Постановление Европейского Суда по правам человека от 8 октября 2019 г. Дело "Щербаков (Shcherbakov) против Российской Федерации" (Жалоба N 49506/12) (Третья секция)

Европейский Суд по правам человека
(Третья секция)

Дело "Щербаков (Shcherbakov)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 49506/12)

Постановление Суда

Страсбург, 8 октября 2019 г.

По делу "Щербаков против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Третья Секция), заседая Комитетом в составе:

Георгия А. Сергидеса, Председателя Комитета Суда,

Бранко Лубарды,

Эрика Веннерстрёма, судей,

а также при участии Стивена Филлипса, Секретаря Секции Суда,

рассмотрев дело в закрытом заседании 17 сентября 2019 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано на основании жалобы (N 49506/12), поступившей 26 марта 2012 г. в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) и поданной против Российской Федерации в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданином Российской Федерации Андреем Александровичем Щербаковым (далее - заявитель).

2. Интересы заявителя представлял адвокат В.Я. Капустин, практикующий в г. Екатеринбурге. Власти Российской Федерации были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека М.Л. Гальпериным.

3. 16 июня 2017 г. жалоба о нарушении пункта 1 статьи 6 Конвенции, касающаяся права заявителя на независимый и беспристрастный суд, была коммуницирована властям Российской Федерации, а оставшаяся часть жалобы была объявлена неприемлемой для рассмотрения по существу в соответствии с пунктом 3 правила 54 Регламента Европейского Суда.

4. Власти Российской Федерации не возражали против рассмотрения жалобы Комитетом Суда.

Факты

I. Обстоятельства дела

5. Заявитель, 1962 года рождения, проживает в г. Екатеринбурге.

6. В 2011 году пять человек, в числе которых находился заявитель, были привлечены к судебной ответственности по факту мошенничества в крупном размере и предстали перед Свердловским областным судом (далее - областной суд), заседавшим в составе председательствующего судьи и коллегии присяжных заседателей.

7. 24 ноября 2011 г., получив письменный перечень вопросов, касающихся обвинений, предъявляемых заявителю и его сообвиняемым, присяжные заседатели удалились в совещательную комнату для принятия решения. Перечень содержал вопросы фактического характера, касающиеся эпизодов мошенничества, вменявшихся в вину сообвиняемым, вопросы, касающиеся участия обвиняемых в этих фактах, и, наконец, вопросы, касающиеся виновности (невиновности) обвиняемых в совершении действий, описанных в фактических вопросах. Вопросы были сформулированы таким образом, чтобы на них можно было ответить "да" или "нет".

8. 28 ноября 2011 г. коллегия присяжных заседателей вынесла свой вердикт. Из копии части вопросного листа, представленного заявителем Суду, следовало, что ответы на вопросы NN 9 и 22 о том, был ли заявитель виновен в двух фактах мошенничества, вменявшихся ему в вину, были изменены, и ответы "нет" были заменены на ответы "да". Также из указанной копии следовало, что решение, касавшееся вопроса N 9, было принято девятью голосами против трех, при этом за решением следовала рукописная отметка следующего содержания: "за исключением [определенных фактов]", а также что решение, касавшееся вопроса N 22, было принято восемью голосами против четырех.

9. Приговором от 7 декабря 2011 г. областной суд, основываясь на вердикте коллегии присяжных заседателей, приговорил заявителя к наказанию в виде шести лет лишения свободы и выплате штрафа. Заявитель подал апелляционную жалобу на это решение.

10. В феврале и марте 2012 года перед рассмотрением уголовного дела в порядке апелляции адвокат заявителя получил письменные заявления присяжных заседателей Б. и П., которые заседали в составе коллегии присяжных заседателей с 24 по 28 ноября 2011 г. В этих заявлениях Б. и П. указывали, что в ходе совещания присяжные сначала проголосовали в пользу невиновности заявителя в ответе на вопросы NN 9 и 22. Однако, сомневаясь в ответах на другие вопросы, присяжные заседатели решили обратиться за разъяснениями к председательствующему судье. Старшина покинула совещательную комнату, чтобы переговорить с председательствующим судьей, затем вернулась. Она передала присяжным заседателям разъяснения председательствующего судьи, в соответствии с которыми нельзя было ответить "нет" на вопросы NN 9 и 22, если на предыдущие вопросы, в частности, касавшиеся участия заявителя в установленных фактах, были даны положительные ответы. Присяжный заседатель П., кроме того, указывал, что в ходе совещания некоторые присяжные заседатели неоднократно покидали совещательную комнату и разговаривали с помощником председательствующего судьи, чтобы получить разъяснения относительно ответов на вопросы вопросного листа.

