, чтобы Европейский Суд мог констатировать нарушение материально-правовых и процессуальных требований статьи 3 Конвенции.

46. С учетом вышеизложенного Европейский Суд считает необязательным отдельно рассматривать жалобу на нарушение статьи 13 Конвенции.

II. Предполагаемое нарушение статьи 5 Конвенции

47. Заявитель со ссылкой на пункты 1 и 3 статьи 5 Конвенции жаловался на то, что он был незаконно лишен свободы с 12.30 18 июля до 21 июля 2006 г. и слишком поздно доставлен к судье, избравшему в отношении него меру пресечения в виде заключения под стражу. Европейский Суд сначала рассмотрит эту жалобу с точки зрения пункта 1 статьи 5 Конвенции, который предусматривает следующее:

"1. Каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность. Никто не может быть лишен свободы иначе как в следующих случаях и в порядке, установленном законом".

А. Приемлемость жалобы для рассмотрения по существу

48. Власти Российской Федерации утверждали, что заявитель не обращался с жалобой в порядке, предусмотренном статьей 125 УПК РФ или главой 25 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации.

49. Заявитель утверждал, что он в установленном порядке подал жалобу на незарегистрированное содержание под стражей прокурору, а потом и в суды.

50. Европейский Суд уже рассматривал возражение властей Российской Федерации, касающееся иска о компенсации ущерба, в деле "Иван Кузьмин против Российской Федерации" (Постановление Европейского Суда по делу "Иван Кузьмин против Российской Федерации" (Ivan Kuzmin v. Russia) от 25 ноября 2010 г., жалоба N 30271/03* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2011. N 4 (примеч. редактора).), §§ 78-79). Европейский Суд не усматривает причин отступать от сделанных им выводов в настоящем деле и отклоняет возражение властей Российской Федерации о неисчерпании внутригосударственных средств правовой защиты в этой части.

51. Далее Европейский Суд отмечает, что в действительности заявитель несколько раз жаловался в прокуратуру на его содержание под стражей с 18 по 19 июля 2006 г. и поднимал этот вопрос в ходе рассмотрения его уголовного дела. Его жалобы на результат двух последних проверок, поданные согласно статье 125 УПК РФ, были отклонены по процессуальным основаниям (см. выше § 21). В связи с этим возражение о неисчерпании внутригосударственных средств правовой защиты должно быть отклонено (см. в числе прочих примеров Постановление Европейского Суда по делу "Голубятников и Жучков против Российской Федерации" (Golubyatnikov and Zhuchkov v. Russia) от 9 октября 2018 г., жалобы NN 44822/06 и 49869/06* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2019. N 11 (примеч. редактора).), §§ 75-76; Постановление Европейского Суда по делу "Рахимбердиев против Российской Федерации" (Rakhimberdiyev v. Russia) от 18 сентября 2014 г., жалоба N 47837/06* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2015. N 1 (примеч. редактора).), § 28).

52. Европейский Суд считает, что эта жалоба не является явно необоснованной по смыслу положений подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции и не является неприемлемой для рассмотрения по существу по каким-либо иным основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

В. Существо жалобы

1. Доводы сторон

53. Заявитель подчеркивал, что версия произошедшего, выдвинутая властями государства-ответчика, противоречит показаниям свидетелей и сотрудников милиции.

54. По мнению властей Российской Федерации, утверждения заявителя о его незаконном содержании под стражей с 18 по 19 июля 2006 г. являются необоснованными. Они отметили, что 19 июля 2006 г. заявитель добровольно явился в отдел внутренних дел, чтобы дать признательные показания, и после этого был задержан. Со ссылкой на книгу учета лиц, доставленных в РОВД, они утверждали, что заявитель не находился там "с 12 часов 30 минут 18 июля 2006 г. до 20 часов 20 минут 19 июля 2006 г.".

2. Мнение Европейского Суда

55. Стороны согласились с тем, что 18 июля 2006 г., в 12.30, заявителя забрали в РОВД, но разошлись во мнение о том, покинул он отдел внутренних дел в тот день или нет. Заявитель утверждал, что он содержался в отделении с 18 по 19 июля 2006 г., а власти Российской Федерации настаивали на том, что 18 июля 2006 г. он покинул отдел внутренних дел и вернулся туда на следующий день для того, чтобы написать явку с повинной либо по приглашению сотрудника милиции (см. выше § 24), либо по собственной инициативе (по версии властей Российской Федерации, см. выше § 54).

