"Обязан" или "не вправе"? К чему ведет "лингвистическая" новация в УПК РФ (Ю. Орлов, "Российская юстиция", N 10, октябрь 2003 г.)

"Обязан" или "не вправе"?
К чему ведет "лингвистическая" новация в УПК РФ

Среди множества труднообъяснимых вещей в УПК РФ есть одна новация, которая носит "лингвистический" характер. А именно: в разделе 2, регламентирующем процессуальный статус участников уголовного судопроизводства, старательно вычеркнут термин "обязанность" ("обязан"). Как известно, этот термин является одним из краеугольных правовых понятий. С его помощью формулируются общеизвестные юридические постулаты (например, "нет прав без обязанностей"). Он фигурирует практически во всех нормативных актах, регламентирующих статус каких-либо субъектов. Широко применяется он и в Конституции РФ (ст.ст.57, 58, 59 и др.). Но Конституция, видимо, для нашего УПК не указ.

Как же обходится УПК без этого термина? Вместо него там применяется выражение "не вправе". И процессуальный статус субъектов регламентируется по схеме "вправе - не вправе" (применительно к должностным лицам употребляется еще термин "уполномочен"). Вообще-то термин "не вправе" вполне правомерен и широко применяется в нормативных актах. Но он не синоним слову "обязан". Обычно под обязанностью понимается требование совершить какие-то действия. "Не вправе" означает обязанность воздержаться от определенных действий (пассивное поведение). В некоторых нормативных актах используется "триада" - "обязан - не вправе - имеет право". Получается очень четкая, логически стройная схема. Например, руководитель судебно-экспертного учреждения обязан обеспечить контроль за соблюдением сроков производства судебных экспертиз, полнотой и качеством проведенных исследований, не вправе давать эксперту указания, предрешающие содержание выводов по конкретной судебной экспертизе, и имеет право возвратить при наличии определенных оснований постановление или определение о назначении судебной экспертизы без исполнения (ст.ст.14, 15 Федерального закона "О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации" 2001 года).

Что же получилось в УПК в результате этой терминологической реформы?

Давно известно, что насилие над законами языка никогда не проходит безнаказанно. В итоге получены как минимум два результата. Во-первых, некоторые положения приобрели прямо-таки юмористическое звучание. Например, норма "эксперт не вправе давать заведомо ложное заключение" у нормального человека вызывает реакцию типа "кто бы мог подумать?!". К этому смело можно добавить "следователь не вправе бить обвиняемого по голове" или "суд не вправе брать взятку при рассмотрении уголовного дела". И во-вторых, некоторые обязанности посредством "не вправе" сформулировать вообще невозможно. Видимо, поэтому они в УПК РФ отсутствуют. Пытливому читателю могу предложить эксперимент - изложить через "не вправе" следующее положение: "эксперт обязан провести полное исследование представленных ему объектов и материалов дела, дать обоснованное и объективное заключение по поставленным перед ним вопросам" (ст.16 Федерального закона "О государственной судебно-экспертной деятельности...". Сходная норма была в ст.82 УПК РСФСР). Нетрудно убедиться, что сделать это нормальным русским языком, без частокола "не", невозможно.

В чем же причина такого "новаторства"? Как видно, никаких серьезных оснований для этого - ни правовых, ни логических, ни грамматических - нет. Остается только одна причина: психологическая - уж очень сильное желание еще как-то выделиться, отличиться от других кодексов чем-нибудь уж совсем этаким. Хотя никакой необходимости в этом не было; по обилию чудовищных пробелов, ляпов и несуразностей УПК явно лидирует среди всех кодексов и в этом отношении вообще представляет собой уникальное явление в истории отечественного законодательства.

Ю. Орлов,

профессор Московской государственной юридической академии,

доктор юридических наук

"Российская юстиция", N 10, октябрь 2003 г.