Возможности судебно-психологической экспертизы при расследовании бандитизма (И.В. Гецманова, А.Ю. Жданов, "Журнал российского права", N 2, февраль 2004 г.)

Возможности судебно-психологической экспертизы при расследовании бандитизма

Наличие объективной потребности использования профессиональных психологических знаний в уголовно-правовом и уголовно-процессуальном регулировании, а также в процессе расследования преступлений инициирует взаимодействие, с одной стороны, права и психологии, с другой - органов предварительного расследования и психологов. В первую очередь это касается судебно-психологической экспертизы (далее - СПЭ), которая является основной процессуальной формой использования специальных психологических знаний в уголовном процессе.

При расследовании бандитизма и иных форм организованной преступной деятельности, кроме достаточно распространенной экспертизы индивидуально-психологических особенностей обвиняемых, могут быть назначены:

- судебно-психологическая экспертиза преступной группы;

- судебно-психологическая экспертиза фонограмм и видеозаписей;

- психолого-лингвистическая экспертиза.

Остановимся на проблемах первой из названных экспертиз, актуальность которых обусловлена крайне низким процентом привлечения к уголовной ответственности лидеров и организаторов организованной преступности.

Назначение данного вида СПЭ целесообразно в тех случаях, когда следствие не располагает достаточными доказательствами виновности лиц в создании и руководстве преступной группой либо сообществом, а их члены дают противоречивые показания об организаторах и лидерах. Применительно к ст.209 УК РФ установление лидера банды имеет важное правовое значение. Как правило, он является ее организатором, что при условии получения соответствующих доказательств влечет за собой ответственность по ч.1 этой статьи, предусматривающей более тяжкое наказание.

Доказывание существования организованной преступной группы или сообщества требует использования криминологических и психологических признаков, включая: наличие лидеров с авторитетной властью, жесткое распределение ролей, комплекс внутригрупповых норм и ценностей, длящийся и планируемый характер преступной деятельности, развитие связей, обеспечивающих безопасность, и др. Сложность оценки латентных для следствия и суда взаимоотношений участников организованной группы (сообщества) обусловливает целесообразность проведения судебно-психологической экспертизы по большинству дел.

Интегрирование психологических знаний в форме судебной экспертизы предполагает, что заключение будет сформулировано относительно обстоятельств, между которыми существует однозначная связь. В данном случае речь идет об определении связи между психологическими характеристиками субъекта и его поведенческими актами в криминальной ситуации*(1). Кроме того, определив психологические характеристики обвиняемых, отношения лидерства и подчинения между ними, эксперт-психолог может создать наиболее вероятную модель поведения каждого соучастника преступления. Это особенно важно в тех случаях, когда на роль организатора выдвигается какой-либо второстепенный член банды.

Следует подчеркнуть, что нельзя принимать на веру утверждения отдельных участников группы, что именно они являлись организаторами или исполнителями тех или иных преступлений. Эти показания могут быть результатом заранее разработанного сценария, согласно которому в случае задержания второстепенный участник оговаривает себя в расчете на смягчающие для него обстоятельства или на будущую поддержку реального лидера.

В науке существуют полярные точки зрения по вопросам о необходимости и формах использования специальных психологических знаний при расследовании групповых преступлений. В.М. Быков рекомендует исследовать межличностные отношения в преступной группе и выявлять ее подлинную психологическую структуру с помощью тактических приемов, направленных на обострение или создание конфликта между соучастниками*(2). В. Исаенко относит "определение ролей соучастников в преступных группировках, выявление их лидеров"*(3) только к консультативной помощи психологов. Отрицательное отношение к возможности установления иерархии преступной группы путем проведения СПЭ высказали С.Н. Шишков, Н.А. Ратинова*(4). Один из доводов - вероятностный характер экспертного заключения, которое не может использоваться в качестве доказательств. Как показывают опросы, данное мнение разделяется многими работниками следственного аппарата и судьями. Между тем большинство экспертных исследований даже материальных объектов (в отличие от идеального - психики) не позволяет сделать столь категоричные выводы. Например, исследование трупа (о причинах и времени наступления смерти, положении тела в момент нанесения повреждений и т.п.), орудий преступления (данным ли предметом нанесены повреждения). Никого не удивляет распространенная модель вероятного стандартного вывода медико-трасологической экспертизы, на которую был представлен нож, извлеченный из тела трупа в присутствии понятых. Тем не менее данное заключение, как и многие другие, учитывается в качестве доказательств при вынесении решения по делу. Поэтому нельзя согласиться с авторами комментария к ст.80 УПК РФ в том, что выводы эксперта "должны быть конкретными и категоричными. Вероятное заключение эксперта не отвечает требованию допустимости доказательств и непригодно для обоснования выводов по делу"*(5).

