Решение Европейского Суда по правам человека от 10 декабря 2019 г. по вопросу приемлемости жалобы N 36701/13 "Олег Александрович Каровашкин и Виктория Александровна Александрова (Oleg Aleksandrovich Karovashkin and Viktoriya Aleksandrovna Aleksandrova) против Российской Федерации" (Третья Секция)

Европейский Суд по правам человека
(Третья секция)

Решение по вопросу приемлемости
жалобы N 36701/13
"Олег Александрович Каровашкин и Виктория Александровна Александрова (Oleg Aleksandrovich Karovashkin and Viktoriya Aleksandrovna Aleksandrova) против Российской Федерации"

Европейский Суд по правам человека (Третья Секция), заседая 10 декабря 2019 г. Комитетом в составе:

Георгия А. Сергидеса, Председателя Комитета Суда,

Эрика Веннерстрёма,

Лоррейн Скембри Орланд, судей,

а также при участии Стивена Филлипса, Секретаря Секции Суда,

рассмотрев указанную жалобу, поданную 6 мая 2013 г.,

принимая во внимание решение рассмотреть данную жалобу в приоритетном порядке согласно правилу 41 Регламента Европейского Суда,

принимая во внимание меморандум властей государства-ответчика и ответные замечания, представленные заявителями,

проведя заседание,

вынес следующее Решение:

Факты

1. Заявители, Олег Александрович Каровашкин и Виктория Александровна Александрова - граждане Российской Федерации, 1970 и 1988 годов рождения соответственно, проживают в г. Вольске.

A. Обстоятельства дела

2. Обстоятельства дела в том виде, в котором они были представлены заявителями, могут быть кратко изложены следующим образом.

1. Предшествующие события

3. Заявители проживают в незарегистрированном браке и являются родителями А., 2009 года рождения, Д., 2011 года рождения, В., 2014 года рождения и Ан., 2015 года рождения. Двое младших детей родились после описанных ниже событий.

4. 6 июля 2012 г. Вольский районный суд Саратовской области лишил заявителей родительских прав в отношении А. и Д. Суд установил, что заявители регулярно злоупотребляли алкоголем и грубо пренебрегали своими родительскими обязанностями. В частности, суд отметил, что заявители были безразличны к жизни своих двух детей, не уделяли должного внимания их нуждам и состоянию их здоровья и не заботились о них, что было особенно необходимо, учитывая очень юный возраст детей. Далее суд отметил, что заявители не соблюдали элементарных гигиенических требований в отношении А. и Д., давали им не соответствующую их возрасту пищу и содержали жилище в ужасающе антисанитарных условиях. Как следствие дети были неухоженными, больными и грязными; у Д., которому в то время было девять месяцев, имелись сыпь, язвы, глисты, диарея и вирусные инфекции, поражающие глаза и верхние дыхательные пути. Кроме того, заявители регулярно подвергали жизни своих двух сыновей опасности, оставляя их без присмотра на улице или дома. В результате их младший сын однажды едва не задушил себя цепью от своей соски-пустышки, а старший остался зимой на улице без теплой одежды. На основании фактов суд счел, что заявители должны быть лишены родительских прав, и постановил передать детей на государственное попечение. Он также обязал заявителей выплачивать алименты на содержание детей.

5. В соответствии с решением от 6 июля 2012 г. А. и Д. были помещены в приемную семью и детский дом соответственно.

6. 10 сентября 2012 г. мировой судья участка N 4 Вольского района Саратовской области признал вторую заявительницу виновной в неисполнении обязанностей по воспитанию несовершеннолетних детей в сочетании с жестоким обращением с ними и приговорил ее к 240 часам обязательных работ. Данный приговор вступил в законную силу 21 сентября 2012 г.

