Постановление Арбитражного суда Северо-Кавказского округа от 31 июля 2020 г. N Ф08-5794/20 по делу N А32-990/2019

г. Краснодар

31 июля 2020 г.

Дело N А32-990/2019

Резолютивная часть постановления объявлена 29 июля 2020 года.

Постановление изготовлено в полном объеме 31 июля 2020 года.

Арбитражный суд Северо-Кавказского округа в составе председательствующего Денека И.М., судей Герасименко А.Н. и Калашниковой М.Г., в отсутствие в судебном заседании конкурсного управляющего общества с ограниченной ответственностью "ИнвестГрупп-Апарт" (ИНН 7724654931, ОГРН 1087746371987) Сладкова Артема Евгеньевича, представителя закрытого акционерного общества "ИнвестГрупп" (ИНН 7718532879, ОГРН 1047796961871) и иных лиц, участвующих в деле, извещенных о времени и месте судебного заседания, в том числе путем размещения соответствующей информации на официальном сайте арбитражного суда в сети Интернет, рассмотрев кассационную жалобу закрытого акционерного общества "ИнвестГрупп" на определение Арбитражного суда Краснодарского края от 05.01.2020 и постановление Пятнадцатого арбитражного апелляционного суда от 30.05.2020 по делу N А32-990/2019, установил следующее.

В рамках дела о несостоятельности (банкротстве) ООО "ИнвестГрупп-Апарт" (далее - должник) ЗАО "ИнвестГрупп" (далее - общество) обратилось в арбитражный суд с заявлением о включении в реестр требований кредиторов должника (далее - реестр) требований в размере 7 938 597 158 рублей 43 копеек (уточненные требования).

Определением суда от 05.01.2020, оставленным без изменения постановлением суда апелляционной инстанции от 30.05.2020, в удовлетворении заявления отказано.

В кассационной жалобе общество просит обжалуемые судебные акты отменить, указывая, что его аффилированность с должником не может являться самостоятельным и достаточным основанием для отказа во включении требования в реестр; требования не носит корпоративного характера, являются реальными.

В отзыве на кассационную жалобу конкурсный управляющий должника просит определение суда первой инстанции и постановление апелляционного суда оставить без изменения, а кассационную жалобу - без удовлетворения.

Изучив материалы дела и доводы, изложенные в кассационной жалобе, Арбитражный суд Северо-Кавказского округа считает, что жалоба не подлежит удовлетворению по следующим основаниям.

Как видно из материалов дела, определением суда от 13.06.2019 в отношении должника введена процедура наблюдения. Сообщение об этом опубликовано в газете "КоммерсантЪ" от 24.08.2019 N 152 (6632).

9 июля 2019 года общество в лице конкурсного управляющего Сухорукова И.В. обратилось в суд с рассматриваемым заявлением. В обоснование требований общество указало на заключенный им (цессионарий) с должником (цедент) договор об уступке прав и переводе долга от 07.09.2011 N 07-09/2011/1 (далее - соглашение о переводе долга), по условиям которого общество приняло на себя в полном объеме права и обязанности должника по кредитному соглашению от 20.01.2009 N 110100/987, заключенному с ВЭБ.РФ (далее - кредитное соглашение). Сумма принятого долга составила 147 500 тыс. долларов США (пункт 1.3). Согласно пункту 1.3.1 должник принял на себя обязательство возвратить денежные средства, указанные в пункте 1.3 соглашения о переводе долга. На основании дополнительного соглашения от 28.09.2011 N 1 должник принял обязательство возвратить обществу сумму долга в размере 4 752 464 750 рублей и сумму процентов в размере 545 095 232 рублей 81 копейки. В связи с неисполнением должником принятых обязательств общество обратилось в Арбитражный суд г. Москвы с иском о взыскании задолженности. Решением суда от 25.02.2019 по делу N А40-175374/2018 с должника в пользу общества взыскана задолженность в размере 4 196 944 707 рублей, проценты в размере 3 731 058 451 рубля 43 копеек. Кроме того, должник имеет неисполненные обязательства по агентскому договору от 21.04.2008 N 21/04-01 (далее - агентский договор) в размере 10 584 000 рублей агентского вознаграждения.

ВЭБ.РФ возражало, указывая, что общество является участником должника с 99% доли в уставном капитале, в связи с чем к его требования подлежит применению высокий стандарт доказывания; общество не представило доказательств реального исполнения принятых на себя обязательств.

