Конституционные основы и пределы правового регулирования корпоративных отношений (Г.А. Гаджиев, Книга "Предпринимательское право в рыночной экономике")

Конституционные основы и пределы правового регулирования корпоративных отношений

Правовое регулирование охватывает все стороны деятельности корпораций. При этом одни отрасли законодательства преследуют цель обеспечения надлежащего ведения экономической деятельности, другие - создание необходимых для экономической деятельности условий. Гражданское, предпринимательское, налоговое законодательство регламентируют, как должна осуществляться предпринимательская деятельность корпораций, а трудовое, административное, социальное законодательство, законодательство об охране окружающей среды предопределяют создание инфраструктуры предпринимательской деятельности.

Конституционные основы правового регулирования деятельности корпораций представляют собой совокупность конституционных норм, основывающихся на целостной концепции, исходящей из признания равновесия между экономической свободой предпринимательской деятельности и обязанностью государства в публичных целях регулировать эту деятельность в определенных пределах.

Несущими конструкциями этой концепции являются следующие положения:

- "свобода экономической деятельности" (ст. 8, ч. 1, Конституции РФ);

- частная по своей природе экономическая деятельность корпораций не может развиваться в противоречии с публично-значимыми целями, осуществление ее не должно нарушать права и свободы других лиц (ст. 17, ч. 3, Конституции РФ);

- государство устанавливает правовые основы единого рынка (ст. 71, п. "ж", Конституции РФ);

- в процессе установления правовых основ единого рынка государство может вводить ограничения свободы экономической деятельности корпораций (ст. 55, ч. 3, Конституции РФ), которые должны носить строго соразмерный характер (принцип пропорциональности) и осуществляться в форме федерального закона (оговорка о законе).

Существующее в России правовое регулирование корпоративных отношений сочетает как централизованное правовое регулирование, осуществляемое федеральным законодателем, законодателями субъектов Российской Федерации и федеральными судами, так и децентрализованное правовое регулирование, осуществляемое самими корпорациями путем принятия локальных актов (уставов).

Безусловно, основным конституционно-правовым принципом, позволяющим осуществлять "настройку" всей системы правового регулирования корпоративных отношений, является принцип свободы экономической деятельности. В Конституции России прослеживаются системные связи между нормой о свободе экономической деятельности, которая по сути является сущностью, основным правилом, и другими нормами о различных проявлениях экономической активности человека. Идет ли речь о свободном использовании человеком своих способностей и имущества для предпринимательской деятельности, либо об иной не запрещенной законом экономической деятельности (ст. 34, часть 1 Конституции РФ), либо о деятельности, осуществляемой в ходе литературного, художественного, научного, технического и других видов творчества (ст. 44, часть 1 Конституции РФ), - во всех случаях основу их составляет экономическая свобода.

Осознавая существующие в Конституции России системные, логические связи между конституционными нормами, можно сформулировать очень важный для определения пределов правового регулирования деятельности корпораций тезис о том, что находящееся в основе деятельности каждой корпорации конституционное право на предпринимательскую деятельность имеет свое основное содержание, т.е. перечень правомочий, гарантируемых Конституцией.

На первый взгляд этот вывод кажется банальным. Между тем он не столь очевиден и имеет для России принципиальное значение. Свобода предпринимательства или частнопредпринимательской деятельности закреплена в ряде конституций зарубежных стран (Испания, Италия, Хорватия, Венгрия и т.д.). Во Франции свобода предпринимательства провозглашена решениями Конституционного совета в качестве принципа, имеющего конституционное значение. В Германии в перечне основных прав отсутствует право на занятие предпринимательской деятельностью, но оно выводится Федеральным конституционным Судом из ряда положений Основного закона, и прежде всего из свободы человека и права на выбор рода занятий и профессии.

Свобода предпринимательства рассматривается высшими судами в качестве публичного права (свободы).

Говоря о публичных свободах, мы имеем в виду такую сферу отношений государства с личностью, в которую вторгается государство, поскольку реализация этих свобод человеком затрагивает интересы общества. В связи с этим законодатель, регулируя публичные свободы, может пойти в своей регламентации дальше, чем при регламентировании личных свобод.

