Усыновление детей иностранцами в Российской империи (А. Нечаева, "Российская юстиция", N 10, октябрь 2002 г.)

Усыновление детей иностранцами в Российской империи

Вопросы, связанные с усыновлением детей в Российской империи подданными других государств, представляют интерес не только с исторической точки зрения. Знакомство с законодательством, касающимся усыновления, конца XIX - начала XX вв. позволяет составить более полное представление о современных проблемах международного усыновления. К тому же, как показывает практика, даже спустя многие годы и десятилетия информация об усыновлении российских детей иностранцами нередко приобретает решающее значение при рассмотрении сложнейших споров, связанных с определением судьбы наследственного имущества. Далеко не безразлична для некоторых иностранных граждан и их родословная, история рода, изучение которой может быть сопряжено с поисками усыновителя и усыновленного.

В Российской империи, особенно в конце XIX века, вопрос о праве иностранцев усыновлять российских детей относился к числу принципиальных. Поэтому Гражданский кассационный департамент в одном из своих решений предлагал принять за "исходную точку" положение: иностранцы подлежат действию российских законов и пользуются "общею оных защитою и покровительством" (Журнал Министерства юстиции. СПб., 1896. N 5. С. 204). Для иностранцев, прибывающих в Россию или живущих в ней, но не принявших российского подданства, не существовало каких-либо особых правил, затруднявших усыновление. Они подчинялись законам Российской империи и пользовались "всеми правами, этими законами установленными". А в комментариях к Закону от 12 марта 1891 г. "О детях усыновленных и узаконенных" говорилось: "что касается права иностранцев усыновлять русских подданных, нет оснований ставить преграды проявлению того доброго чувства, которым вызывается усыновление" (Журнал Министерства юстиции. СПб., 1897. N 3. С. 226). Правда, всякий раз речь шла об иностранцах, находящихся на территории России, а не вне ее пределов.

Таким образом, в качестве главного условия усыновления иностранным подданным российского ребенка фигурировало прежде всего неукоснительное соблюдение российского законодательства.

Согласно ст. 145 Свода законов Российской империи "Усыновление дозволяется лицам всех состояний, без различия пола, кроме тех, кои по сану своему обречены на безбрачие". А ст. 1 Свода законов "О состояниях" причисляла к ним как "иностранцев, в империи проживающих", так и других иностранцев. В различного рода разъяснениях к ст. 145 Свода законов гражданских обращалось внимание на то, что в законе не содержится "воспрещения" усыновлять своих и чужих незаконнорожденных детей, иностранного подданного, собственного брата и т.д. Исключение для иностранцев составляли дети-подкидыши и не помнящие родства. Их усыновление иностранцем, живущим в России, допускалось при условии, чтобы усыновляемые подкидыши, "которых происхождение и крещение неизвестны, были крещены и воспитываемы в православном исповедании... и чтобы, сверх того, они сохраняли звание российских подданных...".

Таково общее правило усыновления, распространяемое и на иностранцев. Оно имело, однако, несколько существенных исключений. Так, ст.145 Свода законов гражданских объявляла: "Усыновление чужих детей не допускается, если у лица усыновляющего есть собственные законные или узаконенные дети". Этим самым государство оберегало семейную частную собственность, права законных наследников. Аналогичную задачу выполняла ст.150 Свода законов гражданских, согласно которой для усыновления одним из супругов требовалось согласие другого супруга.

Другое условие, столь же обязательное, имело своей целью приблизить отношения, возникающие в результате усыновления, к кровнородственным. Заключалось оно в требовании: "Усыновитель должен иметь не менее тридцати лет от роду, быть старше усыновляемого, по крайней мере, восемнадцатью годами, иметь общую гражданскую правоспособность" (ст.146 Свода законов гражданских). Правда, для усыновления собственных внебрачных детей допускалось исключение: во-первых, усыновлять мог совершеннолетний и ранее достижения им тридцатилетнего возраста и не будучи восемнадцатью годами старше усыновляемого, во-вторых, усыновление допускалось и в том случае, если у лица усыновляющего есть собственные законные и узаконенные дети (ст.150 Свода законов гражданских).

