Обзор постановлений и решений Европейского Суда по правам человека по российским жалобам за ноябрь 2021 г.

Миронова против Российской Федерации
[Mironova v. Russia] (жалоба N 47784/14)

Постановление от 2 ноября 2021 г.

Жалоба заявительницы касалась неполноты и неэффективности расследования, а также бездействия органов судебной власти в отношении дорожно-транспортного происшествия - лобового столкновения двух автомашин, в котором погиб сын заявительницы.

Из материалов дела следовало, что допрос водителей автомашин был проведен только через 18 и 30 дней после ДТП, кроме того, через несколько дней после смертельной аварии машина, в которой ехал сын заявительницы, была убрана с места ДТП, а спустя некоторое время, пока еще продолжалось расследование, продана на запчасти предполагаемым виновником аварии - приятелем сына заявительницы, управлявшим машиной. Данные факты сделали практически невозможным исследовать тормозные пути автомобилей и само транспортное средство предполагаемого виновника ДТП, как того требовала экспертиза. Уголовное преследование в отношении его было прекращено, а жалобы заявительницы в суды разных инстанций отклонены.

В данном деле Европейский Суд подчеркнул, что судебная система будет эффективной, только если правовая система предоставит потерпевшим (или их ближайшим родственникам) средства правовой защиты в гражданских судах, либо отдельно, либо в сочетании со средствами правовой защиты в уголовных судах для установления любой ответственности и получения компенсации. В отсутствие свидетелей данного ДТП одной из ключевых задач лица, руководившего расследованием, был точный сбор доказательств, которые впоследствии позволили бы провести экспертизу различных технических аспектов дела с целью возложить ответственность за аварию в любом последующем разбирательстве. Однако органы следствия не справились с этой задачей. Их непрофессионализм также подтверждается серьезной задержкой в допросе водителей и неожиданным решением передать поврежденный автомобиль потенциально виновной стороне, что привело к дальнейшей частичной утрате доказательств. То, как власти вели расследование, поставило под угрозу эффективность внутригосударственного судебного процесса в целом. Таким образом, государство-ответчик не выполнило свои процессуальные обязательства по статье 2 Конвенции.

Европейский Суд единогласно постановил выплатить заявительнице 15 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

Дорофеев против Российской Федерации
[Dorofeyev v. Russia] (жалоба N 18684/18)

Постановление от 2 ноября 2021 г.

Заявитель, чье ходатайство об уменьшении суммы выплачиваемых им алиментов, было отклонено судами первой инстанции, жаловался на отсутствие доступа к кассационному производству.

Власти Российской Федерации признали, что единоличный судья областного суда, рассматривавший кассационную жалобу на предмет приемлемости, необоснованно отклонил ее, допустив ошибку в исчислении срока ее подачи. Однако они настаивали на том, что жалоба заявителя, тем не менее, должна быть признана неприемлемой, поскольку была направлена в сам суд кассационной инстанции, а не в его президиум, как того требовал пункт 1 части 2 статьи 377 Гражданского процессуального кодекса РФ, действовавший в момент рассматриваемых событий. По данному факту, как утверждали власти, заявителю было направлено уведомление.

Отмечая, что истец не может обратиться непосредственно в президиум, а должен обратиться к единоличному судье данной юрисдикции, который рассматривает приемлемость обращения, Европейский Суд счел, что заявитель на законных основаниях пытался воспользоваться доступным ему средством правовой защиты. Отклонение жалобы заявителя в кассационной инстанции не позволило ему обратиться в Верховный Суд. Кроме того, Суд отметил отсутствие у заявителя средств правовой защиты для исправления ошибки единоличного судьи.

Европейский Суд единогласно установил нарушение положений пункта 1 статьи 6 Конвенции. Заявитель не требовал какой-либо компенсации и, соответственно, она ему не присуждалась.

Ачилов и Иванов против Российской Федерации
[Achilov and Ivanov v. Russia] (жалобы NN 55674/10 и 54271/12)

Постановление от 2 ноября 2021 г.

Первая жалоба касается привлечения первого заявителя к административной ответственности за проведение публичного мероприятия перед зданием подразделения ФСБ России в поддержку второго заявителя, задержанного по подозрению в преступлении. Заявитель утверждает, что предупреждение властей об ответственности за проведение пикета и последующее привлечение к ней нарушило его право на свободу собраний и объединений.

Заявители также жалуются на незаконное прослушивание их телефонных переговоров. Проведение данного оперативно-розыскного мероприятия (далее - ОРМ) было обосновано властями подозрением второго заявителя в экстремистской деятельности. При этом заявители узнали о прослушивании при ознакомлении с материалами уголовного дела, возбужденного против них по не связанному с экстремизмом обвинению. Однако сами судебные санкции на проведение ОРМ в материалах не содержались, их копии были приобщены позднее, при этом копии не содержали подписи судьи, печати суда и напоминали выдержки из судебных решений. Между тем они были положены в основу обвинительного приговора. Попытки заявителей его обжаловать, а также попытки второго заявителя самостоятельно получить копии решений о санкционировании ОРМ не имели успеха.

Заявители также жаловались на условия содержания в учреждениях уголовно-исполнительной системы, в которых они находились до вынесения им приговора.

В отношении жалобы первого заявителя на нарушение его права на свободу собраний и объединений Европейский Суд постановил, что предупреждение властей о недопустимости проведения публичного мероприятия под угрозой ответственности и привлечение заявителя к такой ответственности являются "вмешательством" в данное право по смыслу Конвенции. Ввиду того, что наличие риска воспрепятствования осуществлению правосудия по делу второго заявителя, которым муниципальные власти и суды обосновывали незаконность пикета, не было подтверждено фактами и не оценивалось властями на национальном уровне, Суд посчитал, что такое вмешательство не соответствовало допустимым Конвенцией целям, было непропорциональным и привело к нарушению статьи 11 Конвенции. В отношении остальных жалоб первого заявителя спор был урегулирован принятой Судом односторонней декларацией властей, в которой они признали нарушение статьи 3, пунктов 1 и 3 статьи 5, статьи 8 (в части прослушивания телефонных переговоров) и статьи 13, а также предложили ему компенсацию в размере 10 000 евро.

