Постановление Европейского Суда по правам человека от 3 декабря 2019 г. Дело "Конаков (Konakov) против Российской Федерации" (Жалоба N 731/07) (Третья секция)

Европейский Суд по правам человека
(Третья секция)

Дело "Конаков (Konakov)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 731/07)

Постановление Суда

Страсбург, 3 декабря 2019 г.

По делу "Конаков против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Третья Секция), заседая Комитетом в составе:

Алены Полачковой, Председателя Комитета Суда,

Дмитрия Дедова,

Джильберто Феличи, судей,

а также при участии Стивена Филлипса, Секретаря Секции Суда,

рассмотрев дело в закрытом заседании 12 ноября 2019 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Данное дело было инициировано жалобой (N 731/07), поданной 14 ноября 2006 г. против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданином Российской Федерации Алексеем Викторовичем Конаковым (далее - заявитель).

2. Интересы заявителя представляли юристы межрегиональной общественной организации "Комитет против пыток"* (* Министерство юстиции Российской Федерации внесло межрегиональную общественную организацию "Комитет против пыток" в "реестр некоммерческих организаций, выполняющих функции иностранного агента". Организация приняла решение о самоликвидации (примеч. редактора).) О.А. Садовская, А.И. Рыжов, Д.В. Егошин и С.В. Подызов (г. Нижний Новгород). Власти Российской Федерации изначально были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека Г.О. Матюшкиным, а затем сменившим его в этой должности М.Л. Гальпериным.

3. Заявитель утверждал, что сотрудники милиции жестоко обращались с ним и что этот вопрос не был расследован эффективно.

4. 2 декабря 2011 г. данная жалоба была коммуницирована властям государства-ответчика.

Факты

I. Обстоятельства дела

5. Заявитель, 1982 года рождения, проживает в г. Йошкар-Оле (Республика Марий Эл).

A. Задержание заявителя и предполагаемое жестокое обращение с ним

1. Версия событий 12 марта 2006 г. в изложении заявителя

6. Примерно в полдень 12 марта 2006 г. заявитель был задержан четырьмя людьми в штатском на улице около магазина "К". Эти люди не представились. Один из них ударил заявителя в живот, двое других надели на него наручники, затащили его в свою машину и отвезли в Управление Федеральной службы Российской Федерации по контролю за оборотом наркотиков по Республике Марий Эл (далее - служба наркоконтроля). Его отвели в помещение на третьем этаже, где сотрудники службы избивали его в течение трех-четырех часов. Как утверждает заявитель, они били его по голове и телу. Один из них повалил его на пол, сел ему на спину и ударил его в область почек. Они связали ему руки веревкой за спиной и подвесили его кверху ногами, пытаясь притянуть его руки к его голове. Они наносили ему удары по ушам и позвоночнику, били по спине пятками, выкручивали ему ноги, а также пытались удушить его руками. Затем они надели на него противогаз и перекрыли доступ воздуха, заставляя его сознаться.

7. Примерно в 19.00 в тот же день заявитель был допрошен следователем.

8. В тот же день милиция обыскала квартиру заявителя в его присутствии. Наркотиков в квартире обнаружено не было. Заявитель несколько раз - как в помещении службы наркоконтроля, так и во время обыска - жаловался на то, что плохо себя чувствует, и просил вызвать "скорую медицинскую помощь", но его просьбы были проигнорированы.

2. Официальная версия событий 12 марта 2006 г.

9. 12 марта 2006 г. заявитель был задержан сотрудниками службы наркоконтроля Д., М. и В., которые получили информацию о его причастности к торговле наркотиками.

10. Заявитель оказал сопротивление при задержании и пытался скрыться. Сотрудники службы наркоконтроля применили силу по отношению к нему (см. версию событий, изложенную сотрудниками, ниже в §§ 25-29).

11. В 17.50 был составлен протокол задержания заявителя. Ему было разъяснено его право не свидетельствовать против себя, а также его право на юридическую помощь.

12. В 18.10 в тот же день прокурор г. Йошкар-Олы и отец заявителя были уведомлены о задержании заявителя.

3. Перевод заявителя в ИВС и его телесные повреждения

13. В 23.30 заявитель был переведен в камеру изолятора временного содержания (далее - ИВС) Министерства внутренних дел по Республике Марий Эл. Его осмотрел врач учреждения в присутствии двух сотрудников ИВС и сотрудника службы наркоконтроля М. Заявитель пожаловался врачу на острую боль в почках.

14. Согласно записи в журнале медицинского освидетельствования лиц, принятых в ИВС (запись N 194), при поступлении в изолятор у заявителя были выявлены следующие телесные повреждения:

"...царапины на правой щеке, гематома на правом ухе, гематома на мочке левого уха, многочисленные гематомы на правом плече и в правой части шеи, гематома на правом локте, отек и царапина на левом запястье, царапина на правом запястье".

15. В тот же день сотрудник изолятора Б. составил акт о наличии повреждений на теле заявителя. Заявитель написал от руки "объяснение" о том, что телесные повреждения были нанесены ему сотрудниками службы наркоконтроля в ходе "садистского" допроса.