56. Европейский Суд считает неубедительным довод властей Российской Федерации о том, что версию произошедшего, выдвинутую заявителем, можно отклонить просто со ссылкой на отсутствие в документации РОВД каких-либо упоминаний о нахождении там заявителя. Например, никем не оспариваемое присутствие заявителя в отделе внутренних дел во время его допроса в качестве свидетеля (см. выше § 9) или при составлении протокола об административном правонарушении (см. выше § 23) тоже не было зафиксировано ни в книге учета РОВД, ни в каких-либо иных документах (см. выше § 15).

57. Следующее указание на нахождение заявителя в отделе внутренних дел можно найти в книге учета лиц, содержащихся в ИВС, которой подтверждается, что в 19 июля 2006 г., в 19.40, он был помещен в ИВС. Необходимо отметить, что протокол явки с повинной по неизвестной причине был составлен примерно через 20 минут после того, как заявителя поместили в ИВС (см. выше §§ 11 и 12), тогда как стороны, по-видимому, сходятся в том, что заявитель написал явку с повинной до того, как его отвели в ИВС.

58. В любом случае Европейский Суд находит поразительным и тот факт, что жалоба заявителя на предполагаемое его незарегистрированное содержание под стражей с 18 по 19 июля 2006 г. вообще не рассматривалась сколь-нибудь подробно. Она была формально отклонена рядом постановлений об отказе в возбуждении уголовного дела, в которых об этой жалобе прямо не говорилось (четыре из этих постановлений впоследствии были отменены в связи с неполнотой проведенной проверки, см. выше §§ 19-20). Суды Российской Федерации не исправили этот недостаток ни в ходе рассмотрения жалобы, поданной согласно статье 125 УПК РФ, ни во время суда над заявителем. В результате так и не было предпринято попытки установить, где находился заявитель 18 июля 2006 г., после того, как он якобы покинул отдел внутренних дел. Протокол об административном правонарушении, составленный в отношении заявителя 18 июля 2006 г., так и не был исследован в рамках какого-либо разбирательства, а время его составления остается неизвестным. Показания свидетельницы о том, что 19 июля 2006 г. она видела заявителя в отделе внутренних дел, рассмотрены не были. Показания тети заявителя о том, что она безуспешно пыталась дозвониться до заявителя (см. выше § 8), также не были подтверждены.

59. В целом, по мнению Европейского Суда, реакция следственных органов на жалобу заявителя была явно неудовлетворительной. Это серьезно снизило доверие к сделанным ими выводам. Соответственно, Европейский Суд принимает версию произошедшего, выдвинутую заявителем, которая является подробной, непротиворечивой и была безотлагательно доведена до сведения властей.

60. Таким образом, Европейский Суд приходит к выводу, что 18 июля 2006 г., примерно в 12.30, заявитель был задержан сотрудниками милиции и незаконно содержался в РОВД до тех пор, пока 19 июля 2006 г., в 20.20, не был составлен официальный протокол о его задержании. Поскольку содержание заявителя под стражей не было зарегистрировано, он полностью находился во власти тех, кто его удерживал. Это угрожало его личной неприкосновенности и сделало его уязвимым для жестокого обращения (см. Постановление Европейского Суда по делу "Фартушин против Российской Федерации" (Fartushin v. Russia) от 8 октября 2015 г., жалоба N 38887/09* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2016. N 7 (примеч. редактора).), §§ 50, 53 и 54; а также упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Голубятников и Жучков против Российской Федерации" (Golubyatnikov and Zhuchkov v. Russia), § 83).

61. Следовательно, в связи с незарегистрированным содержанием заявителя под стражей по делу было допущено нарушение пункта 1 статьи 5 Конвенции.

62. С учетом этого вывода отсутствует необходимость рассматривать остальные жалобы заявителя на нарушение статьи 5 Конвенции.

III. Предполагаемое нарушение статьи 6 Конвенции

63. Заявитель жаловался на то, что в основу вынесенного ему обвинительного приговора были положены признательные показания, которые он дал в результате жестокого обращения с ним и в отсутствие адвоката. При этом он ссылался на пункт 1 статьи 6 Конвенции, который в части, имеющей отношение к настоящему делу, предусматривает следующее:

"1. Каждый... при предъявлении ему любого уголовного обвинения имеет право на справедливое... разбирательство дела... судом...".

