Проблемы законодательства о юридических лицах (Д.И. Степанов, "Журнал российского права", N 10, октябрь 2002 г.)

Проблемы законодательства
о юридических лицах

В настоящее время мнение, согласно которому юридическое лицо является одним из основных, важнейшим участником гражданского оборота, не нуждается, очевидно, в специальном обосновании. Несмотря на это, среди практикующих юристов зачастую можно обнаружить несколько пренебрежительное отношение к деятельности по созданию и реорганизации юридических лиц. Между тем в науке гражданского права наблюдается обратная тенденция: стремительно растет число публикаций, посвященных различным аспектам функционирования юридических лиц.

В современном гражданском правопорядке России назрела необходимость в критическом анализе законодательства о юридических лицах с целью его усовершенствования. Поэтому наиболее полезным, эффективным для юриспруденции является изучение отечественной правовой политики в названной сфере. Это подразумевает выявление существующих тенденций развития корпоративного права, поиск новых магистральных направлений в регулировании основополагающих вопросов деятельности юридических лиц. Закономерным итогом подобного подхода в исследуемой области следует признать анализ и развитие юридической техники права юридических лиц, то есть анализ приемов, методов и правовых конструкций, используемых в нормативных правовых актах.

I.

Система законодательства о юридических лицах не есть хаотично составленное образование, а представляет собой рационально сконструированное единство нормативных правовых актов. Конструирующую роль в системе источников права юридических лиц играет норма п."о" ст.71 Конституции РФ, в силу которой гражданское законодательство относится к ведению Российской Федерации, а потому правовое положение, создание, реорганизация и ликвидация юридических лиц определяются федеральным законодательством.

Ключевую роль в законодательстве о юридических лицах играет, конечно же, Гражданский кодекс РФ (далее - ГК РФ, Кодекс). Он имеет особое функциональное назначение и занимает специфическое место в гражданском законодательстве, что предопределяет известный уровень абстрактности содержащихся в нем норм. Соответственно, семантический уровень Кодекса находится где-то в промежутке между казуистическим подходом, присущим англо-американскому общему и статутному праву, с одной стороны, и чрезмерной абстракцией, характеризующей традицию гражданско-правовой научной мысли, - с другой*(1).

Следующий фактор, определяющий высокую обобщенность норм, содержащихся в ГК РФ, - построение Кодекса по пандектной системе. Пандектное начало, заложенное в концепции ГК РФ, предполагает не только выделение так называемой Общей его части, распространяющей действие на все прочие его разделы, но и конструирование каждой главы таким образом, чтобы в начале ее располагались нормы, общие для всей группы отношений, а затем - специфические положения.

Как следствие подобного подхода в ГК РФ применительно к юридическим лицам содержатся неодинаковые по степени детализации нормы. Так, значительная часть норм, содержащихся в части первой ГК РФ, несмотря на то, что они посвящены общим вопросам функционирования юридических лиц, являются нормами прямого действия и не нуждаются в развитии в иных нормативных актах. Среди них выделяются нормы, содержащиеся в п.1 гл.4 ГК РФ (основные положения о юридических лицах: определение и классификации юридических лиц, правила определения их наименований и места нахождения, общие вопросы правопреемства, основания ликвидации и пр.). Кроме того, в ГК РФ содержится исчерпывающий набор правил, непосредственно регулирующих деятельность отдельных организационно-правовых форм юридических лиц (нормы о полных и коммандитных товариществах).

Различная интенсивность правового регулирования и степень детализации тех или иных положений, применимых к юридическим лицам, объясняется неравномерным развитием гражданского оборота, невыдержанностью правовой политики на различных ее участках.

Принципиальным в рассматриваемой сфере является следующее положение. ГК РФ закрепляет исчерпывающий перечень организационно-правовых форм коммерческих организаций (п.2 ст.50), а в отношении некоммерческих организаций используется противоположный принцип, при котором допускается их создание и в иных, не предусмотренных ГК РФ, формах, определяемых прочими федеральными законами (п.3 ст.50 ГК РФ). Как следствие, общим правилом для коммерческих организаций является наделение их общей правоспособностью, а некоммерческих - специальной*(2). Отдельные формулировки Федерального закона "О некоммерческих организациях"*(3) (в частности, п.2 ст.4, ст.8, 10) допускают существование некоммерческих организаций с чрезвычайно широкой правоспособностью, граничащей с общей правоспособностью. Поэтому в отношении большего числа некоммерческих организаций правильнее вести речь об ограниченной федеральным законом правоспособности, тем более что такая позиция согласуется с п.2 ст.49 ГК РФ. Вместе с тем понятие специальной правоспособности применимо в отношении унитарных предприятий и других организаций, которым согласно Федеральному закону предписывается осуществление лишь отдельных видов деятельности.