4. Последующие события

16. 13 марта 2006 г. заявителю были предъявлены обвинения в наркоторговле, и его допросили в присутствии адвоката в качестве подозреваемого. Он не дал признательных показаний. В ходе допроса он рассказал, что 12 марта 2006 г. его избивали и оскорбляли сотрудники службы наркоконтроля. Он заявил, что они не представились, избили его в своем автомобиле, а затем отвезли его в здание службы наркоконтроля, где с ним опять жестоко обращались с целью получения признательных показаний. Он дал то же самое описание событий, которое содержится выше в параграфе 6. В ответ на вопрос своего адвоката заявитель сказал, что сможет опознать лиц, которые его избивали, и ходатайствовал о медицинском освидетельствовании.

17. 14 марта 2006 г. заявитель был освобожден из-под стражи под подписку о невыезде.

В. Судебно-медицинская экспертиза и данные заявителем свидетельские показания

1. Медицинское заключение

18. 13 марта 2006 г. адвокат заявителя ходатайствовал о проведении судебно-медицинской экспертизы заявителя. 14 марта 2006 г. следователь назначил проведение медицинского исследования заявителя.

19. Согласно заключению судебно-медицинской экспертизы N 899 от 15 марта 2006 г., составленному экспертом Республиканского центра судебно-медицинских экспертиз, у заявителя имелись многочисленные гематомы на шее, челюсти, груди, правом ухе, правой стороне спины, а также гематомы в верхней части живота (слева), которые могли быть нанесены твердым тупым предметом, соответственно, за пять - семь и за семь - девять дней до освидетельствования.

20. Согласно заключению, у заявителя также имелись следующие телесные повреждения:

"- гематомы на лице, в правой заушной области, на верхней трети задней поверхности шеи, в правой затылочной области, на правом бедре, на правом предплечье, [которые] могли быть получены вследствие удара тупым твердым предметом с ограниченной поверхностью, таким как руки или иные предметы, за два - четыре дня до [настоящего] освидетельствования;

- гематомы на поверхности затылочной области (справа) и верхней трети задней поверхности шеи, [которые] могли быть получены вследствие удара тупым твердым предметом с ограниченной поверхностью, таким как нога в ботинке, за два - четыре дня до освидетельствования;

- царапины на нижней трети правого предплечья, с внутренней стороны, до правого запястья, [которые] могли быть нанесены твердыми предметами с ограниченной поверхностью, то есть наручниками, за два - три дня до освидетельствования;

- гематома в области за правым ухом, [которая] могла быть получена за один-три дня до освидетельствования вследствие удара твердым тупым предметом с ограниченной касающейся поверхностью, таким как часть руки, например, ладонь;

- царапины на поясничной области, [которые] могли быть нанесены тупым твердым предметом с ограниченной поверхностью за один - три дня до [настоящего] освидетельствования".

21. Эксперт отметила, что она не могла установить механизм, при помощи которого были нанесены вышеупомянутые телесные повреждения, с большей точностью, и указала, что травмы причинили вред здоровью заявителя.

2. Свидетельские показания

22. Родственники заявителя и соседка заявителя, Ш., будучи опрошены адвокатами из местной правозащитной организации 7 и 17 апреля 2006 г., показали, что, когда они видели заявителя утром 12 марта 2006 г., он был здоров.

С. Попытки заявителя добиться возбуждения уголовного дела в связи с предполагаемым жестоким обращением

1. Доследственная проверка, проведенная в связи с жалобами на жестокое обращение

23. 13 марта 2006 г. заявитель пожаловался местному прокурору* (* Так в тексте (примеч. переводчика).) на то, что его подвергали жестокому обращению.

24. На определенном этапе, не позднее 18 марта 2006 г., заместитель прокурора г. Йошкар-Оле начал доследственную проверку по жалобе заявителя на основании статьи 144 Уголовно-процессуального кодекса РФ (проверка по заявлению о преступлении). Он опросил троих сотрудников службы наркоконтроля - Д., М. и В., которые задерживали заявителя, и следователей Н. и П., а также взял "объяснения" у заявителя.

25. Все три сотрудника показали, что они задержали заявителя на улице примерно в 14.00 и затем доставили его к следователю. Сотрудник В. утверждал, что заявитель был отвезен в помещение службы наркоконтроля примерно в 14.30, а затем был передан следователю Н.

26. Все три сотрудника заявили, что они представились и сообщили заявителю, что он задержан. Заявитель оказал сопротивление при задержании. В частности, он толкал сотрудников, кричал и грубо выражался, пытался ударить сотрудников и убежать. Сотрудник М. уточнил, что в какой-то момент заявитель упал на землю и стал кататься по земле. В результате сотрудникам пришлось применять "физическую силу" или "боевые приемы", а также надеть на заявителя наручники.

27. Сотрудник В. показал, что после того, как заявителя доставили в помещения службы наркоконтроля, заявитель был допрошен следователем Н. Сотрудник В. один раз вошел в кабинет Н. и видел, как Н. задавал вопросы заявителю. После задержания заявителя к нему не применялись ни сила, ни психологическое давление, поскольку в этом уже не было необходимости.

