Процессуально-правовая ответственность в современном законодательстве России (Г.А. Борисов, "Журнал российского права", N 2, февраль 2003 г.)

Процессуально-правовая ответственность
в современном законодательстве России

Реформирование законодательства РФ охватывает сегодня область оптимизации государственных структур и полномочий в русле осуществления судебно-правовой, административной реформ. Оно нацелено на модернизацию государства, адекватного нашему времени, обеспечивающего создание условий для развития демократических свобод*(1). Это означает, во-первых, формирование предпосылок перевода базовых общечеловеческих ценностей - свободы, равенства, справедливости - в плоскость целеполагания государственной деятельности и соответствующих полномочий; во-вторых, преодоление избыточных функций государственного аппарата; в-третьих, приведение в соответствие с новыми реальностями как организации и условий труда в государственном аппарате, так и процедур, обеспечивающих защиту права личности.

Соединение названных компонентов ("организация:" и "процедуры:") дает представление о возрастании значения упорядоченности процесса осуществления властных полномочий, наращивании усилий в поиске современных правовых средств самоограничения государства, его органов. Новая тональность политических оценок берет начало от обнаружения тенденции перехода от диктата в осуществлении власти в государстве к отысканию благоприятных условий реализации прав и свобод, определению стратегических ориентиров, предоставлению населению качественных публичных услуг. Все это квалифицируется как прямая обязанность государства*(2).

I

Этой общей тенденции неизбежно сопутствует процессуализация законодательства в широком смысле этого слова. Она проявляется как закономерность в ходе трансформации традиционных процессуальных отраслей права к новому их качеству и роли, как это происходит в уголовно-процессуальной, арбитражной и административной процессуальной отраслях, в предстоящих преобразованиях гражданско-процессуальной отрасли. Данная закономерность имеет общеправовое значение, охватывая все правовые формы государственной деятельности - учредительную, правотворческую, правоприменительную, контрольную, надзорную. Процессуально-правовые средства реализации этих видов государственной деятельности следует рассматривать в единстве, поскольку для них характерны общность юридической природы социального назначения и роль важного гарантированного инструмента юридического упорядочения специфических социальных связей, складывающихся в системе властеотношений.

Процессуальное право в связи с этим образует консолидированную подсистему, многоотраслевой и многопрофильный блок общей системы отечественного права. Соответственно сложился обособленный предмет общетеоретических исследований*(3), отражающий целостные представления об особенностях юридической характеристики процессуальных норм и правоотношений, видах юридических процессов, унифицированной конструкции юридической процессуальной формы. Это нашло воплощение в понятийном строе проблемы и системе категорий.

Одновременно общеправовая теория по-прежнему базируется на знаниях и аргументах, полученных из области материального права. Правильными поэтому являются суждения, что современная теория права не может выполнять методологические функции в связи с решением и теоретических, и практических проблем в сфере процессуального права*(4). Причиной этого можно признать как малоактивное внедрение в общую теорию права категорий теории юридического процесса, так и незавершенность самой этой теории по ряду составляющих. Заметным, в частности, становится исследовательский вакуум представлений в соотношениях: абсолютные общечеловеческие ценности - основные права человека и гражданина - юридический процесс; демократия - законность - юридический процесс; государственная власть - режим ее осуществления - процессуальное право; принципы юридического процесса (процессуального права). Наконец, нет сколько-нибудь сложившейся научной позиции об обеспечительных механизмах реализации норм процессуального права - юридической процессуальной ответственности. Последнее привлекает особое внимание в связи со становлением общецивилизационного принципа взаимной ответственности гражданина перед государством и государства перед гражданами и соответствующими новыми явлениями в обновляемом процессуальном законодательстве. На этом фоне очевидна слабость научных разработок данной проблемы.

Как известно, в общей теории права обособление видов юридической ответственности вытекает из ее соотносимости с материально-правовыми отраслями и нормами. Отсюда конституционно-правовая, административная, гражданско-правовая, дисциплинарная, уголовно-правовая ответственность. За пределами общетеоретического анализа остаются юридические средства обеспечения действия целого блока отраслей, институтов, норм, важность реализации которых имеет ничуть не меньшее значение, чем в пределах системы материально-правовых отраслей. Не случайно в новейшем процессуальном законодательстве среди оснований отмены или изменения решений по делу отдельно называются нарушения норм процессуального права (ст.369, 379, 381 УПК РФ, 270, 288 АПК РФ и др.) с развернутой аргументацией в самом тексте конкретизирующих положений.