А. Приемлемость жалобы для рассмотрения по существу

64. Европейский Суд считает, что эта жалоба не является явно необоснованной по смыслу положений подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции и не является неприемлемой для рассмотрения по существу по каким-либо иным основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

В. Существо жалобы

1. Доводы сторон

65. Заявитель утверждал, что в его деле не было исключительных обстоятельств, которые оправдывали бы отсутствие адвоката во время его явки с повинной. Вынесенный ему обвинительный приговор в решающей степени основывался на его признательных показаниях, а его утверждения о том, что они были даны под принуждением, не были тщательно исследованы судами. При установлении обстоятельств дела внутригосударственные суды исходили из показаний сотрудников милиции, которые жестоко с ним обращались.

66. Власти Российской Федерации утверждали, что виновность заявителя подтверждается множеством доказательств, собранных в соответствии с законом и надлежащим образом рассмотренных судом. Суд первой инстанции не ссылался на признательные показания заявителя как на доказательство его вины, а принял их во внимание в качестве смягчающего обстоятельства.

2. Мнение Европейского Суда

67. Европейский Суд несколько раз приходил к выводу, что признание допустимым доказательством признательных показаний, полученных с нарушением статьи 3 Конвенции, автоматически приводит к несправедливости производства по уголовному делу в целом вне зависимости от доказательственной ценности этих показаний и вне зависимости от того, имело ли их использование решающее значение для вынесения подсудимому обвинительного приговора (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Турбылев против Российской Федерации" (Turbylev v. Russia), § 90; упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Голубятников и Жучков против Российской Федерации" (Golubyatnikov and Zhuchkov v. Russia), §§ 113-116).

68. Европейский Суд не видит причин отступать от этого подхода в настоящем деле, поскольку он уже пришел к выводу, что признательные показания заявителя были получены в результате бесчеловечного и унижающего достоинство обращения с ним, которому он подвергся в отделе внутренних дел (см. выше § 45). Европейский Суд допускает, что суд первой инстанции пришел к выводу о виновности заявителя на основании не явки с повинной, а других доказательств (см. выше § 29). Однако суды первой и второй инстанций не стали признавать признательные показания недопустимым доказательством и сослались на них при вынесении ему обвинительного приговора за преступление, в совершении которого он признался в этих письменных показаниях, пусть даже и сочтя их смягчающим обстоятельством (см. выше § 31). Европейский Суд считает, что использование судами Российской Федерации признательных показаний заявителя, полученных с нарушением статьи 3 Конвенции, независимо от того, как оно повлияло на результат производства по уголовному делу, привело к несправедливости судебного разбирательства в целом (см. Постановление Европейского Суда по делу "Сергей Иванов против Российской Федерации" (Sergey Ivanov v. Russia) от 15 мая 2018 г., жалоба N 14416/06* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2019. N 2 (примеч. редактора).), § 91).

69. Соответственно, по делу имело место нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции.

70. С учетом вышеизложенного Европейский Суд не усматривает необходимости отдельно рассматривать жалобу заявителя в части, касающейся отсутствия доступа к адвокату.

IV. Предполагаемое нарушение статьи 34 Конвенции

71. В своих замечаниях по делу заявитель утверждал, что 10 декабря 2014 г. администрация следственного изолятора СИЗО-3 в г. Бугульме* (* Так в тексте. Имеется в виду Федеральное казенное учреждение "Следственный изолятор N 3 Управления Федеральной службы исполнения наказания России по Республике Татарстан" (примеч. редактора).), где он содержался в то время, якобы вскрыла письмо от его представителя с копией замечаний властей Российской Федерации и вложениями перед тем, как передать это письмо ему, и что там отсутствовали некоторые вложения. Из-за этого его представителю пришлось повторно направить ему копию указанного письма, что привело к задержке в его переписке с Европейским Судом. Заявитель утверждал, что это являлось нарушением статьи 34 Конвенции, которая в части, имеющей отношение к настоящему делу, гласит:

"...Высокие Договаривающиеся Стороны обязуются никоим образом не препятствовать эффективному осуществлению этого права".