2. Разбирательство по восстановлению родительских прав и возвращению детей

(а) Разбирательство в суде первой инстанции

7. 17 декабря 2012 г. заявители обратились в Вольский районный суд с исковым заявлением о восстановлении в родительских правах в отношении двух своих сыновей и возвращении детей. Они утверждали, что изменили свое поведение и образ жизни, перестали употреблять алкоголь, нашли работу и имеют стабильный доход, позволяющий им материально обеспечивать детей. В отношении последнего утверждения заявители указали, что они регулярно выплачивали алименты на содержание детей в соответствии с решением от 6 июля 2012 г. и не имели задолженности по выплатам. У них имелось место проживания со всеми необходимыми условиями, пригодными для воспитания и развития детей. Они проявляли заботу о своих детях, регулярно посещали их в соответствующих государственных учреждениях, приносили им одежду, игрушки, фрукты и сладости. Заявители настаивали на том, что их положение улучшилось и что теперь они в полной мере могут взять на себя ответственность за своих детей и воспитывать их самостоятельно.

8. Вольский районный суд рассмотрел дело 24 января 2013 г.

9. Суд заслушал заявителей, которые настаивали на своем иске. Он также заслушал двух представителей государственных учреждений, в которые были помещены А. и Д., поддержавших иск заявителей. Представители сообщили, в частности, что заявители регулярно навещали А., который сохранил свою эмоциональную привязанность к родителям и был рад их видеть. Заявительница также регулярно посещала Д., в то время как заявитель не посещал детский дом, утверждая, что он был занят на работе. В своих разговорах с должностными лицами указанных учреждений заявители выражали желание забрать детей домой.

10. Представитель местного органа опеки и попечительства П. возразила заявителям, заявив, что они не изменили своего отношения к родительским обязанностям, что они по-прежнему безответственны и не готовы воспитывать своих детей, о чем свидетельствует диагностика детско-родительских отношений. П. также указала, что условия, в которых проживали заявители, по-прежнему не соответствовали требованиям и не подходили для проживания детей. В частности, в помещении не было отопления и необходимой мебели. Кроме того, заявители жили с большой собакой, которая могла представлять опасность для маленьких детей.

11. Суд установил, что заявители недавно изменили свое поведение и образ жизни; что они перестали употреблять алкоголь, нашли работу, навели порядок в своем доме и следят за ним, что они получили удовлетворительные характеристики по месту жительства и положительные рекомендации от работодателей, что они регулярно выплачивали алименты на содержание детей и не имели задолженности в этом отношении, что они часто посещали А. и заявительница регулярно навещала Д.

12. Тем не менее суд счел, что в настоящее время восстановление родительских прав заявителей и передача им заботы о детях противоречат наилучшим интересам детей. В этой связи суд сослался на доказательства по гражданскому делу, рассмотренному ранее в том же году, в котором заявители были лишены родительских прав (см. выше § 4), и на доказательства по уголовному делу в отношении второй заявительницы (см. выше § 6).

13. Суд отметил, в частности, что имеющиеся показания свидетельствуют о том, что заявители пренебрегали своими родительскими обязанностями в отношении своих детей не единожды, а регулярно и постоянно в течение нескольких лет начиная с 2009 года, когда родился А. Так, в периоды с 5 февраля по 2 июля 2009 г., с 14 октября 2010 г. по 14 апреля 2011 г. и с 8 сентября 2011 г. семью заявителей вносили в список семей, находящихся в социально опасном положении, и она находилась под наблюдением соответствующих социальных служб, поскольку заявители злоупотребляли алкоголем и не обеспечивали безопасную среду для своих детей. Семья исключалась из указанного списка дважды, поскольку социальная работа с заявителями давала положительные результаты, но впоследствии ее вновь вносили в реестр, поскольку заявители снова начинали злоупотреблять алкоголем.

14. Материалы гражданского дела, в результате которого заявители были лишены родительских прав, включали отчеты о проверках жилищных условий, в которых проживали заявители, проведенных 23 сентября и 19-21 и 30 декабря 2011 г., а также 17 февраля, 30 марта, 5 и 6 апреля и 2 и 6 мая 2012 г. В отчетах указывалось, что во время каждой проверки один или оба заявителя либо находились в состоянии алкогольного опьянения, либо имели симптомы алкогольного абстинентного синдрома и что гигиенические условия в их доме всегда были неудовлетворительными.