Между тем беспокойство о качестве и профессионализме работы государственного аппарата и его служащих, проблемы оптимизации правового статуса органов государства и должностных лиц (в пределах проводимых судебно-правовой и административной реформ), эффективность юридических ограничений любых субъектов и участников процессуальных действий обусловливают возрастание значения невыгодных последствий для тех органов и лиц, деятельность которых противоречит требованиям норм процессуального права, либо имеет место невыполнение возложенных на них юридических обязанностей.

II

Важное методологическое значение в этих условиях имеют вопросы научной интерпретации объема понятия "юридический процесс", в частности, соотношения явлений "юридический процесс" и "юридическая процедура". При всей многоплановости оценок эта интерпретация, на наш взгляд, складывается прежде всего на основе отраслевого видения процессуального права. Поэтому присутствует тесная увязка юридического процесса с юрисдикционной деятельностью, за пределами которой остаются "огромные пласты процедурных отношений"*(5). Таким образом, проводится разграничение правоприменительной юрисдикционной деятельности и иной государственно-властной юридически значимой деятельности. Первая охватывается понятием "юридический процесс", вторая образует те процедурно урегулированные правоотношения, которые складываются за пределами правоприменительных юрисдикционных.

Общетеоретические оценки здесь несут в себе печать отраслевых предпочтений, поскольку процессуальная правоприменительная юрисдикционная деятельность по своим качественным характеристикам и значимости для прав человека как бы превосходит все остальные "процедурные" компоненты государственной деятельности, в чем следует усомниться. Разве не столь же важными для основных прав и свобод являются учредительная процессуальная деятельность (избирательный процесс, например), правотворческая процессуальная, надзорно-процессуальная и др.? Утверждение начал профессионализма и качества в любой правовой форме государственно-властной деятельности одинаково важно и необходимо для формирования гражданского правового общества и социального государства. Отраслевые приоритеты в процессуальном праве не должны довлеть над общеправовыми, а жестко отраслевая привязка научных построений может иметь выход на видовую, ориентированную на правовые формы (виды) властной деятельности управомоченных органов и лиц. Это значимо еще и потому, что отраслевая дифференциация норм процессуального права приобретает условный характер, поскольку в современном законодательстве в отраслях материального права процессуальные нормы занимают все больший удельный вес, и целые процессуальные институты становятся межотраслевыми. В общих частях кодифицированных актов блока материального права, например, возрастает количество и качество таких нормативных обобщений, как дефиниции, юридические конструкции, презумпции, сроки, статутные предписания. Отсюда вытекает значение и ценность унификации юридического процесса как целостного нормативно-организационного образования и целесообразность дифференциации на разновидности в соответствии с видами (формами) государственной деятельности*(6).

Изложенное порождает один из важных выводов о том, что юридический процесс присутствует там, где имеет место нормативно-организационное упорядочение деятельности, связанной с осуществлением властных полномочий. Юридическая процедура видится частью юридического процесса, она характеризуется временной протяженностью, стадийностью любого вида государственно-властной деятельности. Одновременно это элемент категории юридической процессуальной формы - специфической юридической конструкции, позволяющей сформировать представление о юридическом процессе в его целостности, отвлекаясь от индивидуальных особенностей каждого из видов, образующей их идеальную модель.

Для юридической процессуальной формы вне зависимости от соотносимости с видами юридических процессов свойственна структура, которая открывает возможности, с одной стороны, сформулировать универсальные знания о юридическом процессе; с другой - эти обобщенные сведения дифференцировать на компоненты, детализировать и установить специфику каждого из его видов. К числу элементов юридической процессуальной формы, нашедших отображение в отечественном процессуальном законодательстве, практике, научных исследованиях, следует относить:

1. Субъектный состав юридического процесса. Прежде всего это органы государства, органы местного самоуправления, должностные лица, по делегированным полномочиям негосударственные организации. Правовой статус этих участников процесса имеет специальный характер и складывается в законодательстве не просто как совокупность корреспондирующих субъективных прав и юридических обязанностей. Статутные предписания для таких субъектов определяют компетенцию, предмет ведения, властные полномочия. Процессуальные нормы определяют субъективные права и обязанности других участников процесса - физических лиц, организаций (юридических лиц), которые включаются в процесс по различным основаниям. Это избирательные комиссии, кандидаты в депутаты, наблюдатели и др. (учредительный процесс), субъекты правотворческой инициативы, фракции, эксперты и т.д. (правотворческий процесс), истцы, ответчики, свидетели, эксперты и др. (правоприменительный процесс). Статус и первой названной категории субъектов юридического процесса, и второй категории участников процесса закреплен, безусловно, нормами процессуального права.