11. 5 марта 2012 г. Верховный Суд Российской Федерации провел апелляционное заседание, в ходе которого адвокат заявителя потребовал приобщить к материалам уголовного дела письменные заявления присяжных заседателей Б. и П., но ему было отказано. Также в ходе этого заседания, опираясь на содержание указанных заявлений, адвокат заявителя утверждал, что судья суда первой инстанции нарушил статью 344 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (далее - УПК РФ), в соответствии с которой любые дополнительное разъяснение или инструкция председательствующего судьи после удаления коллегии присяжных заседателей для принятия решения должны предоставляться в зале заседаний в присутствии присяжных заседателей и сторон производства. Для адвоката инструкции, которые председательствующий судья предположительно давал старшине вне предусмотренной с этой целью процедуры, являлись формой косвенного давления на присяжных заседателей. Адвокат считал, кроме того, что консультации, которые предположительно проводились между некоторыми присяжными заседателями и помощником председательствующего судьи, нарушили тайну совещания коллегии присяжных заседателей, предусмотренную статьей 341 УПК РФ.

12. Определением от 5 марта 2012 г. Верховный Суд Российской Федерации оставил в силе приговор от 7 декабря 2011 г. В ответ на доводы, приведенные адвокатом заявителя на апелляционном заседании, он указал, что уголовное дело "не содержало объективных данных, которые указывали бы на то, что присяжные заседатели не соблюдали тайну совещания в совещательной комнате или что они испытывали какое-либо давление".

II. Соответствующее законодательство Российской Федерации

13. В соответствии со статьей 344 УПК РФ, если в ходе совещания присяжные заседатели придут к выводу о необходимости получить от председательствующего дополнительные разъяснения по поставленным вопросам, то они возвращаются в зал судебного заседания и старшина обращается к председательствующему с соответствующей просьбой (часть 1). Председательствующий в присутствии сторон дает необходимые разъяснения либо, выслушав мнение сторон, при необходимости вносит соответствующие уточнения в поставленные вопросы, либо дополняет вопросный лист новыми вопросами (часть 2).

14. Статья 381 УПК РФ, действовавшая во время событий, уточняла, что суд кассационной инстанции имел право рассматривать вопросы, касающиеся законности состава суда первой инстанции, заседающего в составе коллегии присяжных заседателей (часть 2), и нарушения тайны совещания коллегии присяжных заседателей (часть 8), а также отменять вердикт в случае нарушения этих положений УПК РФ.

ГАРАНТ:

По-видимому, в тексте предыдущего абзаца допущена опечатка. Вместо "часть 2" имеется в виду "пункт 2 части 1"

По-видимому, в тексте предыдущего абзаца допущена опечатка. Вместо "часть 8" имеется в виду "пункт 8 части 1"

Право

I. Предполагаемое нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции

15. Заявитель жаловался, что его дело не было рассмотрено независимым и беспристрастным судом. Он заявил по этому поводу о нарушении тайны совещания коллегией присяжных заседателей, утверждая, что между некоторыми присяжными заседателями и помощником председательствующего судьи проводились консультации. Кроме того, он считает, что судья первой инстанции оказал давление на коллегию присяжных заседателей в ходе совещания коллегии, передавая ей инструкции, касающиеся ответов, которые следовало дать на вопросы NN 9 и 22 вопросного листа относительно обвинений, предъявленных ему и его сообвиняемым. Он ссылается на пункт 1 статьи 6 Конвенции, которая в частях, применимых к данному делу, гласит:

"Каждый имеет право на справедливое разбирательство дела... независимым и беспристрастным судом, созданным на основании закона, который вынесет решение... об обоснованности любого предъявленного ему уголовного обвинения".