15. Вольский районный суд отметил, что показания, рассмотренные в рамках гражданского дела, по итогам которого заявители были лишены родительских прав, позволили ему сделать вывод о том, что в течение значительного периода, начиная с рождения первого ребенка, заявители проявляли халатное отношение к выполнению своих родительских обязанностей. У них выработалось безразличное и пренебрежительное отношение к своим детям, и соответствующая социальная работа, которая была проведена с заявителями, изменила их поведение и отношение только временно.

16. На этом фоне суд счел, что короткого периода, прошедшего с момента вынесения решения о лишении заявителей родительских прав, недостаточно для того, чтобы они действительно изменили не только свой образ жизни, но и отношение к родительским обязанностям. Но и этого было недостаточно для того, чтобы они осознали свою вину перед детьми.

17. Далее суд отметил, что из слов заявителей на слушаниях можно сделать вывод о том, что они отказываются признать неоднократное невыполнение своих родительских обязанностей и считают, что лишение их родительских прав было результатом враждебного и предвзятого отношения к ним со стороны учреждений по уходу за детьми.

18. Суд также опирался на заключение психологической экспертизы, проведенной в отношении заявителей в связи с данным разбирательством. В заключении указано, что очевидно, отношения между заявителями и их детьми носили условный, поверхностный характер. Заявители плохо знали своих детей, несмотря на частые визиты к ним в учреждения, особенно это касалось заявительницы. Несмотря на регулярные контакты, заявители не развили глубокой и искренней привязанности к своим детям. Чувства и эмоции детей оставались скрытыми для заявителей, как было показано в ходе экспертизы. По мнению суда, любовь и внимание заявителей к своим детям носили поверхностный характер, служили для них способом продемонстрировать другим свои родительские чувства. Действительно, свидетель по уголовному делу в отношении второй заявительницы показал, что последняя заявила во время своих посещений детского дома, где содержался Д., что ей необходимо совершить определенное количество таких посещений, чтобы сообщить об этом в суде.

19. Суд далее постановил, что тот факт, что заявители создали видимость материального благополучия, является недостаточным для удовлетворения их иска. Своими действиями заявители не продемонстрировали, что их родительские права должны быть восстановлены, что им нужно вернуть детей или что они были способны дать им родительскую любовь и заботу.

20. Исходя из этого, суд счел, что удовлетворение иска заявителей будет противоречить интересам их детей, и, соответственно, отказал в его удовлетворении.

(b) Производство в суде апелляционной инстанции

21. 27 марта 2013 г. Саратовский областной суд, рассмотрев жалобу на указанное решение от 24 января 2013 г., оставил его без изменений. Он отметил, в частности, что суду первой инстанции не были представлены какие-либо неопровержимые доказательства того, что передача детей их семье будет иметь положительный эффект и не повлечет за собой какого-либо риска для их жизни или здоровья. Вольский районный суд справедливо пришел к выводу, что лишение заявителей родительских прав должно быть продолжено. Его решение было основано на значительных и достаточных основаниях с учетом установленного факта непосредственной опасности для детей, которую представляют их родители.

3. Дальнейшее развитие событий

22. После того как жалоба в Европейский Суд была коммуницирована властям государства-ответчика, заявители представили дополнительную информацию о фактической стороне дела.

23. 23 декабря 2013 г. Вольский районный суд удовлетворил новый иск заявителей и восстановил их родительские права в отношении А. и Д. Решение суда вступило в законную силу 31 января 2014 г., и детей вернули заявителям.

