Насилие в уголовном процессе (субъекты вторичной виктимизации) (Ч. Феньвеши, "Журнал российского права", N 2, февраль 2003 г.)

Насилие в уголовном процессе
(субъекты вторичной виктимизации)

1. Место и роль насилия в уголовном процессе

Цель уголовного процесса в правовом государстве - с помощью доступных, письменно закрепленных правил (уголовно-процессуального права) обеспечить раскрытие криминальных случаев в духе законности и честности (fairness), а также применение уголовного кодекса, который определяет формы поведения, караемые законом. Уголовно-процессуальное право как совокупность обязательных директив само по себе уже является неким знаком "угрожающим", вернее, должно быть - какой была в старые времена "палка, висящая на стене"*(1) в начальной школе. Палка время от времени использовалась для наказания на школьных занятиях. Подобным же способом, а иногда и еще строже мы полагаемся на право в практике судебного процесса. Нет оснований утверждать, что использование насилия - элементарное и неизбежное условие любого уголовного дела, но участники, вовлеченные в процесс, должны чувствовать реальную возможность его применения. Ведь нередко под этим влиянием они добровольно, без конфликтов сотрудничают с судом, и таким своим поведением избегают применения палки.

Теоретически и практически доказано, что обычно преступники пытаются избежать ответственности, стремятся препятствовать полному и всестороннему раскрытию фактов, и это затрудняет реконструкцию всего случившегося, не дает расследовать изобличающие данные, а также отягчающие вину обстоятельства (временами упускаются даже спасительные моменты), вследствие чего сложнее выяснить причины, приведшие к криминальному случаю. Этим своим поведением они создают ту принципиальную основу, на которой строится необходимость применения насилия. Таким образом, можно утверждать, что угроза насилием и некоторыми другими формами принуждения и отсутствие их применения существенно влияет на эффективность судопроизводства.

Другим основанием применения насилия является существование объединяющего всех членов общества интереса в успехе уголовного преследования.

Правда, даже в правовых государствах может встречаться и встречается "государственное насилие", но его урегулированный характер, постоянное соблюдение гражданских конституционных прав гарантируют, что насилие не выйдет за рамки необходимого.

Как определяет Акош Фаркаш, хорошо функционирующее судопроизводство нуждается в эффективных средствах, которые сделают возможным уголовное преследование, помогут преодолеть все препятствия, стоящие перед процессом (даже без сотрудничества обвиняемого), чтобы удовлетворить уголовно-правовую государственную потребность.

При этом правовые органы руководствуются разнообразными целями:

- милиция стремится улучшать показатели розыскной работы;

- прокуратура заинтересована в увеличении количества обоснованных обвинений;

- суд хочет рассмотреть как можно больше дел и сократить количество успешных обжалований приговора;

- карательные институты заинтересованы в том, чтобы отбывание наказания проходило как можно беспроблемнее.

Эти цели конфликтуют друг с другом и во многих случаях находятся в противоречии с целевой установкой закона. Поэтому ведомственные власти стремятся создать условия, чтобы как можно глубже вмешиваться в личностные права.

Этому противостоит требование подсудимого на справедливый процесс, соблюдение процессуальных норм, защиту своих прав, конституционность всего процесса. Найти деликатное равновесие здесь нелегко, это сложный вопрос даже для Конституционного суда*(2).

2. Отличие легально-необходимого и иллегально-ненужного насилия

Легальным признается насилие, которое фиксируется и определяется как допустимое прежде всего в Конституции, а с другой стороны, разрешается УПК (Законом об уголовном процессе 1973 г.) и закреплено в относящихся к ним правовых нормах (например, законах о милиции, об охране границы, о налогово-финансовом управлении, о таможне, о карательных органах и т. д.). Однако законные полномочия сами по себе не создают основу для применения насилия, которое всегда является грубым вмешательством в права человека. Поэтому правоприменяющее ведомство может обращаться к насилию только в случае присутствия строгих критериев: необходимости и соразмерности (пропорциональности).

