Постановление Арбитражного суда Северо-Западного округа от 3 марта 2021 г. N Ф07-111/21 по делу N А66-12489/2018

03 марта 2021 г.

Дело N А66-12489/2018

Резолютивная часть постановления объявлена 25.02.2021.

Полный текст постановления изготовлен 03.03.2021.

Арбитражный суд Северо-Западного округа в составе председательствующего Мирошниченко В.В., судей Каменева А.Л., Тарасюка И.М.,

рассмотрев 25.02.2021 в открытом судебном заседании кассационную жалобу общества с ограниченной ответственностью "БЕРКО" на определение Арбитражного суда Тверской области от 17.08.2020 и постановление Четырнадцатого арбитражного апелляционного суда от 06.11.2020 по делу N А66-12489/2018,

УСТАНОВИЛ:

В рамках дела о несостоятельности (банкротстве) индивидуального предпринимателя Комарова Анатолия Анатольевича, ОГРНИП 306770000109203, ИНН 770702994621, общество с ограниченной ответственностью "БЕРКО", адрес: 172300, Тверская обл., село Княжьи Горы, Центральная ул., д. 33А, ОГРН 1156952010060, ИНН 6923008112 (далее - Общество), в лице конкурсного управляющего Хрипко Сергея Александровича обратилось в Арбитражный суд Тверской области с заявлением о включении в реестр требований кредиторов требования в размере 12 929 719,72 руб.

Определением от 17.08.2020, оставленным без изменения постановлением Тринадцатого арбитражного апелляционного суда от 06.11.2020, в удовлетворении заявления отказано.

В кассационной жалобе Общество просит определение от 17.08.2020 и постановление от 06.11.2020 отменить, признать требование в размере 12 929 719,72 руб. обоснованным и подлежащим удовлетворению за счет имущества должника, оставшегося после удовлетворения требований кредиторов, включенных в реестр.

Общество ссылается на то, что реальность заемных правоотношений подтверждается платежными поручениями, на основании которых Общество перечисляло Комарову А.А. денежные средства.

По мнению подателя жалобы, поскольку конкурсный управляющий является самостоятельным процессуальным лицом, не зависимым от должника, квалификация судами спорного требования как требования "дружественного" кредитора необоснована.

Кроме того, Общество указывает на то, что спорное требование подлежало отнесению за реестр и, соответственно, у кредитора не имелось бы возможности контролировать банкротство должника.

Также податель жалобы полагает, что вывод судов о пропуске срока исковой давности ошибочен.

Участвующие в деле лица надлежащим образом извещены о месте и времени судебного разбирательства, однако своих представителей для участия в судебном заседании не направили, что в силу статьи 284 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации не является препятствием для рассмотрения кассационной жалобы.

Законность обжалуемых судебных актов проверена в кассационном порядке в пределах доводов жалобы.

Как следует из материалов дела, решением от 29.07.2019 Комаров А.А. признан несостоятельным (банкротом), открыта процедура реализации имущества гражданина, финансовым управляющим утвержден Рыбаков Александр Владимирович.

Общество 17.01.2020 обратилось в суд с заявлением о включении в реестр требований кредиторов должника 12 929 719,72 руб., из которых 10 825 634,44 руб. задолженности по договорам займа от 09.07.2015, от 25.09.2015, от 17.03.2017, а также 2 104 085,28 руб. неосновательного обогащения и процентов, начисленных по правилам статьи 395 ГК РФ.

В обоснование требования в части неосновательного обогащения Общество ссылалось на перечисление в адрес Комарова А.А. 1 200 000 руб. 26.10.2015 в счет оплаты сена по договору купли-продажи от 23.10.2015 и 447 097 руб. 06.04.2016 в качестве уплаты арендных платежей по договору аренды недвижимого имущества от 31.12.2015 в отсутствие встречного предоставления со стороны Комарова А.А.

Суд первой инстанции установил, что Комаров А.А. является учредителем Общества, владеющим долей в размере 51 % уставного капитала.

Исследовав материалы дела и оценив доводы лиц, участвующих в деле, суд первой инстанции, с которым согласился суд апелляционной инстанции, пришел к выводу о том, что требования, основанные на договорах займа, не подлежат включению в реестр требований кредиторов Общества, поскольку фактические правоотношения сторон указывают на притворность названных договоров, прикрывающих собой сделку по распределению прибыли Общества, доказательств гражданско-правовой природы спорных обязательств последним не представлено.

Суды в данном случае пришли к выводу о порочности воли обеих сторон договоров займа и злоупотреблении ими правом с учетом установленной аффилированности, а также "кругового" движения денежных средств (перечисление 20.03.2017 в пользу должника 3 745 700 руб. при наличии непогашенных займов 2015 года, последующее перечисление Обществу с указанием на частичное погашение займа от 09.07.2015)

В отношении требования о включении в реестр требований Комарова А.А. 2 104 085,28 руб. суды пришли к выводу о пропуске Обществом срока исковой давности, о применении которого заявлено финансовым управляющим.

С учетом названного суды отказали в удовлетворении заявления Общества в полном объеме.