Зачастую обобщенный характер отдельных норм ГК РФ приводит к негативным результатам. В качестве примеров можно привести ситуацию с оплатой акций АО или вопрос соотношения размера складочного капитала с совокупным размером вкладов в товариществе на вере. Пункт 2 ст.99 ГК РФ предусматривает, что не допускается освобождение акционера от обязанности оплаты акций общества, в том числе освобождение его от этой обязанности путем зачета требований к обществу. Очевидно, цель данной нормы - запретить неоплату акций при их размещении, в том числе на принятых к зачету встречных денежных требованиях. Однако уточнение, что такое правило действует лишь при размещении акций (при отчуждении акций их первым владельцам), в действующей редакции ГК РФ и Федерального закона "Об акционерных обществах"*(4) отсутствует, что ставит под сомнение действительность сделок по отчуждению акций на вторичном рынке, то есть не при размещении, а при их обращении*(5). В таком случае можно оспаривать сделки по отчуждению акций, если за них не было предоставлено контрагенту имущество, либо акции, по тем или иным причинам находящиеся на балансе АО, были безвозмездно (для акционеров) распределены среди акционеров за счет средств фонда акционирования либо иных фондов акционерного общества. Аналогичные проблемы связаны с оплатой долей в уставном капитале общества с ограниченной ответственностью (ср. п.2 ст.90 ГК РФ).

В силу пункта 2 ст.83 ГК РФ учредительный договор товарищества на вере среди прочих должен содержать сведения о размере и составе складочного капитала товарищества, о совокупном размере вкладов, вносимых вкладчиками. При подобных формулировках вполне возможна ситуация, когда вновь созданное коммандитное товарищество будет иметь оплаченный складочный капитал, составляющий несколько рублей. В то же время совокупный размер вкладов, вносимых вкладчиками, определенный в учредительном договоре фиксированной суммой или в пропорциональном отношении к складочному капиталу, может составить десятки миллионов рублей. В таком случае коммандитное товарищество при существующем уровне юридической техники может использоваться как удобное средство для свободного и не лицензируемого сбора денежных средств, привлекательность которого не уменьшается даже от ограничения срока вклада одним финансовым годом (п.3 ст.85) и неограниченной ответственностью полных товарищей (п.1 ст.82 ГК РФ). При нынешней "юридической экономии" Кодекса ограничение по сроку возврата вклада можно легко обойти специальным указанием о порядке выплаты вклада в течение непродолжительного периода времени по окончании финансового года с пролонгацией в противном случае отношений вкладчика, а норма о полной ответственности не достигает своей цели, если полными товарищами выступают прочие организации, прикрывающие создателей коммандиты, а не действительные инициаторы создания такого товарищества.

Эта и многие другие проблемы ждут своего скорейшего решения. Причем, вероятно, нельзя ограничиться внесением отдельных изменений в ГК РФ, а следует изменить концептуальный подход и включить в него отсылку к специальному закону в отношении коммандитных товариществ (полных товариществ) и издать соответствующий федеральный закон.

Потребность в детальном правовом регулировании частных вопросов создания и функционирования организаций приводит к необходимости принятия специальных федеральных законов, посвященных отдельным организационно-правовым формам. В этом заключается следующий принципиальный момент в построении системы законодательства о юридических лицах: в силу прямых указаний в тексте ГК РФ принимается специальный федеральный закон, направленный на диверсификацию правового регулирования.

Содержание подобных законов логично, на первый взгляд, определяется исключительно предметом правового регулирования данного закона и по общему правилу не выходит за рамки конкретной организационно-правовой формы. Федеральный закон "Об акционерных обществах" определяет порядок создания, функционирования, реорганизации и ликвидации только акционерных обществ, Федеральный закон "Об обществах с ограниченной ответственностью"*(6) - данных обществ, Федеральный закон "О производственных кооперативах"*(7) - только таких кооперативов, Федеральный закон "О некоммерческих организациях" - существование некоммерческих организаций и т.д. Ограничение сферы действия специального закона лишь конкретной организационно-правовой формой неоправданно. В связи с этим назрела необходимость в существенном обновлении всех специальных законов.

Таким образом, ГК РФ использует три варианта изложения правовых норм о юридических лицах: общие нормы прямого действия для всех юридических лиц, общие нормы для отдельных организационно-правовых форм с отсылкой к специальному закону и, наконец, конкретные, иногда не совсем проработанные, нормы, непосредственно применяемые в отношении ограниченного числа организаций.

При этом следует помнить, что в соответствии с п.2 ст.3 ГК РФ специальные законы не должны противоречить Гражданскому кодексу. Поэтому правило lex specialis derogat generali неприменимо, если по одному вопросу существуют различные правовые конструкции в ГК РФ и специальном законе. В любом случае приоритет отдается правилам ГК РФ.

Все специальные федеральные законы, посвященные отдельным организационно-правовым формам, по связи с ГК РФ и той роли, которую они играют в построении системы законодательства о юридических лицах, могут быть условно разделены на регулирующие деятельность основных форм коммерческих (или некоммерческих) организаций и посвященные отдельным разновидностям тех или иных организационно-правовых форм (так, п.2 ст.1 ФЗ "Об обществах с ограниченной ответственностью" предполагает издание закона, посвященного сельскохозяйственным обществам с ограниченной ответственностью).