28. Следователь Н. 20 марта 2006 г. заявил, что решение о задержании заявителя было принято примерно в 14.00 12 марта 2006 г. Когда заявитель был доставлен в здание службы наркоконтроля, он уже был в наручниках. Сопровождавшие его милиционеры пояснили, что заявитель оказал сопротивление при задержании. В неуказанный день Н. представил дополнительные показания, в которых уточнялось, что заявитель был доставлен в службу наркоконтроля примерно в 14.00 и помещен в кабинет N 314. Н. не видел каких-либо повреждений на теле заявителя. Он информировал заявителя о существующих в отношении последнего подозрениях и предложил ему сотрудничать с властями. В. также при этом присутствовал. Оба они не применяли к заявителю физического или психологического давления. Примерно в 16.00 Н. передал заявителя следователю П.

29. 18 марта 2006 г. следователь П. заявил, что заявитель был доставлен к нему в кабинет в 17.50 12 марта 2006 г. П. составил протокол задержания в отношении заявителя. Он не видел каких-либо повреждений на лице заявителя. Затем был проведен обыск в квартире заявителя. Во время обыска заявитель пожаловался своим родителям на то, что его избили сотрудники службы наркоконтроля, и П. заметил гематомы на одной [точно им не указанной] стороне лица заявителя. 13 марта 2006 г. заявитель ходатайствовал о медицинском освидетельствовании, и П. удовлетворил это ходатайство. Ни он, ни другие сотрудники службы наркоконтроля не оказывали какого-либо физического или психологического давления на заявителя.

30. Заявитель придерживался своей версии событий (см. выше §§ 6-8), упоминаемой в медицинских заключениях (см. выше §§ 14 и 19-21), и настаивал на том, что его состояние здоровья до задержания было хорошим.

31. 23 марта 2006 г. заместитель прокурора г. Йошкар-Олы отказался возбуждать уголовное дело в отношении сотрудников милиции ввиду отсутствия каких-либо признаков совершения преступления* (* Так в тексте (примеч. переводчика).). Он ссылался на вышеупомянутые "объяснения", представленные заявителем и офицерами Д., М., В. и Н., а также на медицинское заключение от 15 марта 2006 г. Заместитель городского прокурора отметил, что телесные повреждения были нанесены заявителю как до, так и после его задержания 12 марта 2006 г. Он пришел к выводу, что телесные повреждения, полученные во время задержания, были результатом использования наручников и физической силы. Заместитель городского прокурора также пришел к выводу, что сотрудники милиции во время задержания заявителя действовали законным образом. Заявитель оказывал активное сопротивление во время задержания, в результате чего сотрудники применили к нему физическую силу, как предусмотрено статьей 13 Закона "О милиции". Они должным образом не предупредили заявителя о том, что против него будет применена физическая сила, поскольку в конкретных обстоятельствах такое "предупреждение являлось неуместным". Что касается утверждений о жестоком обращении в помещении службы наркоконтроля, прокурор постановил, что они безосновательны, поскольку "вопрос о признательных показаниях заявителя не был вопросом принципа для следственного органа ввиду гарантий статей 49 и 51 Конституции". Прокурор пришел к выводу, что жалоба заявителя в этой связи являлась скорее частью стратегии его защиты, целью которой являлось избежание ответственности за уголовные преступления, в совершении которых он обвинялся.

2. Последующее судебное производство

32. 14 апреля 2006 г. заявитель обжаловал постановление заместителя городского прокурора в Йошкар-Олинский городской суд. Он настаивал на своей версии событий, утверждая, в частности, что протокол его задержания не содержал какой-либо информации о применении к нему силы во время задержания. Кроме того, в постановлении от 23 марта 2006 г. не содержалось ни ссылки на какой-либо документ, относящийся к применению физической силы и наручников во время задержания, ни подробной информации о том, почему предварительное предупреждении о применении силы было сочтено "неуместным". Он утверждал, что у милиционеров не было - и не могло быть - информации о том, что он представлял потенциальную опасность. Он также настаивал на том, что его многочисленные телесные повреждения были нанесены уже тогда, когда он был в наручниках. Он указывал, что ему не предоставлялась какая-либо медицинская помощь и что его родственники не были своевременно проинформированы о его задержании. Он также отмечал, что свидетели, которые видели его до и после момента задержания (например, в ходе обыска в его квартире), не были установлены и опрошены. Показания заявителя о том, что он мог опознать как место, где его подвергали жестокому обращению, и сотрудников, предположительно принимавших в этом участие, не получили должной оценки.