К числу процессуальных норм (предписаний) поэтому относятся не только те, что определяют порядок, последовательность совершения процессуальных действий, процедуру реализации норм материального права*(7), но и правовой статус как лидирующих в процессе субъектов, так и иных его участников.

Права и обязанности первых здесь выражены в форме юридической компетенции, предмета ведения, властного полномочия, другие участники процесса обладают субъективными правами, юридическими обязанностями, юридической ответственностью, предусмотренными соответствующими процессуальными предписаниями.

2. Предметный компонент властно-организующей деятельности органов государства, органов местного самоуправления, должностных лиц, а также по делегированным полномочиям негосударственных организаций традиционно именуется "процессуальные производства"*(8). Предметная обособленность государственной деятельности в составе юридической процессуальной формы складывается в условиях разделения труда в связи с индивидуализацией целей и функций органов и должностных лиц, формированием их компетенций. В них определяется объем публичных дел, подлежащих разрешению уполномоченными субъектами, а также вид и мера властных полномочий, правообязанностей таких субъектов. Отсюда специализация и профессионализация при рассмотрении различных категорий производств, набор которых может быть различным в соответствии с видами юридических процессов и с отраслевыми процессуальными особенностями. Одновременно в силу формальной определенности процессуальных производств субъекты государственно-властной деятельности оказываются в условиях "длительной нормативной ориентации"*(9) (цели, публичные функции) при четко очерченном предмете деятельности. Этот компонент в конструкции юридической процессуальной формы является главным средством в системе правового ограничения властной деятельности государственных структур и должностных лиц.

3. Процедурная сторона властно-организующей деятельности управомоченных субъектов, которая всегда развернута во времени, предполагает юридическое закрепление порядка реализации норм материального права, последовательности совершения процессуальных действий (стадийность процесса). При этом нередко сопровождается указанием на нормативные процессуальные сроки.

При многоплановых оценках роли юридической процедуры в процессуальном праве следует видеть ее важное, но одновременно частное значение. Например, в правоприменительном процессе (стадии применения норм права), в правотворческом процессе (стадии принятия закона), поскольку в конструкции "юридическая процессуальная форма" юридическая процедура как порядок совершения процессуальных действий занимает только определенное место в ряду с другими статутными и предметными компонентами. Очевидно производное место юридической процедуры по отношению к этим исходным элементам конструкции. Прежде чем совершать властно-организующие процессуальные действия в порядке, определяемом процессуальными нормами, нужно создавать предварительные условия - конституировать субъектный состав, наделить их властными полномочиями разрешать определенный круг публичных дел. Это, естественно, становится определяющим для установления границ материально-правового и процессуально-правового в законодательстве.

4. Результативность юридического процесса. Властно-организационная деятельность управомоченных органов и должностных лиц всегда является официальной (публичной) как с позиции установления юридических оснований принятия к рассмотрению и разрешению подведомственных дел, так и вынесения правового акта, венчающего ее результаты. В соответствии с видами юридического процесса следует различать правовые акты, фиксирующие результаты учредительной деятельности, акты правотворчества, акты применения норм права, акты контрольной и надзорной деятельности, акты официального толкования норм права*(10). Важно, конечно, видеть и внутривидовые различия правовых актов.

Формальное значение, роль и место каждого из правовых актов состоит в том, что, принимая к своему производству юридическое дело на основании формально обязательных оснований, управомоченный субъект обязан обеспечить его результативное разрешение в положительном (принять решение по существу) либо в отрицательном (прекратить дело, отказать в возбуждении дела) смыслах. Юридическое дело, принятое к официальному рассмотрению, не может закончиться "ничем". Оно завершается юридически значимым результатом, правовым актом, порождающим, изменяющим, прекращающим правоотношения.