Цель издания специальных законов о юридических лицах состоит в построении завершенной и рационально организованной системы законодательства в этой сфере, а не разрозненной и противоречивой совокупности правовых актов. Следовательно, подобные законы допустимы постольку, поскольку предусматривают лишь особенности отдельных видов организаций в рамках закрепленных ГК РФ организационно-правовых форм коммерческих организаций либо разновидности существующих или новые формы некоммерческих организаций.

В то же время недопустимы такие "мутанты", как организации, предусмотренные Федеральным законом от 19 июля 1998 года "Об особенностях правового положения акционерных обществ работников (народных предприятий)". Юридические построения, определяемые этим законом, не поддаются никакой критике, а предусмотренная им организационно-правовая форма размывает описанные выше концептуальные устои гражданского законодательства РФ, так как de facto под видом разновидности акционерного общества вводится принципиально новая форма коммерческой организации, не предусмотренная ГК РФ*(8).

II.

Среди ряда специальных законов, принятие которых предусмотрено ГК РФ*(9), особое значение для развития и детализации его норм имеет федеральный закон о регистрации юридических лиц, необходимость принятия которого закрепляется в п.1 ст.51 Кодекса. После многолетних попыток принятия указанного закона неожиданно был принят Федеральный закон "О государственной регистрации юридических лиц"*(10), который существенно уступает ранее отвергнутым законопроектам, посвященным этому вопросу, как по содержанию, так и по юридической технике его исполнения.

Названный закон является типичным для пакета "либеральных" законодательных актов, направленных на дебюрократизацию экономики и снятие административных барьеров. Однако либеральный отнюдь не всегда тождественен хорошему, а потому нельзя оставить без внимания множество недостатков этого нормативного правового акта, которые во многом затмевают все его достоинства.

В качестве принципиальных замечаний следует назвать следующее. Любой правопорядок*(11) при определении процедуры создания юридического лица сталкивается с необходимостью нормирования специального реестра юридических лиц, а в отношении коммерческих организаций - торгового реестра*(12). При этом по сфере действия различаются общегосударственные, а также локальные или местные, общие и специальные реестры, единые и торговые, реестры юридических лиц и частных предпринимателей (коммерсантов).

В соответствии со ст.4 Закона предусматривается создание государственного реестра юридических лиц, сведения из которого являются общедоступными (ст.6). Вместе с тем Закон не определяет дифференциации реестра юридических лиц по территориальному признаку в рамках различных субъектов РФ. Дважды (п.1 ст.15 и п.4 ст.18) упоминается об изменении одного реестра юридических лиц на другой, но при этом Закон не разрешает вопроса смены одного реестра на другой при реорганизации юридического лица, не определяет, что обязан делать регистрирующий орган при смене места нахождения юридического лица в реестре, в который оно будет внесено (п.4 ст.18). Совершенно не затрагивается проблема смены специального реестра на общий и наоборот. К примеру, хозяйственные общества с иностранным участием регистрируются не в общем реестре юридических лиц, а в специальном. При выбытии иностранных участников такое общество не подлежит ликвидации как юридическое лицо, хотя при этом существенно изменяется его статус. Соответственно, подобное общество должно быть переведено в общий реестр юридических лиц, однако процедуры и сроки такого перевода, порядок передачи и хранения документов не разработаны. При неразработанности процедур перевода юридического лица из одного реестра в другой внутри страны, очевидно, не приходится говорить о наличии каких-либо норм, связанных с взаимодействием с реестрами юридических лиц иностранных государств. Отечественное законодательство лишний раз показывает здесь слабый уровень развития, в то время как зарубежные правопорядки существенно продвинулись вперед, допуская не только перевод юридических лиц из реестра одной страны в другой и forum для инкорпорации*(13), но также и двойную инкорпорацию, при которой в реестрах двух государств регистрируются два юридических лица, составляющих одну корпорацию*(14).

Хотя ГК РФ говорит лишь о специальном законе, посвященном государственной регистрации юридических лиц, в Закон следовало включить также положения о государственной регистрации индивидуальных предпринимателей, однако этого не было сделано. Так что законодателю теперь надлежит принимать еще один закон, сходный по содержанию. Более того, в стадии завершения реестр юридических лиц, а для реестра индивидуальных предпринимателей законодательная основа, вероятно, появится нескоро.

Либерализм, заложенный в Законе, находит свое выражение не только в одноступенчатой процедуре регистрации юридических лиц, при которой юридическое лицо создается одноактным образом с момента внесения в реестр сведений о зарегистрированном лице (ст.11 Закона), но также и в том, что не заявитель, представляющий юридическое лицо, а сам регистрирующий орган уведомляет все прочие контрольные органы и внебюджетные фонды о состоявшейся регистрации (п.4 ст.11). При этом Закон придерживается модели (ст.10), свойственной многим развитым корпоративным правопорядкам, согласно которой особые процедуры регистрации устанавливаются лишь для отдельных организационно-правовых форм*(15).

