Признаки террористического преступления по международному праву (Р. Адельханян, "Российская юстиция", N 8, август 2002 г.)

Признаки террористического преступления
по международному праву

Во второй половине XX века человечество столкнулось с новыми угрозами, потребовавшими правового регулирования в международном масштабе. Одной из них явилась угроза терроризма, ставшая в последнее время поистине планетарной (после событий 11 сентября 2001 г. в США).

О каком бы проявлении террора ни говорилось, речь идет о самых различных проявлениях человеческой деятельности, но все они объединены одним: достижение так называемых "благих" (в понимании преступников) целей таким способом ставит под угрозу жизни неопределенного круга лиц, лично ни в чем не повинных перед исполнителями подобного рода деяний. В обиходе и в литературе подобного рода человеческая деятельность получила название "террористической".

Одним из самых сильных средств в борьбе с террористическими проявлениями является право и в первую очередь международное, поскольку терроризм давно перешагнул национальные границы государств. Глобализация угрозы терроризма потребовала нового подхода в определении преступности его проявлений в международном праве. Причем актуализировалась эта задача в связи с формированием системы международного уголовного права как отрасли международного публичного права.

Международное уголовное право, несмотря на немалое количество документов, не определяет сам термин "терроризм". Вследствие этого и в науке международного уголовного права отсутствует единое понятие "терроризм" - вместо него речь обычно идет о преступлениях, являющихся проявлениями международного терроризма. К актам терроризма документы международного права относят самые разные преступления.

Так, Европейская конвенция по борьбе с терроризмом от 27 января 1977 г. называет в качестве террористических следующие преступления: а) правонарушения, относящиеся к применению Гаагской Конвенции по борьбе с преступным захватом летательных аппаратов от 16 декабря 1970 г.; б) правонарушения, относящиеся к применению Монреальской Конвенции по борьбе с преступными актами, направленными против безопасности гражданской авиации, от 23 сентября 1971 г.; в) тяжелые правонарушения, заключающиеся в покушении на жизнь, телесную целостность или свободу людей, имеющих право международной защиты, включая дипломатических представителей; г) правонарушения, содержащие захват заложников или незаконное лишение свободы; д) правонарушения, содержащие использование бомб, гранат, ракет, автоматического огнестрельного оружия, бандеролей или посылок с опасными вложениями, соразмерны с тем, насколько подобное использование представляет опасность для людей.

Целью принятия всех названных документов явилась задача обеспечения безопасности людей, обществ, государств как неотъемлемой составляющей мирового правопорядка в целом. В конечном итоге речь идет об обеспечении общественной безопасности в различных государствах. Все преступления, определенные в международном праве как террористические, объединяет то юридическое основание, что все они (так или иначе) посягают на безопасность отдельных лиц, общества, государств и, в конечном итоге, мирового сообщества - говоря иными словами, юридическим основанием для объединения различных преступных посягательств в категорию террористических является то, что они направлены против основ общественной безопасности как составляющей мирового правопорядка.

В преамбуле Декларации о мерах по ликвидации международного терроризма от 9 декабря 1994 г. проявлениями терроризма по международному праву являются деяния, которые "угрожают жизни ни в чем не повинных людей или приводят к их гибели, имеют пагубные последствия для международных отношений и могут поставить под угрозу безопасность государств".

Безопасность - всеобъемлющее понятие, в которое можно включить очень большой список правовых интересов и благ. Это и права личности, и общественные интересы, интересы государства. Наиболее развернутое определение терроризма в международном праве было предложено И. Карпецом, который определил его как "международную либо внутригосударственную, но имеющую международный (т.е. охватывающую два и более государства) характер, организационную и иную деятельность, направленную на создание специальных организаций и групп для совершения убийств и покушения на убийство, нанесения телесных повреждений, применения насилия и захвата людей в качестве заложников с целью получения выкупа, насильственного лишения человека свободы, сопряженного с надругательством над личностью, применением пыток, шантажа и т.д.". При этом терроризм "может сопровождаться" разрушением и ограблением зданий, жилых помещений и иных объектов*(1).

Следовательно, обязательный признак террористического преступления по международному праву - охват террористической деятельностью в любом виде двух и более государств. Это принципиальное положение, на мой взгляд, как нельзя лучше характеризует материально-правовые основания квалификации преступлений по международному праву как террористических.

Полагаю, что понятие "международный терроризм" является более частным по отношению к определению "терроризм по международному праву" и применим в случаях, когда субъектами террористической деятельности является субъект международного публичного права. В противном случае (если субъект акта терроризма - частное лицо, не связанное с какой-либо государственной структурой) вряд ли можно говорить о "международном терроризме" как таковом, а вот о терроризме по международному праву - вполне. В проектах новейших документов международного права предложено определить собственно международный терроризм как преступление против мира и безопасности всего человечества. При этом состав данного преступления определяется как совершение любого из следующих деяний: совершение, организация, содействие осуществлению или поощрение актов против другого государства или попустительство совершению таких актов, которые направлены "против лиц или собственности и которые по своему характеру имеют целью вызвать страх у государственных деятелей, групп лиц или населения в целом" (ст.24 проекта Кодекса преступлений против мира и безопасности человечества).

