Определение СК по делам военнослужащих Верховного Суда РФ от 19 апреля 2022 г. N 222-УД22-14-А6 "Размещение осужденной в сети "Интернет" комментариев к событию, в которых она заявила о признании идеологии и практики терроризма правильными, правомерно квалифицировано как публичное оправдание терроризма" (Извлечение)

По приговору 2-го Западного окружного военного суда от 4 декабря 2020 г., оставленному без изменения апелляционным определением Апелляционного военного суда от 26 августа 2021 г., Б. осуждена за публичное оправдание терроризма, совершенное с использованием информационно-телекоммуникационной сети "Интернет", что выразилось в размещении ею 31 октября 2018 г. в социальной сети текстовых комментариев к размещенному в этой сети материалу о совершении взрыва в здании Управления ФСБ России по Архангельской области, содержащих лингвистические и психологические признаки оправдания практики терроризма.

В кассационной жалобе защитник осужденной просил приговор и апелляционное определение отменить, в том числе по тому основанию, что в действиях Б. отсутствует состав преступления, поскольку на момент размещения ею комментариев в сети "Интернет" взрыв в здании Управления ФСБ России по Архангельской области еще не был расценен как террористический акт, а лицо, его совершившее, не признано террористом.

Судебная коллегия по делам военнослужащих Верховного Суда РФ 19 апреля 2022 г. оставила кассационную жалобу защитника без удовлетворения, исходя из следующего.

Согласно примечанию 1 к ст. 205 ² УК РФ публичное оправдание терроризма выражается в публичном заявлении о признании идеологии и практики терроризма правильными, нуждающимися в поддержке и подражании.

При этом в силу п. 1 ст. 3 Федерального закона от 6 марта 2006 г. N 35-ФЗ "О противодействии терроризму" под идеологией и практикой терроризма понимается идеология насилия и практика воздействия на принятие решения органами государственной власти, органами местного самоуправления или международными организациями, связанные с устрашением населения и (или) иными формами противоправных, насильственных действий.

Следовательно, публичное оправдание терроризма образует состав оконченного преступления с момента публичного выступления лица, в котором оно заявляет о признании идеологии и практики терроризма правильными и заслуживающими поддержки и подражания.

В судебном заседании установлено, что после ознакомления Б. в 9 час. 35 мин. 31 октября 2018 г. с содержанием одной из страниц в социальной сети "ВКонтакте" о совершении взрыва в здании Управления ФСБ России по Архангельской области она в течение часа разместила в социальной сети "Интернет" текстовые комментарии к этому событию, содержащие лингвистические и психологические признаки оправдания практики терроризма.

Установив названные обстоятельства, а также основываясь на результатах экспертных исследований и анализе понятия терроризма, суд при принятии решения о квалификации деяния правильно исходил из очевидной опасности случившегося 31 октября 2018 г. в здании Управления ФСБ России по Архангельской области, а также того, что содержание размещенных осужденной в сети "Интернет" комментариев указывает на наличие в них лингвистических и психологических признаков оправдания действий лица, совершившего взрыв в здании Управления ФСБ России по Архангельской области, как реакции на принимаемые органами государственной власти решения и с целью воздействия на их принятие.

Фактически взрыв был использован осужденной как повод для публичного заявления о признании идеологии и практики терроризма правильными и заслуживающими поддержки и подражания.

При таких данных отсутствие оценки правоохранительными органами взрыва как террористического акта на момент размещения Б. комментариев к этому событию не влияет на правильность квалификации содеянного ею как публичного оправдания терроризма.