Закон фактически лишает регистрирующие органы правовых оснований для отказа в государственной регистрации юридического лица, поскольку согласно п.1 ст.23 отказ в государственной регистрации допускается лишь в случае непредставления полного пакета документов, указанных в Законе, либо при предоставлении документов в ненадлежащий регистрирующий орган. Как видно, основания для отказа в регистрации чрезвычайно формальны, а законодатель серьезно ограничивает произвол регистрирующих органов.

Из пункта 1 ст.23 указанного закона вытекает, что не могут служить основаниями для отказа в государственной регистрации как юридического лица, так и последующих изменений и (или) дополнений в его учредительные документы ни противоречие учредительных документов (изменений/дополнений к ним) Закону, ни принятие решения о внесении изменений в учредительные документы некомпетентным органом юридического лица, ни нарушение порядка принятия таких изменений, ни включение недостоверных сведений в учредительные документы (сведений фактического характера, в отличие от положений, противоречащих законодательству). При этом если три первые группы оснований для отказа в государственной регистрации охватывались в той или иной мере нормой абз.2 п.1 ст.51 ГК РФ в прежней редакции (несоответствие учредительных документов Закону), то последнее из названных оснований не имело какого-либо законодательного закрепления. Однако в новой редакции ст.51 ГК РФ исчезли даже такие основания*(16).

Таким образом, логика законодателя в данном случае сводится к переложению ответственности за нарушение законодательства при создании юридического лица всецело на него самого (его учредителей и последующих участников), государство самоустраняется от проверки правомерности учреждения юридического лица, но оставляет за собой возможность ликвидировать юридическое лицо в будущем.

Здесь открывается чрезвычайно важная практическая проблема, которая не находит какого-либо решения в названном законе. Если действующему законодательству в качестве самостоятельных оснований принудительной ликвидации юридического лица известны случаи его нарушения юридическим лицом при осуществлении им своей деятельности, а также грубые нарушения закона, допущенные при создании юридического лица (п.2 ст.61 ГК РФ), то законодатель должен определить соотношение таких требований между собой, чтобы не допускать конкуренции исковых требований. Этого требует и элементарная справедливость, иначе юридическое лицо, в ликвидации которого было отказано арбитражным судом по одному основанию, может быть ликвидировано по множеству иных оснований.

Представляется, в данном случае следовало бы установить следующее соотношение рассматриваемых правовых конструкций. Нарушение установленного порядка образования юридического лица и противоречие его учредительных документов могут служить основанием для отказа в государственной регистрации (при создании в форме учреждения вновь, в результате реорганизации, внесения изменений в учредительные документы). После государственной регистрации юридического лица неустранимые нарушения законодательства (иных нормативных правовых актов, а не любых правовых актов, как это указано в п.2 ст.25 Закона) могут служить основаниями для его принудительной ликвидации. При этом такое основание должно быть добавлено в Кодекс к основаниям принудительной ликвидации, содержащимся в п.2 ст.61 ГК РФ.

После государственной регистрации учредительные документы в части, противоречащей законодательству либо содержащей недостоверные фактические сведения, могут быть признаны недействительными по иску любого заинтересованного лица. В целях стабилизации оборота следовало бы закрепить сокращенный срок исковой давности, как это делалось ранее*(17), для обращения с подобным иском в суд, установив его, к примеру, в шесть месяцев или один год с момента совершения регистрационных действий. При этом полезно предусмотреть специальные правила о порядке исчисления начала течения сроков исковой давности для признания недействительными учредительных документов или изменений к ним. Срок исковой давности необходимо начинать исчислять с момента совершения регистрационных действий, зафиксировавших положение, противоречащее закону, либо какие-либо сведения, не соответствующие действительности. Одновременно, если при внесении изменений то или иное положение в учредительных документах, по существу, мало меняется, изменяется лишь его формулировка или место расположения в документе, то исчисление срока исковой давности необходимо производить не с момента совершения последних по времени регистрационных действий, а когда такое положение (фактические сведения) было впервые внесено в учредительные документы и зарегистрировано.

Факт наличия в учредительных документах положений, противоречащих действующему законодательству, или недостоверных сведений, в том числе неоднократное их включение в учредительные документы, не является основанием для принудительной ликвидации юридического лица по причине неоднократного или грубого нарушения закона (п.2 ст.61 ГК РФ), а только основанием для признания недействительными учредительных документов. Если недействительными признаются учредительные документы не в части, а в целом, это также не должно автоматически влечь принудительную ликвидацию юридического лица. Ему должен предоставляться разумный срок, который обеспечивал бы принятие изменений в учредительные документы путем принятия их в новой редакции и направление их на государственную регистрацию. Такой срок также следует предусмотреть в законе о государственной регистрации.