Необходимость означает, что по-другому зло неустранимо, иначе невозможно достичь никаких требуемых правом результатов, а значит, безусловно, нужно применять насилие. Соразмерность означает, что применимы могут быть только самые мягкие методы насилия, которые соответствуют ситуации. Нарушение обоих критериев (излишнее и непропорциональное насилие) ведет к весомому и значительному несоблюдению норм, противоречащему конституционным и уголовно-процессуальным правам личности.

Венгерский уголовно-процессуальный закон гласит: "В уголовном процессе свободу личности и другие гражданские права надо соблюдать, и они ограничиваются только в определенных этим законом случаях. Образ и метод ограничения также закрепляются в законе. Правовые органы в ходе процесса должны обеспечить законность принудительных распоряжений, ограничивающих гражданские права" (ч.1-2 § 4). При негативном подходе любой акт насилия, который не отвечает вышеуказанным требованиям, запрещен. Если же подходить позитивно, то вполне приемлемо определение английского закона "Police and Criminal Evidence Act" 1984 года, где в ч.8 § 76 говорится, что принуждение (opрression) заключает в себе и принудительный допрос (torture), и бесчеловечное или унизительное обращение (inhuman or degrading), и угрожающее насилием поведение допрашивающих органов.

3. Характерные черты насилия
на главных этапах уголовного процесса (расследования,
промежуточно-процессуальном, судебном, карательном)

Уголовно-процессуальный закон гласит: "Задача следственных ведомств заключается в быстром и всестороннем расследовании действий, противоречащих закону, а также в проведении подготовительных мероприятий, необходимых для привлечения к ответственности лиц, совершивших преступления" (ч. 1 § 16). Требование быстроты и всесторонности появляется и среди криминалистических критериев (тактика во время расследования), которые наполняют практическим содержанием уголовно-процессуальное право. Первостепенное значение придается так называемому erster Angriff - "первому удару"*(3), от которого зависит успех всего уголовного процесса. Достаточно вспомнить хотя бы задержание на месте преступления, привод, первичный сбор данных или неотложные действия по расследованию, как, например, осмотр места события, обыск в квартире, личный обыск, наложение ареста, взятие под стражу. Почти все из вышеупомянутых мер содержат в себе какой-то аспект, нарушающий право личности, а именно - применение в случае сопротивления ведомственного насилия или же ограничение в правах.

Среди этих мер, связанных с расследованием, задержание является той специальной формой, которая применима по отношению к любому гражданину, и в этом качестве утверждается общественной волей. Здесь опять играют свою роль необходимость и соразмерность. Злоупотреблять этим легальным насилием нельзя, после задержания нужно немедленно известить соответствующие органы и передать им задержанного. На практике в связи с этим возникает немало конфликтов, поскольку в большинстве случаев переполненный эмоциями, раздраженный потерпевший выступает в отношении виновного лица (нападавшего на него самого, родственников, имущество этих людей) в качестве судьи и исполнителя "приговора". В такой ситуации он склонен к применению чрезмерного насилия, в неоправданной мере оскорбляя действием виновного.

Применение чрезмерного насилия проявляется иногда и у членов ведомства, ведущего расследование. Пренебрегая двухсотлетней традицией презумпции невиновности, подсудимого порой подвергают огульному, нелегальному насилию. Работники органов судопроизводства объясняют это прежде всего "скрытой презумпцией виновности"*(4), "охотничьей страстью" и не в последнюю очередь наличием у них какого-то искаженного статистического взгляда на результативность своего труда.

Поскольку расследование характеризуется в первую очередь секретностью (непубличностью), ограниченностью использования защиты, множеством принудительных мер (среди них резко ограничивающее личную свободу взятие под стражу, предварительное заключение, временное принудительное лечение), этот процессуальный этап соблазнителен для тех, кто намерен злоупотреблять правом или имеет власть для этого*(5). Просматривая материалы дел о преступлениях, совершенных в Венгрии в форме оскорбления действием в официальном процессе, мы обнаруживаем, что почти все преступления по времени происходят на этапе, непосредственно предшествующем возбуждению уголовного процесса, или на начальной стадии предварительного следствия (чаще всего на милицейской). Из этого вытекает, что нелегальное насилие применяется ради достижения криминалистического и уголовно-процессуального успеха, из-за стремления раскрыть обстоятельства дела, используя отсутствие защиты*(6).