"Свобода предпринимательства является гораздо более ограниченной в своих проявлениях, чем любая иная свобода; действительно, в экономической области законодатель может осуществлять "вмешательство со стороны государственной власти, которое он посчитает необходимым в общих или национальных интересах" (решения Конституционного совета Франции от 27 ноября 1959 г., от 18 декабря 1964 г., от 27 февраля 1967 г.)"*(1) Из этого следует важный вывод: Конституционный совет Франции не рассматривает свободу предпринимательства ни как всеобъемлющую, ни как абсолютную. Законодатель не вправе устанавливать для свободы предпринимательства только "произвольные или незаконные ограничения" (решение от 16 января 1982 г.). При этом произвольным считается такое ограничение, которое базируется на неосновательной дискриминации (в нарушение принципа равенства), а незаконным - такое ограничение основного права, которое оставляет за частным сектором только ту сферу, которая неизмеримо мала по объему в сравнении с масштабами деятельности государственного сектора.

Аналогичный подход к природе свободы предпринимательства как публичного права можно наблюдать и в Испании.

Конституционный суд Испании в своем решении 37/1987 установил, что "в свободе частного предпринимательства отсутствует основное содержание, поскольку ее следует интерпретировать как функцию публичного, или всеобщего, интереса. Что касается понятия публичного или всеобщего интереса, то против него трудно возразить, так как его определение устанавливается по свободному усмотрению законодателя или правительства".

Так является ли свобода предпринимательства только функцией публичного интереса, как его формулирует законодатель, или у нее должно быть основное содержание, как конституционно неприкосновенную зону самых важных правомочий, таких, без обладания которыми осуществление предпринимательской деятельности объективно невозможно?

Прекрасную возможность ответить на этот вопрос получил Конституционный Суд РФ, рассматривая дело о проверке конституционности положений ст. 74 и 77 Федерального закона "Об акционерных обществах" (в ред. от 26 декабря 1995 г.), регулирующих порядок консолидации размещенных акций акционерного общества и выкупа образующихся при этом долей акций (названных в законе не очень точно дробными акциями).

Консолидация акций представляла собой весьма любопытный процесс, который, безусловно, должен исследоваться в общем контексте трансформации отношений акционерной собственности в начале ХХI в. Большинство акционерных обществ в России появились в ходе массовой приватизации государственной собственности. Государство предложило и реализовало некую сделку - раздачу ваучеров, возможность приобрести акции приватизируемых предприятий взамен на лояльность новым формам организации экономической жизни. Однако со временем эта масса акционеров, в основном работников приватизированных предприятий, стала восприниматься как чужеродный и нежелательный элемент корпоративных отношений. Наиболее широко используемым способом избавления от "чужих" акционеров в 90-х - начале 2000 г. стало, как отмечает А. Радыгин, размывание их доли - как в совете директоров, так и в уставном капитале эмитента - в пользу крупнейших акционеров (холдинга)*(2). Вряд ли можно объяснить указанную трансформацию отношений собственности только сквозь призму особой алчности молодого предпринимательского класса России. Скорее всего, это - объективное следствие массовой приватизации, когда большой коллектив работников приватизированных предприятий, формально ставших собственниками-акционерами de faсto, не обладал серьезными возможностями контроля за деятельностью акционерных обществ.

Федеральная комиссия по ценным бумагам неоднократно заявляла о неприемлемости такой практики проведения консолидации акций, которая была направлена на вытеснение "чужих" акционеров.

В июне 2000 г. Государственная Дума приняла внесенный Правительством РФ (по инициативе) ФКЦБ Федеральный закон "О внесении изменений в Федеральный закон "Об акционерных обществах". В нем, в частности, предусматривалось внесение изменений в ст. 73 Закона об АО, в соответствии с которыми такая консолидация акций, которая сопровождалась появлением доли акции, запрещалась. В пояснительной записке к этому проекту Закона указывалось, что статья 74 Федерального закона "Об акционерных обществах" не просто допускает, но прямо предписывает выкуп дробных акций, получающихся при консолидации (т.е. объединении акций в новые акции большего номинала) по рыночной стоимости без согласия их владельцев. Консолидацию акций всегда можно сделать так, что мелкие пайщики станут владельцами дробных долей новых акций. Затем, выполняя требования Закона, можно вытеснить этих акционеров в любой благоприятный момент, используя объективную конъюнктуру или специально играя на понижение.

