Решение Суда по интеллектуальным правам от 15 июня 2023 г. по делу N СИП-271/2023 Установления осведомленности правообладателя об использовании другими лицами тождественного или сходного до степени смешения обозначения до даты приоритета товарного знака самого по себе недостаточно для вывода о том, что лицо, приобретая исключительное право на товарный знак, действовало недобросовестно

Решение Суда по интеллектуальным правам от 15 июня 2023 г. по делу N СИП-271/2023

Именем Российской Федерации

Резолютивная часть решения объявлена 14 июня 2023 года.

Полный текст решения изготовлен 15 июня 2023 года.

Суд по интеллектуальным правам в составе:

председательствующего судьи Рогожина С.П.

судей Голофаева В.В., Лапшиной И.В.

при ведении протокола судебного заседания секретарем судебного заседания Адняевым М.М.

рассмотрел в открытом судебном заседании с использованием системы веб-конференции дело по иску общества с ограниченной ответственностью "Издательский дом "ЭМА" (Поляковское ш., д. 16, помещ. 115, г. Таганрог, Ростовская обл., 347927, ОГРН 1176196028579) к обществу с ограниченной ответственностью "ИД "Русский сканворд" (ул. Промышленная, д. 42, литера А, оф. 239, Санкт-Петербург, 198095, ОГРН 1157847217989) о признании актом недобросовестной конкуренции действий по приобретению исключительного права на товарный знак по свидетельству Российской Федерации N 603865.

К участию в деле в качестве третьего лица, не заявляющего самостоятельных требований относительно предмета спора, привлечена Федеральная служба по интеллектуальной собственности (Бережковская наб., д. 30, корп. 1, Москва, 123995, ОГРН 1047730015200).

В судебном заседании приняли участие представители:

от общества с ограниченной ответственностью "Издательский дом "ЭМА" - Бурмистров Д.Б. (по доверенности от 10.02.2023);

от общества с ограниченной ответственностью "ИД "Русский сканворд" - Блошенцев И.В. (по доверенности от 11.10.2022).

Суд по интеллектуальным правам

УСТАНОВИЛ:

общество с ограниченной ответственностью "Издательский дом "ЭМА" (далее - общество "Издательский дом "ЭМА") обратилось в Суд по интеллектуальным правам с исковым заявлением к обществу с ограниченной ответственностью "ИД "Русский сканворд" (далее - общество "ИД "Русский сканворд") о признании актом недобросовестной конкуренции действий по приобретению исключительного права на товарный знак по свидетельству Российской Федерации N 603865.

К участию в деле в качестве третьего лица, не заявляющего самостоятельных требований относительно предмета спора, привлечена Федеральная служба по интеллектуальной собственности (Роспатент).

В судебном заседании представитель истца поддержал заявленные требования о признании действий названных ответчика по приобретению исключительных прав на спорные товарные знаки актом недобросовестной конкуренции.

Общество "ИД "Русский сканворд" в отзыве и его представитель в судебном заседании против удовлетворения исковых требований возражал.

Роспатент в отзыве указал, что предмет спора не относится к его компетенции, ходатайствовал о рассмотрении дела в отсутствие его представителя. Данное обстоятельство в силу части 5 статьи 156 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации не препятствует рассмотрению спора по существу в отсутствие представителя Роспатента.

При разрешении спора суд исходил из нижеследующего.

Общество "ИД "Русский сканворд" является правообладателем товарного знака по свидетельству Российской Федерации N 603865 (дата приоритета - 17.03.2016, дата регистрации - 31.01.2017), зарегистрированного в отношении товаров 16-го класса Международной классификации товаров и услуг для регистрации знаков (далее - МКТУ) "брошюры; буклеты; бюллетени информационные; газеты; журналы; издания печатные; картинки; конверты; периодика; продукция печатная".

По мнению общества "Издательский дом "ЭМА", действия общества "ИД "Русский сканворд" по приобретению исключительных прав на указанный выше товарный знак является актом недобросовестной конкуренции.

Общество "Издательский дом "ЭМА" полагает, что действия ответчика должны быть квалифицированы как недобросовестные, поскольку в качестве товарного знака зарегистрировано обозначение, ранее использовавшиеся иными производителями и получившие известность в результате использования таким (сторонним) производителем.

Изучив материалы дела, выслушав доводы явившихся в судебное заседание представителей лиц, участвующих в деле, оценив имеющиеся в деле доказательства в совокупности в порядке, предусмотренном статьей 71 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, Суд по интеллектуальным правам пришел к выводу об отсутствии правовых оснований для удовлетворения иска в силу следующего.