33. 19 апреля 2006 г. Йошкар-Олинский городской суд отклонил жалобу заявителя и оставил без изменений постановление прокурора как законное. Суд отметил, что заявитель не имел замечаний к протоколу задержания от 12 марта 2006 г. Суд согласился с выводами прокурора о том, что сотрудники милиции были вынуждены применить силу и надеть на заявителя наручники, поскольку он оказывал сопротивление при задержании. Суд также согласился с тем, что они действовали в соответствии с положениями статьи 13 Закона "О милиции", который позволял сотрудникам милиции применение силы в таких случаях, и что предупреждение о намерении применить физическую силу было неуместным. Суд пришел к выводу, что заместитель городского прокурора должным образом оценил обстоятельства и достаточно подробно рассмотрел утверждения заявителя. Кроме того, суд отметил, что предварительное расследование по уголовному делу заявителя было завершено. Он пришел к выводу, что заявитель фактически попытался обжаловать незаконные методы ведения расследования и что суд первой инстанции, рассматривавший его уголовное дело, должен был оценить приемлемость доказательств.

34. 26 апреля 2006 г. заявитель подал жалобу на это постановление суда. Он утверждал, в частности, что ни прокурор, ни суд первой инстанции не установили, каким именно образом он сопротивлялся милиции; власти не указали характер распоряжений, которым он предположительно сопротивлялся; соответствующие решения не содержали подробностей его якобы агрессивного поведения; сотрудники милиции не оказали ему медицинской помощи; а в протоколе его задержания - в нарушение требований законодательства Российской Федерации - не было информации о применении силы. Он также утверждал, что выводы прокурора и суда основывались исключительно на показаниях сотрудников милиции и что не была проведена оценка его телесных повреждений. Он настаивал на том, что власти не допросили нескольких свидетелей, включая очевидцев задержания и обыска.

35. 29 мая 2006 г. Верховный Суд Республики Марий Эл оставил постановление в силе. Суд пришел к выводу, что все, кто участвовал в задержании заявителя, были допрошены и что их показаниям была дана должная оценка нижестоящим судом. Из доследственной проверки следовало, что заявитель пытался ударить и толкнуть милиционеров и скрыться. Выводы нижестоящих судов были достаточно подробными и были сделаны в соответствии с законодательством Российской Федерации.

3. Дополнительная информация, представленная властями

36. 10 декабря 2012 г. один из дежурных сотрудников ИВС Ш., работавших 12 марта 2006 г., дал письменные объяснения участковому уполномоченному милиции в рамках неустановленного производства. Он подтвердил, что 12 марта 2006 г. заявитель был доставлен в ИВС и осмотрен в присутствии сотрудника службы наркоконтроля и дежурного сотрудника ИВС, Б. Телесные повреждения, перечисленные выше в параграфе 14, были отмечены у заявителя по прибытии. Заявитель пояснил, что эти телесные повреждения были нанесены сотрудниками службы наркоконтроля.

D. Уголовное судопроизводство в отношении заявителя

37. 31 мая 2006 г. Йошкар-Олинский городской суд признал заявителя виновным в наркоторговле и приговорил его к пяти годам лишения свободы. Суд отметил, помимо прочего, что отсутствовали основания не доверять показаниям сотрудников милиции.

38. Заявитель обжаловал приговор, утверждая, в частности, что сотрудники службы наркоконтроля подвергли его жестокому обращению. 17 июля 2006 г. Верховный Суд Республики Марий Эл оставил приговор без изменений, отклонив в упрощенном порядке доводы заявителя, изложенные в жалобе, как необоснованные.

II. Соответствующее законодательство Российской Федерации и правоприменительная практика

A. Закон "О милиции"

39. Закон "О милиции" (от 18 апреля 1991 г. N 1026-I, в редакции, действовавшей на момент рассматриваемых событий) предусматривал, что задачами милиции являются, помимо прочего, предупреждение и пресечение преступлений и административных правонарушений, а также охрана общественного порядка и обеспечение общественной безопасности (статья 2).

40. Пункт 7 статьи 11 Закона "О милиции" предусматривал, что при выполнении своих должностных обязанностей сотрудники милиции обладают полномочиями по задержанию лиц, подозреваемых в совершении уголовных преступлений.

41. Милиция имела право применять физическую силу, специальные средства и огнестрельное оружие только в случаях и порядке, предусмотренных Законом "О милиции" и в соответствии с правилами, предписанными данным законом. Сотрудники милиции были обязаны проходить специальную подготовку, а также периодическую проверку на пригодность к действиям в условиях, связанных с применением физической силы, специальных средств или огнестрельного оружия (части 1 и 2 статьи 12). При применении силы, специальных средств или оружия сотрудник милиции должен был:

- предупредить лицо о намерении применить физическую силу, специальные средства или оружие, предоставив при этом достаточно времени для выполнения требований сотрудника милиции, за исключением тех случаев, когда промедление в применении физической силы, специальных средств или оружия может создать непосредственную опасность жизни и здоровью граждан и сотрудников милиции или иметь иные тяжкие последствия или когда такое предупреждение в создавшейся обстановке является неуместным или невозможным;

- стремиться в зависимости от характера и степени опасности правонарушения и лиц, его совершивших, и силы оказываемого противодействия к тому, чтобы ущерб, причиняемый при применении физической силы, специальных средств или оружия, был минимальным;

- обеспечить лицам, получившим телесные повреждения в результате применения физической силы, специальных средств или огнестрельного оружия, предоставление первой помощи и уведомление в возможно короткий срок их родственников;

- уведомить прокурора о всех случаях применения физической силы, специальных средств или огнестрельного оружия, повлекших смерть или ранение (часть 3 статьи 12).

