Дифференциация правового регулирования в процессуальном законодательстве (Е. Лукьянова, "Российская юстиция", N 1, январь 2003 г.)

Дифференциация правового регулирования
в процессуальном законодательстве

Одной из основных тенденций развития системы российского права и системы законодательства, особенно четко прослеживаемой в последние десятилетия, является дифференциация правового регулирования, в том числе и в особенности в процессуальном праве. Она охватывает как его систему в целом, так и отдельные ее элементы: отрасли, подотрасли и институты. Дифференциация возможна и на самом низшем уровне системы права - уровне правовой нормы (диспозитивные и альтернативные правовые предписания). Вообще говоря, само появление в правовой системе процессуального права есть результат функциональной дифференциации правового регулирования.

В процессуальном праве дифференциация выражается в появлении, в частности, самостоятельной специальной отрасли - арбитражного процесса, отрасли исполнительного права, подотраслей одноименных материальных отраслей - конституционно-процессуального и административно-процессуального права, ряда процессуальных институтов в материальных отраслях права.

Процессам дифференциации в процессуальном праве соответствуют аналогичные процессы в процессуальном законодательстве. Так, принятие за последние 10 лет третьего по счету Арбитражного процессуального кодекса РФ свидетельствует о возникновении новой специальной отрасли процессуального законодательства. С этим, в свою очередь, ряд ученых связывает неофициальное признание новой отрасли процессуального права - арбитражного процесса. Вместе с тем если признание арбитражного процессуального законодательства самостоятельной отраслью законодательства не вызывает возражений, то по вопросу о статусе арбитражного процессуального права в системе права существуют разногласия.

Согласно первой точке зрения нормы арбитражного процессуального права являются самостоятельной отраслью процессуального права. Вторая основана на признании норм арбитражного процессуального права составной частью, подотраслью гражданского процессуального права.

Несмотря на большое сходство с нормами гражданского процессуального права, утверждают сторонники первой точки зрения, нормы и институты арбитражного процесса имеют свои особенности, обусловленные субъектным составом по рассматриваемым спорам, предметом познавательной деятельности суда, содержанием его решений и т.д. Представления об арбитражном процессуальном праве как самостоятельной отрасли основываются на том, что оно призвано обслуживать систему арбитражных судов, имеющих принципиально важное значение для развития экономики. Арбитражное процессуальное право включает и специальные процессуальные нормы, предусматривающие специфику возбуждения, рассмотрения и разрешения отдельных категорий гражданских дел в арбитражном суде. Примером специальных служат нормы, содержащиеся в гл.3 Закона РФ "О несостоятельности (банкротстве)".

Существование самостоятельной отрасли арбитражного процессуального права объясняется и наличием соответствующего ей законодательства.

Второй позиции, в частности, придерживается В. Жуйков, который считает, что суды общей юрисдикции и арбитражные суды рассматривают в принципиальном плане одинаковые дела: при рассмотрении дел применяют одинаковые нормы материального права; суды и той и другой юрисдикции выполняют одну и ту же задачу по защите прав заинтересованных лиц, разрешают аналогичные вопросы процессуального характера, связанные с движением дела, за небольшими исключениями используют одинаковые способы защиты гражданских прав, предусмотренные ГК РФ. Отличия в субъектном составе лиц, участвующих в деле, а равно разграничение подведомственности дел между судами общей юрисдикции и арбитражными судами, по мнению В. Жуйкова, не настолько существенные, чтобы можно было говорить о необходимости создания для осуществления арбитражными судами судебной власти особой процессуальной формы (Жуйков В.М. Судебная защита прав граждан и юридических лиц. М., 1997. С. 194, 195).

Полагаю, что не стоит отрицать наличие за арбитражным процессуальным правом статуса самостоятельной отрасли процессуального права лишь по тому основанию, что оно по своей системе, институтам, стадиям имеет сходство с гражданским процессуальным правом. Между гражданским и уголовным процессуальным правом также существуют тесные связи, однако самостоятельность обеих не может ставиться под сомнение (хотя замечу, в некоторых государствах вплоть до XIX века уголовный процесс рассматривался как отрасль гражданского процесса).