В соответствии с подпунктом 6 пункта 2 статьи 1512 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее - ГК РФ) предоставление правовой охраны товарному знаку может быть оспорено и признано недействительным полностью или частично в течение всего срока действия правовой охраны, если действия правообладателя, связанные с предоставлением правовой охраны товарному знаку или сходному с ним до степени смешения другому товарному знаку, признаны в установленном порядке злоупотреблением правом либо недобросовестной конкуренцией.

Признание действий по приобретению и использованию исключительного права на товарный знак актом недобросовестной конкуренции отнесено Федеральным законом от 26.07.2006 N 135-ФЗ "О защите конкуренции" (далее - Закон о защите конкуренции) к компетенции антимонопольных органов (статьи 22, 23 названного Закона).

Вместе с тем согласно правовой позиции, изложенной в пункте 20 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 30.06.2008 N 30 "О некоторых вопросах, возникающих в связи с применением арбитражными судами антимонопольного законодательства", право выбора судебного или административного порядка защиты своего нарушенного или оспариваемого права принадлежит субъекту спорных правоотношений. Закон не содержит указаний на то, что защита гражданских прав в административном порядке (путем рассмотрения антимонопольным органом дел о нарушениях антимонопольного законодательства) исключается при наличии возможности обратиться в арбитражный суд или, наоборот, является обязательным условием обращения лиц, чьи права нарушены, в суд.

Следовательно, если лицо за защитой своих прав обратится в арбитражный суд, не подавая до этого соответствующего заявления в антимонопольный орган, суд не может со ссылкой на пункт 2 статьи 148 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации оставить такое заявление без рассмотрения.

Таким образом, лицо, считающее, что его права или законные интересы нарушены в результате совершения иным лицом недобросовестных действий по приобретению и использованию исключительных прав на средство индивидуализации, направленных на получение преимуществ при осуществлении предпринимательской деятельности и причиняющих или несущих вероятность причинения убытков, имеет право обратиться в арбитражный суд с иском о признании таких действий актом недобросовестной конкуренции, минуя административный порядок.

Вместе с тем, учитывая то обстоятельство, что требование о признании актом недобросовестной конкуренции действий лица по приобретению и использованию исключительного права, поданное в арбитражный суд, рассматривается в порядке искового производства, право на обращение с соответствующим иском возникает только у того истца, чьи права и законные интересы нарушены такими действиями (статья 4 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации), а не у любого лица, которому стало известно о наличии в действиях ответчика признаков недобросовестной конкуренции. При этом бремя доказывания обстоятельств, на которых истец основывает свои требования, возложено именно на него.

На данные обстоятельства, определяющие бремя доказывания по данной категории споров, суд неоднократно обращал внимание представителя истца в ходе производства по делу, призывая к доказыванию нарушения оспариваемыми действиями истцов прав и законных интересов именно истца, а не иных хозяйствующих субъектов, которые не лишены права обратиться с самостоятельными исками.

Таким образом, суду при рассмотрении искового заявления о признании действий хозяйствующего субъекта актом недобросовестной конкуренции надлежит установить наличие у истца заинтересованности в подаче такого иска, нарушения или угрозы нарушения действиями ответчика прав и законных интересов истца.

В силу части 1 статьи 14.4 Закона о защите конкуренции не допускается недобросовестная конкуренция, связанная с приобретением и использованием исключительного права на средства индивидуализации юридического лица, средства индивидуализации товаров, работ или услуг.

По смыслу положений пункта 7 статьи 4 Закона о защите конкуренции конкуренция - это соперничество хозяйствующих субъектов, при котором самостоятельными действиями каждого из них исключается или ограничивается возможность каждого из них в одностороннем порядке воздействовать на общие условия обращения товаров на соответствующем товарном рынке.

Недобросовестная конкуренция - это любые действия хозяйствующих субъектов (группы лиц), которые направлены на получение преимуществ при осуществлении предпринимательской деятельности, противоречат законодательству Российской Федерации, обычаям делового оборота, требованиям добропорядочности, разумности и справедливости и причинили или могут причинить убытки другим хозяйствующим субъектам - конкурентам либо нанесли или могут нанести вред их деловой репутации (пункт 9 статьи 4 Закона о защите конкуренции).

