КОММЕНТАРИИ К ПОСТАНОВЛЕНИЯМ ЕВРОПЕЙСКОГО СУДА ПО СТАТЬЕ 1 ПРОТ

Комментарии к некоторым Постановлениям Европейского Суда по правам человека, вынесенным по Статье 1 Протокола N 1 к Конвенции

В приведенных выше Постановлениях Европейского Суда по правам человека (далее - Суд), Суд, inter alia, признал нарушение Статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции.

Появлению данной статьи в общем механизме защиты прав человека, устанавливаемом Конвенцией и Протоколами к ней, сопутствовала длительная дискуссия среди экспертов, вырабатывавших текст Конвенции, в отношении конкретного наполнения права собственности. Государства-члены Совета Европы стремились закрепить за собой большую свободу выбора стандартов, определяющих охват этого права и его допустимых ограничений. Кроме того, не было единого подхода и в отношении того, стоит ли вообще включать право собственности в предмет регулирования Конвенцией, является ли оно в этой связи действительно фундаментальным.

В итоге, было решено включить право собственности в текст дополнительного протокола к Конвенции, который был открыт для подписания менее чем через два года после заключения Конвенции (20 марта 1952 г. и 4 ноября 1950 г. соответственно).

Статья 1 Протокола N 1 Конвенции предусматривает:

"Каждое физическое или юридическое лицо имеет право на уважение своей собственности. Никто не может быть лишен своего имущества, иначе как в интересах общества и на условиях, предусмотренных законом и общими принципами международного права.

Предыдущие положения не умаляют права государства обеспечивать выполнение таких законов, какие ему представляются необходимыми для осуществления контроля за использованием собственности в соответствии с общими интересами или для обеспечения уплаты налогов или других сборов или штрафов".

Впервые о целях Статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции было сказано в Постановлении Европейского Суда по делу "Маркс против Бельгии" (Marckx v. Belgium) от 13 июня 1979 г., Серия А, N 31, § 63:

"... каждый имеет право на уважение собственности. Статья 1, по своей сути, гарантирует право собственности...".

Таким образом, obiter dictum данного Постановления расширило охват данного права до защиты права собственности per se, а не только как защита собственников от произвольной конфискации. Кроме того, в Постановлении фактически размылись различия в формулировках, содержащихся в текстах Протокола на английском и французском языках. Так, в тексте пункта 1 Статьи 1 Протокола на английском языке дважды используется термин "possessions", в то время, как в тексте Протокола на французском языке, используются термины "biens" и "propriete".

Существуют и определенные трудности с переводом используемых в данной Статье терминов на русский язык. Уточненный текст Конвенции и Протоколов к ней, опубликованный в Собрании законодательства Российской Федерации (2001. N 2. Ст. 163), представляет собой определенный компромисс в переводе текста Протокола с английского и французского языков, более приближаясь к последнему, и лучшим образом отражает смысл данной Статьи в свете прецедентной практики Суда.

Условия применения Статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции были позднее определены в Постановлении Европейского Суда по делу "Спорронг и Леннрот против Швеции" (Sporrong and Lonnroth v. Sweden) от 23 сентября 1982 г., Серия А, N 52, § 61). В своем толковании данной Статьи Суд пришел к выводу о том, что она включает три правила защиты права собственности. Первое правило содержится в первом предложении первого пункта Статьи и носит общий характер; оно устанавливает принцип уважения собственности. Второе правило, изложенное во втором предложении этого же пункта, касается лишения имущества и определенных условий в этой связи. Третье правило, содержащееся во втором пункте Статьи, признает за государствами право осуществлять контроль за использованием имущества в соответствии с общими интересами. Последние два правила должны толковаться в свете общего принципа, закрепленного первым правилом. Каждое из этих трех правил относится к различным видам вмешательства в право собственности (вмешательство в существо собственности, лишение имущества и контроль за использованием собственности). Однако существует и четвертый тип вмешательства - основанного на обеспечении уплаты налогов или других сборов или штрафов, что вытекает из последнего предложения второго пункта Статьи.

В Российской Федерации защита права собственности гарантируется Конституцией Российской Федерации. Статья 8 Конституции Российской Федерации провозглашает равенство частной, государственной, муниципальной и иных форм собственности. Правовой конструкции Статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции соответствуют положения статьи 35 Конституции Российской Федерации, закрепляющей охрану права частной собственности законом, право иметь имущество в собственности, владеть, пользоваться и распоряжаться им. По аналогии со вторым предложением пункта 1 Статьи 1 Протокола N 1 статья 55 Конституции Российской Федерации устанавливает общие принципы ограничения права собственности, в соответствии с которыми права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены федеральным законом только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства. Из статьи 57 Конституции Российской Федерации вытекает обязанность каждого платить законно установленные налоги и сборы. Такой же логике следовал и Конституционный Суд Российской Федерации в своем постановлении от 30 июля 2001 г. N 13-П по делу о проверке конституционности положений ряда статей Федерального закона "Об исполнительном производстве", указав, в частности, что:

"... каждый имеет право на свободное использование своих способностей и имущества для предпринимательской и иной не запрещенной законом экономической деятельности (статья 34, часть 1); право частной собственности охраняется законом (статья 35, часть 1), и никто не может быть лишен своего имущества иначе как по решению суда (статья 35, часть 3).