24. 30 сентября 2014 г. Вольский районный суд ограничил родительские права заявителей в отношении А., Д. и В., поскольку было установлено, что они возобновили свой антисоциальный образ жизни, вновь употребляли чрезмерное количество алкоголя и подвергали опасности жизнь детей. Решение суда вступило в законную силу 8 ноября 2014 г.

25. Административным решением от 13 марта 2015 г. А., Д. и В. были переданы в приемную семью, где они и проживают в настоящее время.

26. 25 июня 2015 г. Аткарский городской суд Саратовской области отклонил иск заявителей, отказавшись снять ограничения на родительские права и вернуть им детей. 2 сентября 2015 г. Саратовский областной суд, рассмотрев жалобу на указанное решение, оставил его без изменений.

В. Соответствующее законодательство Российской Федерации и правоприменительная практика

27. Статья 72 Семейного кодекса Российской Федерации в соответствующих частях предусматривает, что родители или один из них могут быть восстановлены в родительских правах в случаях, если они изменили свое поведение, образ жизни и/или отношение к воспитанию своего ребенка. Восстановление в родительских правах осуществляется в судебном порядке по заявлению родителя, лишенного родительских прав. Одновременно с заявлением родителей (одного из них) о восстановлении в родительских правах может быть рассмотрено требование о возврате ребенка родителям (одному из них). Суд вправе с учетом мнения ребенка отказать в удовлетворении иска родителей (одного из них) о восстановлении в родительских правах, если восстановление в родительских правах противоречит интересам ребенка.

28. В пункте 19 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 27 мая 1998 г. N 10 "О применении судами законодательства при разрешении споров, связанных с воспитанием детей" (с изменениями от 6 февраля 2007 г.), в частности, указано, что при рассмотрении заявления о восстановлении в родительских правах суд обязан проверить, изменились ли поведение, образ жизни и/или отношение родителей, лишенных родительских прав, к воспитанию ребенка.

Жалобы

29. Заявители жаловались в соответствии со статьей 8 Конвенции на то, что решения судов Российской Федерации от 24 января и 27 марта 2013 г. об отказе в удовлетворении их жалобы о восстановлении родительских прав и возвращении двух детей представляли собой необоснованное вмешательство в право на уважение семейной жизни.

Право

30. Заявители жаловались на нарушение их права на уважение семейной жизни в связи с отказом судов Российской Федерации восстановить их родительские права и вернуть им двух детей. Они ссылались на статью 8 Конвенции, которая в соответствующей части гласит:

"1. Каждый имеет право на уважение его личной и семейной жизни...

2. Не допускается вмешательство со стороны публичных властей в осуществление этого права, за исключением случаев, когда такое вмешательство предусмотрено законом и необходимо в демократическом обществе в интересах национальной безопасности и общественного порядка, экономического благосостояния страны, в целях предотвращения беспорядков или преступлений, для охраны здоровья или нравственности или защиты прав и свобод других лиц".

31. Власти Российской Федерации выдвинули ряд возражений относительно приемлемости настоящей жалобы для ее рассмотрения по существу. Что касается существа жалобы заявителей, власти утверждали, что предполагаемое вмешательство в права заявителей, закрепленные в статье 8 Конвенции, было законным, преследовало цель защиты интересов А. и Д. и являлось "необходимым в демократическом обществе".

32. В частности, власти государства-ответчика утверждали, что суды Российской Федерации двух инстанций должным образом сбалансировали интересы заявителей и их детей и приняли решения в наилучших интересах детей. В частности, суды тщательно изучили обстоятельства дела и приняли во внимание давнюю историю злоупотребления заявителями алкоголем и пренебрежение ими своими родительскими обязанностями. В свете приведенных доказательств и с учетом того, что с момента изъятия детей прошло очень мало времени, суды усомнились в том, что отношение заявителей к своим родительским обязанностям действительно изменилось и что это изменение носит устойчивый характер, а также что опасность для здоровья и жизни детей полностью устранена. Таким образом, суды пришли к выводу, что в настоящее время передача заявителям детей не отвечает наилучшим интересам последних.