Со временем этот процесс получает все более широкое распространение. Держатели малых пакетов акций, среди которых много пожилых людей, ветеранов предприятий, оказываются ущемленными, что грубо противоречит Конституции Российской Федерации.

Однако этот закон был отклонен Советом Федерации.

Постановлением от 8 декабря 2000 г. Государственная Дума приняла Федеральный закон "О внесении изменений и дополнений в Федеральный закон "Об акционерных обществах" в редакции, предложенной согласительной комиссией.

В документе, подготовленном согласительной комиссией, пункт 54 ст. 1 Закона, предусматривающий запрет на консолидацию, влекущую появление доли акции, был сохранен в той же редакции. Однако постановлением Совета Федерации от 20 декабря 2000 г. N 328-СФ закон был вновь отклонен.

Постановлением Государственной Думы от 12 июля 2001 г. N 1789-III ГД Федеральный закон "О внесении изменений и дополнений в Федеральный закон "Об акционерных обществах", принятый Государственной Думой 8 декабря 2000 г. и отклоненный Советом Федерации Федерального Собрания Российской Федерации 20 декабря 2000 г., был принят с учетом предложений согласительной комиссии. В том числе из п. 54 ст. 1 Закона было исключено условие о запрете консолидации акций, в результате которой образуются дробные акции.

Законодательная история внесения изменений в ст. 74 Закона об АО нами приводится столь подробно потому, что нельзя исключить лоббирования своих интересов представителями крупнейших акционерных обществ, функционирующих в ТЭК. Весьма показательно и то, что Федеральный закон от 7 августа 2001 г., внесший изменения и в ст. 74 Закона об акционерных обществах, именно в части этой статьи был введен в действие с отсрочкой в шесть месяцев, хотя все иные изменения в Закон об АО предусматривали немедленное вступление Закона в силу. И это обстоятельство может послужить доказательством лоббирования.

Вернемся, однако, к проблеме наличия некоего основного содержания у конституционного права на предпринимательскую деятельность. Рассматривая вопрос о конституционности нормы ст. 74 Закона об акционерных обществах, Конституционный Суд РФ пришел к выводу, что, поскольку осуществление конституционного права на свободную экономическую деятельность затрагивает публичные интересы, оно может подвергаться соразмерным ограничениям в соответствии с правилами, установленными в ч. 2 и 3 ст. 55 Конституции Российской Федерации. Данное конституционное право отличается от личных основных прав. Особенно наглядно это различие проявляется, когда частные собственники реализуют свое право частной собственности "совместно с другими лицами" (ст. 35, ч. 2, Конституции Российской Федерации) в такой организационно-правовой форме, как открытое акционерное общество, число акционеров в котором не ограничено (ст. 7, п. 2, Федерального закона об акционерных обществах). Элементы публичности в организации открытых акционерных обществ объективно приводят к возрастанию потребности в ограничении права, предусмотренного частью 1 ст. 34 Конституции Российской Федерации, в целях поиска баланса интересов ОАО и государства, а также баланса интересов обладателей крупных пакетов акций и мелких акционеров.

В связи с этим при ограничении основного права, предусмотренного статьей 34 (ч. 1) Конституции Российской Федерации, законодатель вправе учитывать как публичные интересы, так и общие интересы акционерного общества.

Вместе с тем законодатель должен учитывать, что Конституция Российской Федерации устанавливает конституционные пределы государственного регулирования корпоративных отношений. По смыслу ст. 55 (ч. 2 и 3) Конституции Российской Федерации государство ни при каких обстоятельствах не может лишать субъекты предпринимательской деятельности тех полномочий, которые образуют основное содержание или сущность права на свободное использование своих способностей и имущества для предпринимательской деятельности. Это такие полномочия, как: свобода в использовании своих способностей предпринимателями, в том числе свободный выбор вести ли предпринимательскую деятельность одному либо совместно с другими лицами (ст. 35, ч. 2, Конституции Российской Федерации) и осуществление любой не запрещенной законом предпринимательской деятельности; свобода выбора экономической стратегии; право осуществлять предпринимательскую деятельность даже в условиях чрезвычайного положения, введение которого не может оправдать чрезмерные ограничения права (ст. 56, ч. 3, Конституции Российской Федерации).