Важная практическая проблема, которая также не решена в законе, - соотношение места нахождения юридического лица и его почтового адреса. Согласно пункту 2 ст.54 ГК РФ место нахождения юридического лица определяется местом его государственной регистрации. Но возникает неясность, возможно ли наличие почтового адреса организации, который располагался бы вне пределов территориального образования, являющегося местом нахождения юридического лица. Кроме того, возможен ли почтовый адрес как почтовый ящик в отделении связи или это может быть лишь адрес конкретного офиса, конторы или квартиры? Те же вопросы применимы и в отношении адреса, по которому хранятся документы юридического лица. Эти проблемы не были решены в новой редакции п.2 ст.54 ГК РФ.

Внесение ясности в точное определение места нахождения юридического лица позволяет однозначно решать вопрос о месте регистрации юридического лица. Однако, как видно из рассматриваемого закона, в нем не только отсутствует его решение. Более того, он лишь усложняется. Так, подпункт "в" п.1 ст.5 Закона отождествляет место нахождения юридического лица и адрес постоянно действующего исполнительного органа юридического лица, а другие нормы их разводят (сравните: п.1 ст.15, п.4 ст.18). Представляется, отправным моментом в данном случае должно выступать место нахождения исполнительного органа юридического лица и хранения его документов. К нему должна производиться привязка, соответственно, почтового адреса и места государственной регистрации юридического лица (отчасти это и было сделано в новой редакции п.2 ст.54 ГК РФ). Местом нахождения станет выступать административно-территориальное образование, в рамках которого будет производиться государственная регистрация юридического лица.

Кроме того, следовало бы предусмотреть порядок публикации регистрирующими органами сведений о государственной регистрации юридических лиц, правила определения официального печатного издания конкретного регистрирующего органа, нормы об аутентичности экземпляров учредительных документов, сданных в регистрирующий орган, и о приоритете их над другими экземплярами. Необходимо также установить степень обязательности указаний регистрирующих органов при внесении исправлений и дополнений в документы юридического лица (решения, принятые органами юридического лица, а также представленные на рассмотрение учредительные документы или изменения в них).

Отметим, далее, и крайне неудовлетворительный уровень юридической техники и слабый профессиональный язык, что недопустимо для федерального закона, тем более такого значимого. Например, в понятие государственного реестра юридических лиц включены как сведения, содержащиеся в нем, о создании, реорганизации и ликвидации юридических лиц (п.1 ст.4), так и соответствующие документы. Однако такие документы не входят собственно в реестр, поскольку они образуют систему его ведения. В числе сведений, которые включаются в реестр юридических лиц, согласно пп."д" п.1 ст.5 Закона указывается способ образования юридического лица (создание или реорганизация), но забывается, что реорганизация также является способом его создания. Поэтому в соответствии с установившимся в законодательстве словоупотреблением следовало вести речь об учреждении вновь организации. Те же замечания применимы к главе "Государственная регистрация юридического лица в связи с его ликвидацией". Понятно, что при ликвидации никакой регистрации юридического лица не производится, а происходит регистрация ликвидации юридического лица, что не одно и то же. В Законе множество и других небрежностей. Так, в пункте 3 ст.26 Закона говорится, что невыполнение уполномоченным лицом юридического лица требования о предоставлении в течение шести месяцев со дня вступления в силу указанного Закона сведений, включаемых в государственный реестр, влечет принудительную ликвидацию юридического лица. Дефектность подобного подхода уже была выявлена ранее на практике*(18) в связи с приведением учредительных документов акционерных обществ в соответствие с Федеральным законом "Об акционерных обществах", однако негативный опыт ничему не научил законодателя.

Особую практическую ценность представляет решение вопроса о возможности внесудебной отмены государственной регистрации изменений в учредительные документы юридического лица, совершаемой на основе заявления уполномоченного органа организации. Основная проблема, ждущая своего разрешения, - определение условий и оснований для внесудебной отмены изменений, а также установление порядка принятия решения соответствующим органом юридического лица в соотношении с ранее принятым решением (уровень органа, соотношение голосов и пр.). Но еще более рельефно эта проблема проявляется при реорганизации юридических лиц, где также до сих пор не решен вопрос о возможности добровольной отмены решений органа юридического лица (юридических лиц) о реорганизации.

III.

При реорганизации юридического лица происходит либо смена организационно-правовой формы существующей организации (преобразование), либо устранение (слияние, присоединение) или появление новых юридических лиц (разделение, выделение), зачастую сопровождающееся сменой организационно-правовой формы.

Для отечественного законодательства, в отличие от многих развитых западных правопорядков, характерно деление реорганизационных процедур по расщеплению компаний на разделение и выделение, а процедур по их объединению - на слияние и присоединение. Для выяснения критерия такого разграничения следует понять, продолжает существовать расщепляемое юридическое лицо или нет (при разделении, выделении) либо хотя бы одна из организаций, участвующих в объединении (при слиянии, присоединении).

Сейчас такой подход в построении системы законодательства о юридических лицах, предполагающий издание специального акта по принципу "отдельная организационно-правовая форма - особый федеральный закон", привел к образованию существенной по своей практической значимости проблемы источников гражданского права Российской Федерации. Сфера действия специального закона определяется конкретной организационно-правовой формой, которой и посвящается закон. В этом случае вопросы, связанные с реорганизацией коммерческих организаций, в результате которой создается организация в иной (по отношению к регулируемой данным законом) форме, не находят правовой базы.