Неубедительной представляется позиция М. Шакарян, которая пишет, что "законодательство об арбитражном суде - органическая часть гражданского процессуального права и должно быть включено в его состав, поскольку общим является не только предмет защиты (споры, возникающие из гражданских правоотношений и в сфере управления), но и правовая природа органа защиты, принципы его организации и деятельности" (Гражданское процессуальное право России. М., 1996. С. 12).

Представляется, что ни один из приведенных аргументов не отражает предметного и юридического своеобразия отрасли права (признаков, определяющих самостоятельность или несамостоятельность отрасли права). Как указывала несколько ранее сама М. Шакарян применительно к несудебным формам защиты гражданских прав, "наличие общего предмета защиты не может служить основанием объединения всех норм, регулирующих различные формы защиты субъективных прав и законных интересов граждан и организаций в единую отрасль права" (Там же. С. 11). Также и правовая природа органа защиты, принципы его организации и деятельности, на мой взгляд, не являются критерием самостоятельности отрасли процессуального права. Ведь в противном случае следовало бы отказаться от самостоятельности уголовно-процессуального права.

Вопрос о том, какие факторы определяют возникновение отраслей в структуре права, еще далек от разрешения. Предлагаемые в науке критерии имеют значение прежде всего в отношении профилирующих (базовых) отраслей. Думается, специфика арбитражного процессуального права (такие особенности юридического своеобразия, как особый состав субъектов, особая компетенция властного субъекта, предмет познавательной деятельности, структура процесса, специфика содержания отдельных институтов и т.д.) позволяет сделать вывод, что арбитражное процессуальное право - это самостоятельная специальная отрасль процессуального права, в отличие от гражданского процессуального права, которое является профилирующей (базовой) отраслью в системе российского права.

С вступлением в силу в 1997 году федеральных законов "Об исполнительном производстве" и "О судебных приставах" связывается отпочкование от гражданского процессуального законодательства нового нормативного образования - исполнительного законодательства. Какой статус занимает исполнительное право в системе права и законодательства - вопрос, не получивший еще своего разрешения в науке.

Исполнительное производство в российском праве являлось длительное время заключительной стадией гражданского процесса, в которой происходит реальное восстановление субъективных прав участников гражданского оборота. Многие ученые-процессуалисты продолжают оставаться на этой позиции. Действительно, исполнительным правом регулируются отношения, близкие по своим особенностям к гражданским процессуальным правоотношениям. Они, как и гражданские процессуальные отношения, являются "властеотношениями", их участником обязательно является государственный орган, наделенный властными полномочиями в отношении других участников; они, как и любые процессуальные правоотношения, могут существовать лишь в правовой форме; по своему характеру отношения, складывающиеся в исполнительном производстве, как и правоотношения в гражданском процессе, характеризуются диспозитивностью, т.е. возникновение, развитие и изменение процесса зависит от инициативы заинтересованных в процессе лиц, а не от инициативы государственного органа. Методу правового регулирования, свойственному исполнительному праву, присущи черты диспозитивно-разрешительного метода, характерного для гражданского процессуального права. Вместе с тем отношения, регулируемые исполнительным правом, имеют и существенные отличия от гражданских и процессуальных отношений (в частности, по субъектному составу). В отличие от гражданского процесса, обязательным участником которого является суд, основным субъектом исполнительного процесса является орган исполнительной власти - судебный пристав. Данное обстоятельство предопределяет особенности метода правового регулирования, свойственного исполнительному праву, который является во многом административным (властным), хотя и с существенными элементами диспозитивности. Тот факт, что в порядке исполнительного производства исполняются решения не только судов общей юрисдикции, но и акты арбитражных судов и иных несудебных органов, также не позволяет рассматривать исполнительное право как составную часть гражданского процесса.

Нельзя согласиться с позицией ученых, рассматривающих исполнительное право как подотрасль административного права. Ведь элементы диспозитивности, присущие методу регулирования исполнительного права, делают его столь специфичным, что не позволяют рассматривать его как чисто административно-правовой, характеризующийся отношениями власти и подчинения, административными приказами и лишь частично дозволениями. Как было отмечено, предмет регулирования исполнительного права отличен от предмета административного права.