Отказывая в удовлетворении заявления, суды руководствовались положениями статей 4, 19, 40 и 71 Федерального закона от 26.10.2002 N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" (далее - Закон о банкротстве), а также правовым подходом, изложенным в определении Верховного Суда Российской Федерации от 23.01.2017 N 307-ЭС15-19016, в силу которого оценка, данная судом обстоятельствам, которые установлены судом ранее при разрешении иного спора (спора о взыскании задолженности по договору цессии), не является обязательной, но должна учитываться в рамках иного спора - в рассматриваемом случае - спора об установлении требований кредитора.

Суды установили, что имеется конкуренция вступивших в законную силу судебных актов относительно вопроса о том, является ли должник кредитором в обязательстве перед ВЭБ.РФ, вытекающем из кредитного соглашения от 20.01.2009 N 110100/987. Решение Арбитражного суда г. Москвы от 25.02.2019 по делу N А40-175374/2018, положенное в обоснование требований общества, свидетельствует о том, что должник передал обществу все свои права и обязательства по кредитному соглашению. В то же время, требования ВЭБ.РФ к должнику, основанные на кредитном соглашении, включены в реестр в рамках рассматриваемого дела (определение суда от 13.06.2019). Основанием послужило решение Арбитражного суда г. Москвы от 22.03.2016 по делу N А40-166280/2015, которым с должника и общества в пользу ВЭБ.РФ взыскан долг по кредитному соглашению.

Учитывая аффилированность должника и общества, суды признали, что их воля изначально была направлена на получение кредита обществом через дочернюю фирму (должника). При этом, исходя из буквального толкования пунктов 1.3 и 1.3.1 соглашения о переводе долга, суды установили, что в отношениях по возврату денежных средств, полученных от ВЭБ.РФ, общество и должник являются по отношению друг к другу займодавцем и заемщиком соответственно.

Суды признали, что предъявленное обществом требование, основанное на договоре займа, является требованием о возврате корпоративного финансирования, которое не может конкурировать с требованиями иных кредиторов, а следовательно, не подлежит включению в реестр.

В отношении требования, основанного на агентском договоре, суды указали, что он является мнимой сделкой в силу пункта 1 статьи 170 Гражданского кодекса Российской Федерации, поскольку общество не представило доказательств, раскрывающих характер оказанных услуг, обоснование их стоимости и экономической выгоды для должника.

Между тем судами не учтено, что заключение сделки между заинтересованными лицами не может служить самостоятельным основанием для отказа во включении в реестр его требования (определение Верховного Суда Российской Федерации от 07.06.2018 по делу N 305-ЭС16-20992), а наличие корпоративного характера у реального обязательства может быть основанием лишь или понижения очередности при его удовлетворении.

Согласно пункту 2 Обзора судебной практики разрешения споров, связанных с установлением в процедурах банкротства требований контролирующих должника и аффилированных с ним лиц (утвержден Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 29.01.2020, далее - Обзор) очередность удовлетворения требования кредитора не может быть понижена лишь на том основании, что он относится к числу аффилированных с должником лиц, в том числе его контролирующих. Если внутреннее финансирование с использованием конструкции договора займа осуществляется добросовестно, не направлено на уклонение от исполнения обязанности по подаче в суд заявления о банкротстве и не нарушает права и законные интересы иных лиц - других кредиторов должника, не имеется оснований для понижения очередности удовлетворения требования, основанного на таком финансировании.

В пункте 3 Обзора разъяснено, что требование контролирующего должника лица подлежит удовлетворению после удовлетворения требований других кредиторов, если оно основано на договоре, исполнение по которому предоставлено должнику в ситуации имущественного кризиса. Такое финансирование может быть предоставлено в различных формах - через договор займа, отказ от принятия мер к истребованию задолженности, предоставление отсрочки платежа и пр.

Признавая, что условия, содержащиеся в пунктах 1.3 и 1.3.1 соглашения о переводе долга, порождают для сторон заемные отношения, суды не исследовали обстоятельства, касающиеся вопроса о добросовестности предоставленного финансирования. Вопросы о том, на какие цели использовались заемные денежные средства, чем была обусловлена выбранная модель финансирования, находился ли должник в состоянии имущественного кризиса на момент предоставления займа остались без внимания.

Суд первой инстанции указал, что на самом деле кредит выдан обществу через подконтрольного ему должника, с последующим переводом долга и одновременным возложением на должника обязательство по выплате задолженности и процентов. При этом суд не сослался, на основании каких доказательств он пришел к указанному выводу.