42. Применение физической силы, специальных средств и огнестрельного оружия с превышением полномочий влекло ответственность, установленную законом (часть 4 статьи 12).

43. Сотрудники милиции имели право применять физическую силу, в том числе боевые приемы борьбы, для пресечения преступлений и административных правонарушений, задержания лиц, их совершивших, преодоления противодействия законным требованиям, если ненасильственные способы не обеспечивали выполнения возложенных на милицию обязанностей (статья 13).

44. Статья 14 Закона "О милиции" в действующей в период рассматриваемых событий редакции устанавливала исчерпывающий перечень обстоятельств, при которых возможно использование специальных средств, включая резиновые дубинки, наручники и огнестрельное оружие. Наручники могли применяться только для преодоления сопротивления сотруднику милиции, для задержания лица, застигнутого при совершении преступления и пытающегося бежать, а также для конвоирования задержанных лиц в отделения милиции, их перевозки и защиты, если их поведение указывало на то, что они, возможно, попытаются бежать, причинить вред или оказать сопротивление сотрудникам милиции (части 1, 2, 3 и 5 статьи 14).

В. Другие применимые положения законодательства Российской Федерации

45. Краткое изложение соответствующих положений Уголовного кодекса Российской Федерации и Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации см. в соответствующей части в Постановлении Европейского Суда по делу "Рябцев против Российской Федерации" (Ryabtsev v. Russia) от 14 ноября 2013 г., жалоба N 13642/06* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2014. N 4 (примеч. редактора).), §§ 42-52; а также в Постановлении Европейского Суда по делу "Ляпин против Российской Федерации" (Lyapin v. Russia) от 24 июля 2014 г., жалоба N 46956/09* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2015. N 6 (примеч. редактора).), § 99 и последующие).

Право

I. Предполагаемое нарушение статьи 3 Конвенции

46. Заявитель жаловался на основании статей 3 и 13 Конвенции, что с ним жестоко обращались в милиции и что по этому вопросу не было проведено эффективного расследования. Статья 3 Конвенции гласит:

"Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию".

A. Доводы сторон

1. Власти государства-ответчика

47. Власти Российской Федерации утверждали, что заявитель пытался ввести Европейский Суд в заблуждение, поскольку, согласно медицинским заключениям, некоторые из его телесных повреждений были нанесены до задержания. Более того, доследственная проверка не выявила никаких доказательств того, что с заявителем жестоко обращались, и нельзя исключить, что его остальные телесные повреждения были нанесены во время задержания. Они сообщили, что 12 марта 2006 г. он активно сопротивлялся при задержании и пытался скрыться. Ссылаясь на статьи 12-14 Закона "О милиции" в редакции, действовавшей в период рассматриваемых событий (см. выше §§ 41 и 44), они утверждали, что при использовании физической силы и "спецсредств" в отношении заявителя сотрудники милиции действовали в рамках закона. Поэтому их действия не могли составлять одну из форм унижающего или бесчеловечного обращения. Все обстоятельства задержания были подвергнуты тщательной проверке, которая включала в себя сбор письменных показаний (сотрудников милиции и других государственных органов, адвоката заявителя и других лиц) и медицинских свидетельств, таких как заключение судебной экспертизы.

2. Доводы заявителя

48. Заявитель настаивал на своей жалобе. Он утверждал, что телесные повреждения, зафиксированные сотрудниками ИВС и судебными экспертами, были причинены ему, когда он находился под контролем государства, что власти государства не смогли опровергнуть его версию событий, а также что жестокое обращение, которому он подвергался, было равносильно пытке. Он также утверждал, что расследование по его жалобам на жестокое обращение было неэффективным. В частности, органы государственной власти не допросили всех свидетелей, включая родителей заявителя и очевидцев задержания. Милиционер Ш. был допрошен лишь через шесть лет после событий. Он утверждал, что следователь не прояснил несколько противоречий между заявлениями различных должностных лиц, а также между версией событий, изложенной сотрудниками милиции, и собственной версией, касающихся таких важнейших аспектов дела, как время его задержания и передачи следователю, а также наличие или отсутствие телесных повреждений. Органы государственной власти основывались преимущественно на утверждениях сотрудников милиции; они не проверили, уведомили ли сотрудники милиции прокурора о телесных повреждениях заявителя, предположительно полученных во время задержания, как того требовал Закон "О милиции" (см. выше § 41); они также не провели различные следственные действия, такие как опознание и очные ставки между заявителем и сотрудниками службы наркоконтроля.

В. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы для рассмотрения по существу

49. Европейский Суд отмечает, что данная жалоба не является явно необоснованной по смыслу подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Суд также отмечает, что она не является неприемлемой по каким-либо иным основаниям. Следовательно, данная жалоба должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

2. Существо жалобы

(а) Убедительность утверждений заявителя о жестоком обращении во время содержания под стражей в милиции и презумпция факта

50. Европейский Суд замечает, что после нескольких часов, проведенных под стражей в милиции, у заявителя были обнаружены многочисленные телесные повреждения на лице, голове, шее, запястьях, предплечьях, бедре и спине, зафиксированные сотрудниками ИВС (см. выше § 15) и судебно-медицинским экспертом (см. выше §§ 19-21). Описание заявителем предполагаемого жестокого обращения было подробным и последовательным на протяжении всего производства (см. выше §§ 16, 30, 32 и 34). Эксперт 15 марта 2006 г. установил, что некоторые из обнаруженных у него телесных повреждений, а именно те, которые могли появиться за два - четыре и за один - три дня до осмотра (см. выше § 20), могли быть причинены тупыми твердыми предметами, такими как руки, ноги в ботинках и наручники. Согласно показаниям свидетелей, заявитель не имел телесных повреждений до задержания (см. выше § 22).

51. С учетом вышеизложенного Европейский Суд полагает, что телесные повреждения заявителя могли возникнуть в результате насилия, которому он предположительно подвергся, находясь под контролем сотрудников милиции. Указанных выше факторов достаточно для возникновения презумпции в пользу версии, изложенной заявителем, и для того, чтобы убедить Суд в том, что его утверждения о жестоком обращении со стороны сотрудников милиции заслуживают доверия.

(b) Было ли проведено эффективное расследование по жалобам заявителей на жестокое обращение со стороны сотрудников милиции

52. Европейский Суд также отмечает, что последовательные утверждения заявителя о жестоком обращении в здании службы наркоконтроля были отклонены в упрощенном порядке в результате доследственной проверки, которая представляет собой первый этап работы с сообщением о преступлении в соответствии с законодательством Российской Федерации. При этом в случае обнаружения признаков преступления в ходе проверки следственные органы возбуждают уголовное дело (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Ляпин против Российской Федерации" (Lyapin v. Russia), § 129).

53. Европейский Суд напоминает, что само по себе проведение доследственной проверки в соответствии со статьей 144 Уголовно-процессуального кодекса РФ является недостаточным в случае несоблюдения органами государственной власти требования эффективности расследования по заслуживающим внимание жалобам на жестокое обращение со стороны сотрудников милиции в соответствии со статьей 3 Конвенции. На органы государственной власти возлагается обязанность возбуждать уголовные дела и проводить соответствующее требованиям расследование по уголовным делам, в ходе которых осуществляется полный набор следственных действий и которое составляет эффективное средство правовой защиты для жертв жестокого обращения со стороны милиции/полиции в соответствии с законодательством государства-ответчика (см., среди многих других источников, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Ляпин против Российской Федерации" (Lyapin v. Russia), §§ 129 и 132-136; Постановление Европейского Суда по делу "Девяткин против Российской Федерации" (Devyatkin v. Russia) от 24 октября 2017 г., жалоба N 40384/06* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2019. N 2 (примеч. редактора).), § 34; а также Постановление Европейского Суда по делу "Олисов и другие против Российской Федерации" (Olisov and Others v. Russia) от 2 мая 2017 г., жалоба N 10825/09 и 2 другие жалобы* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2018. N 2 (примеч. редактора).), §§ 80-82).

54. Европейский Суд не усматривает причин для иного вывода в рамках настоящего дела, в котором имелись правдоподобные утверждения о жестоком обращении, которые своевременно были доведены до сведения органов государственной власти. В результате отказа в проведении полноценного расследования по уголовному делу не проводились такие важные следственные действия, как, помимо прочего, очные ставки, опознания и допросы свидетелей. Не было предпринято попыток объяснить явные несоответствия в версиях событий сторон, включая противоречия в показаниях милиционеров. Выводы заместителя городского прокурора были напрямую основаны на "объяснениях", взятых у трех сотрудников милиции, которые предположительно подвергали заявителя жестокому обращению, а также у двух следователей. Важные свидетели, такие как родители заявителя или очевидцы задержания, не были допрошены, а сотрудник ИВС был допрошен в ходе неустановленного производства через шесть лет после событий.

55. Европейский Суд также особо отмечает выводы органов власти государства-ответчика о том, что телесные повреждения могли быть результатом применения наручников и физической силы сотрудниками милиции для задержания заявителя, который оказывал активное сопротивление при задержании (см. выше § 31). Суд напоминает, что согласно сложившейся прецедентной практике, применение сотрудниками милиции силы в процессе задержания лиц является нарушением статьи 3 Конвенции, за исключением случаев, когда такое применение силы является неизбежным и не носит чрезмерного характера. Бремя доказывания этого возлагается на власти (см. Постановление Европейского Суда по делу "Ребок против Словении" (Rehbock v. Slovenia), жалоба N 29462/95, §§ 72-78, ECHR 2000-XII; и Постановление Европейского Суда по делу "Матко против Словении" (Matko v. Slovenia) от 2 ноября 2006 г., жалоба N 43393/08, § 104).

