Экспертное заключение по проекту федерального закона N 540256-8 "О внесении изменений в Федеральный закон "О цифровых активах, цифровой валюте и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации" (принято на заседании Совета при Президенте Российской Федерации по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства 21 марта 2024 г. N 240/оп-1/2024)

Досье на проект федерального закона

Проект федерального закона N 540256-8 "О внесении изменений в Федеральный закон "О цифровых активах, цифровой валюте и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации" (далее - Проект) рассмотрен по инициативе Совета при Президенте Российской Федерации по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства (далее - Совет). Проект подготовлен и внесен в Государственную Думу группой депутатов Государственной Думы.

Как указывается в пояснительной записке, Проект направлен "на отнесение обеспеченных стейблкоинов к числу цифровых финансовых активов и установление возможности их использования во внешнеторговой деятельности для оплаты за передаваемые товары, выполняемые работы и оказываемые услуги".

В пояснительной записке отмечается, что "традиционно используемые участниками внешнеэкономической деятельности каналы межбанковских расчетов в валютах недружественных стран потеряли надежность ..., что требует перехода на новые механизмы международных расчетов".

Для указанных целей разработчики Проекта предлагают использовать стейблкоин, обеспеченный золотом, как валюту расчета в рамках внешнеторговых контрактов, специально оговаривая, что на территории Российской Федерации расчеты стейблкоинами будут по-прежнему запрещены.

Оценка экономических последствий реализации идеи разработчиков Проекта не относится к компетенции Совета, в связи с чем Совет полагает необходимым высказать по тексту Проекта ряд концептуальных замечаний правового характера.

1. Разработчики Проекта дополняют часть 2 статьи 1 Федерального закона от 31 июля 2020 года N 259-ФЗ "О цифровых финансовых активах, цифровой валюте и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации" (далее - Закон о цифровых финансовых активах) и расширяют перечень цифровых финансовых активов, содержащийся в данном законе. В отношении таких дополнений необходимо отметить следующее.

1.1. Приведенное в Проекте определение термина "обеспеченный стейблкоин" не содержит ключевых характеристик указанного объекта, что не позволяет отличить его от иных цифровых финансовых активов (цифровых прав - статья 141.1 Гражданского кодекса Российской Федерации).

В общепринятой мировой практике обеспеченный стейблкоин представляет собой разновидность криптовалюты, сущностным признаком которой является конвертируемость каждой единицы - токена - в эквивалентное количество соответствующего базового актива (применительно к обеспеченному стейблкоину, который предлагают разработчики Проекта, таким базовым активом будет являться золото). В современной литературе указывается, что именно возможность такого обмена, обеспеченная резервом базового актива, сообщает обеспеченным стейблкоинам так называемую стабильную стоимость.

Однако Проект не содержит положений, которые бы предусматривали обязанность эмитента - лица, осуществляющего выпуск обеспеченного стейблкоина, - создавать резерв соответствующего базового актива, а равно возможность владельца обеспеченного стейблкоина производить его обмен на пропорциональное количество такого базового актива. В отсутствие таких положений условной "стабильной стоимости" стейблкоинов не могут быть предоставлены должные правовые гарантии.

Разумеется, не исключено существование таких цифровых финансовых активов (цифровых прав), для выпуска и оборота которых уполномоченный государственный орган, руководствуясь теми или иными соображениями, не будет устанавливать требование о создании резервов базового актива.

Вопрос о том, могут ли подобные цифровые права быть допущенными в гражданский оборот, заслуживал бы отдельного анализа, однако вряд ли допустимо для законодательного описания и тех, и других видов цифровых активов (цифровых прав) использовать слово "обеспеченные", семантическое значение которого подразумевает наличие какого-то имущества, которое будет предоставлено правообладателю по требованию, основанному на цифровом праве.

Для тех цифровых прав (или стейблкоинов), по которым не создан резерв базового актива, скорее подходил бы термин "необеспеченный стейблкоин".

Не раскрыты правовая связь между эмитентом обеспеченного стейблкоина и его обладателем, а также природа прав обладателя обеспеченного стейблкоина. В то же время указанные вопросы имеют решающее значение для надлежащей идентификации такого объекта в системе объектов гражданских прав и для создания гарантий его вовлечения в гражданский оборот.