5. Обеспечительный компонент юридической процессуальной формы, который создает и законодательно закрепляет условия для надлежащего качества принимаемых государственных решений.

Основным правовым средством обеспечения законности и обоснованности выводов по результатам разрешения юридических дел во всех видах процессов нужно считать процессуальную ответственность. Последняя в условиях судебно-правовой реформы, особенно в связи с постановкой проблемы административной реформы, должна найти свое место в цепи "цель-средство-результат" и в самой "технологии" государственно-властной деятельности, которая нуждается в активизации усилий по использованию создаваемых в современном процессуальном законодательстве инструментов*(11) повышения ее качества и профессионализма.

III

Проблеме процессуальной ответственности среди других компонентов конструкции юридической процессуальной формы в процессуальном праве в целом уделяется недостаточное внимание в литературе. Более или менее системно она обсуждается в отраслевых исследованиях (А.И. Щербак, Г.Н. Ветрова, В.В. Бутнев и др.). Происходит активизация научных разработок вопросов конституционной ответственности (Н.А. Боброва, Т.Д. Зражевская, М.А. Краснов, А.С. Шабуров, Д.Т. Шон, Н.М. Колосова и др.), что было особо отмечено на научной конференции, проведенной кафедрой конституционного права МГУ в марте 2001 года*(12). К сожалению, в общетеоретических публикациях практике реформирования государственно-правовых институтов и даже ветвей власти о юридической ответственности носителей публичной власти говорится лишь сквозь призму материально-правовых отраслевых ориентиров.

Юридическая ответственность (материально-правовая) скоординирована здесь с процессуальной ответственностью, поскольку, с одной стороны, юридический факт (противоправное деяние), субъект правонарушения, степень общественной опасности совершенного действия или бездействия, объект находятся в сфере процессуального регулирования. С другой - при определенных условиях, связанных с характером причинения вреда, эти элементы образуют состав уже иного правонарушения, вследствие совершения которого возникает необходимость привлечения санкций отраслей материального права. Ответственность за такие правонарушения не может не быть материально-правовой. Однако ее наступление неизбежно связано с применением и процессуальной санкции, прежде всего юридической ничтожности по отношению к совершенным процессуальным действиям (бездействию), документам и др.

В интерпретации этого вопроса в литературе встречаются разночтения. Комментируя один из подходов, О.Э. Лейст пишет: ": Отраслевая обособленность материально-правовых и процессуальных норм, регулирующих наиболее развитые виды ответственности, в какой-то мере ориентируют на их раздельное исследование. В результате сущность (содержание) ответственности нередко целиком сводится к ее материально-правовому основанию, а процесс рассматривается как нечто внешнее по отношению к ответственности"*(13). В других источниках говорится о "расщеплении" ответственности на "материальную" и "процессуальную"*(14). Важно и то, что обращается внимание на правовой характер принуждения, осуществляемого в рамках норм права, определяющих деятельность государственного аппарата, его права и обязанности*(15) (то есть процессуальных норм. - Г.Б.).

Установление наличия и особенностей правовой природы процессуальной ответственности связано с определением ряда исходных позиций. Во-первых, юридический процесс, а стало быть, и процессуальная ответственность всегда соответствуют обособленной области публичных дел, подведомственной для разрешения субъектам государственно-властной деятельности, то есть правовой форме государственной деятельности (П.Е. Недбайло, В.М. Горшенев). Во-вторых, процессуальные нормы возникают там, где складывается объективная необходимость организовать реализацию норм материального права структурно, компетенционно, процедурно, результативно, ответственно. Процессуальные нормы поэтому обладают всеми признаками правовой нормы, в том числе различием степени обобщенности нормативных предписаний (принципы, нормативные обобщения, статутные предписания), а также структурой. Каждая процессуальная норма "снабжена" своей, специфической процессуальной санкцией, порождающей самостоятельную разновидность юридической ответственности - процессуальную*(16). В-третьих, процессуальная ответственность - феномен разноплановый, поскольку разноплановыми и разнородными по своей роли и назначению являются сами процессуальные нормы. Принимать во внимание следует все названные позиции, изучая конкретные виды процессуальной ответственности, избегая при этом абсолютизации отраслевых оценок, вытекающих из общего обоснования "исключительности" юрисдикционного правоприменительного процесса.