56. Однако при объяснении происхождения телесных повреждений заявителя следствие сослалось лишь на общие заявления сотрудников милиции о том, что они применяли силу законным образом. Органы власти не установили конкретных действий сотрудников милиции при использовании силы и каких-либо действий со стороны заявителя, которые могли бы оправдать применение силы, не дав оценку тому, было ли применение силы необходимым и нечрезмерным, как того требует статья 3 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Ксенз и другие против Российской Федерации" (Ksenz and Others v. Russia) от 12 декабря 2017 г., жалоба N 45044/06 и 5 других жалоб* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2019. N 6 (примеч. редактора).), §§ 94 и 103). Решения судов Российской Федерации в соответствующей части содержали не более чем общие ссылки на "активное сопротивление" заявителя, к которым суд второй инстанции добавил краткое замечание о том, что заявитель пытался ударить и толкнуть сотрудника милиции, чтобы скрыться. Власти не проверили, пытались ли сотрудники милиции использовать методы, не связанные с насилием, до того, как они прибегли к силе, и что оценка в этой части сводилась к заявлению заместителя городского прокурора, повторенному судами, о том, что уведомление об использовании физической силы "являлось неуместным". В любом случае выводы судов Российской Федерации не содержат объяснений того, как и почему в ходе задержания заявителя сотрудники милиции могли нанести заявителю повреждения головы, шеи, предплечий и бедра (см. Постановление Европейского Суда по делу "Маркарян против Российской Федерации" (Markaryan v. Russia) от 4 апреля 2013 г., жалоба N 12102/05* (* См.: там же. 2014. N 6 (примеч. редактора).), § 59). Не было предпринято попыток найти соответствие между показаниями сотрудников милиции и телесными повреждениями заявителя либо провести различие между телесными повреждениями в разных местах (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Рябцев против Российской Федерации" (Ryabtsev v. Russia), § 83). Утверждения заявителя о насилии со стороны милиции в период между его задержанием и помещением в изолятор временного содержания были отклонены в упрощенном порядке со ссылкой на показания сотрудников милиции (см., в соответствующей части, Постановление Европейского Суда по делу "Коняев против Российской Федерации" (Konyayev v. Russia) от 23 марта 2019 г., жалоба N 9759/09, § 55).

ГАРАНТ:

По-видимому, в тексте предыдущего абзаца допущена опечатка. Дату названного постановления N 9759/09 следует читать как "от 26 марта 2019 г."

57. С учетом вышеуказанных элементов Европейский Суд считает, что власти не провели эффективного расследования по утверждениям заявителя о милицейском насилии, как того требует статья 3 Конвенции.

(с) Предоставили ли власти объяснение, которое могло бы поставить под сомнение версию событий, представленную заявителем

58. Власти Российской Федерации заявили, что телесные повреждения могли быть получены заявителем до его задержания, но не представили какой-либо детальной информации или доказательств в отношении этого предположения. Кроме того, они не исключили возможности того, что повреждения могли быть нанесены во время задержания. Учитывая, что объяснения властей, отрицающие правдоподобные утверждения заявителя о насилии со стороны сотрудников милиции, были основаны на результатах поверхностных доследственных проверок, не отвечающих требованиям статьи 3 Конвенции (как продемонстрировано выше в §§ 52-57), Европейский Суд полагает, что они не могут считаться удовлетворительными или убедительными. Суд полагает, что власти Российской Федерации не выполнили возложенного на них бремени доказывания и не представили доказательств, способных подвергнуть сомнению версию заявителя о событиях, которую Суд считает, таким образом, установленной (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Олисов и другие против Российской Федерации" (Olisov and Others v. Russia), §§ 83-85; и упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Ксенз и другие против Российской Федерации" (Ksenz and Others v. Russia), §§ 102-104).

(d) Правовая классификация обращения

59. Принимая во внимание все физические и психологические последствия обращения, о котором идет речь, Европейский Суд считает, что акты физического насилия, причиненные заявителю 12 марта 2006 г., в своей совокупности приравниваются к бесчеловечному и унижающему достоинство обращению, в нарушение статьи 3 Конвенции (см., среди прочих источников, Постановление Европейского Суда по делу "Мостипан против Российской Федерации" (Mostipan v. Russia) от 16 октября 2014 г., жалоба N 12042/09* (* См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. 2014. N 12 (примеч. редактора).), §§ 58-61; Постановление Европейского Суда по делу "Насакин против Российской Федерации" (Nasakin v. Russia) от 18 июля 2013 г., жалоба N 22735/05* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2014. N 1 (примеч. редактора).), §§ 51-55; и Постановление Европейского Суда по делу "Горщук против Российской Федерации" (Gorshchuk v. Russia) от 6 октября 2015 г., жалоба N 31316/09* (* См.: там же. 2016. N 5 (примеч. редактора).), § 33).

(e) Заключение

60. Следовательно, имело место нарушение статьи 3 Конвенции в ее материально-правовом и процессуальном аспектах.