Из приведенного определения понятия "недобросовестная конкуренция" следует, что для признания действий недобросовестной конкуренцией они должны одновременно выполнять несколько условий, а именно: они должны совершаться хозяйствующими субъектами; быть направлены на получение преимуществ в предпринимательской деятельности; противоречить законодательству Российской Федерации, обычаям делового оборота, требованиям добропорядочности, разумности и справедливости; причинить или быть способными причинить убытки другому хозяйствующему субъекту - конкуренту либо нанести ущерб его деловой репутации (причинение вреда).

Под направленностью действий хозяйствующего субъекта на получение преимуществ в предпринимательской деятельности понимается их объективная способность предоставить хозяйствующему субъекту такие преимущества. При этом сами преимущества означают такое превосходство над конкурентами, которое обеспечивает в том числе возможность увеличить размер получаемой прибыли по отношению к уровню прибыли при воздержании от указанных действий. Таким образом, действия хозяйствующих субъектов могут считаться направленными на получение преимуществ, если они позволяют хозяйствующим субъектам увеличить получаемую прибыль либо предотвратить ее неизбежное снижение.

В силу статьи 10.bis Парижской конвенции по охране промышленной собственности от 20.03.1883 (далее - Парижская конвенция) актом недобросовестной конкуренции считается всякий акт конкуренции, противоречащий честным обычаям в промышленных и торговых делах. Так, подлежат запрету: 1) все действия, способные каким бы то ни было способом вызвать смешение в отношении предприятия, продуктов или промышленной или торговой деятельности конкурента; 2) ложные утверждения при осуществлении коммерческой деятельности, способные дискредитировать предприятие, продукты или промышленную или торговую деятельность конкурента; 3) указания или утверждения, использование которых при осуществлении коммерческой деятельности может ввести общественность в заблуждение относительно характера, способа изготовления, свойств, пригодности к применению или количества товаров.

Для признания действий по приобретению исключительного права на средство индивидуализации актом недобросовестной конкуренции прежде всего должна быть установлена цель совершения соответствующих действий. На необходимость учета цели действий при анализе добросовестности поведения обращено внимание, в частности, в пункте 17 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 17.02.2011 N 11 "О некоторых вопросах применения Особенной части Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях".

Одним из обстоятельств, которые могут свидетельствовать о недобросовестном поведении лица, зарегистрировавшего товарный знак, может быть то, что это лицо знало или должно было знать о том, что иные лица (конкуренты) на момент подачи заявки на регистрацию обозначения в качестве товарного знака законно использовали соответствующее обозначение для индивидуализации производимых ими товаров или оказываемых услуг без регистрации в качестве товарного знака, а также то, что такое обозначение приобрело известность среди потребителей.

Однако установления осведомленности правообладателя об использовании другими лицами тождественного или сходного до степени смешения обозначения до даты приоритета товарного знака самого по себе недостаточно для вывода о том, что лицо, приобретая исключительное право на товарный знак, действовало недобросовестно. Должно быть также установлено, что, приобретая исключительное право на товарный знак, лицо имело нечестную цель.

С точки зрения определения намерений при исследовании вопроса о добросовестности приобретения исключительных прав на товарный знак, исследованию подлежат как обстоятельства, связанные с самим приобретением исключительного права, так и последующее поведение правообладателя, характеризующее цели такого приобретения. При этом недобросовестность правообладателя должна быть установлена прежде всего на стадии обращения с заявкой на регистрацию обозначения в качестве товарного знака, поскольку именно в этот момент реализуется намерение (умысел) на недобросовестное конкурирование с иными участниками рынка посредством использования исключительного права на товарный знак, предусматривающего запрет иным лицам применять для индивидуализации товаров и услуг тождественные или сходные обозначения. Последующее же поведение правообладателя может лишь подтверждать либо опровергать тот факт, что при приобретении исключительного права на товарный знак он действовал недобросовестно.

Приведенные выше нормы права, основанные на положениях статьи 10.bis Парижской конвенции, обуславливают нежелательность появления в гражданском обороте товарных знаков, вызывающих у потребителей неоправданные представления об ассоциативной связи между разными производителями товаров и услуг.

Это обуславливает обязанность хозяйствующего субъекта, претендующего на правовую охрану конкретного обозначения в качестве товарного знака, принять исчерпывающие меры по предотвращению регистрации в качестве товарного знака обозначения, при использовании которого маркируемый этим обозначением товар воспринимается потребителями как товар иного производителя (в том числе путем смешения его обозначения со средствами индивидуализации иных лиц).