Основное содержание конституционного права, предусмотренного частью 1 ст. 34 Конституции Российской Федерации, составляют также полномочия по использованию "своего имущества", т.е. имущества, находящегося в частной собственности. Не случайно и в ч. 1 ст. 34, и в ч. 3 ст. 35 Конституции Российской Федерации употребляется один и тот же термин "свое имущество". Следовательно, конституционные гарантии права частной собственности, предусмотренные в ч. 3 ст. 35 Конституции Российской Федерации, также входят в основное содержание конституционного права на свободное использование своих способностей и имущества для предпринимательской деятельности. Основное содержание конституционного права, предусмотренного частью 1 ст. 34 Конституции Российской Федерации, составляет также полномочие, связанное с обязанностью государства обеспечить поддержку конкуренции (причем как на внутреннем, так и на внешнем рынке).

Решение о консолидации акций, используя такой коэффициент конвертации, когда появляются дроби акций, относится, безусловно, к стратегическим экономическим решениям, принятие которых составляет одно из правомочий, составляющее основное содержание конституционного права на свободу предпринимательской деятельности.

Осуществляя правовое регулирование корпоративных отношений, законодатель учитывает конституционный принцип свободы экономической деятельности, предполагающий возможность принятия общим собранием акционерного общества стратегических экономических решений. При этом законодатель исходит из того, что существуют различные акционерные общества, как появившиеся в период массовой приватизации государственной и муниципальной собственности, так и иные общества. В процессе правового регулирования, создавая правовые нормы, распространяющиеся на все разновидности акционерных обществ, законодатель прибегает к типизации различных ситуаций. Норма п. 1 ст. 74 Закона об АО, не определяющая критерии определения возможных коэффициентов конвертации акций при их консолидации, рассчитана на ее применение к различным акционерным обществам.

Потребность в охвате в процессе правового регулирования различных явлений, ситуаций (в данном случае различных акционерных обществ), т.е. в типизации правовой нормы, является объективной, поскольку она предопределяется особенностями подвергающихся урегулированию корпоративных отношений.

Таким образом, императив конституционной свободы экономической деятельности, с одной стороны, и объективная потребность в типизации ситуаций в процессе моделирования правовых норм акционерного законодательства - с другой, подвигли Конституционный Суд РФ к трудному выводу о том, что сама по себе норма о консолидации акций, даже приводящая к появлению доли акций, не противоречит Конституции России.

На наш взгляд, решение о конституционности нормы о консолидации акций демонстрирует, каковы пределы, диктуемые конституционным правом законодательному регулированию корпоративных отношений.

Дело о консолидации акций позволило также сформулировать вытекающие из принципов конституционного права подходы о мере государственного регулирования корпоративных отношений, осуществляемого федеральными судами.

По оценке Института корпоративного права и управления, первоначально (2000-2001 гг.) процессы реорганизации происходили при различном уровне прозрачности (с точки зрения интересов мелких акционеров). Для этого периода можно выделить три типа: консолидация РАО "Норильский никель" и НК "Сургутнефтегаз" (мелкие акционеры поставлены перед фактом), реструктуризация холдинга РАО "ЕЭС России" (мелкие акционеры проинформированы, но не привлечены изначально к подготовке программы), телекоммуникации (информирование и привлечение мелких акционеров к разработке программы)*(3).

В процессе реализации и применения оспоренных нормативных положений абзаца второго п. 1 ст. 74 и п. 1-3 ст. 77 Закона об АО выявилась противоречивая правоприменительная практика. Как известно, принимая решения по делу, Конституционный Суд Российской Федерации оценивает как буквальный смысл рассматриваемого акта, так и смысл, придаваемый ему сложившейся правоприменительной практикой (ч. 2 ст. 74 Закона о Конституционном Суде Российской Федерации).

Ряд заявителей в Конституционный Суд РФ являлись миноритарными акционерами дочерних обществ крупных основных акционерных обществ, структурированных по типу холдинга. В этих обществах консолидация акций имела своей основной целью построение вертикально-интегрированных предпринимательских структур в рамках программы по переводу дочерних обществ на "единую акцию", принадлежащую основному обществу. При этом преследовались цели, соответствующие критерию общего для акционерного общества блага: создание единого центра прибыли, улучшение управления дочерними обществами, повышение стоимости акций основного общества, повышение инвестиционной привлекательности и в конечном счете приобретение конкурентных преимуществ как на внутреннем, так и на международном рынке.