Немногие нормы, содержащиеся в части первой ГК РФ (ст.57, 68), не вносят большой ясности. Наиболее значимым для юридической техники законодательства о юридических лицах в данном случае выступает определение для каждой организационно-правовой формы перечня допустимых реорганизационных процедур и возможности создания в результате такой реорганизации юридического лица в иной организационно-правовой форме. Кодексом предусматриваются конкретные правила лишь реорганизации в форме преобразования хозяйственных товариществ и обществ. Федеральный закон "О некоммерческих организациях" в этом смысле пошел дальше, предусмотрев в ст.17, в какие организационно-правовые формы допускается преобразование некоммерческих организаций. При этом, так же, как и ГК РФ, оставил без внимания иные формы реорганизации.

Таким образом, актуальной проблемой, которая ждет своего скорейшего разрешения, является закрепление по каждой организационно-правовой форме конкретных реорганизационных цепочек, которые включали бы отдельные формы реорганизации от одной организационно-правовой формы к другой*(19).

Многие вопросы, возникающие в связи с реорганизацией коммерческих организаций, разрешаются вне рамок гражданского законодательства при помощи нормативных актов ФКЦБ России*(20), однако сфера их действия ограничивается лишь реорганизационными процедурами, в результате которых создается акционерное общество. Причем юридическая сила Стандартов эмиссии до настоящего времени остается спорной.

Реальным выходом из такой ситуации могло бы служить расширение сферы действия того или иного специального закона за счет включения в него норм, посвященных реорганизации коммерческих организаций, в результате которой образуется юридическое лицо, а также установление правил о возможности реорганизации в иных формах, а не только преобразования организаций одной формы в другую. Причем подобная задача вполне разрешима без внесения изменений и дополнений в ГК РФ. В противном случае на практике придется сталкиваться с ситуацией, при которой из общества с ограниченной ответственностью, производственного кооператива можно выделить акционерное общество, а из акционерного общества общество с ограниченной ответственностью или кооператив - нет. Общество с ограниченной ответственностью можно присоединить к акционерному обществу, а акционерное общество к обществу с ограниченной ответственностью или кооперативу - нет. Если для первых случаев есть нормативная база, указанные стандарты эмиссии, то в отношении вторых наблюдается правовой вакуум.

Однако, вероятнее всего, развитие отечественного права по данному вопросу пойдет по другому направлению, предполагающему создание интегрированного законодательного акта, в который будут включены нормы о реорганизации различных видов организаций. В настоящее время Министерством экономического развития и торговли РФ подготовлен проект федерального закона "О реорганизации и ликвидации коммерческих организаций"*(21). Этот проект, если на него не обратят внимания квалифицированные юристы, имеет все шансы стать федеральным законом, который так же, как и указанный закон о государственной регистрации, будет страдать существенными недостатками. Не останавливаясь на деталях, укажем на концептуальные моменты законодательства о реорганизации, требующие своего скорейшего решения, без чего немыслимо принятие нового закона в этой сфере.

Как видно из названного законопроекта, его разработчики предлагают ввести институт экономического обоснования любой реорганизационной процедуры, для чего при проведении реорганизации должны разрабатываться соответствующие обоснования (ст.18, 35, 42, 52, 58, 69, 75). При этом исключение допускается лишь в случаях, когда все участники реорганизуемых юридических лиц отказались от предоставления такого обоснования либо в реорганизации участвуют связанные между собой лица или государственные (муниципальные) унитарные предприятия.

Таким образом, предлагается ввести порядок реорганизации, при котором любая организация, в том числе состоящая из нескольких участников или имеющая незначительное имущество, будет обязана готовить экономическое обоснование своей реорганизации. Стоимость его может превысить не только все прочие издержки на реорганизацию, но даже и стоимость имущества такой организации, если хотя бы один из ее участников не пожелает отказаться от проведения экономического обоснования. Очевидно, что такой подход не согласуется с экономической основой корпоративного права и корпоративных финансов, а потому, если законодатель не пожелает отступить от него*(22), то его можно хотя бы скорректировать, предусмотрев обязательность проведения экономического обоснования реорганизации для определенной группы организаций. Например, с числом участников (акционеров) более 500, намеревающейся размещать ценные бумаги среди неограниченного круга лиц, или суммой активов, превышающей установленный законом размер (по сложившейся законодательной традиции это может быть 50 000 МРОТ).