Таким образом, судебная коллегия полагает, что для признания действий правообладателя по приобретению и использованию исключительного права на спорный товарный знак актом недобросовестной конкуренции подлежат установлению следующие обстоятельства:

- факт использования спорного обозначения в том виде, в котором он зарегистрирован, иными лицами (истцом) до даты подачи ответчиком заявки на регистрацию этого обозначения в качестве товарного знака;

- наличие на дату подачи спорной заявки конкурентных отношений между ответчиком и истцом;

- наличие у ответчика намерения (цели) посредством приобретения исключительного права на такое обозначение (приобретение монополии на него) причинить вред истцу или вытеснить его с товарного рынка путем предъявления требований, направленных на пресечение использования спорного обозначения, либо намерение использовать его деловую репутацию;

- причинение либо вероятность причинения истцу вреда путем предъявления требований о прекращении использования спорного обозначения.

При этом суд обращает внимание на то, что в рамках настоящего дела установлению подлежит вся совокупность вышеназванных обстоятельств, поскольку при недоказанности хотя бы одного из элементов состава, действия лица по приобретению и использованию исключительного права на товарный знак не могут быть признаны актом недобросовестной конкуренции.

Приведенные выше нормы права, основанные на положениях статьи 10.bis Парижской конвенции, обуславливают нежелательность появления в гражданском обороте товарных знаков, вызывающих у потребителей неоправданные представления об ассоциативной связи между разными производителями товаров и услуг.

В рамках искового производства суд не осуществляет регулирование отношений на рынке определенного товара в общественных интересах (что входит в полномочия антимонопольного органа), а рассматривает гражданско-правовой спор между двумя хозяйствующими субъектами, устанавливая все элементы состава применительно к отношениям спорящих сторон.

Как разъяснено в абзаце первом пункта 171 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23.04.2019 N 10 "О применении части четвертой Гражданского кодекса Российской Федерации" (далее - Постановление N 10), при рассмотрении дела об оспаривании решения Роспатента о признании или об отказе в признании недействительным предоставления правовой охраны товарному знаку, об оспаривании решения, вынесенного по результатам рассмотрения возражения на отказ в предоставлении правовой охраны товарного знака, суд на основании положений статьи 10 ГК РФ, статьи 10.bis Парижской конвенции вправе, исходя из имеющихся фактических обстоятельств, признать действия лица по регистрации товарного знака, в том числе подаче заявки на регистрацию товарного знака, злоупотреблением правом или недобросовестной конкуренцией и принять решение о признании недействительным решения Роспатента и об обязании его аннулировать регистрацию товарного знака, оставить в силе решение Роспатента об аннулировании правовой охраны товарного знака или об отказе в предоставлении правовой охраны товарному знаку.

Признание действий лица по регистрации товарного знака, в том числе по подаче заявки на регистрацию товарного знака, злоупотреблением правом или недобросовестной конкуренцией в случаях, предусмотренных настоящим пунктом, осуществляется исходя из поданного в Роспатент возражения.

Вместе с тем к конкретному случаю злоупотребления правом - при приобретении исключительного права на товарный знак - положения статьи 10 ГК РФ применяются иначе, с учетом положений подпункта 6 пункта 2 статьи 1512 ГК РФ и существа такого нарушения.

Недобросовестная цель приобретения исключительного права устанавливается единожды, и ее выявление порождает последствия не только для взаимоотношений лиц, участвующих в деле, в котором она анализировалась, но и в целом для самого товарного знака.

Более того, с учетом положений подпункта 6 пункта 2 статьи 1512 ГК РФ последствия возникают и для других товарных знаков того же лица, если они сходны до степени смешения с товарным знаком, приобретение прав на который признано злоупотреблением правом или недобросовестной конкуренцией.

С точки зрения определения намерений при установлении вопроса о добросовестности приобретения исключительных прав на товарный знак исследованию подлежат как обстоятельства, связанные с самим приобретением исключительного права, так и последующее поведение правообладателя, свидетельствующее о цели такого приобретения.

При этом недобросовестность правообладателя должна быть прежде всего установлена на стадии обращения с заявкой на регистрацию обозначения в качестве товарного знака. Последующее же поведение правообладателя может лишь подтверждать либо опровергать тот факт, что при приобретении исключительного права на товарный знак он действовал недобросовестно.

Исходя из положений частей 1 и 2 статьи 65 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, обязанность доказывания в действиях правообладателя злоупотребления правом возлагается на заявителя по настоящему делу; обстоятельства, имеющие значение для дела, устанавливаются арбитражным судом исходя из доводов и возражений участвующих в деле лиц.