Что касается жалобы второго заявителя на прослушивание телефонных переговоров, Европейский Суд отклонил возражения о ее неприемлемости в связи с пропуском шестимесячного срока. Суд указал, что попытки второго заявителя самому получить санкционирующие ОРМ судебные решения, результаты которых убедительно подтвердили подозрения о нарушении его прав, не свидетельствуют о бездействии заявителя в указанный период, и потому с учетом обстоятельств жалоба была признана Судом поданной в срок.

По существу жалобы Европейский Суд указал, что суды Российской Федерации не сослались на факты, свидетельствующие о наличии разумных подозрений в участии второго заявителя в экстремистской деятельности, что могло бы обосновать допустимость проведения ОРМ. Таким образом, Суд почитал право заявителя на неприкосновенность частной жизни нарушенным.

Наконец, Европейский Суд установил нарушение статей 3 и 13 по жалобе второго заявителя на условия содержания в том же учреждении и в тот же период, что и в отношении первого заявителя. Суд отклонил иные жалобы второго заявителя на условия содержания как поданные с нарушением срока.

Таким образом, Европейский Суд единогласно установил нарушение статьи 11 Конвенции в отношении первого заявителя и статей 3, 8, 13 Конвенции в отношении второго заявителя, присудив второму заявителю компенсацию морального вреда в размере 7 500 евро.

Шматова и другие против Российской Федерации
[Shmatova and Others v. Russia] (жалоба N 36539/08)

Постановление от 2 ноября 2021 г. (Пересмотр)

Первоначальное постановление по данному делу касалось двенадцати заявителей, включая Боярищева (далее - заявитель), которые жаловались на неисполнение судебных решений и отсутствие эффективного средства защиты от данного нарушения на национальном уровне.

11 февраля 2020 г. Европейский Суд вынес постановление, в котором признал нарушение прав заявителей, присудил им компенсации и постановил обязать власти исполнить решение в отношении всех заявителей, включая Боярищева.

После вынесения постановления власти Российской Федерации уведомили Европейский Суд, что в процессе его исполнения супруга заявителя сообщила властям о смерти своего супруга в 2012 году. В данной связи власти подали ходатайство о пересмотре постановления согласно статье 80 Регламента Суда.

Европейский Суд удовлетворил обращение властей о пересмотре, указав, что факт смерти заявителя является вновь открывшимся фактическим обстоятельством, которое имеет решающее значение для исхода разрешенного дела и которое не могло быть разумно известно как Суду, так и властям государства-ответчика, ходатайствующим о пересмотре.

По существу вопроса Европейский Суд отметил, что согласно его прецедентной практике Суд исключает жалобу из списка дел, подлежащих рассмотрению Судом, если заявитель скончался, а его наследники или близкие родственники не обнаружили в разумный срок своего намерения поддержать его жалобу. Суд указал, что не усматривает оснований отступать от этого подхода в данном деле, так как с момента смерти заявителя до момента уведомления о ней властей Российской Федерации его супругой и наследницей прошло около 8 лет и уважительной причины задержки представлено не было. Сложности получения корреспонденции супругой заявителя к уважительной причине не относятся, так как другие заявители по делу таких трудностей не испытывали.

Таким образом, Европейский Суд постановил прекратить производство по жалобе заявителя в соответствии с пунктом 1 статьи 37 Конвенции и, соответственно. изменить первоначальное постановление в части, касающейся заявителя.

Александров против Российской Федерации
[Aleksandrov v. Russia] (жалоба N 44414/12)

Постановление от 9 ноября 2021 г.

Заявитель жаловался на нарушение его права на свободу выражения мнения в связи с событиями на выборах в Тамбовскую областную думу в 2011 году. В день голосования заявитель наблюдал, как рядом с избирательным участком группа активистов раздавала проходящим заполненные в пользу кандидата от партии "Единая Россия" избирательные бюллетени. Заявитель обратился в следственные органы с сообщением о преступлении, приложив образцы бюллетеней. Однако в возбуждении уголовного дела было отказано ввиду отсутствия события преступления. Несмотря на установление подлинности бюллетеней, следственные органы, с опорой на показания свидетелей, не смогли подтвердить факт их вбрасывания в урны для голосования.

По итогам выборов заявитель дал интервью газете "Наш голос", в котором заявил, что председатель избирательной комиссии, утверждая об отсутствии нарушений на выборах, намеренно или нет скрыл сведения о выявленных фальсификациях.

В ответ председатель обратился в суд с иском против заявителя и редакции газеты о защите чести, достоинства и деловой репутации. Суд со ссылкой на результаты доследственной проверки, не установившей факт нарушений, разрешил дело в пользу истца. Заявитель обжаловал решение, но безуспешно.

С опорой на свою прецедентную практику Европейский Суд заметил, что власти Российской Федерации в данном деле превысили свободу усмотрения при поиске баланса между правом заявителя на свободу выражения мнения и защитой права председателя на тайну частной жизни. Так, суды не учли многие важные обстоятельства, в частности, что проверка сообщения о преступлении на момент вынесения решения была возобновлена, а значит, вывод об ложности распространяемых заявителем сведений был преждевременным. Суды не оценили характер утверждений заявителя, являлись ли они утверждениями о фактах, подлежащими проверке на их соответствие действительности, или носили оценочный характер. Не был принят во внимание и публичный статус истца, хотя политические фигуры обоснованно и допустимо привлекают более пристальное внимание публики. Также не было учтено, что интервью заявителя затрагивало публичный интерес, хотя очевидно, что поведение истца как председателя избирательной комиссии во время выборов обоснованно могло вызывать интерес общественности. Таким образом, Суд решил, что вмешательство властей в право заявителя свободно выражать свое мнение не было пропорциональным и необходимым в демократическом обществе.

С учетом изложенного Европейский Суд единогласно установил нарушение статьи 10 Конвенции в настоящем деле, присудив заявителю компенсацию в размере 7 500 евро.