Право частной собственности и свобода предпринимательской и иной не запрещенной законом экономической деятельности, не являясь абсолютными, могут быть ограничены законом. При этом как сама возможность ограничений, так и их характер определяются законодателем не произвольно, а в соответствии с Конституцией Российской Федерации, закрепляющей в статье 55 (часть 3), что права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены федеральным законом только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства.

Данному конституционному предписанию корреспондируют... положение части первой статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции о защите прав человека и основных свобод, согласно которому государство имеет право обеспечивать выполнение таких законов, какие ему представляются необходимыми для осуществления контроля за использованием собственности в соответствии с общими интересами и для обеспечения уплаты налогов или других сборов и штрафов".

Статья 1 Протокола N 1 к Конвенции предоставляет защиту не только физическим, но и юридическим лицам. Более того, прецедентная практика Суда предоставила также право обращения за защитой и некоммерческим организациям, к примеру, церквам (см. Постановление Европейского Суда по делу "Святые монастыри против Греции" (Holy Monasteries v. Greece), от 9 декабря 1994 г., Серия А, 301-А).

Следует отметить, что Суд неоднократно высказывал мнение о том, что Статья 1 Протокола N 1 к Конвенции применяется только к существующему имуществу, а не к праву приобретать собственность (см. цитировавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Маркс против Бельгии" (Marckx v. Belgium), § 50). Под защиту данной Статьи попадают также различного рода льготы и пенсии, предоставляемые органами пенсионного и социального обеспечения. При этом важно обратить внимание, что защитой пользуется само право на получение такой пенсии, льготы или социального пособия, но не их размер или их вид как таковой (см., mutatis mutandis, Постановление Европейского Суда по делу "Мюллер против Австрии" (Muller v. Austria) от 1 октября 1975 г., N 5849/72). Как следует из приведенного в настоящем Сборнике Постановления по делу "Иатридис против Греции", клиентура, созданная заявителем при ведении им своего бизнеса, может также рассматриваться как собственность по смыслу указанной Статьи (см. также Постановление Европейского Суда по делу "Ван Марле и другие против Нидерландов" (Van Marle and others v. Netherlands) от 26 июня 1986 г., Серия А, N 101, р.13, § 41).

Одной из составляющих страсбургского механизма защиты прав человека являются Постановления Суда, образующие прецеденты. Именно они играют ключевую роль в понимании Конвенции и Протоколов к ней, уяснении принципов их действия и установлении объемов защищаемых ими прав и свобод. Статья 1 Протокола N 1 к Конвенции не является в данном случае исключением. Не умаляя значения других источников в этой связи, следует отметить следующие из них: кроме упоминавшихся выше, Постановление Европейского Суда по делу "Джеймс и другие против Соединенного Королевства" (James and others v. United Kingdom) от 21 февраля 1986 г., Серия А, N 98), в котором были развиты идеи, содержавшиеся в Постановлении по делу "Споронг и Леннрот против Швеции"; Постановление по делу "Греческие нефтеперерабатывающие заводы "Стран" и Стратис Андреадис против Греции ("Stran" Greek Refineries and Stratis Andreadis v. Greece) от 9 декабря 1994 г., Серия А, N 301-В), в котором была затронута проблема соблюдения баланса между интересами общества и интересами собственника, и многие другие. Хотя Постановления Суда, вынесенные по делам без участия Российской Федерации, не порождают для нее юридических последствий, несложно предположить, что при рассмотрении подобных дел, возбужденных уже против Российской Федерации, Суд будет руководствоваться схожей логикой, опираясь на ранее вынесенные Постановления, в связи с чем деятельность Суда предоставляет возможность для анализа законодательства Российской Федерации на предмет его соответствия стандартам Совета Европы.

Приведенные в настоящем Сборнике Постановления Суда, в которых Суд признал нарушение Статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции, являются ярким примером процедуры исследования Судом дела на предмет возможного нарушения указанной Статьи.

При рассмотрении дела "Иммобилиаре Саффи против Италии" Суду предстояло решить несколько вопросов, а именно, насколько был соблюден баланс между общественными интересами общества и интересами частной компании - собственника помещения, сданного внаем, и было ли вмешательство со стороны государства пропорциональным преследуемой цели. Кроме того, предстояло определить, какое именно правило, закрепленное в Статье 1, будет применимо в данном деле. Такие вопросы являются обычными при рассмотрении дела в свете данной Статьи.