В методическом пособии по расследованию бандитизма, подготовленном НИИ Генеральной прокуратуры РФ, рекомендуется ставить перед экспертами-психологами только один вопрос: учитывая индивидуально-психологические особенности перечисленных лиц (указать конкретно членов ОПГ), а также обстоятельства совершенных ими деяний, высказать предположение, кто из них по своим качествам мог быть лидером банды?*(6)

По мнению Н.Н. Китаева и В.Н. Китаевой, такое экспертное исследование по данной категории дел будет неполным, как и перечень вопросов, предлагаемый Э.У. Бабаевой для указанной экспертизы:

- какие социально-психологические факторы могли способствовать зарождению и функционированию преступной группы?

- какие индивидуально-психологические особенности каждого из участников этой группы способствовали вступлению в нее и участию в преступлениях, в частности в убийствах?

- какое влияние оказали участники преступной группы друг на друга и на деятельность группы в целом?*(7)

В литературе отражены случаи проведения СПЭ для успешного доказывания факта создания банды, когда преступная группа задержана на стадии покушения на разбойное нападение. В этом случае справедливо предложена следующая формулировка вопроса экспертам: имеются ли в группе социально-психологические признаки высокой организованности, сплоченности и, если имеются, то в чем они конкретно выражаются?*(8)

Заключение СПЭ базируется как на психологическом анализе материалов уголовного дела (распределение ролей обвиняемых - членов банды при подготовке, совершении и сокрытии ими всех преступлений, вовлечение и вербовка рядовых членов, система подчиненности и поддержания внутренней дисциплины в банде, способ дележа похищенного), так и на результатах экспериментально-психологических исследований, особенностью которых является моделирование реальной деятельности субъекта.

Одним из главных методов судебно-психологической экспертизы является изучение материалов уголовного дела, предоставленных в распоряжение эксперта. Здесь очень важно подготовить психологическую информацию о лицах, направляемых на экспертизу. Эти материалы можно разделить на две группы:

1) содержащие общие психологические сведения об испытуемых;

2) содержащие сведения о психологических особенностях или психическом состоянии, проявившихся в криминальной ситуации.

К первой категории относятся данные об условиях развития и воспитания, устойчивых навыках поведения, чертах характера, типичных формах эмоционального реагирования на различные события, отношениях с другими людьми, способах разрешения конфликтов и пр.

Ко второй категории можно отнести иные данные о психическом состоянии в процессе совершения преступления, отношении субъекта к своим действиям, самооценке криминального события в целом и его последствиям*(9).

Указанные данные должны найти свое закрепление в протоколах соответствующих следственных действий (допросов, очных ставок, следственных экспериментов и др.), которые целесообразно проводить с использованием видеозаписи (аудиозаписи). Кроме того, в распоряжение экспертов необходимо предоставить подробные характеристики на испытуемых, медицинскую документацию, а также изъятые при производстве обысков и выемок письма, записки, дневники, электронную почту и т.д.

В ряде случаев проведение экспертного психологического исследования целесообразно для выяснения мотивации вхождения каждого из членов в банду и других вопросов мотивационной сферы. Но на практике следователи редко прибегают к помощи экспертов-психологов. Сложность заключается в том, что понятие "мотив" в уголовном праве и психологии не полностью совпадают, на что обратили внимание О.Д. Ситковская, Ф.С. Сафуанов и другие исследователи*(10). В психологии под мотивом понимается побуждение к деятельности, направленной на удовлетворение потребностей субъекта, предмет, ради которого деятельность осуществляется. В уголовном праве для обозначения мотивов поведения предусмотрены обобщенные понятия - месть, корысть, ревность, хулиганские побуждения, неприязненные отношения и др. Многообразие мотивов противоправного поведения не исчерпывается тем набором, который представлен в Уголовном кодексе и носит исчерпывающий характер. Независимо от того, обозначены ли мотивы в диспозиции уголовной нормы, они существуют, даже если неочевидны, причем часть их может не осознаваться, не теряя от этого своей побудительной силы.