Владимирская областная публичная ассоциация беженцев и перемещенных лиц "Содействие" против Российской Федерации
[Vladimir Regional Public Association of Refugees and Displaced Persons "Sodeystviye" v. Russia] (жалоба N 53097/08)

Постановление от 9 ноября 2021 г.

Интересы заявителя в Европейском Суде представлял Правозащитный центр "Мемориал"* (* Организация включена Минюстом РФ в "реестр некоммерческих организаций, выполняющих функции иностранного агента". Решением Московского городского суда от 29.12.2021 г. ликвидирована (примеч. редактора).).

В 2007 году территориальный орган Минюста России (далее - регистрирующий орган) обратился в суд с иском о принудительной ликвидации заявителя в связи с фактическим прекращением им деятельности. Заочным решением суда данные требования были удовлетворены.

По ходатайству заявителя данное решение было отменено, дело направлено на новое рассмотрение, в ходе которого регистрирующий орган изменил основание требований, сославшись на неоднократные и серьезные нарушения заявителем обязанностей, возложенных на него по законодательству о некоммерческих организациях. Среди них отмечалось непредставление заявителем отчетов о деятельности, руководящих органах и смене адреса. Приняв во внимание доводы регистрирующего органа, суд принял решение о ликвидации заявителя. Решением Верховного Суда Российской Федерации оно было оставлено в силе.

Оценивая доводы жалобы по существу, Европейский Суд отметил, что ликвидация заявителя представляла собой вмешательство в право заявителя на свободу собраний и объединений. Суд принял доводы властей о законности цели такого вмешательства, но не согласился с тем, что оно было необходимо в демократическом обществе и было обусловлено серьезностью нарушений. Суд посчитал их формальными и не связанными с деятельностью заявителя. Не было установлено, что заявитель намеренно действовал недобросовестно и скрывал информацию о своей деятельности. Более того, с 1997 по 2007 год регистрирующий орган ни разу не запрашивал соответствующие сведения, а также не рассматривал иные способы защиты (кроме иска о ликвидации), которые могли бы служить достижению той же цели (например, приостановление деятельности, штраф, предупреждение). Таким образом, Суд пришел к выводу о непропорциональности вмешательства в право заявителя на свободу собраний и объединений.

С учетом данных выводов Европейский Суд не усмотрел необходимости отдельно рассматривать вопрос о нарушении статьи 13 Конвенции.

Таким образом, Европейский Суд единогласно установил нарушение статьи 11 Конвенции в настоящем деле, присудив гражданам - учредителям заявителя компенсацию морального вреда в размере 10 000 евро, а также 1 000 евро в качестве компенсации судебных расходов.

Ли против Российской Федерации
[Li v. Russia] (жалоба N 61417/15)

Постановление от 9 ноября 2021 г.

После нескольких лет рассмотрения уголовного дела заявитель был оправдан и обратился за компенсацией причиненного уголовным преследованием ущерба. Решением суда первой инстанции иск заявителя был удовлетворен частично, решение было обжаловано в апелляции. В ходе рассмотрения дела в апелляционной инстанции заявитель переехал и сообщил суду свой новый адрес. Апелляционный суд удовлетворил требования заявителя полностью, и вскоре заявитель получил исполнительный лист. Генеральная прокуратура Российской Федерации и Министерство финансов Российской Федерации подали жалобы в первую кассацию, однако жалоба не была передана на рассмотрение по существу. Тогда они обратились в Верховный Суд Российской Федерации (далее - ВС РФ), который, уведомив заявителя по его старому адресу, удовлетворил требования подателей кассационной жалобы, отменил решение апелляции и оставил в силе решение суда первой инстанции. Заявитель уведомления о заседании не получил и в нем не участвовал.

По существу жалобы заявителя на невозможность принять участие в рассмотрении гражданского дела, затрагивающего его права, Европейский Суд отметил, что на внутригосударственном уровне было установлено, что заявитель правильно уведомил апелляционный суд о перемене адреса. Между тем ВС РФ не сверил адрес, по которому была направлена повестка, с информацией из материалов дела, а также не упомянул об уведомлении сторон в вынесенном судебном решении.

Таким образом, Европейский Суд пришел к выводу о нарушении статьи 6 Конвенции в деле заявителя, в связи с чем Суд указал на необходимость пересмотреть его дело на внутригосударственном уровне и присудил ему компенсацию морального вреда в размере 1 500 евро и компенсацию судебных расходов в размере 850 евро.

Ассоциация НКО "Голос" и другие против Российской Федерации
[Assotsiatsiya NGO Golos and Others v. Russia] (жалоба N 41055/12)

Постановление от 16 ноября 2021 г.

Заявители - ассоциация НКО "Голос"* (* Организация включена Минюстом РФ в "реестр некоммерческих организаций, выполняющих функции иностранного агента". Решением Пресненского районного суда от 27.07.2016 г. ликвидирована (примеч. редактора).) (далее - ассоциация), ее генеральный директор и член совета - жаловались на нарушение их прав на справедливое судебное разбирательство и свободу выражения мнений.

За несколько дней до выборов в Государственную Думу в 2011 году ассоциация опубликовала на своем сайте ряд материалов о предстоящих выборах, а также разместила ссылку на краудсорсинговую платформу "Карта нарушений", позволявшую публиковать желающим сведения о нарушениях, выявленных в ходе предвыборной кампании. Посчитав, что это нарушает запрет на публикацию исследований о выборах за пять дней до их проведения, мировой суд привлек ассоциацию к административной ответственности. Ассоциация обжаловала решение в вышестоящих инстанциях, но безуспешно.