Изучив материалы дела и проверив доводы кассационной жалобы, суд кассационной инстанции пришел к следующему.

Согласно пункту 26 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 22.06.2012 N 35 "О некоторых процессуальных вопросах, связанных с рассмотрением дел о банкротстве" в силу пунктов 3 - 5 статьи 71 и пунктов 3 - 5 статьи 100 Федерального закона от 26.10.2002 N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" (далее - Закон о банкротстве), проверка обоснованности и размера требований кредиторов осуществляется судом независимо от наличия разногласий относительно этих требований между должником и лицами, имеющими право заявлять соответствующие возражения, с одной стороны, и предъявившим требование кредитором - с другой стороны. При установлении требований кредиторов в деле о банкротстве судам следует исходить из того, что установленными могут быть признаны только требования, в отношении которых представлены достаточные доказательства наличия и размера задолженности.

Поскольку требование рассматривается в деле о банкротстве (несостоятельности), во избежание создания искусственной задолженности в реестре требований кредиторов суд должен осуществлять проверку, следуя принципу установления достаточных доказательств наличия или отсутствия фактических отношений. Целью такой проверки является установление обоснованности долга, возникшего из договора, и недопущение включения в реестр необоснованных требований, поскольку такое включение приводит к нарушению прав и законных интересов кредиторов, имеющих обоснованные требования, а также самого должника.

При рассмотрении обоснованности требования кредитора подлежат проверке доказательства возникновения задолженности в соответствии с материально-правовыми нормами, которые регулируют обязательства, не исполненные должником.

В данном случае заявленные Обществом требования основаны на обязательствах должника, вытекающих из договоров займа, а также из неосновательного обогащения последнего.

В соответствии с пунктом 1 статьи 807 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее - ГК РФ) по договору займа одна сторона (займодавец) передает в собственность другой стороне (заемщику) деньги или другие вещи, определенные родовыми признаками, а заемщик обязуется возвратить займодавцу такую же сумму денег (сумму займа) или равное количество других полученных им вещей того же рода и качества.

В силу пункта 1 статьи 810 ГК РФ заемщик обязан возвратить займодавцу полученную сумму займа в срок и в порядке, которые предусмотрены договором займа.

Договор займа считается заключенным с момента передачи денег или других вещей.

Согласно правовой позиции, изложенной в определении Верховного Суда Российской Федерации от 06.07.2017 N 308-ЭС17-1556(2), действующее законодательство о банкротстве не содержит положений, согласно которым очередность удовлетворения требований аффилированных (связанных) кредиторов по гражданским обязательствам, не являющимся корпоративными, понижается. Кроме того, тот факт, что заинтересованное по отношению к должнику лицо является его займодавцем, сам по себе не свидетельствует о корпоративном характере требования по возврату суммы займа для целей банкротства.

Однако заявление указанным лицом требований в рамках дела о банкротстве предполагает исследование обстоятельств, связанных с предоставлением займа, а на заинтересованное лицо возлагается бремя доказывания разумных экономических мотивов для этого.

При предоставлении заинтересованным лицом доказательств, указывающих на корпоративный характер заявленного участником требования, на последнего переходит бремя по опровержению соответствующего довода путем доказывания гражданско-правовой природы обязательства.

В соответствии с пунктом 13 Обзора судебной практики Верховного Суда Российской Федерации N 4(2017), утвержденного Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 15.11.2017, при представлении доказательств аффилированности должника с участником процесса (например, с лицом, заявившим о включении требований в реестр, либо с ответчиком по требованию о признании сделки недействительной) судом на такое лицо может быть возложена обязанность раскрыть разумные экономические мотивы совершения сделки либо мотивы поведения в процессе исполнения уже заключенного соглашения.

В данном случае в подтверждение факта выдачи займа Общество представило выписки со своего расчетного счета, согласно которым Общество 24.07.2017, 28.09.2015, 15.10.2015, 16.10.2015, 19.10.2015, 02.11.2015, 30.12.2015 и 20.03.2017 перечислило Комарову А.А. 9 250 630 руб. Иных документов в подтверждение данного требования Обществом не представлено, экономическая целесообразность предоставления рассматриваемых займов не раскрыта, при этом возврата образовавшейся на стороне должника задолженности Общество не требовало до возбуждения в отношении Комарова А.А. дела о банкротстве.

Как правильно указали суды, такое поведение заимодавца не соответствует цели деятельности коммерческого юридического лица - извлечению прибыли - и, несмотря на то, что заемные отношения между обществом и его участником не запрещены, общество-займодавец, заявляя о включении задолженности по займу в реестр, обязано обосновать экономическую целесообразность предоставления денежных средств своему участнику на возвратной основе. При ином подходе остаются неразрешенными сомнения заинтересованных лиц в намерении должника путем манипулирования денежными средствами подконтрольного ему общества искусственно нарастить кредиторскую задолженность на случай своего банкротства с целью последующего уменьшения количества голосов, приходящихся на долю независимых кредиторов.