При этом органы управления отдельных акционерных обществ с помощью локальных актов определяли надлежащую юридическую процедуру решения вопроса о консолидации акции, правильно используя процедуры Закона. Так, при проведении консолидации акций в ОАО "Самаранефтегаз" еще до вынесения вопроса на общее собрание акционеров совет директоров проинформировал своих акционеров о предполагаемой консолидации и предложил акционерам дочерних обществ в порядке публичной оферты обменять принадлежащие им акции на акции материнской (основной) компании, заключив договор мены. При этом советом директоров был привлечен независимый оценщик для установления рыночной стоимости акций. Совет директоров, получив заключение независимого оценщика, своим решением увеличил по сравнению с заключением рыночную стоимость акций. Кроме того, миноритарным акционерам, которые по тем или иным причинам не успели произвести обмен принадлежащих им акций, предоставлялась возможность на денежные средства, причитающиеся им в счет выкупа дробных акций, приобрести акции основного общества, количество которых было равно числу акций, которое они получили бы в результате реализации исполнения договора мены. Такие возможности предоставлялись при консолидации акции ОАО "Самотлорнефтегаз" и ОАО "Нижневартовское нефтегазодобывающее предприятие", 100% акций которых владеет ОАО "Тюменская нефтяная компания".

В тех случаях, когда оспоренные положения Закона об АО применялись с учетом критерия общего для акционерного общества блага, с учетом прав и законных интересов миноритарных акционеров и с применением надлежащих правовых процедур в условиях, когда все иные меры (включая обмен акций дочерних обществ на акции основного общества) предпринятые основным обществом с соблюдением принципа добросовестности, не приводили к результату, практика их применения была признана Конституционным Судом не противоречащей конституционным нормам.

Вместе с тем расходится с конституционно-правовым смыслом оспоренных положений Закона об акционерных обществах такое их правоприменение, в результате которого акционеры - владельцы дробных акций лишались конституционного права на судебную защиту.

Гр. Черкашенин Е.Г., являвшийся акционером ОАО "Омский нефтеперерабатывающий завод", обжаловал п. 1 ст. 74 Закона об АО в той его части, которая лишает его права на судебную защиту, поскольку после конвертации акций в результате консолидации он как акционер утрачивает статус акционера.

В соответствии с п. 8 ст. 49 Закона об АО акционер вправе обжаловать в суд решение, принятое общим собранием акционеров. После проведения консолидации акций и после государственной регистрации эмиссии акций новой номинальной стоимости акционер, обладающий дробными акциями, перестает быть собственником хотя бы одной акции и формально перестает быть акционером. Вместе с тем взаимосвязанные положения п. 8 ст. 49 и п. 1 ст. 74 Закона об АО не могут рассматриваться как исключающие возможность прибегнуть, в пределах установленных законом сроков, к судебной защите имущественных прав обладателя дробных акций. Иное толкование данных нормативных положений противоречило бы ч. 1 ст. 46 Конституции Российской Федерации.

Поскольку Конституция Российской Федерации не исключает возможность ограничения права частной собственности (ч. 3 ст. 55) и даже лишение права частной собственности (ч. 3 ст. 35), возможность перераспределения собственности уравновешивается принципом неприкосновенности собственности. Конституционный Суд Российской Федерации в ряде постановлений пришел к выводу, что из совокупности конституционно-правовых положений может быть выведен конституционно-правовой принцип неприкосновенности частной собственности, который включает в свое нормативное содержание конституционные гарантии обеспечения частным собственникам возможность свободного использования принадлежащего им имущества, стабильность отношений собственности, недопустимость произвольного лишения имущества либо несоразмерного ограничения данного права.

Решение общего собрания акционеров о консолидации акций приводит к перераспределению собственности между акционерами. С учетом потребности в обеспечении стабильности отношений собственности и одновременно в проведении консолидации акций баланс между перераспределением и стабильностью может быть обеспечен с помощью надлежащих юридических процедур, судебного контроля и равноценного возмещения при лишении имущества помимо воли собственника, которые в совокупности позволяют снизить социальные издержки, связанные с перераспределением акционерной собственности.