Если исходить из того, что кредит действительно выдан должнику и использован им в своей деятельности, следует учитывать, что пункты 1.3 и 1.3.1 соглашения о переводе действительно устанавливают заемные отношения, однако, такой заем был предоставлен за 7 лет до возбуждения рассматриваемого дела о банкротстве и за 4 года до обращения ВЭБ.РФ в Арбитражный суд г. Москвы с иском о взыскании задолженности, что может указывать на отсутствие ситуации имущественного кризиса (пункт 3 Обзора).

Кроме того, согласно доводам общества, перевод долга по обязательствам перед ВЭБ.РФ преследовал цель помочь дочернему обществу посредством снятия долговой нагрузки, возникшей в результате кредитования должника на начальном периоде его деятельности.

В соответствии с пунктом 9 Обзора очередность удовлетворения требования контролирующего должника лица о возврате займа, предоставленного в начальный период осуществления должником предпринимательской деятельности, может быть понижена, если не установлено иных целей выбора такой модели финансирования, кроме как перераспределение риска на случай банкротства. Контролирующее лицо, намеренно отказавшееся от предусмотренных законом механизмов капитализации через взносы в уставный капитал или вклады в имущество, и воспользовавшееся заемным механизмом, не вправе относить риск утраты такого финансирования на иных кредиторов.

Из ЕГРЮЛ следует, что должник создан 18.03.2008, уставной капитал составил 64 млн рублей. Если должник действительно использовал кредит на начальном периоде осуществления деятельности, стоит учесть, что такое финансирование предоставило не аффилированое общество, а ВЭБ.РФ. Без исследования всех обстоятельств использования кредита и возмездности соглашения о переводе долга выводы о корпоративном характере заявленного требования является преждевременными.

Кроме того, суды не учли правовой подход, изложенный в пункте 19 Обзора судебной практики Верховного Суда Российской Федерации N 1 (2018), утвержденного Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 28.03.2018. Согласно указанному подходу, если при привативном переводе долга отсутствует денежное предоставление со стороны первоначального должника и не доказано намерение нового должника одарить первоначального, предполагается, что возмездность данной сделки имеет иные, не связанные с денежными основания, в частности вытекает из внутригрупповых отношений первоначального и нового должников.

Из решения суда от 22.03.2016 по делу N А40-166280/2015 видно, что перевод долга по кредитному соглашению оформлен не только на основании договора цессии, но и путем заключения дополнения от 28.09.2011 N 6 к кредитному соглашению, тем же дополнением задолженность по кредиту и проценты за пользование кредитом пересчитаны в рубли. Одновременно с заключением названного дополнения ВЭБ.РФ и должник заключили договор поручительства от 28.09.2011 N 110100/987-ДП. Учитывая, что ВЭБ.РФ не только был уведомлен о переводе долга но и установил соответствующие условия о смене кредитора в кредитном соглашении, действительные цели перевода долга, а также его привативный характер подлежали установлению, в том числе с учетом пояснений заемщика.

В отношении выводов о конкуренции судебных актов, суд кассационной инстанции отмечает, что требования ВЭБ.РФ предъявлены к должнику как к поручителю, а не как к основному заемщику, что не исключает возможность предъявления требования общества к должнику, вытекающего из пунктов 1.3 и 1.3.1 соглашения о переводе долга.

При таких обстоятельствах выводы судов не соответствуют материалам дела и сделаны при неполном исследовании обстоятельств, имеющих существенное значение для правильного разрешения обособленного спора, поэтому судебные акты надлежит отменить. В связи с отсутствием у суда округа полномочий по исследованию доказательств и установлению обстоятельств в силу части 2 статьи 287 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации дело следует направить дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции.

При новом рассмотрении суду необходимо исследовать обстоятельства, касающиеся выдачи кредита должнику, заключения и исполнения соглашения о переводе долга, исследовать обстоятельства расходования должником денежных средств и с учетом указанных обстоятельств, по результатам чего рассмотреть вопрос о наличии оснований для понижения очередности заявленного требования.

Руководствуясь статьями 274, 286 - 290 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, Арбитражный суд Северо-Кавказского округа

ПОСТАНОВИЛ:

определение Арбитражного суда Краснодарского края от 05.01.2020 и постановление Пятнадцатого арбитражного апелляционного суда от 30.05.2020 по делу N А32-990/2019 отменить. Направить обособленный спор на новое рассмотрение в Арбитражный суд Краснодарского края.

Постановление вступает в законную силу со дня его принятия.

Председательствующий

И.М. Денека

Судьи

А.Н. Герасименко