72. Европейский Суд отмечает, что жалоба на нарушение статьи 34 Конвенции имеет процессуальный характер и не затрагивает вопроса о приемлемости для рассмотрения по существу согласно Конвенции. Тем не менее, принимая во внимание материалы дела, он не усматривает достаточных фактических оснований для того, чтобы констатировать необоснованное вмешательство внутригосударственных органов в осуществление заявителем права на обращение в Европейский Суд в процессе рассмотрения им дела (см. для сравнения в качестве примера противоположной ситуации Постановление Европейского Суда по делу "Ефименко против Российской Федерации" (Yefimenko v. Russia) от 12 февраля 2013 г., жалоба N 152/04* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2014. N 1 (примеч. редактора).), §§ 131-132 и 162).

73. Соответственно, Европейский Суд считает нарушение обязательства властей Российской Федерации, предусмотренного статьей 34 Конвенции, неустановленным.

V. Применение статьи 41 Конвенции

74. Статья 41 Конвенции гласит:

"Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

А. Материальный ущерб и моральный вред

75. Заявитель потребовал присудить ему 4 500 000 евро в качестве возмещения материального ущерба и компенсации морального вреда.

76. Власти Российской Федерации оспорили эти требования, посчитав их завышенными и необоснованными.

77. Проведя оценку обстоятельств дела на основе принципа справедливости и учитывая характер установленных нарушений Конвенции, Европейский Суд присуждает заявителю 33 800 евро в качестве компенсации морального вреда плюс любые налоги, которые могут подлежать уплате с указанной суммы, и отклоняет остальные его требования о возмещении материального ущерба и компенсации морального вреда.

В. Расходы и издержки

78. Заявитель потребовал присудить ему сумму, покрывающую его расходы на адвоката, услуги которого он оплатить не смог. Он просил выплатить ему 4 500 евро за 30 часов работы адвоката по ставке 150 евро в час. Подтверждающих документов приложено не было.

79. Власти Российской Федерации отметили, что требуемая сумма является чрезмерной, не соответствует качеству и характеру работы представителя и что в любом случае заявитель не понес каких-либо расходов.

80. Согласно прецедентной практике Европейского Суда заявитель имеет право на возмещение судебных издержек и расходов лишь постольку, поскольку было доказано, что они были фактически понесены, были необходимы и не превышали разумных пределов. В отсутствие каких-либо документов Европейский Суд отклоняет требования о возмещении судебных издержек и расходов, считая недоказанным, что заявитель произвел или должен был произвести какие-либо выплаты своему представителю.

С. Процентная ставка при просрочке платежей

81. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процентных пункта.

На основании изложенного Европейский Суд единогласно:

1) объявил жалобу приемлемой для рассмотрения по существу;

2) постановил, что по делу имело место нарушение статьи 3 Конвенции в ее материально-правовом аспекте;

3) постановил, что по делу имело место нарушение статьи 3 Конвенции в ее процессуально-правовом аспекте;

4) постановил, что отсутствует необходимость отдельно рассматривать жалобу на нарушение статьи 13 Конвенции во взаимосвязи со статьей 3 Конвенции и жалобу на нарушение пункта 3 статьи 5 Конвенции;

5) постановил, что по делу имело место нарушение пункта 1 статьи 5 Конвенции;

6) постановил, что по делу имело место нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции;

7) постановил, что по делу отсутствовало нарушение обязательства властей государства-ответчика, предусмотренного статьей 34 Конвенции;

8) постановил:

а) что власти государства-ответчика обязаны в течение трех месяцев выплатить заявителю 33 800 (тридцать три тысячи восемьсот) евро плюс любые налоги, которые могут подлежать уплате с указанной суммы, в качестве компенсации морального вреда, переведенные в валюту государства-ответчика по курсу, установленному на день выплаты;

b) что по истечении указанного трехмесячного срока и до произведения окончательной выплаты на указанные суммы начисляется простой процент в размере предельной годовой кредитной ставки Европейского центрального банка, существующей на период невыплаты, плюс три процентных пункта;

9) отклонил оставшуюся часть требований заявителя о справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, и уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 19 января 2021 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Европейского Суда.

Ольга Чернышова Заместитель Секретаря Секции Суда

Дариан Павли Председатель Комитета Суда