А. Приемлемость жалобы для рассмотрения по существу

16. Европейский Суд отмечает, что данная жалоба не является явно необоснованной по смыслу подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также указывает, что она не является неприемлемой по каким-либо иным основаниям. Следовательно, она должна быть признана приемлемой для рассмотрения по существу.

В. Существо жалобы

1. Доводы сторон

17. Опираясь на выдержки из протокола заседания в Свердловском областном суде, власти Российской Федерации указывают, что 28 ноября 2011 г., после проведения совещания в совещательной комнате, никто из присяжных заседателей не сообщал о каком-либо давлении или нарушении тайны совещания, а также не обращался к председательствующему судье. Власти делают из этого заключение, что в противоположность утверждениям заявителя председательствующий судья не инструктировал старшину в ходе совещания коллегии присяжных заседателей. Власти утверждают, что апелляционная инстанция тщательно рассмотрела доводы заявителя, касающиеся предполагаемого отсутствия независимости и справедливости судьи первой инстанции, а также предполагаемого нарушения тайны совещания коллегии присяжных заседателей, и что она отклонила их в связи с необоснованностью. В соответствии с мнением властей Верховный Суд Российской Федерации совершенно обоснованно отклонил требование адвоката заявителя о приобщении к материалам уголовного дела письменных заявлений присяжных заседателей Б. и П. на том основании, что УПК РФ не предусматривал использование заявлений присяжных заседателей, полученных, как в данном деле, вне процессуальных рамок после вынесения вердикта.

18. Заявитель настаивал на своей жалобе.

2. Мнение Европейского Суда

19. Европейский Суд неоднократно подчеркивал, что суд, в том числе присяжные заседатели, должен быть беспристрастным как с субъективной, так и с объективной точки зрения (см., среди многих других прецедентов, Постановление Европейского Суда по делу "Ремли против Франции" (Remli v. France) от 23 апреля 1996 г., § 46, Reports of Judgments and Decisions 1996-II; Постановление Европейского Суда по делу "Сандер против Соединенного Королевства" (Sander v. United Kingdom) от 9 мая 2000 г., § 22, Reports of Judgments and Decisions 2000-V; Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Киприану против Кипра" (Kyprianou v. Cyprus), жалоба N 73797/01, §§ 118-121, EСHR 2005-XIII; и Постановление Европейского Суда по делу "Фархи против Франции" (Farhi v. France) от 16 января 2007 г., жалоба N 17070/05, § 23).

20. Европейский Суд напоминает также, что в Постановлении Европейского Суда по делу "Тимофеев против Российской Федерации" (Timofeyev v. Russia) от 14 ноября 2017 г., жалоба N 16887/07, он уже рассматривал ситуацию, аналогичную ситуации в настоящем деле. Он, в частности, счел, что, получив после вынесения вердикта письменное извещение одного из присяжных заседателей, в соответствии с которым председательствующий судья оказывал давление на коллегию присяжных заседателей в ходе совещания коллегии, апелляционная инстанция должна была провести анализ, в результате которого можно было бы установить совершение оспариваемого факта и снять возможные сомнения в беспристрастности судебного органа первой инстанции (ibid., § 23). С учетом непроведения такого анализа и отсутствия обоснования решения апелляционной инстанции по этому вопросу Суд пришел к заключению о нарушении пункта 1 статьи 6 Конвенции (ibid., § 24).

21. Обращаясь к фактам настоящего дела, Европейский Суд полагает, что власти не представили каких-либо фактических или правовых оснований, способных убедить его сделать иной вывод в настоящем деле.

22. В самом деле, Европейский Суд отмечает, что адвокат заявителя получил письменные заявления присяжных заседателей Б. и П. после вынесения вердикта (см. выше § 10) и сообщил об их содержании в суде апелляционной инстанции в ходе заседания 5 марта 2012 г. (см. выше § 11). Суд подчеркивает, что заявления присяжных заседателей Б. и П., касающиеся изменения в голосовании по вопросам виновности заявителя после консультаций старшины с председательствующим судьей, были в достаточной степени подкрепленными с учетом того, что, как следует из копии вопросного листа, ответы на указанные вопросы были изменены в ходе совещания (см. выше § 8). Кроме того, он отмечает, что доводы заявителя основывались на применимых положениях внутригосударственного права и, в частности, на статье 344 УПК РФ, в соответствии с которой любое дополнительное разъяснение председательствующего судьи после удаления коллегии присяжных заседателей в совещательную комнату должно проводиться в зале заседания в присутствии присяжных заседателей и сторон производства (см. выше § 13).