Нормальным способом изъятия участниками и акционерами денежных средств от успешной коммерческой деятельности принадлежащих им организаций является распределение прибыли либо выплата дивидендов (статьи 8 и 28 Федерального закона от 08.02.1998 N 14-ФЗ "Об обществах с ограниченной ответственностью", статья 42 Федерального закона от 26.12.1995 N 208-ФЗ "Об акционерных обществах"). Вместе с тем возможны ситуации, когда прибыль изымается участником общества или выплачивается ему под прикрытием иной сделки, например, займа.

Установив признаки притворности такой сделки, суд вправе переквалифицировать заемные отношения в отношения, связанные с распределением прибыли, по правилам пункта 2 статьи 170 ГК РФ, признав за прикрываемым требованием статус корпоративного.

С учетом фактических обстоятельств настоящего спора у суда кассационной инстанции отсутствуют основания не согласиться с выводами судов о недоказанности Обществом гражданско-правовой природы спорных обязательств, а также о том, что им не опровергнуты доводы финансового управляющего Комарова А.А. о притворности названных договоров займа, прикрывающих собой сделку по распределению прибыли Общества.

Обществом также заявлено требование о включении в реестр требований кредиторов Комарова А.А. суммы неосновательного обогащения, возникшего в результате перечисления Обществом в адрес Комарова А.А. 1 200 000 руб. 26.10.2015 по договору купли-продажи от 23.10.2015 и 447 097 руб. 06.04.2016 по договору аренды недвижимого имущества от 31.12.2015 в отсутствие встречного предоставления.

В силу пункта 1 статьи 1102 ГК РФ лицо, которое без установленных законом, иными правовыми актами или сделкой оснований приобрело или сберегло имущество (приобретатель) за счет другого лица (потерпевшего), обязано возвратить последнему неосновательно приобретенное или сбереженное имущество (неосновательное обогащение), за исключением случаев, предусмотренных статьей 1109 данного Кодекса.

Согласно статье 195 ГК РФ исковой давностью признается срок для защиты права по иску лица, право которого нарушено.

В соответствии с пунктом 1 статьи 196 ГК РФ общий срок исковой давности составляет три года со дня, определяемого в соответствии со статьей 200 ГК РФ.

В силу статьи 199 ГК РФ требование о защите нарушенного права принимается к рассмотрению судом независимо от истечения срока исковой давности. Исковая давность применяется судом только по заявлению стороны в споре, сделанному до вынесения судом решения.

Как разъяснено в пункте 15 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29.09.2015 N 43 "О некоторых вопросах, связанных с применением норм Гражданского кодекса Российской Федерации об исковой давности", истечение срока исковой давности является самостоятельным основанием для отказа в иске (абзац второй пункта 2 статьи 199 ГК РФ).

Течение срока исковой давности в силу пункта 1 статьи 200 ГК РФ начинается со дня, когда лицо узнало или должно было узнать о нарушении своего права и о том, кто является надлежащим ответчиком по иску о защите этого права.

Суды пришли к обоснованному выводу о том, что в данном случае, момент, когда Общество узнало или должно было узнать о нарушении своего права, определяется датой соответствующего платежа, осуществленного, как указывает Общество, в отсутствие правовых оснований, поскольку документов, подтверждающих заключение договоров от 23.10.2015 и от 31.12.2015, а также их исполнение Комаровым А.А., у Общества не имеется.

При таких обстоятельствах суды пришли к обоснованному выводу о пропуске Обществом срока исковой давности по названным требованиям, в связи с чем правомерно отказали в удовлетворении заявления о включении такого требования в реестр требований кредиторов Комарова А.А.

При этом довод подателя жалобы о том, что в случае удовлетворения заявления у Общества не имелось бы возможности контролировать банкротство должника, поскольку спорное требование подлежало отнесению за реестр, отклоняется, поскольку из материалов дела усматривается, что, обращаясь с настоящим заявлением, Общество просило в порядке, установленном пунктом 24 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 13.10.2015 N 45 "О некоторых вопросах, связанных с введением в действие процедур, применяемых в делах о несостоятельности (банкротстве) граждан", восстановить срок для предъявления требования и включить заявленные требования в третью очередь реестра требований кредиторов Комарова А.А.

Доводы, указанные в кассационной жалобе, не опровергают выводов судов, а сводятся к несогласию с оценкой установленных судами фактических обстоятельств дела, что не является основанием для отмены судебных актов.

Нормы материального права применены судами верно, выводы соответствуют имеющимся в деле доказательствам.

Нарушений норм процессуального права, которые могли бы явиться основанием для отмены обжалуемых судебных актов, кассационной инстанцией не установлено.

С учетом изложенного основания для удовлетворения кассационной жалобы отсутствуют.

Руководствуясь статьями 286, 287, 289 и 290 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, Арбитражный суд Северо-Западного округа

ПОСТАНОВИЛ:

определение Арбитражного суда Тверской области от 17.08.2020 и постановление Четырнадцатого арбитражного апелляционного суда от 06.11.2020 по делу N А66-12489/2018 оставить без изменения, а кассационную жалобу общества с ограниченной ответственностью "БЕРКО" - без удовлетворения.

Председательствующий

В.В. Мирошниченко

Судьи

В.В. Мирошниченко А.Л. Каменев И.М. Тарасюк