Между тем судебная коллегия не усматривает, что истцом были представлены доказательства, с достаточной очевидностью свидетельствующие о совершении ответчиком умышленных недобросовестных действий, направленных на причинение вреда истцу в отсутствие иных, добросовестных целей, либо целенаправленных действий по обходу установленных правил признания действия исключительного права.

Так, согласно представленной в материалах дела выписки из Единого государственного реестра юридических лиц (далее - ЕГРЮЛ) истец создан 20.06.2016.

Сведения о правопредшественниках истца в ЕГРЮЛ отсутствуют, и истец в обоснование иска не утверждает, что является универсальным правопреемником какого-либо хозяйствующего субъекта, который ранее использовал спорное обозначение в своей хозяйственной деятельности.

Таким образом, истец приобрел правосубъектность не ранее 20.06.2016.

Вместе с тем, как указывалось выше, заявка на регистрацию спорного товарного знака была подана 17.03.2016. Таким образом, оспариваемые истцом действия ответчика по приобретению исключительных прав на вышеуказанный товарный знак (их регистрации на свое имя) имели место до момента регистрации истца в качестве юридического лица, начала им экономической деятельности, в том числе с возможным использованием спорного обозначения, и априори не могли нарушать какие-либо права истца по причине отсутствия правоспособности у такого лица в указанный момент времени.

Данное обстоятельство исключает наличие в оспариваемых истцом действиях ответчика-правообладателя спорного товарного знака таких признаков, как: факт использования спорного обозначения истцом до даты совершения ответчиком действий по приобретению исключительного права на спорный товарный знака; известность ответчику факта использования такого обозначения истцом до даты совершения ответчиком действий по приобретению исключительного права на спорный товарный знака; наличие на момент совершения ответчиком действий по приобретению исключительного права на спорный товарный знака конкурентных отношений между ответчиком и истцом; наличие у ответчика намерения (цели) посредством приобретения исключительного права на такое обозначение (приобретение монополии на него) причинить вред истцу или вытеснить его с товарного рынка путем предъявления требований, направленных на пресечение использования спорного обозначения. Как указывалось выше, в рамках настоящего дела установлению подлежит вся совокупность вышеназванных обстоятельств, поскольку при недоказанности хотя бы одного из элементов состава, действия лица по приобретению и использованию исключительного права на товарный знак не могут быть признаны актом недобросовестной конкуренции.

Наличие либо отсутствие на момент совершения ответчиком оспариваемых истцом действий правоспособности у иных хозяйствующих субъектов, на которые ссылается общество "ИД "Русский сканворд" в своем иске, но правопреемником которых оно не является, как указывалось выше, не имеет значения для разрешения данного частно-правового спора.

Изложенное исключает основания для удовлетворения иска общества "ИД "Русский сканворд", предъявленного в защиту его прав и законных интересов как самостоятельного участника хозяйственного оборота. Доводы истца и представленные в их обоснование доказательства в своей совокупности не подтверждают правовую позицию истца об акте недобросовестной конкуренции в оспариваемых действиях ответчика по приобретению исключительных прав на спорный товарный знак, имевших место до момента создания истца.

Согласно разъяснениям, изложенным в абзаце третьем пункта 52 Постановления N 10, при рассмотрении судом дел о нарушении интеллектуальных прав возражения сторон, относящиеся к спору, подлежащему рассмотрению в административном (внесудебном) порядке, не должны приниматься во внимание и не могут быть положены в основу решения. Суд не вправе предрешать выводы Роспатента о соответствии спорного изобретения условиям патентоспособности.

Таким образом, доводы истца о несоответствии спорного товарного знака требованиям, предъявляемым нормами ГК РФ, в частности представляющий собой товар определенного типа, не могут быть рассмотрены судом и подлежат рассмотрению в административном (внесудебном) порядке.

В соответствии со статьей 110 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации судебные расходы по оплате государственной пошлины относятся на истца.

Руководствуясь статьями 110, 167-170, 176, 180 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, Суд по интеллектуальным правам

РЕШИЛ:

в удовлетворении иска общества с ограниченной ответственностью "Издательский дом "ЭМА" (ОГРН 1176196028579) отказать.

Решение по настоящему делу вступает в законную силу немедленно и может быть обжаловано в кассационном порядке в президиум Суда по интеллектуальным правам в срок, не превышающий двух месяцев со дня его принятия.

Председательствующий судья

С.П. Рогожин

Судья

В.В. Голофаев

Судья

И.В. Лапшина