При разрешении вопроса о приемлемости Европейский Суд отклонил возражение властей о неисчерпании заявителями эффективных средств правовой защиты в связи с тем, что ассоциация не обратилась с жалобой в Конституционный Суд Российской Федерации (далее - КС РФ). Суд еще раз подчеркнул, что в случаях неверного применения или толкования норм права жалоба в КС РФ является неэффективным средством защиты. Суд также отметил, что остается неясным, какие инстанции в производстве по делам об административных нарушениях законодательство государства-ответчика требует исчерпать, чтобы жалоба в КС РФ считалась приемлемой, и были ли они пройдены заявителем. Наконец, Суд указал, что отсутствие в рассматриваемый период сроков для обжалования вступивших в силу постановлений по делам об административных правонарушениях и подачи жалобы в КС РФ также делает данные средства защиты необязательными к исчерпанию.

Европейский Суд признал неприемлемыми жалобы второго и третьего заявителей, поданные ими лично в рамках статьи 10 Конвенции, указав на отсутствие у них статуса жертв, так как они не являлись сторонами по делу о привлечении ассоциации к ответственности. Аналогичная жалоба, поданная ассоциацией, несмотря на ее последующую ликвидацию в 2020 году, была признана приемлемой, так как второй заявитель, действовавший от лица ассоциации на момент обращения в Суд, выразил желание продолжить ее рассмотрение.

По существу жалобы Европейский Суд указал, что для оценки законности вмешательства в свободу выражения мнения необходимо проверить обоснованность доводов национальных судов в пользу такой необходимости. Суд счел выводы судов государства-ответчика недостаточно обоснованными. Так, судебные решения не содержали анализа конкретных опубликованных материалов, не устанавливали время их опубликования и не оценивали их содержание на предмет подпадания под законодательный запрет. Судами не была дана оценка и тому факту, что применение запрета к интерактивной и обновляемой карте, доступ к которой был открыт задолго до выборов, означает полное запрещение презентации информации о выборах в подобном виде. Наконец, расширительное толкование судами запрета, предполагающее недопустимость публикации любой информации о выборах за несколько дней до их проведения, сделало вмешательство в свободу выражения мнения заявителем непропорциональным.

С учетом данных выводов Европейский Суд не усмотрел необходимости отдельно рассматривать вопрос о возможном нарушении статьи 6 Конвенции и единогласно установил в настоящем деле нарушение статьи 10 Конвенции, не присудив заявителям какой-либо компенсации.

Ковров и другие против Российской Федерации
[Kovrov and Others v. Russia]
(жалобы NN 42296/09, 71805/11, 75089/13, 1327/16 и 14206/16)

Постановление от 16 ноября 2021 г.

Заявители жалуются на необоснованность и чрезмерную длительность предварительного заключения под стражей и домашнего ареста, а также отсутствие механизма компенсации за подобные нарушения в национальном законодательстве.

Заявители были задержаны за совершение различных преступлений и помещены под стражу и (или) домашний арест. При применении мер пресечения суды в большей степени опирались на тяжесть инкриминируемых преступлений, а не на обстоятельства дел заявителей, которые обуславливали необходимость ограничения их свободы. Продления мер пресечения зачастую носили автоматический характер: суды воспроизводили формулировки прежних постановлений, не анализируя, сохраняют ли актуальность основания для избрания (продления) меры пресечения на последующих стадиях разбирательства.

Кроме того, в отношении второго, четвертого и пятого заявителей Европейский Суд еще раз отметил, что необходимость производства следственных действий и ознакомления заявителей с материалами дела, а также признание заявителем вины сами по себе не являются достаточным основанием для избрания и (или) продления избранной меры пресечения в виде заключения под стражу или домашнего ареста.

Что касается второго и четвертого заявителей, Европейский Суд также обратил внимание на недопустимость принятия постановлений об избрании или продлении мер пресечения в отношении нескольких обвиняемых сразу.

Что касается первого заявителя, который являлся несовершеннолетним, Европейский Суд, ссылаясь на свою практику, указал, что его заключение под стражу могло быть обосновано лишь исключительными обстоятельствами, которые, однако, не были приведены и рассмотрены национальными судами.

Также в отношении жалобы первого заявителя на отсутствие в российском праве механизма компенсации за необоснованное избрание меры пресечения Европейский Суд еще раз подчеркнул, что гражданское законодательство в России допускает компенсацию вреда, если мера пресечения была применена незаконно и это было установлено решением суда. Подобное регулирование фактически лишило заявителя возможности обращаться за компенсацией в национальные органы.

Наконец, Европейский Суд в очередной раз обратил внимание властей на распространенность и системность нарушений, выявленных в данном деле. Суд отметил и позитивные изменения, в том числе более частое избрание судами домашнего ареста как альтернативы заключению под стражу. Тем не менее, опираясь на статистику и обстоятельства дел заявителей, Суд заключил, что выявляемые в данной области системные нарушения требуют принятия общих мер для их искоренения.

Таким образом, Европейский Суд единогласно установил нарушение пункта 3 статьи 5 Конвенции в отношении всех заявителей и пункта 5 статьи 5 Конвенции в отношении первого заявителя, присудив всем заявителям (кроме пятого) компенсацию морального вреда в размере от 1 000 до 2 700 евро и возмещение судебных расходов в размере от 850 до 900 евро.

Абдуллин против Российской Федерации
[Abdullin v. Russia] (жалоба N 37677/16)

Постановление от 23 ноября 2021 г.

Жалоба касается продолжающегося ареста недвижимого имущества заявителя после его осуждения в нарушение статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции, а также несправедливости судебного разбирательства в отношении заявителя в нарушение статьи 6 Конвенции.

Заявителю было предъявлено обвинение по уголовному делу по фактам заключения государственных заказов университетом, ректором которого он являлся. Для обеспечения гражданского иска на недвижимое имущество заявителя был наложен арест. Университет был признан потерпевшим по делу. В ходе судебного следствия суд отказался удовлетворить ходатайство заявителя о проведении экспертизы и не принял его доводы о недостоверности показаний свидетелей обвинения. По итогам рассмотрения дела заявитель был признан виновным в совершении преступления. Суд также постановил продлить арест имущества заявителя, так как потерпевший выразил намерение подать гражданский иск о возмещении ущерба. Заявитель безуспешно обжаловал данное решение. Позже решением суда гражданский иск университета к заявителю был частично удовлетворен. Заявитель данный судебный акт не обжаловал.