Среди исходных предпосылок классификации юридической процессуальной ответственности следует назвать виды, соответствующие видам юридического процесса, - процессуальная ответственность субъектов (участников) учредительного процесса, субъектов (участников) правотворческого процесса, субъектов (участников) правоприменительного и иных процессов. Юридическая процессуальная ответственность здесь разнится в соответствии с особенностями правового статуса субъектов - носителей властных полномочий - и по другим основаниям. Так, в учредительном процессе электоральная ответственность обусловлена статусом народа как единственного суверена и носителя власти, обладателя абсолютной правосубъектности, в том числе в сфере формирования органов государственной власти и местного самоуправления*(17). Она может наступить в случае избрания структур власти и должностных лиц, не выражающих истинных интересов населения страны, региона, и выражаться в невыгодных для избирателей последствиях - выстраивании политики и государственных решений вопреки потребностям экономического, социального развития, нанесении ущерба правам и интересам граждан. Назовем определенный ст.31 Закона РФ "Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации" порядок расформирования избирательных комиссий (коллегиальный субъект) как вид и меру процессуальной ответственности, наступление которой обусловлено нарушением норм процессуального права, прежде всего ущемлением избирательных прав граждан*(18). Юридическая ответственность в учредительном процессе - наименее разработанный вид процессуальной ответственности, соотносимый чаще всего с конституционной ответственностью, а обращение к уникальным ее разновидностям только подчеркивает важность и актуальность проблемы.

В правотворческом процессе вопрос о процессуальной ответственности является таким же важным, поскольку субъекты правотворчества далеко не всегда тщательно соизмеряют результаты своей деятельности с Конституцией, федеральными законами*(19). Казалось бы, признание неконституционности актов правотворчества, несоответствия федеральным законам нормативных правовых актов - это и есть задействование санкции юридической ничтожности. Вместе с тем ее применение в установленном порядке как юридическая процессуальная ответственность населением (избирателями) не воспринимается. Скорее это оставляет впечатление способа преодоления межведомственных нестыковок, но не непрофессионализма, брака в работе органов правотворчества.

В сфере правоприменительной деятельности проблема процессуальной ответственности ставится и решается по отраслевой привязке (Г.Н. Ветрова, В.В. Бутнев, Н.М. Колосова и др.). Оправданными представляются выводы относительно "сквозных" вида и меры неблагоприятных последствий для субъектов гражданского, уголовного и других процессов, нарушивших нормы процессуального права по небрежности или непрофессионализму. Это, в конечном счете, применение санкции юридической ничтожности принятого правоприменительного акта, а также прекращение полномочий субъектов правоприменительной деятельности. Другие неблагоприятные последствия наступают в связи с вступлением в действие иных правовых обеспечительных средств, которыми располагают материально-правовые отрасли, прежде всего дисциплинарная, гражданско-правовая, уголовно-правовая виды ответственности. Но эта ответственность трансформируется в материально-правовую плоскость.

В соответствии с предложенными методологическими основаниями уместной представляется постановка вопросов процессуальной ответственности субъектов контрольной, надзорной деятельности, научная модель которых только складывается*(20).

Разработанные основания классификации процессуальной ответственности не являются единственными. В общей теории права давно ставился вопрос (а современное процессуальное законодательство приводит к нормативному его разрешению) об обособлении процессуальной ответственности, с одной стороны, субъектов - носителей властных полномочий, с другой - иных участников процесса*(21). В избирательном процессе, например, властные полномочия осуществляют избиратели. Другими его участниками являются кандидаты, избирательные комиссии, государственные органы, органы местного самоуправления, представители средств массовой информации, наблюдатели. Данные классификационные основания процессуальной ответственности применимы для установления ее разновидностей в иных процессах - правотворческом, правоприменительном и др.

Классификация процессуальной ответственности была бы неполной без указания на отраслевые критерии видовых характеристик.