Следующий важный момент - возможность введения ранее неизвестных отечественному правопорядку форм реорганизации, сочетающих в себе элементы не только преобразования, но и иных форм реорганизации. Это имеет место при допущении реорганизации организаций одной организационно-правовой формы, в результате которой без проведения преобразования будут создаваться организации иных видов. Речь идет о введении в российское право таких форм реорганизаций, как выделение путем приобретения и разделение путем приобретения (ст.2 гл.4 проекта), при которых происходит не только соответственно выделение и разделение юридического лица, но и одновременное (одноактное) присоединение созданного в результате реорганизации (выделения или разделения) юридического лица к другому юридическому лицу. Представляется, для введения подобных форм реорганизации отсутствуют какие-либо серьезные политико-правовые препятствия. Однако для подобных форм реорганизации не следует вводить какого-либо специального правового регулирования, ограничившись указанием, что к таким реорганизациям одновременно применяются в совокупности нормы о выделении/присоединении и разделении, если это не противоречит существу реорганизации. Лишь в части, не урегулированной общими положениями об указанных "базовых" формах реорганизации, необходимо введение специального правового регулирования.

Наиболее злободневной, с практической точки зрения, проблемой реорганизации является защита реорганизуемого юридического лица от стечения требований кредиторов, которым в силу п.2 ст.60 ГК РФ предоставлено право в случае реорганизации юридического лица - должника потребовать прекращения или досрочного исполнения обязательств и возмещения убытков. В проекте закона предлагается совершенно иное решение, позволяющее юридическому лицу избежать несостоятельности, когда при реорганизации начинается лавинообразное предъявление требований кредиторов. Согласно п.5 ст.6 законопроекта суд отказывает в удовлетворении требований кредиторов о прекращении или досрочном исполнении соответствующих обязательств реорганизуемой организации и возмещении им связанных с этим убытков и (или) о возложении на создаваемые в результате реорганизации юридические лица солидарной ответственности по обязательствам реорганизованного юридического лица (такое требование кредиторы могут заявить в течение 30 дней после последней публикации о реорганизации), если реорганизуемая организация докажет, что в результате реорганизации опасности ненадлежащего исполнения обязательства не возникает. В таком случае будут соблюдаться интересы как кредиторов, так и реорганизуемой организации. Кроме того, следовало бы закрепить в законопроекте основания для признания реорганизации недействительной, в том числе тогда, когда после реорганизации юридическое лицо становится не в состоянии исполнять свои обязательства (недобросовестная реорганизация).

Закрепление оснований для признания реорганизации недействительной - следующая группа вопросов, ждущих своего решения, но которые не нашли какого-либо отражения в законопроекте*(23). При этом следовало бы сократить сроки исковой давности (в проекте закона предлагается установить этот срок в размере одного месяца - п.1 ст.9), а также указать, что реорганизация может быть признана недействительной лишь в судебном порядке, за исключением случая, когда такое требование выдвигается всеми участниками (учредителями, членами, акционерами) организаций, участвующих в реорганизации. Также необходимо решить вопрос о соотношении требований о признании недействительными собственно реорганизации и решений и документов о реорганизации (разделительных балансов, передаточных актов, договоров о слиянии и присоединении), указав для каждого из них свои основания и единые сроки исковой давности. В этом случае можно было бы руководствоваться названными выше предложениями о соотношении требований о признании недействительными учредительных документов и ликвидации юридического лица. То есть признание недействительными документов в связи с их противоречием законодательству или включение в них недостоверных сведений не может являться по общему правилу основанием для признания недействительной самой реорганизации, если они не отражают допущенные в ходе проведения реорганизации неустранимые нарушения порядка ее проведения, установленного законом.

Итак, совершенно очевидно, что действующее законодательство о юридических лицах нуждается в существенной ревизии, особенно на уровне специальных законов. Сегодня остро ощущается необходимость в неспешной, вдумчивой работе с привлечением большого числа специалистов, теоретиков и практиков, чтобы провести действительно основательный анализ и обобщение законодательного материала, посвященного юридическим лицам.

Д.И. Степанов,

аспирант ИЗиСП

"Журнал российского права", N 10, октябрь 2002 г.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) См.: Маттеи У. Основные принципы права собственности. - В кн.: Маттеи У., Суханов Е. А. Основные положения права собственности. М.: Юристъ, 1999. С.68.

*(2) См.: Гражданское законодательство России: Гражданский кодекс Российской Федерации, Основы гражданского законодательства Союза ССР и республик, Гражданский кодекс РСФСР. Вводный комментарий, алфавитно-предметный указатель / Сост. О.Ю. Шилохвост. М.: МЦФЭР, 1996. С.27.

*(3) См.: СЗ РФ. 1996. N 3. Ст.145; 1998. N 48. Ст.5849; 1999. N 28. Ст.3473; 2002. N 12. Ст.1093.

*(4) См.: СЗ РФ. 1996. N 1. Ст. 1; N 25. Ст. 2956; 1999. N 22. Ст. 2672; 2001. N 33. Ч. I. Ст. 3423; 2002. N 12. Ст. 1093.

*(5) Данное упущение законодателя было исправлено без внесения изменений в ГК РФ путем указания в Федеральном законе "Об акционерных обществах", что такие акции признаются размещенными (см. п.1 ст.27 указанного закона в редакции Федерального закона от 7 августа 2001 года). Однако в ГК РФ указанная норма, имеющая чрезвычайно общий характер, сохраняется до настоящего времени.