Европейский Суд отклонил довод властей Российской Федерации о неприемлемости жалобы в связи с неисчерпанием заявителем эффективных средств защиты, так как он не обжаловал решение по гражданскому иску. Суд указал, что жалоба касается продолжения ареста имущества заявителя, а не гражданского иска, поэтому данное средство не подлежало исчерпанию.

В отношении жалобы на вмешательство в право собственности заявителя Европейский Суд указал, что принятие решения об аресте имущества не было основано на законе, так как ни на момент принятия решения об аресте, ни на момент его продления не имелось оснований для принятия такого решения в виде поданного университетом гражданского иска.

Что касается жалобы на несправедливость судебного разбирательства, то Европейский Суд отметил, что по вопросам допустимости доказательств и их оценки суды Российской Федерации находятся в лучшем положении и принятые ими решения в отношении заявителя были обоснованными. Заявитель также имел возможность допросить свидетелей обвинения и подвергнуть их показания сомнению. В связи с изложенным Суд признал жалобу неприемлемой как явно необоснованную.

Таким образом, Европейский Суд шестью голосами против одного признал нарушение статьи 1 Протокола 1 к Конвенции и присудил заявителю 1300 евро компенсации морального вреда и 850 евро компенсации судебных расходов.

В особом мнении судья Дедов не согласился с решением Европейского Суда, указав, что университет по ходу рассмотрения уголовного дела выступал в качестве потерпевшего и подал гражданский иск незамедлительно после приговора, до его вступления в силу. Между тем решение Суда фактически принуждает потерпевшего обращаться с гражданским иском именно в уголовном процессе, что противоречит национальному праву, которое оставляет за ним право выбора процедуры обращения с таким иском.

Тапаева и другие против Российской Федерации
[Tapayeva and Others v. Russia] (жалоба N 24757/18)

Постановление от 23 ноября 2021 г.

Интересы заявителя в Европейском Суде представлял НОФ "Правовая инициатива"* (* 13 декабря 2019 г. Минюст России внес НОФ "Правовая инициатива" (Назрань) в Реестр некоммерческих организаций, выполняющих функцию иностранного агента (примеч. редактора).).

События дела разворачивались на Северном Кавказе. Заявительница после смерти супруга не пожелала проживать с детьми (остальными заявителями) в доме его родителей и уехала в родную деревню к своим родственникам. Вскоре дети были похищены свекром заявительницы.

Заявительница обратилась в суд с иском об установлении места жительства детей вместе с ней. Суд решил, что дети должны проживать вместе с матерью и дедушкой по отцовской линии в доме дедушки. Заявительница обжаловала решение, и место жительства детей было определено с ней. Но попытки исполнить новое решение суда не привели к какому-либо результату. Судебные приставы-исполнители (далее - приставы) отказывали в возбуждении исполнительного производства, в том числе в связи с отсутствием в исполнительном документе обязанности свекра заявительницы не чинить препятствий воссоединению детей с матерью.

Заявительница повторно обратилась в суд с требованием об установлении места жительства детей. Суды первой и апелляционной инстанций решили дело в ее пользу, было возбуждено исполнительное производство. В процессе исполнения пристав повесткой вызывал к себе свекра заявительницы, совершал выезды по его месту жительства, но безуспешно. При этом о возбуждении исполнительного производства должник уведомлен не был, меры принудительного исполнения к нему не применялись.

Между тем свекор заявительницы обратился с кассационной жалобой на судебный акт, обращенный к исполнению. Жалоба была удовлетворена, а дело направлено на новое рассмотрение. Заявительница обжаловала решение суда кассационной инстанции, но безрезультатно. При новом рассмотрении дело было разрешено не в пользу заявительницы, что было подтверждено в апелляции.

Европейский Суд отклонил возражение властей о неприемлемости жалобы ввиду неисчерпания эффективных средств правовой защиты. Власти ссылались на то, что последнее решение суда не было обжаловано заявительницей в кассации, хотя Суд признает ее эффективной. Суд, однако, учел, что повторный судебный процесс по тому же требованию был возбужден в связи с бездействием властей. В таких обстоятельствах Суд признал, что обращаться к иным средствам защиты не требовалось.

По существу жалобы на уважение семейной жизни Европейский Суд, оценивания качество и быстроту мер, принятых властями для скорейшего воссоединения заявительницы с детьми, обратил внимание на то, что приставы не обратились за разъяснением судебного решения, что было бы наиболее адекватным механизмом защиты. Суд также учел недостатки процедуры принудительного исполнения. Он отметил, что финальное судебное решение об определении места жительства детей не с матерью, хотя родители имеют приоритет в воспитании и проживании с детьми, а также право требовать их возвращения от любого лица, их удерживающего, было принято в нарушение закона и без анализа исключительных обстоятельств, его обосновывающих, а именно потенциальной опасности, нежелательности и разрушительного вреда, которые могло бы нести проживание детей с матерью.

В части жалобы на дискриминацию заявительницы по гендерному признаку Европейский Суд принял во внимание сведения о дискриминации женского населения Северного Кавказа в целом, которая выражается и в том, что при разводе или смерти мужа женщины, как правило, лишаются права на опеку над своими детьми, которые отдаются на воспитание в семью мужа. В настоящем деле Суд отметил, что ни один судебный акт в пользу заявительницы не был исполнен, а задержки в их исполнении в последующем привели к вынесению решения в пользу свекра заявительницы, ретроспективно одобряя его отказ вернуть детей матери. В такой ситуации власти легализовали ситуацию, где мать, будучи жертвой гендерных стереотипов и патриархальных традиций в регионе, была лишена права воспитания детей.

В свете сделанных выводов Европейский Суд не нашел необходимости рассматривать отдельно вопрос о предполагаемом нарушении статьи 13 Конвенции.

Таким образом, Европейский Суд единогласно установил нарушение статей 8 и 14 Конвенции в данном деле и присудил заявительнице компенсацию морального вреда в размере 16 250 евро, а также 9 196 евро компенсации судебных расходов.