В большинстве конвенций, определяющих то или иное деяние в качестве террористического, обычно имеется указание на то, что данный акт поведения действительно так или иначе затрагивает интересы двух и более государств. Например, применение Конвенции о борьбе с незаконным захватом воздушных судов возможно только в том случае, "если место взлета или место фактической посадки воздушного судна, на борту которого совершено преступление, находится вне пределов территории государства регистрации такого воздушного судна". При этом не имеет значения, совершало ли воздушное судно международный полет или полет на внутренних авиалиниях (ч.3 ст.3). В то же время применение данной Конвенции возможно и при несоблюдении указанного критерия (т.е. в случае, когда взлет и посадка судна совершены на территории государства регистрации), например, в случае, если угонщик оказывается на территории другого государства, последнее, "если оно не выдает его, обязано без каких-либо исключений и независимо от того, совершено ли преступление на его территории, передать дело своим компетентным органам для целей уголовного преследования" (ст.7).

Аналогичные положения имеются и в других документах международного права. Таким образом, применение норм международного права об ответственности за преступления террористического характера обусловлено тем, что преступление должно так или иначе затрагивать интересы двух и более государств.

Полагаю, что причинение вреда или угроза такого причинения интересам общественной безопасности двух и более государств является основным признаком любого террористического преступления по международному уголовному праву. При этом такое деяние должно иметь место в мирное время, т.е. при отсутствии состояния войны между государствами. В противном случае деяния, содержащие признаки актов терроризма, должны быть квалифицированы как соответствующие военные преступления.

Данное положение прямо вытекает из установлений международного права. Так, в соответствии со ст.12 Международной Конвенции о борьбе с захватом заложников от 17 декабря 1979 г., настоящая Конвенция не применяется к акту захвата заложников, совершенному в ходе вооруженных конфликтов, как они определены в Женевских конвенциях 1949 года и протоколах к ним. Соответственно, террористические деяния, совершенные в период вооруженных конфликтов, должны рассматриваться как военные преступления.

Изложенное позволяет сформулировать следующие признаки террористического преступления по международному уголовному праву.

1. Деяние должно изначально посягать на основы общественной безопасности двух и более государств, т.е. угрожать жизненно важным интересам неопределенного круга лиц, проживающих на территории этих государств. Именно основы общественной безопасности двух и более государств являются основным объектом любого террористического преступления по международному уголовному праву, в соответствии с которым проводится отграничение террористических преступлений от иных преступлений по международному уголовному праву.

2. В силу принципа "nullum crimen sine lede" такое деяние должно быть противоправным по международному уголовному праву, т.е. запрет на его совершение должен быть непосредственно установлен в международно-правовом документе.

3. Деяние, подпадающее под признаки террористического по международному уголовному праву, должно быть совершено в мирное время, по крайней мере вне рамок вооруженного конфликта. В противном случае оно должно расцениваться как военное преступление в соответствии с Женевскими конвенциями 1949 года и протоколами к ним.

4. Неотъемлемой (и, по существу, конститутивной) чертой терроризма как уголовно-правовой категории является насильственный характер действий террористов. Именно применение насилия (причем насилия публичного, рассчитанного на устрашение населения) является обязательным признаком террористического преступления. Насилие является средством воздействия на принятие какого-либо решения или отказ от такого решения в интересах террористов, и юридически неважно, кому адресовано требование о принятии необходимого решения: государству, юридическому или физическому лицу и проч. О насильственном характере любого террористического преступления прямо говорят акты международного права. При этом террорист может действовать не обязательно для достижения своих личных целей. Вполне допустима ситуация, когда акт терроризма совершается в интересах третьих лиц.

Особо надо отметить, что национальное законодательство при определении международной террористической деятельности исходит практически из таких же посылок. Так, в соответствии со ст.3 Федерального закона от 25 июля 1998 г. "О борьбе с терроризмом" под международной террористической деятельностью понимается такая террористическая деятельность, осуществляемая террористом или террористической организацией на территории более чем одного государства или наносящая ущерб интересам более чем одного государства, проводимая гражданами одного государства в отношении граждан другого государства или на территории другого государства, а также в случаях, когда как террорист, так и жертва терроризма являются гражданами одного и того же государства или разных государств, но преступление совершено за пределами территорий этих государств.

Подобные положения федерального законодательства России позволяют сделать вывод о том, что понимание "международной террористической деятельности" в большой мере соответствует признакам террористических преступлений по международному уголовному праву.

Р. Адельханян,

прокурор Ставропольского края,

кандидат юридических наук, заслуженный юрист РФ

"Российская юстиция", N 8, август 2002 г.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) Карпец И.И. Преступления международного характера. М., 1979. С. 64-98).