По смыслу Конституции Российской Федерации применительно ко всем основаниям принудительного изъятия имущества у собственника должен осуществляться эффективный судебный контроль как часть юридической процедуры, являющейся элементом принципа неприкосновенности собственности. Положение ч. 1 ст. 35 Конституции Российской Федерации о том, что право частной собственности охраняется законом, предполагает конституционную обязанность законодателя обеспечить неприкосновенность права частной собственности, в том числе и путем установления надлежащих юридических процедур принятия решений общим собранием акционеров.

В соответствии с ч. 3 ст. 35 Конституции Российской Федерации никто не может быть лишен своего имущества иначе как по решению суда. Термин "лишен" обозначает принудительный характер прекращения права частной собственности, при котором в обязательном порядке, при наличии спора, требуется судебный контроль, который может быть либо предварительным, либо последующим. По смыслу второго предложения той же части принудительное отчуждение имущества для государственных нужд может быть произведено только при условии предварительного и равноценного возмещения.

В силу особенностей акционерной формы предпринимательской деятельности основанием для лишения одних частных лиц принадлежащего им имущества могут быть интересы акционерного общества в целом в той мере, в какой оно действует для достижения общего для акционерного общества блага. При этом необходимо иметь в виду, что в результате консолидации акций в интересах акционерного общества в целом в лучшем положении оказываются акционеры, владеющие крупными пакетами акций, в то время как неблагоприятные последствия консолидации могут нести миноритарные акционеры.

Наличие различных интересов между группами акционеров в процессе консолидации объективно приводит к возрастанию значения юридических процедур принятия экономических решений и эффективного, а не формального судебного контроля, которые должны являться гарантией прав миноритарных акционеров.

Нормы ст. 74 Федерального закона "Об акционерных обществах" находятся в общей системе конституционно-правового и гражданско-правового регулирования, а потому при оценке их конституционности необходимо учитывать, что элементы неопределенности в понимании нормы абзаца 2 п. 1 ст. 74 Закона об акционерных обществах могут быть преодолены путем систематического толкования с учетом того, что конституционные нормы и принципы, а также конституционно значимые принципы гражданского законодательства должны преобладать в процессе толкования норм акционерного законодательства.

В связи с этим объективно возрастает роль суда в обеспечении контроля над операциями по консолидации акций. Особая ответственность судов обусловлена тем, что законодатель определил в Законе юридические процедуры принятия решения о консолидации акций общим образом, не детализируя их.

Судебный контроль должен осуществляться в целях осуществления правосудия (ч. 1 ст. 118 Конституции Российской Федерации), обеспечения защиты прав и свобод акционеров, а не для проверки экономической целесообразности принимаемых советом директоров и общим собранием акционеров решений. Следовательно, суды, осуществляя контроль по жалобам акционеров и обладателей дробных акций за решениями органов управления акционерных обществ, не оценивают экономическую целесообразность предложенного варианта консолидации акций, поскольку в силу рискового характера предпринимательской деятельности существуют объективные пределы в возможностях судов оценивать наличие деловых просчетов в их деятельности. Кроме того, судебный контроль за деятельностью совета директоров и общего собрания акционеров при проведении консолидации, влекущей перераспределение акционерной собственности, осуществляется post factum, что объективно затрудняет оценку побудительных мотивов, которыми руководствовались органы управления акционерного общества, обладающие самостоятельностью и широкой дискрецией при принятии решений в сфере бизнеса.

На мой взгляд, основанные на конституционных принципах выводы Конституционного Суда России об объективных пределах в возможностях публичной власти в лице судов оценивать стратегические экономические решения имеют более общий характер. По сути дела, это вывод о том, что по прошествии ряда лет трудно установить контекст принятия этих решений. Истечение времени приводит к сложной динамике правоотношений; собственность переходит от одних лиц к другим, которые добросовестно предполагали, что приобретают ее у безупречного юридического собственника. Принцип правовой определенности, который столь часто используется в решениях Европейского суда по правам человека, требует учета законных интересов добросовестных приобретателей и обеспечения стабильности гражданского оборота. Данный вывод Конституционного Суда РФ, по существу, является ответом на вопрос о том, допустим ли пересмотр итогов приватизации с позиции конституционного права и общеевропейских правовых принципов.