*(6) См.: СЗ РФ. 1998. N 7. Ст. 785; N 28. Ст. 3261; 1999. N 1. Ст. 2; 2002. N 12. Ст. 1093.

*(7) См.: СЗ РФ. 1996. N 20. Ст. 2321; 2001. N 21. Ст. 2062; 2002. N 12. Ст. 1093.

*(8) См.: СЗ РФ. 1998. N 30. Ст. 3611; 2002. N 12. Ст. 1093.

*(9) См.: Гражданское законодательство России: С. 13.

*(10) См.: СЗ РФ. 2001. N 33. Ч. I. Ст. 3431.

*(11) См.: Mayson S. W., French D., Ryan C. L. R. Company Law, 8th ed. London, 1991. Р. 33. Применительно к праву ЕС см.: art. 3 of the First Council Directive 68/151/EEC of 9 March 1968 on co-ordination of safeguards which, for the protection of the interests of members and others, are required by Member States of companies within the meaning of the second paragraph of Article 58 of the Treaty, with a view to making such safeguards equivalent throughout the Community // Official Journal L 065, 14/03/1968 р. 8-12, also available on web-site: http://www.europa.eu.int/eur-lex/ [29.09.99]; Edwards Vanessa, EC Company Law, Oxford University Press, N.Y., London, 1999. Р. 19-20.

*(12) См.: Гражданское и торговое право капиталистических государств: Учебник. 3-е изд., перераб. и доп. М.: Международные отношения, 1993. С.146.

*(13) См.: William T. Allen. The Pride and the Hope of Delaware Corporate Law, 25 Del. J. Corp. L. 72 (2000).

*(14) См. подробнее: David Jackson and Joseph B. Frumkin. The Global Role of Corporate Law, presentation at the Symposium "The Next Century of Corporate Law", Wilmington, Delaware, May 20-21, 1999, 25 Del. J. Corp. L. 111-17 (2000).

*(15) См.: Кулагин М. И. Избранные труды. М.: Статут (в серии "Классика российской цивилистики"), 1997. С. 74-76. См. также: art. 4 of the Second Council Directive 77/91/EEC of 13 December 1976 on coordination of safeguards which, for the protection of the interests of members and others, are required by Member States of companies within the meaning of the second paragraph of Article 58 of the Treaty, in respect of the formation of public limited liability companies and the maintenance and alteration of their capital, with a view to making such safeguards equivalent // Official Journal L 026, 30/01/1977 p. 1-13, also available on web-site: http://www.europa.eu.int/eur-lex/ [29.09.99]; Vanessa Edwards, supra note 11 at 59.

*(16) См.: Пункт 9 ст.1 Федерального закона от 21 марта 2002 года "О приведении законодательных актов в соответствие с Федеральным законом "О государственной регистрации юридических лиц" // СЗ РФ. 2002. N 12. Ст.1093.

*(17) См.: Пункт 13 Положения о порядке государственной регистрации субъектов предпринимательской деятельности, утвержденного Указом Президента РФ от 8 июля 1994 года N 1482 // СЗ РФ. 1994. N 11. Ст.1194.

*(18) См. подробнее: Степанов Д. Общества с ограниченной ответственностью: законодательство и практика // Хозяйство и право. 2000. N 12. С.63.

*(19) См.: Степанов Д. Формы реорганизации коммерческих организаций: вопросы законодательной реформы // Хозяйство и право. 2001. N 3. С.64-74; N 4. С.43-58.

*(20) Стандарты эмиссии акций и облигаций и их проспектов эмиссии при реорганизации коммерческих организаций. Утверждены Постановлением Федеральной комиссии по рынку ценных бумаг от 11 ноября 1998 года N 48. См.: Вестник Федеральной комиссии по рынку ценных бумаг. 1998. N 10.

*(21) Проект размещен на интернет-сайте по адресу www.economy.gov.ru/projects.html [10.08.01].

*(22) Наиболее развитый корпоративный правопорядок, право штата Делавэр, до настоящего времени не смог определиться, должна ли реорганизация, в том числе слияние, быть экономически обоснованной, или нет. Первоначально право Делавэра встало на точку зрения о необходимости экономического обоснования, однако впоследствии оно отвергло этот подход. В настоящее время по данному вопросу отсутствует единство мнений (см.: Norman Veasey. The Role of Corporate Litigation in the Twenty-First Century, presentation at the Symposium "The Next Century of Corporate Law", Wilmington, Delaware, May 20-21, 1999, 25 Del. J. Corp. L. 1377 (2000).

*(23) Между тем в странах ЕС эти вопросы урегулированы на межгосударственном уровне. См.: Cf., art. 22 of the Third Council Directive 78/855/EEC of 9 October 1978 based on Article 54 (3) (g) of the Treaty concerning mergers of public limited liability companies // Official Journal L 295, 20/10/1978 p. 36-43; also available on web-site: http://www.europa.eu.int/eur-lex/ [01.08.2000].