Одной из ключевых проблем данного дела явился вопрос эффективности исполнительного производства в соответствии с вынесенным судебным решением. Хотя Суд признал, что одновременное выселение большого количества арендаторов, несомненно, приведет к существенному социальному напряжению и подвергнет опасности публичный порядок, и, таким образом, оспариваемое законодательство преследует законную цель в соответствии с общими интересами, предусмотренными пунктом 2 Статьи 1, он далее отметил, что система отсрочек и приостановлений исполнения судебных приказов о выселении с учетом шестилетнего ожидания исполнения таких приказов наложила на компанию-заявителя чрезмерное бремя, и, соответственно, нарушила разумный баланс между защитой права собственности и общими интересами.

Одной из интересных проблем, inter alia, затронутых в деле "Иатридис против Греции", является отказ административных властей, а именно, Министра финансов, исполнить решение суда, вынесенного в пользу заявителя (§ 26 и 54). Суд признал такое вмешательство в право собственности заявителя несовместимым с положениями Статьи 1. Кроме того, Суд еще раз подчеркнул, что созданная заявителем во время ведения своего бизнеса клиентура также является собственностью по смыслу комментируемой Статьи (§ 54).

Следует отметить, что часто при рассмотрении дела в свете предполагаемого нарушения Статьи 1 Протокола N 1 Суд приходит к выводу о нарушении также Статьи 13 и пункта 1 Статьи 6 Конвенции, что частично (применительно к Статье 13) имело место в настоящем деле. Такое обстоятельство объясняется тем, что право на эффективное средство правовой защиты, используемое, как правило, заявителем при отстаивании своих интересов по Статье 1 Протокола N 1, должно быть таким же "эффективным" на практике, как и по закону, в частности, в том смысле, что его использованию не должны неоправданно препятствовать действия или бездействия властей государства-ответчика (§ 66).

Причиной нарушения Статьи 1 Протокола N 1 в деле "Брумареску против Румынии" явился "поворот" судебного решения, вынесенного в пользу заявителя, в надзорной инстанции, а именно, в Верховном Суде Правосудия.

Указанное Постановление в силу ряда обстоятельств представляет несомненный интерес для Российской Федерации, поскольку следует констатировать, что такая практика имела место и в Российской Федерации.

Помимо прочего, Суд еще раз отметил, что мера, принятая в пользу заявителя, в принципе не является достаточной для того, чтобы лишить заявителя статуса "жертвы", если только власти страны не признали, либо определенно не заявили об этом по существу, а затем предоставили справедливое возмещение за нарушение Конвенции (§ 50). Можно допустить, что такая же логика может быть применима и к статьям 52 и 53 Конституции Российской Федерации.

Другой характерной чертой процедуры в Суде является возможность для заявителя требовать в соответствии со Статьей 41 Конвенции присуждения справедливой компенсации в том случае, если Суд признает нарушение прав, закрепленных в Конвенции и Протоколах к ней. При этом, как видно из приведенных в настоящем Сборнике Постановлений, вопрос применения Статьи 41 может стать предметом отдельного постановления Суда. Из текста этих Постановлений можно проследить логику, которой руководствуется Суд при применении Статьи 41 Конвенции. Это, прежде всего, принцип restitutio in integrum, т.е. восстановление в первоначальном виде (см. Постановление Европейского Суда по справедливой компенсации по делу "Иатридис против Греции", § 33, Постановление по справедливой компенсации по делу "Брумареску против Румынии", § 19-20). Если restitutio in integrum невозможно, то Суд принимает решение о присуждении денежных сумм на основе доказательств, предоставляемых сторонами, а также на основе собственного суждения (см. § 37-45 и § 24 соответственно). Кроме того, Суд может компенсировать нанесенный заявителю моральный вред, а также судебные издержки, связанные с рассмотрением дела заявителя в Комиссии (до вступления в силу Протокола N 11 к Конвенции) и Суде, однако должно быть показано, что такие расходы были действительно понесены, были необходимыми и нечрезмерными (см. § 54 и § 30 соответственно).

Окончательные Постановления Суда в соответствии с пунктом 2 Статьи 46 Конвенции направляются Комитету Министров, который осуществляет надзор за их исполнением.

В заключение хочется отметить, что изучение и анализ практики Суда по комментируемой Статье может помочь избежать многих негативных моментов для российского опыта. Более того, необходимость приведения законодательства и правоприменительной практики Российской Федерации в соответствие со стандартами Совета Европы и, в частности, со Статьей 1 Протокола N 1, обусловливается рассмотрением дел с участием Российской Федерации в Суде. Практика взаимодействия Российской Федерации с Судом показывает, что указанная Статья может стать чрезвычайно "популярной".

О.Митин