По мнению некоторых ученых, отношения, возникающие в связи с исполнением решений юрисдикционных органов, являются предметом регулирования самостоятельной отрасли процессуального права - исполнительного права. Говорить о существовании отрасли права можно лишь в том случае, когда рассматриваемая совокупность правовых норм имеет собственный специфический предмет, метод регулирования, представляет собой логически построенную систему, обладает самостоятельностью и формально может быть обособлена от норм других отраслей. На мой взгляд, эти характеристики применимы к исполнительному праву и позволяют говорить о превращении исполнительного права в самостоятельную отрасль российского права.

В перспективе стоит вопрос о формировании ювенальной юстиции и обеспечивающего ее законодательства. Под ней понимается система, включающая деятельность органов, осуществляющих правосудие по делам о несовершеннолетних, система, имеющая специфические судоустройственные и процессуальные принципы, формы и методы реализации судебной власти. Дифференциация в этой сфере обусловлена специфическим составом участников данных отношений, необходимостью обеспечить всестороннюю защиту прав несовершеннолетних.

В рамках отдельной отрасли процессуального права дифференциация правового регулирования обнаруживается на уровне стадий процесса, на уровне этапов процесса и на уровне процессуальных действий.

Уровневая дифференциация может производиться по различным основаниям: в зависимости от существа регламентируемых процессуальных отношений, специфики спорных материальных правоотношений, общественно-политического или общественного значения дел той или иной категории, по субъектному признаку и т.д. Как правило, уровневая дифференциация в процессуальном законодательстве в конкретных случаях сочетает несколько указанных оснований. Целью уровневой дифференциации является установление дополнительных гарантий прав участников процесса и выяснения истины по делу. Так, высказываются мнения о целесообразности более широкого введения в уголовный и гражданский процессы стадии апелляционного обжалования приговоров и решений судов.

В процессуальном законодательстве можно найти немалое количество примеров дифференциации на уровне этапов процесса и процессуальных действий. В частности, уголовно-процессуальное законодательство содержит особые правила производства по делам несовершеннолетних, которые, однако, самостоятельной процессуальной формой производства не являются и обнаруживаются только на уровне отдельных этапов процесса и процессуальных действий.

В отраслевых рамках возможна помимо уровневой и структурная дифференциация. Так, в рамках уголовно-процессуального права, в соответствии с концепцией судебной реформы, было введено производство в суде присяжных (1993 год), регламентирован порядок рассмотрения дел мировыми судьями и порядок апелляционного обжалования их приговоров (2000 год). В гражданском процессуальном праве аналогичная дифференциация проявилась также в регламентации приказного и заочного производств (1995 год). Тенденции по развитию упрощенных и ускоренных процедур должны быть поддержаны и в дальнейшем.

Не менее значимыми в рамках отраслевой структурной дифференциации являются процессы специализации и усложнения процессуальных форм. В более полном отражении в процессуальном законе нуждается специфика рассмотрения трудовых, семейных и иных категорий дел.

Итак, выделяются два основных пути дифференциации в процессуальном праве: усложнение и упрощение процессуальной формы. Бывает, что эти два направления взаимно переплетаются: усложнение процессуальных форм сопровождается вкраплением упрощенных элементов, и наоборот. Дифференциация процессуальных форм возможна также путем введения альтернативных процедур. Потребности в альтернативном разрешении споров отражают процессы общеправового развития, поэтому сегодня в России необходима активизация законопроектных работ, связанных с развитием и внедрением альтернативных способов разрешения не только гражданско-правовых, но и уголовных дел ("примирительное правосудие").

Подводя итог, можно констатировать, что тенденция дифференциации процессуального регулирования рассматривается как нормальный, естественный процесс развития законодательства, причинами которого являются, во-первых, развитие общественных отношений, во-вторых, необходимость установления дополнительных гарантий права граждан и организаций на защиту своих прав и свобод, в том числе и в самом юридическом процессе, рационализация и оптимизация процесса.

Е. Лукьянова,

научный сотрудник Института государства и права РАН,

кандидат юридических наук

"Российская юстиция", N 1, январь 2003 г.