Неубедительной представляется аргументация В.Е. Коноваловой против использования судебно-психологической экспертизы для выяснения вопросов, затрагивающих мотивационную сферу и иерархию в группе. Предметная их направленность, по мнению данного автора, не соответствует профилю СПЭ, за исключением вопроса о психологической характеристике личности. "Да и этот вопрос, даже при самом детальном его описании в заключении судебно-психологической экспертизы, ничего не добавляет к тем социальным характеристикам, которые дают свидетели, сообщники обвиняемого по преступной группе, соучастники события преступления"*(11). Хочется возразить. Помощь психологов целесообразна в тех ситуациях, когда допрашиваемые соучастники дают противоречивые, ложные показания либо отказываются от них, а снять противоречия традиционным путем (например, с помощью очной ставки) невозможно. Не следует упускать из виду версию о заранее разработанном соучастниками сценарии их поведения в случае задержания.

Признавая, что мотив "в определенном смысле психологическая категория", В.Е. Коновалова в то же время считает его "чисто правовым" вопросом, отрицая возможность его исследования посредством СПЭ "ввиду сложности формирования, обусловленности множеством субъективных и объективных факторов, участвующих в его подготовке и реализации, ситуативным возникновением и угасанием, связанным со стрессовым или иным состоянием человека"*(12). Тем самым приводятся аргументы, опровергающие изначальную собственную позицию. В самом деле, трудно отрицать, что вся субъективная сторона преступления напрямую связана с психикой, которая является объектом познания психологии. Игнорировать ее возможности в исследовании вопросов, затрагивающих субъективную сторону преступления, не менее ошибочно, чем отрицать возможности трасологии, судебной медицины в исследовании вопросов, относящихся к объективной стороне преступления. Анализ приведенной цитаты порождает ряд вопросов.

1) Каким образом следователь (прокурор, суд) сможет выяснить намерения лица, если мотив не осознаваем (либо тщательно скрывается в целях избежать более сурового наказания, смягчить отношение к себе со стороны других заключенных и т. д.)?

2) Как в этом случае, основываясь лишь на внутреннем убеждении, не подкрепленном использованием специальных психологических знаний, произвести всесторонний анализ информации, если она усеченная, неполная, оторванная от ее носителя, его психического состояния, психологических особенностей?

Говорить о правовом характере мотива и иных вопросов, входящих в предмет доказывания, следует лишь применительно к конечной (правовой) цели расследования (давать оценку тому, что еще не установлено в полном объеме, достаточно рискованно). В противном случае "чисто правовым" вопросом следует считать и установление психологических особенностей личности обвиняемого, относя его к компетенции следователя, а не психолога. Иными словами, следователь в пределах своей компетенции получает показания о побуждениях лица, но в сомнительных случаях, прежде чем дать правовую оценку этим показаниям, необходимо психологически их интерпретировать, проанализировать мотивационную сферу личности.

Объект анализа экспертного исследования зависит от направленности экспертизы, решаемых ею задач. Не существует устоявшейся схемы анализа личности. Многие авторы выделяют такие понятия, как содержание ведущих мотивов, смысловые образования, направленность, ценности и ценностные ориентации, круг интересов. Анализируя структуру психологической деятельности, психолог не может игнорировать социальный опыт человека, уровень его интеллектуального развития, эмоциональную устойчивость, особенности функционирования защитных механизмов, поведенческие стереотипы, то есть исследует как личностные свойства, так и особенности психики в целом.

Дискуссионным является вопрос о специализации психологов, привлекаемых для такого вида экспертиз. Исходя из того, что проблемы изучения преступных групп находятся на пересечении сфер юриспруденции, юридической и социальной психологии, к профессиональной компетентности экспертов должны предъявляться особые требования. По мнению некоторых ученых, исследования по дифференциации статусов членов организованных групп или сообществ и их ролей при совершении преступлений вряд ли по силам медицинским или базовым психологам. В подобных случаях необходимо прибегать к помощи специалистов, имеющих высокий научный уровень, зафиксированный официальным решением ВАК*(13).