33. Власти Российской Федерации также утверждали, что процесс принятия решений был справедливым с учетом того, что заявители присутствовали и были представлены в соответствующих разбирательствах, они присутствовали на слушаниях дела в суде и отвечали на задаваемые вопросы, были в полной мере способны изложить свою позицию, представить устные и письменные доказательства и им разъяснили их процессуальные права. Таким образом, по утверждению властей государства-ответчика, в настоящем деле отсутствовало нарушение статьи 8 Конвенции.

34. Заявители настаивали на своей жалобе.

35. Европейский Суд не видит необходимости в том, чтобы рассматривать возражения властей государства-ответчика относительно приемлемости настоящей жалобы, поскольку она в любом случае является неприемлемой для рассмотрения по существу по следующим основаниям.

36. В настоящее время имеется широкий консенсус, в том числе в международном праве, в поддержку мнения о том, что во всех решениях, касающихся детей, превыше всего следует ставить их наилучшие интересы (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Нойлингер и Шурук против Швейцарии" (Neulinger and Shuruk v. Switzerland) от 6 июля 2010 г., жалоба N 41615/07* (* См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. 2021. N 4 (примеч. редактора).), § 135; и Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Икс против Латвии" (X v. Latvia), жалоба N 27853/09* (* См.: там же. 2016. N 1 (примеч. редактора).), § 96, ECHR 2013). Интересы ребенка предполагают необходимость сохранения связей между ним и его семьей, за исключением случаев, когда семья обнаружила свою полную несостоятельность и это может нанести вред здоровью и развитию ребенка (см., например, Постановление Европейского Суда по делу "К.Б. и другие против Хорватии" (K. B. and Others v. Croatia) от 14 марта 2017 г., жалоба N 36216/13, § 143). Уважение единства семьи и воссоединение семьи в случае разлучения являются неотъемлемыми соображениями права на уважение семейной жизни в соответствии со статьей 8 Конвенции. Соответственно, в случае введения государственной опеки, ограничивающей семейную жизнь, на власти возлагается позитивная обязанность принять меры для содействия воссоединению семьи, как только это будет разумно возможно (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "К. и Т. против Финляндии" (K. and T. v. Finland), жалоба N 25702/94, § 178, ECHR 2001-VII). В частности, взятие ребенка под опеку обычно следует рассматривать как временную меру, которая должна быть прекращена, как только позволят обстоятельства (см. Постановление Европейского Суда по делу "Н.П. против Республики Молдова" (N.P. v. Republic of Moldova) от 6 октября 2015 г., жалоба N 58455/13, § 70). В то же время совершенно ясно, что в интересах ребенка необходимо обеспечить его развитие в благоприятной для него среде и родитель не может иметь право в соответствии со статьей 8 Конвенции принять такие меры, которые нанесут вред здоровью и развитию ребенка (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Странд Лоббен и другие против Норвегии" (Strand Lobben and Others v. Norway) от 10 сентября 2019 г., жалоба N 37283/13* (* См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. 2019. N 8 (примеч. редактора).), § 207).

37. Пределы свободы усмотрения, которые должны быть предоставлены компетентным органам власти государств - участников Конвенции, будут варьироваться в зависимости от характера рассматриваемых вопросов и серьезности затрагиваемых интересов, таких как, с одной стороны, важность защиты ребенка в ситуации, которая оценивается как серьезно угрожающая его здоровью или развитию, и, с другой стороны, цель воссоединения семьи, как только обстоятельства позволят сделать это (ibid., § 211).

