Вопросы государственного обвинения к новому УПК (В. Ульянов, "Российская юстиция", N 10, октябрь 2002 г.)

Вопросы государственного обвинения к новому УПК

О том, что по УПК РФ вся ответственность за доказывание обвинения в судебном разбирательстве возлагается на прокурора, известно всем. От его умения грамотно воспользоваться добытыми следствием доказательствами вины подсудимого, тактики ведения судебного следствия и ораторского искусства напрямую зависит результат. В условиях состязательности процесса только объективность, профессиональное мастерство государственного обвинителя, его активность в представлении и исследовании доказательств становятся решающими факторами в обеспечении неотвратимости наказания за совершенное и в обеспечении законности, обоснованности и справедливости судебных решений.

Однако уже в первые месяцы применения положений нового УПК обнаружились нормы закона, требующие, на мой взгляд, безотлагательного изменения или по крайней мере разъяснения.

Следует обратить внимание на то, что защитник по УПК не наделен правом самостоятельного расследования. Правила сбора им доказательств законом не определены. Поэтому так же, как и раньше, любые материалы, собранные защитником, еще не являются доказательствами. Они могут стать таковыми только после приобщения их к материалам дела судом.

Как и раньше, в этом случае применяются положения УПК, регулирующие порядок заявления и разрешения ходатайств (порядок их рассмотрения не изменился: лицо, заявившее ходатайство, должно его обосновать; суд, выслушав мнение участников судебного разбирательства, рассматривает его и удовлетворяет либо отказывает в удовлетворении). Так же, как и ранее, отказ суда в удовлетворении ходатайства не означает, что его нельзя заявить вновь. Но вместе с тем ч.4 ст.271 УПК предусмотрено, что суд не вправе отказать в удовлетворении ходатайства о допросе в судебном заседании лица в качестве свидетеля или специалиста, явившегося в суд по инициативе сторон.

Как следует поступать суду, если сторона защиты приведет в зал судебного заседания и заявит ходатайство о допросе "своего" свидетеля, о существовании которого ранее никто не знал. Представляется, что имеющееся противоречие в ст.271 УПК в какой-то степени нарушает принципы равноправия сторон и состязательности в судебном следствии. На момент судебного разбирательства стороне защиты известны все имеющиеся в деле доказательства, которые обвинение намерено представить суду для исследования, проверки и оценки. Появившаяся у стороны защиты возможность привлекать в ходе судебного следствия без положительного решения суда "вновь появившихся свидетелей и специалистов" вряд ли оправданна. Возникает вопрос: почему на стадиях, предшествующих судебному следствию, не заявлялось ходатайство о допросе таких свидетелей и специалистов? Ведь проверить в условиях судебного следствия достоверность, допустимость и относимость показаний такого свидетеля представляется весьма проблематичным. На мой взгляд, сохранение указанной нормы в уголовно-процессуальном законе может стать благодатной почвой для распространения лжесвидетельства.

Еще большее недоумение вызывает требование ч.1 ст.281 УПК, предусматривающей обязательное согласие сторон на оглашение в судебном заседании показаний потерпевшего и свидетеля, ранее данных при производстве предварительного следствия или судебного разбирательства, а также на демонстрацию фотографических снимков и негативов, диапозитивов, сделанных в ходе допросов, воспроизведение аудио- и( или) видео записи, киносъемки допросов.

В силу разных обстоятельств неявка свидетелей в суд, в том числе и по уважительным причинам, весьма распространена. Для Черноморского побережья Кавказа треть свидетелей и потерпевших - это курортники, проживающие в других, зачастую отдаленных регионах России, которые для участия в судебном заседании не могут приезжать по материальным причинам. Указанная норма ставит сторону обвинения в крайне затруднительное положение, лишая ее права использовать всю систему доказательств, добытых следствием, и одновременно сводит на нет доказательства, полученные на предварительном следствии в строгом соответствии с УПК. Каким образом сторона обвинения должна будет обеспечивать явку в суд тех свидетелей и потерпевших, чьи показания были положены в основу обвинения на предварительном следствии, в законе также не сказано. Кроме того, указанное положение закона может повлечь за собой увеличение сроков рассмотрения уголовных дел в судах. В этой связи как альтернативный вариант полагаю возможным оглашать те показания свидетелей и потерпевших, которые получены на предварительном следствии и зафиксированы видео(кино-) съемкой с участием понятых. Такой порядок допроса свидетеля и потерпевшего должен применяться при невозможности их явки в суд по объективным причинам (нахождение на стационарном лечении, выезд на длительный период за границу, дальность проживания и т.д.).

Раздел X УПК "Особый порядок судебного разбирательства" состоит из одной главы, которая предусматривает порядок принятия судебного решения при согласии обвиняемого с предъявленным ему обвинением. Однако в законе нет ни одной нормы, предусматривающей поведение государственного обвинителя при решении вопроса о вынесении приговора в такой ситуации. Должен ли он предъявлять суду доказательства вины лица, убеждая суд в обоснованности предъявленного обвинения, и должен ли прокурор предлагать вид и размер наказания либо все это должен сделать сам суд?

Неурегулированность законом возникающих на практике правоотношений порождает субъективизм и разночтение, препятствует достижению целей российского уголовного судопроизводства. Приведенные выше рассуждения не претендуют на истину в последней инстанции, однако заслуживают, на мой взгляд, широкого обсуждения юридической общественностью в целях совершенствования закона.

В. Ульянов,

первый заместитель прокурора

Краснодарского края - прокурор г.Сочи,

кандидат юридических наук

"Российская юстиция", N 10, октябрь 2002 г.