Излагая ход экспериментального психологического исследования, эксперт должен не только перечислить методы, которыми он пользовался, но и сообщить наиболее значимые результаты эксперимента, сделать выводы, какие особенности психической деятельности испытуемого были выявлены. Описывая результаты ретроспективного анализа поведения, эксперт должен дать психологически обоснованную оценку обстоятельств, для исследования которых была назначена экспертиза. Чтобы сделать понятной свою позицию, эксперту рекомендуется мотивировать, чем он руководствовался в оценке особенностей психической деятельности испытуемых и почему приводимое положение может служить объяснением интересующих следователя фактов.

На наш взгляд, промежуточные выводы должны иллюстрироваться выдержками из протоколов экспериментального исследования испытуемых, бесед с ними или фактами, полученными другими методами.

Психологический анализ нескольких групповых преступлений необходим для каждого преступного эпизода. Это объясняется тем, что первый эпизод может быть совершен группой, недостаточно структурированной и организованной, которая впоследствии может стать такой.

Острая проблема - отсутствие должного взаимодействия психологов и следователей. Это обусловлено, с одной стороны, слабой осведомленностью психологов в специфических вопросах следственной и судебной деятельности, с другой - слабой ориентацией следователей в вопросах, касающихся возможностей судебно-психологической экспертизы.

Несмотря на отчетливо прослеживаемую в законодательстве (уголовном и уголовно-процессуальном) тенденцию к усилению "психологизации", то есть повышению внимания к личностным факторам преступного деяния в целях индивидуализации ответственности, на практике по-прежнему существуют условия для объективного вменения и субъективизма. Полагаем, что сейчас остро назрела необходимость в создании и межведомственном нормативном закреплении соответствующей инфраструктуры для психологического сопровождения процесса расследования, включающей штатные подразделения квалифицированных психологов с базовым психологическим образованием и специализацией.

И.В. Гецманова,

преподаватель кафедры криминалистики

Сибирского юридического института МВД России,

кандидат юридических наук (Омск)

А.Ю. Жданов,

преподаватель кафедры криминалистики

Сибирского юридического института

МВД России

"Журнал российского права", N 2, февраль 2004 г.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) См.: Сафуанов Ф.С. Судебно-психологическая экспертиза в уголовном процессе. М.: Гардарика, 1998. С.15.

*(2) См.: Быков В.М. Тактика выявления организаторов преступных групп // Следователь. 1997. N 3. С.15.

*(3) Исаенко В. Организация расследования серийных убийств // Законность. 1999. N 2. С.6.

*(4) См.: Шишков С. Могут ли психологические и психиатрические заключения служить доказательствами? // Законность. 1997. N 7. С.43-44; Ратинова Н. А. Психология насильственных преступлений и их экспертная оценка. М., 2001. С.32.

*(5) Научно-практический комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации / Под ред. В.М. Лебедева. М., 2002. С.178.

*(6) См.: Расследование бандитизма / Под ред. А.И. Дворкина. М., 2000. С.166.

*(7) См.: Китаев Н.Н., Китаева В.Н. Использование специальных психологических познаний в уголовном процессе. Иркутск, 2002. С.99.

*(8) См.: Там же. С.100-101.

*(9) См.: Ситковская О.Д., Конышева Л.П., Коченов М.М. Новые направления судебно-психологической экспертизы: Справочное пособие. М.: ООО "Юрлитинформ", 2000. С.15-16.

*(10) См.: Сафуанов Ф.С. Указ. соч. С.112; Ситковская О.Д. Психологический комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации. М., 1999. С.70; Китаев Н.Н., Китаева В.Н. Указ. соч. С.61-62.

*(11) Коновалова В.Е. Убийство: искусство расследования: Монография. Харьков: Факт, 2001. С.278.

*(12) Там же.

*(13) См.: Андрюшин Г.Д. Актуальные проблемы судебно-психологической экспертизы: Актуальные проблемы юридической психологии и медико-экспертных исследований: Материалы межвуз. конф. / Отв. ред. Е.Н. Трофимов. Волгоград: ВА МВД России, 2000. С.26-27.