38. Европейский Суд признаёт, что при принятии решений в такой важной области местные власти и суды сталкиваются с чрезвычайно сложной задачей. Кроме того, власти государства - участника Конвенции могли бы иметь возможность непосредственно контактировать со всеми заинтересованными лицами, зачастую на том самом этапе, когда предусматриваются меры по уходу за детьми, или сразу же после их осуществления. Поэтому необходимо предоставить им определенные пределы свободы усмотрения при принятии решения о том, как наилучшим образом разрешить рассматриваемые ими дела, и, соответственно, задача суда состоит не в том, чтобы заменить собой органы власти государства - участника Конвенции, а в том, чтобы пересмотреть в свете Конвенции постановления и оценки, сделанные этими органами в порядке осуществления ими свободы усмотрения (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Н.П. против Республики Молдова" (N.P. v. Republic of Moldova), § 67).

39. Важно также отметить, что, хотя границы между позитивными и негативными обязательствами государства в соответствии со статьей 8 Конвенции не поддаются точному определению, применимые принципы, тем не менее, аналогичны. В частности, в обоих случаях решающим вопросом в этой области является вопрос о том, был ли соблюден справедливый баланс, который должен существовать между противоборствующими интересами - интересами ребенка, обоих родителей и общественного порядка - в рамках пределов усмотрения, предоставляемых государствам в данных вопросах, принимая во внимание, однако, что наилучшие интересы ребенка должны учитываться в первую очередь и могут в зависимости от их характера и серьезности превалировать над интересами родителей (см. Постановление Европейского Суда по делу "Аким против Румынии" (Achim v. Romania) от 24 октября 2017 г., жалоба N 45959/11, § 92). Важно, чтобы решения компетентных органов государств - участника Конвенции основывались на "значительных и достаточных" основаниях и чтобы процесс принятия решений, рассматриваемый в целом, был справедливым и обеспечивал заявителям необходимую защиту их интересов, гарантированных статьей 8 Конвенции (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу ""Н.П. против Республики Молдова" (N.P. v. Republic of Moldova), § 64).

40. В настоящем деле жалоба заявителей ограничивается судебными решениями от 24 января и 27 марта 2013 г., в которых их жалоба о восстановлении родительских прав и возвращении двух детей была отклонена, лишение родительских прав и изъятие детей не являются частью настоящей жалобы. Поэтому ключевой вопрос заключается в том, выполнили ли органы власти государства-ответчика в период с 6 июля 2012 г., когда заявители были лишены родительских прав, и до 27 марта 2013 г. свое обязательство по воссоединению заявителей с их детьми с должным учетом наилучших интересов детей.

41. Европейский Суд отмечает, что заявители изначально были лишены родительских прав, а их дети были изъяты у них на основании судебного решения от 6 июля 2012 г. В этом решении суд государства-ответчика подчеркнул серьезный и систематический характер злоупотребления заявителями алкоголем и тот факт, что они пренебрегали своими родительскими обязанностями, в том числе регулярно подвергали своих маленьких детей опасности для жизни (см. выше § 4).

42. На момент подачи заявителями иска о восстановлении родительских прав и возвращении своих детей последние находились на государственном попечении менее шести месяцев, что само по себе не представляется чрезмерным. Кроме того, в течение этого периода заявители имели неограниченный доступ к своим детям и могли часто посещать их в государственных учреждениях и таким образом поддерживать с ними регулярные контакты (ср. Постановление Европейского Суда по делу "С.Ю.П. и Е.С. против Швеции" (S.J.P. and E.S. v. Sweden) от 28 августа 2018 г., жалоба N 8610/11, § 112). Факт того, что посещения заявителей были регулярными и частыми, был упомянут заявителями в их иске о восстановлении родительских прав и возвращении им детей (см. выше § 7), подтвержден представителями государственных учреждений, в которые были помещены дети заявителей (см. выше § 9), и в отчете психологической экспертизы (см. выше § 18), а также установлен судом государства-ответчика (см. выше § 11).

43. В ходе разбирательства, которое было возбуждено заявителями в попытке восстановить родительские права и вернуть себе детей, суды государства-ответчика двух инстанций оценивали ситуацию в свете имеющихся на тот момент доказательств. В частности, они отметили позитивные изменения в поведении и образе жизни заявителей; тот факт, что они перестали употреблять алкоголь, нашли работу и следили за порядком в своем доме; что они часто навещали своего старшего ребенка и что вторая заявительница также регулярно навещала младшего ребенка (см. выше §§ 11 и 21).