23. Европейский Суд не может выносить решение о доказательной ценности заявлений присяжных заседателей Б. и П. Тем не менее он считает, что эти заявления были достаточно серьезными, чтобы послужить основанием для опасений заявителя относительно беспристрастности состава суда, вынесшего ему приговор, а также чтобы суд апелляционной инстанции принял надлежащие меры с целью убедиться, что областной суд как в отношении председательствующего судьи, так и в отношении присяжных заседателей мог считаться беспристрастным по смыслу пункта 1 статьи 6 Конвенции и предоставлял достаточные гарантии для устранения всех сомнений по этому вопросу (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Фархи против Франции" (Farhi v. France), § 27; упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Тимофеев против Российской Федерации" (Timofeyev v. Russia), § 23; и Постановление Европейского Суда по делу "Никотин против Российской Федерации" (Nikotin v. Russia) от 8 января 2019 г., жалоба N 80251/13, § 23). Между тем, Суд устанавливает, что апелляционная инстанция отказалась рассматривать замечания присяжных заседателей, представленные адвокатом заявителя, и что она отклонила его доводы без рассмотрения их по существу на том основании, что они не были подкреплены "объективными фактами" (см. выше § 12). Суд считает, что, действуя таким образом, апелляционная инстанция лишила заявителя возможности эффективно заявить свою жалобу и что она не приняла надлежащих мер для устранения сомнений в действительности и характере предполагаемых фактов и исправления в случае необходимости, ситуации, противоречащей требованиям Конвенции (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Ремли против Франции" (Remli v. France), § 48, упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Тимофеев против Российской Федерации" (Timofeyev v. Russia), § 24, и упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Никотин против Российской Федерации" (Nikotin v. Russia), § 26).

24. Данные факторы являются достаточными для Европейского Суда, чтобы он пришел к выводу о наличии нарушения пункта 1 статьи 6 Конвенции.

II. Применение статьи 41 Конвенции

25. Статья 41 Конвенции гласит следующее:

"Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд в случае необходимости присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

А. Материальный ущерб и моральный вред

26. Заявитель потребовал 3 670 000 российских рублей в качестве компенсации материального ущерба, который он предположительно понес в связи с потерей заработной платы из-за его содержания под стражей и приговора к наказанию в виде лишения свободы в результате уголовного судопроизводства в его отношении, а также в связи с выплатой штрафа, который был наложен на него областным судом. Он также потребовал 491 500 евро в качестве возмещения морального вреда, который, по его мнению, был ему причинен.

27. Власти Российской Федерации заявили, что, если Европейский Суд установит нарушение статьи 6 Конвенции, возобновление уголовного производства в отношении заявителя, допускаемое российским законодательством, будет являться достаточной справедливой компенсацией в данном деле.

28. В части, касающейся заявленной к взысканию компенсации материального ущерба, Европейский Суд полагает, что он не наделен полномочиями для размышлений о том, какими были бы результаты разбирательства по уголовному делу в отношении заявителя при отсутствии нарушения статьи 6 Конвенции (см., например, Постановление Европейского Суда по делу "Мантованелли против Франции" (Mantovanelli v. France) от 18 марта 1997 г., § 40, Reports of Judgments and Decisions 1997-II). На этом основании требования заявителя подлежат отклонению по данному пункту.