Консолидация акций с использованием таких коэффициентов конвертации, когда появляются дробные акции с последующим их выкупом помимо воли их обладателей, осуществлялась в условиях, когда до конца не сформировался рынок ценных бумаг, а в составе советов директоров отсутствовало надлежащее число независимых директоров. При таких обстоятельствах решение общего собрания акционеров о консолидации означало достаточно серьезное по своим последствиям вторжение в экономическую сферу мелких акционеров, сходное с лишением собственников их имущества (ч. 3 ст. 35 Конституции Российской Федерации).

В свете конституционного принципа правового государства (ст. 1, ч. 1), неприкосновенности частной собственности (ст. 35, ч. 3; ст. 55 ч. 2 и 3) принятие решений о консолидации акций должно осуществляться в надлежащей юридической процедуре, предполагающей поэтапную деятельность, осуществляемую в разумные сроки в целях защиты прав мелких акционеров как слабой стороны в корпоративных отношениях и обеспечения равноценного возмещения.

Справедливое возмещение при выкупе доли акций может быть обеспечено только при соблюдении установленной законом процедуры принятия решения в акционерном обществе о консолидации акций. Поскольку это решение затрагивает законные интересы большого количества акционеров, органы управления акционерного общества, прежде чем принять решение о консолидации акций, должны обеспечить условия для информирования мелких акционеров.

В этих целях решение совета директоров о вынесении вопроса о консолидации акций на решение общего собрания должно направляться акционерам для обеспечения их полной информацией. При этом акционеры должны оповещаться о рыночной стоимости акций и о коэффициенте конвертации.

Как отметил Конституционный Суд, в свете конституционного права получать информацию (ст. 29, ч. 4, Конституции Российской Федерации) и с учетом Принципов корпоративного управления Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) акционеры имеют право на участие в принятии решений и получение достаточной информации относительно решений, касающихся принципиальных изменений в акционерном обществе, таких, как внесение изменений в устав.

В соответствии с абзацем первым п. 1 ст. 74 Закона об акционерных обществах после консолидации акций, влекущей конвертацию двух или более акций общества в одну новую акцию той же категории, в устав общества вносятся соответствующие изменения, касающиеся изменения номинальной стоимости и количества объявленных акций общества. Поскольку при консолидации акции с образованием дробных акций отдельные акционеры приобретают контроль над акционерным обществом, правила и процедуры, регулирующие возникающие при этом отношения, должны четко формулироваться и предаваться гласности, с тем чтобы акционеры понимали свои права и знали о средствах правовой защиты.

Для предоставления информации о рыночной стоимости акций, еще до вынесения вопроса на общее собрание, совет директоров может принять меры для определения объективной рыночной стоимости акций. Решение совета директоров о вынесении вопроса о консолидации акций на общее собрание акционеров может быть оспорено в суде.

Конституционное истолкование оспоренных норм Закона об акционерных обществах, определяющих порядок консолидации размещенных акций и выкуп дробных акций, осуществленное Конституционным Судом России, предполагает их применение в свете конституционного принципа равенства всех перед законом и судом (ст. 19 Конституции Российской Федерации), который применительно к сфере корпоративных отношений означает, что государство, регулируя их, должно обеспечивать равное отношение к акционерам. С учетом данного конституционного принципа при применении норм о консолидации акций органы управления акционерного общества должны обеспечивать равное отношение к акционерам, включая мелких, а у всех акционеров должна быть возможность получить эффективную защиту в случае нарушения их прав.

В случае образования при консолидации дробных акций последние подлежат выкупу обществом по рыночной стоимости, определяемой в соответствии со ст. 77 Федерального закона "Об акционерных обществах". Норма указанной статьи в части рыночной стоимости построена на презумпции наличия сформировавшегося рынка ценных бумаг, на котором происходит оценка этих ценных бумаг большого числа эмитентов. Между тем данный рынок еще не сложился, что затрудняет выявление действительной стоимости дробных акций, в связи с чем требуются дополнительные условия для выполнения конституционного требования о "равноценном возмещении".