II. Предполагаемое нарушение статьи 13 Конвенции, взятой во взаимосвязи со статьей 3 Конвенции

61. Заявитель жаловался, ссылаясь на статью 13 Конвенции, взятую во взаимосвязи со статьей 3 Конвенции, что власти не обеспечили проведение эффективного расследования по его жалобам на жестокое обращение. Статья 13 Конвенции гласит:

"Каждый, чьи права и свободы, признанные в настоящей Конвенции, нарушены, имеет право на эффективное средство правовой защиты в государственном органе, даже если это нарушение было совершено лицами, действовавшими в официальном качестве".

62. Власти Российской Федерации не согласились с этим утверждением, указывая, что заявитель мог оспорить отказ в возбуждении уголовного дела в суде и воспользовался такой возможностью.

63. Европейский Суд отмечает, что жалоба, поданная на основании статьи 13 Конвенции, тесно связана с жалобами на нарушение процессуального аспекта статьи 3 Конвенции и что поэтому эта жалоба должна быть признана приемлемой для рассмотрения по существу. Тем не менее, учитывая вывод о наличии нарушении процессуального аспекта статьи 3 Конвенции ввиду отсутствия эффективного расследования со стороны государства-ответчика, Суд считает, что отсутствует необходимость рассматривать данную жалобу отдельно на основании статьи 13 Конвенции (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Ляпин против Российской Федерации" (Lyapin v. Russia), § 144).

III. Применение статьи 41 Конвенции

64. Статья 41 Конвенции предусматривает следующее:

"Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

A. Моральный вред

65. Заявитель потребовал присудить ему 50 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

66. Власти Российской Федерации оспорили его требование как чрезмерное и необоснованное и сочли, что установление нарушения будет являться достаточной справедливой компенсацией.

67. Европейский Суд установил наличие нарушения требований статьи 3 Конвенции в ее материально-правовом и процессуальном аспектах. Он допускает, что заявителю был причинен моральный вред, который нельзя компенсировать одним лишь фактом установления нарушения. Таким образом, Суд присуждает заявителю 25 000 евро в качестве компенсации морального вреда плюс любой налог на указанную сумму и отклоняет остальные требования по этому основанию.

В. Расходы и издержки

68. Заявитель также просил присудить ему 5 457 евро в качестве компенсации расходов и издержек, понесенных во время разбирательства как в национальных судах, так и в Европейском Суде. Он предоставил копию соглашения, заключенного между ним и Комитетом против пыток, указывая, помимо прочего, что работа сотрудников данной неправительственной организации оплачивалась по ставке 50 евро в час, а работа, выполняемая экспертами организации, оплачивалась исходя из почасовой ставки 150 евро. Он также предоставил детализацию расходов, которая включала всего работ на тридцать четыре часа, выполненных экспертами организации, исходя из почасовой ставки 150 евро, что в итоге составило 5 100 евро. Он также просил 7% от этой суммы, то есть 357 евро, в покрытие канцелярских расходов. Он представил счет с перечнем расходов за тридцать четыре часа работы юристов и "канцелярских расходов". Он попросил перечислить сумму компенсации на банковский счет своего представителя.

69. Власти Российской Федерации утверждали, что заявителем не было продемонстрировано, что заявленные расходы были фактически понесены и являлись необходимыми.

70. В соответствии с прецедентной практикой Европейского Суда заявитель имеет право на возмещение судебных расходов и издержек только в той мере, в какой было доказано, что такие расходы и издержки действительно были понесены, были необходимыми и разумными с точки зрения их размера. Принимая во внимание имеющиеся в его распоряжении документы и указанные выше критерии, Суд считает целесообразным присудить сумму в размере 3 600 евро в качестве возмещения всех судебных расходов и издержек плюс любые налоги, которыми может облагаться данная сумма. Присужденная сумма подлежит выплате непосредственно на банковский счет представителя заявителя, как им указано. Остальные требования заявителя по данному основанию Европейский Суд отклоняет.

С. Процентная ставка при просрочке платежа

71. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процентных пункта.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) объявил данную жалобу приемлемой для рассмотрения по существу;

2) постановил, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в ее материально-правовом и процессуальном аспектах;

3) постановил, что отсутствует необходимость в отдельном рассмотрении жалобы в отношении нарушения статьи 13 Конвенции;

4) постановил:

(a) что власти государства-ответчика обязаны в течение трех месяцев выплатить заявителю указанные ниже суммы, переведенные в валюту государства-ответчика по курсу, установленному на день выплаты:

(i) 25 000 (двадцать пять тысяч) евро в порядке компенсации морального вреда плюс любой налог, которым может облагаться указанная сумма;

(ii) 3 600 (три тысячи шестьсот) евро плюс любые налоги, которыми может облагаться данная сумма, которые подлежат перечислению на банковский счет представителя заявителя, в порядке компенсации расходов и издержек заявителя;

(b) что по истечении указанного трехмесячного срока и до произведения окончательной выплаты на данную сумму начисляется простой процент в размере предельной годовой кредитной ставки Европейского центрального банка, существующей на период невыплаты, плюс три процентных пункта;

5) отклонил остальную часть требований заявителя о справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, и уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 3 декабря 2019 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Европейского Суда.

Стивен Филлипс Секретарь Секции Суда

Алена Полачкова Председатель Комитета Суда