Согласие сторон не тождественно согласию одной стороны (М. Адамайтис, "Российская юстиция", N 2, февраль 2003 г.)

Согласие сторон не тождественно согласию одной стороны

Прошло несколько месяцев с момента введения в действие УПК РФ. На мой взгляд, прошедший период показал, что в ряде случаев прокуратура и следственные органы, вместо того чтобы изыскивать возможности для осуществления уголовного преследования в новых, более сложных для них условиях, в рамках действующего уголовно-процессуального законодательства, встали на путь ревизии норм нового закона. К сожалению, на тот же путь встало и значительное число судей.

Наглядным примером "ностальгии по прежнему УПК" стала и складывающаяся на местах судебная практика превратного толкования и применения ч.1 ст.281 УПК, которая говорит, что оглашение показаний потерпевшего и свидетеля, ранее данных при производстве предварительного расследования или судебного разбирательства, в случаях наличия существенных противоречий между ранее данными показаниями и показаниями, данными в суде, либо неявки в судебное заседание свидетеля или потерпевшего допускается с согласия сторон.

"Допускается с согласия сторон" - подразумевает обоюдное согласие как стороны обвинения, так и стороны защиты. Иное понимание логически невозможно. "Смысл этой фразы в данном контексте совершенно однозначен и точен" (цитирую ответ доктора филологических наук, зав. кафедрой русского языка и методики обучения русскому языку Вятского государственного гуманитарного университета С. Черновой на запрос адвоката по конкретному делу).

Нечто совсем иное можно прочесть в решениях, принимаемых некоторыми судами первой и кассационной инстанций. Приведу пример: "Положения ч.1 ст.281 УПК РФ допускают оглашение протоколов допросов свидетелей с согласия сторон. Но одной из сторон (государственным обвинителем. - Прим. ред.) и было выражено согласие на оглашение ранее данных этими лицами показаний, более того, заявлено об этом ходатайство. Никаких препятствий в исследовании ранее данных показаний суд не имел". Другой пример: "Суд находит, что отказ в оглашении показаний... повлечет нарушение одного из основополагающих принципов уголовного процесса - состязательности сторон, поскольку материалы предварительного следствия являются основным инструментом обвинения в судебном разбирательстве... Статья 281 УПК РФ... применению не подлежит, поскольку противоречит ст.123 Конституции РФ и ст.15 УПК РФ" (цитаты взяты из определений по конкретным делам). А вот, за подписью заместителя прокурора области, руководство к действию, даваемое "межведомственной рабочей группой": "Несмотря на то, что ст.281 УПК РФ предусматривает возможность оглашения ранее данных на следствии показаний потерпевших и свидетелей с согласия сторон, суд не вправе отклонить ходатайство гособвинителя об их оглашении, если возражения стороны защиты не мотивированы и если судом ранее данные показания не признаны недопустимыми. Немотивированный отказ суда в оглашении показаний в таких случаях должен рассматриваться как нарушение установленных ст.123 Конституции РФ и ст.15 УПК РФ принципов состязательности и равноправия сторон..."

Заявление, что выражение "с согласия сторон" равносильно фразе "с согласия одной стороны", не менее абсурдно, чем утверждение, что "2 = 1".

Никоим образом не противоречит ч.1 ст.281 УПК РФ и положениям ч.3 ст.123 Конституции РФ. Равноправие сторон, провозглашенное в Конституции РФ, при применении правил ч.1 ст.281 УПК РФ не нарушается, поскольку как сторона обвинения, так и сторона защиты вправе на равных основаниях "заблокировать" оглашение ранее данных свидетелем и потерпевшим показаний, содержание которых не отвечает их процессуальным интересам.

Что касается состязательности, то любое цивилизованное состязание, в том числе и в рамках уголовного процесса, должно проводиться по определенным правилам (проводя аналогию, скажу, что бокс без правил есть элементарная драка).

Конституция РФ не содержит правил, по которым должно происходить состязание между сторонами в уголовном судопроизводстве, эти правила содержатся именно в УПК. Можно, конечно, считать эти правила "неправильными", но это уже не из области их несоответствия Конституции РФ - скорее, дело юридических симпатий и вкуса. Не усматривается также каких-либо противоречий между рассматриваемой нормой и принципами уголовного судопроизводства, закрепленными в самом УПК РФ.

Основной аргумент противников этой нормы заключается в том, что согласно ст.244 УПК в судебном заседании стороны пользуются равными правами на представление доказательств и суд по ст.15 УПК обязан создать необходимые условия для исполнения сторонами их процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных им прав - неоглашение же показаний из-за несогласия одной из сторон ущемляет право другой стороны на представление доказательств.

Такой вывод явно несостоятелен. Уголовно-процессуальный закон не содержит норм, гарантирующих любой из сторон право представлять доказательства в любом объеме, в отсутствие контроля за этим процессом со стороны суда и противной стороны. Тот же суд вправе отказать любой из сторон в удовлетворении ходатайств об исследовании протоколов следственных действий, заключений экспертов, документов на основании правил об их относимости, ограничивая тем самым право стороны, имеющей иное мнение, на представление доказательств. Законность такого положения никем не оспаривается. Поэтому принципиальным в положениях ст.244 УПК является не само право представлять доказательства, закрепленное и в ряде других норм, а то, что стороны обвинения и защиты равноправны именно перед судом, а не в том смысле, что на всякое доказательство, представленное одной стороной, другой гарантирована возможность ответить адекватно.

Из принципов непосредственности и устности, закрепленных в ч.1 ст.240 УПК, вытекает, что общим правилом является представление сторонами в суде, применительно к нашему случаю, устных показаний потерпевшего и свидетеля, приоритет, таким образом, отдается их показаниям именно в суде, а не при производстве предварительного расследования.

Оглашение показаний, данных при производстве предварительного расследования, противоречит принципу непосредственности, и поэтому в ч.2 ст.240 УПК прямо указывается, что такое оглашение допускается лишь в особо оговоренных в законе, в частности в ч.1 ст.281 УПК, случаях.

Жесткие рамки, которыми ограничена возможность оглашения ранее данных показаний, направлены именно на реализацию принципов непосредственности и устности и на обеспечение приоритета показаний, данных в суде.

Иначе исключение превратится в правило: сторонам (чаще - стороне обвинения) будет по большому счету безразлично, какие показания даст в суде "их" свидетель и потерпевший, более того, они будут не заинтересованы в явке указанных лиц в суд, так как устраивающие сторону показания, полученные на следствии, все равно окажутся оглашены и, как показывает практика, взяты за основу. О какой непосредственности, устности и приоритете показаний, данных в суде, может в таком случае идти речь?

Возвращаясь к тексту вышеприведенных "разъяснений", хочется отметить степень непонимания роли защитника в уголовном процессе, продемонстрированную его авторами. Оказывается, адвокат обязан мотивировать, почему он возражает против оглашения показаний, уличающих его подзащитного в совершении преступления, и не дай бог, если мотивировка покажется суду неубедительной.

Та уверенность, с которой авторы подобных "разъяснений" идут на штурм действительно основополагающего принципа Конституции РФ - законности, наводит на грустные размышления о перспективах построения правового государства в России, но, как говорится, надежда умирает последней.

М. Адамайтис,

заместитель председателя

Ленинского районного суда

"Российская юстиция", N 2, февраль 2003 г.