В свете конституционного принципа равенства перед законом и судом должны применяться нормы Закона об акционерных обществах, определяющие выкуп акций. Пункт 1 ст. 74 Закона об акционерных обществах предусматривает случай, когда образовавшиеся при консолидации дробные акции подлежат выкупу по инициативе акционерного общества по рыночной стоимости, определяемой в соответствии со ст. 77 Закона.

Нормы ст. 75 Закона об акционерных обществах определяют порядок выкупа акций обществом по инициативе самих акционеров. Исходя из принципа равенства, как в случае выкупа дробных акций по инициативе акционерного общества, так и в случае выкупа акций по инициативе акционеров должны предоставляться равные возможности, что означает, что нормы, содержащиеся в п. 2 и 3 могут применяться и при выкупе дробных акций по инициативе общества.

В соответствии с п. 1 ст. 75 Закона об акционерных обществах акционеры - владельцы голосующих акций вправе требовать выкупа обществом всех или части принадлежащих им акций в случае внесения изменений в устав общества, если они голосовали против принятия соответствующего решения или не принимали участия в голосовании.

В соответствии с п. 2 той же статьи, когда в повестку дня общего собрания вносятся вопросы, решения по которым могут послужить основанием для возникновения у акционеров права требовать выкупа принадлежащих им акций, должен быть составлен список таких акционеров.

С учетом этого, при проведении консолидации акций, поскольку при этом в устав общества также вносятся соответствующие изменения, также должен составляться аналогичный список акционеров.

При определении рыночной стоимости выкупаемых дробных акций, в свете статьи 19 Конституции Российской Федерации допустимо руководствоваться критериями, предусмотренными в абзаце 5 п. 3 ст. 77 и в п. 3 ст. 75 Закона об акционерных обществах.

Порядок определения рыночной стоимости дробных акций должен определяться с учетом норм ст. 77 Закона об акционерных обществах и Федеральным законом об оценочной деятельности в Российской Федерации, а также Федеральным законом о защите прав и законных интересов инвесторов на рынке ценных бумаг, предусматривающими предоставление акционерам полной информации о рыночной стоимости акций (ст. 6 Закона о защите прав инвесторов), а также ответственность лиц, подписавших проспект эмиссии ценных бумаг и независимого оценщика за ущерб, причиненный инвестору эмитентом вследствие содержащейся в указанном проспекте недостоверной и/или вводящей в заблуждение инвестора информации и подтвержденной ими.

Таким образом, оспоренные положения Закона об акционерных обществах могут быть признаны соответствующими Конституции Российской Федерации только в случае их конституционно-правовой интерпретации, осуществленной Конституционным Судом Российской Федерации в своем постановлении.

Рассмотренное Конституционным Судом России дело представляет собой классический пример решения проблемы из области конституционной экономики. При решении такого рода проблем необходимо прежде всего ориентироваться на объективные экономические закономерности. Однако столь же объективный характер носят конституционные принципы рыночной экономики. Зададимся вопросом: а почему почти во всех странах с рыночной экономикой существуют примерно одинаковые конституционно-правовые стандарты? Не потому ли, что игнорирование их фактически приводит к невозможности функционирования правовой инфраструктуры рыночной экономики? В конституционном праве разных стран есть различия в формулировках норм, регулирующих лишение собственников их имущества: в одних случаях говорится о необходимости справедливого возмещения, в других - равноценного возмещения, но если извлечь общий правовой корень, то он сводится к обязанности публичной власти обеспечить на самом высоком юридическом уровне неприкосновенность частной собственности. Это тот случай, когда юридическая норма выступает в качестве одного из основных инвестиционных стимулов. Юридическая техника принятия решений, касающихся перераспределения собственности достаточно сложная, поэтому должны быть задействованы надлежащие юридические процедуры, составляющие основное содержание конституционного принципа неприкосновенности частной собственности.

Г.А. Гаджиев д.ю.н., профессор, судья Конституционного Суда РФ

Предпринимательское право в рыночной экономике

------------------------------

*(1) Люшер Ф. Конституционная защита прав и свобод личности. М., 1993. С. 113.

*(2) См.: Экономика переходного периода. Очерки экономической политики посткоммунистической России 1998-2002. М., 2003. С. 385.

*(3) См.: Экономика переходного периода. С. 422.