1.2. Также не совсем понятно, почему разработчики Проекта ограничивают применение обеспеченного стейблкоина только случаями, когда этот актив обеспечен золотом. В мировой практике стейблкоин может быть обеспечен и другими объектами: валютой различных государств, иными драгоценными металлами, нефтью и т.д. В связи с этим исключение возможности выбора альтернативного или дополнительного базового актива, кроме золота (учитывая, что целью Проекта является расширение возможностей участников внешнеторговой деятельности "осуществлять трансграничные платежи"), требует отдельного обоснования, которое в пояснительной записке отсутствует.

1.3. Между положениями Проекта и пояснительной запиской усматривается определенное противоречие.

С одной стороны, из пояснительной записки явно следует, что в качестве нового способа расчетов предлагается использовать обеспеченные стейблкоины, в том числе выпущенные иностранными организациями за пределами территории Российской Федерации. С другой стороны, положения Проекта относят обеспеченные стейблкоины к цифровым финансовым активам, выпуск, учет и обращение которых в силу части 5 статьи 1 Закона о цифровых финансовых активах регулируются российским правом. Однако очевидно, что отношения по поводу получивших наибольшее распространение (обеспеченных) стейблкоинов, используемых на мировых рынках, не регулируются российским правом. В результате исходя из буквального текста Проекта, такие стейблкоины окажутся недоступными для российских юридических и физических лиц, участвующих во внешнеторговых отношениях.

1.4. Имеются также некоторые замечания к формулировкам, использованным разработчиками Проекта для раскрытия понятия "обеспеченный стейблкоин".

Так, согласно положениям Проекта обеспеченный стейблкоин относится к "цифровым финансовым активам", и одновременно с этим разработчики Проекта определяют обеспеченный стейблкоин как "цифровой актив". Между тем понятие "цифрового актива" российскому законодательству неизвестно, и его особенности, отличающие эту категорию от "цифрового финансового актива", разработчиками Проекта не раскрываются. Учитывая, что само определение цифровых финансовых активов, закрепленное в части 2 статьи 1 Закона о цифровых финансовых активах, неоднократно подвергалось критике со стороны Совета (Экспертное заключение от 29 ноября 2018 г. N 182-3/2018, Экспертное заключение от 20 июля 2020 г. N 199/оп-1/2020), введение в российское право очередной их разновидности, лишенной при этом четкого нормативно установленного содержания, не может быть поддержано.

Кроме того, использованная разработчиками Проекта формулировка, согласно которой обеспеченные стейблкоины "стремятся поддерживать стабильную стоимость", не соответствует общепринятому юридическому словоупотреблению. Слово "стремятся" указывает не на результат, а на цель, которая, исходя из буквального текста Проекта, может быть и не достигнута. В предложенном разработчиками Проекта контексте данный глагол означает стараться достичь чего-либо, настойчиво добиваться чего-либо, что, скорее, характерно для субъекта, а не объекта.

Наконец, словосочетание "за счет привязки к курсу золота" также требует переработки. Например, Банк России в своих документах использует более точную формулировку: "по учетной цене на драгоценные металлы" (см. пункт 10 Положения Банка России от 24 ноября 2022 г. N 809-П "О плане счетов бухгалтерского учета для кредитных организаций и порядке его применения", пункт 1.8.4 Инструкции Банка России от 28 декабря 2016 г. N 178-И "Об установлении размеров (лимитов) открытых валютных позиций, методике их расчета и особенностях осуществления надзора за их соблюдением кредитными организациями" и др.).

Обобщая первый блок замечаний, следует отметить, что предлагаемое разработчиками Проекта понятие "обеспеченный стейблкоин" нельзя считать юридически определенным и позволяющим однозначно отграничить этот объект как от других объектов гражданских прав, так и от категорий, лежащих вне права.

2. Разработчики Проекта предполагают использование обеспеченных стейблкоинов для расчетов за передаваемые товары, выполняемые работы, оказываемые услуги. Однако затруднительно установить, имеют ли в виду разработчики Проекта использование "обеспеченных" стейблкоинов наряду с рублем в качестве денежной единицы или они предполагают лишь возможность заключения договоров мены и иных аналогичных договоров, где роль встречного предоставления выполнит не рубль, а стейблкоин. Сфера и механизм такого использования стейблкоина в Проекте не определены.