Центр обществ сознания Кришны в России и Фролов против Российской Федерации [Centre of Societies for Krishna Consciousness in Russia and Frolov v. Russia] (жалоба N 37477/11)

Постановление от 23 ноября 2021 г.

Жалоба Центра обществ сознания Кришны в России (далее - центр) связана с негативными высказываниями в адрес последователей вайшнавизма, которыми являются и члены центра. В частности, центр сослался на интервью представителя Русской православной церкви, назвавшего вайшнавизм "демонически ориентированным" религиозным течением, а также проект властей Ульяновской области "Осторожно - секты!", в котором вайшнавизм описывался как "тоталитаристский культ", "зомбирующий" молодежь.

Вторая жалоба касается запрета Фролову (далее - второй заявитель) на проведение публичных мероприятий для распространения идей вайшнавизма.

Власти Российской Федерации заявляли о неприемлемости жалобы в рамках статей 9 и 14 Конвенции по различным основаниям.

Европейский Суд отклонил возражения властей о неисчерпании эффективных средств правовой защиты, так как власти не указали механизм, подлежащий исчерпанию.

Европейский Суд частично отклонил возражение о неприемлемости жалобы в связи с непричастностью властей к обосновывающим ее инцидентам. Так, Суд отметил, что проект "Осторожно - секты!" проводился в рамках программы властей по борьбе с преступностью, а его материалы, собранные аффилированными с властями экспертами, размещались на их официальном сайте, что свидетельствует о поддержке властями данного мероприятия. Суд, однако, согласился с доводом о неприемлемости жалобы в части интервью представителя РПЦ, который являлся частным лицом, транслирующим свое мнение в частном издании, а, следовательно, ответственность за его действия не могла быть возложена на государство.

Европейский Суд отклонил возражение об отсутствии у заявителя статуса жертвы в связи с локальным распространением враждебных высказываний, отметив, что они касались религиозного верования, которое разделяют члены центра, что являлось достаточным для сохранения им указанного статуса жертвы.

По существу жалобы Европейский Суд заметил, что даже в отсутствие прямых запретов на религию негативная характеристика религиозных взглядов является вмешательством в свободу вероисповедания. Оценивая его допустимость, Суд повторил, что ограничение прав представителей одних конфессий в пользу других допустимо только для поддержания баланса прав представителей разных религиозных течений. Но в данном деле власти не пытались обеспечить такой баланс. Напротив, они транслировали заведомо негативную оценку убеждений последователей вайшнавизма в эмоционально окрашенных, оскорбительных выражениях. Такой подход в отношении официально зарегистрированной и законно действующей организации, по мнению Суда, не был "необходимым в демократическом обществе".

Относительно жалобы на нарушение свободы собраний и объединений Европейский Суд отметил, что запреты властей на проведение публичных мероприятий вторым заявителем не были связаны с местом или временем их проведения, но с их целью - распространением идей вайшнавизма. Суд подчеркнул, что статья 11 Конвенции защищает права и тех лиц, чьи ценности раздражают и даже оскорбляют людей, их не разделяющих, ведь если бы возможность придерживаться идей и убеждений зависела от их признания большинством, права меньшинств оставались бы иллюзорными.

Европейский Суд не согласился и с доводом властей, что цель мероприятий не была предусмотрена законом, так как им не был предусмотрен ни перечень допустимых целей, ни требования обязательности соответствия мероприятия допустимым целям, ни процедура оценки такой допустимости. Суд отклонил и аргумент властей о неверно избранной форме мероприятия, так как власти не указали, какая форма считалась бы верной.

Наконец, в ответ на довод властей, что мероприятия, запланированные вторым заявителем, являлись по сути миссионерской деятельностью, Европейский Суд подчеркнул, что свобода вероисповедания предполагает в том числе возможность распространять религиозные идеи. При этом власти не обосновали наличие риска того, что способы такого распространения, которые планировал использовать второй заявитель, могли быть незаконными или нарушить права других лиц.

Таким образом, Европейский Суд единогласно установил нарушение статей 9 и 11 Конвенции, не посчитав необходимым отдельно рассматривать вопрос о предполагаемом нарушении статьи 14 Конвенции, и присудил каждому заявителю компенсацию морального вреда в размере 7 500 евро, а также обоим заявителям совместно - возмещение судебных расходов в размере 2 000 евро.

Корли и другие против Российской Федерации
[Corley and Others v. Russia] (жалобы NN 292/06 и 43490/06)

Постановление от 23 ноября 2021 г.

Заявители, Дж. Корли (далее - первый заявитель) и Ш. Игараши (далее - второй заявитель), являлись иностранными гражданами и служителями российской ветви Церкви объединения (унификации), которая объединяет сторонников идей мунизма. Члены семей заявителей также выступали заявителями по делу.

В 2005 году первый заявитель был дважды привлечен к административной ответственности за проживание не по месту регистрации, после чего его посетили сотрудники милиции, которые забрали для проверки его документы, включая разрешение на временное проживание сроком до лета 2006 года. Когда первый заявитель вернул себе документы, он обнаружил, что ему было выдано новое разрешение сроком лишь до 6 января 2006 г. Заявитель пытался обжаловать это решение в судебном порядке, однако суды были закрыты на новогодние праздники. 7 января 2006 г. первый заявитель был приглашен в отдел милиции, где ему вручили постановление о привлечении его к административной ответственности за превышение срока пребывания на территории России, после чего заявителю было предложено покинуть страну, что он и сделал. Первому заявителю удалось обратиться в суд после отбытия за рубеж, но безуспешно. В ходе разбирательства выяснилось, что заявителю по решению органов безопасности запрещен въезд в Россию.