Для второго, промежуточного этапа венгерского уголовного процесса, когда прокурор, уже имея весь материал расследования, решает вопрос о дальнейшем ходе дела, и для подготовительного этапа судебного заседания, когда суд проверяет присланные ему документы, иллегальные формы насилия, наряду с легальными формами насильственных принудительных мер, нехарактерны. В этой фазе исключительно редко производятся следственные действия, а также встречи с участниками процесса, и прежде всего лично с подсудимым*(7).

На третьем этапе уголовного процесса, в фазе судебной (первая, вторая инстанция, пересмотр приговора, обжалование), совет суда и сами судьи располагают законным правом применения принудительных мер (взятие под стражу, удаление из зала заседания, привод в зал и т.п.). К кругу нелегального насилия может относиться и чересчур авторитарное судейское ведение заседания, и с большим пристрастием проведенный допрос. Здесь же стоит упомянуть о таком навязчивом, напористом поведении судьи, когда он начинает допрашивать подсудимого о причинах отказа от признания, после чего "бомбит" его вопросами по существу дела. Любая открытая и скрытая судейская инициатива, направленная на это, считается незаконным давлением на "подсудимого, находящегося в чрезвычайно невыгодном положении"*(8).

Четвертым, самостоятельным, урегулированным этапом уголовного процесса является исполнение наказания (карательный этап). Здесь уже речь идет не о подсудимом, потому что он находится в статусе приговоренного, что еще в большей степени делает его беззащитным и подчиненным. В карательном учреждении он живет по строгому режиму, изредка общаясь со своим адвокатом, если он у него есть. Презумпция невиновности в данном случае уже не функционирует, ведь приговор по отношению к нему имеет законную силу и возможность его пересмотра почти нереальна, перед судьей, исполняющим наказание, состязательный принцип тоже не осуществляется в полной мере. В роли "защитника" прав заключенного, как ни парадоксально, может выступать страж законности - прокурор, выдвинувший предложение о его наказании. В ежедневной, извне никем не контролируемой практике карательного учреждения поэтому встречается бесчисленное количество форм легального и нелегального насилия, применяемого в ущерб заключенному*(9).

4. Субъекты, терпящие вторичную виктимизацию
в ходе уголовного процесса

В четырех описанных этапах венгерского уголовного процесса применяется законное или незаконное насилие не только против подсудимого, но и против потерпевшего, свидетеля. Среди них особо выделяется потерпевший, добровольно проходящий процесс, поскольку он и так уже является жертвой насилия: ведь зло причинили ему самому, ограничивали в правах, пытались лишить предметов имущества. Нанесенный насилием ущерб может быть разным: душевным, телесным, материальным, временным и т.д. Все это может наличествовать и одновременно. К тому же с потерпевшими часто обращаются грубо, они испытывают недоверие к себе, неоднократные допросы их ведутся в недостойной, унижающей обстановке, тон вопросов часто выбирается несоответствующий, в результате чего они скорее чувствуют себя подозреваемыми*(10). Во время медицинского осмотра обстановка также сурова и холодна, что вытекает из официальности всей процедуры. Все это нагнетает напряженность.

Особое внимание нужно уделять молодым и несовершеннолетним потерпевшим, духовная структура которых еще не сложилась, поэтому легче задеть какое-то их уязвимое место и душевно ранить. По отношению к ним превосходство работника уголовного розыска проявляется еще в большей степени, ибо он обладает значительной властью. В силу возрастных причин работник этого ведомства ни в коем случае не должен применять рутинные, общепринятые схемы опроса и допроса*(11).