И, наконец, было установлено, пожалуй, самое главное для православной России условие усыновления: "Усыновление лиц христианского вероисповедания не христианами и сих последних лицами христианского вероисповедания воспрещается". Если говорить о подобного рода запрете, следует иметь в виду, что понятие "иностранцы" с точки зрения их религиозной принадлежности относится к числу собирательных. Иностранцы могли исповедовать разную религию, в том числе и христианство. Следовательно, усыновление зависело прежде всего от религиозной принадлежности усыновителя и усыновляемого, а не от их подданства. Поэтому иностранец-христианин мог усыновлять детей-христиан. Но поскольку в Российской империи православие охранялось особо, существовал целый ряд защищающих его правил. В частности, Закон "О вере и веротерпимости" обязывал духовенство православного исповедания крестить детей кого-либо из лиц - иностранцев христианского вероисповедания не иначе как по отобрании от родителей (усыновителей. - А.Н.) письменного обязательства, что они будут воспитывать своих детей в правилах православного исповедания. Если же "родители (усыновители. - А.Н.), которые бы по закону обязаны воспитывать детей своих в вере православной, будут крестить их или приводить к прочим таинствам и воспитывать по обрядам другого христианского вероисповедания, присуждаются за сие: к заключению в тюрьме на время от восьми месяцев до одного года и четырех месяцев".

Кроме перечисленных условий при усыновлении были обязательны и другие (согласие родителей усыновляемого, его опекунов или попечителей, а также несовершеннолетнего, достигшего четырнадцатилетнего возраста). Причем согласие на усыновление могло быть выражено не только в особой подписке, но и в прошении на имя суда или в другом документе, исходящем от заявителя. В случае сомнения у суда на этот счет он вправе был обязать стороны к предъявлению других доказательств согласия. При невозможности выявить согласие родителей, когда они неизвестны или место жительства их неизвестно, оно могло быть заменено согласием опекуна или попечителя. Если же опекуна нет, "он должен быть для сего определен".

Характерной особенностью Российской империи было неукоснительное соблюдение принципа сословности, который действовал и при усыновлении. Поэтому оно подчинялось Закону "О состояниях". Согласно ст.1 этого Закона в Российском государстве были установлены различия права состояния для: природных обывателей, составляющих городское и сельское население; иностранцев; иностранцев, в империи проживающих.

К числу первых ст.2 относила: дворянство, духовенство, городских обывателей, сельских обывателей. Таковы были "четыре главных рода людей", населявших Россию.

В зависимости от принадлежности к тому или другому состоянию находились правила, определяющие порядок усыновления. Однако трудности в толковании термина "лица всех сословий" превращали усыновление российских детей иностранцами в проблему, поскольку они в царской России не составляли сословия, т.е. не входили в "четыре главных рода людей". Поэтому существовало мнение, что Закон от 12 марта 1891 г. "О детях узаконенных или усыновленных" на них полностью не распространяется, они не могут усыновлять лиц, принадлежащих к категории подкидышей или не помнящих родства. Возникшая по этому поводу полемика завершилась выводом: "лица всех состояний надо понимать как лица всех сословий" (Журнал Министерства юстиции. СПб., 1897. N 3. С. 226). К тому же по одному из конкретных дел Кассационный Сенат признал, что право на усыновление принадлежит и иностранным гражданам, ибо Закон от 12 марта 1891 г. "О детях усыновленных и узаконенных" предоставляет это право лицам всех состояний, следовательно, и иностранцам (Журнал Министерства юстиции. СПб., 1896. N 5. С. 204). Что же касается практики, то в Положении, определяющем, в частности, деятельность Санкт-Петербургского и Московского воспитательных домов, говорилось об усыновлении "обоего пола питомцев" и иностранцами христианской веры "на основании общих об усыновлении правил".

Порядок усыновления находился в прямой зависимости от сословной принадлежности, будь то подданный России или иностранец.

Наибольшей простотой отличалось усыновление так называемыми природными обывателями, составлявшими городское и сельское население. Согласно ст.494 Закона о состояниях "под именем городских обывателей в особенности разумеются лица, причисляемые законом к среднему роду людей". Их называют гражданами и мещанами. Доказательством пребывания в состоянии городских обывателей признавалась соответствующая запись в приходской книге той приходской церкви, где состоялось крещение. В их число входили главным образом лица из местной буржуазии. Усыновление городским населением осуществлялось путем приписки усыновляемого в городское состояние (в мещане), которое производилось Казенной палатой. В случае каких-либо затруднений "дела сего рода" передавались на предварительное рассмотрение губернатора. Окончательное рассмотрение и разъяснение "сих дел" принадлежало министерствам финансов и внутренних дел. Причем для приписки к семейству мещанскому согласия так называемого "общества" не требовалось, достаточно было уведомить его о происходящем (ст.157 Свода законов гражданских).

Статья 700 Закона о состояниях содержала перечень разного рода сельских обывателей. Сюда входили: крестьяне и поселяне - собственники; крестьяне, водворенные на землях государственных, и т.д.