Вскоре после описанных событий второй заявитель отправился на семинар в г. Екатеринбург, в ходе которого к нему подошли сотрудники милиции и органов безопасности для проверки документов и зафиксировали тот факт, что заявитель не оформил надлежащим образом смену места своего пребывания. После этого его доставили в суд для участия в судебном заседании, по итогам которого он был привлечен к ответственности за нарушение миграционных норм с наказанием в форме административного выдворения. Суд постановил, что до выдворения заявитель должен содержаться в центре временного содержания иностранных граждан, в который второй заявитель был вскоре помещен. Через несколько дней сотрудники правоохранительных органов пообещали выпустить его, если он подпишет признание в совершении правонарушения и откажется от подачи апелляции. Второй заявитель сделал это, после чего его препроводили в аэропорт, где под контролем сотрудников милиции он покинул страну. Впоследствии второй заявитель обжаловал решение суда, и оно было отменено как незаконное.

Оба заявителя жаловались на несоблюдение процедурных гарантий при высылке иностранцев. По вопросу приемлемости жалобы первого заявителя Европейский Суд отклонил возражение властей о неисчерпании эффективных средств правовой защиты, касавшееся необжалования первым заявителем решения о привлечении его к административной ответственности за проживание не по месту регистрации, в связи с которыми и было принято решение сократить период его пребывания в России. Суд указал, что решение о сокращении срока пребывания первого заявителя в стране было автономным и должно было обжаловаться самостоятельно, что было сделано первым заявителем.

По существу жалобы Европейский Суд заметил, что решение властей о сокращении срока пребывания первого заявителя не было основано на законе, так как положение закона, на которое ссылались власти, не содержало такой санкции. В отношении второго заявителя незаконность его привлечения к ответственности и вовсе была признана на национальном уровне. Что касается процедурных гарантий, Суд отметил, что они не были соблюдены, так как заявители не подозревали о применении к ним мер ответственности и в силу намеренных действий властей и ограниченности во времени были лишены объективной возможности представить аргументы в свою защиту или запросить пересмотр своего дела.

Относительно жалобы заявителей на то, что их высылка была связана с их религиозными взглядами, Европейский Суд заметил, что, хотя формально действия властей не были связаны с религиозной деятельностью заявителей, существуют основания полагать, что это не так. Среди них и вовлеченность органов безопасности, хотя обычно миграционные вопросы находятся в компетенции полиции, и произвол при принятии решений, и несоблюдение властями процессуальных гарантий прав заявителей. Учитывая такой подход властей к заявителям и тот факт, что, кроме религиозной деятельности, они в России ничем не занимались, Суд пришел к выводу, что действия властей были связаны с деятельностью Церкви объединения.

Что касается жалобы на нарушение права на неприкосновенность семейной жизни, Европейский Суд проанализировал совместное проживание заявителей с семьями в России и учел тот факт, что первый и второй заявители были вынуждены покинуть Россию, а члены их семей не могли последовать за ними сразу, признав нарушение.

В части жалобы второго заявителя на ограничение свободы передвижения Европейский Суд отклонил возражение властей о неприемлемости в связи с утратой статуса жертвы и неисчерпанием эффективных средств защиты. Суд отметил, что факт отмены судебного решения о привлечении к ответственности, за которым не последовала компенсация путевых расходов и восстановление документов на въезд в Россию, не компенсирует причиненный заявителю вред. Суд отклонил довод о возможности потребовать компенсацию согласно статье 1070 Гражданского кодекса Российской Федерации, так как для ее применения необходима установленная приговором вина судьи.

По существу жалобы Европейский Суд указал, что на национальном уровне было признано, что принятая в отношении второго заявителя мера не была основана на законе, соответственно, нет нужды определять, была ли она необходима в демократическом обществе и преследовала ли законную цель.

В отношении жалобы второго заявителя на ограничение его свободы и отсутствие компенсации за данное нарушение в рамках пункта 1 и пункта 5 статьи 5 Конвенции Европейский Суд повторил свои аргументы, касающиеся жалобы на нарушение свободы передвижения.

Второй заявитель также жаловался на ненадлежащие условия его содержания в центре для иностранных граждан. Европейский Суд подчеркнул, что с учетом представленных доказательств, а именно что коллеги заявителя доставляли в центр теплые вещи и предметы первой необходимости, он не был обеспечен всем этим властями, а значит, имело место нарушение статьи 3 Конвенции.

Таким образом, Европейский Суд установил нарушение статьи 1 Протокола 7, статей 8 и 9 Конвенции в отношении обоих заявителей, а также статьи 2 Протокола 4 к Конвенции, пунктов 1 и 5 статьи 5 Конвенции и статьи 3 Конвенции в отношении второго заявителя и присудил первому заявителю компенсацию морального вреда в размере 10 000 евро, второму заявителю в размере 15 000 евро, а также обоим заявителем компенсацию судебных расходов в размере 4 000 евро.

Кооператив "Нептун Сервис" против Российской Федерации
[Kooperativ Neptun Servis v. Russia] (жалоба N 40444/17)

Постановление от 23 ноября 2021 г.

Компания-заявительница заключила с Правительством Москвы договор аренды земельного участка, согласно которому он выделялся для строительства сооружения N 1. Правительство утверждало, что вопреки договору компания-заявительница возвела на участке иную постройку (далее - сооружение N 2), зарегистрировав право собственности на нее в Реестре прав на недвижимое имущество.

Правительство обратилось в суд с иском о признании права собственности компании-заявительницы на сооружение N 2 отсутствующим. Суд разрешил дело в пользу Правительства Москвы, пояснив, что договор аренды не предусматривал возведения сооружения N 2, которое присутствовало на плане участка как временный объект, права на который не могли быть зарегистрированы. Доводы компании-заявительницы об истечении сроков исковой давности не были учтены. Апелляция оставила решение в силе, однако кассационный суд отменил его и отправил дело на новое рассмотрение, указав, что не был разрешен вопрос о том, являлось ли сооружение N 2 недвижимостью, для чего дал указание провести экспертизу. Назначенная судом первой инстанции экспертиза установила, что сооружение N 2 является объектом недвижимости. Компания-заявительница указала на истечение сроков исковой давности, на основании чего суд отказал в удовлетворении требований правительства и разрешил дело в пользу компании-заявительницы. Апелляция и кассация оставили решение в силе. Параллельно Правительство обратилось в суд с иском о признании сооружения N 2 самовольной постройкой по смыслу статьи 222 ГК РФ, однако суд отклонил его в связи с истечением срока исковой давности.