29. Что касается заявляемого морального вреда, Европейский Суд считает, что в обстоятельствах дела установление факта нарушения пункта 1 статьи 6 Конвенции, к выводу о котором он пришел, само по себе является достаточной справедливой компенсацией. Он, однако, напоминает, что решение об установлении нарушения налагает на государство-ответчик не только правовое обязательство выплатить заявителю присужденные в качестве справедливой компенсации суммы, но также избрать под контролем Комитета Министров Совета Европы меры общего и(или) в случае необходимости индивидуального характера, подлежащие принятию во внутригосударственном правопорядке, необходимые для того, чтобы положить конец нарушению, установленному Судом, и устранить в максимально возможной степени его последствия, восстановив, насколько возможно, положение, которое существовало до нарушения (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Илашку и другие против Республики Молдова и Российской Федерации" (Ilascu and Others v. Moldova and Russia), жалоба N 48787/99, § 487, EСHR 2004-VII).

В. Расходы и издержки

30. Заявитель требует также 130 000 российских рублей в качестве компенсации расходов и издержек, понесенных в судах Российской Федерации, и 96 000 рублей в качестве компенсации издержек и расходов, понесенных в Европейском Суде. Он, кроме того, требует, чтобы последняя сумма была перечислена непосредственно на банковский счет его представителя В.Я. Капустина.

31. Власти Российской Федерации оспаривают необходимость и разумный характер расходов и издержек, заявленных заявителем.

32. Говоря о расходах и издержках, понесенных заявителем в судах государства-ответчика, Европейский Суд напоминает, что согласно его прецедентной практике заявитель может получить возмещение своих расходов и затрат только в той мере, в которой они установлены как действительные, необходимые и разумные по своим размерам, на основании пунктов 2 и 3 правила 60 Регламента Европейского Суда, он должен представить свои требования с калькуляцией и разбивкой по разделам, с приложением соответствующих подтверждающих документов. Без этого Суд может полностью или частично отказать в удовлетворении данных требований (см. Постановление Европейского Суда по делу "Мазелье против Франции" (Mazelie v. France) от 27 июня 2006 г., жалоба N 5356/04, § 39).

33. В данном случае требования заявителя, относящиеся к расходам, понесенным в национальных судах, насколько они касаются уголовного производства, затрагиваемого в настоящей жалобе, не были представлены в виде разбивки по разделам, а также не были подтверждены соответствующими документами. Насколько указанные требования касаются других производств, Европейский Суд считает, что они не были "необходимыми" для предотвращения нарушения, установленного в данном деле. Следовательно, он отклоняет требования заявителя, относящиеся к расходам, понесенным в судах государства-ответчика.

34. Что касается расходов и издержек, понесенных в ходе производства в Европейском Суде, он отмечает, что заявитель не предоставил почасового расчета по работам, выполненным его представителем, а также не указал соответствующего почасового тарифа. С учетом вышеизложенного и принимая во внимание документы, находящиеся в его распоряжении, Суд считает обоснованным выплатить сумму в размере 850 евро за производство в Европейском Суде и присуждает ее заявителю, при этом данная сумма подлежит перечислению на банковский счет его представителя В.Я. Капустина.

С. Процентная ставка при просрочке платежа

35. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процентных пункта.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) объявил жалобу приемлемой для рассмотрения по существу в отношении жалобы в соответствии с пунктом 1 статьи 6 Конвенции, касающейся права заявителя на справедливый и беспристрастный суд;

2) постановил, что имело место нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции;

3) постановил, что само по себе признание нарушения представляет собой достаточную справедливую компенсацию морального вреда, понесенного заявителем;

4) постановил:

(a) что власти государства-ответчика обязаны в течение трех месяцев выплатить заявителю в порядке компенсации издержек и расходов 850 (восемьсот пятьдесят) евро плюс любой налог, который может быть начислен на эту сумму, подлежащие конвертации в валюту государства-ответчика по курсу, установленному на день выплаты, и перечислению на банковский счет его представителя В.Я. Капустина;

(b) что по истечении указанного трехмесячного срока и до произведения окончательной выплаты на указанные суммы начисляется простой процент в размере предельной годовой кредитной ставки Европейского центрального банка, существующей на период невыплаты, плюс три процентных пункта;

5) отклонил остальную часть требований заявителя о справедливой компенсации.

Совершено на французском языке, и уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 8 октября 2019 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Европейского Суда.

Стивен Филлипс Секретарь Секции Суда

Георгий А. Сергидес Председатель Комитета Суда