По каждому уголовному делу в среднем привлекается пять-семь свидетелей; таким образом, и они могут стать субъектами насилия обеих форм. И по отношению к ним применяется привод, обязательное участие в некоторых экспертизах, временное присутствие в указанном месте и т.д. К тому же свидетель может оказаться жертвой незаконных угроз и других насильственных методов, потому что по действовавшим до последнего времени правилам он не имел права нанимать себе адвоката*(12).

5. Виктимизационные катализаторы и их роль

Лица и организации, участвующие в венгерском уголовном процессе, могут повлиять на уменьшение насилия (обеих форм), сократить тот вред, который оно приносит обществу. Это такие должностные лица, как, например, руководитель расследования, прокурор, судья, представитель защиты, а также внешние лица и организации: омбудсмен, Конституционный суд и другие правозащитные органы (например, Хельсинкский комитет). Все они, особенно адвокат, обладающий специальным статусом, должны предотвратить как ведомственное насилие, так и вторичную виктимизацию. Их обязанность - быть всегда на страже, чтобы избегать излишнего насилия. Это трудная задача, потому что проявления насилия отмечаются главным образом в близкое к преступлению время, часто на месте его совершения, где вышеназванные лица не присутствуют. Поскольку защита участвует в расследовании в ограниченной мере, то ее влияние почти ничтожно. Установлено, что лишь каждый десятый подсудимый получает "эффективную" защиту, провозглашенную в требованиях Европейского Суда по правам человека*(13). Борьба внешних факторов против насилия набирает ход только на следующем за преступлением этапе и сложным путем доходит до потерпевших и тех, кто его совершил. Таким образом, их эффективность ниже, чем работа тех, кто принимает участие в процессе и исполняет роль как бы внутреннего катализатора.

6. Возможность снижения насилия
в уголовном процессе (вторичная виктимизация)

Думается, причина всех форм насилия (допущенного и запрещенного) общая, и поэтому избавиться от них можно тоже одинаковым способом: тщательным подбором работников правоохранительных и следственных органов, а также карательных учреждений. Необходима их регулярная профессиональная переподготовка в целях повышения компетентности, накопления опыта.

Это должно дополняться разработкой жесткой программы вступительных экзаменов, скрупулезным отбором кандидатов, поступающих в вузы. Нужно всем работникам высшего уровня дать в полном объеме знания, связанные как с теорией права, так и с криминалистикой, криминальной психологией, психологией тюрьмы. Важно также в порядке испытания разбирать с ними различные конфликтные ситуации, полемизировать об их решении на практике.

Практика уголовного процесса показывает, что сама по себе угроза законом ("палка на стене") не достигает требуемых целей уголовного преследования и предупреждения преступности. Для их достижения необходимо применять легальное принуждение. Уголовный процесс уже в силу своей природы является насильственным, прессиональным методом разбирательства, включает в себя целый ряд обязанностей. Он никогда не бывает "бархатным" (в крайнем случае - бережным и снисходительным). Особенно это относится к участникам организованной преступности, которые "работают" самыми жестокими методами и средствами. Но нельзя даже по отношению к ним нарушать конституционные, законные нормы. Применение насилия не может быть произвольным, а также несоразмерным - ни по степени, ни по времени; законодательные и правоприменительные органы должны создать деликатное равновесие между возможностью применения легального насилия и защитой прав человека (включая и права подсудимого).

В ходе уголовного процесса не только "главное действующее лицо" (подсудимый) подвергается насилию, но и многие другие вольно или невольно терпят законное насилие, страдают при этом, но при всем том не могут избежать и нелегитимного насилия. Эти воздействия в сумме могут оказаться такими тяжелыми, что иногда превосходят ущерб от преступления. Существующее положение в большой степени вредно как для интересов отдельного лица, так и для дальнейшего развития уголовного процесса. Вторичная виктимизация - на практике реальное явление, ради избежания которого должны трудиться наравне все, кто издает и применяет законы (несмотря на их национальную принадлежность), а также профессиональные и непрофессиональные "виктимизационные катализаторы", - ибо все они кровно заинтересованы в уменьшении насилия, ряд аспектов которого мы пытались проанализировать в нашей работе.