Позже Правительство утвердило приказ о сроках и порядке сноса самовольных построек, который состоял из нормативной части, с предписаниями общего характера, и второй - со списком подлежащих сносу построек, среди которых было сооружение N 2. Компания-зявительница оспорила включение в список сооружения N 2 в арбитражных судах, но те отказали в рассмотрении в связи с отсутствием компетенции. Тогда компания-заявительница обратилась с административной жалобой в суды общей юрисдикции, но суд первой инстанции отказался рассматривать жалобу, сославшись на то, что нормативная часть приказа уже была оспорена другой компанией. Компания-заявительница обжаловала это решение, указав, что она не была привлечена к разбирательству, хотя ее права тоже затронуты приказом, а также обратила внимание на решения судов, вынесенные в пользу заявителя. Однако апелляция была отклонена в связи с тем, что компания-заявительница не являлась стороной по делу и не представила новых доводов по существу спора. Кассационные и надзорная инстанции также отклонили жалобы компании-заявительницы.

В отношении приемлемости жалобы на нарушение правовой определенности Европейский Суд отметил, что в его практике не рассматривались случаи, когда вступившее в силу решение суда было поставлено под сомнение актом административного органа. Суд рассмотрел решения по делу компании-заявительницы, указав на то, что они содержат противоречия, а также на процессуальные основания, по которым требования к компании-заявительнице были отклонены. Суд пришел к выводу, что судебными актами не было установлено, что сооружение N 2 не является самовольной постройкой. Следовательно, Суд решил, что принцип правовой определенности нарушен не был, а жалоба является необоснованной и подлежит отклонению.

По существу жалобы компании-заявительницы на нарушение ее права на доступ к суду Европейский Суд отметил, что последовательные отказы нескольких судов урегулировать спор по существу равносильны отказу в судебной защите. Власти Российской Федерации не сослались на цель и причины такого ограничения, таким образом нарушив право заявителя на справедливый суд.

Относительно жалобы на нарушение права на беспрепятственное пользование своим имуществом Европейский Суд рассмотрел вопрос о том, является ли мера, принятая властями в отношении имущества компании-заявительницы, законной, осуществляемой из соображений общественной пользы и при соблюдении баланса прав собственника и публичных интересов. Суд установил, что согласно праву государства-ответчика собственник не мог быть лишен своего имущества иначе как по решению суда. Таким образом, судебная проверка включения собственности компании-заявительницы в приказ о сносе самовольных построек была обязательна, однако в ее ситуации не проводилась ни до, ни после сноса имущества.

С учетом данных выводов Европейский Суд не нашел необходимости отдельно рассматривать вопрос о нарушении статьи 13 Конвенции.

Таким образом, Европейский Суд признал нарушение статей 6 Конвенции и статьи 1 Протокола 1 к Конвенции в настоящем деле и присудил компании-заявительнице компенсацию морального вреда в размере 6 000 евро и компенсацию судебных расходов в размере 4 784 евро.

Колибан против Республики Молдова и Российской Федерации
[Coliban v. Republic of Moldova and Russia] (жалоба N 5216/13)

Постановление от 30 ноября 2021 г.

Заявитель распространял материалы, критикующие кандидата на выборах главы Приднестровской Молдавской Республики (далее - ПМР), который вскоре победил в предвыборной гонке. За это он был задержан и помещен под стражу по обвинению в клевете и вмешательстве в право других лиц на свободное голосование. Впоследствии заявитель был привлечен к уголовной ответственности судом ПМР без полноценного разбирательства, осужден к лишению свободы, но вскоре помилован. Жалобы властям Российской Федерации не были успешны. Власти Республики Молдова отменили решения суда ПМР и возбудили уголовное дело по факту узурпации власти органами ПМР в связи с осуждением заявителя, но вынуждены были его приостановить до выявления виновных лиц.

В данном деле Европейский Суд вновь обратился к вопросу юрисдикции государств-ответчиков на территории ПМР. Суд повторил, что Республика Молдова осуществляет юрисдикцию на территории ПМР в силу территориального принципа, а Российская Федерация осуществляет эффективный контроль над указанной территорией ввиду экономической, политической и военной поддержки местных властей.

Далее, по существу жалобы на ненадлежащие условия содержания Европейский Суд заметил, что он неоднократно оценивал ситуацию в местах содержания под стражей в ПМР как нарушающую статью 3 Конвенции. В отсутствие доказательств обратного Суд признал наличие данного нарушения и в деле заявителя.

В части нарушения прав заявителя на свободу и личную неприкосновенность Европейский Суд подчеркнул, что помещение заявителя под стражу и его осуждение судами ПМР не может считаться законным, так как судебная система ПМР не соответствует требованиям Конвенции.

Относительно нарушения права на свободу выражения мнений, Европейский Суд заметил, что вмешательство в данное право путем задержания и уголовного преследования заявителя не было законным, так как основания для предъявления ему обвинений не были предусмотрены законодательством Республики Молдова.

Что касается нарушения права заявителя на эффективное средство правовой защиты, Европейский Суд повторил свою позицию об отсутствии таковых в отношении незаконных действий властей ПМР.

Наконец, при решении вопроса об ответственности государств-ответчиков за признанные нарушения Европейский Суд отметил, что власти Республики Молдова приняли возможные меры для восстановления прав заявителя, хотя они оказались неэффективными вследствие отсутствия должной кооперации со стороны властей ПМР. Касательно властей Российской Федерации Европейский Суд указал, что ввиду поддержки ими властей ПМР нет необходимости детально оценивать возможности влияния российских властей на подчиненные им власти ПМР в каждом конкретном деле.

Таким образом, Европейский Суд установил нарушение статей 3, 5 и 10 Конвенции со стороны властей Российской Федерации, не признал наличия соответствующих нарушений со стороны властей Республики Молдова и присудил заявителю компенсацию морального вреда в размере 15 000 евро и 3 500 евро компенсации судебных расходов.