2.1. Разработчики Проекта указывают, что обеспеченный стейблкоин может использоваться "во внешнеторговых контрактах". Однако понятие "внешнеторговый контракт" в действующем законодательстве отсутствует. Федеральный закон от 8 декабря 2003 года N 164-ФЗ "Об основах государственного регулирования внешнеторговой деятельности" оперирует другими терминами: "внешнеторговая бартерная сделка", "внешнеторговая деятельность", "внешняя торговля товарами" (статья 2 указанного Закона). Во всех указанных случаях определяющим является территориальный признак (перемещение товаров через границу Российской Федерации, оказание услуг или выполнение работ на территории иностранного государства и т.п.).

Однако действительно ли разработчики Проекта в качестве ключевого подразумевают исключительно территориальный критерий и отказываются от использования других критериев (например, от разграничения сделок по субъектному составу)? В частности, будет ли считаться внешнеторговым договором тот, который заключен между юридическими лицами, коммерческие предприятия которых находятся в разных государствах?

Как представляется, указанные вопросы требуют разрешения в Проекте.

2.2. Возникает также вопрос относительно перечня договорных типов, в рамках которых для целей так называемых расчетов могут использоваться обеспеченные стейблкоины. Действительно ли разработчики Проекта намерены ограничить эту сферу только заявленными случаями передачи товаров, выполнения работ и оказания услуг? В частности, возможно ли будет использовать обеспеченный стейблкоин для исполнения обязательств по кредитному договору? Например, Федеральный закон от 10 декабря 2003 года N 173-ФЗ "О валютном регулировании и валютном контроле" (далее - Закон о валютном регулировании и валютном контроле) не включает в понятие "внешнеторговая деятельность" заемные обязательства и обозначает их отдельно (например, в части 1 статьи 19 указанного Закона).

Данный вопрос возможно разрешить, в частности, посредством уточнения в пояснительной записке, что под термином "передаваемые товары, выполняемые работы, оказываемые услуги" подразумевается любое поведение должника по договорному обязательству. В свою очередь соответствующее положение Проекта - часть 2 статьи 1 - можно сформулировать более широко, используя в качестве образца текст пункта 1 статьи 307 Гражданского кодекса Российской Федерации.

2.3. Согласно положениям Проекта обеспеченные стейблкоины могут быть использованы в качестве средства платежа только во внешнеторговых контрактах. Однако если российское юридическое или физическое лицо получило взамен производимых им товаров обеспеченные стейблкоины, возможно ли в рамках российского правопорядка обратить на них взыскание по правилам Федерального закона от 2 октября 2007 года N 229-ФЗ "Об исполнительном производстве"? Входят ли такие обеспеченные стейблкоины в конкурсную массу должника в случае признания его банкротом? Если входят, то каким образом будет осуществляться реализация такого имущества с учетом предполагаемого разработчиками Проекта запрета на оборот обеспеченных стейблкоинов на территории Российской Федерации?

3. Из положений Проекта неясно, какую функцию в обязательственном правоотношении могут выполнять обеспеченные стейблкоины при условии, что на данный момент в отечественном правопорядке денежной единицей является только рубль.

В Законе о цифровых финансовых активах предполагается указать, что обеспеченный стейблкоин может использоваться или в качестве средства платежа, или как иное встречное предоставление (часть 2 статьи 1 Проекта). Между тем необходимо определиться с природой этого объекта и выбрать одно из двух, поскольку это напрямую влияет на квалификацию потенциального договора, а также на возникающие у сторон права и обязанности в рамках соответствующего правоотношения.

4. К положениям Проекта также могут быть высказаны следующие юридико-технические замечания.

Разработчики Проекта при его подготовке не учли Методические рекомендации по юридико-техническому оформлению законопроектов. В частности, пункт 2.1 части 2 статьи 1 и пункт 10.1 части 10 статьи 4 Закона о цифровых финансовых активах в редакции Проекта должны обозначаться арабскими цифрами с закрывающей круглой скобкой (пункт 9 Методических рекомендаций). Кроме этого, в случае деления части статьи на пункты их количество должно быть больше одного.

5. Наконец, необходимо отметить, что положения Проекта потребуют определенных изменений и в области публичного права. В частности, новеллы явно подлежат согласованию с нормами Закона о валютном регулировании и валютном контроле (например, в части положений о репатриации валютной выручки), что разработчиками Проекта не было сделано.

х х х

Вывод: проект федерального закона N 540256-8 "О внесении изменений в Федеральный закон "О цифровых активах, цифровой валюте и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации" не может быть поддержан.

Председатель Совета

П.В. Крашенинников