Ч. Феньвеши,

доцент кафедры уголовно-процессуального права

Государственного университета г. Печа,

доктор юридических наук (Венгрия)

"Журнал российского права", N 2, февраль 2003 г.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) См.: Farkas Аkos. A bunteto eljaras hatekonysaga. Budapest, 1996. Р. 119.

*(2) См.: Farkas Akos. Alkotmanyossag es buntetoeljaras. Kriminologiai es kriminalisztikai tanulmanyok. 30. kotet. Budapest, 1993. Р. 45.

*(3) См.: Tremmel Florian, Fenyvesi Csaba. Kriminalisztikai tankonyv es atlasz. Dialog-Campus Kiado. Budapest-Pecs, 1998. Р. 242.

*(4) См. об этом: Farkas Akos, Pap Gabor. Alkotmanyossag es buntetoeljaras. Kriminologiai es kriminalisztikai Evkonyv. Budapest, 1993. Р. 45; Jerome Skolnick. Justice without Trial. N. Y, 1994. Р. 112; Szikinger Istvan. Az artatlansag velelme - alkotmanyos alapelv // Belugyi Szemle. 1989/3. Р. 8.

*(5) Комитет по предотвращению пыток и бесчеловечного или унизительного обращения при Совете Европы в 1992-м и 1994-м гг. провел в Венгрии экспертизу. В докладе по ее результатам отмечалось: "Опасность оскорбления действием арестованных уменьшается с возможностью незамедлительного извещения родственников о взятии под стражу, а также с возможностью пользоваться услугами адвоката или врача: Комитет подчеркивает, что эти права принадлежат лицу, взятому под стражу, с того момента, когда выясняется, что данному лицу нужно остаться в милиции, и ограничение в правах нужно фиксировать письменно, ведомство должно аргументировать необходимость ограничения, а также считает необходимым контроль прокурора или судьи при ограничении в правах, точное установление временных координат такого ограничения". См. подробнее: Osszefoglalo tajekoztatas az Europa Tanacs Kinzas Ellenes Bizottsaga (CPT) jelenteserol // Kriminologiai Kozlemenyek. Budapest, 1996/53. Р. 50.

*(6) По поводу применения предварительного заключения как принудительной меры заметим, что в США "решение по делу Миранды установило неопровержимую презумпцию, что допрос, проведенный в заключении, признан ab ovo таким принуждением, в связи с которым подсудимый нуждается в правовой защите". См.: Grano J. D. Miranda's Constitutional Difficulties: A Reply to Professor Schulhofe // The University of Law Rewiew. 1988/january. Р. 174-178.

*(7) Прокурор в этой промежуточной фазе уголовного процесса должен допрашивать подозреваемого, находящегося в предварительном заключении, на допросах он может общаться с ним. При этом с нелегальным насилием мы не встречались ни в литературе, ни в своей практике.

*(8) См.: Tremmel Flоrian. Magyar buntetoeljaras. Dialog-Campus Kiado, Budapest-Pecs, 2001. Р. 95.

*(9) На правовые недостатки этапа исполнения наказания указывает и тот факт, что Европейский Комитет по правам человека больше всего жалоб (40 процентов) получил от заключенных.

*(10) Огорчительной иллюстрацией этому служит то, что допрос жертв сексуального преступления подчас ведется в комнате уголовного розыска, где на стенах висят постеры с изображением обнаженных женщин в различных позах.

*(11) Один из самых тактически неверных случаев, когда ребенка или несовершеннолетнюю потерпевшую принуждают к очной ставке с отцом или другим близким родственником, который отрицает обвинение в совершенном сексуальном преступлении.

*(12) Новый венгерский закон об уголовном процессе только с 1 января 2003 года ввел в практику институт адвоката свидетеля.

*(13) См.: Решения Европейского Суда по правам человека, связанные с требованием "эффективной защиты" (EHRC - European Human Rights Court), например: Дело Артико против Италии, 1980, 13 мая; Дело Годди против Италии, 1984, 9 апреля; Дело Вашэ против Франции, 1996, 17 декабря; Дело Бельзюка против Польши, 1998, 25 марта.