44. Тем не менее суды приняли во внимание, что небрежное отношение заявителей к своим детям продолжалось в течение трех лет и имело весьма серьезный характер. Действительно, семья заявителей впервые обратила на себя внимание социальных служб в 2009 году, когда у них родился первый ребенок; в то время заявители находились под наблюдением этого органа и их семья неоднократно включалась в список семей, находящихся в социально-опасном положении из-за злоупотребления алкоголем и неспособности обеспечить безопасную среду для своих детей. Они не были лишены родительских прав вплоть до 6 июля 2012 г. (см. выше §§ 13-14). В течение всего этого периода заявители не изменили своего поведения или отношения к своим родительским обязанностям, несмотря на помощь социальных служб (см. выше § 15).

45. Суды Российской Федерации также приняли во внимание отчет о психологическом освидетельствовании заявителей, который показал, что, несмотря на регулярную связь, которую заявители поддерживали со своими детьми после лишения родительских прав, их отношения с детьми были поверхностными и у них не развилась искренняя привязанность к ним (см. выше § 18).

46. В целом суды Российской Федерации установили, что до лишения заявителей родительских прав злоупотребление ими алкоголем и пренебрежительное отношение к своим детям носили серьезный, постоянный и продолжительный характер. Хотя после того, как их лишили родительских прав, они, наконец, изменили свое поведение и улучшили свои условия жизни, период, в течение которого были заметны эти позитивные изменения, был слишком коротким. Поэтому суды государства-ответчика не были убеждены в том, что возвращение детей их родителям было бы безопасным. Таким образом, они пришли к выводу, что восстановление родительских прав заявителям и возвращение им детей не будет отвечать наилучшим интересам детей (см. выше §§ 16, 17 и 19-21).

47. Исходя из этого, Европейский Суд считает, что суды Российской Федерации провели детальную и тщательно взвешенную оценку положения заявителей и потребностей их детей; они тщательно рассмотрели соответствующие факты и должным образом учли наилучшие интересы детей. Принимая во внимание, что суды государства-ответчика имели возможность контактировать со всеми заинтересованными сторонами, Суд далее приходит к выводу о том, что они предоставили "значительные и достаточные" основания для своих решений в пределах своей свободы усмотрения. Он не усматривает оснований для отклонения выводов судов Российской Федерации в обстоятельствах настоящего дела.

48. Что касается процесса принятия решений, Европейский Суд отмечает, что суды государства-ответчика рассматривали иск заявителей в двух инстанциях. Суд первой инстанции заслушал ряд свидетелей, в том числе тех, кто поддержал иск заявителей (см. выше § 9), и получил заключение эксперта (см. выше § 18). Заявители приняли участие в разбирательстве и смогли представить письменные и устные доказательства. В судебных решениях содержались исчерпывающие обоснования их выводов и рассматривались аргументы, выдвинутые заявителями. Таким образом, Суд удовлетворен тем, что внутригосударственный процесс принятия решений был справедливым и обеспечил заявителям необходимую защиту их прав, гарантированных статьей 8 Конвенции.

49. В свете вышеизложенного Европейский Суд считает, что власти Российской Федерации не нарушили своего обязательства по воссоединению заявителей с их детьми в обстоятельствах настоящего дела.

50. Следовательно, данная жалоба является явно необоснованной и должна быть отклонена в соответствии с подпунктом "a" пункта 3 и пунктом 4 статьи 35 Конвенции.

На основании изложенного Суд единогласно

объявил данную жалобу неприемлемой для рассмотрения по существу.

Совершено на английском языке, и уведомление направлено в письменной форме 23 января 2020 г.

Стивен Филлипс Секретарь Секции Суда

Георгий А. Сергидес Председатель Комитета Суда