В действующем УПК РФ, например, просматриваются отраслевые особенности процессуальной ответственности. Так, для лидирующих субъектов (прежде всего судей, а также прокурора, следователя, дознавателя) предусмотрены типичные невыгодные последствия - признание ничтожным юридического правоприменительного акта, отставка и т.д. Для подозреваемого, обвиняемого, защитника - участников уголовного судопроизводства со стороны защиты (гл.VII УПК РФ), а также свидетеля, эксперта, специалиста, переводчика, понятого (гл.VIII УПК РФ) предусмотрены специфические меры процессуального принуждения - например, задержание подозреваемого, меры пресечения. Устанавливается даже возможность роспуска коллегии присяжных заседателей ввиду тенденциозности ее состава (ст.330 УПК РФ).

Проблема процессуальной ответственности в ключе общей теории права имеет существенное значение для становления и укрепления юридических ограничений структур власти, органов местного самоуправления, должностных лиц, повышения профессионализма и качества государственной деятельности, что в итоге не может не сказаться на защищенности прав и свобод граждан. Новые подходы и интерпретации здесь становятся необходимыми.

Г.А. Борисов,

заведующий кафедрой теории и истории

государства и права Белгородского госуниверситета,

профессор, доктор юридических наук

"Журнал российского права", N 2, февраль 2003 г.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) См.: России надо быть сильной и конкурентоспособной. Послание Президента РФ Федеральному Собранию РФ // Российская газета. 2002. 19 апр.

*(2).: Там же.

*(3).: Юридическая процессуальная форма: теория и практика / Под ред. П.Е. Недбайло и В.М. Горшенева. М., 1976; Теория юридического процесса / Под общей ред. проф. В.М. Горшенева. Харьков: Вища школа, 1985; Протасов В.Н. Основы общеправовой процессуальной теории. М., 1991.

*(4) См.: Бахрах Д.Н. Юридический процесс и административное производство // Журнал российского права. 2000. N 9. С.6-7; Баландин В.Н., Павлушина А.А. Проблема соотношения "материального" и "процессуального" в праве и ее значение для определения понятия "юридический процесс" // Журнал российского права. 2002. N 6. С.93.

*(5) См.: Протасов В.Н. Юридическая процедура. М., 1991. С.5.

*(6) См.: Теория юридического процесса / Под ред. проф. В.М. Горшенева. Харьков, 1985. С. 8.

*(7) См.: Байтин М.И., Яковенко О.В. Теоретические вопросы правовой процедуры // Журнал российского права. 2000. N 8. С.94.

*(8) См.: Теория юридического процесса. С.79-81.

*(9) См.: Тихомиров Ю.А. Теория компетенции. М., 2001. С.55-57.

*(10) См.: Тихомиров Ю.А., Котелевская И.В. Правовые акты. М., 1999.

*(11) См.: Малько А.В. Правовые средства: вопросы теории и практики // Журнал российского права. 1998. N 8. С.66, 71.

*(12) См.: Актуальные проблемы конституционно-правовой ответственности: обзор научной конференции // Государство и право. 2002. N 2. С.114-121.

*(13) Лейст О.Э. Санкции и ответственность по советскому праву. М.: Изд-во МГУ, 1981. С.105.

*(14) См.: Карпушин М.П., Курляндский В.И. Уголовная ответственность и состав преступления. М., 1974. С.18-21, 38.

*(15) См.: Братусь С.Н. Юридическая ответственность и законность. М., 1976. С.23.

*(16) См.: Елисейкин П.Ф. Предмет процессуально-правового регулирования и понятие процессуальной нормы // Юридические гарантии применения права и режим социалистической законности в СССР. Ярославль, 1977. С.30.

*(17) См.: Лучин В.О. Конституционные нормы и правоотношения М., 1997. С.120-121.

*(18) См.: Российская газета. 2002. 15 июня.

*(19) См.: Устинов В.: В России во все времена законность особо не праздновала // Российская юстиция. 2002. N 7. С.1.

*(20) См., например: Горшенев В.М., Шахов И.Б. Контроль как правовая форма деятельности. М., 1987; Беляев В.П. Надзорная форма государственной деятельности в России (вопросы теории) / Под ред. Г.А. Борисова. Белгород, 2001.

*(21) Вопрос о разграничении субъектов процессуальной ответственности в таком ключе давно ставился в юридической литературе. См.: Лейст О.Э. Санкции и ответственность по советскому праву. С.110-111; Шагиева Р.В. Процессуально-правовые нормы и их реализация в социалистическом обществе. Казань: Изд-во Казанского университета, 1986. С.83-91.