Сельские жители образовывали первичную административную единицу в деревне. Приписка усыновленного к семейству крестьянскому (усыновление) состояла во включении его в посемейные списки, ведущиеся волостным правлением. К обязанностям Казенной палаты относилась только регистрация усыновленных сельских обывателей, но не утверждение самого усыновления. Согласно ст.157 Свода законов гражданских приписка к крестьянским семействам "производится с ведома подлежащих обществ, но согласия общества на таковую приписку не требуется".

Следовательно, усыновление мещанами и сельскими обывателями совершалось не судебным порядком, а припискою усыновленного к семейству усыновителя, на что специально обращалось внимание в одном из решений Гражданского кассационного департамента за 1898 год. И никаких изъятий, в том числе и для иностранцев, закон здесь не делал, поскольку при усыновлении мещанами и сельскими обывателями лиц высших сословий право состояния и фамилия усыновленных оставались без изменения. Иное дело - усыновление лицами привилегированных сословий. Оно было обставлено более сложными формами и вверено судебным учреждениям, поскольку при этом могли изменяться права состояния и фамилия усыновленных. Поэтому процедура усыновления дворянином простотой не отличалась и состояла из нескольких этапов. Сначала акт об усыновлении совершался у нотариуса (ст.1661 Устава гражданского судопроизводства), после чего вопрос рассматривался окружным судом по месту постоянного жительства усыновителей или усыновляемого. Лица, права которых нарушаются неправильным усыновлением, могли заявить свои возражения во время производства дела об усыновлении или позже, но не позднее двухгодичного срока со дня вступления определения суда в законную силу. Спор этот, во всяком случае, мог быть заявлен только при жизни усыновителя. Дела об усыновлении разрешались "по выслушании заключения прокурора". Мало того, согласно ст.1909 Устава гражданского судопроизводства при рассмотрении просьбы об усыновлении несовершеннолетнего "должно быть представлено также удостоверение подлежащего опекунского учреждения о том, что усыновление не обратится во вред усыновляемому". Вынесенное окружным судом определение об усыновлении подлежало утверждению Судебной палатой. Таким образом, не предусматривалось предъявление иностранцем-усыновителем специального разрешения на усыновление.

Правовые последствия усыновления распространялись равным образом как на усыновителей - российских подданных, так и на усыновителей-иностранцев. Причем эти последствия существенно отличались от действующих в наше время. Самое главное состояло, пожалуй, в том, что усыновление вводило детей только в семью, а не в род усыновителя. Тем самым усыновление отличалось от узаконения, на что обращалось особое внимание. Не менее существенно и то обстоятельство, что усыновление иностранцем российского подданного не меняло подданства усыновленного. Усыновляемый также не утрачивал имущественной связи со своими родителями, сохранял право наследования по закону после своих родителей и их родственников. Сохранение определенной правовой связи между усыновленным и его родителями породило вопрос: теряет ли усыновленный право на содержание от своих родителей, если у усыновителя не окажется средств? В юридической литературе того времени на этот счет следовал однозначный ответ - не теряет. Раз усыновленный сохраняет правовую связь с родителями, а усыновители не в состоянии нести обязанности, вытекающие из усыновления, ухудшать положение усыновляемого значило бы противоречить целям усыновления. Тем не менее устанавливалось, что усыновленный вступает по отношению к усыновителю во все права и обязанности законных детей. В их числе права как личного, так и имущественного характера. В частности, право наследования в "благоприобретенном имуществе усыновителя, с тем, однако, что наследуемое имение усыновителя, не имеющего родных сыновей, а имеющего лишь дочерей, делится между семи последними и усыновленными поровну". Вместе с тем усыновленный не имел права на пенсию и на единовременное пособие за службу усыновителя.

С особой тщательностью закон излагал правила, оберегающие принцип сословности. Как правило, усыновленный сохранял то право состояния, которое ему принадлежало до усыновления. Однако усыновление дворянами и потомственными почетными гражданами лиц, имеющих меньшие права состояния, давало им возможность приобрести личное почетное гражданство. При усыновлении своих внебрачных детей усыновитель мог передать усыновленному свою фамилию, если усыновленный не пользовался большими правами состояния сравнительно с усыновителем. Имелись и другие, менее важные нормы, когда соблюдался принцип сословности, пронизывавший все сферы тогдашней жизни российского общества.

А. Нечаева,

ведущий научный сотрудник

Института государства и права РАН,

доктор юридических наук,

профессор

"Российская юстиция", N 10, октябрь 2002 г.